Читать книгу: «Через Суть Сердца. Книга 1. Апокалипсис», страница 8

Провалявшись весь день в постели, к закату я нашла в себе силы подняться на ноги, одеться и пойти в лабораторию. Помощники Сэра Дардиона отмыли пол от золы и крови, расставили все книги по своим местам, разложили инструменты и даже наполнили лампу маслом. Клетку Вайенти убрали, мой плащ, которым я прикрывала мужчину от света, повесили на спинку стула у стола. Меня как будто не было здесь несколько дней.

В малой варочной комнате я встретила Айель. Она, с платком на лице, чтобы не вдыхать едкую пыль, и в кожаных перчатках, чтобы не пораниться, прибиралась в тесной клетушке, набитой алхимическим оборудованием.

– Добрый день, принцесса. Как вы? – опустив платок на шею, спросила девушка. – Меридит сказала, вы плохо себя чувствуете, поэтому не выходите.

– Ничего такого, просто…

Она замерла, смотря на меня с ожиданием.

– Не важно.

– А я решила тут прибраться, – проговорила Айель. – На полках было так пыльно, да и осколки надо было собрать…

– Тут никто не прибирался с самой постройки, – улыбнулась я.

Оставив Айель наводить порядок дальше, я прошла в свой кабинет. Раньше я думала о нём, как он нашем совместном кабинете, но теперь… Вещи Сэра Дардиона потеряли свой порядок, какой был при нём, его черновики сложили в стопку – а ведь при жизни он мог приказать отхлестать того, кто тронул бы хоть один лист без его ведома. Я была более мягкой и, к тому же, сама разбросала всё это по комнате.

Достав колбу из сумки, я погладила идеально гладкое стекло пальцами. Может быть, Сэр Дардион сам не знал, что это такое? Он ведь уже был заражён, когда я его увидела. Вайенти на этой стадии говорил совершенно бессмысленные вещи, хотя и казалось, что вполне связные.

Я нажала на стекло посильнее, мои пальцы сплющились и местами побелели, но хрупкая на вид оболочка никак не поддавалась. Моей силы не хватало. Возможно, это и не стекло вовсе. Тогда что? Такое тонкое, такое прозрачное… И свиток… Уж очень похож на потрёпанный пергамент. Кто и как заключил его туда? Может быть, тот же, кто наслал на нас мор? Поэтому это «самое главное»?

С силой бросив колбу об пол, я притопнула её ногой. И выскользнув из-под моего каблука, вещица укатилась в сторону.

– Госпожа… – пробормотала Понфелла, стоящая в дверях.

– Говори.

Я встала со своего места и прошла к шкафу, у которого остановилась колба.

– Я пришла справиться о вашем здоровье.

– Здорова, – наклоняясь, ответила я. – Это всё?

– Н-нет. – Лицо девочки от волнения покрылось красными пятнами. – Хотела сказать, что мы, когда убирались в кабинете… нашли колбу… в вашей сумке.

– Айель нашла её – под подушкой в клетке, – сказала я. – И я положила её в сумку, всё верно.

Никчёмные дармоеды. Только делают вид, что помогают мне, а на деле…

– П-понятно, – отозвалась Понфи.

Подняв злополучный артефакт, я осмотрела его в руках. Ни одной пылинки или царапинки. Колба даже не треснула. Может, поместить её в печь? Но тогда сгорит и пергамент. Так не пойдёт.

Я забрала предмет в свою башню и хотела уже сбросить его из окна, как заметила внизу жасминовые кусты. Вероятнее всего, я не смогу замахнуться так, чтобы колба попала точно на мощёную дорожку, так что это наверняка бесполезно. Потеряется ещё. Кому мне потом приказывать искать «самое главное» по кустам и клумбам под моими окнами? Да и само стекло очень лёгкое – как бы колбу не снесло ветром. Тогда найти её будет ещё сложнее. А я пытаюсь сделать всё проще, а не наоборот. Что мне говорить людям, если спросят, как она туда попала? Что я сама бросила её? Случайно уронила из окна? Они и так сомневаются в том, здоров ли мой дух. Давать поводов для ещё больших беспокойств мне совсем не хотелось.

XII

После очередной тренировки с Айель я снова пустилась в обход Кертодольской крепости с целью найти своё место в мире. Этот поиск уже стал неотъемлемой частью моего одиночества. Сэр Дардион, почему вы покинули меня так рано?

Солнце клонилось к закату. Я встретила маму в её цветочном саду, в котором она собирала самые красивые растения со всего мира. Королева стояла в самом центре и неотрывно следила за тем, как работают садовники. Сама она никогда не опускалась до того, чтобы копаться в земле, но следить за этим делом – и непременно указывать, как правильно – очень любила.

Думая о смерти и потерях, и о том, что любой из нас может умереть в любой день, я решила не пытаться избегать случайных встреч. Карин обиделась за то, что я попыталась. А я просто хотела побыть одна. Едва ли понимала, что говорю. Что же, я это заслужила.

– Мама, – приветственно произнесла я.

Королева вздрогнула от неожиданности и обернулась ко мне, прежде чем ответить.

– Орфелана, – отозвалась она.

Мама смотрела на меня так, словно я чего-то от неё хотела. Словно по другому поводу я не могла к ней обратиться.

– Я подумала, будет чудесно, если мы разделим с тобой день, – сказала я. – Мы так давно не проводили с тобой время.

– Половина дня уже прошла, – заметила королева, однако отступила в сторону, приглашая посмотреть на сад с места, где только что стояла она.

– Спасибо, – прошептала я.

– А где Карин? Вы ведь неразлучны.

– Она тренировалась с Сэром Равалоном, когда я видела её давеча, – соврала я.

Вздохнув, мама предложила мне сесть. Нам было не о чем разговаривать, но я попыталась найти тему. Согреть начало разговора, как застывший мёд, чтобы он смог потечь дальше.

– Ты сегодня особенно молчалива. Что-то случилось?

– Что толку говорить, если никто меня не слушает, – проронила мама.

Мне стало стыдно. Я и вправду почти никогда не принимала в расчёт то, что, как птичка, щебетала мама. Даже когда она рассказывала что-то по-настоящему важное.

– Прости меня, – произнесла я. Ком подступил к горлу, и я в очередной раз просто расплакалась.

Королева с удивлением посмотрела на меня, не ожидая, что я умею плакать – я скрывала от неё свои слёзы с самого детства. С тех пор, как она говорила мне, что настоящие леди не должны никак проявлять своих эмоций. Леди должны сохранять достоинство в любой ситуации. Но сейчас она молчала. А я продолжала плакать, сгорбившись на каменной садовой скамейке. У меня больше не было ни на что сил.

И, совершенно неожиданно, мама обняла меня.

– Я не знаю, что у тебя на душе, милая, но вижу, что что-то серьёзное.

– Мир умирает, – проронила я. – И я ничего не могу с этим сделать!

– Но ты делаешь так много! – возразила она.

Я неверяще подняла взгляд на королеву. Она никогда мне не говорила таких слов.

– И всё это – суета на пустоши, – ответила я.

Вдруг со стороны ворот послышался шум. Рыцари и солдаты перекрикивались, ворота начали раскрывать. Я извинилась перед мамой и, вытерев лицо, побежала к парадному въезду. Что-то случилось. Что же ещё могло случиться?

До меня доносились отголоски фраз: «…в небе!», «…прямо воздушный водопад…», «…блестящая, что твои алмазы!» Из этих обрывков я никак не могла понять, в чём дело. Никто, вроде бы не умер, да и до следующей волны ещё далеко, что же произошло?

Я встретила Карин у самых ворот. Мы почти столкнулись, но не обменялись даже и словом. Она заметила мои красные глаза и, вероятно, влагу на подбородке, и смотрела скорее с беспокойством, чем с пренебрежением, но так ко мне и не обратилась.

– Что случилось? – громко спросила девушка, отвернувшись от меня.

– Новая вироточина! – ответил ей Сэр Лессайр – младший из моих гвардейцев. – Я сам видел!

– Ты выезжал без моего позволения? – разозлилась Карин.

Молодой мужчина был младше её только на год, но Карин на пять лет раньше его стала рыцарем и в иерархии являлась главнокомандующей над всеми моими гвардейцами, так что, если Сэр Лессайр действительно выехал без разрешения своего командира, его ждала взбучка. Белёсые брови мужчины поползли вверх, а глаза округлились. Не стоило ему говорить про «видел». Гвардеец поднял ножны и побежал от Карин в сторону конюшен.

Я не смогла сдержать смех. Новая вироточина – ха! Да кого интересуют вироточины, когда мужчина, рыцарь, прямо в доспехах, улепётывает от девушки в платье, у которой при себе и оружия-то никакого нет – только маленький, почти декоративный кинжал на поясе. Вслед за мной весь двор разразился смехом и улюлюканьем. Я смеялась, заикаясь и корчась от боли в животе и горле, но не могла остановиться.

Осознав, что не могу прекратить смеяться, я на мгновение испугалась, но вот появилась Карин и, кажется, разом перестала обижаться на меня. Сквозь слёзы я слабо различала выражение её лица, но больше всего оно походило на страх.

– Фел, что с тобой? – тихо спросила девушка, обхватывая меня. – Мне позвать лекаря?

Вместо ответа я фыркнула что-то невнятное. Мой истерический смех уже мало походил на смех. Я не контролировала себя, и теперь этот приступ заметили все. Никто больше не смеялся. Они молча смотрели на меня.

Пока Карин не ударила меня. Она влепила мне хлёсткую оплеуху так, что я запнулась на вдохе, но хотя бы перестала смеяться. Может, я и вправду заразилась?

– Ну, чего уставились? – рявкнула Карин. – Не видели, как принцессы смеются?!

– Надеюсь, не все принцессы смеются так, – пробормотала я, вытирая рукавами своё лицо.

– Ты ещё и шутишь! – воскликнула девушка.

Я притянула её к себе и обхватила.

Карин стерпела моё объятие, ничего не говоря. Возможно, она всё ещё считала, что я должна попросить прощения, и я действительно должна, но никак не могла подобрать слова для этого. А простое «извини» прозвучит слишком жалко.

Подняв лицо от плеча воительницы, я встретилась взглядом с Сэром Лессайром. Мужчина виновато опустил голову, пряча от меня свои светлые глаза за длинной чёлкой. Он что, подумал, что это из-за него я потеряла контроль?

– Пойдём, – сказала Карин. – Тебе нужно отдохнуть.

– Вироточина, – пробормотала я. – Мне нужно поехать к ней.

– Сегодня уже поздно, – мягко проговорила девушка. – Лессайр, сколько дотуда ехать?

Молодой рыцарь подошёл ближе, чтобы не кричать через половину двора, и Карин подтолкнула меня в сторону входа в библиотеку.

– Часов шесть, не меньше. Я…

– Ездил к матери?

Сэр Лессайр кивнул, сопровождая нас.

– Ладно, – вздохнула Карин. – С ней всё в порядке?

– Да, хорошо. Между волнами тихо.

Мы вошли в пустынный коридор, и лязг брони рыцаря стал эхом гулять по стенам.

– Собери Майрена, Ортрана, Теойена, остальных. Пусть подготовятся к выезду.

– Хорошо. – Сэр Лессайр поклонился нам и развернулся обратно к выходу.

Карин довела меня до софы и усадила возле окна.

– Ну как ты? – вглядываясь в моё лицо, спросила она.

– Не знаю, – прошептала я. – Но это не важно.

– Это намного важнее, чем ты можешь себе представить, – ответила Карин, стирая сгибами пальцев последние следы слёз с моего лица. – Что мы будем без тебя делать?

– А со мной – что? – посмотрев в аквамариновые обеспокоенные глаза воительницы, спросила я.

Девушка вздохнула, отведя взгляд.

– То-то и оно, – проговорила я. – Всё это бесполезно.

– Мы ещё живы. Значит, не бесполезно, – упрямо ответила Карин.

– Спасибо, что… успокоила меня.

– Всегда мечтала вмазать королевской особе по лицу, – усмехнулась герцогиня.

Я засмеялась. Карин нахмурилась, снова посмотрев на меня. Но на этот раз мой смех не перешёл в истерику. Мне стало немного легче.

– Прости меня за то, что обидела тебя, – сказала я. – В тот вечер… я просто хотела побыть одна.

– А я уж подумала, что поставить меня на место.

– Что? – удивилась я.

– Ну, я ж не смыслю ничего в ваших склянках и сушёных ветках. Какой от меня прок?

– Карин…

Девушка покачала головой.

– Я сказала твоему отцу, что больше не буду следить за тобой. Мне было бы неприятно, если бы за мной следил лучший друг.

– Было бы ещё, за чем следить, – улыбнулась я. – Всё, что я делаю, я и так рассказываю отцу. Я – не Сэр Дардион. У меня нет никаких страшных тайн. Да и у него… кроме алхимии-то и осквернения мёртвых, ничего-то и не было.

– Всего-то, – произнесла Карин с усмешкой.

– Если бы это помогло, я бы и не на такое пошла, – сказала я.

– Я понимаю, – вздохнула воительница.

Сэр Лессайр явился в библиотеку уже без оружия, одетый в бледно-голубой камзол, не уступающий нарядам герцога Тешер. Я и не ожидала, что в моей личной гвардии служат высокородные отпрыски. Чего я ещё не знаю о своём маленьком мире, что ещё упустила? Может, я тронулась памятью? После смерти Сэра Дардиона всё идёт как-то наперекосяк.

Карин читала книгу, не обращая внимания на молодого рыцаря, так что пришлось ответить мне. Мужчина отчего-то сам не начинал говорить.

– Да? – подала голос я.

– Принцесса, – словно вспомнив о приличиях, проговорил Лессайр и поклонился. – Как и было приказано, я лично предупредил всех гвардейцев о завтрашней поездке.

– Хорошо, – отозвалась я.

– Остался только один нерешённый вопрос…

– Какой?

– Кто сообщит королю? Не мне же…

Я вздохнула, и мужчина замолк.

– А что Сэр Ортран или Сэр Уттвен? – спросила Карин, не отрывая взгляда от книги.

– Я скажу отцу, – поднявшись, произнесла я. – Сопроводи меня, Лессайр. Ты же видел вироточину?

– Да, госпожа, – поклонился мужчина и пропустил меня вперёд.

Отец сидел в кабинете совета за столом и перебирал доклады вассалов. По его лицу я поняла, что недавняя волна была не только в наших угодьях, но и по всему королевству. Интересно, как дедры узнают, что пора выходить из леса? Что их побуждает? Почему они делают это одновременно и почему убегают обратно?

Я прошла на середину зала и остановилась, ожидая, пока король сам обратит на меня внимание.

– Да? – отозвался отец, не отвлекаясь.

– Новая вироточина… – пробормотала я, и он поднял на меня взгляд.

– Мне уже доложили, – мягко сказал папа.

– Я поеду посмотреть на неё.

– Не ты ли говорила, что они все одинаковые? – поинтересовался он.

– Эта точно другая, – подал голос Сэр Лессайр из-за моей спины. – И прямо на ржаном поле.

Отец помрачнел.

– Ты её видел? Откуда такая информация?

– Да. Мать отвезла меня к ней.

– А я давно говорил маркизе Ортамор переехать в Кертодольскую крепость. Она так и не передумала? Королева никак не успокоится без неё.

Я удивилась: маркизе? Сэр Лессайр – маркиз?

Мой рыцарь заулыбался.

– Вы же знаете маму. У нас в замке всё как здесь, только размером поменьше.

Папа вздохнул. А я почувствовала себя лишней.

– Сэра Дардиона я не смог бы отговорить, – произнёс король, снова переведя взгляд с Лессайра на меня. – А ты и не спрашивая меня всё уже подготовила, так?

Сэр Лессайр потупился, и по его реакции отец понял, что ответ на его вопрос утвердительный. Я промолчала.

– Что же, спасибо, что хотя бы сообщили об этом. Ты помирилась с Карин? Или Сэр Ортран теперь будет командовать гвардией как раньше?

– Всё в порядке, – пробормотала я, не желая обсуждать с отцом своё личное дело.

Кивнув, папа отпустил нас. Сэр Лессайр молча сопровождал меня, вероятно ожидая, пока я сама отпущу его.

– Вы с Карин ссорились? – неожиданно для меня спросил мужчина.

– Это было больше похоже на недопонимание, – тихо отозвалась я.

Почему его это вообще интересует?

– Какие грубости бы она вам ни сказала, Леди Тешер могла не иметь их в виду. Я видел, как она переживала в эти несколько дней. Теперь мне понятно почему.

– Спасибо, Лессайр. Главное – сейчас всё хорошо.

Глубоко поклонившись, мужчина со мной попрощался. А я последовала к себе, чтобы немного поесть и пораньше лечь спать. Завтра предстоит не менее двенадцати часов трястись в повозке, если учитывать путь и туда, и обратно.

XIII

Карин ехала рядом на лошади, а мы с Айель, в лёгкой кожаной броне, устроились в повозке. Моя новая ученица то и дело перекладывала свою шпагу, дёргала за ремешки нагрудника и тёрла колени, непривычная к одежде, отличной от крестьянского платья. Примеряя старую броню Филлиппа, когда брат из неё вырос, я чувствовала себя так же. А потом привыкла, и теперь, когда в кертодольских лесах опасно, я не представляю себе, каково покидать крепость без защиты.

Гвардейцы равномерно рассредоточились вокруг повозки. Сэр Майрен и Сэр Ортран, лучшие мои мечники, если не брать в учёт Карин, возглавляли процессию, остальные следовали за ними. Прохладный влажный воздух доносил до меня ароматы позднего лета: пряных цветов, подгнивших яблок, скошенного и собранного в стога сена.

Когда мы уже были близко к поместью Ортамор, Сэр Лессайр вырвался вперёд, обгоняя повозку и других рыцарей. Ему, похоже, хотелось похвастаться перед матерью почётным местом в гвардии принцессы. Карин, возмущаясь, пришпорила лошадь и догнала наглеца, высказывая ему что-то, что я не могла слышать из повозки. Сэр Ортран звучно расхохотался, а Сэр Майрен с улыбкой уступил младшему гвардейцу дорогу. Карин всё ещё возражала мужчинам, но Сэру Теойену удалось утихомирить воительницу, так что мне не пришлось вмешиваться. Всё-таки мы не на открытии рыцарского турнира, где порядок гвардейцев важен перед королём, а я даже не наследная принцесса, чтобы настолько строго соблюдать подобные правила.

Карин вернулась к повозке, и я спросила у неё, что случилось.

– Да этот… хорёк опять строит из себя льва. Как бы нам не пришлось собирать его по кускам.

– Ты так беспокоишься о рыцаре? – удивилась я.

Воительница фыркнула.

– Ничего подобного. Просто его мать забросала меня письмами с просьбами за ним приглядывать.

– Как и за мной? – улыбнулась я.

Карин скорчила рожу.

– Там рядом Сэр Ортран. Даже если что-то случится, он не даст Лессайру сглупить.

– Очень на это надеюсь, – пробурчала она.

Когда я выпрямилась на сиденье, Айель мне улыбнулась.

– Ничего ведь сейчас не случится? – с надеждой спросила девушка.

– Конечно, нет, – подбодрила её я.

Конники маркизы встретили наш кортеж и сопроводили до самого замка, который действительно напоминал Кертодольскую крепость в миниатюре. Я ни разу здесь не была и поэтому восторженно оглядывала сказочные стены и сад, украшавший парадный вход. Замок, в котором я родилась и выросла, на вид был суровым и сильным, как приморские скалы, крепость же Ортамор выглядела скорее игрушечной, очень красивой и изящной, словно построенной по желанию какой-нибудь маленькой принцессы.

Сэр Лессайр первым спрыгнул с коня и поспешил обнять мать ещё до того, как я выберусь из повозки. Статная худощавая женщина искренне заулыбалась, увидев меня, и присела в реверансе, когда мы с Карин и Айель подошли поближе.

– Добрый день, – произнесла я.

– Ты так выросла, Лана! – воскликнула маркиза, как будто я могла знать её. – Я держала тебя на руках совсем маленькую!

Я не знала, что мне сказать.

– А ты, должно быть, Ежевичный Рыцарь Тешер! – обратилась Леди Ортамор к моей телохранительнице. – В точности как я себе и представляла!

– Зовите меня Карин, – пробормотала воительница, покосившись на Лессайра. Молодой мужчина беззаботно улыбался, наверняка жалея, что назвал так Карин при матери. Никто не звал Леди Тешер Ежевичным Рыцарем, что за вздор?

– Как тебе будет угодно, – снова улыбнулась маркиза Ортамор. – Прошу вас за стол, всё уже готово. Как чудно, что вас приехало ровно столько, сколько помещается в нашем большом зале!

Я улыбнулась беззаботности женщины. Она напомнила мне маму. Наверное, поэтому они так хорошо ладили, что аж отец упомянул об их дружбе вчера вечером.

Пока мы шли, Лессайр представлял гвардейцев своей матери. Она для каждого находила доброе слово и улыбку, даже для серьёзного Сэра Уттвена, который лишь угрюмо кивнул маркизе.

– Ежевичный Рыцарь, ты слышала раньше? – пробурчала Карин.

– Нет, – честно ответила я. – Но броня у тебя точно ежевичного оттенка, так что…

– Вздор, – отрезала воительница.

А я и не стала с ней спорить. Не хочет быть ягодой, пусть не будет. Главное, чтобы не перестала носить вещи ягодных оттенков – уж слишком они ей идут. В лёгком игрушечном замке Ортамор я чувствовала себя как во сне. Выкрашенные в светлые оттенки каменные стены напрочь отбивали мысли о войне и дедрах; здесь не было беженцев и огромных неуютных пустых залов, как дома. Может, отправить сюда маму ненадолго? Ей сразу полегчает в этом месте.

Обед ничем не уступал королевскому. Меня, как наивысшую особу, усадили во главе стола, по правую мою руку села Карин, а по левую – сама хозяйка. Возле Карин вальяжно развалился Лессайр, продолжая раздражать девушку, а напротив него, возле маркизы – Сэр Ортран. Остальные рыцари и Айель вместе с ними беспорядочно разбрелись по всем углам. Сэр Майрен почему-то оказался в самом конце, хотя, как лучший мой мечник, должен бы сидеть поближе. Я не стала возражать и наводить суматоху, всё ещё смутно помня о том, зачем мы здесь.

Завершив трапезу, нам предстоит покинуть гостеприимные стены и отправиться к вироточине. А уже оттуда домой. Нет смысла оставаться здесь на ночь, даже если Ортаморы предложат. Уж слишком тут спокойно. Не потеряю ли я концентрацию от того, что начну распыляться? Или Карин права, и мне стоит немного отдохнуть? Я не знала. Поэтому позволила событиям течь самим собой.

Маркиза, как и моя мама, за столом вела праздные разговоры о садах и урожаях. Её поддерживал только Сэр Ортран, а все остальные молча жевали.

– Орфелана, в кого ты выросла такой угрюмой? – вдруг спросила хозяйка, дружественно мне улыбаясь. – Ни Неориваль, ни, тем более, Франвелина не могли подать тебе такой пример.

– Простите, но…

– Принцесса просто устала с дороги! – вмешался Сэр Лессайр, опасливо на меня покосившись. Похоже, он почувствовал, насколько неудобным был этот вопрос.

Карин одобрительно ему кивнула.

– Да, Лана довольно много работает, – поддержал Сэр Ортран. – Вот и сейчас мы здесь вовсе не из вежливости приехали!

– О, конечно, конечно, – потупилась маркиза.

Я с благодарностью прикрыла глаза, глядя на своего первого рыцаря. Не хватало мне ещё сорваться при подруге моей матери. Тогда уж точно не отмоюсь от какого-нибудь неприятного прозвища.

– Что же, раз все поели… – пробормотала Карин и, позвякивая доспехами, стала подниматься.

Остальные рыцари также зашумели. В этот момент я ощутила сплочённость своей гвардии и гордость. Этим людям я действительно могу доверять.

– Благодарю за тёплый приём, – уверенно произнесла я, когда в зале снова стало тихо.

– Рада была принимать вас, принцесса, – отозвалась маркиза и позволила нам вернуться к своему делу.

Я кивнула Лессайру, и мужчина пошёл первым, направляя всю гвардию к вироточине. Нам пришлось взять лошадей, чтобы доехать до нужного поля, и затем мы отправились по вытоптанным стеблям прямо в центр. Там уже наскоро сколотили ограждение из деревянных балок, и внутри круга несли свой пост рыцари. Наверное, им поручено сообщать о появляющихся дедрах или даже убивать их, если прибредёт всего один или два.

На земле нигде не было видно уже ставшей привычной горки с розовыми кристаллами. За ограждением находилась только небольшая яма, наполненная благоухающей жижей, и помятые колосья, которые валялись тут и там.

Сэр Лессайр смотрел куда-то вверх, и вдруг оттуда что-то плюхнулось прямо в яму. Я запрокинула голову и оцепенела от удивления: высоко в небе, намного выше любого дерева, которое я видела в своей жизни, висело скопление розовых кристаллов. Вязкие переливчатые струйки стекали неравномерными потоками по этим кристаллам и капали вниз. Что удерживало их на таком расстоянии от земли? Откуда они сочились? Вироточины и раньше зависали в воздухе, когда мы раскапывали ямы под ними, но чтобы так высоко… Карин прикрыла глаза от солнца, с опаской и отвращением смотря на новый источник скверны. Кажется, её эта находка потрясла не меньше, чем меня.

– Ну, собственно, вот, – пробормотал мой младший гвардеец.

Рыцари, охранявшие поле, с ожиданием смотрели на меня, как будто я отращу крылья и сниму скверну с неба или сотворю благословение Создателя, и вироточина исчезнет сама. А я просто в очередной раз растерялась. Мне казалось, что даже Сэр Дардион на этой вироточине бы сдался. Это просто страшный сон! Всё это один нескончаемый ночной кошмар!

– Ничего, – серьёзно произнесла Карин, подбадривая меня, и снова посмотрела вверх. – Будешь строить башню?

– Нет.

Мне даже в голову не приходила мысль о том, чтобы попробовать достать до первой небесной вироточины. Я взяла лук и прицелилась. Стрела сорвалась с тетивы, но так и не долетела до кристаллов, потеряв скорость и упав на другую сторону поля. Карин присвистнула. Мои гвардейцы, как и я сама, продолжали таращиться на вироточину, как на чудо. Впрочем, она и была чудом.

– Едем домой, – наконец взяв себя в руки, скомандовала я.

И развернувшись, я чуть не наткнулась на Айель. Она, оказывается, всё это время рисовала вироточину и делала какие-то схематические пометки в своём дневнике.

– Ты всё записала? – мягко спросила я. Девушка напомнила мне о временах, когда я точно так же ходила за Сэром Дардионом и всё судорожно строчила в свой дневник.

– Да, госпожа, – отозвалась Айель. – То есть я смогу дописать и в дороге.

– Не торопись, – произнесла я. – Я подожду тебя.

– О, спасибо, принцесса! Вы как всегда очень добры!

Карин дёрнула бровью, смотря на меня. Ей Айель так и не начала нравиться. Как только горничная стала моей ученицей, девушки будто соревновались за моё внимание. Никогда бы не подумала, что моя лучшая подруга настолько ревнива. Кивнув гвардейцам, Карин отослала вперёд почти всех, попросив их приготовить для нас путь. Сэр Теойен и Сэр Лессайр остались и наблюдали за тем, что я предприму дальше.

Я рассматривала своих гвардейцев, пока Айель дописывала заметку в дневник. Они такие разные – эти двое. Лессайр с миловидным, слегка вытянутым лицом и белёсыми бровями стоял ровно и выглядел безупречно, как и полагается маркизу – стежок к стежку, застёжки, ножны, герб Денакен на правой стороне груди и Ортамор – на левой. Второй мужчина, Сэр Теойен, больше напоминал уставшую Карин: взъерошенные курчавые каштановые волосы падают на тёмные глаза, взгляд серьёзный, и каждый раз недоумённо встречая мой, мужчина отводит или опускает глаза. Он из простолюдинов. Скорее всего, родился в какой-то из деревень вокруг Кертодола. Насколько Теойен искусен в битве, что его посвятили в рыцари в таком возрасте? Он ведь ненамного старше Карин.

– Всё в порядке? – спросила девушка, проследив за моим взглядом. Сэр Теойен легонько улыбнулся, заметив, что Карин на него посмотрела, и отвернулся к вироточине.

– Я не знаю своих гвардейцев, – пробормотала я.

– В каком смысле? – нахмурилась воительница. – Это сейчас важно?

– Нет, – вздохнула я. – Просто я… ну… не думала, что у меня в отряде…

– Мы с отцом и Сэром Ортраном каждого испытывали огнём и мечом. Даже этого белобрысого недотёпу, – она кивнула на Лессайра.

Улыбнувшись, я пробормотала тихое «хорошо». Карин подумала совсем о другом. Я могла бы попытаться объяснить ей, но для чего? Что я сейчас хотела от своих рыцарей? Я не была уверена. К тому же, Карин их всех точно знает. Я ведь видела их вместе у костра. Старших с ними тогда ночью не было, однако все остальные явно делились историями из своей жизни и другими рассказами, отражавшими их личности. Это было интересно. Жаль только, ко мне никто не относится, как к «своей». Даже Карин, самая близкая моя подруга, всегда помнит о том, что я в первую очередь принцесса и её ответственность.

Когда Айель, извинившись за задержку, подошла к нам, Карин махнула гвардейцам, и мы все впятером вернулись к карете и лошадям. Мой эскорт выстроился в ряд и приготовился к долгой дороге.

***

На улице уже темнело, когда мы, неимоверно уставшие, въехали в ворота Кертодольской крепости. Я отпустила своих людей, включая Карин и Айель, и отправилась в кабинет отца. С ним сидела мама, и, увидев меня, она поморщилась и произнесла:

– Орфелана, тебе следовало бы переодеться перед тем, как показываться перед королём.

– Франни, – утомлённо произнёс отец. – Будь мягче к нашей единственной дочери. Она не может быть настолько же безупречной, насколько в светских делах великолепна ты.

Я стояла и ждала, пока королева уберётся из кабинета. Мне нужно поговорить с отцом. А если я отправлюсь мыться и переодеваться, то уже не выйду из своих покоев.

– Я просто хотела бы… – вздохнула мама.

– Я знаю, – мягко отозвался папа. – Ступай, у Ланы, наверное, срочное дело.

– Да, мой король, – отозвалась она и, не глядя на меня, прошла мимо к выходу.

Отец молча ждал, пока я что-нибудь скажу, но я никак не могла собраться.

– Выглядишь как призрак, Лана, – в итоге произнёс он. – Может быть, тебе правда стоит отдохнуть, а завтра…

– Мы ничего не можем сделать с вироточинами и мором, – перебила его я.

Король медленно глубоко вздохнул, а затем закивал.

– Сэр Дардион готовил меня к этому.

– И что мы…? – растерянно пробормотала я.

– Продолжим держаться, – мягко, снисходительно, как только что разговаривал с мамой, ответил отец. – У нас нет другого выбора.

– Я…

– Я знаю, милая, – попытался подбодрить меня он. – А теперь ступай, отдохни.

– Не говори Карин, – попросила я. – Вдруг, не всё ещё…

– Конечно, – отозвался отец. – Доброй ночи, Лана.

Кивнув, я побрела к себе. «Продолжим держаться». А я продолжу искать лечение. У меня тоже нет иного выбора.