Читать книгу: «Сказка с (не)счастливым концом(?)», страница 19

Маленький, тем временем, отпустил его и угнездился рядом в ожидании. Паша надеялся, что у Жеребятьева хватит терпения, чтобы не прикончить своего бессознательного противника прямо сейчас.

Витюша отсчитывал последние из шестисот секунд, которые он заложил на ожидание. Если парень не очнется сейчас, он не очнется никогда. Когда до срока оставалось пять секунд, Маленький перешел на декламирование вслух: – Пятьсот девяносто шесть, пятьсот девяносто семь, пятьсот девяносто восемь, пятьсот девяносто девять, – перед последней цифрой он даже сделал небольшую паузу – вдруг ублюдок все-таки очнется? – но тот так и лежал без движения, а дыхание его сделалось практически неразличимым. – Шестьсот! – гаркнул Маленький и, не дождавшись никакой реакции, в разочаровании шлепнул ладонью по полу.

– Сука! – с придыханием произнес он. – Ну ладно. В морг, значит, в морг.

Конвоир осмотрелся по сторонам в поисках чего-то подходящего для своего замысла. – Еще свет этот блядский! Не видно ни хера! – Можно было удавить ублюдка, но душа просила чего-нибудь эдакого. Тут Жеребятьев вспомнил, про ту гантель, которой парень хотел снести ему башку. А что? Это идея!

– Полежи здесь, малыш! – он лениво пихнул придурка в бок носком кроссовка и пошел туда, где, как ему казалось, должна была лежать гантель.

– Твою мать, где же ты!? – выругался Маленький, пытаясь найти снаряд. Эта темнота начинала его по-настоящему бесить. Их режимный поселок питался от специального источника, не входящего в гражданскую сеть электроэнергии, поэтому перебои с электричеством здесь были практически исключены. Возможно, проблема со светом была сугубо локальной? Если так, то хозяевам тренажерки не поздоровится. Витюша найдет способ призвать их к ответу!

Гребаная гантель наконец нашлась. Она закатилась за опору тренажера для раскачки грудных мышц, который стоял немного в стороне от первоначально выбранного Маленьким направления поисков.

– Ну, малец, пришел твой час, – буркнул Витюша, крепко сжав гриф гантели своей правой рукой. Затем он вернулся к тому месту, где оставил лежать уродца, и в удивлении замер. Парня на полу не было. Жеребятьев быстро развернулся на триста шестьдесят градусов, силясь разглядеть фигуру врага среди чернильных силуэтов тренажеров, но это ему не удалось.

Не могла же эта гнида выскользнуть из зала, пока Маленький искал орудие убийства? Витюша встревоженно посмотрел в сторону выхода. Тогда он бы, наверное, услышал шаги или хоть какой-то звук, нет? А вдруг, паскудник прячется где-нибудь в углу, дожидаясь, пока Жеребятьев сам уйдет из качалки? Или мерзавец хочет подкрасться к нему сзади? Витюша еще раз сделал полный оборот вокруг своей оси.

«Вот тварь! Надо было, все-таки, придушить его на месте!» с огорчением подумал Маленький. Эта история все больше походила на сюжет плохого фильма. Немного поразмыслив, Жеребятьев решил обойти зал и поискать полумертвую страхолюдину здесь. Наверняка он отполз куда-нибудь в угол и откинулся там. А если еще нет, то Витюша ему поможет.

– Морган, ну скоро ты? – с тревогой спросил Паша, не в силах больше терпеть нервное напряжение, которое просачивалось даже сквозь воздвигнутые сверхразумом барьеры. – Этот пень куда-то отошел, и мне не хочется все еще лежать здесь, когда он вернется!

– Секунду, – отозвался Морган. – Ты прикинул план действий? – спросил он Пашу, и тут же сам себе ответил: – Вижу, что нет.

– Какой тут может быть план? – раздраженно переспросил Паша. – Дать козлу люлей и хорошенько его покалечить, вот мой план!

– Тоже дело, – одобрил его собеседник. – Готово, можешь вставать. Кстати, рекомендую напасть на Жеребятьева из засады. У нас сейчас нет возможности бодаться с ним лицом к лицу.

– Засада… Скажешь тоже! – Паша с облегчением открыл глаза, осторожно пошевелился и глубоко вдохнул. Боли не было. Как не было и того ощущения всемогущества, которое наполняло его в моменты максимальной мобилизации своих новых способностей. С этим пришлось смириться. И с оставшимся запасом сил Паша мог разобраться с Витюшей, он это чувствовал. Просто надо быть осторожнее.

Заметив своего врага, который ползал на карачках спиной к нему метрах в двадцати, Паша быстро огляделся и поискал наиболее подходящее место для того, чтобы неожиданно обрушиться на Маленького. Тот наверняка вскоре вернется туда, где оставил Пашу, поэтому ему необходимо было оставаться поблизости.

В трех метрах от него стоял высокий многофункциональный тренажер. Тут была и широкая вертикальная спинка с упорами для тренировки брюшного пресса подъемом ног из положения виса, и перекладина для подтягиваний, и еще какие-то приспособления, назначения которых Паша не понял. Похоже, что лучшего места для засады было не найти.

Паша, стараясь не шуметь, прокрался за тренажер и затаился там, наблюдая за действиями Маленького через небольшие щели в нагромождении железа. Тот уже поднимался, держа в правой руке ту самую гантель, которую Паша метнул в него в начале их схватки. Намерения Витюши были кристально ясны, и Паша порадовался, что не остался лежать на полу в ожидании бесславного конца своей истории.

Жеребятьев вернулся на место, где оставил своего поверженного противника, и сначала в недоумении остановился, а потом начал оглядываться в поисках Паши. Вид у него при этом был настолько сконфуженный, что будь Паша сейчас сторонним зрителем, он бы не сдержался от смеха.

Покрутившись по сторонам еще некоторое время, громила, по всей вероятности, все-таки принял какое-то решение. Он повернулся спиной к тому месту, где прятался Паша, и сделал пару шагов по направлению от него, держа гантель перед собой как меч.

Это был момент, которого ждал Паша. Он аккуратно вышел из-за своего укрытия и пошел за Витюшей, примеряясь к тому месту, где бычья шея конвоира соединялась с головой. Франк на одной из тренировок показывал Паше способы, как можно утихомирить разбушевавшегося хулигана, и теперь настало время применить и этот навык.

Маленький остановился в трех шагах впереди Паши и негромко позвал: – Эй, придурок! Ты здесь? Вылезай по-хорошему, и тогда, возможно, останешься жив! Не заставляй меня искать тебя!

В это время Паша за спиной бугая сделал широкий скачок и уже заносил ребро ладони для оглушающего удара, но, к несчастью, в самый последний момент его правая нога наступила на опору одного из тренажеров. Боли практически не было, только негромкий щелчок, но этого оказалось достаточно, чтобы акцент удара сместился с основания черепа Жеребятьева на его плечо. Вдобавок к этому, качок тоже услыхал посторонний звук и уже начал поворачиваться в его сторону, когда на него обрушился пашин удар.

Маленький взрыкнул от боли и ярости, а из его повисшей плетью руки выпала гантель, чуть не угодив на пашину ногу.

Увидев результат своего, пусть и не совсем точного, попадания, Паша понял, что получись все так, как он задумывал, Жеребятьев бы наверняка сейчас уже был покойником. Этот факт слегка выбил его из колеи. Он до сих пор не мог совладать со своей силой, чтобы точно отмерять необходимое усилие!

Секундной заминкой сполна воспользовался Витюша. Левой рукой он сгреб пашин пуховик и притянул его к себе одновременно делая кивающее движение головой.

Паша вдруг оказался в роли убиенного им Медка, но удар Маленького оказался не столь фатальным для него, каким он стал для пожилого рэкетира. Впрочем, Паша все равно был немало потрясен этим приемом, а по его щекам потекло что-то жидкое. Он поднял обе руки и вцепился ими в лицо Витюши, пытаясь выдавить тому глаза, но Жеребятьев смог оттолкнуть Пашу прежде, чем тот успел воплотить задуманное в жизнь.

Противники на секунду замерли в двух метрах друг от друга, буравя соперника ненавидящим взглядом.

– Кто ты такой, мать твою? – Витюша осторожно ощупывал правую руку, не сводя глаз с пашиного лица. – Какого черта тебе от меня надо?

– Хотел передать тебе привет. От человека, которого ты искалечил в тюрьме! – Паше в рот попала стекающая из разбитой переносицы кровь, и он сплюнул ее на пол.

– Ха! – Маленький оскалил зубы в злобной усмешке. – Ты что – чертов борец за справедливость? Я уже потерял счет этим опарышам, считающим себя лучше других! Напомнишь мне имя того слизняка, за которого ты пришел спрашивать с меня?

– Сергей Тр… – как только Паша начал отвечать Маленькому, Витюша вновь прыгнул на него, протянув свою здоровую руку к пашиному горлу. Паша успел отбить волосатую граблю в сторону, но грузная туша конвоира сбила его с ног, и они оба упали на пол. Паша сильно стукнулся затылком, и на этот раз, не смотря на блокаду Морганом нервных окончаний, от удара из его глаз посыпались искры. Витюша же оказался сверху, и, придавив Пашу своим весом, начал методично обрабатывать его лицо и тело своей левой колотушкой.

Каждый новый тычок словно пробивал некую преграду в стене, выстроенной сверхразумом, и отнимал у Паши толику сил. Сначала он активно извивался, пытаясь скинуть Маленького с себя, но вскоре понял, что таким образом может до конца исчерпать оставшиеся в его распоряжении ресурсы, и затих в надежде, что Витюша предоставит ему еще один, последний, шанс на победу в этой схватке.

Жеребятьев, однако, и не думал останавливаться. Он, похоже, решил просто-напросто забить своего оппонента до смерти. Рыча от боли в покалеченной правой руке, он обрушивал на Пашу все новые и новые удары левой, а также помогал себе коленями.

Пашино сознание постепенно начало уплывать от него. В голове заметалась вялая мысль о том, как бездарно он умудрился просрать доставшиеся ему способности и закончить свои дни на полу занюханной тренажерки посреди мордовских степей. Глаза его вдруг ослепила резкая вспышка яркого света, будто от души, покидающей бренное тело, и Паша отключился.

Витюша расположился верхом на своем уродливом противнике и методично осыпал того ударами, стараясь не обращать внимание на дергающую боль в сломанной руке, которая терзала его при каждом движении. В этот раз он решил не повторять своей ошибки и не останавливаться, пока не сделает из парня отбивную.

Поначалу тот елозил под ним, как маленькая шлюха, но теперь вроде бы затих. Витюша, однако, продолжал свою методичную работу. Он представлял себя на тренажере и выполнял необходимое число повторений, несмотря на проклятую руку. Как, все-таки, этот дрищ смог одним ударом нанести такой ущерб его тренированному телу? На этот вопрос Жеребятьев не находил ответа.

Маленький даже сделал небольшую передышку, увеличив интервал между ударами, чтобы чуть отдышаться и затем прикончить ублюдка, сломав тому шейные позвонки. Но тут, внезапно, вспыхнул яркий свет, ослепив глаза Витюши, привыкшие к кромешной темноте.

Жеребятьев инстинктивно приподнялся от тела квазимоды и поднес предплечье к лицу, чтобы загородиться от света потолочных ламп. Со стороны входа в зал послышался торопливый топот и звук открываемой двери. Маленький попытался посмотреть в том направлении, но глаза его решительно отказывались что-либо различать во вновь изменившейся обстановке.

– Санек, это ты? – позвал Витюша наугад, упомянув имя одного из знакомых ему охранников.

В ответ раздался незнакомый голос с певучим акцентом, – Я, определенно, не Санек, деревенщина. Ты сам-то кто такой? – и через паузу – Вы что там, трахаетесь?

Витюша услыхал стук закрываемой двери и несколько осторожных шагов.

Маленький поднялся на ноги, продолжая держать свою здоровую руку у лица. Глаза понемногу привыкали к свету, и он уж мог смотреть из-под предплечья на пол, туда, где стоял мужик. Витюша увидел тяжелые черные ботинки, которые могли быть как рабочего, так и военного типа, и темные брюки, которые доходили до середины голенища.

– Я здесь занимался, а этот урод напал на меня! – Жеребятьев выпятил вперед правый бок, чтобы мужик видел его покалеченную руку. – Смотри, как он меня обработал!

– Я вижу, что ты обработал его ничуть не хуже, – задумчиво сказал обладатель певучего голоса. – Ну что ж, неприятно было познакомиться, Витюша.

– Ты знаешь мое имя? – удивился Жеребятьев и отнял левую руку от глаз, щурясь под ярким светом ламп. – Твою ж мать! – выругался он и рванул вперед на человека в чудных шестиугольных очках с зеркальными стеклами, которые так не вязались с остальным его обликом, а главное, с пистолетом, который направлял на Витюшу незнакомец.

Прогремел выстрел, затем другой. Жеребятьев приостановил свой бросок, будто налетел на невидимую преграду, и повалился набок. На левой стороне его мускулистой груди кровило развороченное мясо. Еще одна пуля вошла чуть ниже солнечного сплетения.

– Да, твоя матушка наверняка бы огорчилась такому исходу, – с нарочитым сочувствием промолвил человек в чудных очках. Пару секунд он пристально смотрел в немигающие зрачки мертвого Жеребятьева, а потом равнодушно пнул его руку и поспешил к своему подопечному.

Романо лежал в позе зародыша, левая щека его была погружена в немаленькую лужицу крови, натекшую из разбитого носа. Все его лицо было похоже на перезревший экзотический фрукт из какого-нибудь Таиланда, а надбровные дуги странно выпирали, и Тамаш подумал, что у бедняги сломаны лицевые кости. Цыган аккуратно взял изувеченного парня на руки и, тихонько ругаясь на него, понес к выходу.

Семенов стоял среди сотрудников второго круга оцепления и наблюдал за Первым. Всего через сутки после объявления даты своего Всенародного Обращения, на котором, как знал Семенов, планировалось объявить о трансформации властной вертикали и признании Первого Царем новейшей России, Хозяин начал проводить встречи с теми, кого ранее называли чудным словом «электорат».

Даже отсюда ощущалось, насколько напряжен Первый. Подергивания его правой щеки и потемневшие от гнева глаза, так не вяжущиеся с радостью окружающих Хозяина рыбаков, выдавали истинное настроение Первого с головой.

Семенов не знал причину такого состояния Хозяина, но не мог не посочувствовать тем несчастным, которые окажутся рядом с ним после окончания протокольной съемки, да и сам с трепетом ждал своей очереди на аудиенцию.

И все-таки, что же могло его так взбесить?

Наконец, трое «рыбаков», лица которых были знакомы Семенову еще по учебе в Высшей школе ГСБ, дали знак остальной массовке, и окружающая Первого группа людей пришла в движение, которое стороннему наблюдателю показалось бы хаотичным. На самом же деле, каждый участник процесса знал свой маневр от и до. Ряженые рыбаки при поддержке службы личной охраны Первого оттеснили немногочисленных настоящих работников рыбодобывающей отрасли, тщательнейшим образом отобранных для этого мероприятия со всей России. Съемочная бригада сворачивала аппаратуру и готовилась к передаче ролика в эфир. Внешнее кольцо оцепления разгоняло застоявшихся зевак.

Семенов успел перекинуться парой фраз с начальником смены личной охраны и выяснил, что Хозяин утром имел конфиденциальный разговор с одним из приближенных бизнесменов, после которого разгромил один из узлов спецсвязи. Боец сетовал на то, что теперь их подразделение вынуждено было пользоваться резервным узлом, который постоянно барахлил.

– Не советую я тебе, Слава, принести дурные вести Хозяину, ой не советую! – Начсмен потер загорелый затылок. – Как бы не было беды… Настрой у него… Олигархи эти, сам знаешь. Им узда нужна. Короткая узда.

– Да хватит тебе, Борь, – Семенов беззаботно махнул рукой, хотя на душе у него стало гадко, – Бог даст, пронесет!

– С каких это пор ты веришь в Бога, Семенов? – прищурился начсмен. – И в какого именно, позволь уточнить?

– А вот за такие вопросы тебя, Борис, по головке не погладят! – перешел на шепот Семенов. Увидев, как побледнело лицо собеседника, он хлопнул того по плечу, – Да успокойся ты, я ж – могила, помнишь? Нас же сызмальства учили, что Бога нет! А выражение это – так, к слову!

– Ладно, Слава, побежал я. И так заговорился тут с тобой! – начсмен приложил руку к козырьку и унесся распекать кого-то из своих подчиненных.

Семенов же сделал пометку на своем планшете и пошел в сторону огромной фуры, в которой располагался передвижной штаб Хозяина. Доложив о себе дежурному, он приготовился к долгому ожиданию, но, к его удивлению, буквально через пару минут Семенова пригласили на аудиенцию.

Первый встретил его в небольшой комнатке, удивительно напоминавшей его кабинет в Кремле. Те же деревянные панели на стенах, те же, правда не таких гигантских размеров, портреты Дзержинского и Наполеона. Даже столик, на который сейчас тяжело опирался Хозяин, являлся уменьшенной копией кремлевского стола.

– Проходи, – немного рассеяно, как показалось Семенову, сказал Первый, не глядя на посетителя. Он указал на стул, но сам продолжал стоять и смотреть на пустой стол перед собой, словно видел там что-то, ведомое лишь ему одному.

Такой вид Хозяина смутил Семенова даже больше, чем если бы тот, к примеру, с порога наорал на него, выпуская пар после неприятного разговора с олигархом.

Секретарь примостился на краешке стула в ожидании, когда Хозяин откроет причину столь срочного вызова, или хотя бы просто начнет разговор, но Первый не спешил этого делать. Он еще немного постоял, нависая над столом, а затем обошел его и принялся неторопливо расхаживать взад-вперед за спиной своего подчиненного. Семенова так и подмывало обернуться вслед за Хозяином, но он сдержался и продолжал неподвижно сидеть на стуле, смотря прямо перед собой.

Шаги на некоторое время затихли, а потом Первый снова появился в поле зрения Семенова и, наконец, сел на свой стул с высокой резной спинкой, которая вызывала стойкие ассоциации со спинкой средневекового трона.

– Как продвигаются поиски? – нарушил долгое молчание Хозяин. Ему не надо было уточнять, какие поиски имелись ввиду.

– Цепочка потихоньку раскручивается! – бойко начал Семенов. – В Мордовии сов…

– Потихоньку? – обманчиво мягким голосом уточнил Первый.

– Виноват! – быстро поправился Семенов, проклиная себя за столь безответственный выбор слова, который мог, в иное время, привести к довольно печальным последствиям. На его памяти было два случая, когда простая оговорка стоила людям карьер…

– В Мордовии, в закрытом поселке, на территории которого находится исправительная колония номер четыре, было совершено три разбойных нападения на сотрудников данного учреждения. Одно – с летальным исходом. Как удалось выяснить, все три жертвы имели непосредственное отношение к отсидке небезызвестного Сергея Трямкина – друга нашего бегунка. – Семенов сделал паузу, чтобы изложенная им только что информация усвоилась в мозгу Хозяина.

– Так, – Первый вроде бы и слушал своего секретаря, но в то же время печать озабоченности на его лице, которая относилась явно не к истории с мальчишкой, говорила Семенову о том, что какая-то другая проблема занимала мысли шефа гораздо больше. – Продолжай, Слава.

– Конвоиры Дмитрий Токарев и Радик Бухумбетов были искалечены, причем у обоих, так же как, в свое время, и у Трямкина, диагностированы серьезнейшие повреждения ног. Их коллега, Виктор Жеребятьев, убит двумя выстрелами в упор.

– А у этого с ногами все в порядке? – отстраненно поинтересовался Первый.

– С ногами да, а вот с жизнью – не очень, – дерзко схохмил Семенов, но Хозяин не отреагировал на этот пассаж. – Что интересно, нападавший уведомил близких потерпевших об их состоянии. Видимо, чтобы их спасли. А на месте убийства – в тренажерном зале, где занимался Жеребятьев, была обнаружена кровь, принадлежащая, кому бы вы думали? Занозину! – секретарь выпятил грудь колесом, словно это он нанес ущерб дерзкому беглецу. – Наши эксперты провели тщательный анализ ДНК, сомнений быть не может. Жеребятьев хорошенько потрепал этого мерзавца перед смертью!

– Так-так. – повторил Хозяин и в задумчивости забарабанил пальцами по столешнице.

К удивлению секретаря Первого, его доклад не произвел на Хозяина ожидаемого им эффекта. Было ли это подтверждением теории Семенова о том, что вся эта история с Занозиным – один большой тест?

– Хозяин, наши данные указывают на то, что парню помогают третьи лица, – Семенов решил выложить свой последний козырь. – Возможно, с использованием искусственного интеллекта, – он невольно понизил голос, хотя прослушка в личных апартаментах Первого была делом практически нереальным.

– Это все, конечно, очень интересно, Слава, но я вызвал тебя не для отчета по делу мальчишки. – Первый будто пропустил мимо ушей последнюю реплику Семенова. – У нас есть более насущная проблема. Ты наверняка знаешь Игнатова? – Хозяин сцепил руки в замок и пристально уставился на секретаря, следя за его реакцией.

– Заочно, как и все, – ответил Семенов, пытаясь угадать, что от него хочет Первый.

Григорий Игнатов был богатейшим бизнесменом страны и тем человеком, который одним из первых среди олигархов признал безусловное главенство властителя, чем сэкономил Первому время и силы для дальнейшего утверждения в роли национального лидера нового порядка. К слову Игнатова прислушались и практически все остальные олигархи. Один за другим они выражали свою лояльность в обмен на негласную индульгенцию в отношении их прошлых и будущих деяний в погоне за золотым тельцом.

В нынешней России с ее экономикой, на восемьдесят процентов контролировавшейся государством, невозможно было сколотить сколь-нибудь значительное состояние без покровительства высших должностных лиц, и олигархи понимали это лучше прочих. Законы, обязательные для простых граждан, были лишь досадной помехой для этих акул отечественного бизнеса.

Злые языки в свое время поговаривали, что Хозяин уже давно сам стал не только российским, но и мировым лидером по размеру личного состояния из-за того, что каждый лояльный олигарх перечислял на его тайные счета довольно большой процент своих доходов за так называемое «общее покровительство». Семенов в этом сомневался. Он достаточно тесно взаимодействовал с Хозяином, чтобы замечать у того хоть малейшие признаки тяги к роскоши или праздному образу жизни, характерному для членов семей российских богачей. Да и распускавшие эти слухи люди уже давно замолчали. Навсегда. Как и один из шайки олигархов, отказавшийся присягнуть Хозяину на верность. Его имя не рекомендовалось произносить вслух в честной компании, а все его активы разделили между собой более дальновидные коллеги.

– Он же присутствовал на том совещании, где все поддержали вашу инициативу о… – Первый стрельнул в Семенова острым взглядом, и тот осекся, не решаясь продолжить.

– У нас сегодня состоялась беседа… Непростая, надо признать, беседа, – Хозяин поджал губы от недовольства то ли языкастым секретарем, то ли своим разговором с Игнатовым. – Григорий Иванович выражал мне свою крайнюю обеспокоенность и хотел бы ускорить наше дело. О котором вы только что чуть не проболтались! – Первый немного повысил тон своего голоса, и Семенов почувствовал, как к его щекам приливает румянец.

– Могу ли я каким-то образом повлиять на ситуацию? – пробормотал он и опустил глаза, не в силах больше выдерживать взгляд темных глаз.

– Можете, Слава, можете, – сказал после небольшой паузы Первый. – Затем я вас сюда и позвал. Нужно будет преподать небольшой урок поведения нашим друзьям. Они считают, что состояние их лицевого счета дает им право разговаривать на равных с первым лицом государства и даже диктовать ему свои условия, – последние слова Хозяин произнес с таким холодом, что у Семенова встали дыбом волоски на тыльной стороне ладоней. – Это – крайне ошибочное мнение, – продолжил цедить слова Первый. – Крайне. Ошибочное. Мнение.

– Как вы понимаете, я не могу доверить столь деликатное поручение кому попало, а вам надлежит хранить молчание о содеянном. Думаю, что это ясно. Кстати, о молчании. Что там в Кемерово? Как отреагировал народ на случившееся с той бедовой девицей и ее семейкой?

Такая резкая перемена темы разговора стала для Семенова неожиданностью.

– Сведений о беспорядках и протестах в регионе не поступало, – нашелся он. – Думаю, что наша акция устрашения сработала как надо.

– Что я должен буду сделать по Игнатову? – переспросил секретарь, чтобы вернуть беседу в старое русло, и тут за его спиной с шумом распахнулась дверь.

Семенов резко повернулся на источник шума и увидел ворвавшегося в кабинет генерала Ревякина – шефа разведывательного управления.

Дмитрий Сергеевич имел крайне растерянный вид. Его пышные усы, обычно обильно напомаженные и воинственно топорщившиеся по обеим сторонам мясистого носа, сейчас были безнадежно растрепаны, будто их обладатель неоднократно пытался выдрать разом все волосы. Фуражка с начищенной до блеска кокардой съехала куда-то в район левого уха, а по луноподобному лицу растекалась мертвенная бледность. Руки генерала, в которых он держал ноутбук, заметно дрожали.

– Хозяин! – жалобно воскликнул он, наскоро захлопывая за собой дверь, за которой виднелись удивленные лица личной охраны Первого. – Хозяин, вы должны это увидеть! – он дернулся было к столу, но тут же остановился, будто только сейчас разглядев сидевшего перед Первым Семенова, и замер на месте, по-рыбьи молча открывая рот.

– Дмитрий Сергеевич, возьмите себя в руки! – стальным голосом отчеканил Первый. От его недавней отстраненности не осталось и следа. Он снова стал тем самым лидером, перед которым робел весь мир. – Что там у вас?

– Хозяин, этот человек… – Ревякин прижал ноутбук к своему объемистому животику и брезгливо поджал губы, уставившись на Семенова. Они с секретарем Первого были врагами с тех самых пор, как Семенов проходил службу в ведомстве генерала и уличил того в некоей нечистоплотности при ведении хозяйственной деятельности. Впрочем, в современной России коррупционность государственных чинов только сплачивала их ряды, поэтому никаких далекоидущих последствий для Ревякина доклад Семенова не имел, чего нельзя было сказать об их отношениях.

– Он останется, – не оставляющим сомнений тоном сказал Первый. – Излагай, Ревякин, не трать мое время зря! И молись Аалекту, чтобы то, что ты сейчас скажешь, оправдало твой столь внезапный визит!

Генерал отчетливо и тяжко сглотнул, а потом нарочито обошел по дуге сидящего Семенова и поставил на стол ноутбук, чтобы показать Первому что-то на его экране.

– Разрешите включить видеозапись, Хозяин? – проблеял он, преданно заглядывая в глаза Первому. – Там этот ублюдок, Некто…

– Что? – Первый хватанул кулаком по столу, и ноутбук чуть подпрыгнул, издав легкое дребезжание. – Для чего ты сюда приперся? Совсем страх потерял!?

– Никак нет, государь! То есть да! То есть нет… – затараторил Ревякин. Глаза его выкатились из орбит от напряжения, и Семенов украдкой поднес руку ко рту, чтобы не рассмеяться от этого уморительного зрелища. Когда Хозяин распекал какого-нибудь бедолагу, со стороны на это было всегда забавно смотреть. Вот только самому оказаться на месте жертвы было ни разу не здорово.

– Твою мать, ты генерал или чертов шут гороховый!? – вскипел Первый и схватил Ревякина за рукав мундира. Шеф разведки на глазах покраснел, а затем сразу же побелел как полотно. Семенов подумал, что у бедняги случился инфаркт. Не то, чтобы ему было жалко старого козла… Но где-то внутри у него неожиданно заворочалось чувство обиды, наверное, из-за былой принадлежности к роду погранвойск. Он даже хотел было сказать что-то ободряющее, но потом одернул сам себя. Негоже добровольно переводить на себя фокус гнева патрона.

Ревякин часто-часто задышал, но все-таки нашел в себе силы, чтобы выдавить, – Это очень важно, посмотрите пожалуйста. Об этом сейчас будут говорить все.

– Дьявол тебя побери, – Первый отцепил пальцы от помятой материи и глубоко вздохнул, переключаясь на свой обычный суховато-властный тон. – Включай, что ты там принес.

– Слава, – Первый сделал приглашающий жест, и Семенов встал со своего стульчика и обошел стол, чтобы тоже видеть экран.

Ревякин зашел на известный видеохостинг и ввел в строку поиска фразу «Некто. Сокрушительный удар по узурпатору и его прихвостням».

Когда Семенов увидал, что написал Ревякин, то машинально сделал несколько маленьких шажков в сторону от Хозяина. Однако тот, на удивление, не удостоил дерзкого генерала ни единым словом. Первый лишь убрал с поверхности стола руки, а на его левом виске четко обрисовалась сетка извилистых вен.

– Пока что этот ролик не вышел в лидеры просмотров, он не выводится на главную страницу, – как бы извиняясь начал нести пургу Ревякин. – Мы работаем над этим.

– Над чем? – могильным голосом произнес Первый, повернув голову к бедовому генералу. – Над выводом в лидеры?

Семенов сделал еще один шаг в сторону.

– Нет, нет, что вы! – Ревякин вздрогнул и провел рукой по лбу, отирая с него испарину. – Мы используем все доступные ресурсы, чтобы ограничить доступ граждан с территории России. К сожалению, мы имеем дело не с каким-то заштатным сервисом, а с крупнейшим видеохостингом в мире, владельцы которого настроены к нашей стране не совсем благожелательно…

– Ревякин, – громко прошипел Первый, – чертов ты идиот! Ты включишь, наконец, эту траханную козлом запись или нет!?!

– Сию секунду! – воскликнул толстяк и нажал на кнопку проигрывателя.

На экране появилась знакомая Семенову заставка, предваряющая почти все ролики Некто: молодые люди в респираторных масках на лицах гнали метлами по Красной площади стаю крыс. В некоторых крысиных силуэтах первой линии угадывались знакомые черты…

Первый презрительно фыркнул, как фыркал и в прошлые два раза, когда они с Семеновым смотрели возмутительные ролики этого дешевого горлопана.

Наконец, с крысами было покончено, и в кадре появился Некто. С лихорадочным блеском в глазах он завел свою стандартную песню о необходимости скинуть преступный режим и провести в стране досрочные выборы.

– Ревякин, – недовольно сказал Первый. – Неужели ты думаешь, что я еще не слышал все этой ереси? Ты совсем берега попутал, врываясь ко мне с этим дерьмом?

– Подождите, Хозяин, сейчас начнется… – генерал указал толстым пальцем на экран. – Вот, смотрите!

– …А сейчас я хотел бы передать привет этим отвратительным жирным жабам, считающим себя хозяевами болота, в которое превратилась наша страна, и думают, что так будет вечно, – камера выхватила лицо беглеца крупным планом. – Мы давно знаем ваше слабое место и только что нанесли удар по самому дорогому – по вашей любви!

Семенов украдкой взглянул на Хозяина, но тот сохранял непроницаемое выражение лица. Ревякин же потел все сильнее. Ну, конечно. Старая морда уже видела ролик и знала, что он очень не понравится Первому.

– Конечно же, мы далеки от мыслей о том, что вами движет любовь к стране, к отечеству… Всему тому, о чем вы так часто упоминаете в своих многочисленных речах для одурманенных вами сограждан. И даже не любовь к своим родным и близким, хотя от этой вашей привязанности уже пострадали миллионы нищих и обездоленных россиян!