Читать книгу: «Иден Мортис», страница 2
Группа переместилась в четвертую квартиру. Тут вновь не оказалось ни одного человека. Однако, в голову Макарова закрались некоторые сомнения. Судя по звукам, которые он слышал еще на подходе к дому, тут явно больше чем два жильца, так еще и тот подросток куда-то исчез. Он решил вновь отдать приказ тщательно обыскать и эту квартиру. Но, к сожалению, это ничего не дало.
Больше никаких явных проходов в доме не было. И тогда капитану пришла в голову интересная мысль.
Чистильщики вернулись в третью квартиру. Бабульки все так же сидели в том же углу на куче одеял и порванном матрасе.
– Так! А ну быстро встали и перешли в противоположную сторону комнаты! – грозно рявкнул капитан им.
Их обыскивали прямо на том месте, где они сидели, поэтому поднять тот матрас не было возможности. И сейчас приказ встать и передвинуться заставил их запаниковать. Они вцепились в матрас, как утопающие в спасательный круг, однако все еще продолжали молчать.
– Бойцы, оттащить гражданских!
Естественно, старым бабушкам не тягаться с вооруженными чистильщиками. Они переползли и вжались в другой угол. Капитан выдвинул тот матрас и обнаружил в полу под ним деревянный люк.
– Мы нашли проход в подвал! Всем, находящимся внутри, приказываю немедленно подняться сюда с поднятыми руками!
Но из-под люка не донеслось ни звука.
– Я считаю до десяти и кидаю внутрь гранату! – пригрозил капитан, но слукавил: гранат ни у него, ни у его людей не было.
И тут подали голос две бабушки, сидящие в углу:
– Нет! Не надо, они выйдут! Не надо!
Под полом началась суета, топот и гомон. Крышка люка открылась и спустя минуту в комнате уже было шесть обитателей дома, не считая двух старушек. Среди них был и тот тощий подросток. Теперь ясно, где они прятались все это время.
– Что вы там прячете? – спросил у них капитан, указывая пистолетом на открытый люк.
Сразу три человека хором ответили: «Ничего!». Это ли не повод обыскать там все.
Макаров приказал трем бойцам остаться и следить за гражданскими, а сам спустился с остальными в подвал. Старая, хлипкая деревянная лестница, как оказалось, вела в довольно просторное помещение, хоть и не высокое, ведь голова едва не задевала перекрытия пола. По углам расставлены электрические светильники, запитанные от автомобильного аккумулятора через бесперебойник. Большую часть пространства заполнял какой-то хлам, но вот только одна железная кровать сразу привлекла внимание группы. К ней привязан мужчина, одетый в невероятно грязное тряпье, источающее сильнейшее зловоние. Похоже, его не освобождают даже для справления нужды. Длинные спутанные волосы покрыты коркой грязи, жира и перхоти, а во рту тряпочный кляп, да и сама голова туго привязана, чтоб он не мог ей пошевелить. Правая рука опухла и почернела, левая помимо этого еще и неестественно изогнута в локте, видимо его связали так крепко, что кровь перестала поступать в конечности. Пальцы на ступнях также почернели. Из уголков глаз проступает гной, белки покрыты сеточкой лопнувших кровяных капилляров, на левом зрачке четко проглядывается бельмо.
Невольник заметил бойцов и заметно оживился, хотя, на первый взгляд, капитан посчитал его мертвым. Привязанный начал дергаться, мычать и пытаться двигать омертвевшими руками.
– Уберите кляп. – дал команду Макаров. Он изо всех сил старался сохранять спокойствие и выдержку, ведь на самом деле его буквально выворачивало наизнанку от вида и запаха бедолаги.
Чистильщики перерезали кляп и заодно ту веревку, что фиксировала голову. Хотя, освобождать пленника от остальных пут они не спешили.
Человек поднял голову и внимательно осмотрел всех присутствующих, затем его губы растянулись в жуткой звериной ухмылке, обнажая раскрошившиеся сгнившие зубы.
– Пвфифет… у мея дафно не фыло нофых дфхузей!
Капитан было хотел приказать освободить его, но что-то показалось ему в пленнике странным: на вид измученный и буквально умирающий пленник будто абсолютно не страдает. Он выглядит… довольным? Прямо как ребенок, которому вручили новую игрушку. Может он свихнулся от мучений? Тогда как он смог выжить?
– Почему тебя связали?
– Дфугие дфхузья? Они скахали фто я щаболел! А мне пфхосто штафо ихтехресфно…
Вдруг пленник замолчал и сосредоточенно уставился в никуда.
– Интересно что?
– А? О! Novfum amici-s-s! Esh-ht animo path-e-et?
С этими словами мужчина стал очень внимательно рассматривать чистильщиков, в частности и капитана, стоящего у изголовья железной койки.
– Одержимый. – послышался приглушенный респиратором голос одного из бойцов.
– Пристрелим? – спросил другой.
Капитан Макаров был буквально шокирован. Ему впервые за все время пришлось столкнуться с одержимым внутри Кургана. Но зачем они держат его здесь? Может он их родственник? И сколько они так его держат? Когда он успел свихнуться? Ну и главное – что теперь с этим делать? Убить сразу или сначала доложить вышестоящим?
– Amicu-s-s… tib-hi, eh-hit conshecus-s-sus est a mensh-is morbo…
Одержимый стал поворачивать голову назад и с громким хрустом сломал себе шею, из раскрытого рта на подушку стала стекать темно-буро-алая жидкость.
Еще минуту бойцы просто стояли вокруг тела. Наконец, капитан Макаров пришел в себя. Ему всякое приходилось видеть, но, видимо, к такому невозможно окончательно привыкнуть. В итоге кратких размышлений он решил, что об этом случае он вынужден будет отрапортовать командованию. Из-за этого местным грозит выселение и, скорее всего, изгнание. Фактически, Макарову придется променять 8 жизней на одного одержимого.
Но прежде он решил подробнее опросить жильцов. Может, если правильно подать информацию в рапорте, то их просто выселят с арестом имущества, ведь отправить их за стену все равно что убить.
Итак, чистильщики покинули подвал, взяли жильцов под стражу, а капитан занял одну из жилых комнат и стал по одному их тут допрашивать.
Первым оказался тощий подросток в старой джинсовой куртке, грязно-серой безразмерной футболке, черных штанах с кучей широких карманов и изорванных белых кедах. Рыжие короткие волосы и челка, спадающая на голубые глаза. Острые черты лица, тонкие губы, аккуратный нос и узкий, слегка выдающийся подбородок. Сколько ни осматривал Макаров подростка, так и не смог визуально определить его пол.
– Значит так. Теперь в ваших интересах объяснить мне ту находку в подвале. Но сначала: фамилия, имя, отчество.
– Нет у меня фамилии. И папку я своего знать не знаю. А мать выгнали за стены. – пробурчал он, злобно насупившись.
– Ну тебя же как-то называют? Имя есть?
– Сонька.
Так, значит это девушка. Капитану немного не верилось. Но видно, что жить ей пришлось несладко: на руках следы от тяжелой работы, кулаки сбиты, все в мелких царапинах и порезах. Девчонке приходится буквально драться за свою жизнь. Взгляд столь же усталый, сколь подозрительный и… озлобленный.
– Итак, Сонька, если у тебя нет ни матери, ни отца, то кто тебе эти люди, с которыми ты живешь?
– Никто. Я просто тут живу и все.
– Значит, не родня. А вот защищали они тебя как родную. Люк пришлось буквально с боем открывать. Те две старушки до последнего вас укрывали.
Сонька промолчала, лишь продолжила сверлить капитана злобным взглядом исподлобья и громко сопеть.
– Почему ты с ними живешь?
– Взяли, вот и живу. Все лучше, чем под картонкой на улице.
– То есть, ты их не знаешь?
– Они вроде как семья. Один из них меня на улице нашел. И… не знаю… жалко ему стало. Он предложил крышу над головой, еду. Но нужно было что-то в дом приносить, работать там…
Сонька более-менее разговорилась, поэтому Макаров не стал сбивать ее и просто слушал.
– Я согласилась. Они все вроде как нормально отнеслись. Но я с ними не особо общалась. Днем постоянно шабашку какую подыскиваю, то на разборе завалов, то еще там чего… В общем, приносила им все, чего смогла найти или заработать. Возвращалась поздно ночью и сразу спать заваливалась.
Она на секунду прервалась, будто вспоминая что-то, и затем продолжила:
– Василия Евкентича я более-менее знала. Он учителем истории был, много интересного рассказывал… и вообще дядька добрый был. Он меня сюда и поселил…
Сонька замолчала, погрузившись в нахлынувшие воспоминания. И холод, и озлобленность во взгляде сменились теплотой и… грустью.
– Вы его в подвале нашли.
– Когда он обезумел?
– Не знаю. Он, вроде как, всегда атеистом был, но вдруг в веру ударился. Может ему кто мозги промыл… Твердил он все о каком-то Всебоге, утром и вечером молился. Да один раз так усердно, что лоб в кровь разбил и нос сломал. Его хотели угомонить, так он одному нашему палец откусил.
– И вы его связали?
– Ну, может, это помутнение какое. Может, полегчало бы…
– Девочка, он там гнил заживо.
Сонька стыдливо опустила голову.
– Я туда потом не ходила. Он все не выздоравливал. Только выл, орал на латыни… Я просто хотела, чтобы это кончилось. Хоть как-нибудь…
– И вы оставили его умирать.
Она промолчала, а затем с какой-то надеждой в голосе, спросила:
– Что вы с ним сделали?
Капитан слегка замялся, но честно рассказал обо всем, что было внизу.
Она ничего не ответила. На мгновение показалось, что девочка сделала глубокий вздох облегчения.
– И стоило оно того? Не проще ли было сразу доложить нам?
– Ага, я прекрасно, мать вашу, знаю местные порядки. Да меня бы тут же выгнали за стены! – яростно воскликнула Сонька. – А вот теперь у меня вообще вариантов никаких. Хотя… лучше сразу мне пулю в лоб пусти, дяденька военный, это будет просто охренеть, насколько гуманнее!
Макаров было хотел приструнить малолетнюю нахалку, но та распалилась так сильно и внезапно, что просто выбила его из колеи. Он понимал, что обязательно нужно ее угомонить, пока не наговорила лишнего, но почему-то застыл в нерешительности и лишь молча выслушивал гневную тираду.
– И сколько ж вы, вонючие скоты, положили людей за эти чертовы порядки! За косой взгляд готовы отправить прямиком в пекло! Вы, твари, так патронами дорожите, что просто отдаете нас на обед психам за стенами? Вам только дай, дай, дай, дай, а взамен – топайте наслаждаться пытками безумных уродов! Теперь вы дайте мне кое-что. Автомат и коробку патронов! И я вам, подонкам, всем выплачу по долгам, по заслугам, мать вашу, воздам!!!
Сонька тяжело дышала, раскраснелась и, казалось, готова была вот-вот разрыдаться. Похоже, поток злобы и желчи иссяк. Теперь пришла очередь капитана ответить.
Но он не стал этого делать. Ему несомненно хотелось приструнить бунтарку, может даже отвесить ей хлесткую пощечину для пущего эффекта. Однако, даже к своему удивлению, он поступил куда более сдержанно. Как заправский дипломат он проявил хладнокровие и выдержку, проникновенным успокаивающим голосом он пообещал, что ни Софии, никому-либо из жителей этого дома ничего не грозит. Пообещал, что он тайно избавится от тела в подвале, а в рапорте просто укажет на отсутствие нарушений.
Вряд ли Сонька поверила этим сладостным речам, но все же они слегка охладили ее пыл.
Дальнейший допрос жителей не смог выявить никаких новых деталей. Жильцы не являлись друг другу родственниками. Большую их часть привел сюда хозяин дома – ныне покойный Василий Евкентьевич. Видимо, широкой души был человек, а вот закончил крайне прискорбно. Жильцов заметно обнадежило обещание капитана о том, что он сокроет все, что здесь произошло. Впервые за долгие годы в Кургане он смог хоть кому-то вместо страха вселить в сердце надежду. Однако, его это вовсе не радовало.
Ведь все это было ложью.
На душе у капитана было крайне погано. Но он сделал то, что должен был. Выполнил свой долг. Защищать Курган и его жителей… любой ценой.
Спустя несколько часов после его рапорта, вооруженный до зубов отряд арестовал все имущество жителей дома 115 «А», а их самих приговорил к изгнанию.
Капитан делал это десятки раз. И вынужден был сделать это снова. Пожертвовать восемью, чтоб спасти десятки, может даже сотни людей. Таков его долг, долг защитника.
Ему оставалось лишь утешать себя такими вот мыслями. Каждый раз, снова и снова убеждать себя в том, что делает все верно, что его дело правое. Не осталось в его душе места страху, сомнениям и сожалениям. Только великая усталость. И осознание факта, что он жив ровно до следующей атаки одержимых, что он просто живет в ожидании своего конца.
***
Однако, капитану Макарову пока еще не было известно, что, прибыв на место, вооруженный отряд обнаружил в доме лишь семь жильцов. Не было известно, что ему еще предстоят разбирательства с вышестоящим руководством о несоответствии данных рапорта с реальностью.
Юная бунтарка София поспешила собрать все мало-мальски полезные пожитки и сразу же сбежала.
Но скрываться в оплоте она не сможет. Рано или поздно чистильщики ее найдут и, скорее всего, убьют. Ее не устраивал такой исход.
Ей придется самой уйти за стены. Но она сделает это на своих условиях!
Тех скромных пожиток, что она успела захватить с собой, явно недостаточно для выживания, поэтому Сонька направилась в то место, где имелась единственная возможность получить все необходимое и даже больше. Ей уже не единожды приходилось посещать его, но этот раз предвещал стать уникальным.
Бойцовский клуб. Подпольный «Колизей», где кулаками, силой и ловкостью можно было не только неплохо подзаработать, но и выиграть действительно потрясающие призы. Или умереть.
Никаких правил. Заставь соперника сдаться или упасть без сознания и победа твоя. Благодаря принудительному тотализатору, на бойцов ставят ценные ресурсы. Победитель, разумеется, получит их часть. Чем более силен и знаменит боец, тем выше на него ставки, и тем больший приз получает он сам, если победит, конечно.
«Колизей» хоть и носил столь пафосное название, представлял собой всего лишь полуразрушенный подвал дома культуры. В самом его центре потолок укрепляли четыре массивные колонны, которые, собственно, образовывали импровизированный ринг. Хотя, бой только начинался там, а вот закончиться мог где угодно, ведь правил никаких. Тут же, в дальнем углу помещения, был оборудован тренажерный зал: ржавые штанги, разваливающиеся скамьи и буквально все, что можно использовать в качестве спортивного снаряда. Или оружия, если потребуется.
Однако же, попасть на подпольные бои человек непосвященный не сможет. Вход надежно заперт массивной защитной дверью, ведь подвал раньше использовали как бомбоубежище. Еще и суровая охрана готова была выбить всю дурь из любого, кто попытается проникнуть внутрь без приглашения.
Но у Соньки есть приглашение, ведь она частенько приходит сюда заработать. Суровейшая жизнь превратила маленькую девочку в сильную и проворную девушку. В свои семнадцать лет она могла соперничать с весьма внушительными соперниками.
Стараясь не попадаться патрульным на глаза, рыжая пересекла проспект, миновала узкие улочки, преодолела завал рухнувшей многоэтажки и оказалась у старого дома культуры. Колонны на входе разрушены, крыша рухнула и проломила перекрытия второго этажа, здание никак не приспособить под жилье. Но вот подвал, благодаря невероятно толстым стенам и усиленным балкам перекрытия, уцелел. Можно смело сказать, что бомбоубежище, несомненно, справилось со своей задачей.
Сонька ровно четыре раза постучала в толстую стальную дверь. Ответ охранника не заставил себя ждать.
– Пароль. – глухо прозвучал низкий голос из-за двери.
– Четыре. – уверенно ответила Соня.
Секунда тишины. И вновь голос за дверью:
– Восемь.
Девушка прекрасно понимала, почему он так говорит. Пароль-то куда длиннее одной цифры. Она продолжила:
– Пятнадцать.
– Шестнадцать.
– Двадцать три.
Еще секунда тишины.
– Сорок два. – прозвучали последние цифры пароля-шифра из-за стальной преграды.
Засовы заскрипели и защитная дверь отворилась. Внушительных размеров вышибала внимательно осмотрел Соньку, удовлетворительно кивнул и жестом пригласил войти.
Внутри совсем немного людей. Значит, сейчас идут только тренировки-спарринги. А настоящие поединки начнутся, когда соберется побольше народа, а лучше – побольше толстосумов. Можно сказать, что на «зажиточных» тут весь бизнес и держится.
Соньке пришло время договориться о своем сегодняшнем бое. Она пересекла все помещение и постучала в деревянную дверь. За ней находится самый главный.
Дверь приоткрылась. Из проема сначала показался ствол ППШ, а уже следом вооруженный им телохранитель. Он молча уставился на девушку, ожидая ее действий.
– Фагундас у себя? Я вызываюсь на бой. – уверенно произнесла она.
Телохранитель лишь молча отступил вглубь маленькой комнатки, однако оружие все еще держал наготове.
В центре комнаты, за каким-то чудом еще не развалившимся столом, сидел человек в теплой кожаной куртке. Русые волосы уже серьезно подернуты сединой, на лице недельная щетина, серые глаза с хитрым прищуром и потухшая сигарета в зубах. Он сосредоточенно заполнял кипу бумаг. Да настолько увлекся, что даже забыл прикуривать.
Сонька приблизилась и слегка стукнула ладонью по столу, дабы привлечь его внимание.
Человек, которого все называли Фагундас, на секунду оторвал взгляд от своих записей и тут же вернулся к ним.
– Опять ты… – сухо сказал он. – Не знаю, сегодня может и не найтись соперников твоей категории.
– Обойдусь. Мне нужен кто-то покруче. Намного круче. – решительно заявила рыжая.
– Мне некогда тут в угадайку играть. Просто назови имя.
– Серега Добрынин.
Старого Фагундаса было сложно хоть чем-то удивить. Но сейчас он поднял полный изумления взгляд на девушку.
– Если ты сейчас так пошутила, то не смешно.
– А похоже?
– Ну… я думал ты умнее, чем казалось. Но увы. – с этой фразой удивление во взгляде сменилось снисхождением, причем в самом худшем его проявлении.
– Может оставим рассуждения об уровне интеллекта на потом, а? Мне нужен матч с Сергеем. Сегодня! – раздраженно парировала она.
Фагундас шумно вздохнул и выдвинул свой аргумент:
– Слушай, если тебе жить надоело, то твое дело, мне, по большому счету, плевать. Только он черта с два согласится. Он же как местным «чемпионом» стал, так натурным сделался, что павлин. То ему не то, это не это, хлеб не хлеб…
– Я сделаю ставку. – прервала его Соня.
Фагундас тут же взял чистый лист из стопки и быстро начал что-то писать.
– Что именно?
– Все. – сказала она и кинула рюкзак со своими пожитками на стол, едва не сбив самую высокую кипу бумаг.
Старый Фагундас стал извлекать и описывать все содержимое рюкзака со скрупулёзностью истинного бюрократического работника. Хотя, на самом деле, вещей было совсем немного. Три банки консервов, фонарь с заряженным аккумулятором, нож с обломанным лезвием, полторашка с грязной водой, коробка спичек и шесть патронов калибра девять миллиметров. Последнее было, пожалуй, самым ценным, хоть и не было во что их зарядить.
– Не густо. – сухо подвел он итог.
– Хорош, дурака корчить! Я ставку сделала, все чин по чину!
Фагундас тяжело вздохнул и молча протянул Соньке заполненный и подписанный бланк ставки.
– И все что ли?
– Нет. Теперь иди сама его убалтывай, я все от себя зависящее сделал.
– Хитрый ты, мать твою, лис! Ставку он принял без разговоров, а ты, Сонечка, сама иди на цырлах Добрынина упрашивай! – громко стала возмущаться рыжая.
А старый Фагундас это просто проигнорировал, снова зарывшись в свои бумаги.
Сонька буквально закипела от подобного хамства. Уперевшись руками в стол, она склонилась над Фагундасом, приблизилась к его уху и злобно процедила сквозь зубы:
– Когда я его вынесу, ты задолбаешься расплачиваться со мной, псина конторская.
Он проигнорировал и это. Подобная выдержка злила Соню еще больше.
Следующий час прошел в подготовке к бою. Кое-какую мелочь Сонька все же оставила при себе, ведь выходить на Добрынина совсем без козырей в рукаве будет самоубийством.
А вот и он.
Среди собравшейся толпы он выделяется внушительными ростом и комплекцией. Живая скала полтора центнера весом. Лысая, как коленка, голова и шикарные пышные усы. Чем-то он напоминает великого атлета старого мира, про которого Соньке рассказывал Евкентич, хотя она уже давно забыла его имя.
Время пришло. Рыжая решительно направилась к гиганту, протиснулась через толпу и молча протянула ему бланк ставки.
Сергея такой неожиданный вызов на секунду сбил с толку и даже ошарашил. А затем он лишь расхохотался во все горло.
– Иди гуляй, шкет. – пробасил он и с силой оттолкнул Соньку.
Однако, ей удалось удержать равновесие. И в порыве гнева она смяла бланк и запустила его прямо в затылок Добрынину. Конечно, это было все равно что слону дробина, но Сергей оказался слишком горделивым, чтобы просто проигнорировать такую выходку. Он развернулся и в два шага приблизился к рыжей, нависнув над ней, как огромная скала. Лицо раскраснелось, из ноздрей чуть ли не пар шел.
– Сдохнуть хочешь, а? Сдохнуть хочешь, карлан?! Ну, так сдохни!!!
Добрынин заревел как разъяренный бык, занес огромную ручищу и нанес мощный боковой удар.
Который, однако, не достиг цели.
Наученная многочисленными ошибками, синяками, ссадинами, сотрясениями и переломами, Сонька не собиралась ни на секунду уступать этому амбалу. Она юрко нырнула под летящую руку и сразу же оказалась у Сереги за спиной. Удар ногой прямо под колено заставил его припасть на одну ногу. И левой рукой рыжая изо всех сил саданула в затылок гиганта.
Руку пронзила сильная боль. Сонька на секунду испугалась, что сломала запястье, но все же пронесло.
Несмотря на всю приложенную силу, удар не возымел эффекта, на который Сонька так надеялась. Сергей качнулся вперед, уперся левой рукой в пол, оттолкнулся и ударил правым локтем рыжую в живот.
Сонька согнулась пополам, не в силах сделать вдох. Она понимала, что если прямо сейчас не сможет прийти в себя, то ее голову просто размозжат о бетонный пол.
Она отступила на несколько шагов назад. Наконец-то боль в диафрагме немного отступила. Рыжая стала жадно хватать воздух и судорожно пытаться сообразить, что делать дальше.
Полагаться на один, пусть и сильный удар, было не самым прозорливым решением.
Добрынин уже поднялся во весь рост и невероятно быстро, для его-то габаритов, бросился на Соньку.
Но ей хватило и тех двух секунд, чтобы сориентироваться и приготовиться к следующей атаке. Дождавшись правильного момента, она отпрыгнула в сторону, выхватила из кармана заготовленное оружие и с матросским замахом нанесла удар.
Оружием оказался носок, набитый под завязку монетами. На самом деле, в качестве наполнения могли подойти и гайки с болтами, но монетки оказалось найти проще. Простейшее оружие, но довольно грозное, если использовать в правильный момент.
Удар угодил точно в висок. Гигант отступил, мотая головой, как лошадь. Из виска полилась кровь. Похоже, он потерял ориентацию в пространстве.
Это был тот шанс, на который так надеялась Соня.
Она подскочила и нанесла еще один размашистый удар, который пришелся по зубам. И тут ее импровизированное оружие разорвалось и монетки со звоном рассыпались по полу.
А гигант, попятившись назад, с грохотом завалился на пол. Изо рта выпали осколки передних зубов вперемешку с кровью. Добрынин взвыл от боли.
Но это еще не конец, еще не победа!
Рыжая разбежалась, подпрыгнула и приземлилась Сергею на голову. Только правая нога соскользнула и ударила прямо в горло амбала. Сонька не смогла удержать равновесие и упала, расцарапав об пол левую часть лица.
Добрынин пытался хватануть хоть чутка воздуха. Но безуспешно – кадык сломан и перекрыл дыхательные пути. Ни вдохнуть, ни закричать.
Теперь он долго не протянет. Это уже почти победа.
Но не успела эта мысль промелькнуть в голове Соньки, как сильные лапищи ухватили ее правую ступню. Следом нестерпимая боль, от которой рыжая заорала во все горло. Добрынин со всей силой резко развернул ее ступню. Похоже, что перелом.
Сергей не остановился и продолжил дальше выкручивать ее ступню под неестественным углом.
Сквозь чудовищную боль и слезы Сонька продолжила бороться. Изо всех сил она стала бить левой ногой по голове амбала. А его железная хватка и не думала ослабевать. Удар за ударом, снова и снова. Крики и слезы Соньки смешались с ревом раззадоренной зрелищем толпы.
Хватка гиганта ослабела. Освободив поврежденную ногу, Рыжая развернулась и стала изо всех сил бить правым кулаком в лицо ненавистного противника.
Спустя огромное количество ударов, Сонька просто выбилась из сил. Она жадно хватала воздух. И даже не заметила, что гигант уже давно перестал сопротивляться. Он задохнулся, пока рыжая бестия яростно наносила удар за ударом.
Сонька потеряла сознание от нестерпимой боли.
Но победила.
***
Бруттманн Алес Линдонович никогда не понимал, как и когда к нему прицепилось прозвище Фагундас. Он слышал, что на каком-то языке это означает – «уважаемый», но эти знания погибли вместе со старым миром. С новым именем Фагундас получил и массу новых профессий, одной из которых была должность счетовода в подпольном «Колизее».
«Конторская крыса»…
«Калькулятор для толстосумов»…
И еще много нелестных прозвищ получил старый Фагундас, пока старательно работал с вверенными ему бумагами и расчетами.
И он ненавидел бумажную работу больше всего на свете. Его тошнило от бессмысленно раздутой бюрократии старого мира и за это судьба, скорчив ехидную мину, заставила Фагундаса, даже на руинах цивилизации, заниматься ненавистной бумажной волокитой.
Однако, каждый раз в очередном порыве гнева, собираясь сжечь всю опостылевшую бесполезную макулатуру, Фагундас вспоминал о всех тяготах, что ему пришлось пройти за стенами. Не сказать, чтобы тут было сильно лучше, но по крайней мере, исключалась возможность того, что залетный одержимый отрежет тебе голову.
Фагундас положил Рыжую прямо на свой разваливающийся стол, предварительно, не без удовольствия, скинув все бумаги прямо на пол. Хотя, он мог бы просто плюнуть и оставить ее на холодном бетонном полу, как всегда и поступал, но этот случай был другой.
Он искренне восхищался юной рыжей воительницей, пробивающей себе путь через любые преграды. Ни постоянные драки, ни тяжелейшая работа, ничто не смогло ее сломить, не смогло заставить сдаться. Старый Фагундас множество раз видел, как совсем молодые девушки продают свое тело за еду, соглашаются на самые мерзкие извращения, буквально готовы продаться в рабство ради возможности еще хотя бы один день влачить свое жалкое и мучительное существование. Не счесть, сколько таких вместо корки хлеба получили пулю в лоб. Но она другая, только к ней он позволял себе относиться так уважительно.
А еще… если бы его Алиса была жива, то была бы такого же возраста.
Наплыв горьких воспоминаний прервали стоны Соньки. Девушка пришла в себя и невидящим взором осматривала комнату, пытаясь сообразить, где же она находится.
– Знаешь, везет только новичкам и дуракам. Только вот в драках ты точно не новичок, так что выбор невелик. – ехидно подметил Фагундас.
– Я… победила?
– Угу. Только вот спешить с поздравлениями не буду. Главный чемпион мертв, а спонсоры, которые разбогатели на нем, наверняка очень недовольны.
– Ну и что?
– Ну и все. Скоро они будут здесь. И ты, либо будешь нанята, либо умрешь. Третьего не дано, они точно не оставят это без внимания.
Сонька поежилась, меньше всего сейчас ей хотелось встречи с местными толстосумами и их наемниками.
– Я уйду за стены.
– Думаешь, эти буржуи тебя там не достанут? Наивно.
– Ой, если не они меня достанут, то чистильщики!
Сонька попыталась встать, но правую ногу тут же пронзила сильная боль. Она едва не грохнулась на пол, но вовремя подоспевший Фагундас удержал ее и усадил назад на стол.
– Подытожим. Ты настроила против себя самых влиятельных буржуев Кургана, умудрилась перейти дорогу чистильщикам. Еще неизвестно, кто из них хуже, так ты еще и повредила ногу. И после ты собираешься на самоубийственное турне за стены. Скажи, как ты вообще смогла дожить до этого момента?
– Если ты сейчас же не закончишь плеваться желчью, то я и тебе глаз на ж…
– А вот тут тормозни, подруга! Я тут единственный, кто может помочь тебе.
– Ну так помогай, почетный бюрократ! Все ставки на Добрынина теперь мои. И я соберу из них снаряжение и свалю отсюда, так что меньше трепись и быстрее выворачивай карманы!
Фагундас лишь тяжело вздохнул и присел на стол рядом с рыжей.
– Было б все так просто…
Негодованию Соньки не было предела.
– Чего ты несешь? Ты же главный! Просто пойдем на склад и заберем мое вознаграждение.
– Все что лежит на складе – не твое. И даже не мое. Или ты и правда думаешь, что эти жлобы вот так просто расстанутся со своим добром?
Старый Фагундас поднялся и стал расхаживать по каморке, убрав руки за спину. Вид у него был крайне сосредоточенный. Он стал рассуждать вслух.
– Как только бой закончился, толстосумы тут же приказали своим головорезам оцепить склад и никого туда не пускать. Даже я теперь тоже в опале, так как позволил этому поединку случиться. Они теперь думают, как бы мне за это счет побольше выставить. И сейчас они просто ждут моего шага.
Сонька молча слушала его размышления. Ей было нечего добавить, умные мысли отказывались приходить в голову, да и в стратегии и планировании она была не сильна, предпочитая действовать по обстановке.
– Что ж. Думаю, нас убьют. – подвел итог своим размышлениям Фагундас.
– А вот хрена лысого! Я здесь не чтоб сдохнуть! Я получу то, что заработала своей кровью и потом, и ни один гребанный денежный мешок меня не остановит! – воскликнула Сонька.
Она вскочила, будто забыв о поврежденной ноге, и начала обильно осыпать толстосумов самыми крепкими словами и страшными проклятиями.
Фагундас не разделял ее боевого настроя, однако, он уже понял, что теперь у них все равно нет выбора. «Убей или умри». Хотя, в их случае это больше похоже на «сдохни или умри».
Но ему к такому уже не привыкать.
– Ты на ногу наступать можешь? – прервал он двухминутку ненависти рыжей.
– А? Ну… Больно. Но вроде как не сломана. Пальцами шевелить могу…
Фагундас выудил из-под стола рюкзак рыжей и достал оттуда пистолет ПМ. И зарядил в магазин шесть девятимиллиметровых патронов, те что дала Сонька в качестве ставки, снял с предохранителя и передернул затворную раму.
Он внимательно посмотрел на Соньку и серьезно спросил:
– Стрелять умеешь?
Та просто молча протянула руку.
Секунду подумав, Фагундас развернул пистолет стволом к себе и отдал Соньке.
– Без самодеятельности. Только в крайнем случае. – добавил он.
Рыжая закатила глаза и натурно вздохнула.
Вход на склад охраняли двое: худощавый мужчина в грязной фетровой шляпе и потрёпанном белом пиджаке и высокий крупный громила в телогрейке и полосатой футболке.
Тот, что в шляпе, заметно нервничает, взгляд мечется из одной точки в другую, плечи слегка подрагивают, будто от нервного тика, постоянно облизывает пересохшие губы.
