Читать книгу: «Сквозь синий свет», страница 2
1 Знакомство
Как же хорош этот кофе. В наше время, чтобы тебе подали в заведении алкоголь нужно заказать его в сранном кофе.
Напротив меня сидит девушка. Красивая девушка. Я время от времени смотрю на неё, чтобы поймать её взгляд.
Она не смотрит.
Продолжаю редактировать статью про ферму. Новость была бы бомба. Мог бы получить награду от города, всё-таки остановил преступника.
Громкое преступление против человека и самой природы.
Но нет, дело решено было замять, и придать цензуре пару моментов. Например, то: что усач получал финансовую поддержку правительства; что он, убив три человека, ставил на них эксперименты. И то, что я его пристрелил. В колено. Убил подлеца прямо в его злое колено. И от моей сенсации, ничего не осталось. Премию мне обещали за принесенные неудобства во время командировки и за молчание.
Слово с каждым годом всё свободнее и свободнее.
Всемирная слава ни на шаг не приблизилась. И, чтобы не топить тоску в мерзком, отечественном алкоголе из государственных магазинчиков – приходится заказывать этот странный кофе.
Поймал взгляд девушки напротив. Прядь её светлых волос ниспадает на лицо, слегка прикрывая глаза. Как же это горячо. Я слегка краснею и улыбаясь, опускаю взгляд в свою чашку.
Думал, что будет наоборот.
Нужно подойти к ней. Ну же, не будь тряпкой, просто подойди познакомиться. Скажи привет …
– Привет. Это же вы? – девушка, сидевшая ранее напротив, указывает пальцем на голограмму, проецируемую ее глазом. Маленький, головной проектор.
Она смотрит на меня все тем же сексуальным взглядом сквозь голограмму газетной статьи. Надеюсь мое смущение не заметно.
– Это ведь вы? – это моя статья с моей фотографией. Заголовок гласит: "В легальном борделе вместо секс-кукол работали живые путаны. Разоблачение Артур Кренц"
Девушка с усмешкой говорит: – Неужели до вас никто не заметил?
Не понимаю, она шутит или насмехается? В любом случае – она смеётся, это уже хорошо.
– У вас же государственная редакция? Вас начальство в такие командировки отправляет за счёт налогоплательщиков?
Аура очарования начинает спадать. Ясно понимаю – смеётся она с меня. Нужно парировать. Только ничего не лезет в голову.
Вяло выстреливаю: – Это один из тех случаев, когда хобби превращается в работу. – что за бред я несу? Она смеётся в голос. Не понимаю это хорошо или плохо.
Она говорит: – А ты забавный, Адам Кренц, разоблачитель. Она подсаживается рядом. Я кричу: – Гарсон, ещё кофе с коньяком.
Проходящий мимо бородатый парнишка-официант в белом фартуке кивает.
– Забавное имя, Гарсон. Он твой знакомый?
– Ты не смотрела «криминальное чтиво»?
– А это тот старый фильм. Нет, не смотрела. – она отпивает принесенный кофе и немного морщится.
– Ух, а в этом кофе многовато коньяка.
– Коньяка не бывает многовато. Увы, но в магазинах не продают хороший, импортный алкоголь, а местного производства пить невозможно.
– Ну, тогда давай – она подняла чашку – приятно познакомится, Адам Кренц.
– Взаимнооо… – я тяну последний слог, чтобы она подсказала, так просящееся в это предложение, её имя. Но она говорит, что её имя не так важно.
– Важно лишь наше знакомство, Адам. – она ударяет своей кружкой мою и выпивает. – Так что там за хобби, за которое тебе платят?
Спустя пару часов мы оказались у меня дома.
Скромная, без модных изысков, квартира. Минимум мебели, кровать, стол с компьютером, шкаф с книгами. На кухне тоже все по прожиточному минимуму.
Она проводит пальцами по корешкам книг покоящихся на полках шкафа. – Ого, это что, книги? Зачем они тебе. – Она пробегает глазами по всему книжному шкафу, по тысяче книг. – Все интересное уже давно отсняли, или нарисовали. Ты кстати любишь аниме? Мне одно очень нравится про беженца еврея во времена одной старой войны. Знаешь, в той, в которой немцы. Он нелегально работал врачом. Там про любовь.
Она медленно подходит ко мне и начинает целовать. Она, наверно влюблена. Наверняка думает обо мне. О поцелуе. Я думаю о «…в одной старой войне… это что, книги?». Спроси у нее: как звали Ремарка, либо она не знает, либо неуверенно ответит «Мария».
Не торопясь раздеваю её. Она очень красива. Толкает меня на кровать и садится сверху.
Она сидит на мне в одном белье. Красивое белье, красное, кружевное.
– Погоди, – она потянулась в сторону сумочки. От приближения знакомой ладони белая глянцевая сумка открылась. Элайза вынула оттуда розовую коробочку с надписью «женское наслаждение» и спросила у меня: – Ты не против, если я… – она игриво подмигнула.
Вообще странно, что она носит её с собой.
Я убрал коробку и сказал, что справлюсь сам. Сказал, что она будет удивлена. Она и вправду удивилась, когда я закончил спустя пару минут.
Она сказала: – Не расстраивайся, с кем не бывает.
Она снова потянулась за розовой коробочкой. Я снова её убрал. – Дай мне еще шанс.
Она дала мне еще шанс, а вот мой организм, шанса мне не дал. Ничего, еще есть способы. Спустя полчаса моих попыток, я пожалел, что мы не воспользовались розовой коробочкой.
Наши встречи продолжались. Будни – переписка и звонки. Выходные – утренний кофе и вечерний секс.
К хорошему быстро привыкаешь.
И хоть у меня не было серьёзных планов на неё. Вот она сидит в халате у меня в квартире, мы смотрим криминальное чтиво и едим пиццу. Все не так уж и плохо.
Остаётся последний кусок, и если, раньше включив джентльмена, уступил бы его даме, то спустя месяц совместной жизни ей придётся за него побороться.
Мы стали игриво бороться за последний кусок пиццы. Я лежал на спине. Она лежала на мне. В её руке моя рука, в моей руке – пицца. Я пытаюсь дотянуться куском до рта. Элайза пытается мне помешать. Сил у неё не хватает, зато хватает она за яйца. Уверенно. Бескомпромиссно. Но не сильно. Хватает так, что теперь ты понимаешь – кто тут будет доедать последний кусок. Понимаешь, кто здесь главный.
Я сдаюсь. Она улыбается. Её хватка слабеет. Твердеет что-то другое. Теперь улыбаюсь и я.
Ей больше не нужен этот кусок. В свой рот она тащит мой язык. Мы целуемся, обнимаемся, и дальше всё идет по плану.
Последний кусок одиноко валяется на полу.
Закончив дело. Я поднимаюсь с дивана. Ногой задеваю брошенную пиццу. Поднимаю её. Нюхаю. Вроде нормально. Мысленно ловлю взгляд Элайзы. В моем воображении она удивлена и слегка напугана. Оборачиваюсь, узнать реакцию, но пугаюсь сам.
Она лежит на спине, закинув ноги на стену. На дедушкин ковер. Ноги согнуты в коленях. Вид у нее был сосредоточенный. Она будто очень старалась не облажаться.
– Что ты делаешь? Всё хорошо?
– Нормально. Просто, я слышала, что так больше шансов забеременеть. – она говорила об этом, как о чем-то естественном, запланированном. Как о чем-то давно обсуждаемом, о чем-то единогласно принятом.
– Что прости? Не расслышал. Мне показалось, ты сказала «забеременеть».
– Да, я сказала «забеременеть». Ты против?
– Не против ли я? Я… очень даже. Мы… мы ведь даже не женаты.
– Ну, так выходи за меня! – все так же непринуждённо. Спокойно так.
Я переспрашиваю: – Что?
Она повторяет: – Будь моим мужем.
Ох не так я себе все это представлял. Голая девушка, красная и блестящая от пота в смешной позе. Ох, не так.
Внезапность ситуации обезоруживает. Пытаюсь найти «подходящий» ответ. Нахожу «такой себе».
– Но, я даже не знаком с твоими родителями. Я даже не знаю твою фамилию.
– Ву.
– Что? Это слово, или воздух еще выходит из твоей…
– Ву, это моя фамилия, балда. Элайза Ву.
–Ты азиатка?
– Нет. Мои родители азиаты.
–Оба?
– Оба.
– Ты приемная?
– Нет.
– И ты не азиатка.
– Все верно. – ноги все еще задраны на стену.
– Ясно.
– Ну так что? Ты возьмёшь меня в жены?
– А твой отец? Он против не будет? Мне нужно его… хм, благословение, или, или… как это вообще делается.
– Ну, – она опускает ноги со стены, – Значит, поехали знакомиться с моим отцом.
Тонг Ву – отец Элайзы. Основатель «ФьючерИндастрис». Илон Маск и Бил Гейтс нашего времени в одном азиатском флаконе.
Дешевые электрокары, заполнившие нашу жизнь – это его работа. Умные дома, умные машины, умные города, умные заводы. Всё, благодаря ему, теперь стало умным. Люди только, остались тупые.
И то, как известно, Тонг Ву и эту проблему пытается решить. На сегодняшний день все средства его компании направлены на создание дешевого искусственного интеллекта – умные, доступные, помощники, которые сделают за вас всю работу. Абсолютно всю. От обслуживания, скажем, в сфере торговли и продовольствия, или сельского хозяйства, всё до полной автоматизации производств или починки машины, ремонта дома. Всё что раньше приходилось делать вам – сделают за вас.
– А что же будем делать мы? – я перебиваю потенциального тестя.
– Что прости? – вернувшись с небес мечтаний на землю тривиальную, спросил пожилой азиат, сидящий во главе огромного стола из цельного красного дерева.
Вообще Тонг Ву не выглядит таким уж пожилым. Его возраст выдает только седина на висках. А так очень моложаво выглядит. Ни морщинок, ни мешков под глазами.
Я повторяю: – Что людям тогда останется?
– Философствуете? Элайза, он, что у тебя философ?
– Пап, он журналист.
– Хм, журналист. Акула пера или независимый расследователь?
Не знаю, что ему ответить. Пожалуйста, пусть это будет риторический вопрос.
Не дождавшись моего ответа, Тонг Ву начинает отвечать, на мой прошлый вопрос.
– Людям останется нянчить внуков. Растить детей. Жить. Вот чем будет занято человечество. Старый азиат нежно взглянул на Элйзу, потом на её живот, потом на меня. Следующим объектом его взгляда должен быть мой пах. Но нет. Это опять живот его дочери.
– Ну, и какой срок?
Элайза отвечает: – Примерно 4 часа.
– Что? – это я.
– Что? – А это Тонг Ву.
– Ну, а что? – А это Элайза. – Я уверена, что у нас всё получилось.
– Если всё ещё неточно. Чего же вы хотите от меня? – немного разочарованно спрашивает Тонг Ву.
– Эм… благословения? – неуверенно, то ли говорю, то ли спрашиваю.
– Ты уверена? – игнорируя меня, азиат спрашивает у своей дочери.
– Уверена.
– Ну хорошо. – он хлопнул в ладоши. Значит, будет свадьба.
– Почему, не спросили, уверен ли я? – не знаю, на что я рассчитывал. Они оба посмотрели на меня таким грозным взглядом, что больше перечить им не хотелось. В этот момент, доселе европеоидная Элайза стала один в один похожа на пожилого азиата отца.
– Не, ну лично я уверен. – ретировался я.
– Значит, решено – свадьбе быть. Эх, твоя мать была бы так счастлива, доживи она до этого дня. Свадьба дочери, внуки…
Подготовка к свадьбе шла… ну, она шла. Я не особо этим интересовался. Элайза тоже. Кстати, я как-то сразу не осознал: получается, я сорвал нехилый куш. Моя будущая супруга, из очень богатой семьи, а я еще и сомневался: жениться или нет. И мы могли позволить себе не удручать свое времяпрепровождение заботами о свадьбе. Этим занимались специально подготовленные люди.
На работе, узнав про мое будущее родство дали мне задание: нарыть эксклюзивный материал про Тонг Ву и «ФьючерИндастрис».
Я пообещал им лучший репортаж, такой, что изменит мир.
– Но мне нужно время. Время и оплата расходов.
Так я им и сказал. А на деле я решил взять небольшой отпуск.
На деньги редакции, и будущего тестя я привел в порядок свой форд до уровня «Идеал». Мне переварили все проржавевшие элементы корпуса, положили тройной слой краски и заполировали антикоррозийным лаком. В его металлическом, черном блеске можно увидеть собственное отражение.
Старый протертый салон заменили на новый. Заменили акустику на четыре 50-ти ваттных динамика и кинули 250 ваттный сабвуфер в багажник. Также заменили литые диски. Этот форд, даже с нуля, не был так хорош. О, да. Глядя на эту малышку невольно испытываешь легкое покалывание внизу живота.
Я заправил полный бак горючим с октановым числом не ниже 95, снял домик на побережье, взял в охапку Элайзу и мы отправились в преждевременный медовый месяц.
2 Начало
Целый месяц мы бездельничали. Смотрели фильмы, плавали в море, объедались, любились, наслаждались. Настоящая Хакуна Матата.
Для Элайзы отпуск выдался трезвым. Вживленный личный чип провел тесты и дал положительный результат на беременность. Уведомление сразу же пришло на электронную почту.
Я скоро стану отцом. Мне бы вырасти для начала.
Однажды днем, мы качались в гамаке под пальмой. Элайза спала в моих объятиях. Я читал Достоевского. Умел же дядька писать, не то, что этот.
Было тепло, солнечно, беззаботно.
Элайза сквозь сон пробормотала: – Алло.
До неё я не встречал людей с контактным интерфейсом. Он называется Визор – это что-то вроде компьютера у вас в глазу.
Радужная оболочка ее правого глаза светилась синим светом. Элайза оживилась, в её голосе не было и следа сонливости.
– Ты шутишь. Поздравляю, папа. Ты молодец, я в тебе никогда не сомневалась. Я сегодня же приеду. Что? Какой сюрприз? Мне? Ну, в смысле нам? Да говори уже, что за сюрприз. Ты же знаешь – я не вытерплю. Ну паа. – она закричала. – Дом? Где? Мой собственный дом? Ааааа. Я тебя обожаю, ты самый лучший. Сбрось адрес, мы по пути заедем посмотреть.
Её глаз перестал светиться. Она закричала еще громче.
– Собственный дом. Мой, собственный. – я ещё не видел её такой счастливой. На радостях она зацеловала меня всего.
Между нами говоря, на гамаке не удобно этим заниматься…
К вечеру мы загрузили вещи в форд и отправились по новому адресу, в наш новый дом.
Ей не нравилась моя музыка, а мне её. Мы пришли к компромиссу. Мы ехали в тишине.
Сквозь заднее окно форда можно увидеть, как солнце пытается утопиться в море. Быть может, нам следовало остаться здесь.
Глаз Элайзы мигнул синим светом.
– О, Отец прислал адрес. – она откашлялась, и четко, выговаривая каждый слог: Включить навигатор. Улица Независимости 98, дробь 1.
Её глупость перестает быть забавной.
Я говорю: – Здесь нет навигатора. Эта машина 74 года. Вместо программы у неё душа.
Элайза раздраженно цокает языком.
– Хватит выпендриваться. Как мы найдём нужное место?
– Я знаю где это.
– Лучше я загружу маршрут в визоре.
– И это я выпендриваюсь?
– Ой все. – немного остыв, – Ну машина у тебя и вправду классная. – она погладила приборную панель. – А визор мог бы себе поставить. Я же предлагала тебе подарить. Человеку твоей профессии пригодилось бы.
– Нет, спасибо. Не хочу, чтобы Старший брат смотрел моими глазами.
– У тебя есть старший брат?
Её глупость перестает быть милой.
– Нет, я образно. Это из старой книги. Долго рассказывать. Короче: кто-то может следить за мной через визор в моем глазу.
– Ты параноик. Старшему брату ты не интересен.
Желание драматично затормозить и поругаться. Глаз начал дергаться. «Ты не интересен» «Кто ты такой» «Ты никто».
Воспоминания комом в горле, острой костью нарушает моё спокойствие и условное счастье, возвращает обратно на землю. Ну что ж. Денег я добился. Пусть и таким путем. Слава, почет и уважение, вот что еще осталось, вот что еще нужно.
Мы ехали всю ночь, и к обеду въехали в город.
Толпы людей с плакатами в руках двигались в нашем направлении. На их лицах читалось недовольство. Что читалось на плакатах, так сразу и не скажешь – то шрифт не понятный, то почерк мелкий. Наверняка требуют свободу: слову, женщинам, коровам, воли, или еще что.
Останавливаться и узнавать в чем дело – желания не было. Ехали дальше. Профессионального интереса не было. Я в отпуске.
– Ну вот, вроде и приехали.
Среди одинаковых многоэтажных домов стоял уютный двухэтажный коттедж с задним двориком и газоном.
Сотни семей, живущих в небоскребах, занимают кусок нашей перенаселенной планеты равной 200-300 квадратов, а нам двоим не меньше 100.
Пластиковая, сделанная под дерево, калитка – отворилась, просканировав чип на запястье Элайзы. К желтой двери вела тротуарная плитка, по сторонам которой стояли пластиковые садовые гномы. И плитка, и дверь оказались тоже из пластика. Газон был настоящий. В смысле не настоящая трава, а органически созданное покрытие. Из остатков тел животных. Газон был ближе к собаке, чем к траве.
На крыльце стол и стулья из плетеных растений. Царапаю стол пальцем. Пластик.
Пластмассовый мир победил.
Элайза приказывает двери открыться. Яркий синий свет сканирует ее браслет. Дверь повинуется.
Нахожу ироничным, что мы вытираем ноги об коврик с надписью «Home sweet home».
В доме все обставлено со вкусом. Каждая комната выполнена в своем неповторимом стиле. Белая прихожая в стиле «Минимализм» с её чисто белыми стенами и таким же белым полом, выполнено так, что не видно где заканчивается стена и начинается пол, потолок зеркально черный, маленькие точечные вешалки вдоль стены.
Огромная ретро гостиная в стиле «Лофт». Стены из красного состаренного кирпича, на потолке не спрятанная вентиляция. Большие черные диваны, и огромные окна.
Элайза визжит от восторга и говорит: – Звонок, Отец! – ее глаз загорается, она продолжает визжать.
– Папочка, дом просто чудо. Я тебя обожаю. Ты самый лучший. – улыбка плавно пропадает с её лица.
– Что? да… да, мы их видели. Нет. Все хорошо. Мы просто проехали мимо. О боже. Да, да я поняла. Мы будем осторожны. Да, ты тоже. Пока, скоро увидимся. – огонь ее глаз – потух. Она громко выдыхает, – Во дела.
Мне бы стоило спросить, что случилось, но я в кухне «Хай-тек», брожу по полкам монохромных, белых шкафчиков без ручек, в надежде, что тесть припрятал чего на новоселье. Нет. Не припрятал. Даже, этот потайной, не отличающейся от фасада шкафов, холодильник оказался пустым. Пустой стол из древесного массива (тоже пластик). Горящий камин за стеклянной стенкой. Он настоящий или это монитор?
– Ты слышишь, что я говорю.
– Да, да.
Элайза щурит глаза и нос. Так она похожа на своего отца.
– Отец говорит, что в городе не спокойно. Толпа с плакатами, это они к нему.
– А чего они хотят то?
– Я не до конца поняла. Нужно поехать к нему.
– Не думаю, что это хорошая идея. Если эта толпа идет к твоему отцу, нам следует держаться подальше от него. Останемся здесь. Протестируем спальню, закажем еду.
– У тебя одно на уме. Я должна быть рядом. Ты не понимаешь. Тем более там пуленепробиваемые окна и куча охраны. Поехали
Недовольно бормочу себе под нос.
Элайза строго: – Что говоришь?
– Ничего. Говорю – поехали.
До офиса мы доехали быстро и мирно. Никто из возмущенной толпы и не думал останавливать старый бензиновый форд.
Огромная толпа, почти весь город собрался на площади перед огромным, зеркальным зданием «ФьючерИндастрис».
– Дальше придется пешком. Это не безопасно. О себе не думаешь, подумай о ребенке.
– Не бойся. Прикинемся недовольными, будем махать руками и что-то кричать. – Элайза так уверенна в себе.
– А если кто узнает тебя? Дочь в заложниках – это отличный козырь.
– Ты чё, фильмов пересмотрел? – она ухмыльнулась, – Пошли. Ты же меня не узнал, когда знакомились.
Элайза выскочила из машины и махая вытянутой рукой вверх-вниз побрела сквозь толпу к входу. Толпа ей не мешала. Вообще люди не выглядели агрессивно. Они трясли плакатами с надписями: «Работа для людей», «Прочь пластмасски». Они кричали «Из-за этих гадов мы остались без работы».
Элайза спокойно проскакивает в дверь. Я направляюсь за ней.
Тонг Ву один в своем кабинете. Он сидит за огромным столом из цельного куска настоящего дерева. У него светятся оба глаза, и он кричит, ругается, поворачивая голову то вправо, то влево. Мне кажется или седины на его голове круто прибавилось.
Он кричит: – Как это произошло? Вы обещали не этого не допустить. У нас был уговор. Вы подписали бумаги. Роботы должны были облегчить людям труд, а не отнять его. – он грозит пальцем воздуху слева, – Это под твоим зданием должна собираться толпа.
Позади него окно во всю стену, об него разбиваются яйца и помидоры. Голодающая толпа выказывает свое недовольство, кидаясь едой. И как они вообще умудрились докинуть до этого этажа.
Тонг Ву продолжает кричать в пустоту: – И как же вы все исправите? Они так просто это не оставят. Завтра они придут с камнями. А послезавтра с оружием. И полетят головы. Что? Ну, это мы еще посмотрим. – самый злой самурай которого мне доводилось видеть. Его глаза потухли, и он увидел нас.
– Элайза?! Э…
Я подсказываю: – Артур.
– Да. Зачем вы сюда приехали, это опасно. Вам не следовало.
Элайза подбегает к отцу. Она обнимает его.
– Папа, что происходит?
Я незаметно включил диктофон.. Пахнет сенсацией.
– Искусственный интеллект. Мне удалось. Я создал дешевую умную систему. Робота. Как я всегда мечтал. Что бы человечеству не пришлось больше работать, гнуть спину на заводах, полях… Мне обещали, что каждый рабочий останется на своем рабочем, социальном месте. Не прошло и месяца и половину выгнали с работы, а банки отняли у безработных дома.
Тесть все говорил и говорил. Меня стало тошнить… от его слов? Затем затряслись ноги. Я бы упал, если бы не сидел не стуле.
– Началось! – Ву Тонг подбежал к стеклянной стене кабинета.
– Включили ультразвук.
Я не стал вставать со стула, он был на колёсиках, поэтому, перебирая ногами, я подкатил к окну. Толпа внизу – корчилась, закрывая уши руками. Никто из них больше не держал плакаты с лозунгами и призывами. Коллективная цель отошла на второй план. Сейчас каждый пытался сберечь себя.
– Сейчас пойдут самосвалы. – с виноватыми глазами предсказал Тонг Ву. И оказался прав. Из-за поворота площади выехал огромный желтый самосвал. А за ним ещё один, и ещё.
Валяющихся людей сгребали огромным ковшом в сторону. Бесчеловечно? Да. Эффективно? Тоже да. Ультразвук выключили в момент контакта спецтехники и толпы. Дав им шанс убежать. Кто смог поднялся – убежал. Работы хватило только одному самосвалу, который шёл первый.
– Чувствуете ли вы себя виноватым за это? – задаю провокационные вопросы и подхожу ближе, чтобы диктофону было лучше слышно.
Тесть игнорирует вопрос. На азиатском лице грусть и сожаления.
Что за сволочь будет донимать человека вопросами в такой момент?
Спрашиваю: – Вы ведь знали, что так будет и все равно допустили это. Потешить свое эго было для вас важнее?
Последнее явно было лишнее. Хочется попросить прощения.
– Такова цена прогресса, – не отводя взгляда от толпы за окном, говорит Тонг Ву. – На этот риск я шел с надеждой и верой в людей. Я верил, что одним хватит сил приспособится, а другим – совести, чтобы не нажиться на чужом горе.
Прости меня, родственник. Замечаю его слезу и катану на стене. Хоть бы он не сделал себе харакири.
Неожиданно, добрым голосом спрашивает тесть: – Ну, вам понравился дом?
Так же неожиданно оживилась Элайза.
– Он потрясающий. Спасибо, папочка.
– Я же обещал…
– Поехали, отметим новоселье. Отвлечёшься от всего этого. – Элайза кивнула в сторону окна.
– Вы поезжайте. Отдохните. Расслабьтесь. Тебе не стоит нервничать. – сказал Тонг Ву глядя на живот Элайзы. – А мне нужно уладить кое-какие дела.
Смотрю на катану потом на тестя. Совестно.
Что ж, сенсационный репортаж на этом не построишь. Но полученный материал может приходиться в дальнейшем.
Касаясь талии Элайзы говорю: – Нам пора, – и максимально не обвиняющим взглядом киваю тестю. Жаль его. Мужик он хороший, а я его подначиваю. Даже, как-то стыдно… О, вискарик! Замечаю красивую бутылку в стеклянном шкафу.
Хватает наглости спросить: – Можно взять? Новоселье ведь.
– О, я и забыл про неё. Да, бери. Это от моего делового партнера Эдисона Вэйда. Кстати. Мне нужно, чтобы вы его лично пригласили на вашу свадьбу. Приглашение от меня он не принял. Необычный он человек. – тесть уставился куда-то в сторону утопая в памяти.
– Без проблем, скиньте Элайзе адрес, мы заедем по пути.
– Нет. Ему сегодня не до вас. Разгон толпы это его рук дело. Он сегодня злой. Заедите позже. Через недельку. И лучше днем, чтобы у него было мало времени. Не очень приятный человек. Но, бизнес – есть бизнес.
Его глаз засветился: – А вот, кстати. И он. Ну, все, ступайте, дети.
