Читать книгу: «Время придет», страница 3

Глава 5

На улице была метель. В свете фонарей я видела, как мелькают снежинки. Ветер сносил с ног, я стояла одна на улице, словно посреди урагана, а вьюга разносила все мои мечты. Где-то недалеко лаяла собака. Шапка быстро стала мокрой от снега.

Господи, что я творю? Куда я пойду? Что мне теперь делать?

Я взяла телефон и позвонила Лизе.

– Лиз… я… привет… я ушла из дома… как бы… ненадолго, – выдавила я.

– Ты серьезно?! – по голосу показалось, что она обрадовалась. – Насколько ненадолго? – уточнила она.

– Ну как бы… на ночь, наверное, я не знаю, – я с трудом держалась, чтобы опять не расплакаться.

– Так, слушай, сейчас же приезжай ко мне, поняла? Только не садись за руль, потому что я прям слышу, что тебе нужна винная подружкотерапия. Ты поняла меня? Вызывай такси, хорошо?

С Лизой мы дружили уже лет 20, со времен общаги в универе. Она училась на менеджера, всегда была яркой фигуристой блондинкой с длинными волосами, позитивной, при этом доброй и умной. Именно Лиза уже тысячу раз спасала меня из разных переделок. Однажды она привезла мешок картошки, когда я жила в съемной квартире и мне нечего было есть. А в другой раз оплатила месяц моей ипотеки, когда я попала в больницу с воспалением легких и не могла работать. Я же заботилась о ней, когда она развелась с мужем и днями лежала в депрессии. А до этого – я была первой, кому она рассказала, что потеряла ребенка.

В общем, это тот человек, с которым мы прошли Афганскую войну. Она была мне как сестра.

Поэтому я не могла позвонить кому-то еще, кроме Лизы.

Села в такси. Ехать на другой конец города.

Только села и сразу меня накрыло. Блин, я оставила своих детей! Ну на одну ночь, конечно, не навсегда, но начала плакать так, будто сдала их в детский дом. Что ж я за мать такая? Если бы рядом была Лиза, она бы точно сказала:

– Дааа, что же ты за мать такая, на целую ночь оставила детей с родным отцом, подумать только! Да по тебе опека плачет.

Но Лизы пока не было рядом. Рядом был только пожилой таксист с густой шевелюрой седых волос и красивыми карими глазами. Он то и дело смотрел на меня через зеркало заднего вида. Присматривался внимательно – так, будто сверял моё лицо с фотороботом из объявления «Разыскивается…» И, наконец, не выдержал:

– Такая красивая девушка. Почему плачешь, а? Не расстраивайся. Вернется он к тебе.

От этого я даже как-то сразу успокоилась и перестала реветь.

– Вернётся? – переспросила я.

– Конэчно! Вот увидишь. С букетом прибежит. Точно не упустит. Такую дэвушку потерял!

– Это я… Ушла, – вытирая сопли, призналась я.

– Значит, причина была! Изменил, значит?

– Нет.

– Пьёт?

Я помотала головой.

– Бьёт разве? – он даже обернулся ко мне всем корпусом. – Или на шее сидит… Есть такие мужики, которые лежат на диване, а жэнщина на трех работах детей поднимает.

Я вздохнула неопределённо, потому что не знала, что ответить. Думала, что он сейчас все про меня понял. Что это я изменила, бью мужа и вообще пью, не просыхая, и что меня выгнали из дома. Потому что как можно уйти от красивого, надежного, того, кто обеспечивает и готовит кашу по утрам. Пусть даже не навсегда, а на одну ночь.

А таксист покачал головой и сказал:

– Женщина всегда права! Всегда! Если мужчина заставил женщину плакать, то грош цена такому мужчине. Он поймёт, прибежит, но знаешь что?

– Что?

– Тэбе уже будет все равно.

***

Лиза встретила меня с бутылкой шампанского в руках.

– Мы что-то празднуем? – спросила я, ставя сумку на пол и садясь на скамейку в прихожей.

– Конечно! Первую за 5 лет ночёвку у подруги! – продекламировала Лиза. – Не знаю, как ты, а я намерена хорошо повеселиться. Кто знает, может, следующий раз придётся ждать ещё пять лет.

– Я бросила детей… – проговорила я грустно, стаскивая ботинки. Все ещё не челси.

– Ой, ну прям бросила! – Лиза всплеснула руками. – На целую ночь оставила с родным отцом, подумать только! Да по тебе опека плачет!

Я впервые за вечер улыбнулась.

– Давай уже, раздевайся и пошли кутить.

– Только я даже к столу ничего не привезла… – спохватилась я, увидев, что Лиза накрыла целый банкетный зал.

– Разве это проблема, подруга? Разве здесь всего мало? Располагайся и не думай ни о чем! Гость в дом – Бог в дом!

– Здоровья твоим рукам! – ответила я, как обычно говорили в турецких сериалах.

И мы начали кутить. Не делала я этого давненько, потому что две беременности подряд, потом грудное вскармливание… Ну вы понимаете.

Сначала мы выпили бутылку шампанского. На первых трех бокалах я все ещё ревела и плакалась Лизе, как я так могла себя потерять и отказаться от мечт. Потом подруга достала морошковый ликёр и мы начали петь друг другу дифирамбы.

– Ты такая красивая, Лиз. Я когда тебя первый раз увидела, сразу заметила, как ты стильно одеваешься и вообще вся такая ухоженная. Блин, 20 лет прошло, а ты ещё круче стала.

– Да Бог с тобой, ты на себя посмотри! У тебя зато есть талия!

– Да какая талия! Я поправилась уже килограммов на 10. На всех фото я выгляжу так, будто мне через месяц рожать третьего ребёнка.

– Ну и что. Зато ноги красивые!

– А у тебя грудь!

– А у тебя попа!

– Данил так не считает… Уже даже не намекает, а прямым текстом говорит, что мне надо бы поменьше есть.

– Знаешь что, дорогая, – сказала то ли Лиза, то ли морошковый ликёр в ней. – Если ты хочешь быть счастливой, то можешь есть все, что захочешь, поняла? А если кто-то запрещает тебе есть, то съешь и его тоже.

Я рассмеялась так, что у меня начал болеть живот. До слез из глаз и икоты. Впервые за 5 лет.

Потом Лиза достала бутылку вина и мы решили запечь курицу, хотя еды и так было столько, что ею можно было накормить весь отель по системе «Всё включено». Но что только не придёт в голову двумя пьяным женщинам. Пока мы смазывали курицу приправами и запихивали в неё лимон и яблоки, бутылка вина закончилась. Мы бросили курицу в духовку и за 15 минут до закрытия алкогольного отдела побежали за виски с колой. Ох, как же это было зря. Но нас уже было не остановить.

– Вот твой Данил, ну вот пусть он знает, что нельзя ничего запрещать женщинам. Хочет платьюшко – купи ей платьюшко. Хочет красную ковровую дорожку – купи ей красную ковровую дорожку, так ведь? – спросила через час виски с колой в Лизе.

– Так, – кивнула я. – Я как рабыня у него. Обслу.. Ллулужи… вающий персонал у него и детей, – проговорила я уже заплетающимся языком. – В магазин сходи? Сходи. Поесть приготовь? Приготовь! Накорми? Накорми. Потом кухню убери? Убери. Посуду помой, борщ с пола вытри, крошки подмети, белье постирай, развесь, детям зубы почисти, попы помой… А жить-то когда, Лиз? Жить-то когдаааа?

Лиза на каждое моё изречение выразительно кивала.

– Вот, например, на днях, – продолжала я. – Решила позаниматься с детьми развивашками, как путняя мать. И что ты думаешь? Пока я отвлеклась на борщ, дети уже изрисовали себя синей пальчиковой краской с головы до пят, словно два аватара. Потом разнесли по квартире кинетический песок и замочили в ванной всех кукол. А потом понесли их сушиться в мою кровать.

– Ну а что, мать, ты же хотела на море? – смеется Лиза.

– И тогда мне не хочется никого приласкать. А только хочется всех замочить. Или вот в другой раз. Села сценарий писать. Как сяду – каждые 5 минут: «мам-мам-мам». Я когда из дома выхожу, они рыдают. Когда в садике оставляю – рыдают. Да что там из дома – я в туалете не могу нормально посидеть, они сидят под дверью, Лиз.

– И Даня тоже сидит? – спросила Лиза и начала икать.

– Да Даня на работе с утра до ночи, – махнула я рукой так, что пролила бокал с виски. Кинулась вытирать.

– Сидеть! – остановила меня Лиза и пошла, шатаясь, в ванную за тряпкой.

– Он в 7 утра уходит и раньше 8 никогда не возвращается, – продолжала я. – Это, скорее я, как верная собачонка, жду его каждый день, чтоб отдать ему детей и пойти хоть полчаса подышать в тишине. А у меня ведь степень магистра, Лиз…

– Ты себя не на помойке нашла, – подтвердила Лиза, бросив тряпку на пол.

– Не на помойке! – согласилась я.

– Ну, за нас! – подняла бокал подруга и тут же залила в себя.

– Вот мы когда с Мишей поженились, – стала вспоминать Лиза своего бывшего, – он сразу мне такой: «Женщина, твоё место на кухне!» А я такая: «Камон! Моё место на Мальдивах».

– Да как так вообще выходит? – поддерживала я её. – Пока встречаетесь – все круто, как поженились – прощайте каблуки и здравствуй, фартук и прихватки? Разве я на такое подписывалась?

– Не подписывалась, – согласилась Лиза.

– Разве в загсе я давала обещание, что отныне забуду про себя, свои мечты и засуну их куда-нибудь… – я посмотрела вокруг себя, пытаясь подобрать нужное слово, -… куда-нибудь в курицу!

Лизка снова засмеялась.

– А я вот знаешь, о чем мечтаю? – вдруг проговорила Лиза и посмотрела так, будто что-то задумала. Я боюсь этот её взгляд, потому что последний раз, когда я его видела, мы оказались с ней в Индии в каком-то полуразвалившемся бунгало, где не было даже туалета.

– Мечтаю поехать в Турцию и прижать к себе Беркера Йылдырыма так, чтобы у него перехватило дыхание, – она прижала воображаемого Беркера к своей пышной груди и я поняла, что тому некуда будет деваться, если на его пути встретится Лиза. Дыхание перехватило даже у меня.

– Беркер – это же этот актёр из турецкого сериала? – уточнила я. Лиза знала все эти сериалы и имена актёров и их биографии наизусть.

– Да, который я тебе советовала. Ты же смотришь его? Скажи же красавчик? Боже, а какие у него руки!

Я напряглась, вспоминая руки Беркера. В голове плавали шампанское, морошковый ликёр, вино и виски с колой. Не знала, как сказать Лизе, что Беркер меня вообще не привлекает. Мне же ещё у неё ночевать.

Беркер был накаченный статный мужчина, темноволосый и вообще. Но не мой типаж. Первые часы сериала все героини восторгались, какой же он красивый и завидный жених. А я сидела и не могла понять: что в нем такого?

– Ещё и свободный… – мечтательно добавила Лиза. – И богатый… Ты знаешь, что он учился в Голливуде? И что у него свой продюсерский центр… АНЬКА!

Лиза вдруг вскрикнула так, что у меня снова перехватило дыхание.

– Как же я сразу не подумала! – Лиза шлепнула рукой по столу. – Это же гениальная идея!

Я сидела, не шевелясь. Заговорческий взгляд и гениальная идея точно не сулят ничего хорошего. Кажется, бунгалом без туалета в Индии мы в этот раз не отделаемся.

– Он же проводит сейчас международный конкурс этих ваших пуншей… то есть как их там?

– Питчингов? – робко предположила я.

– Точно, подруга! А что, если это твой шанс, а, подруга?

– Да я даже не знаю турецкого! – попыталась оправдаться я.

– Алло, ты столько сериалов посмотрела на турецком с субтитрами! Конечно, ты знаешь турецкий! К тому же конкурс международный, а значит, по-любому на английском. Английский же ты знаешь?

– Ну английские сериалы с субтитрами я не смотрела… – попыталась я пошутить. Но Лиза была настроена решительно.

– Так, сейчас посмотрю, подожди, – она схватила смартфон и начала тыкать пальцами по экрану, то и дело матерясь, что промахивается. – Вот! – она показала мне экран, там Беркер Йылдырым улыбался, как бы зазывая всех начинающих и не только сценаристов попробовать свои силы в их питчинге. Лучшие из лучших получат работу в его продюсерском центре, а по их сценарию снимут фильм.

– Да ненавижу я эти питчинги, – махнула я рукой и пролила второй стакан с виски. Снова бросилась за тряпкой, но Лиза жестом «Сиди» меня остановила и начала вытирать сама. – Я из-за них и не могу ни одного сценария продать. Двух слов не свяжу. Тем более на английском. Это я только в своей голове такая остроумная, перед зеркалом обязательно придумаю пламенную речь и найду, что сказать тому высокомерному типу в очереди. А в жизни я… – снова посмотрела вокруг, подбирая слово. – Тряпка, вот!

– Любая тряпка когда-то была красивым платьем, – глубокомысленно заметила Лиза и расправила свою тряпку. – Или мужскими семейными трусами от бывшего мужа, – заржала она и села на стул. Затем снова схватила телефон, – Так, времени у нас мало. Сегодня последний день подачи заявки, надо срочно заполнить анкету.

– Лиза, ты с ума сошла!

– Так, – Лиза снова шлепнула рукой по столу. – Хватит ломаться, как девочка! Только представь: ты будешь работать с одним из лучших актеров мира!

– Лиза, очнись! У меня двое детей, я все равно не смогу работать ни с каким актером, даже с Леонардо Ди Каприо и Бредом Питтом. Я разве что смогу работать в России – и то меня тут что-то никто не ждет с распростёртыми объятьями. Да кому я там нужна в этой Турции?

– Мне нужна! И вообще, может, это мой последний шанс в жизни познакомиться с Беркером и влюбить его в себя. Последний шанс наладить личную жизнь. Ты что, бросишь меня в этот решающий момент?

Она скрестила руки на груди и посмотрела на меня внимательно, насколько это было возможно после стольких бутылок алкоголя. Тут она должна была добавить что-то вроде «Ты меня уважаешь?». Разговор принимал неожиданный поворот.

– Или ты сейчас заполняешь анкету, или… или… – попыталась угрожать Лиза.

Спорить с Лизой, а тем более с вином, виски и морошковым ликером было невозможно. Я плохо помню, как мы заполняли эту заявку, что там вообще писали, я была уверена, что никто не позовет меня ни на какой питчинг, а вот лишиться подруги мне точно не хотелось.

Кто бы знал, что из этого выйдет. Да даже Лиза, нажимая кнопку «Отправить», и подумать не могла, на что мы подписались.

Бунгало без туалета где-то в Индии, говорите? Боже мой. Да вы просто не знаете, на что мы способны.

Глава 6

Когда дети орут, капризничают и не слушаются, Данил иногда ходит и бубнит себе под нос мантру: «Маленький мозг, маленький мозг». Это мы вычитали однажды в интернетах, что нет смысла орать на детей или думать, что они вами манипулируют, потому что их мозг в прямом смысле маленький и всякие доли там дозревают как-то не сразу одновременно.

Когда я проснулась утром у Лизы, я сразу почувствовала, что у меня тоже маленький мозг.

Во-первых, так напиться в почти 39 лет, чтобы не помнить половины ночи – это надо точно иметь маленький мозг. Голова раскалывалась, будто меня всю ночь били по ней мешком. Нет, тысячью мешками. А внутри у них были кирпичи.

Я попробовала пошевелиться и хотя бы сесть, но оказалось, что били меня не только по голове. Ноги отказывались слушаться, мышцы болели, руки тряслись. Тут я вспомнила про вчерашнюю тренировку клуба «пыльные гантельки» и поняла, что никто меня не бил и надо мной не издевался, кроме меня самой.

Вдруг у меня закралось какое-то смутное подозрение и я стала вспоминать, не наделала вчера чего-то такого, о чем потом пожалею. Например, не написала ли вчера какому-нибудь бывшему…

Схватила телефон. Смс была только одна. От мужа. К счастью, пока не бывшего.

– Когда вернёшься? – спрашивал он в 6:15 утра. Сейчас на часах было уже 13:10.

И тогда я вспомнила, что бывших у меня уже давно нет, но зато есть дети. И стало так почему-то стыдно, что я тут развлекалась всю ночь, бросила семью, а они там встали в 6 и наверняка ждут меня. Представила их одиноких и плачущих, с немытыми попами и невырезанными снежинками, голодных и обездоленных. Все сжалось внутри от грусти и тоски, и я решила, что надо срочно всех спасать и собираться домой.

– Ооооо....аааа…– простонала Лиза в соседней комнате. Ну хоть после такой ночи мы оказались дома каждая в своей кровати одна – уже хорошо. Или нехорошо. Это смотря с какой стороны посмотреть. Может, Лиза предпочла бы проснуться вдвоём. Не со мной, конечно.

– Лиз, ты одна? – на всякий случай уточнила я.

– Нет… – неожиданно ответила она. – Нас двое. Я и мой отходняк.

Я улыбнулась. Если Лиза шутит, значит, не все потеряно. Возможно даже, что мозг у нас не такой уж и маленький.

Руками я передвинула ноги, чтобы встать, и тоже застонала.

– Ты, кажется, тоже не одна… – засмеялась Лиза.

– Да, только я ещё встать не могу после вчерашней тренировки. Это ж надо было так нажра… натренироваться!

Наконец-то я доползла до комнаты Лизы и встала в проёме.

– Кажется, мы хорошо повеселились? – спросила я.

– Кажется, да. Только я ничего не помню.

– И я.

– Уверена, что это было круто.

– Как в старые добрые времена. Лиз, я тебе уже говорила, что ты лучшая в мире подруга?

– Возможно. Говорю же, я ничего не помню. Ну чего ты стоишь? Иди уже ко мне обнимемся.

– Говорю же, не могу. Мне кажется, я разучилась ходить. Лиз… – я театрально вздохнула. – Мне надо ехать к детям. Маша с Ирой уже, наверное, там с ума сходят. И Данил… Будет злиться.

– Да и пусть он злится! Это и его дети тоже! Подумать только – злится он будет! И ты позлись. Поиграйте в игру, кто на кого перезлится.

Я хмыкнула.

– А что? – продолжала Лиза. – Ты не имеешь права злиться? Уставать? Отдыхать? Ты должна быть 24 часа в день и 7 дней в неделю идеальной женой и мамой? Ты подписывала такое соглашение? Если да, дай мне эту бумажку, я её разорву. А лучше подотри ею попу детям.

Я засмеялась. Лиза сползла с кровати и, приобняв меня за талию, повела на кухню.

– Вот увидишь, никто не умрёт от того, что мы с тобой сейчас ещё выпьем кофе. Или пива. Или… – она задумалась, глядя в холодильник. – Или просроченного молока, – Лиза достала пакет с простоквашей. – Зато у нас есть… Курица?! – удивленно воскликнула подруга.

Увидев курицу, я снова почувствовала что-то такое, похожее на ощущение, будто ты вчера позвонил всем своим бывшим и признался им в любви, но не помнишь этого. Что-то тут было не так, но вот что…

– Лиз, такое странное чувство, будто я вчера что-то натворила и теперь мама придёт ругаться, а я даже не знаю, за что мне попадёт. Ты случайно не помнишь, мы ничего такого вчера не делали?

– Это чего, например?

– Не знаю… Ну чего-то неприличного. Или безумного. Или за что грозит уголовная ответственность.

Лиза как раз собиралась поставить вариться кофе да так и зависла с кофейником в руках.

– Телефон проверяла? – спросила она.

– Проверяла. Никаких улик.

– В моем тоже ничего. Давай почту проверим.

Пока Лиза шла прямо с кофейником в комнату к компьютеру, мой телефон неприятно запиликал, а предчувствие необратимых последствий возросло ещё сильнее.

Дальше было как в кино.

Я прочитала новое смс ровно в тот момент, когда Лиза включила комп и увидела на нем результаты прошедшей ночи. И мы одновременно хором выкрикнули:

– Твою ж мать!!!

Мало того, что мы подали мою заявку на международный конкурс питчингов на турецком языке, так ещё какого-то хрена купили невозвратные билеты в Стамбул и Анталью на две недели. За сто тысяч миллионов рублей, конечно же. С вылетом завтра утром.

Ещё и отели забронировали, умнички такие. Точно маленький мозг.

– Ну хоть уголовки за это нет, – пошутила Лиза.

– Теперь меня точно выгонят из дома, – я сползла на пол, одновременно страдая от боли во всех местах, и вдобавок ещё даже сердце закололо.

– Ну на ближайшие две недели тебе есть где жить, а там разберёмся.

– Ты с ума сошла? Я никуда не поеду. Да и вообще – откуда у нас столько денег? Может, мы ещё ограбили банк этой ночью?

– Накопления, кредитка… Какая разница? Все равно эти деньги нам не вернутся. А если ты выиграешь в конкурсе, то получишь во много раз больше. Не глупи, Ань. Две недели без детей да ещё и в Турции! Зажжем, а? Когда ты последний раз вообще куда-то ездила без детей?

– Я вообще никуда без них не ездила.

– Вот именно!

– Если после одной ночи такое замутили, то боюсь представить, что будет через две недели…

– Ты вернёшься другим человеком, вот что будет! Счастливой и загоревшей!

– Нет, это не обсуждается! – замотала я головой и хотела было решительно уйти, чтоб собирать вещи, но не смогла даже подняться с пола. – Помоги, а? – протянула я Лизе руку и посмотрела жалобно, как кот из «Шрека».

– Не помогу, если ты не поедешь со мной в Турцию, – Лиза притворно обиженно отвернулась.

– У меня дети, пойми! Куда я их дену?

– Данил? Твоя мама? Садик? Данил умеет ходить? Вот и дойдёт до садика. Ну или маме оставь, она вроде обожает твоих дочек и живет к тому же рядом.

Я закатила глаза и тяжело вздохнула. Мою подругу не мог переспорить даже чемпион мира по спорам.

– Хорошо, давай я схожу в душ, выпью кофе, приду в себя от шока, начну соображать и тогда приму решение, ок? – предложила я. – Это слишком сложно, пока я сижу на полу голодная и с похмельем.

– Ладно, ты права, – согласилась Лиза. – Пойдём сварю кофе.

Она помогла мне подняться и мы пошли на кухню.

– Я ведь даже бывшему не написала, прикинь! Прям горжусь собой, какая я молодец. Вот прям молодец, – тараторила подруга.

А мне стало грустно, что вот в такие моменты, когда ты напился и срочно любишь всех, мне даже некому писать. Только тоска по детям стала нестерпимой, мне срочно захотелось их обнять, поэтому мы выпили кофе, я вызвала такси и поехала к тем, кому я пока не могу написать, но кого люблю больше жизни.