Читать книгу: «Легенда Провидца», страница 19

– Жестоко, – не мог не согласиться с ним Кассиан. – Но нам нужно стараться сохранять невозмутимый вид. На нас смотрит многотысячная толпа. А вы, что же, в своей этой стране, Цезарии, не практикуете вообще никаких гаданий? Как я понял, веры в богов у вас нет. Но как же тогда надежда?.. Как вы даете ее простым людям, которые живут от урожая к урожаю, от выплаты к выплате, которые надеются на высшие силы каждый день? Надеются, что он будет лучше, чем предыдущий?

Тем временем гаруспик приступал к последующим не менее отвратительным манипуляциям – начал доставать другие органы, необходимые для создания общей картины. Тело Меркурия он также начал уродовать в нужных ему местах тем же самым окровавленным не то ножом, не то кинжалом. Главный Жрец походил на какого-то обезумевшего убийцу в те мгновения, который хотел после смерти своих жертв нанести им как можно больше изощрённых посмертных увечий.

Кассиан не мог наблюдать за этим так же хладнокровно, как Ромул, а потому предпочел отвернуться, хотя и не полностью, к цезарианам.

– Мы не используем подобные гадания, – ответил Дэниэл Элиенс, который уже начал успокаиваться. – И не потому, что, кстати, не верим в богов или высшие силы. Кто-то в них в нашей стране верит. Да и многие люди хотят знать свое будущее… Но нам чужда такая жестокость. Это незаконно, да и морально недопустимо так извращаться над мертвым телом.

– Но как же тогда узнать будущее, если не обращаться к богам и не к тем богам, что живут внутри нас? – спросил Кассиан, которого ответ Дэниэла привел в недоумение.

– Мы смотрим на звезды, на небо, – как-то странно-мечтательно ответил глава Цезарии. – Кто-то видит в звездах знаки и предзнаменования.

Кассиан пожал плечами.

– Я никогда не слышал подобного… Я сам не сторонник гаданий, но чтобы просто вглядываться в звезды…. Мне кажется, это глупо.

Император в очередной раз ощутил, какая пропасть в миропонимании лежит между ним и цезарианами. Неловкость, повисшая в воздухе, заставила его снова обернуться к Ромулу и гаруспикам. Они уже заканчивали свои приготовления. Органы, которые Кассиан признал как легкие, печень, селезенка, были отняты у обоих гладиаторов и выложены вокруг сердца Марса.

– Итак, – произнес Главный Жрец своим старческим, но отчего-то сильным голосом, вознося окровавленные сморщенные руки к небу. – Мы обращаемся к вам, о великие боги! Меркурий, твой сын пал сегодня на этой арене! Марс, твое дитя тоже принесло себя в жертву! Так скажите же нам, наблюдавшим их великое сражение и геройскую смерть, чего ждать Императору Ромулу на новой войне с варварами, с подлыми выродками преисподних неверных богов! Победит ли он их или уступит?!..

Кассиан поднял глаза на небо, которое, все утро прежде бывшее ясным, вдруг затянулось тучами. Ему стало не по себе от того, что это совпало со временем гаданий, потому как отчего-то придавало им правдоподобность.

– Тоже мне, геройская смерть, – вновь раздался за спиной Кассиана тихий голос Дэниэла Элиенса. – Это был просто забой скота, вот и все.

Кассиан даже не мог ему как-то возразить.

– Но богам нужна жертва! – продолжил гаруспик. – Богам нужно что-то ценное взамен! И нет ничего ценнее на этой арене, чем кровь самих Императоров! Прошу вас…

И он передал то самое орудие, которым «разделывал» несчастных гладиаторов, в руки Ромулу. Тот, не отходя от намеченного круга, легким движением сделал себе порез ладони. Ни один его мускул не дрогнул в момент, когда он это делал. Об увечье свидетельствовали лишь капли красной жидкости, которые падали на сердце Марса.

– Твоя очередь, – повернувшись к своему соправителю, совершенно серьезно сказал Ромул, передавая ему орудие рукояткой вперед.

– Ты же знаешь, – прошипел Кассиан, который очень плохо переносил любые кровопотери. У него всегда начинала кружиться голова, сознание мутилось, ноги переставали его слушаться. Он не мог позволить себе предстать в подобном виде перед костяком римского общества!

– Что? – совершенно искренне нахмурился Ромул. – А, это!.. Я не подумал, извини…

– Ты издеваешься? – сквозь зубы, от злости не контролируя уже даже свой тон, спросил Кассиан, однако, принимая орудие.

Вздохнув, он сделал такой же, как у Ромула, надрез, готовясь к самым худшим последствиям. Однако их не было. Он впервые почувствовал себя относительно нормально при виде собственной крови. До предобморочного состояния было как до Африканских провинций.

– Теперь сердце бесстрашного окроплено кровью двух сильнейших и достойнейших римлян! – воскликнул Главный жрец, голос которого с каждой секундой все более наполнялся энтузиазмом. – Мы можем приступать!

Толпа, на какое-то время разразившись возгласами одобрения и аплодисментами, стихла и замерла в ожидании. Жрец начал ходил возле круга, то наклоняясь, то разгибаясь, под разным углом рассматривая лежавшие внутренности. После некоторого времени такого хождения, он взял в руки легкое и воскликнул:

– Этим дышал наш герой! А то, как он дышал, говорит о том, будет ли идти легко война. Видите, посмотрите…. Это саркома! Он дышал тяжело. Значит, победа не достанется Риму без трудностей!

Положив легкое, он после поднял печень:

– Печень же у него, у сына Меркурия, напротив, очень хорошая… Это говорит о богатстве, которое нам принесет эта компания! Значит, мы обогатимся!.. – затем Главный Жрец поднял селезенку. – А соотношение их веса говорит мне, что мы потеряем намного меньше, чем приобретем!

Толпа, не рискуя радоваться раньше времени, продолжала наблюдать за движениями Жреца. Лишь двое или трое ликующе воскликнули после этих слов.

– Обратимся же к сердцу, сердцу храброго! –произнес Жрец, как вдруг раздался раскат грома, да такой сильный, какого прежде никогда Кассиан в своей жизни не слышал. Он даже немного пригнулся, испугавшись.

Жрецы, сидевшие вокруг Императоров и цезариан, усмехнулись, причем сделали они это одновременно, отчего у Кассиана в очередной раз пробежали мурашки по коже. А затем он почувствовал на ней капли дождя.

– Знак! – закричал Жрец, глядя в светло-серое небо. – Боги и впрямь сейчас наблюдают за всеми нами! И сердце, это сердце… Оно скажет, победит ли Ромул Бесстрашный в грядущей войне или нет. Если оно забьется, когда я произнесу заклинание, то нас ожидает победа. Если нет, то – поражение. Принесите ванну!

Двое жрецов резко встали и направились к подсобке для декораций. Оттуда они вынесли тазик с какой-то прозрачной жидкостью, с виду похожей на воду.

«Неужели Жрец и впрямь сможет заставить мертвое сердце забиться?! -подумал Кассиан. – Нет, я в это не верю, ну никак не верю!». Император скрестил руки на груди.

Вознеся сердце настолько высоко над собой, насколько возможно, Главный Жрец начал бормотать слова на неизвестном Кассиану языке, после чего он осторожно опустился на колени возле ванной и положил в нее сердце, одновременно жестом подозвав Императоров к себе.

– Ибо тем, кто может ожить после смерти, боги даруют бесконечную силу!.. – возвестил Жрец

Кассиан и Ромул подошли к Жрецу и одновременно ахнули: сердце действительно забилось.

– Бьется! – воскликнул в изумлении Ромул, обращаясь не то к самому себе, не то к окружающим.

И толпу в момент охватило опьяняющее безумие.

21

Отъезд Ромула с армией должен был состояться сразу же после завершения церемонии гадания, однако начавшийся дождь помешал провести торжественные проводы Императора, поэтому было решено отложить ее на недолгое время. Сам же Ромул, однако, не сказать, чтобы выглядел слишком огорченным по этому поводу.

– Знаешь, может, оно и не так плохо… Пара лишних часов в Риме еще никому не вредила, – заключил Император, обращаясь к Кассиану, когда они вместе с Дэниэлом и Глебом покинули арену, чтобы напоследок пройтись по улицам города. Разумеется, их сопровождала усиленная охрана, ведь после того, что произошло на арене, на уши были негласно подняты все занимавшиеся внутренней безопасностью генералы.

– Да, – вяло откликнулся Кассиан, который уже ощущал накатывающую на него тоску по поводу отъезда друга.

Как бы то ни было, несмотря на их разногласия, присутствие Ромула все же внушало ему некую долю спокойствия. Особенно это касалось части общения с населением, ведь у самого Кассиана язык не был так подвешен, когда дело доходило до спонтанностей и несуразных вопросов. Ромул же всегда умел изворачиваться, сам того не осознавая, юноша делал то, чему люди учились годами после окончания Университета.

– Ну что ты, – Ромул ободряюще похлопал его по плечу. – Я постараюсь завершить кампанию как можно быстрее. Ты меня знаешь, не люблю задерживаться!..

Кассиан горько усмехнулся. Они присели на скамейку, находившуюся возле огромного неработающего фонтана, расположенного на площади неподалеку от Колизея. Фонтан этот, струйки воды которого обычно причудливо перекрещивались друг с другом, казалось, навевал только бОльшую грусть.

– А после этой кампании будет другая, – тоскливо заключил он, понимая, что пути их действительно разошлись. – Что же, пора заняться Глебом, да? В конце концов, я именно в нем пока и вижу своего соправителя.

– Что же, – Ромул воровато оглянулся, желая убедиться, на достаточном ли расстоянии он и Кассиан находились от цезариан. – Если следовать нашему плану, то да, кажется, можно уже начинать вводить его в курс дела. Ты уверен, что именно он?.. А не тот Генри Мэтчерс. Ведь он намного старше и опытнее Глеба.

Кассиан и сам поначалу думал о кандидатуре Генри Мэтчерса, который, хоть и немного владел латынью, едва ли внушал ему симпатию как человек у власти. Чего-то по ощущениям Кассиана не хватало в нем… Может быть, харизматичности, а, может, уверенности.

– Да, это так, – согласился он с Ромулом. – Но как мы знаем, в новом мире, который мы с тобой выстраиваем, правят уже не предрассудки, а дела и энергия, которой лидер делится с народом. Ее-то я как раз и не чувствую, когда общаюсь с этим Мэтчерсом. Так что да, кажется, надо проверить Глеба на прочность. А заодно Дэниэла Элиенса. Ты помнишь, о чем я тебя попросил?

– Конечно, – со всей серьезностью ответил Ромул, наблюдая за цезарианами, которые разглядывали что-то на уличном рынке, стоя под навесами. Дождь начинал стихать.

– Отчеты, максимально подробные…

– Да-да, – поспешил перевести тему Ромул, вытянув руку, чтобы проверить, идет ли еще дождь. – Я все прекрасно помню. Отчеты о всем, что происходит с Дэниэлом Элиенсом. Кстати, больше не капает. Наверное, мы уже можем вернуться.

– Так скоро?! – чуть ли не вскрикнул Кассиан, которого в момент переполнили эмоции. – Нет, давай посидим еще…

– Что с тобой? – Ромул улыбнулся, словно бы искренне не понимая, в чем дело. – Все нормально. Мы совсем скоро увидимся. Я обещаю, что вернусь живым и с победой. И пусть эта проверка вообще будет не только для Дэниэла и Глеба, но и для нас с тобой в том числе. Посмотрим, на что мы годимся как Император и как Генерал.

Кассиан вздохнул.

– Тогда, что же, – он собрал в себе все мужество, чтобы произнести такие простые слова. – Давай пойдем.

Они одновременно встали и направились к Глебу с Дэниэлом. Им обоим было непросто признать, что дружбе их пришел конец, вернее, той дружбе, к которой они привыкли за все эти годы. Общение их обещало уже никогда не стать прежним, что было, в общем-то, нормальным, но не очень приятным. В жизни, думалось Кассиану, вообще было слишком много такого, что можно было назвать естественным, логичным, но оттого не становившимся радостным. А радости в его жизни почему-то определенно недоставало.

Дорога на арену, казалось, была вдвое или втрое короче. Сердце Кассиана забилось, как у зайца, когда они вновь взошли на балкон для того, чтобы произнести прощальную речь. Небольшая часть войск, что была выстроена на арене, где все утро проливалась гладиаторская кровь, та, что должна была продемонстрировать зрителям мощь римской армии, замерла в ожидании. Все как один, в новеньком обмундировании, добровольцы и наемники стояли, дожидаясь команды, которую им должен был отдать Ромул.

«Подумать только! – изумился про себя Кассиан за несколько секунд до начала показательного шоу. – И всеми ими будет командовать мой лучший друг! Ромул!.. И это ведь лишь самая малая часть нашей армии».

И от осознания того, что Ромул, тот самый человек, с которым его свела судьба еще в самые первые студенческие дни, с которым он до чертиков напивался, делал татуировки, смотрел на девчонок из Академии Весты, теперь держал в руках жизни всех этих людей, у Кассиана на устах появилась улыбка гордости за товарища.

***

Конь Ромула был уже далеко за горизонтом, хотя Кассиан перестал его видеть задолго до этого ввиду своего плохого зрения. Раз, по собственным подсчетам, в сотый, за этот день вздохнув, он пошел обратно на виллу по своей излюбленной извилистой тропинке. Грусть постепенно начинала уступать место тревоге за грядущие дни, а потому он решил, что поговорить с Глебом нужно как можно скорее.

Разумеется, он едва ли хотел вообще это делать, потому что предсказание весталки для него было слабым поводом выбора соправителя. Ромул же, однако, настоял, чтобы Кассиан выбрал кого-то, хотя бы временно, на роль Императора из цезариан. Кассиан не стал спорить, потому что ему было все равно. Он уже привык нести бремя власти в одиночку, и потому слабо надеялся на чью-то реальную помощь.

– Генри Мэтчерс уже прибыл? – осведомился Кассиан у Демии, стоявшей в атриуме. Как всегда, она улыбалась, будто в ее жизни в очередной раз произошло какое-то радостное событие.

– Да, ожидает вас в кабинете. Вместе с Глебом.

Кассиан немедля направился туда, по сложившейся привычке отказавшись от ужина. Он специально вызвал Генри, чтобы переводить на родной язык Глеба кое-какие термины. Войдя в комнату, он был несказанно удивлен присутствием в ней вместе с Глебом вовсе не Генри Мэтчерса, но совершенно другого человека. Вернее, этим человеком оказалась девушка, по-видимому, представительница среднего класса, лицо которой ему показалось странно знакомым.

– Ну, здравствуй, Кассиан, – произнесла она как бы нараспев, слегка улыбаясь. – Или ты проспал момент, когда мы перешли на «ты»?

– Кто Вы такая? – Кассиан вспыхнул, словно спичка. – Как Вы смеете позволить себе подобное?..

– Обращение к О-Великому-Императору? – ухмылка девушки, однако, стала только шире. Сидевшая на клинии возле Глеба, она сменила перекрест ног, всем своим видом показывая, будто гостем на вилле был сам Кассиан.

Император, который, хотя и будучи никогда и не требовавшим особенных почестей со стороны горожан, был оскорблен подобным обращением, крикнул одного из своих телохранителей. Тот должен был находиться в конце коридора и по первому зову Кассиана в мгновение ока появиться, будучи готовым защищать своего Императора.

– Тиберий, я к тебе обращаюсь! – повторил Кассиан нетерпеливо, не услышав шагов телохранителя в коридоре. Однако в ответ снова раздалась лишь тишина. Тут у Кассиана по спине пробежал холодок, он почуял неладное.

– Тиберий по моей просьбе отошел, чтобы мы могли переговорить с тобой с глазу на глаз, – заявила с раздражением девица, лицо которой будто бы говорило о том, что ей уже начинает надоедать происходящее.

Кассиан же находился в полном недоумении. Он чувствовал, что физически был бессилен себя защитить, а отчего-то эта незнакомка (император все же не мог припомнить, откуда мог бы ее знать) казалась ему угрожающей. Что-то на подсознательном уровне тревожно шептало: «она не из простых смертных, она выше, она обладает какой-то властью!..». Ощущение было очень странным, но Кассиан ему всецело доверял.

– Что Вам нужно? – Кассиан вздохнул и попытался взять себя в руки. – И как Вы смогли проникнуть на охраняемую территорию?

– Ох, очень просто, – лицо девушки расслабилось, и она снова заулыбалась. – Один из охранников, как раз-таки этот самый Тиберий – Наблюдатель. Он меня и пустил.

– Наблюдатель? – нахмурился Кассиан. – Кто это такой? И Вы все еще не ответили на мой первый вопрос.

Девушка закатила глаза.

– Все вы такие, – сквозь зубы процедила она. – Что земляне, что цезариане. «Что-о-о??? Ка-а-а-ак??? Отку-у-у-да???!». Как дети малые, ей-богу!.. Вопрос на вопросе, только и успевай на них отвечать. По башке бы вам всем настучала, ненавижу уже эту работу… Наблюдателя, в смысле. Но я в таком классе родилась, что уж тут поделаешь. Приходится быть нянькой для недоразвитых.

Кассиан запутался только еще больше после этого ответа, но, едва раскрыв рот, остановился, решив, что разумнее было бы просто подождать продолжения речи девушки.

– Ладно-ладно, вижу твои глаза щенячьи, я из-за них и пришла, – скривила губы девушка, вставая с ложа. Небрежным жестом оправив темно-коричневое платье, обнажавшее мускулистые стройные загорелые ноги, которое показалось Кассиану чересчур коротким, она подошла к Императору и протянула руку для пожатия.

Кассиан недоверчиво посмотрел на нее какое-то время, но затем обхватил ее за предплечье.

– Я – Сепия, – представилась, наконец, девушка. – И мы с тобой знакомы еще со дня прилета цезариан. Ты, конечно, этого не помнишь, потому что спал во время их приземления.

– Откуда?!.. – воскликнул Кассиан, отстранившись. Вдруг к нему начинали частично возвращаться воспоминания об этом дне, о том самом провале в памяти… И он понял, что было его причиной.

– Да, – лишь кивнула в ответ Сепия. – Да, это я усыпила тебя и Ромула. Но у меня нет сейчас возможности объяснять во всех подробностях, как и почему. Их, быть может, ты услышишь позже. Я сюда вообще пришла чтобы раскрыть все карты, так сказать. Тебе и вот Глебу. Начальство мое посчитало, что это необходимо сделать именно сегодня, а я – лишь пешка, поэтому и выполняю его указания…

Глеб и Кассиан продолжали смотреть на Сепию с недоумением, и особенно это касалось Глеба, который явно не понимал еще меньше Кассиана речь девушки.

– На каком языке она говорит? – вдруг спросил Глеб, который все это время сидел в такой позе, будто в любую секунду был готов сорваться и побежать куда-то. – Я не понимаю ни слова. Когда мы с Генри начали собираться к вам на виллу, она приехала к нам ни с того ни с сего, сказала, чтобы он не ехал со мной… Но говорила она на латыни.

– Она и сейчас на ней говорит, нет? – смущенно ответил Кассиан и перевел взгляд на Сепию.

– Сейчас я говорю на языке Ю, точно! – вдруг Сепия стукнула себя по лбу. – Точно, я же не вживила чип Глебу! Тебе-то, Кассиан, чип был вживлен давным-давно, еще до революции… Но сейчас я это исправлю, дело тридцати секунд… Предупреди пока своего приятеля, что будет чуточку больно, но не так, чтобы сильно.

С пола Сепия подняла какую-то сумку, которую, по всей видимости, она принесла с собой. Порывшись в ней, она достала небольшую коробочку, которую она поднесла к своему глазу, после чего та раскрылась, и Сепия, достав пинцет, начала перебирать какие-то небольшие металлические звездочки в ней.

– Эта девушка попросила передать, – выдавил Кассиан, наблюдая за причудливыми движениями ее тонких пальцев. – Что она тебе вживит какой-то… Чип. Я не знаю, чего она вообще хочет и что происходит.

Глеб пожал плечами, и неожиданно философски отреагировал на подобное заявление:

– Я уже привык к тому, что в последнее время в моей жизни происходят максимально ненормальные вещи, поэтому… Сепию я уже видел ранее, и она мне показалась человеком, с которым лучше не спорить.

– Так вы уже знакомы?! – воскликнул Кассиан, но вдруг Сепия быстрым движением вонзила в голову Глеба одну из звездочек, в затылочную ее часть. Глеб в мгновение ока взвыл от боли.

– А-а-а! – вскричал он, хватаясь обеими руками на голову и вскакивая в момент с ложа. Однако на ногах он удержаться не мог. Спустя секунду он опустился обратно и лег, зажмурив глаза.

– Что же, такова плата за всезнание, – пробормотала Сепия. – Терпи! Повезло же вашему Дэниэлу Элиенсу, что он как-то понимает языки без чипа. Удивительный случай! Наверное, если бы не он, вы бы, цезариане, вообще на вряд ли бы дожили до сегодняшнего дня.

– Поче… – начал было Глеб, который, видимо, все же мог воспринимать информацию, даже находясь в таком состоянии. – А-а-а… Почему?!… Боже, когда это кончится?

– Да ты уже претворяешься, – фыркнула Сепия. – Я уже говорю на языке Ю. Как и ты сам. Понимаешь?

– Нет… – простонал Глеб, однако, раскрыв глаза и отняв руки от головы. – Не понимаю, о чем ты говоришь! Причем здесь Дэн?

– Твой друг, – вздохнула, вдруг улыбнувшись мечтательной улыбкой, Сепия. – Возможно, окажется Провидцем. Тем человеком, ради которого вся эта заварушка вообще затевалась. Земля, Цезарь, ты, Кассиан. Да и другие поколения людей заодно. Ох, если он и впрямь будет Провидцем, я навсегда буду освобождена от этой дурацкой работы! Даже и не верится, что это, наконец, свершится…

– Так кто же такой Провидец?! – вскричали одновременно Глеб и Кассиан.

И Сепия уже было открыла рот, чтобы ответить им, как вдруг браслет на ее руке начал неистово вращаться, из кожаного превратившись в будто бы в металлический. Из него начали доносится звуки пения каких-то причудливых, неизвестных ни Глебу, ни Кассиану птиц. Вдруг эти самые птицы начали вылетать из браслета, обретая форму полупризраков.

– Это голограммы, – пояснил Кассиану Глеб, однако Императора такое объяснение отнюдь не устроило.

– Это… Что?! – незнакомое слово лишь усилило его замешательство.

– Они ненастоящие, – постарался как можно более понятно ответить Глеб. – Считай, что это просто прозрачные скульптуры… Сделанные людьми, вот!

Птицы тем временем продолжали описывать в воздухе замысловатые фигуры, словно бы танцуя друг с другом. Одна из них, самая маленькая, вылетела из общего «танца» и, облетев комнату со звонким воплем, вернулась к Сепии и вдруг зависла в воздухе. Птица внезапно словно стала стеклянной, ее фиолетово-зеленые перья стали переливаться на свету, а глаза, напротив, застыли без движения. Клюв ее резко приоткрылся, и Кассиан с Глебом догадались, что она наверняка представляла собой какой-то говоритель.

– Немедленное сообщение, – мягкий женский голос донесся из клюва птицы. – Немедленное сообщение от Центра! Передача визуальных данных завершена!

– Ненавижу птичек, – прошипела девушка, закатив глаза. – Это их, наверное, госпожа Шипсан отправила, она их выводит днями и ночами. Но я должна ответить сейчас, так что вы меня извините.

Глеб и Кассиан не знали, как уместно было бы ответить в подобной ситуации, а потому просто пожали плечами.

– Я слушаю, – взяв птичку в руку, казалось, чересчур сильной хваткой, громко сказала Сепия. – госпожа Шипсан?

«Так, пока она отвлеклась, – мелькнула вдруг мысль в голове у Кассиана. – Может, стоит попробовать добраться до местного «секретного рычага»? Хотя с этой девушкой, наверное, все же шутки будут плохи… Если она узнает, что я хочу воспользоваться моментом, то мне, наверное, несдобровать. Да и тогда не видать мне ответов, как своих ушей. А ответы мне нужны, очень даже. Кто такой этот Провидец?! И кто такие, на самом деле, цезариане? Да и мы сами, в конце-то концов?!».

«Секретных рычагов» на вилле было предостаточно, и они представляли собой небольшие, едва заметные, замаскированные под часть мозаики, кнопки, которые сконструировал сам Кассиан, которые нажимали на некие рычаги, расположенные в подвале, а те, в свою очередь, вели к колокольчикам «тревоги» у охраны. Разумеется, сделано это было из соображений безопасности, однако пока воспользоваться ими ни Кассиану, ни Ромулу не довелось. Да и в данной ситуации, как уже решил Кассиан, едва ли использование «рычага» повлекло бы за собой больше пользы для него, чем вреда. Охрана виллы ни за что не смогла бы справиться с той, кто обладает такими технологиями – заколдованными птицами, передающими сообщения, а еще может вживлять какие-то «чипы» прямо в голову человека, благодаря которым он начинает понимать и говорить на другом языке.

– Госпожа Шипсан? – нетерпеливо повторила Сепия, оглянувшись на Кассиана, как будто что-то заподозрив. – Мне тут надо успеть до закрытия лавки еще вернуться, доделать все свои торгашные дела…

– Во-первых, перестань давить так сильно на меня, – пропела птица вдруг каким-то изменившимся голосом. – Ты не забывай, что это – мои новые модели, они передают ко всему прочему каждое прикосновение. А во-вторых, отмена операции. Кассиана и Глеба пока отпускаем.

– Что?! – взорвалась Сепия, теперь уже с извиняющимся взглядом обернувшись к обитателям виллы. – Подождите, этого просто не может быть!.. Госпожа Шипсан, ведь Вы понимаете, что я уже вживила им чипы?! Что они уже все видели. Такие сложные воспоминания невозможно будет удалить из нейронной сети без последствий.

– Нам уже наплевать, если честно, – пропела птичка еще более сладко, отчего Кассиану сделалось совсем жутко. – С ними что-нибудь придумается, наша главная задача сейчас – Дэниэл Элиенс. Надо незаметно как-то доставить твой Портал к их лагерю и ночью доставить Элиенса к нам на базу. Ты все поняла?

– Да, – проворчала Сепия, едва удерживаясь от того, чтобы не закатить глаза. – Я займусь этим, только доделаю дела в своей лавке…

– Чипы Кассиана и Глеба пока просто переключи на средний мозг, пусть вздремнут.

– Чего-чего?! – воскликнули Глеб и Кассиан, которых такая перспектива явно не устраивала.

– Отбой связи, до встречи, – птица не то пропела, не то сухо, прямо-таки по-человечески сказала последнюю фразу. После чего, сделав быстрый виток вокруг браслета Сепии, она буквально слилась с ним, свечение ее прекратилось, а браслет стал вновь металлическим.

– Так, мальчики, простите, – вздохнула девушка, нахмурив свои темные брови. Было видно, что ей и впрямь совсем не нравилось происходившее и она ощущала свою вину перед Кассианом и Глебом.

– Не надо, не надо нас усыплять! Никаких средних мозгов!.. – умоляюще забормотал Кассиан. – Вы же обещали нам обо всем поведать.

– Да, – вновь вздохнула Сепия, принявшись делать какие-то причудливые жесты над своим браслетом. – И мне действительно очень, очень жаль, что так выходит. Я постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы, в самом крайнем случае, большая часть вашей нейронной сети сохранилась в достойном состоянии.

После чего она грустно улыбнулась, а затем описала над браслетом маленький кружок своим тонким пальцем, а Кассиан и Глеб, которые так и не успели ни сдвинуться с места, ни что-либо возразить, провалились в небытие.

***

Не сказать, что Дэн совсем уж не знал, чего можно было ожидать от военной кампании. Конечно, он предполагал и стесненные условия, и отсутствие какого бы то ни было личного пространства, однако при этом он забыл, пожалуй, о самом важном: о том, что до самих сражений оставалось порядочное количество времени, в течение которого ему самому, человеку, не имевшему в военной коллегии Риму ровно никакого отношения, совершенно было нечего делать.

В первый же вечер он ощутил невероятную скуку и тоску по Глебу и остальным членам Сообщества. После того, как римская армия разбила лагерь, Ромул сразу же созвал на собрание всех генералов, в число коих Дэн, конечно же, не входил. Перед тем, как удалиться, Ромул как бы негласно произнес: «Извини, приятель, теперь мы с тобой уже не сможем болтать, как прежде», однако Дэну от этого легче отнюдь не стало. Ни с кем из солдат он не был знаком, да и знакомиться смысла не видел, тем более что никто из них не относился к нему с симпатией, он это чувствовал.

Поэтому, какое-то время постояв возле своей палатки после прощания с Ромулом, Дэн решил прогуляться по окрестностям лагеря. Он всегда считал себя человеком независимым и самостоятельным, но отчего-то вдали от своей родной планеты, Цезаря, потребность в одиночестве отступила на второй план. Дэн как будто не ощущал уже себя в безопасности, находясь наедине с собой, особенно это чувство усилилось после усложнения ситуации со снами.

– Смотри куда идешь, кретин! – вдруг зло выплюнул ему вслед один из солдат. Дэн обернулся, и только после слов солдата понял, что случайно наступил на его отполированные до блеска доспехи. Ему стало в момент стыдно, и он покраснел до кончиков ушей. Неуклюжесть все детство было его личной Ахиллесовой пятой, мальчиком он нередко бывал очень рассеянным, часто по неосторожности ломал свои и чужие вещи, и потому каждый раз, когда нечто подобное случалось в его взрослой жизни, Дэн чувствовал неимоверную неловкость.

– Извините, пожалуйста, – только и смог выдавить из себя Дэн.

– Я-то извиню, но, берегись, как бы твои боги не разгневались, почитатель Цезаря, – вдруг недружелюбное выражение лица солдата сменилось зловещей ухмылкой. – Хотя, думается мне, у тебя их и вовсе нет. Как и Цезаря.

– Что ты такое говоришь?! – тут пришло время Дэна завестись. – Я случайно наступил на мою вещь, а ты несешь какую-то ахинею про мою… Страну. Она есть, я с нее прибыл в Рим.

– Чушь, мы все знаем, что вы все просто подставные лица, – солдат скрестил руки. – Ну ничего, вскоре нам расскажут правду. А если нет, то мы сами ее выведаем.

– Бред, что за бред… – только и пробормотал в ответ Дэн, решив, что продолжать дальнейший спор с этим человеком бесполезно. После чего он развернулся и двинулся было вперед, как вдруг ощутил сильный и достаточно неприятный удар прямо в затылок. Это было что-то вязкое и в то же время плотное и мокрое… Грязь, в него швырнули грязью!..

Дэн был готов поклясться в ту секунду, что, если бы вдалеке он не заметил того, что заметил, он бы не сдержался и ввязался в драку. А заметил он следующее: женскую фигуру, которая возникла словно бы ниоткуда возле одного из деревьев, что росли возле берега ручья, к которому он как раз и направлялся.

Внимание теперь его было приковано к тому развевающемуся на ветру платье, он забыл о своей не окончившейся потасовке и направился к женщине, оставив римских легионеров пребывать и дальше в недоумении. Она же, в свою очередь, лишь смотрела на него, оставаясь неподвижной.

«Эта женщина ждет именно меня» – мелькнула у него в голове мысль, а после чего по коже пошли мурашки.

– Да, я действительно ждала тебя, – проговорила женщина, вернее, девушка, когда он, наконец, дошел до нее. Ею оказалась никто иная, как та самая Сепия, которая встретилась ему и Сообществу в день их высадки на Земле.

– Но почему? – Дэн задал, как ему самому показалось, этот вопрос напрасно. Он смотрел девушке прямо в глаза, в которых читалась не то скука, не то просто тщательно скрываемый интерес.

– Потому что ты, Дэниэл Элиенс, возможно, являешься чем-то большим, чем думаешь, – и вдруг Сепия искренне, но при том довольно жутко, улыбнулась. Улыбка эта напомнила Дэну оскал хищника, уже готового к охоте на свою жертву.