Читать книгу: «Мрак сердец наших», страница 3

Глава 6. Двойной прыжок

Было жарко и пыльно. Я захлебнулась от порыва горячего ветра.

– Ах ты, ты, чтоб тебе провалиться! – выругался Курт. Он затряс кулаками, а после принялся бить себя по лбу. – Вот гад, вот гад!

– Курт! Тише ты, – я схватила брата за рукав и сильно тряхнула.

Я боялась, вдруг что-то пойдет не так, мы окажемся дома раньше времени, и члены Директории услышат его слова. Я огляделась. Вокруг стояла непроглядная темень. Что это за место? Лес или… преисподняя? Всем известно, что Мраки попадают в ад, но раньше времени не хотелось.

– Тише? Тише?! Да он меня убить хотел.

– Не правда!

– Ты у него ножа такого большого не видела, что ли…

– Он просто хотел тебя напугать. Он, наверняка, знал, что ты прыгаешь, когда нервничаешь. Ты это говорил, когда отмечался в Надзоре? Вот он и решил надавить.

Курт смолк, закусил губу и глянул на меня исподлобья. Похоже, и сам понял, что я права, от чего шумно и обиженно задышал.

– Ладно, давай пацана найдем, – буркнул он и обошел меня.

Я обернулась и только сейчас увидела свет – на него и шел Курт. Вдали позади оказался фонарь. Совсем не такой, какие я видела раньше. Он был в три раза выше обычного и раз в десять ярче. На конце огромного столба светил не едва живой огонек зажженного фитиля, а целое солнце. Его лучи тянулись вниз и озаряли серую полосу земли у основания фонаря. Глаза постепенно привыкли, и я смогла рассмотреть каменную дорогу, по сторонам от которой зияли овраги. На дороге не было ни лошадей, ни карет, лишь дюжина человек – они стояли и ходили вдоль края. Никто не обратил на нас внимания.

– Ты правда чувствуешь его? – я догнала Курта и тронула за плечо. Это было слишком невероятно и странно.

– Правда. Он… – Курт остановился и нахмурился, – там.

Брат указал на освещенный круг под фонарем. В принципе, это было единственное возможное направление, только я никак не могла рассмотреть ребенка. Под фонарем стояли два парня – они подносили к лицу что-то зажатое в пальцах, а после выдыхали дым. Они бросали взгляды на двух девиц в юбках по колено – похоже, в любом месте найдутся девушки определенного сорта. От одного края дороги к другому ходил высокий мужчина в пятнистом, как будто грязном, костюме и с огромной сумкой за спиной. Пожилая женщина тащила котомку на колесиках, словно лошадь – телегу.

Курт решительно двинулся вперед, я – за ним, но едва мы сделали первые шаги, люди в круге света вскинули головы и посмотрели на нас. Мы замерли. Люди же начали двигаться. Те, что сидели, вставали, а те, что ходили, стали приближаться.

От страха я попятилась, кровь зашумела в ушах. Я слышала стук собственного сердца. Он становился громче. Еще громче. И тут я поняла, что монотонный стук звучит не в моей голове, а за спиной. Я оглянулась и закричала. На меня несся огромный – с десяток лошадей – зверь с красными глазами. Курт шарахнулся в сторону и дернул меня.

Зверь пронесся мимо. За огромной черной мордой оказались… дома. Высокие коробки со светящимися окнами на железных колесах пролетали мимо нас, выдавая повторяющиеся железные удары. Заскрипел металл, и ряд домов стал замедляться, пока вовсе не остановился. Теперь с одной стороны от дороги стояла сплошная стена, изрезанная желтыми квадратами окон.

Я цеплялась за руку брата, боясь пошевелиться. Дома еще раз дернулись, и в них открылось несколько дверей. Из проемов, как языки изо ртов, вывалились небольшие лестницы, и по ним стали спускаться люди. Те же, что были на дороге, наоборот, двинулись к дверям.

– Проклятье! Лита, минута! – Курт пришел в себя, глянул на часы и потянул меня за собой.

Это был чужое, странное и страшное место. Но у нас была простая задача – найти мальчика. Мы бежали, лавируя. Шмыгнули между девицами с голыми ногами, мимо котомки на колесах, обогнули мужчину с гигантской сумкой. Курт врезался в собравшуюся толпу и замер. Я налетела на брата.

– Нет, не здесь, он там, – Курт развернулся и бросился в обратную сторону.

Мне оставалось лишь довериться его новообретенному чутью. Снова толпа, снова огромная сумка, женщина с котомкой, девицы, которые недовольно окликнул брата. Он снова встал.

– Провались! Да где он! – Курт снова развернулся и глядел туда, откуда мы только что прибежали. – Он где-то тут, я чувствую.

Я вгляделась в людей на небольшой полоске земли. Одни люди вышли из домов на колесах, другие подходили к лестницам. Но нигде не было видно ни одного ребенка. Я в отчаянье шарила глазами по толпе.

– Курт! – я ткнула пальцем, – а что, если тот мужик посадил его в сумку? Его же вроде как украли? Может, это еще один Мрак из банды.

Брат резко повернул голову, уставился на мужчину в пятнистой одежде, что уже поднимался по лестнице, и гигантский тюк за его спиной. Туда вполне мог поместиться щуплый ребенок. Курт втянул воздух.

– Да, он там, – и бросился вперед.

С разбегу Курт схватил за руку пятнистого и потянул назад. Мужчина вздрогнул и опустился на землю. Легким движением он сбросил брата с локтя, но я вцепилась в другой, не представляя, что делать дальше.

– Да какого черта! – мужчина рявкнул, занес сжатый кулак и обернулся ко мне, собираясь ударить в лицо. Но увидев меня, замер. Его рот открылся, а кулак так и застыл в воздухе. За его спиной возник Курт и повис на занесенной руке. Звякнули часы, и мы трое прыгнули.

Рывок. Толчок. Удар.

Мы должны были вернуться домой. Но место, где мы оказались, больше не был нашим домом. В нос ударил обжигающе горячий воздух. Гораздо более горячий, чем воздух в то чужой земле. Вместо стен с четырех сторон нас окружал огонь. Стены огня.

На моих глазах пламя сожрало коврик под ногами. С потолка рухнуло горящее полено. Я поняла, что больше не могу дышать, в доме не осталось воздуха, только жгучий горький дым. Взметнувшаяся прядь моих волос истлела на глазах, а у пыльных часов на каминной полке лопнуло стекло.

На кухонном столе треснула банка масла. В следующую секунду стекло разлетелось, а огонь вобрал густую массу, набрался силы и убийственной волной бросился на меня. Я вскрикнула и, цепляясь за жизнь, сжала твердую руку, что все еще держала.

Рывок. Толчок. Удар.

Я упала лицом в землю. Землю, пахнущую мхом и дождем. Трава забилась в ноздри, но я все равно смогла сделать вдох и закашлялась. Второй вдох дался легче. Мы оказались в лесу рядом с домом, где я собирала ягоды и травы. Тишину этого места нарушал громкий треск. Я села и обернулась. Дубы таяли на фоне огненного вихря, в который превратился наш дом.

Как мы оказались в лесу? Курт снова прыгнул? Значит, через три минуты он вернется в этот пламенный кошмар! Надо успеть потушить дом!

Я попыталась встать, но осела, когда увидела две высокие фигуры в темном на фоне нашего дома. Они вскидывали руки, выпуская фонтаны огня. Пламя вырывалось из их ладоней и пожирало ветхое жилье. Двое ходили от угла к углу, не оставляя зданию и шанса.

Оранжевые языки ползли по резным ставням, которые мне так нравились, сдирали с двери голубую краску, которой мы написали выдуманный адрес, повалили перила на крыльце. Пламя потянулось вверх – ко второму этажу – и вгрызлось в ногу деревянной куклы, что я посадила на подоконнике.

За спиной кто-то зашевелился. Я обернулась. Курт с ошалелыми глазами сидел на траве и также смотрел, как умирал наш дом. Мужчина, что мы выдернули из другого мира на верную смерть, сидел рядом. В ту секунду, когда я перевела на него взгляд, он резко поднялся. Огромная сумка осталась на земле.

– Какого… – прохрипел он, но слова потонули в жутком грохоте.

Я вновь посмотрела на дом. Его крыша покосилась, а стены треснули, растопырив оранжевые от жара доски. В следующее мгновение дом, роняя светящиеся головешки и обламывая хлипкие подпорки, соскользнул с края обрыва. Еще секунда – раздался глухой удар.

Двое в темном подошли к краю и глянули вниз. Когда свет на дне оврага потух, они двинулись в сторону леса, где на опушке стояла карета. Фигуры легко вскочили на козлы, один хлестнул лошадей, и животные рванули с места.

Я сидела не шевелясь, пока стук копыт не стих, но тут же услышала шорох листвы. Обернулась, готовая к тому, что мужчина набросится на меня. Но он и сам смотрел на лес.

От деревьев отделились тени, двинулись к поляне. Когда они приблизились, я смогла рассмотреть, что это всего лишь люди в темных плащах. Пока они окружали нас, я на четвереньках подползла к Курту и схватила его за руку.

– Мы знали, что вы сможете за себя постоять, – обратилась одна из теней к мужчине.

– А с этими двумя что делать? – человеке с другой стороны круга ткнул пальцем в меня с братом.

Первый пару секунд помолчал.

– Они видели и все знают, нельзя их оставлять.

Второй кивнул и пропустил в центр круга еще одного человека. Тот опустился на колено и дотронулся до лба Курта указательным пальцем. Брат повалился на спину.

– Курт! – закричала я.

«Нельзя их оставлять». Нас убьют. Убили. Уже убили Курта! Мрак, убивающий касанием! И он уже тянул руку ко мне. Я попыталась отползти, кто-то тут же схватил меня за плечи и заставили замереть. Холодные пальцы коснулись моего лба. Я почувствовала, как проваливаюсь в темноту. В последнюю секунду жизни, уже закрывая глаза, я услышала, как одна из теней обратилась к мужчине:

– Добро пожаловать домой, ваше высочество.

Глава 7. Мрачный пансион

Я работала. Как обычно – разносила тарелки, собирала тарелки, мыла тарелки. Ходила между столами и опять – тарелки, тарелки, тарелки. Затем что-то необычное. Что-то красивое. Что-то на золотой цепочке. Потом внезапно я стала заваривать чай. От чая скрутило живот. Нет, не от чая. Это прыжок. Еще один. Огонь. Я умру! Нет! Да! Кто-то душит меня!

С хрипом я проснулась и схватилась за горло. Никто меня не душил. Всего лишь ремень сумки обернулся вокруг шеи. И почему я легла спать с сумкой? Я глянула на нее. Помню, как утром схватила ее, выбегая из дома. Как потом сбросила в чулане для прислуги в трактире, и снова перекинула через плечо, когда уходила с работы. Помню, как прикрывалась от нее во время дождя по дороге домой. Дома она мешала готовить чай для члена Директории. Директория! Прыжок! Пожар! Курт!

– Курт! – теперь я окончательно проснулась и села.

И тут же увидела брата. Он сопел на софе рядом. Курт с трудом помещался на мягком сидении: длинные ноги он согнул и подтянул к груди, а в руках сжал декоративную подушку.

Вот он. Невредимый. Он не прыгнул назад в пылающий дом спустя три минуты и не сгорел там заживо. Я выдохнула. Может, мне все это приснилось? Тогда… Тогда, где мы?

Я огляделась. Мы точно не в Падающем доме. Сама я лежала на широкой кровати с резными столбиками по углам и темным балдахином. Тоже мне, сказочная принцесса! Я перевернулась, докатилась до края кровати и встала.

Интерьер комнаты был сдержанным, но богатым. Стены обиты темным деревом, большие окна, сквозь которые лился слепящий солнечный свет, помост, на котором стояла кровать.

В комнате было две двери – в дальнем углу и прямо за мной. Сердце тут же зашлось в бешеном ритме. Что там? Или кто? Те люди, что сожгли наш дом? Воспоминание наполнило обидой и злостью. Я прыгнула к двери и даже взялась за ручку – собиралась высказать все тем людям, что хотели убить нас. Но в последний момент остановилась – я помнила, как Курт упал без сознания и чьи-то руки тянулись ко мне. Я думала, что сейчас умру. Но – я ущипнула себя за руку – вроде как еще жива. Но это еще ничего не значило.

– Курт! – я подошла к брату и тронула за плечо.

– Что? Чего? Что случилось? Кто это? Где мы? – он проснулся так же резко, как и я несколько минут назад.

– Тихо ты, – я прижала руку к его рту. – Я не знаю, где мы. Ничего не знаю. Но мне кажется, нам лучше уйти.

– Почему? – Курт уже оглядывал комнату, и от необычных видов лицо его вытянулось.

– Вставай скорей, – я потянула его за рукав, – и пойдем.

– Куда? Я не хочу, – он медленно спустил ноги с кровати.

– Вставай, говорю! – я стукнула его по плечу.

Пока он лениво поднимался и потягивался, я добежала до камина, схватила кочергу и взвесила в руке. Тяжелая, но замахнуться смогу.

– Это-то тебе зачем?

– Как зачем? А вдруг там, – я кивнула на дверь, – эти, которые хотели нас убить.

Курт нахмурился.

– Вормский?

– Ты идиот? Те люди в лесу, ну, в плащах.

– Не помню.

Я отмахнулась и подошла к ближайшей двери. Медленно повернула ручку и толкнула дверь. Я ахнула. Там оказалась уборная. Но это была не какая-то выгребная яма. Комната была отделана белым мрамором, а в центре стояла ванна, к которой вели две медные трубы с вентилями. Я только слышала о таком, но не видела. Не в силах оторвать взгляд, я подошла ближе. Пальцы сами крутанула вентили. Из них хлынули струи – холодная и горячая. Секунду подумав, я склонилась и наспех умылась.

– Все идем, – я прошла мимо Курта и вернулась в комнату.

– Не-а, я тоже хочу! – и брат захлопнул дверь ванной перед моим носом.

Я бросилась было вперед, чтобы вытащить Курта за волосы, но побоялась, что меня услышат. Пришлось шипеть от злости и молча бегать по комнате, пока он, судя по звукам, плескался в ванной. Все это время я следила за второй дверью – но никто в нее так и не зашел.

– Чем это от тебя пахнет? – я накинулась на Курта, когда тот вышел, но терпкий аромат остановил меня.

– Не знаю. Там куча всякого добра, – Курт взъерошил светлые патлы белейшим полотенцем, прочистил ухо и швырнул полотенце на пол. – Не боись, я тебе тоже взял.

Он оттянул карман, показывая содержимое. Там блеснули крохотные стеклянные баночки с разноцветными жидкостями.

– Курт!

– Что-о?

– Ты издеваешься? Нам надо уходить, а ты голову намываешь!

– Тебе бы тоже не помешало. И зачем нам уходить?

– Нас же убьют!

– Да кому мы вообще нужны?

– Ну, кому-то же были нужны, раз дом наш спалили, дурак!

– Сама такая. Они же не нас убить хотели.

Я осеклась. Мы были в доме не одни. К нам приехал член Директории. Ну, конечно, Курт прав (в кои-то веки). Кому сдались два никчемных Мрака, когда можно напасть на одного из пяти самых влиятельный людей в стране. Это что, мятеж?

«Нельзя их оставлять», – сказали те люди в тёмных плащах. И дом поджигали тоже люди в черном. Они напали на Директорию, а нас взяли как свидетелей!

Страх накатил с новой силой. Мы здесь не останемся! Я двинулась к двери, взялась за холодную ручку, но остановилась в нерешительности. Может, стоить взять какую-нибудь палку – хоть попытаюсь отбиться, если меня захотят убить.

– Ну тебя, – Курт отпихнул меня от двери, толкнул и не задумываясь шагнул наружу.

Мы оказались в пустом коридоре, по обеим сторонам которого расходились ряды дверей. Стены, как и в комнате, были обиты темным деревом, а на полу лежал мягкий ковер, скрадывающий звуки шагов. По воздуху плыл сладкий аромат выпечки. Наши с Куртом животы одновременно заурчали. А ведь мы не ужинали. Я даже не помнила, где оставила еду из трактира. Наверное, в сгоревшем доме. Кухарка убьет меня за горшки.

Курт двинулся направо, я хотела последовать за ним, но тут заметила приоткрытую дверь напротив. Там на полу стояла знакомая большая сумка. Тот самый заплечный баул, в который спрятали мальчика. Теперь я уже не раздумывая распахнула дверь. Бросилась на колени, развязала узел и заглянула внутрь. Никакого ребенка там не было. Ну что за дура! Сумка была забита до верху: одежда, одеяло, железная кружка, какие-то тюбики, сухари – я смогла докопаться только до середины. Но, может, ребенок выбрался, а сумку теперь используют, чтобы вещи носить? Вот только… Вблизи стало понятно – даже самый худой восьмилетний пацан в нее бы не поместился.

– Курт, ты еще чувствуешь того ребенка? – я обернулась к брату, который зашел следом за мной.

Он осматривал комнату. Выглядела она один в один как наша. Только я во сне сбила покрывало на кровати. Местное же было гладким как могильная плита, кто-то даже подоткнул края под матрас. Но этого кого-то в комнате не было. Слава Покровителю – вламываясь, я не подумала об этом. Курт тем временем вскинул голову и глубоко вдохнул.

– Чувствую. Он здесь. То есть, там, ну, в той стороне, – он указал в противоположный конец коридора и тут же двинулся туда. Я побежала за ним.

Коридор повернул и вывел нас к большой деревянной лестнице. По ней мы спустились вниз, в большой холл, залитый солнечным светом. Но вокруг так и не было ни души.

– Здесь вообще живые есть? – поежилась я.

Ответом мне стал первый удар больших напольных часов. Бой разлетелся по всему зданию. Между первым и вторым ударом я явно услышала нарастающий гомон и топот. Третий удар потонул в стуке открывающихся дверей.

Я замерла, ожидая увидеть людей в длинных плащах, но в холл выплеснулось море детей. Подростки и малыши с криками и смехом бросились мимо нас. Первая волна распахнула большие двустворчатые двери, следующие нахлестывались друг на друга и образовывали людской водоворот у выхода. Часть детей проигнорировали зелёную лужайку, что виделась снаружи, и принялись носиться по коридору. Из одной двери вышли двое мужчин с книгами в руках. Они скользнули по нам взглядом, обошли, не прерывая разговор, и скрылись за другой дверью.

– Может, мы стали призраками, и никто нас теперь не видит? – зашептал Курт мне в ухо, когда очередные двое мальчишек пробежали мимо нас и вылетели на улицу, толкнув высокие двери.

«Провалиться, всё-таки умерли», – с досадой поморщилась я.

– Вы проснулись, – на мое плечо легла рука.

Я дернулась и отскочила.

Позади стояла высокая женщина – даже выше Курта, а уж меня она обгоняла на полторы головы. Ей было около сорока, но кожа ее сохранила здоровый цвет, рыжие волосы – блеск, алые губы были полными и резко очерченными. Мне вдруг подумалось, что это самая красивая женщина, что я видела в жизни. Может быть, лишь за одним исключением.

– Мы уже начали беспокоиться, вы не просыпались два дня. С другой стороны, вы столько пережили. Было бы нечестно винить вас за желание немного отдохнуть. Ведь так?

Курт кивнул, но выглядел так, будто и не слышал вопроса, – рот его приоткрылся, а глаза неотрывно следили за незнакомкой.

– Кто вы?! И где мы? – я отступила и попыталась потянуть за собой Курта. Она явно одна из тех, кто напал на члена Директории. Нужно остерегаться ее, а красивых людей нужно остерегаться вдвойне.

Женщина повернулась ко мне. Строгая застегнутая до самого горла рубашка на ней сверкала белизной, а идеально выглаженная серая юбка опускалась до блестящих кончиков туфель. Незнакомке, при её-то красоте, не требовалось наряжаться. Женщина смерила меня взглядом. Он не был ни холодным, ни радушным – никаким. И все же улыбнулась мне. Я не сразу поняла, что тут же ответила такой же улыбкой.

– Конечно, прошу прощения. Меня зовут Криспина Оверон. Я понимаю, вы… минутку…

Мимо на нас с визгом пронеслись две девочки лет двенадцати. Криспина выбросила руку, и последняя грудью налетела на раскрытую ладонь.

– Эвелин, что я говорила про беготню в коридорах?

– Простите, мадам Оверон.

Девочка опустила глаза, шмыгнула носом и принялась теребить косичку. Волосы под ее пальцами стали удлиняться и вскоре спустились до талии и поползли к коленям. Мрак! Но… я посмотрела на ее руку – ладонь была чистой, ни следа метки. Мой взгляд двинулся дальше. У второй девочки на ладони тоже не было метки, и только холеную руку Криспины, руку с длинными пальцами и одним изящным золотым кольцом, уродовало красное клеймо.

Мадам Оверон перехватила мой взгляд и улыбнулась. Я смутилась и потупила глаза, совсем, как маленькая Эвелин – неприлично было так пялиться. Моя рука против воли юркнула в карман.

– Иди. Шагом! – женщина отпустила девочку и снова взглянула на меня. – А вам не нужно прятать руку. Здесь все Мраки.

Мраки, но без меток? Как это возможно? Очень странно. Странные Мраки, странная Криспина, странное место – мне здесь не нравилось.

– А где мы? – Курт плечом загородил меня и перехватил взгляд Криспины.

– Давайте пройдемся, – мадам Оверон проводила взглядом еще двух детей, что выбежали из боковой двери, и покачала головой.

– Никуда мы с вами не пойдем! – я отступила от нее и бросила быстрый взгляд на дверь. Интересно, далеко ли нас увезли от дома? То есть от того места, где раньше стоял наш дом.

Криспина вновь посмотрела на меня со сдержанной улыбкой. Она не злилась, не удивлялась, не спорила. От ее выдержки и безупречных манер, мне стало неловко. Обычно я была самой воспитанной в комнате.

– Отчего же?

– Отчего?! – я вскрикнула и тут же закусила губу, стараясь вернуть самообладание – такое же, как у нее. – Наш дом сожгли, нас уби… усыпили. И вот мы здесь, и у Мраков здесь нет меток, а нас…

Я посмотрела на Курта в надежде на подсказку, что такого ужасного может с нами еще произойти, но он беззаботно пожал плечами.

– Я могла бы сказать, что это не мы сожгли ваш дом. Но боюсь, на слово вы мне не поверите. Но я могу это доказать, если вы пойдете со мной. В конце концов, – она слегка наклонила голову и вновь улыбнулась, глядя мне в глаза, – неужели вы думаете, я смогу вам навредить.

Она развела руки, словно показывая, что оружия у нее при себе нет. Я еще раз оглядела статную фигуру. Она выше и наверняка сильнее меня, еще и Мрак. Что она умеет делать? С другой стороны, пока ни она, ни кто-то еще нам не навредили. Да и Курт никуда уходить не собирался. А куда я без него?

Приняв мое затянувшееся молчание за согласие, Криспина кивнула мне, затем Курту и вышла на улицу. Брат сразу двинулся за ней, я – выждав минуту. За входной дверью оказался огромный двор, с трех сторон окруженный каменными зданиями. Корпусы явно были очень старым. Крыши их ощерились шпилями, а над каждой дверью была арка – так строили много лет назад. Плющ так плотно обвил стены, что кладки почти не было видно. Оконные проемы местами тянулись от земли до крыши. Мне пришлось задирать голову, чтобы рассмотреть сотни цветных фрагментов стекла в них – кусочки складывались в огромные цветы.

Во дворе разместились несколько беседок, тут и там плакучие ивы склонили ветви к земле. Я все время озиралась, пытаясь понять, как убийцы членов Директории связаны с этим местом. Вокруг было слишком… спокойно.

Дети играли с мячом или валялись на траве, щурясь на теплом весеннем солнце. Я заметила, как одна девочка, лежа на спине, подняла к небу указательный палец. На него тут же опустилась бабочка, вскоре подлетели еще две.

– Все эти дети Мраки, – мадам Оверон проследила за направлением моего взгляда. Она вела нас по галереи вдоль корпуса. – Мы ищем их в детских домах и привозим сюда. Иногда забираем и из семей, если… если ребенку там не рады. Наша задача – успеть до того, как им поставят метку. Об этом месте Надзор не знает, поэтому нас и не проверяют. И дети могут жить спокойно, ничего не боясь и не стесняясь. Изначально здесь был только пансион, где Мраки могли найти дом, но я открыла школу, чтобы дети учились, а потом могли устроиться в жизни.

Я на секунду отвлеклась от мыслей про длинные плащи и хмыкнула. Еще бы. Без метки никто и не узнает, что ты Мрак. Я бы вот никому свою способность не показывала, и могла бы жить как самый обычный человек. Звучало все это слишком хорошо. Только меня так и подмывало спросить – какое отношения Кристина имела к нападения на Директорию?

Женщина вдруг остановилась и обернулась. Я отвела глаза, боясь, что она поймет, о чем я думала.

– Мне очень жаль, – Криспина обратилась не ко мне, а к Курту, – что мы не приехали в Гирсу. Тогда бы мы точно нашли вас.

– А… э… да ничего, – брат начал краснеть.

– Куда вы нас ведете? – меня раздражало, что нам заговаривают зубы.

– Хочу вас кое с кем познакомить.

Криспина больше ничего не сказала. Она повернула за угол корпуса и вошла в неприметную дверь с торца. По коридору она привела нас в библиотеку. Комната была не очень большой, но стеллажи с книгами уходили ввысь на несколько этажей. мысленно одернула себя.

– Так и знала, что найду вас здесь. Смотрите, кого я привела – наших маленьких спасителей, – голос мадам Оверон разнесся эхом.

Я опустила глаза, взгляд заскользил по разбросанным открытым фолиантам к дальнему концу длинного стола. Там, в тени, углубившись в чтение, сидел мужчина. Тот самый мужчина, который прятал ребенка в сумке… или не прятал.

Незнакомец поднял глаза и откинулся на высокую резную спинку стула. Светлые волосы мужчины были коротко острижены. Его можно было назвать молодым, если бы не глубокая складка на переносице. Он снял свой смешной костюм в коричневые и зеленые пятна и сейчас был в простой белой рубашке и темных брюках.

Он неспешно осмотрел Курта, затем меня, ни капли не смущаясь при этом.

– Тоже мне спасатели, – мужчина хмыкнул и начал подниматься из-за стола. – Кто из вас перемещался?

Я заметила, как Кристина легко, почти незаметно кивнула на Курта. Он, тем временем, нахмурился и сделал полшага назад. Пришелец презрительно скривился.

– Не мог что ли раньше? – вдруг рявкнул он.

– В смысле? – Курт опешил. – Мне сказали прыгнуть, я и прыгнул. Сразу.

– Раньше во времени, кретин!

– Сам такой! – Курт всегда одинаково реагировал на обзывательства.

– Молодые люди, – мадам Оверон резко встала между спорщиками и вскинула руки.

Мужчина опустился на стул, Курт скрестил руки на груди.

– Простите их, они юны и, возможно, воспитаны не лучшим образом, – обратилась мадам к дальнему концу стола.

– Эй, я хорошо воспитан, – опять вскинулся Курт. Я закатила глаза.

Но женщина заставила его замолчать, вновь подняв руку, на этот раз ладонь ее была напряжена, а взгляд посуровел. Брат закрыл рот.

– Я понимаю ваше замешательство, но прошу проявить больше уважения. Я боюсь мы не с того начали. Ведь у нас не было времени даже познакомиться. Пожалуйста, давайте присядем.

Она указала на свободные стулья с высокими спинками у стола. Курт тут же бросился к стулу у края стола, чтобы сесть напротив пришельца. Они так и сверлили друг друга взглядами. Я осталась на ногах – не буду я садиться, пока мне всего не расскажут!

– Это – хозяйка пансиона мягко указала на нас, – Кёртис и Лиутгарда Гирсу.

– Курт! Лита! – одновременно огрызнулись мы.

– А это, – Криспина не стала указывать на мужчину рукой, вместо этого слегка склонила голову. – Рингольд, и он…

Высокий блондин слегка взмахнул рукой. Хозяйка пансиона запнулась.

– … и вы вернули его домой, – она быстро закончила предложение, но явно не так, как хотела.

– Мы его не возвращали, – Курт скривил губы. – Он сам увязался.

– При чем здесь это? – я обернулась к Криспине! – Какая разница? Вы сожгли наш дом! Вы убили члена Директории! И нас…

Я оборвала свою речь слишком поздно. Долго сдерживаемые слова прорвались. Может, нас оставили в живых, потому что думали, что мы ничего не знаем или не догадаемся. Теперь нас точно убьют. Я глянула на Криспину, – ее мои слова о Вормском не удивили, – затем на Рингольда. Он молча барабанил пальцами по столу. Он вроде тоже удивился, когда в лесу появились поджигатели… И мы его сами привели из другого места… Но сейчас он явно был заодно с Криспиной!

– Мы уходим! Курт, – я медленно попятилась, стараясь не выпускать этих двоих из виду, но, когда обернулась, замерла.

Передо мной были две одинаковые двери. Через которую мы вошли? Вроде мы ее и не закрывали. Тогда почему…

– Лита, послушайте, – Криспина воспользовалась моим замешательством и встала перед дверьми. – Мы хотим объясниться перед вами и вашим братом. Пожалуйста, присядьте.

Она мягко указала на стул рядом с Куртом.

«Объясниться». Не убить? Они хотят рассказать, зачем напали на члена Директории? Зачем? Неважно! Не хочу я знать об этом. Вообще не хочу иметь с ними никакого дела. А то мало ли, когда этих заговорщиков схватит Надзор, еще подумают, что мы были заодно. Хотя… я замерла. Если узнать, что они задумали… и если предупредить об этом Директорию, если рассказать, кто убил одного из них… Тогда нас не будут ругать. Может, даже похвалят.

Я сделала шаг, затем еще один и взялась за стул. Он оказался невероятно тяжелыми – я дважды потянула за спинку. Стул процарапал ножками по полу, но сиденье показалось лишь наполовину. Я плюнула и присела на подлокотник.

– Прежде всего, – Криспина обошла стол и встала рядом с Рингольдом. – Мы не убивали члена Директории.

– Конечно, он сам себя поджог в нашем доме, – не сдержалась я.

– Вы видели его, когда вернулись в свой дом?

Я замерла. И попыталась вспомнить. Когда мы прыгнули в поисках мальчика, Бодуэн стоял у окна. Когда мы вернулись, его там не было. Но, может, я просто не рассмотрела, или его обугленное тело уже лежало на полу. Как выглядит сгоревший человек? Я тряхнула головой. Не хочу этого знать.

– Его не было, потому что он вышел, как только вы исчезли. Я была в лесу и видела это. Он вышел и приказал своим охранникам поджечь дом.

– Что? Зачем? Он же просил ребенка ему привести? – даже у Курта уже возникли вопросы. Я кивнула: хотела спросить все то же самое.

– Этого ребенка Вормский, – Криспина подняла голову и глянула на Рингольда и улыбнулась, – хотел убить.

– Как это… – я даже привстала от шока и возмущения.

Но Курт опередил меня.

– Так, это вот это-то ребенок? – он вытянул сразу обе руки, указывая на Рингольда. – он же взрослый, а нам сказали… мальчик… маленький… из богатой семьи… его Мраки выкинули куда-то.

Курт заерзал, проверяя карманы, и вытащил маленький портрет, что дал ему Бодуэн, и помахал им в воздухе. Блондин по ту сторону стола помахал рукой, требуя портрет себе. Брат перебросил пластину через стол, и Рингольд легко поймал ее на лету.

– Хм, всегда ненавидел этот воротник, – хмыкнул он.

– Ты почему не такой? – Курт указал на портрет.

– Так это к тебе вопрос. Мать спрятала меня в другом мире, когда мне было восемь, – Рингольд развернул портрет, показывая детское лицо на нем, – И я там восемнадцать лет проторчал. Ждал, пока кто-то явится, чтобы вернуть меня домой. А явился ты. Через восемнадцать лет.

– Другой мир? – тихо переспросила я. В этом странном разговоре каждая следующая фраза была все непонятнее.

– Другой мир… – Рингольд посмотрел на меня, – параллельная реальность, другая планета. Называй, как хочешь.

– Но-но он говорил… лес… Джезире… – я смолкла и вспомнила гигантский фонарь, огромные дома на колесах, странно одетых людей. Я много читала про дальние страны, но ни в одной книге не было ничего такого. Другой мир… Как это возможно?

– Ага, а еще что говорил? Что спасти меня хочет? А сам дом спалил.

Круг разговора замкнулся, а моя голова – закружилась, Я сползла с подлокотника на сиденье, протиснув ноги в узкий зазор между стулом и столом. Чтобы собраться с мыслями, уставилась в открытые книги.

Гравюры на желтых страницах во всех деталях показывали казнь последнего короля Ниневии. Вот его возвели на помост, вот он стоит на коленях, вот отрубленная голова катится к ногам толпы, вот ее надели на копье, и праздничная процессия понесла ее по улицам Северной столицы. Я потерла глаза.