Читать книгу: «Невеста Фараона», страница 3

Глава 4. Танеферт.

Белобрысый предводитель распахнул передо мной дверь, и я замерла. На меня хлынул холод. В сезон Перет раз в несколько лет холода приходили и в Инбу-Хенж. И все же не такие жестокие, обжигающие кожу и словно в кулак сжимающие внутренности.

– Даша! – демоница взяла меня под руку, – Идем!

Все трое: она, предводитель и демон в красном сверлили меня встревоженными взглядами. Их, судя по всему, холод совсем не пугал. Предводитель хмыкнул, стянул с себя длинное полотно и, подойдя, накинул на меня. Я дернулась, но он властным жестом, замотал это мягкое и приятное вокруг моей шеи. После чего довольно изрек:

– Вот, так теплее, – а потом добавил уже другим голосом, в котором слышалась насмешка, – Измайлова, на улице всего-то – 1! Не строй из себя Моану. (героиня мультфильма студии Дисней «Моана»)

– Ты смотришь детские мультики?! – поразилась демоница.

– Ты все-еще хочешь, чтобы я вас вез? – спросил ее предводитель.

Похоже в ответе он не нуждался, и развернувшись, пошел вон из дома. Прямо на этот ужасный холод. Я хотела было малодушно убежать, но демоны – мои спутники, словно предвидя такой поворот, подхватили меня под локти с двух сторон и потащили следом за предводителем. Я старалась дышать аккуратно. Холод обжигал нос и горло, выбивая из тела последнее тепло, которое уносилось в серое небо еле заметным паром. Так ведь и Ба можно выпустить ненароком. Никогда не думала, что в Дуате может быть так мучительно холодно. Впрочем, от теплой накидки, которую намотал мне на шею предводитель, исходил приятный аромат, и она согревала мне шею. Жаль, что она такая узкая. Я бы с удовольствием вся в нее закуталась. Мы прошли по дорожке, слегка присыпанной белой крупой. Я старалась понять, что у меня под ногами. Но сквозь толстые тапки ощутить эту крупу не получилось. И все же… Я остановилась, быстро присела и зачерпнула ее ладонью. И чуть не взвыла. Пальцы обожгло холодом. Они стали красными, а крупа… она стремительно превращалась в воду. Очень холодную воду, которая капала с рук на землю.

– Измайлова, ты меня пугаешь! – белобрысый предводитель недобро усмехнулся, – В прошлом году, когда тебе на голову ведро снега опрокинули, ты так бурно не реагировала.

– А я говорила, с ней что-то не так! – демоница всхлипнула.

– Даш, если ты играешь, то это уже перебор, честное слово, – демон в красном посмотрел на меня очень серьезно. Словно старший брат, заставший сестру за разглядыванием непотребных картинок.

– Паш, она не играет! – возмутилась за меня демоница, – Давайте ее поскорее до врачей довезем! А то она себя так ведет, как будто у нее голова сейчас треснет от перенапряжения.

Понимать бы еще, что они говорят!

Через минуту я забыла о своих предыдущих желаниях. Потому что мы дошли до очень странного места. И нет, у меня нет слов, чтобы описать, что я там увидела. Это были… ну, назовем это повозками. В них, как я выяснила чуть позже, можно залезть. Там были удобные на вид сидения с трех сторон. И с одной, до нельзя странное. С каким-то кругом и разными штуками. И вот тут я поняла, что я не в Дуате. Таких повозок в нашем мире, и в мире нашего Дуата не существует. Я перенеслась в совершенно другой мир. О котором ничего не знала.

Пока я пыталась понять, насколько сильно я ошиблась и как мне теперь спастись, предводитель открыл дверь одной из этих странных повозок. Она у него еще и красного цвета. Красная – цвета бога хаоса Сетха, кто бы сомневался.

– Девчонки поедут сзади, – заявил демон, чья верхняя одежда весьма сочеталась с этой красной повозкой.

– Тебя забыл спросить, – предводитель скривился, как будто попробовал неспелый гранат, – Даша, садись спереди.

– А если она чего-нибудь испугается?

Повисла пауза. Демоница раскрыла передо мной заднюю дверь и заявила предводителю:

– Пашка прав. Даше сейчас безопаснее ехать со мной сзади. Если, конечно, нам вообще удастся запихнуть ее в машину.

– Даш, ты сейчас в каком веке? – предводитель посмотрел на меня с пытливым интересом, – У вас там крепостное право уже отменили или нет пока?

– Ну да, самое время пошутить! – возмутился демон в красном, – Романов, стыдись себя!

Мне было сложно заставить себя забраться внутрь этой повозки. Но, как оказалось, испытания только начались. Потому что потом это поехало. Да с такой скоростью, на какую ни один осел не способен. Так я только во сне летала, когда мир падает на тебя, задевая тенями и звуками.

Сначала я зажмурилась. Сидела так долго, потом уговорила себя приоткрыть глаза. Город, сквозь который мы ехали, был совершенно непохож на те, что я знала и любила. Огромные, ненормально высокие дома, фонари на длинных палках, повозки без ослов и носильщиков… Как мое Ба могло очутиться в таком месте? Почему я попала в чужой мир? Что я сделала не так? А главное, как мне вернуться домой? Я закрыла глаза. Хотелось плакать. Впервые за долгие годы на глаза навернулись настоящие слезы. Последний раз я искренне плакала в пять лет, когда умерла моя любимая обезьянка. А потом мама мне объяснила, что слезы женщине нужны вовсе не за тем, чтобы показывать окружающим свою боль. Как раз наоборот. Искренние чувства разъедают броню, которой ты закрываешь свое ба от жестокого мира. Но показные эмоции неплохое оружие. Ненастоящим гневом и фальшивыми слезами можно нанести серьезный ущерб броне своего соперника. Или соперницы. И до сего момента я прекрасно пользовалась маминой наукой. Но в этом мире мне хотелось рыдать по-настоящему. От тоски по дому и от безысходности. Я понятия не имела, что делать дальше.

– Ну, приехали! – вздохнул впереди предводитель, – Пробка! Минут сорок простоим.

– Гугл показывает 20, – тут же ответила ему демоница.

Я посмотрела в окно. Повозка наша замерла в скоплении таких же, похожих друг на друга. В моем мире такое тоже случается часто на узких улицах городов и даже на широких набережных и площадях в дни праздничных шествий. Кажется толкучка на дорогах – повсеместное явление. Я снова закрыла глаза. Делать было нечего. Мои попутчики завели какой-то нудный спор. Я не понимала ни слова и как-то незаметно провалилась в тяжелый сон. Я попала в странное место. Походило на темные подмостки, с которых показывают представление на площадях и в павильонах во время городских праздников. Я любила такие зрелища. На возвышении всегда зажигали огромные масляные лампы с разноцветными узорами выступали танцовщики и акробаты, глотатели огня или заклинатели редких тварей. Но сейчас это место освещалось лишь одним тусклым лучом, падавшим сверху. В круге белесого света стояла девушка, похожая на статую. Это был Ка той, в чьем теле я заперта. Странное место выбрала она для своего пребывания. Ведь Ка обычно находится вместе с мечтами и надеждами, с самой сутью человека. И что же за суть у хозяйки этого тела? Мрачная слишком для такой молодой девицы. Но как бы там ни было, мне нужно ее разбудить. Я знала, что делать. Благословен великий Ра, спасибо матерь Изида, что перенесли меня в правильное место. Теперь у меня все получится. Не торопясь, чтобы ничего не перепутать, я произнесла заклинание:

– Я знаю твое тайное имя Рен, я знаю, как тебя зовут, покажи мне себя, Идом!

Мои слова эхом рассыпались по стенам огромного зала. Да что же это за место? Храм? Почему девушка, в которой я теперь обитаю, связывает свою жизнь с храмом? На жрицу она не похожа. Хотя бы потому, что не бреет волосы на голове! Но может быть в этом мире жрицам позволено и не такое. Я вздохнула и повторила нараспев:

– Я знаю твое тайное имя Рен, я знаю, как тебя зовут, покажи мне себя, Идом! Откройся мне!

И снова ничего не случилось. Ка девушки не проснулся. Я что-то делала не так! Но что? Ведь заклинание я произносила правильно! Или все-таки ее имя звучит не так? Идом? Или немного иначе! Я зажмурилась, вспоминая.

– Даша! – Только не сейчас! Но упрямая демоница потрясла меня за руку – Даша, тебе плохо?

– Оставь ее в покое, – недовольно проговорил демон в красном, – Видишь спит человек! Может, проснется, и все у нее пройдет! Говорят, сон лечит.

Демоница послушалась и отстала. Я выдохнула. Она не успела вырвать меня из теней сна. Я снова опустилась в то странное темное место, где стоял Ка этой, как ее… А что если ее зовут вовсе не Идом, а Даша! Ну, да, согласна, имя странное. Но это для меня. А в ее мире, может быть, и обыкновенное. Как Танут в Уадже.

Я сжала пальцы в кулаки, выровняла дыхание и снова произнесла нараспев:

– Я знаю твое тайное имя Рен, я знаю, как тебя зовут, покажи мне себя, Даша! Откройся мне!

Раздался щелчок и все вокруг ожило. Отовсюду хлынул слепяще-яркий разноцветный свет. Не такой мягкий и обволакивающий как от масляной лампы, и не такой чистый как от солнца, а совсем другой. Словно темноту осветлили сотни чужих звезд. Свет этот оживил Ка Даши. Статуя открыла глаза, улыбнулась и пошла вперед, воздав руки вверх. Теперь она уже походила на настоящего человека. На ней было длинное платье, примерно такое же как и на мне в ее мире, только новее и дороже. И прическа уложена красивыми локонами и заколота на затылке большими шпильками с крупными белыми бусинами. Впереди под подмосками было темно, но не пустынно. Там словно тонула во мраке огромная площадь полная людей. Нет не просто людей, а восторженных зрителей. Они хлопали в ладоши, выражая свой восторг, топали и кричали «Браво!» и «Бис!». К ногам Даши летели цветы и какие-то милые вещички. Одна упала рядом со мной. Я наклонилась и подняла ее. Какая же мягкая, розовая кошечка! С таким трогательным носиком и такими умильными глазками! У меня предательски защипало в уголках глаз. Это штука не была живой. Она была игрушкой! Игрушкой! Но от одного ее вида в сердце разливалось тепло! Наверное, этот мир не так уж и плох, если в нем могут делать такие игрушки. Но времени на умиление и радость у меня не было.

– Даша! – позвала ее я.

Она повернулась. На лицее ее все еще сияла счастливая улыбка, а брови уже взметнулись вверх в удивлении.

– Кто ты какая?

Я и забыла, что ее Ка видит меня в моем теле. Я жрица Изиды, и я постаралась придать себе парадный образ: лучшее платье, открытое, расшитое серебряной нитью, серебряные украшения тонкой работы с бирюзой, парик из тысяч тонких косичек с вплетенными в них мелкими голубыми маргаритками, мои любимые кожаные сандалии, украшенные серебром и лазуритом. Искусно подведенные глаза, красное покрытие на ногтях, – я выглядела не просто красавицей, богиней. А девчонка эта хлопает глазами и того гляди разрыдается от страха. Какая же она дерганная, если даже ее Ка такой нервный! Ка – это не человек, а одна из девяти его составляющих. Это энергетический двойник человека, его слепок, его сущность. Она хранит в себе черты характера, мысли, надежды, мечты, и вообще все, что с человеком было и даже немного того, что с ним будет. Нет, это не значит, что Дашу непременно ждет успех на сцене. Но она настолько страстно этого желает, что, возможно, у нее и получится добиться признания зрителей. Хотя по мне – это никчемные мечты. Что за радость быть любимицей кучки площадной публики. Если бы можно было через танцы на сцене попасть в наложницы к царю, то тогда, конечно, цель достойная. А так… В чем смысл?

– К-кто ты?!

Ка девицы затравленно огляделся. Как будто я ее в цветущем саду нашла, честное слово! Сидела тут в пыльной темноте и ведь не страшно было. А теперь, посмотрите-ка, человек к ней пришел.

– Даша, послушай меня внимательно. С нами двумя произошла ужасная история. Мы поменялись телами. Я попала в твое, а ты, в мое. И только ты можешь помочь мне вернуть нас обратно.

– Ч-что?! Это игра такая, да?

Я вздохнула. Часто Ка не понимает, что он лишь часть человека. И ведет себя так, словно он и есть этот человек. Словно он спит и встретил в этом своем сне нечто ужасное. Ну, типа меня. Нашла чудовище! И все же мне придется терпеливо ей объяснять и даже уговаривать. Хотя очень хочется вразумить подзатыльником, который всегда помогает моей нерадивой служанке Неше собраться с силами и взяться за работу.

– Даша, если я не верну тебя назад в твое тело, ты, скорее всего, погибнешь. Пожалуйста, у нас мало времени. Давай поговорим. Я должна знать о твоем мире как можно больше! Я должна с тобой соединиться.

– Да кто ты такая, черт возьми! Что за дикие предложения!

Ну вот, это как раз то, чего я боялась. Отказ чужого Ка от контакта со жрецом, к сожалению, не редкое явление. Тут надо подобрать правильную отмычку. Итак… Даша мечтает о славе артистки. Это ее главный секрет. Значит нужно говорить на ее языке. Я встряхнула плечами. Я жрица Изиды. Я способна на многое.

– Ну ка, включи мне музыку, – я улыбнулась ей очень весело и даже подмигнула. Хотя в моем мире это считается очень неприличным. Но зато простолюдина таким купить можно за пару мгновений. Видимо, Даша была простолюдинкой, а потому лицо ее моментально расслабилось, а на губах заиграла улыбка.

– Какую музыку?

– Да, любою. Какую хочешь.

– Э…

Она тоже хлопнула в ладоши. Сверху что-то заскрежетало, потом запищало и наконец, заиграла мелодия. Э… Пришлось признать, что я способна не на все. Как двигаться под эти рваные звуки я не представляла. Но… с другой стороны, танец вдохновения для Ка Верховного Бога Пта исполняется в дрожащем ритме перезвонов систров. Я исполнила несколько первых движений.

– Ух ты! – Даша замерла.

То, что нужно. В глазах восхищение, я ускорилась и увеличила размах бедер.

– Ничего себе? Ты с какого факультета? С народного танца или с бального?

– Какая разница. Тебе нравится, Даша?

Она закивала и хлопнула в ладоши.

– Тогда повторяй.

Она подскочила и попыталась двигаться так же. Не все у нее получилось, но для первого раза очень даже неплохо. У девчонки талант.

– Эту сумку мне муж купил! Эти ролексы муж купил! Кольцо с брильянтом муж купил. Муж купил, мне муж купил… – неслось сверху.

А внизу мы самозабвенно трясли всеми частями тела в таком темпе, что будь тут Ка Великого бога Пта, он непременно бы не только вдохновился и умиротворился, но и станцевал бы вместе с нами.

Когда музыка стихла мы обе обессиленно опустились на пол. Он был черным и пыльным. Ну и демон с ним.

– Здорово! – Даша шумно выдохнула, – А чего ты приперлась-то?

– Э… поговорить! – я задумалась, с чего бы начать? Решила не испытывать судьбу и зайти с той темы которая интересна девушкам в любых мирах,– Тот белобрысый парень твой жених?

– Белобрысый?

– Ну да, дерзкий такой и очень симпатичный.

– Романов? С ума сошла?! Мы с ним с первого курса терпеть друг друга не можем. Он такой гад! Мажор и вообще… держись от него подальше. Он меня весной кетчупом облил. Дебил!

Я мало что поняла, но выводы сделала.

– А кто тебе нравится?

– Из парней? – Даша вздохнула, – Вообще есть один. Только между нами непреодолимая преграда.

– Река с крокодилами?

Она посмотрела на меня как-то странно. Ну а что может быть еще непреодолимее? Пустыня?

– Он из Клуба Романтики. 2D понимаешь?

Ни демона я не поняла. Но не признаваться же Ка, который едва мне начал доверять. Так что я закивала и поинтересовалась:

– Кто он?

– Амрит Дубей. Индийский аристократ. Наследник влиятельной семьи брахманов. И жрец богини Кали.

Серьезный человек. В общем-то понятно, что у такой легкомысленной девушки как Даша и аристократа, да еще и жреца вряд ли найдется что-то общее.

– Но у нас с ним любовная ветка. Я ее уже почти прошла. Так жаль… А вчера, наконец, получила его картонную фигуру. Представляешь, он теперь стоит в моей комнате! А ты играешь в Клуб Романтики.

– О… да! – я покивала.

– Кто твой краш?

Тут я предпочла стремительно сменить тему разговора:

– Э… слушай, мне кое-что нужно срочно у тебя узнать.

– Даша! Даша, приехали! – забухал сразу отовсюду многократно усиленный голос демоницы.

Времени совсем не осталась, поэтому я бесцеремонно схватила Ка девчонки за руку и, закрыв глаза, быстро прочла заклинание:

– Откройся мне Ка сестры моей Даши, отдай мне себя для добрых дел! Я не причиню тебе вреда, я пью из тебя только для твоего благополучия!

– Даша!

Я открыла глаза. Теперь я знала, что демоницу зовут Вика. И вообще-то никакая она не демоница, обычная ученица школы для актеров. Боги, в этом мире учат такой ерунде. Они вместе учатся с Дашей и этим парнем в красном одеянии, которое называется очень странно «свитер». Его зовут Паша. А белобрысый гад – Саша Романов. Ка Даши считает его таким. Мне-то он кажется вполне дружелюбным и даже симпатичным.

Но главное, я успела узнать, как мне нужно попросить, чтобы сварить зелье и соединиться с Ка Даши в ее теле. Без этого я не смогу говорить на местном языке и информацию смогу получать только вот так по крупицам во сне. А сон такая тонкая материя, не всегда нужного Ка найдешь. Сегодня мне, можно сказать, повезло.

– Васлок… – голос спросонья не слушался. Да и как такое выговоришь. Во сне просто казалось, а наяву язык отказывался выговаривать нужные звуки, – Ваааслооок. Рамашка… Маааандрагора. Фух.

– Ну, хоть по-русски, – рядом с взволнованным лицом Вики возникла такая же озабоченная Пашина физиономия, – Я же говорил, что сон лечит.

– Измайлова, ты гербарий собралась засушить? – белобрысый стоял на улице, его лицо в проем двери уже не вместилось.

Паша тут же возмущенно засопел, а потом улыбнулся мне и шепнул:

– Не обращай на него внимания. Главное, он нас до клиники довез!

Я кивнула. Не все слова я понимала, но теперь уже могла уловить общий смысл.

Оказывается, так долго мы ехали в Храм… ну, у нас бы я назвала это место Храмом богини исцеления Сехмет, при котором обязательно есть лекарское отделение, где лечат людей от разных недугов. Тут же самого храма я не увидела, зато лекарское отделение произвело на меня очень приятное впечатление. Если бы не работники этого заведения, в траурных голубых одеждах. Все-таки пациенту, особенно с тяжким недугом неприятно, когда его берется лечить лекарь в заранее надетом трауре. Но мой врач явился передо мной в белой одежде, чем, меня несказанно порадовал. Я ему приветливо улыбнулась.

– Ну вот! – он тоже улыбнулся и сел на стул напротив меня, – А мне сказали ты не в себе. А ты, смотри-ка, как замечательно улыбаешься. У тебя что-то болит, Даша?

Я пожала плечами. Потом выдавила из себя то, что считала самым важным:

– Васииилок! Мааандрагора! Ромаашка! Скажи Амрит Дубей!

Нет, в самом деле, если у Даши, несмотря на разногласия, как она выразилась, любовная ветка с этим парнем, то пусть он придет сюда и поможет. Он же жрец, в конце концов!

– Кто такой Амрит Дубей? – нахмурился лекарь. Странно, что ни Мандрагора, ни тем более василек с ромашкой, у него вопросов не вызвали.

– Жрэц, – ёмко охарактеризовала я. В моем мире это значило бы очень много. А в этом странном, человек помял губы пальцами и сдвинул брови.

– Даша, ты адрес свой помнишь?

К сожалению, я даже не понимаю, что он имеет в виду. Что это такое вообще, адрес? Я вздохнула и, понадеявшись на удачу, проговорила на родном языке:

– Я бы хотела тебе ответить правильно, лекарь, но ты задаешь мне странные вопросы.

По его лицу стало тут же понятно, что он впечатлился, но не понял. Я повторила то же еще на пяти языках. Демоны! Он не смог понять даже аккадского! Уж, казалось бы! Любой мало-мальски грамотный человек на нем и говорит, и пишет. Но это в моем мире. А здесь бессмысленно требовать от людей невозможного. Наверняка этот лекарь очень образован. Во всяком случае он выглядит уверенным знатоком своего дела. И вероятно знает очень много местных языков. Но ни одного из моего мира.

– Посиди минуточку, Даша.

Лекарь похлопал меня по плечу и, встав со стула, быстро вышел из комнаты. А я уронила лицо в ладони. Я в тупике. Мне ни за что не добыть компоненты для зелья. Потому что никто меня не понимает! Вся моя надежда, на помощь от Даши. Из моего мира. Только бы эта дуреха Неша не притащила к ней Ахмеса. Только бы Ахмес не понял, что в моем теле другая девушка. Кто угодно, но только не злодей Ахмес!

Глава 5. Даша.

Когда я уже потеряла счет всем этим залам, переходящим в коридоры и обратно, и когда я отчаялась… Я отчаялась! Впервые в жизни! В общем, мы, наконец, вышли на улицу. И… чуть не задохнулись. Тут стояла жуткая жара! Как… Несколько лет назад в июле мама купила горящие путевки по дешевке. И мы всей нашей большой семьей сели на самолет Москва-Хургада. И вот когда мы из него вышли, как раз попали в такую же удушающую жару. Как будто прямо перед тобой открыли плавильную печь. Как они живут в таком климате?

Весело, надо сказать. Я, наконец, поняла куда делись все обитатели огромного дворца, по которому мы так долго шли. В простирающемся на сколько глаз хватало саду толпилось бесчисленное количество людей. Все в белых одеждах похожих на мою, в париках, куда более объемных, чем мой, в золотых украшениях и с подведенными глазами. Эти люди были так между собой похожи, что я не сразу научилась отличать мужчин от женщин. Ну, если коротко, у женщин есть грудь. Но в некоторых отдельных случаях, когда грудь маловата или наоборот, слишком сильно накачена, ориентиры теряются. Макияж у всех был однообразным и скучным: подведенные глаза, немного подкрашенные алым губы. Кое-кто еще и щеки румянил. Не всегда женщины, кстати. Мимо меня прошествовал один старикашка с такими по-младенчески розовыми щечками, что невольно захотелось их ущипнуть. Ахмес, поймав мой взгляд и, видимо, почувствовав порыв, схватил меня за руку и зашипел что-то строгое на ухо. Ладно, не стану трогать я вашего деда! Больно надо. Хотя ему было бы приятно. Не сомневаюсь! Над садом витала музыка. Легкая, веселая, ненавязчивая. Похожая на фоновую в супермаркете. Мы прошли несколько лужаек, на которых разряженный народ пил и ел с подносов, разносимых голыми девицами. Ну, что за нравы? Обслуживающий персонал ходит меж гостей в стиле ню, задевая мужчин всеми прелестями. А женщины на это вообще не реагируют. Я представила себе маму, на глазах которой официантка прижалась бы голой грудью к папе. Я как наяву услыхала ее визги и даже зажмурилась. Не завидую я той официантке. А главное, хозяину того ресторана. Потом мы перешли по мостику, увитому цветущими лианами через неширокий канал, тут людей стало меньше. И Ахмес взял меня за руку. Я не сопротивлялась. В этом не было никакого чувственного подтекста. Он просто тащил меня в нужном направлении. Чем дальше мы углублялись в сад, тем меньше людей попадалось нам на пути. В конце концов мы забрели в такой дремучий уголок, что оказались там вообще вдвоем. Ой, нет, я же забыла про это недоразумение с перьями. Девчонка бежала за нами, маниакально размахивая веером над моей головой. А потом Ахмес бесцеремонно прижал меня лопатками к стене, увитой цветущим плющом. И уставился своими прищуренными глазами прямо в меня. Сдвинул брови к переносице, голову склонил. Не отрывая от моих глаз взгляда, резко гаркнул:

– Шети хек! (Пошла вон!)

Я вздрогнула и инстинктивно вжала голову в плечи. Сейчас он казался мне очень опасным. Он и это подметил, усмехнулся.

Голая девчонка, подхватив опахало, бросилась прочь. Вот тут мне по-настоящему стало страшно.

– Эй! – крикнула я ей вслед, – А ну вернись!

Куда там, она только сильнее припустила. Голые пятки засверкали в два раза быстрее.

– Даша… – его губы оказались так близко от моих, что я вдохнула его выдох. И замерла, чувствуя, как по телу разбегаются мурашки, – Танеферт!

Я уперлась затылком в каменную стену. И если бы не парик, уже здорово бы поцарапала голову, желая победить преграду и отодвинуться от прильнувшего ко мне всем телом мужчины. Одежды на нем было совсем немного. И все его мускулистые выпуклости я прекрасно ощущала. Особенно ту часть, которая уперлась мне в пах. Прекрасно! Отсутствие нижнего белья только усиливает впечатление. Вот почему трусы еще никому не помешали! Я поерзала задней частью по стене, намереваясь протереть в ней нишу. Глаза Ахмеса потемнели, и он придвинулся еще ближе. Буквально вжался в меня. Ну, точно, сейчас я обрету первый в своей жизни сексуальный опыт. Я закусила губу, и мужчина как-то нехорошо застонал. Как будто я его губу прикусила. Да пребольно так, с энтузиазмом голодной хищницы.

– Танеферт! – выдохнул он мне в рот и потянулся губами к моим, совершенно точно вознамерившись страстно и долго целоваться. Может даже и не останавливаться вообще.

– Э… – я завертела головой, вот теперь поняв со всей очевидностью пользу огромных и пышных париков. В легком недоразумении, которое я выбрала, моему затылку было не комфортно, – Давайте поговорим об этом! Мне бы хотелось прояснить…

Его язык нежно тронул мою нижнюю губу, и я замерла. Это было… так необычно. Но потом он сделал еще кое-что странное. Не прекращая ласкать мои губы языком, он шумно выдохнул и потерся своим носом о мой. И это был самый странный поцелуй в моей жизни. А я, между прочим, на спор целовалась в третьем классе с сопливым Эдиком, после чего вот прямо до сего момента была уверена, что по части поцелуев, познала все в этой жизни. Но тут реально удивилась. Ахмес терся со мной носами довольно долго и видимо, что-то от этого испытывал. В смысле приятное, поскольку сопел и стонал. А я оцепенела, серьезно опасаясь, что он своим чувственным напором повредит мне важный хрящ на лице. Я и так-то в этом мире не красотка. Теперь еще и нос мне своротит на сторону. Что за нравы тут? Может у них точка «J» в области носа? Хотя лично я никакого возбуждения конкретно в этой части тела не чувствовала. А в другой-то да, очень даже. В животе неистово порхали бабочки, в ушах шумело, но и вообще, получаемый опыт мне очень нравился. Если бы не опасения за нос. А что если… Я все-таки женщина. Ну, в этом-то мире так точно, без вариантов. Вон как страстно трется об меня мужчина. Наверняка же не в первый раз. Так что я могу отвлечь его от моего носа и направить сексуальную энергию в правильное русло. Я закрыла глаза, и, подавшись вперед, ответила на его поцелуй. Последний раз я целовалась… ну да, как раз с сопливым Эдиком. Просто опыт был настолько шокирующим, что после того, я как-то больше не решилась на эксперименты. Но теперь… если бы можно было сравнивать поцелуй с игрой на скрипке, то Ахмес был Паганини, а сопливый Эдик грузовиком, переехавшим футляр с инструментом. И чего я раньше не практиковала! Надо же было зациклиться на первой неудаче. Вокруг меня после этого 10 лет ходили сотни привлекательных парней, а я… Почему-то вспомнился Сашка Романов. Нет, он гад, и между нами вообще ничего быть не может, и все же губы у него очень привлекательные, наверное они такие же мягкие и ласковые как у Ахмеса. Я осознала, что ладони мои скользят по плечам парня, его язык выписывает замысловатые па с моим, а его пальцы ласкают мою грудь. Правую. Обнаженную. Ну и ладно. Меня все устраивало. Точку «J» мы уже нашли в нескольких местах помимо носа и останавливаться не хотелось.

– Шетепы има шефиш? (Почему ты не сопротивляешься?)

Его жаркий шёпот обжог мое ухо, а пальцы с силой сдавили набухший сосок. Голова закружилась. Ноги подкосились. Он удержал меня, прошелся губами по щеке, нашел губы. Я прижалась к нему, подставляя тело для ласк. Он подхватил меня на руки, понес куда-то. О, я знала куда. До моей кровати тащить далеко, я бы на его месте не стала так напрягаться. Так что он наверняка знает удобное ложе поближе. Скамейка в беседке? Ну, в принципе, тоже подойдет. Важно же не где, а с кем.

– Танеферт!

Мне стало холодно. Очень. Это в такой-то жаре! Я открыла глаза, Ахмес стоял в метре от меня. Кулаки и губы сжаты, в темных глазах пляшут шальные искры, дыхание рваное, и эта штука под животом красноречиво говорит о том, что зря он затеял разговор в такой неподходящий момент. И что я должна ответить? Что вообще значит это «Танеферт»?!

Я протянула к нему руку в надежде, что он плюнет на пустые разговоры. У меня кружилась голова, бабочки в животе возгорелись все как одна, а чуть ниже ныло и тянуло так, что хотелось плакать. Ничего себе реакция у этого тела. Я изо всех сил стиснула колени. И зубы тоже. Ахмес последовал моему примеру по части зубов, заиграв желваками. Выдержка у него другим на зависть. И все же он отвернулся, уставился на небольшой прудик в обрамлении пышно цветущих растений. Меня накрыло разочарование. Я поняла, что ничего чувственного уже не предвидится. Поправила платье, скрыв все еще алчно торчащий сосок. Что за невезение. Один раз решишь отдаться без вопросов. И на тебе, не берут! Казалось бы, все к тому шло, и парень красивый, и торчит все в нужных местах. Ан, нет. Вечно какие-то отговорки у этих мужиков. Теперь вот эта его «Танеферт». Знать бы, что это вообще значит.

Когда он снова ко мне повернулся, ничего не указывало на еще недавно полыхавшую страсть. Как раз наоборот. Он глядел на меня так равнодушно, словно даже не рассматривал никогда такой возможности, как потереться своим носом о мой.

Он произнес что-то длинное и вдохновенное. Я не вслушивалась. Все равно ни черта не понимала. Потом, судя по интонации, задал вопрос. Повторил его, повысив тон. Господи, почему некоторые люди думают, что, если орать на человека он прозреет. Любимый прием нашей англичанки. Лично у меня от крика последние вербальные каналы закрываются. Я словно под воду ныряю и сижу там, пока собеседник не успокоится. Терпеть не могу, когда кричат и требуют. Наверное, по моему остекленевшему взгляду Ахмес понял, и умолк. Потом протянул руку, коротко проговорив:

– Джар! (Идем!)

В общем-то было понятно. Он хотел увести меня отсюда. Я вздохнула. Может быть, в этом мире не принято любить друг друга в саду? Хотя, если честно, момент был упущен. Парень он, конечно, красивый, но любить мне его уже расхотелось. Бабочки сгорели, а тело вновь согрелось и как-то устало сразу. Мне хотелось посидеть в тишине, чтобы никто меня не трогал до вечера. А еще, я вдруг ощутила, что тело мое очень давно голодало. Может оно в обмороке несколько недель валялось, до моего в нем пробуждения. А теперь в один момент ослабло, руки у него затряслись, а желудок скрутил голодный спазм. И это не какой-то там легкий аппетит. И даже не тянущая пустота после суточного голодания. Я действительно страдала. И голова кружилась. И во рту пересохло. Я жалобно посмотрела на Ахмеса, приоткрыла рот и ткнула в него пальцем. Он невольно скосил взгляд вниз, на уже опавшее свое все, отрицательно мотнул головой и снова протянул мне руку:

– Джар! Неб ре э ру! (Идем! У меня сейчас сердце лопнет!)

Серьезно?! Чувак! У мужчин во всех мирах самомнение бежит впереди паровоза! Блин, я не настолько голодна! Хотя… Тут я с трудом подавила желание покоситься плотоядно на то, что чуть ниже его живота. Господи! Вот же придурок! Я вздохнула, снова потыкала пальцем в свой открытый рот, потом сделала вид что глотаю, погладила себя по животу и внятно проговорила: