Читать книгу: «Легендарный оборотень», страница 20
–Я признаюсь тебе уже в сотый раз, – напоминает она.
–А я в сотый раз тебе отказываю, – отвечает он.
Кажется, становиться жарче. Воздух накаляется. Баркью сжимает кулаки в отчаянии, терпя неприятные чувства в душе. Если попытка – не пытка, тогда что же мучает ее?
–Я люблю тебя, – искренне и упрямо повторяет она уже в сто первый раз. Дыхание задерживают оба.
–А я нет.
–Ты считаешь меня ужасной?
Блиссаргон угрюмо молчит, а после выдает сквозь свою настоящую боль:
–Да.
Он может ее любить или страстно желать, но это не отменяет того факта, что он знает ее страшный секрет. Такой, который никому никогда не рассказывают и уносят с собой в могилу. Он хочет позабыть эту тайну, но не в силах принять и разделить ее вместе с Баркью, которую полюбил с первой секунды (и влечение здесь не при чем).
Все, что он может сделать – сохранить ее секрет и никому никогда не рассказывать.
Баркью внезапно становится холодной и начинает расхаживать по комнате, умудряясь сделать эротичную походку. Она не плачет, как это обычно бывает после очередного отказа в признании, не истерит и не пускает сопли. Блиссаргон знает, что она чересчур эмоциональна. Однако сейчас совершенно хладнокровна.
Девушка, с фиолетовыми волосами и с одним полотенцем на теле, подходит к кровати и достает из-под нее драгоценную гитару Блиссаргона. Тот напрягается всем телом и ожидает все, что угодно. Баркью замахивается и разбивает гитару вдребезги! Треск и последнее звучание струн затихают среди обломков сломанного инструмента. Блиссаргон бледнеет, как статуя, его глаза изумленно округляются:
–Моя…гитара…За что, дура?!!
–А не надо было меня злить, – ее взгляд полной ненависти пронзительно сверлит в его теле целую дырень. Ярость вспыхивает в душе Блиссаргона, разрывая остатки терпения. Он угрожающе разминает кулаки и сверкающими от гнева глазами пронзает ее. Баркью и Блиссаргон превращаются в разъяренных собак, готовых разрушить все вокруг и порвать друг друга на мелкие кусочки…
–
Аарин просыпается от настойчивого стука в дверь. Сегодня ей не приснился сон про чаепитие с куклами, поэтому она не выспалась и настроение хуже некуда. Вставая не с той ноги, Аарин покидает мягкую кроватку и плетется по теплому полу. Она сначала удивляется, но потом разум проясняется серым светом окна, и рыжеволосая девушка вспоминает про отопление. Стук повторяется. Аарин сонно зевает, протирает слипшиеся глаза, чешет затылок и выдвигает дверь вперед, опираясь на ручку.
–Рин..?
–Просыпайся, мы идем на свидание.
–Что?
Пару секунд она просто тупо смотрит на Ринкорда. Потом до нее доходит, что сейчас она в задравшейся и мятой пижаме, вся лохматая, заспанная, лицо неумытое, зубы нечищеные и в совокупности это выглядит ужасно. Она краснеет, захлопывает дверь перед ним, не давая что-то еще сказать, несется по всей комнате попутно вытаскивая вещи и вбегая в ванную. Как можно быстрее умывается, приводит себя хоть в какой-то порядок, с зубной щеткой вылетает в комнату и с трудом расчесывает непослушные волосы. В разбросанных вещах она скачет и ищет желтое платье, находит, бежит выплевывать щетку с пастой. Еще раз умывается для достоверности и торопливо натягивает платье. Под конец на подоконнике замечает очки с черной оправой, которые нравятся ему, и обязательно их надевает.
Она успевает собраться за две минуты. Все еще краснея, она открывает дверь, берется за его предплечье и уводит вперед из корпуса:
–Пошли, – смущенно бормочет Аарин. Она только недавно поняла свои чувства и теперь безумно счастлива. Как бы только он не услышал ее сердцебиения!
Ринкорд покорно следует за ней, смотря на ее тонкую и хрупкую руку на своем предплечье. Никого вокруг не было, спектакль уже начался. Пустынные коридоры Академии, и открытые, но такие же пустые кабинеты дают им возможность побыть только вдвоем. Даже мягкий свет из окон изменившегося неба на их стороне. Грех не воспользоваться моментом.
Он вырывает свою руку и в тот же миг берет ее за ладонь. Она вздрагивает, отчего останавливается, оборачиваясь в полном смятении. Аарин до сих пор краснеет, старается утихомирить свое сердце и так жутко волнуется, что не находит себе места. Его рука такая большая и теплая. Приятно…
–Куда пойдем? – мягко спрашивает он.
–Быстрее, опоздаем! – две девочки выбегают из кабинета, срывают с себя фартуки и торопятся попасть в лифт.
Аарин от испуга, или от неожиданности бросает его руку и смущенно отворачивается. Она делает все машинально, чтобы спасти себя от сердечного приступа, но он явно расстраивается, хотя лицо мало чем изменяется. Ей самой хочется держаться с ним подольше.
Девушки исчезают в раскрывающихся дверцах лифта. Аарин не выдерживает неловкой паузы недопонимания и идет вперед:
–Пойдем туда, где нам не помешают. Я хочу с тобой поговорить.
Ринкорд бессловно следует за ней.
–О чем же?
–О том, какой ты бестолковый.
Ему не нравится тема разговора. Но он не отводит глаза, а пристально пялится на нее.
–Кажется, светлеет.
–Ты совершенно не жалеешь себя ради других.
–У моего кабинета нет окон, иногда жалею об этом. Неоткуда ворон считать, когда скучно на лекции Тавриан.
–Поэтому я поставлю тебе ультиматум, – она останавливается и роется в своей сумке. Ринкорду становится так интересно, что он подходит к ней поближе и заглядывает. Она отворачивается в другую сторону и что-то делает со своим лицом. Он снова заглядывает. Она с готовностью представляется и гордо восклицает:
–Вот!
Сильнейший в ступоре рассматривает два нарисованных полукружка на нижних веках синими тенями. Ее глаза горят, губы расплываются в победной улыбке. Синие "мешки" под глазами напоминают ему себя.
Он понимает, что она имеет в виду. Рину это тоже не нравится. Он подозрительно щурится, наклоняется к ней и начинает неистового стирать эти тени. Аарин вырывается и возмущается, вскрикивая от боли. Он чуть ли не со всей силой растирает ее веки пальцами, растягивая все лицо.
–Все, хватит! – отталкивает она его и испуганно трогает щеки с веками. Рин, увидев ее страшное личико, начинает смеяться до слез и не может сдержаться. Сердито насупившись, Аарин давит ему ногу и убегает в туалет. Смех прерывается, Ринкорд вздыхает, прихрамывает к женскому значку туалета и виновато протягивает:
–Аарин…
Она молчит. Слышно, как открывается кран и льется вода. Умывается.
–Аарин, ну прости…
–Прощу, если принесешь мне коктейль.
Попахивает мороженным. Сильнейший превращается в слугу, но пути назад уже нет.
–Какой?
–Клубничный.
Аарин слышит его шаги, до конца умывшись, выглядывает и осматривает пустой коридор. Потом закрывается обратно и уже не дуется, предвкушая вкус взбитого клубничного молока с мороженным. Живот упоенно урчит. Она прижимается к двери и мечтательно вздыхает. Стук застает ее врасплох. А он быстро! Аарин распахивает дверь и берется за коктейль, нетерпеливо выпивая из трубочки несколько глотков. И расслабленно выходит, улыбаясь от наслаждения. На улице все светлее. Она, светясь от холодных лучей, счастливо лыбится ему, словно ничего не было, и кивком головы приглашает пойти с ней. Ринкорд сам меняется в лице: по ее ощущениям, становится более ласков и нежен. Ее сердце ёкает, реагируя на симпатичного черноволосого парня. На щеках Аарин проявляется румянец и она спешит в сторону ботанического сада, заткнувшись выпиванием напитка. Рин недоуменно пожимает плечами и догоняет ее, идя с ней нога в ногу.
–Ты ведь понял меня? – бурчит она через трубочку во рту.
–Да.
–Если сломаешь руку, я тоже сломаю.
Ринкорд мрачно затихает.
–Если твои волосы посветлеют, то и я свои осветлю.
–Может тогда вообще мной станешь? – раздраженно язвит он.
–Если это сделает меня ближе к тебе, если это поможет понять тебя, то стану! – громко и решительно заявляет она, оставляя нервно раскусанную трубочку в покое. Рин выглядит обезоруженным и крайне удвиленным. Узнав ее истинные цели, он возвращается к спокойствию.
Они входят в ботанический сад, где распускаются зимние цветы. Их разноцветные, нежные бутоны с лепестками вызывают легкий трепет в душе и приковывают взгляды. Сейчас это самое красивое место в Академии. Аарин приводит его сюда неспроста.
Она встает к нему лицом среди криво поставленных парт, обвитых зеленым плющом. Недавно здесь повесили шторы, которые скрывают тенелюбивые цветки от света. В кабинете немного темно. Они чувствуют свежий и приятный запах.
–Ты хочешь сказать что-то еще? – он так же встает напротив, пытливо смотря на нее. Он желает услышать ее голос еще разок и как можно быстрее.
–Чтобы это сказать, – она опускает голову, прячет огненные глаза под челкой, – нужно определенное настроение.
–Так создай его.
Она поднимает голову, замечая, как Рин сгорает от нетерпения. Он отдает Аарин все свое внимание, и ей это безумно нравится.
Куклы вокруг в больших платьях и сюртуках тихо таятся под столами и ждут ее действий. Некоторые из них шушукаются: одни делают ставки, другие лишь предполагают. Все кажется сказкой. Волнение внутри нее нарастает и разжигается, как костер. Как бы ей не спалится до тла…
Аарин берет Рина за руку и пропускает его пальцы через свои, не решаясь взяться крепче. Все ведь получится? Она растерянно глядит на свои и его растопыренные пальцы, без возможности увидеть его изумление. Он перехватывает инициативу. Его пальцы резко сжимаются. Дыхание перехватывает; она осторожно сжимает и свои. Они стоят близко и держатся намного крепче. Теперь их не так легко расцепить.
Она знает, что их чувства взаимны, но все равно не может успокоиться. Сердце вступает в бешеные скачки. Абсолютно все куклы рьяно ставят ставки, мечтая о победе. Она открывает рот и с еле дрожащим голосом шепчет:
–Я не знаю, когда это началось. Но осознала это только сейчас. Рин, я… – она думает, что умрет от стыда, если скажет свое признание вслух, но собирается с духом и…
Внезапно в кабинет врывается девушка, задыхаясь от бега. Она опирается о косяк приоткрытой двери, наклоняясь вперед, и держится за сердце. Аарин клянет весь мир за неудачное стечение обстоятельств!
–Сильнейший…
Серьезный Рин даже не оглядываясь, узнает по голосу, что это Астарта. В такой тревожной панике ее еще никто не видел и не слышал.
–Что случилось? – оборачивается наконец он.
–Баркью и Блисаргон поссорились и готовы всю Академию разнести, чтобы друг друга прикончить! – Астарта тараторит, жадно ловя воздух ртом. – Только ты можешь их разъединить, они никого не слушают!
Ее приглушенный голос разносится по всему кабинету. Рин кивает Астарте и уже отцепляется, но Аарин настойчиво не позволяет:
–Я пойду с тобой.
Рин молча принимает ее решение. И вдвоем идут за быстро семенящей Астартой, которая поднимает подол своего длинного черного платья. Они заходят и видят, что в полуразваленном мужском корпусе творится погром. Два огромных волка бьются насмерть, истратив очень много ауры. Каждый на пределе.
Ринкорд узнает в волке, обмотанным бинтами, и в многохвостой волчице – Блиссаргона и Баркью. Они совсем разошлись, уничтожая третий и второй этажи. Сильнейший сильно сжимает руку Аарин и та, морщится, но не отстраняется. Его застывшее безразличие на лице ничего не значит. Ринкорд зол на них как никогда прежде и больше не будет терпеть их выходки.
–Реинкарнация Дис Корда, – произносит он ледяным тоном, дотрагивается до половины лица свободной ладонью и тут же является в виде исполинского Черного волка, с грозными глазами. Рядом в ту же секунду превращается в Рыжую волчицу Аарин, а волчица с крестом на спине присоединяется к ним.
Пора покончить с этим хаосом.
Покалеченные Блиссаргон и Баркью собирают остатки сил и нападают друг на друга еще раз. Аарин бежит к ним первая и специально подскальзывается, чтобы прокатиться кубарем между ними. Те останавливаются, чтобы их не сбило, отскакивают и сваливаются под нападением двух других волков. Рыжая волчица проламывает стену и еле успевает за что-то уцепиться. Стена третьего этажа проламывается вместе со второй! Пол трясется. Астарта успевает вырубить ударом лапы Баркью; Блиссаргон сопротивляется, но из-за истощения маны Ринкордом, теряет сознание. Все превращаются в людей. Сильнейший спешит помочь Аарин а после несет Блиссаргона. Астарта тащит Баркью в одном полотенце и отказывается от помощи с тем же мрачным видом, который как нельзя кстати подходит под атмосферу. Все спасаются из полуразрушенного корпуса. Их догоняет сухой туман и оседает на руинах второго и третьего этажей.
–Что теперь? – осторожно спрашивает Аарин, смотря на виновников и помогает своему парню нести Блиссаргона за ноги. Она и не знала, что такой красавчик (который даже привлекательнее Рина) поживает в их Академии. А справа находится не менее красивая, полуголая Баркью, чье короткое полотенце вот-вот слетит с тела.
–Они причинили много вреда. Их ждет изолятор, – с ноткой огорчения произнес Сильнейший. – Кто же знал, что мой зам и сестра могут быть такими опасными…
Подавленный Рин уходит в себя. Аарин расстроенно смотрит на испачканное платье сквозь пыльные очки и решает промолчать как Астарта, пока все идут в изолятор. Солнце снова не видно. В коридоре теперь лучше продувает. И она может использовать свою силу во благо.
Спектакль заканчивается, и учеников ждет сюрприз…
Глава двадцать шестая
Одним февральским днем все подойдет к концу. Словно предвещая это, мир холодеет с каждым часом. Грядет конец света.
–
Баркью живет чувствами. Постоянно. Лишь ощущения дают ей знать, что она жива. Но пробыв во сне две недели, она понимает, что внутри не осталось ничего, кроме пустоты в душе.
Открыв глаза, Баркью бесчувственно лежит несколько часов. Все порывы и переживания, которым она слепо доверяла, которых придерживалась и в которые верила – их нет. Наверно…она мертва?
Звон цепей слышится из-за стены.
Нет, она что-то слышит! Она здесь не одна!
В душе начинает зажигаться маленькая, но все же надежда. Глаза дрожат ресницами, Баркью пытается пошевелить онемевшим телом и тоже слышит звон. На ней такие же цепи, как и у человека, заключенного за белой стеной. Больше нет одиночества и пустоты. На их месте снова зарождаются счастье и, самое главное, любовь. Он точно там.
С движением все тело пронзает болью. Баркью не сдерживает себя и стонет, издавая мучительный вздох и жмурясь. Она еле терпит, чтобы не заплакать, заставляет себя подняться. Баркью сидит и осматривает свою потрепанную одежду, бледную кожу, обвитой цепями на руках и на шее. Сейчас она точно не назовет себя сексуальной. Это расстраивает ее.
Баркью вздыхает, когда ноющая боль уходит, и осторожно встает. Ей очень хочется увидеться с Блиссаргоном, потому что от той обиды и злости осталась только сумасшедшая и страстная любовь, которой заболевают безумцы. Поэтому кнопка открывания выдвижной двери находится и нажимается моментально.
И вот она уже почти на свободе. Большое белое пространство изолятора воняет усыпляющими препаратами и давит своим ослепляющим светом. Так и хочется закрыть свои глаза. Но рано сдаваться, ей еще вызволять из той камеры своего любимого.
Фиолетоволосая проходит к соседней камере и начинает интенсивно стучать ногами по двери, периодически звеня железными оковами. Хорошего результата это не даст, потому что пальцы ног будут ныть и затекут, а он так и не откроет ей из-за своих нудных принципов и душераздирающих тайн. Такие как он до последнего держаться за одиночество, чтобы не потерять собственное я и оставаться одним и тем же. Они даже готовы мучаться, лишь бы ничего не менялось. За это Баркью его искренне ненавидит и, возможно, презирает. Однако она не перестает его любить всем сердцем.
Бьет по двери без остановки. Ей жалко свой педикюр на ногах, но желание увидеть любимого сильнее всех нужд и предрассудков. Все настолько серьезно, что она готова ломиться до скончания своих дней. Проходит примерно час. Бить становится просто невыносимо больно. Баркью меняет ногу и продолжает дубасить по белоснежной двери. В какой-то момент она теряет равновесие и падает. Приходит черед рук. За все то время, когда она ломится, Баркью вспоминает все моменты с Блиссаргоном. Например, их первую встречу.
Стояла теплая погодка летнего вечера. Он прятался от толпы, где-то в кустах, а она, с убранными в косу непослушными фиолетовыми волосами, прогуливалась рядом и заметила его. Чтобы та ненароком не подняла шум, Блиссаргон затащил ее с собой в кусты и заткнул рот, придерживая около себя.
–Тсссс… – шипел он прямо в ушко. По всему ее телу прошлась дрожь; сердце екнуло, когда она кивнула и решила рассмотреть красавчика. Сидя напротив, она взволновалась, живот сладко напрягся и ее саму потянуло к нему. Баркью поддалась своим желаниям и поцеловала его. Блиссаргон тогда встал в ступор и не шевелился, а она так смутилась от того, что целовалась с первым встречным, что сбежала. Никогда в своей жизни ее сердце не отбивало чечетку, а лицо не краснело, как самый спелый помидор. Даже от такого воспоминания до сих пор перехватывает дыхание.
А после Блиссаргон уже надел свои бинты и стал еще более желанным. Баркью оставалась в стороне и следила за ним, пока не узнала его настоящего имени. Она преследовала его, общалась, доставала до изнеможения. Иногда ей удавалось его подразнить или обнять, и однажды он подпустил ее ближе.
<< …Он пришел ко мне, прижал к стенке и заявил:
-Я проведу с тобой всю ночь, а взамен ты откроешь мне свой секрет.
И я согласилась…>>
Баркью искала надежного человека, а он был ценным сундуком тайн. Она правда надеялась, что если найдет такого человека, который не будет бояться ее и примет такой, какая она есть, то станет самой счастливой. Но этого не произошло.
Ее тайна была ему раскрыта. И он испугался. Оттолкнул. А Баркью не сдавалась. При каждой встрече она видела в его глазах маленькую искру любви и даже если ей всего лишь казалось – она не сдавалась. Блиссаргон продолжал делать ей больно, притворялся, что бросал, но всегда наблюдал издалека и скрыто помогал. Баркью знает об этом, и поэтому не хочет отказываться от своих заветных чувств.
Пальцы отбиты в кровь. Баркью еще раз осматривает себя и отмечает, какие части тела еще целы. Колени и ступни уже не стоит брать в расчет. Остаются локти и плечи.
Ну что ж…
Бесконечный звон цепей и ритмичный такт избиения себя уже сводит с ума. Воспоминания помогают не слететь с катушек. Сердце в который раз ноет о том, что хочет увидеть любимого. Покрытая синяками и местами кровью Баркью прижимается к холодной поверхности двери и вслушивается. За стеной ни единого звука.
Она начинает дико рыдать и дрожать в болезненных судорогах. Все бесполезно. Чтобы она не делала, он никогда ее не примет. Мысль о том, что Баркью может остаться в одиночестве разъедает все внутренности и кости. Нет, не то. Она предала всю Академию, своего неродного брата и не из-за этого так изнывается от горя. Баркью просто хочет остаться с ним.
Приходит время, когда слезы осушаются, а глаза опухают.
Из-за усталости и измученности, Баркью засыпает. Во сне ей снится, что кто-то тепло обнимает ее, обволакивает своей заботой и с нежностью лечит раны. Мягкие губы прощально целуют и все исчезает, как только она раскрывает глаза со слезами.
Все кончено.
Она совершенно здорова, без сдерживающих цепей, поэтому встать из воды лечебной пещеры не составляет труда. Ее окутывает прохлада и тяжесть мокрой одежды. Пакет уже стоит и ожидает ее. Баркью медленно выходит, переодевается в сухое шерстяное платье с сапогами и осматривается. Медсестра с темно-голубыми волосами мирно спит кулечком, сопя и плача прямо во сне. Баркью накрывает ее халатом, валяющимся рядом, проходит к коридору и взбирается по ступенькам.
Когда она ничего не может почувствовать, мир теряет краски. Ранее разноцветные коридоры она видит черно-белыми, деревянные скамейки и растения – металлическими, а за окнами небо сереет на глазах. Двухнедельное отсутствие дает о себе знать. Академия превратилась в военный объект.
В здании гуляет ветерок, так как часть мужского корпуса уже разрушено и никто не заикается о его восстановлении. Учеников значительно меньше, и почти все чем-то заняты на улице. В Академии пусто. Баркью направляется ко двору и замирает на месте. Вместо забора построена пятиэтажная блокада, которая закрывает утренний свет. А в изумленных глазах Баркью оттенки становятся все мрачнее.
Воздух тяжелеет, словно сталь. Трудно дышать, а сердце захватывает страх. Приближается что-то грандиозное и в то же время ужасное. И это Армия Тьмы.
–
Открывая глаза, Ринкорд первым делом вскакивает с дивана (на котором случайно заснул) и приближается к рамке с фотографией 11-летней давности. Берет в руки, не смотря на изображенных там людей, начинает вертеть ее в руках и разбирать. Внутри оказывается спрятанное, голубенькое письмо, с красивыми краями и подписью <<Любимой сестре>>. Возвращая фотографию в рамочку, он прячет в карман письмо, чуть его помяв, и быстрым шагом направляется на выход.
Хоть его голова забита чем-то наподобие песка, Рин ощущает себя достаточно бодро. Скорее всего, погода, что постоянно изменяется в сторону ледникового периода, так действует на него и освежает. Но гнетущая атмосфера ожидания возможного конца мучает душу любого из учеников. Они сами решили здесь остаться и теперь должны нести бремя спасения вместе с Сильнейшим.
Ринкорд перестает думать об этом, когда видит скучающую у окна Аарин. Она прекрасна даже когда грустит, печалится или злится. Но в особенности, когда счастливо улыбается. Синеглазый Сильнейший еще раз глядит на ее образ. Длинные рыжие локоны чуть освещаются слабым светом из окна и накрыты тенью коридора. Тонкая рука, но в то же время сильная, бездвижно лежит на раме. Джинсы, темная футболка и ветровка с неодетым капюшоном защищают ее от пронзительного ветра. Ресницы полуопущены, губы чуть приоткрыты. Ринкорд завороженно стоит и пялится на нее в течение двух минут.
Взгляд ее потухших огоньков уже не будоражит, а беспокоит. Что же так тревожит ее?
Ринкорд подкрадывается к ней сзади.
–Почему не помогаешь другим? – спрашивает он осторожно. В ответ он слышит недовольное цоканье.
–А смысл? Я все равно им ничем не помогу, лишь принесу неудачи.
–Раньше тебя это не останавливало.
Ее пальцы тонкой руки крепко сжимают раму окна, а зубы беспомощно стискиваются. Аарин сейчас в отчаянии. Она хочет помочь, но ее сила настолько велика, что распространяется на нее и на всех рядом стоящих. Но Ринкорд не страдает от этого и почти не встречается с неудачами. Неужели это оттого, что он ближе всех к ней?
Ринкорд обнимает ее сзади. Это очень приятно, потому что она теплая, а все остальное, все вокруг – холод. Он чует своим острым обонянием запах ее огненных волос. Сердце трепещет от прикосновений и он уже не боится, что она заметит. Все равно его лицо никаких эмоций особо выражать не может.
Аарин смущенно молчит и неровно дышит носом. Наверно, ей тоже нравится такая близость.
–Знаешь, когда ты рядом, со мной не происходят несчастья, – искренне и тихо говорит Рин. – Это все потому, что ты их забираешь себе. Ты не создаешь проблемы, ты оберегаешь нас от них. Так что не переживай об этом, ладно?
–Спасибо, Бефор! – радостно вздыхает она.
–Вообще-то я Ринкорд.
–Я знаю, – смеется она и освобождается от объятий. – Поспешу избавить всех от неудач!
Вприпрыжку она скачет в сторону лестницы и бежит во двор. Пустые коридоры эхом озвучивают ее прыжки. Ринкорд смотрит ей вслед и не может сдержать слабой улыбки. Пора и ему выйти из полуразрушенной Академии.
А снаружи все еще хуже, чем в здании. Земля полностью покрыта льдом и мешает нормальному перемещению. Часто ученики спотыкаются и ломают себе конечности. С гипсом и обмотанные бинтами они продолжают работать.
На небе пасмурные тучи, а вокруг огромная блокада и свет не может греть и освещать территорию. Бывают исключения, когда тучи отходят и настает ностальгия по временам минувших дней, когда жара настигает и печет душу и тело. Но а сейчас…мрак и мороз. Настоящая зима.
Ринкорд аккуратно проходит к блокаде, у которой Элони стоит в группе учеников и объясняет им дальнейшие действия.
–Когда выйдете, обойдите все построение еще раз, проверьте неукрепленные места и сообщите мне. Поняли?
–Да, Элони.
–Да.
–Будет сделано, глава гильдии Ангелов!
Она мило им улыбается,и те с хорошим настроением приступают к обходу. Элони откидывает назад две косы, с закрытыми глазами вздыхает, выпуская парок, и обращает внимание на молчаливого Сильнейшего. Клубничный взгляд на миг зацикливатся на темных кругах под его синими глазами, а после с нежностью смотрят на самого черноволосого паренька. Ринкорд правда не понимает, почему всех так заботит его недосып. А еще эта ее лицемерность заставляет смотреть на мир четче, чем это нужно. Зрение страдает от того, как все серые оттенки различаются меж собой и она выделяется на этом фоне в теплом свитере, скрывающем ремень юбки.
–Когда Анку еще была жива, – начинает первым разговор Ринкорд, пытаясь не отводить глаза в сторону и следя за реакцией Элони, – она попросила отдать тебе письмо в конце зимы.
На ее покрасневшем от мороза лице появляется удивление. Продрогшая рука Сильнейшего достает из кармана помятое письмо и протягивает ей. Она резко и с волнением хватает послание и раскрывает, не читая подпись. Клубничные очи судорожно бегают по строчкам.
И пока та сжимает в красных пальцах три исписанных листка, Рин умудряется заметить пробегающего мимо кота Эльвис, до сих пор обмотанным шарфиком хозяйки. Неужели слежка? Эльвис сейчас находится в 100 километрах отсюда…
–Ринкорд, тогда я решила не спрашивать, но не мог бы ты ответить на мой вопрос сейчас?
–Да, слушаю, – Сильнейший поправляет свой шарф, закрывая нос и рот. Его голос звучит чуть приглушенно, а глаза уставлены на ее озабоченный вид.
Элони нервно улыбается, убирает письмо и спрашивает:
–Зачем ты отправил половину Академии Волков-оборотней в Академию Лисов-оборотней?
–После того, как Баркью с Блиссаргоном разрушили здание нашей Академии, некоторых учеников пришлось переправить в другую Академию.
–Это не единственная причина, не так ли?
Сильнейший держит молчание несколько секунд, словно обдумывая ответ. Ветер, пронзающий до костей, ускоряет ход его мыслей. Элони съеживается под порывом леденящего потока воздуха.
–Предосторожность, если наш план не сработает.
Слыша настолько спокойный ответ, глава гильдии Ангелов вздрагивает и смиренно опускает голову. Ринкорд сам пока не понимает, почему его слова так действуют на нее. Возможно, в письме Анку сообщает о чем-то страшном.
Внезапно в поле зрения ему попадается фиолетоволосая девушка, бледная, как его мраморная нога. Она выдыхает испаряющийся сразу же пар и обнимает себя, чтобы согреться. Рин оставляет Элони в покое и спешит к Баркью.
–Не стой столбом, ты же замерзнешь! – он сердито подходит и накидывает свою куртку ей на плечи. Ему снова приходится поправлять свой спадающий шарфик.
–Рин? – апатично всматривается она, словно сквозь него. – Где же Блиссаргон…
–Его здесь нет, – твердо произносит Ринкорд и берет ее ладонь, уводя ко входу здания. Он чуть морщится. Она совсем как ледышка. По пути встречаются обледеневшие деревья, цветы, клумбы. Но Баркью волнует лишь одно.
–Что ты с ним сделал? – пугается она. – Со мной тоже это сделаешь?
–Нет. Я отправил его в Академию Лисов-оборотней, но ты останешься здесь.
Баркью поникла, не смея перечить Сильнейшему. Тот не доходит до входа, как останавливается и закидывает голову наверх. На крыше стоит Яхо в капюшоне с мехом и смотрит далеко вперед, за блокадой. Обычно он забирается туда, чтобы проверить ближайшее будущее и сообщить о нападении. Замечая внимание Ринкорда, он уверенно кивает.
Черные точки являются с неба и начинают свой снегопад Тьмы…
–
Дыхания катастрофически не хватает. Аарин задыхается выдыхаемым паром, стремится перебежать территорию на бой к пяти мракам и мельком осматривается, чтобы не споткнуться о трупы. Сотня оборотней неподвижно лежит в своей крови, даже не успев превратиться в человека. Те кто еще дышит, спасаются лишь благодаря Грессиль, оставшейся медсестре, блуждающей по полю битвы и вытаскивающей их в безопасное место.
Всё вокруг в черном снеге, как и рыжая шерстка Аарин, бегущей на подкрепление. Ужас проникает в нее каждый раз, когда она оглядывается на кровавых и мертвых оборотней, засыпанных снегом. А в голове панически перемешиваются мысли и одно только ясно – их план провалился. Они хотели заманить на территорию мраков и взорвать все к чертям, когда все отступят. Одна из учениц кроликов по имени Тагасия, на вид очень мечтательная и задумчивая, но она смогла придумать взрывчатку что уничтожит врагов. Однако мраков оказалось больше и блокада была разрушена.
Черный Волк изо всех сил пытается проложить путь к отступлению, но надолго его не хватит. И если он снова обратиться в человека не по своей воле, то умрет.
Рыжая волчица, почти не пылая аурой, видит пять марков, специально спотыкается и колесом катится с огромной скоростью сбивая их с ног! Голубенькая волчица и Темный, как смоль, волк отскакивают от падающих громил и и помогают прикончить их. К ним присоединяется серо-пепельная волчица со светящимся крестом и обращает все в прах. Аарин плюхается в темный сугроб. Она больше не может поддерживать форму волчицы и обращается в девушку, валяясь в черном снегу и надрывая легкие. Мана почти на нуле, а значит сейчас она бесполезна. Аарин решает встать, только когда Черный Волк приземляется рядом с ними и приказывает уходить. Сам он тоже на грани и тяжело дышит.
–Сколько нас осталось? – переставая на миг дышать, интересуется рыжеволосая. Услышать цифру страшнее всего, особенно от Сильнейшего, который клялся всех защитить, но сотня оборотней уже мертва. Рин стал мрачен как никогда:
–Сорок девять.
Уши двух волков шевелятся и стряхивают черный снег. Атмосфера накаляется до невозможности.
–Больше никому не позволю умереть, – шипит с ненавистью к себе Черный Волк и широко раскрывает пасть, яро сверкая красными глазами. – Я помогу всем выбраться, а вы идите на восток.
Земля сотрясается из-за шагов нескончаемых мраков. Только от них избавились, они снова лезут из всех щелей! Черный волк пролетает молнией через десять таких и все взрываются, омерзительно крича в агонии. Сосредотачиваясь на зрении, Ринкорд находит еще парочку групп, самоотверженно сражающихся против сильных врагов. И если хоть один намек на смерть одного из них промелькнет у него в уме, он умудряется уберечь его от опасности и заодно уничтожить очередного мрака. Но усталость дает о себе знать. Оборотни все-таки получают травмы и еле их восстанавливают, а Грессиль в виде голубой волчицы слишком занята спасением полуживых. Все оказалось хуже, чем можно было представить.
