Читать книгу: «His name is Anny (Его зовут Энни)», страница 6

27 мая. Продолжение судного дня

  Когда я куда-то направляюсь, и еще не до конца знаю, что меня ждет, я играю в игру: <<Что если…?>>

 Что если начнется пробка? Что если мы не успеем? Что если нас догонят те убийцы? Что если ее план не сработает? Что если я заброшу писать? Что если ничего не измениться? Что если мы никогда больше не увидимся?

 Сразу понимаешь, о чем беспокоишься больше всего и о чем не стоит волноваться, так как можно найти ответ. Однако, если себя загнать в угол, можно сломаться. Поэтому я стараюсь думать о проблемах, возникающих прямо сейчас, и придумываю их решение.

 Всю оставшуюся двухчасовую поездку я смотрел в телефон и по интернету узнавал информацию про этот аэропорт, как куда пройти. Спустя два часа я был вооружен всеми знаниями, которые помогут быстро добраться до самолета, пройдя таможню и металлоискатели.

Мы приехали к Сочинскому аэропорту, и меня волновало только одно – а не похож ли я на педофила? Хоть я и жених Анны, я все равно не имею к ее сводной сестре никакого отношения. Буду надеяться, что все пройдет гладко.

 Заходя в людное помещение, полное разговорного шума и объявлений рейсов женским голосом, я чуть не потерял девочку. Она сама уже знала куда идти, и я просто шел за ней, как последний дурачок. А я ведь готовился! Все мне обломала. Мы добрались до какого-то офисного помещения. Там девочка увидела женщину в очках и передала бумажку, которую вытащила из красной сумочки через плечо. Потом она начала с ней оживленно вести разговор своим детским голосом. Женщина пару раз кивала, потом прищурилась на меня и провела без лишних проблем и хлопот. Я был действительно благодарен ей и девочке, имя которой до сих пор не знал.

 -Яночка, обычно тебя проводит твоя старшая сестра. А это кто? – обращалась к девочке женщина в очках. У нее были пышные кудряшки и родинка у губы. Неординарная внешность…

 Девочка пожала плечами, тем самым подставляя меня. Предательница! Могла бы насочинять что-то, раз такая умная.

 -Жених этой старшей сестры. Можно просто Энни, – очаровательно улыбнулся я, скрывая нервное волнение, – Анна не смогла и попросила ее заменить.

 Женщина опустила очки, недоверчиво устремив свой удивленный взгляд.

 -Я тебя запомнила, можешь идти дальше. Яночка, если что, звони папе. Хорошо? – и погладила маленькую Яну по голове. Девочка улыбнулась и без скромности ответила:<<Хорошо!>>

 -Ты у нас, оказывается, общительная? – заметил я, вместе с уверенной Яной направляясь в комнату ожидания. – Однако с Анной ты молчишь. Почему?

 -Она не любит, когда я с ней говорю. Она вообще меня не любит. И всех детей тоже.

  Потому что сама как ребенок и не ведает, как себя вести с ними.

 За ее простым и спокойным тоном прятались глубокие печальные чувства. Яна просто хотела познакомиться и поболтать со своей сестрой, но не знает как.

 Мы присели на железную скамейку с дырочками. Яна крутила ножками, вертясь по сторонам от скуки.

 -Анна только притворяется, – сказал я. – Ей легче их ненавидеть, чем принять.

 -Как это? – девочка непонимающе наклонила голову вбок. Ее ножки застыли.

 -Как брокколи.

 Яна поморщилась, высовывая язык и фыркая. И скорчила такую рожицу, что я не удержался от смеха. Пока что с ней было легко и весело. Я бы не смог ее игнорировать так долго, как Анна. И снова она у меня в мыслях. Я не перестаю о ней думать. Пусть она жестока и холодна, но я не прекращаю оправдывать ее поступки и искать причины, чтобы она оставалась такой идеальной. А такой она не будет. Надо бы начать принимать ее слабые стороны, чтобы после не разочаровать себя ожиданиями. Все для себя.

 До рейса оставалось всего несколько минут. Женский голос вновь оповестил о прибывшем самолете к первому выходу. У нас бы седьмой.

 -Энни, мы скоро сядем?

 -Подожди.

 -Мне скучно, – Она безуспешно пыталась просунуть пальцы через дырочки в железных скамейках. Я указал ей на телефон, где у нее наверняка загружено масса игр. Но она лишь надулась, убирая телефон в свою сумочку:

 -Батарейка сядет. Мне еще папе позвонить надо будет.

 -Тогда ложись спать, – я приложил ее голову к своей руке. Яна возмущенно замычала, но я не убирал свою руку, пока она не вздохнула и не закрыла глазки. У нее были такие мягкие волосы. Милое маленькое создание. На миг я представил, что у меня появилась дочь. Конечно же, с Анной. Каждую секунду о ней вспоминаю. На кого дочь будет похожа? Лучше, конечно, на меня, такого неотразимого красавца. И все будут говорить: <<Ваша дочь такая красивая, наверно, в папу>>.

  Кажется, я уже готов к ответственности, хотя все время избегал ее каким-то невообразимым способом. Сейчас у меня нет другого выхода – мне нужно присматривать за девочкой ради собственного спокойствия. Я внимательно осмотрел зал ожиданий. Подозрительных лиц нет. Рядом с нами на скамейке расположилась семья с кучей чемоданов. Я не позволял себе расслабляться даже в такой мирной обстановке. Это напрягает, но когда еще у меня будут такие интересные приключения?

 В самолете я чувствовал себя безопаснее и решил отдохнуть. Мы сидели в бизнес классе, где было не по три кресла, а по два широких. Кабина была небольшой, но просторной, даже стюардессы со своими тележками не мешались, мелодичным голоском предлагая напитки.

 -Ян, что будешь?

 Она неотрывно и с восхищением, без сдерживания выражала восторг от молочных и пышных словно вата облаков и маленьких городов с речками (Странно, ведь она летала в самолете много раз).

 -Овечки… – мечтательно пролепетала Яна, не отвлекаясь от неба.

 -У вас есть молоко? – решил спросить я. Стюардесса кивнула и сказала, что специально сегодня они взяли несколько бутылочек как эксклюзив и сейчас принесет одну.

 -Мне тогда воду. Просто воду, – показал я ей самую лучшую улыбку, которая работала на всех дамах. И эта была не исключением. Я тихо усмехнулся. Девушки пытаются быть сложнее, чем на самом деле. Но, может, я еще не все знаю об Анне, и она навсегда останется для меня загадкой. Так сказал, будто мы больше не увидимся. Эмоции каждый раз все сильнее меня и проявляются на лице тоской.

 Черт. Я скучаю.

27 – 28 мая. День второй

 В самолете я так и не смог нормально поспать, потому что Яна спала перед полетом, а потом не давала мне заснуть. Ее скука пересиливала любой сон. Как только закрывались мои веки, она начинала говорить громче и глупее. Иногда такой бред выходил из ее уст, что я не мог это просто так оставить и исправлял, просыпаясь. Настоящая пытка! Я готов был обозлиться на маленькую девочку, лишь бы она заткнулась. Но из-за погодных условий мы сначала прилетели в Москву. Полет наш не длился долго и откладывался на ночной рейс. Проблема, но с другой стороны настоящее облегчение.

 Вечером мы добрались до первого отеля, и я как зомби, от бесконечных проверок аэропорта и ожидания, свалился на кровать и заснул. Я обо всем забыл (даже о девочке) – меня уже ничего не волновало.

 Мне снился сон. В темноте эхом отдавались голоса и стоны.

 -Хочу еще.

 -Давай по второму кругу.

 -Но у нас не так много времени. 

 -Ты что-то придумала? – отрывисто говорил мой голос, громко выдыхая. Мысли и чувства порой смешивались и отделялись друг от друга.

 -У меня есть план. Но я только придумала, что будешь делать ты. О себе совсем не подумала.

 Усмешка.

 -О себе я позабочусь и сам. А ты избегай неприятностей, их легче всего избежать в людных местах, прячась в толпе. Если продержишься, позвонишь мне на третий день.

 -А потом мы встретимся в Ватикане, когда все закончится. И снова займемся сексом.

 Точно. Это я предложил ей поступить так. Тогда план можно назвать нашим. Общим.

 -Звучит очень интересно. Хотя я предпочитаю сделать это прямо сейчас.

 И вновь чувства накрыли с головой, отключая все мысли. Невыносимо сладкая мягкость и миленькие стоны до сих пор отчетливо ощущаются. Я не могу забыть и успокоиться от мысли, что это всего лишь воспоминания. Все как наяву. Однако ее нет рядом, ее так не хватает в моих объятиях. Все дрожит от желания – мне приходится давить собственные чувства другими, выдуманными. Но возбуждение никак не проходит. Анна…Почему ты не рядом?

 Я проснулся оттого, что меня будила Ульяна (так ее звали по свидетельству рождения). Я сонно и недовольно фыркнул:

 -Чего тебе надо?

 У меня совершенно не было настроения с ней нянчиться.

 -Энни, а что это за штука под одеялом?

 Я прищурился и повернул голову, осмотрев себя с головы до ног. Заметив, я испуганно раскрыл глаза. Вот черт! Это же стояк! Я тут же поменял позу, чтобы все скрыть.

 -Отстань, это просто рука! – я пытался скрыть свое смущение, отмахиваясь одной рукой. Яна была в полном недоумении, и я расслабленно выдохнул. Не хватало мне еще ей об этом рассказывать. Как вырастет – поймет. Блин, говорю как взрослый. Да и веду я в последнее время как идиот. Надо собрать себя в руки.

 -Не хочешь погулять?

 -Нет. Я хочу есть. Я порылась во всех сумках, но ничего кроме батончика не нашла. А его мало.

 -Подожди, ты рылась в моей сумке с ноутбуком?! – во мне заодно проснулся ужас и утихло возбуждение. Ноутбук! Письмо! Она их открывала? Я вскочил на ноги и нашел белого любимчика на тумбочке, а письмецо нераскрытым на подоконнике. Все напряжение отпустило. Потом последовал медленный выдох.

 -Больше не ройся в вещах, ясно? – я легонько похлопал ладонью по ее макушке. –  Пойдем, купим что-нибудь перекусить и поедем в аэропорт, – я оглянулся на почти бесцветное холодное небо с одиноким круглым солнцем, – а то нам скоро улетать.

 Яна послушно кивнула, зевая и прикрываясь ладошкой. Письмо я спрятал во внутреннем кармане куртки. Так я точно буду знать, что оно не потерялось.

 Когда мы выходили из московского отеля, Яна вдруг спросила:

 -Письмо странное. Наверно. Мы проходили буквы в первом классе, но такие я не видела. каракули какие-то. Энни, кому эта бумажка вообще нужна?

 -Сам не знаю, – пожал плечами я, – но зато я знаю человека, который поможет нам в этом разобраться.

 Ее глазки засверкали интересом.

 -Ой, кто это? Кто?

 -Моя давняя подруга.

 Погода в Будапеште, на мой взгляд, была просто отвратительной. Особенно ровно в 12:00. Пекло под ярким солнцем. Ни единого облака, настоящая жара в конце мая. Яна не переставала ныть о том, как ей плохо. Купив бутылочку воды и панамку и нацепив на нее, я сам жутко потел и от утомления закрывал веки. Так просто я не сдамся! Меня ничто не победит. Я вдохнул, но весь свежий воздух испарился. Только непонятно, куда.

 Мы вышли из душного аэропорта (девять кругов ада, где вас еще и раздевают, проводят тщательную проверку) и поймали такси. Изъяснялся я уже на английском, что неплохо так получилось. Наконец приехали в город. Яна умирала –  у нее болела голова от недостатка кислорода в машине. Даже опущенное окно не помогало маленькой девочке. Я был более стойкий, но уже чувствовал, как выгорают мои прекрасные волосы, становятся ломкими и сухими. Но мне нельзя было надевать кепки – они просто ужасно сидели на моей голове. Я же хотел выглядеть на все 100 %. Хотя с такой жарой это было практически невозможно.

 Красота требует жертв. Только в этом случае я готов терпеть страдания.

 Мы приехали по адресу, что когда-то Она мне отправила по смс. Это было новоселье, год назад. Иногда приезжаю раз в два месяца, чтобы хоть с кем-то поболтать вживую. Она единственная близкая подруга, которая действительно знает всю мою подноготную, с кем можно болтать часами, не считая Анну. Интересно, как там Анна? Осталось полтора дня. Скоро я услышу ее голос.

 Яна совсем забыла про свое болезненное состояние, увидев жилой дом с квартирами европейской архитектуры. Она, с усилием открыв дверцу, выскочила из такси.

 -Она живет здесь?

 -Переехала сюда, потому что ей здесь понравилось, – выплачивая таксисту, я тоже вылез следом, не забывая свой ноутбук в сумке и с сожалением добавляя, – больше, чем в России.

 -Я бы тоже хотела жить в этом доме! – весело воскликнула Яна, хотя всего несколько минут назад мучилась от жары, и вприпрыжку подбежала к двери. Мы зашли в небольшой подъезд, который будет поуютней наших. Прохлада кондиционера овеяла нас приятным шелковым потоком. Мы оба обалдели и ахнули. Словно попали в оазис посреди безжизненной пустыни. Наши лица выражали удовлетворенность, мы не спеша зашли в лифт, который плавно поднял нас на третий этаж.

 -Мне тоже нравиться здесь больше, чем в России, – заговорчески шепталась Яна и хихикала, делая это тихо и осторожно, несмотря на то, что в просторном лифте их было всего двое.

 Не успели мы замерзнуть, как двери лифта раздвинулись, пропуская нас вперед. Я привел любопытную Яну, смотрящей по сторонам, к номеру <<306>>. Так было выгравировано на табличке и указано в смс-ке моего телефона. Во мне зарождалось небольшое волнение, предвкушение встречи. В последний раз я был здесь в марте; сейчас она точно сидит дома и занимается своей живописью. И ждет меня, ведь я обещал прийти.

 Я постучал в дверь, которая скоро открылась.

 Перед нами стояла высокая (но ниже меня) ростом девушка, с прямыми светло-рыжими волосами до плеч. Лицо выражало удивление, длинные светлые ресницы раскрылись. Летний розовенький сарафан и белая футболка под ним прекрасно шли 20-летней девушке.

 Привет, бывшая, – подумал я, а сам сказал:

 -Давно не виделись, Лиз.

 -С каких пор ты стал педофилом?

 Я покачал головой, понимая ее насмешливый намек. Ее янтарные глаза смеялись. Яна задрала голову наверх, чтобы по нашим эмоциям узнать, о чем мы говорим.

 -Обижаешь, я вообще-то за ней просто приглядываю.

 В ответ она многозначительно хмыкнула.

 -Ладно, придумай мне какую-нибудь сказку про то, что с тобой происходило. Ну, как обычно ты это делаешь. Писатели такие выдумщики…

 -Если бы я просто жаловался тебе, было бы совсем не интересно.

 -И то верно.

 Пока мы общались, снимали обувь, оставляли сумки и проходили из прихожей в зал, Яна впитывала наши слова как губка, параллельно и с интересом осматривалась в коридоре и комнате. Повсюду картины…

 Просторный зал состоял из четырех частей: кухни, дивана с телевизором и книжной полкой, небольшого балкончика и отдельной приподнятой мини-студии с мольбертом и красками. В последней части, где газета на полу покрылась кляксами, где валялись кисточки и воду заменял красноватый кофе, прикреплен на мольберт холст с размером самой Яны. Девочка с интересом подошла к незаконченной картине, протягивая свои пальчики к масляным краскам цветом аквамарина.

 -Нравится? – услышала Яна над своим ухом и инстинктивно отдернула руку. Лиза взяла ее за плечики, заговорив с нарастающим интересом:

 -Видишь это песок? На них будут такие небольшие бугристые камешки, которые потом можешь потрогать. Под прозрачной волной проявится розовенькая ракушка, которую захочется взять с собой. А море у берега уже изменило свой цвет, приглашая нас к себе. Солнца не видно, но ты чувствуешь всем телом, как оно согревает тебя изнутри. Крик чаек раздается над головой, плещется спокойное море. Ну как?

 Она посмотрела на Яну в ожидании увидеть ответ в ее глазах. Детские очи заблестели, губки открылись.

 -Здорово…– вздохнула восхищенно Яна, вдохновляясь ее идеей. – А можно я заберу ее потом домой?

 Лиза рассмеялась.

 -Нет, я рисую ее специально для клиента. Он ее заказал, а мне нужно принести заказ. Для тебя я нарисую что-нибудь другое.

 -Кстати о заказе, – замечая на подоконнике раскрытую книгу на странице с нарисованным драконом, – ты случайно не можешь передать одно письмо? Думаю, у тебя это получится намного лучше.

 Даже страшно подумать, что Анна могла продумать и это. Она говорила, что все обо мне знает.

 Лиза задумалась, делая очаровательную позу, на которую можно залипнуть на весь день.

 -Давай так. Ты мне расскажешь в чем дело, а я передам самолично. У меня есть связи из полиции.

 -Опасный ты человек, – усмехнулся я, вытаскивая письмо и передавая ей. Она приняла его, откладывая в надежное место:

 -Да что ты, я просто душка по сравнению с тобой. Самый невинный ангел, – и непринужденно улыбнулась, усаживая Яну на барный стул за высокую и протяжную стойку. Я сел рядом.

 -Не хотите пообедать? Я как раз голодна. Хочу съесть жареные сосиски.

 -Я тоже хочу! – весело пискнула Яна и тут же утихла, когда я посмотрел на нее строгим взглядом.

 -Детям нельзя есть только вредное.

 -Они обожают все жареное и соленое, Энни. А я люблю делать людей счастливыми, – довольно ответила Лиза, уже надевая фартук. Она зашла за стойку вперед и включила плиту. Открылся ящик – она достала сковородку. Вслед из холодильника на столешнице появились сосиски. На сковородку добавляется много масла и меня чуть не выворачивает от степени вреда моему здоровью. Не дай бог потом прыщи повылезают.

 Наш обед обжаривался со всех сторон.

  -Так как насчет сказки? Люблю сказки. Ян, любишь сказки?

 Девочка закивала, облизываясь.

 -Хорошо. Начнем как в сказках, – я напряг весь свой мозг, чтобы придумать невероятную и интересную историю, которая зацепит слушателей (хотя бы сюжетом. По правде говоря, рассказчик из меня никакущий). – Жила была принцесса. Жила она в замке, но ей надоело вечно сидеть взаперти и глядеть через высокое окошко на луну, солнце перед собой да на закрывающие простор облака. Сбежала однажды принцесса, бродя по берегу моря. А на пути ей незнакомец, который выглядел как бедный рыбак. Она заговорила с ним и подружилась, а спустя время и полюбила. Красив, но беден был рыбак, принцессе не суждено было жить с ним вечно. Ее нашла прислуга и силой вернула обратно. А потом она узнала, кто на самом деле был рыбак…

 -Богатым принцем, верно?

 -Да. Он просто притворялся другим, чтобы не возвращаться в свое королевство и принимать титул правителя. Ему было чуждо это. Он любил море и рыболовство. Однако после встречи с той девушкой он так ее полюбил, что отбросил все свои сомнения и страхи, подарив ей кольцо и пообещав, что будет всегда защищать ее. Принцесса соглашалась только в том случае, если он вернется в свое королевство и примет свою судьбу. И осмелевший принц отправляется в морское путешествие, где по пути встречает морского юнгу, попугая и капитана корабля другого судна. Все они помогают ему вернуться домой, стать истинным наследником и устроить свадьбу с принцессой. И жили они долго и счастливо. Конец.

 -Неплохо, – удивилась Лиза, сразу отличая выдумку от правды.

 Яна искренне похлопала мне.

 -А эта принцесса, это Анна, да?

 -Та-а-ак, – моя бывшая бросила громко сковородку с лопаточкой и уперлась ладонями в стойку напротив меня, – ее зовут Анна. Невероятно, она смогла вынести твой эгоизм и нарциссизм и даже согласилась выйти за тебя. Кто же она такая?

 -Засекречено.

 -Возраст?

 -Примерно моего и твоего.

 -Род деятельности?

 -Засекречено.

 Мое спокойствие было не пробить даже самыми приставучими способами. Лиза неодобрительно прищурилась на меня:

 -Пахнет нечистым, – ее носик дернулся. Точно, пахло чем-то пережаренным. Сосиски! Лиза бросается к сковородке в испуге. Но благодаря ее мастерству, аппетитные сосиски удается спасти. Яна глотает слюнки.

 Лиза насаживает на две вилки по сосиске и передает нам. Сочные, горячие, пахнущие мясом… Я подсказываю Яне, что нужно на них подуть и только потом кусать. Она следует моему совету и пробует – ее довольное мычание и закрытые глаза выражают высшую степень удовольствия. Меня они особо не впечатлили, но привкус мяса заставлял меня откусывать кусочек раз за разом.

  Лиза вытащила бутылочку молока из холодильника.

 -У тебя как дела идут? – спросил я ее.

 -В гору, скоро начнется подготовка к выставке. От меня требуется пять картин.

 -А не многовато?

 -Ну это хотя бы не шесть, – усмехнулась Лиза, выпивая молоко прямо из бутылки, и я тоже не смог сдержать ухмылки. Были времена…

  Я приносил ей чашку горячего чая с зефирами в зимний вечер, когда она долго засиживалась перед мольбертом. Тогда она рисовала розовый клубок нитей на фоне длинного одеяла, связанного синей пряжей.

 -Сколько еще осталось? – спрашивал заботливо я, передавая горячую чашку в ее испачканные сине-розовые руки, просто онемевшие от держания кисточки несколько часов.

 -Еще две.

 Она хотела сказать, что не успевает. Тяжело жить с гордыми, они никогда не жалуются. Они не дают себя пожалеть и скрывают свои слезы.

 Я никогда ее не жалел. Я ее поддерживал. Перед тем как уйти, я целовал ее в голову и нежно говорил, чуть хрипло:

 -Осталось совсем немного. У тебя все получиться. Я знаю.

 Она оживала и улыбалась мне уставшей, но счастливой улыбкой. Хотя она прекрасно понимала, что я оставляю ее одну, не только потому что она так хочет, но и потому, что не хочу видеть ее страдания. Мне от этого больно.

 А когда она увядала из-за отсутствия вдохновения, я звал ее с собой гулять. Мы ходили в кино, ели самую вкусную еду какой бы она не была. Иногда она смеялась над моим пристрастием к сладостям. А под романтичный вечер мы могли целоваться часами.

 И вдохновенье просыпалось в ней – она творила шедевры. Тепло мне улыбалась, прощая все на свете и забывая про гордость из-за любви.

 Но это было давно.