Читать книгу: «Я видел город на заре», страница 5
А кухня снова стала прежней тесной кухонькой.
Мастер номер раз
К первому сторожу Кощей послал Дашу, объяснив это тем, что женщинам с ним общаться сподручнее. Вообще, маг вне категорий неожиданно рьяно взялся за дело. «Надоела мне эта канитель! – энергично воскликнул он. – Меня в тридесятом много дел ждет! Возьмемся-ка, други, все вместе!». И пояснил, что Питер поставил следить за всем, что происходит три гильдии: гильдию кошек, гильдию птиц и гильдию сказочных существ. И у каждой из гильдий есть мастер, живой, воплощенный в неживом. Проще сказать, статуя. «И вот мы, други, – продолжал Кощей, – разделимся, и каждый из нас пойдет беседовать к одному из мастеров. Ты, Даша, пойдешь к мастеру кошек. Хэм поговорит с мастером птиц. А я уж к самому старому пойду, к мастеру сказочных существ, мне с ним сподручнее разговаривать будет».
И, несмотря на подступающую ночь, все трое бодро вышли из квартиры и разошлись каждый в свою сторону.
На Адмиралтейской набережной издавна стоят грозные львы с шарами. Сделаны они из листовой меди, утверждены на чугунных постаментах, и вид имеют весьма серьезный. Точно я вам не скажу, а то повадитесь бегать и дразниться, но как раз один из тех львов и был мастером кошек Санкт-Петербурга.
К нему-то и подошла, робея, Даша, и очень вежливо изложила ему свою просьбу. Со стороны прохожим, наверное, это казалось очень странным: девушка стоит и беседует со скульптурой. Впрочем, нет, не казалось это странным: ну, говорит кто-то по телефонной гарнитуре, ну встал он возле статуи. Ничего особенного.
Так успокаивала себя Даша, но спокойно ей не было. Лев совсем не реагировал на ее слова. Он стоял неподвижно, скаля огромные клыки. Мощная его лапа, лежащая на шаре, была напряжена, когти выпущены, словно зверь намеревался разорвать свой мяч в клочья, если что пойдет не так.
«Какими глупостями я тут занимаюсь!» – подумала было Даша, но вдруг мир вокруг нее заколебался, поплыл и изменился. Фонари обратились в золотые шары, парящие над землей, звезды проступили яснее на небе, река расширилась и противоположный берег удалился, а окна в зданиях напротив вспыхнули ярким теплым светом… И лев, лениво перекатив мяч из одной лапы в другую и обратно, вдруг улыбнулся милостиво и ответил:
– Раньше мы, кошки, видели все, что происходило на чердаках и в подвалах, и в квартирах, и в музеях, и в парках. Мы знали каждую трещинку в зданиях и каждую трещинку в семьях. Мы держали под контролем свой мир, приближенный к земле, и отвечали за порядок в этом нижнем мире. Но теперь все изменилось. Люди запирают подвалы, а на чердаках устраивают квартиры, возможно, поэтому мы и не видели, чтобы наш Город отдавал что-нибудь кому-нибудь на хранение. Может быть, птицы, которые отвечают за верхний мир, заметили что-то. Хоть мы и враждуем издревле, я признаю, что полет их быстр, а взгляд остер. А теперь, будь добра, почеши мне гриву, и щеки, и подбородок, и особенно за ушами. – с этими словами лев спрыгнул с пьедестала и уткнулся мордой в живот Даше. И еще добрых полчаса девушка ласкала мастера кошек, а тот урчал и терся всем телом о землю, и бил в воздухе лапами, в общем, вел себя совсем, как его более мелкие подчиненные!
Впрочем, после занял свое место и вновь застыл, и город вокруг тоже застыл, и наступила самая обыкновенная полночь.
Мастер номер два
Мастером гильдии птиц был не орел, не коршун и не беркут. И даже не журавль или петух, для тех, кто предпочитает более мирных птиц. Мастером птиц был грифон. Конкретнее, один из четырех грифонов, что украшают Банковский мостик. Еще точнее (на чем настаивал сам мастер птиц) – один из четырех золотокрылых грифонов. Ох, и спесив же был мастер птиц! Сперва он долго разглядывал Хэма и втягивал воздух ноздрями своей хитрой кошачьей морды, так не похожей на честную и суровую морду мастера гильдии кошек (хотя и считается, что у грифона тело и морда льва, но все-таки грифон ближе к птицам, ибо способность летать сильно влияет на разум).
После обнюхивания, грифон неожиданно взмахнул крыльями, сказал:
– Прощай! – и взлетел.
Напрасно он снизошел до вежливости и попрощался с Хэмом. Этого короткого времени хватило, чтобы оборотень собрался, напружинился, в прыжке оседлал отрывающуюся от земли тварь и крепко обхватил его шею руками, а бока ногами. Ох, и помотал грифон Хэма по ночному небу! Он и переворачивался в воздухе, и кувыркался в долгом прыжке и даже поворачивал морду, пытаясь укусить надоедливого оборотня. Но тот каждый раз хитро уворачивался и продолжал цепляться за туловище с удвоенной силой.
Один раз грифон совершил головокружительный кульбит и чуть не насадил моего героя на шпиль Петропавловской крепости, но Хэм вовремя оттолкнулся ногой, да так, что хитрый его соперник сбился с курса и едва не шлепнулся на широкий пляж Петропавловки.
Наконец, грифон сдался. Шумно ворча, он вернулся к Банковскому мостику, опустился на постамент и, как ни в чем не бывало, рявкнул на Хэма:
– Ну, выкладывай, чего надо!
Хэм, путаясь и сбиваясь, рассказал.
Грифон повел крыльями:
– Конечно, были времена, когда мои вольные птицы без препятствий кружили над городом. Тогда, бывало, таракан не пробежит из-под печки в кладовую без нашего ведома. Но теперь небо над городом затянула сеть проводов, повсюду колышутся рекламные баннеры и громоздятся дорожные знаки. Видимо, поэтому мы и не видели, чтобы Петербург отдавал что-то кому-то на хранение. Впрочем, есть еще гильдия сказочных существ. Конечно, они не так удачливы, как кошки, и не так остроглазы, как птицы. Но зато они вездесущи. Город наполнен призрачными сущностями, домовыми и русалками, зачарованными деревьями и населенными (как ты понимаешь, не только людьми) домами. Спроси у мастера сказочных существ и, возможно, он поможет тебе. А теперь ступай, ибо твой песий дух оскорбляет мои благородные ноздри!
Хэм, конечно, очень обиделся на песий дух. Но одновременно и очень порадовался, что общаться с третьим мастером вызвался сам Кощей. По правде сказать, Хэм недолюбливал мистику, возможно, с тех самых пор, как нечисть едва не съела его возлюбленную, которая тогда еще не была его женой.
Мастер номер три
Конечно же, Кощею не пришлось тащиться к изваянию, а потом дожидаться пока мастер сказочных существ соизволит обратить на него внимание. Великий колдун просто-напросто сразу шагнул в магическую реальность и теперь бесцеремонно разглядывал лежащее перед ним создание. И ты уже догадался, пытливый читатель, что это был сфинкс. Точнее сказать, спящий сфинкс. Он не сидел, вытянув передние лапы и вперив неподвижный взгляд в будущее, как обычно сидят каменные сфинксы. Он валялся на боку, вольно раскинувшись, но улыбка – его знаменитая улыбка! – все так же озаряла морду, придавая ей обманчивую мягкость.
«В конце концов, – думал Кощей, – все три мастера-сторожа – кошки. Даже более того, львы. Ну, кого надуют эти золотые крылья, привинченные к грифону! В какой-то степени это забавно и в высшей степени странно». Бессмертный старик еще долго мог предаваться подобным размышлениям, отыскивая неуловимую связь между потерянным лицом Питера и его необыкновенной страстью к кошачьим, как вдруг заметил, что один из глаз сфинкса приоткрыт. Тварь наблюдала за ним исподтишка и, конечно же, едва Кощей заметил это, тут же поняла, что разоблачена, вскочила на лапы, приняла свою знаменитую позу и сказала неожиданное:
– Ну, давай торговаться!
Кощей опешил.
– Торговаться давай, говорю, – повторил сфинкс, наслаждаясь полученным эффектом. – Допустим, я знаю, кому город оставил на хранение свою частицу. Но рассказывать тебе это за просто так я не намерен. Предложи мне что-нибудь, о дерзкий юноша!
«Какой я тебе юноша!» – хотел было возмутится Кощей, но вовремя прикусил язык: он вспомнил гигантский возраст сфинкса, который существовал еще до тех пор, как Египет покрыли пески, и вынужден был согласиться, что рядом с такой величиной он действительно юноша. Кощей откашлялся и решил действовать напрямик:
– А чего волынку тянуть, – простодушно сказал он, – раз у тебя есть то, что нужно мне, то и у меня есть то, что нужно тебе. Назови свою цену и, может, мы сойдемся.
Сфинкс потянулся и выпустил когти.
– Я хочу, чтобы ты, как независимый эксперт, разрешил спор мастеров.
Кощей насторожился.
– Видишь ли, в городе появилось существо, которое желает заполучить в свою гильдию каждый из мастеров. И каждый считает, что именно его гильдии оно принадлежит по праву. Мастер кошек упирает на то, что он все-таки кот. Мастер птиц утверждает, что тот, кто способен быть птицей, носит в своем сердце особую птичность даже тогда, когда птицей не является. Ну, а я полагаю, что животное с такими способностями не может считаться ни котом, ни птицей, а относится к самым что ни на есть сказочным существам.
– Уж не о Семен Семеныче ли ты говоришь? Не о коте ли с семи жизнями? – догадался Кощей.
– О нем самом.
– Трудно мне судить об этом. Ты же знаешь, в тридесятом царстве, равно как и во всей магической реальности, коты о семи жизнях являются персонами нон грата, или, попросту говоря, контрабандой. Но у меня есть суждение на этот счет и, боюсь, оно не обрадует ни одного из мастеров.
– Говори же! – воскликнул сфинкс. – Нам нужно именно независимое мнение.
– Я считаю, – ответил Кощей, – что Семен Семеныч равно принадлежит ко всем трем мирам, а это значит, что он не принадлежит ни одному из них. Да, он рожден котом и кошкой в образе котенка, но любому ясно, что он не простой кот. Да, он может принимать облик птицы, но это скорее личина, чем лицо. Да, он по сути своей сказочное создание, но живет он в обычной реальности, а в сказку ему путь заказан. Кроме того, котов много, птиц еще больше, а сказочных существ неисчислимое множество, и все они живут одновременно. А кот о семи жизнях всегда один, и появляется он раз в семи поколениях, так что рядом с ним нет и не может быть равного существа. Посему следует считать его тварью удивительной и уникальной, – маг помолчал и добавил решительно, – и оставить в покое.
Сфинкс рассмеялся:
– Хитро ты рассудил, о многоумный юноша! Подойди поближе, я шепну тебе что-то на ухо!
И Кощей подошел, и выслушал все, что ему рассказал мастер сказочных существ, и странное выражение появилось на его лице, пока он слушал. А под конец он даже воскликнул:
– Ну, надо же!
Между тем сфинкс кончил шептать и добавил уже в полный голос, улыбнувшись:
– А в том, что мастера города все сплошь львы, ты не прав.
Кощей недоверчиво поднял бровь.
– Да, да, я подслушал твои мысли и, честно говоря, возмутился. Ведь я не лев, я львица!
Кощей весьма не вежливо уставился на два мешочка, свисавшие между задних ног сфинкса.
– А это! – усмехнулся сфинкс. – Это всего лишь камуфляж для удобства. Фараонши в давние года подвешивали себе фальшивые бороды, а я вот подвесила себе фальшивые – тут сфинкс застенчиво закашлялся. – Надо было как-то выживать в этом мужском мире, знаешь ли. Но что-то мы заговорились. До встречи, пытливый юноша!
– До встречи, – задумчиво сказал Кощей и вышел из магической реальности.
Прогулка ночью над Невой
Кощей мог бы, конечно, отправиться домой спать и решить все уже на утро, бодрым, выспавшимся и довольным. Но информация, которой с ним поделился сфинкс, будоражила воображение старого колдуна. Поэтому он решил прогуляться. Несколько часов, что пролегают между полночью и рассветом в августе, – это потрясающие часы. Только что был теплый летний вечер, ветерок был так нежен и легок, река там мила и светла, и вдруг все преображается. В порывах ветра начинает чувствоваться холодная осень, темное мерцание реки опасно влечет к себе, яркий свет фонарей и подсветка на домах словно делают еще чернее провалы переулков. И далеко-далеко вокруг раздаются голоса подгулявших прохожих.
Вот прошла группка китайских туристов – они что-то слышали о белых ночах, но гид позабыл им объяснить, что время белых ночей давно прошло, и теперь те дивятся неожиданной черноте после долгих сумерек и спешат в уютную гостиницу, где можно съесть позднюю лапшу, принять душ и вытянуть, наконец, в теплой постели, свои уставшие от долгой ходьбы ноги. Вот влюбленные – они не чувствуют, который час, не замечают темноты, потому что время для них остановилось – это время любви, которое тянется, как струйка хорошего меда, и, как струйка хорошего меда, не обрывается никогда.
Вот спортсмены – сейчас спортсменов можно встретить повсюду и всегда – они бегут, поглядывая на умные браслеты, и, даже останавливаясь у светофоров, продолжают трусить на месте.
Вот припозднившиеся клерки – они долго сидели на работе, составляя отчеты, микшируя планы, строя графики и диаграммы на выполненных в модном стиле презентациях, и теперь стоят у своих офисов, поджидая вызванное такси и сокрушаясь, что задержались так поздно, и прикидывая, где в этот час можно купить пачку пельменей или пакет овсяного молока.
В это время где-то усталые и разочарованные Хэм и Даша садятся за ночной ужин и рассказывают друг другу наперебой, где были, что видели и чего (ничего) добились. Мадам Петухова ворочается в постели: отставной подводник все еще не позвонил, и где он сейчас, и что с ним сейчас – она не знает. Семен Семеныч, не подозревая, что только что решилась его судьба, мирно посапывает у нее под боком. Кондратьевна спит на своей узкой железной кровати, грудь ее едва вздымается; лежащая рядом с ней на диване Марья Михайловна с тревогой наблюдает это чуть заметное колыхание и тихо молится.
А Кощей все идет, идет спорым шагом, ветровка его расстегнута, на футболке белеет надпись и, поскольку маг в столь поздний час не считает нужным маскироваться, надпись эта все время меняется. Только что это было RUN, ВАСЯ, RUN, потом название известной марки спортивной одежды, потом пиратский череп и по-испански «Рожден свободным», потом дуло пистолета и «Быстрый и мертвый» и много еще, много всего.
Как настоящий детектив
Кощеем быть очень выгодно. Можно просто разослать всем сообщения в мессенджере, предлагая встретиться в квартирке у Кондратьевны сегодня, в 9-30 утра для окончательного разрешения волнующего всех вопроса. Можно просто добавить при этом, что люди работающие могут не беспокоиться, на работе все улажено самым тщательным образом. А в сообщении, направленном Мадам Петуховой, можно еще бесцеремонно велеть прихватить с собой Семен Семеныча. Мало того, можно при всем этом вообще не платить за связь. Ну, совсем ничего. Вот как удобно быть Кощеем!
И все, получившие смс-ку, конечно пришли. И Кондратьевна, лежащая на кровати, конечно, возмущалась слабым голосом, но едва пробило 9-30, как в центре комнаты взвихрился голубой портал и прямо из него вышел Кощей, свежий, в элегантном темно-синем костюме настоящей виргинской шерсти, в лаковых итальянских штиблетах и, конечно же, с ярко-розовой экстравагантной хризантемой в петлице. И Кондратьевна сразу замолчала, а маг вне категорий взмахнул изящно рукой и сказал:
– Я собрал вас всех, господа и прекрасные дамы, потому что нашел, наконец, ответ на столь долго занимавший нас вопрос. Я знаю, кто украл лицо у потерпевшего и, более того, знаю, как ему помочь.
Все переглянулись, но никто не осмелился перебить явно красовавшегося Кощея – кто знает, вдруг еще превратит в лягушку (так подумала про себя даже смелая Даша).
– Прежде всего, должен заметить, что эта история не похожа на детективные романы. В романах этих все скрывают какие-то тайны, иногда страшные, а иногда смехотворные. В нашем же случае тайны скрывали только три человека. И, что характерно, все три человека – женщины. – При этих словах Даша поежилась, а Кондратьевна ядовито хмыкнула.
