Читать книгу: «Деяние Луны», страница 8
Константин Ясенский
Колокола трезвонили с раннего утра, созывая жителей деревни на собрание. Их пронзительные трели проносились над домами, вытаскивая людей из комнат, заставляя бросать дела, чтобы узнать, что страшного случилось на этот раз, по ком льётся грустная песнь.
Люди постепенно стягивались к зданию, нескончаемым потоком поднимаясь по узкой тропинке вверх, и разливаясь у закрытых дверей бурлящим морем. Кто-то даже вёл с собой детей, боясь оставить их без присмотра, памятуя о том, как страшны атаки древних, что лавиной накрывали деревню несколько раз, оставляя после себя лишь кровавые ошмётки.
Константин наблюдал за жителями, сидя на высокой сосне, которая росла у входа в деревню.
Огромный ствол и густая растительность полностью скрывали его от глаз тех, чей взгляд был прикован к лесу. Кто даже в минуты спокойствия всегда оставался на чеку, ожидая прихода существ, что вечно петляли вдоль границы, ища в ней брешь.
Эти люди были единственными, на кого могла рассчитывать деревня при нападении. Они стояли в первых рядах, жертвуя собой ради других, подчас погибая страшной смертью.
Как часто, после битвы, их собирали буквально по кускам, стараясь придать земле в должном виде… и как часто это не происходило, и жёны хоронили разорванных мужей, порой не узнавая их.
Сильные, неуловимые, но такие малочисленные. Мало кто из жителей хотел оказаться в отряде смертников, понимая, что своим выбором заставит рыдать родных, и наряд семьи раньше времени окрасится в чёрный цвет.
«Папа», – Костя встрепенулся. Могучая фигура Николая возвышалась среди людей, словно непоколебимая скала в бушующих водах. Потоки огибали его, то ли боясь потревожить могучего богатыря, то ли понимая, сколь бесполезны попытки сдвинуть его с тропы.
Он шёл, о чём-то болтая с белобородым стариком, активно жестикулируя, временами указывая на «дом собраний».
«Жалуется», – догадался юноша и улыбнулся.
Николай был опасен своей простотой и мягкостью. Он послушно выполнял всё, что приказывали старейшины, пытаясь лавировать между волей главы и попытками защитить семью.
Простой кузнец… даже не приближённый к королевской крови, близкий Ясенским настолько, насколько может быть близка дворовая псина волку.
Но именно он стал выбором Валентины, которая наперекор древним традициям сочеталась браком не с родовитым прихлебалой своего отца, а местным замухрышкой.
Девушка уехала вместе с любимым, отстояв в схватке с братом возможность жить так, как она хочет, принимая отлучение от стаи и гнев родителей.
И это решение, такое вызывающее и неправильное для всех, спасло жизнь её племянникам, которые росли в родовом гнезде, обласканные родителями и слугами.
Оно подарило им дядю, который, невзирая на запрет старейшин, отправился в неизвестность, чтобы разыскать пропавших детей среди разрушенного города.
Все были уверены, что те мертвы, что среди трупов и сожжённых домов не могут уцелеть два малыша, которые толком оборачиваться ещё не научились.
Но эти люди не учли желание жить у принца. Несмотря на лишения, на то, что хищники скопились вокруг города, обгладывая брошенные костяки, он выжил, спася при этом не только себя, но и младшую сестру.
Только Николай знал, чего это стоило ребёнку, который за несколько недель превратился в обозлённое существо, практически начисто лишившись человеческого облика, балансируя на грани полного отречения от собственного тела.
И лишь маленькая девочка, спрятанная в пещере, была единственным якорем, что удерживал его сознание на поверхности, не давая полностью поддаться животным инстинктам.
Мужчина был не раз исполосован, когда отлавливал быстрого племянника, который не желал покидать место крушения своей жизни, не представляя, как можно жить после этого.
Но тут помогла Катерина. Не желая оставаться в жутком месте, она льнула к Коле, как к родному отцу, безмолвно моля о спасении.
Девочка выступила наживкой для дикого брата, мастерски загнав того в ловушку, расставленную охотниками. Они столько раз охотились на древних, на плоды их зверских экспериментов, что поимка мальчишки не стала проблемой.
Да и о чём можно было волноваться, когда крики сестры начисто лишили Костю разума, заставив позабыть об осторожности.
Он бросился на защиту малышки, опомнившись лишь тогда, когда тяжёлое тело обрушилось сверху, прижав к земле. В тот момент мальчик понял, как ошибся, и что карие глаза, в которых стояли слёзы, могут врать.
Принц после этого долго буянил, пытаясь разорвать крепкие верёвки, что тугими кольцами обвивали тело, не в силах ни полностью обратиться, ни вернуть себе человеческий облик.
И чем быстрее острые клыки рвали тугие канаты, тем сильнее они сжимали его, становясь всё больше, и превращаясь в тугой кокон.
Костя не помнил, когда это кончилось. Лишённый воздуха, в какой-то миг он потерял сознание, испытав облегчение от того, что всё закончилось, что больше не нужно кружить по городу, отгоняя голодных зверей.
Нет нужды теперь и хоронить трупы, ломая в ярости лопаты, переходя на отросшие когти, которые становились лишь прочнее и толще, когда вонзались в землю.
Ничего из этого больше не нужно было делать.
Когда мальчик пришёл в себя, ногти были уже подстрижены, а тело вымыто. Ничто в нём не напоминало о диком существе, которое нагоняло страх на лесных жителей. Даже клыки, к которым принц привык за несколько недель, и те спрятались.
В тот вечер охотники впервые увидели настоящего принца, навсегда запомнив печальные серые глаза, такие яркие, что походили на расплавленное серебро, из которого до сих пор куётся опасное оружие.
И хотя чёрные пряди, падая на глаза, пытались скрыть от людей их выражение, жёсткую решимость приметили все.
Поэтому никто из отряда не удивился, когда спустя несколько лет этот ребёнок утопил в крови другую деревню, самолично вырезав всю верхушку.
Его месть была страшна, но в серебристом взоре она лишь набирала обороты, будто раскручивающаяся спираль.
Ничто не могло сломить её. Любовь Валентины оказалась бессильна, а суровость Николая лишь добавила пороху.
Мужчина, приведя домой двух малышей, только спустя несколько месяцев осознал, что в лице молодого племянника приобрёл не только ещё одного сына, но и расчётливого оппонента, который не гнушался дискуссий, развлекаясь ими даже во время еды.
И хотя в лице Орловых мальчик приобрёл новых родителей, он никогда не забывал, к какому роду принадлежит, швыряя фамилию в лицо каждому, кто посмеет думать, что принца можно держать в узде.
С высоты юноше открывался пугающий вид на людское море, разливающееся у дверей здания. Новость о том, что Константин привёл из леса девушку, быстро облетела жителей, передаваясь из уст в уста, то тихим шёпотом, то возмущёнными выкриками:
«Как же так! Человек? – кричали они. – А что же граница? Как он мог?!»
Деревенские жаждали видеть её и взглядом обыскивали окрестности, пытаясь найти виновницу происходящего, чтобы выплеснуть накопившийся гнев.
Друг за другом они входили в здание, исчезая за могучей дверью, и там замирали в ожидании, в очередной раз надеясь, что именно её рука тронет резную ручку.
Костя бросил взгляд на часы: «Всего пять минут на раздумья».
Ему не хотелось снова видеть недовольные лица стариков, ощущая, как зловонный запах, летающий в зале, постепенно проникает в тело.
Но он понимал, что если не пойдёт туда, то оставит отца наедине с врагами, с которыми тот не в силах справиться, ведь клятва верности давила неподъёмным грузом.
Старейшины будут травить его, используя для этого толпу, и если Николай не выдержит, сломается, то уничтожат его.
Костя в последний раз бросил взгляд вниз и увидел, что отец задержался у дверей.
«Бояться – это нормально. Глуп тот, кто этого не делает».
Соскользнув по стволу на землю, юноша тенью встал рядом с Колей.
– А я уж думал ты не придёшь, – произнёс тот, улыбнувшись.
– Я думал над этим, – честно признался принц. – Но представил, как ты выкручиваться будешь без меня…
– Проблематично, – хохотнул мужчина и надавил рукой на дверь. – Пошли, хватит ждать.
Когда они вошли в зал, Костя поборол желание закрыть уши руками, дабы не слышать шёпот, что струился из десятка ртов, напоминая змеиное шипение.
«Точно змеи, – пронеслось в голове, – а самые ядовитые вон там».
Кивком поприветствовав старейшин, принц направился к подоконнику, желая быть в недосягаемости от главы.
Закинув ноги на стоящую впереди скамейку, он прислонился спиной к стеклу, с сожалением разглядывая падающий снег. Своим небрежным видом Константин бросал вызов старикам, отвечая на важность сегодняшнего собрания едва скрытой зевотой.
– Потерпи немного, – Николай присел на скамейку, решив составить племяннику компанию, но тот в ответ лишь хмыкнул, прекрасно понимая, насколько могут затянуться такие разговоры.
Принц видел, как Елисей с жаром спорил о чём-то с Алефтиной, которая, кстати говоря, выглядела прекрасно, точнее, как всегда. И не скажешь, что ей ночью сильно досталось.
«Регенерация, как у молодого», – восхитился Константин.
– Тише, тише, – попытался успокоить толпу кто-то из старейшин. – Скоро начнём.
Люди стали рассаживаться. Те, кому не хватило места на скамейках, устроились, как и Костя, на подоконниках. Правда на каждом сидели по пять или шесть человек, а принц восседал на своём в гордом одиночестве.
Хотя нашлись несколько жителей, которые решились потеснить юношу, видно подумав, что тот не будет против компании.
Но бравая поступь быстро сошла на нет, как только они встретились взглядом с тлеющим пеплом.
– Хулиганишь, – тяжко вздохнул Николай, заметив, как люди метнулись к двери, трусливо сбегая с собрания.
– Нет, – Костя заметно повеселел, проводя их иронической усмешкой. – А ты не хочешь присесть рядом?
– Упаси боже, – ответил мужчина, заметив, как в задумчивом взгляде заплясали шаловливые искорки. – Я не идиот, чтобы идти против вожака.
– Зато я такую дуру знаю, – едва слышно пробормотал принц.
– Ты о чём?
– А?! – вздрогнул юноша, удивившись тому, что впервые его мысли обрели голос. – Да так, ни о чём особенном.
«Странно, такое за мной раньше не водилось».
– Итак, начнём, – Елисей слегка привстал на своём троне и обвёл взглядом собравшуюся толпу. – Нам стало известно о неподобающем поведении Константина… – тонкие губы сжались, ожидая, когда голоса стихнут. – Орлова.
Брови парня непроизвольно взметнулись вверх, выражая крайнее недоумение, да и не он один был сильно удивлён сказанным. Среди людей тут же вспыхнул недовольный рокот, который, правда, быстро погас, под неодобрительным взором главы:
– Он привёл из леса девушку, человека, поставив свои интересы выше рода. А мы все знаем, к чему может привести такая дерзость.
«Так вот оно что! Я-то думал, меня ждёт нечто интересное, а он опять старую пластинку завёл», – размышлял Константин, едва сдерживаясь от зевоты.
Конечно, принц мог себе позволить такой жест пренебрежения со своей стороны, если бы хотел позлить Елисея, но сейчас ему действительно сильно хотелось спать.
Целая ночь, проведённая в блуждании по окраинам старого леса, сил не прибавила, лишив тех крох, что остались после обряда. И теперь юноша искренне старался не уснуть прямо на подоконнике, дабы не свалиться с него, громко храпя.
«Повеселиться, что ли? – в раздумьях серебристые глаза обратились к старику, пока ладонь в очередной раз прятала рот, – нет, так не пойдёт. Если они будут тянуть резину, то точно усну».
И, приняв решение, Костя поднял руку, заметив, как напрягся глава, ожидая подвоха.
«Дорогой мой друг и соратник, я постараюсь не подвести тебя, – мысленно начал принц, – И вас, – взор скользнул по оторопевшим жителям деревни, которые с интересом смотрели на поднявшегося парня, – ну и себя, конечно, ибо сон мне сейчас совершенно ни к чему».
– Глава, – Константин старался говорить ровно, старательно избегая ноток сарказма в голосе, которые так и норовили проскользнуть, дабы побольнее ужалить Елисея. – Я понимаю, что память с возрастом подводит, но, пожалуйста, уточните у секретаря мою фамилию, да и статус… – здесь парень сделал театральную паузу, давая возможность присутствующим понять, о чём ведётся речь. И когда на лицах появились, где полуулыбки, а где откровенные усмешки, он продолжил. – Я так же, как и вы, радею о нашем племени. И потому переживаю, что информация, которая попала к вам, была подана весьма некорректным образом.
«Ты меня уже дважды пытался подставить, тварь», – мысленно выругался принц, изобразив на лице безмятежную улыбку.
– Я решил участвовать в обряде, так как прекрасно знал, что нашему роду грозит вырождение. Но то, что богиня услышит наши молитвы и пошлёт мне не просто супругу, а человека, стало для меня чудом, – дымчатый взгляд лёгким облаком скользнул по присутствующим, вглядываясь в лица, и пытаясь понять, что спрятано там, в глубине нахмуренных лбов. – Всем прекрасно известно, что может сотворить её кровь. Ведь только этой девушке подвластно наше проклятье, никто из вас на это не способен. Или, быть может, вы забыли наказ богини? Поэтому так стараетесь исказить явленное нам чудо.
– Только чистое сердце способно отсрочить чужую беду,– приглушённо произнёс кто-то.
– Да, – согласился юноша, – именно так. Поэтому обряд привёл её ко мне и раскрыл границу, иначе бы она не смогла попасть на нашу территорию.
Тут принц лукавил, отлично зная, как миновать бдительное око духов, но выдавать свою осведомлённость не хотел.
– Всё законно! – Николай не выдержал и встал, загородив своим телом сына. – Он участвовал в обряде по вашему приказу.
– Кто может поручиться? – гневно выпалил Елисей. – Может он там и не был вовсе, а просто дурит нам голову.
Коля жестом приказал Косте молчать, когда увидел, как скривилось молодое лицо, намереваясь высказать всё, что думает по поводу своего участия в обряде:
– Кто готов подтвердить, что мой сын участвовал в ритуале?
– Я, – Алефтина встала со своего стула и двинулась вперёд к явному неудовольствию главы. – Старейшины были предупреждены о том, что граница может пасть, если принц найдёт свою суженую.
«Вот как, – Костя заинтриговано посмотрел на неё. – А старушка-то не промах. Так аккуратно подставить стариков даже мне не удавалось. Интересно, как они выкрутятся?»
Снова поднялся гул голосов в зале, послышались недовольные выкрики, а несколько человек просто встали и ушли, тем самым демонстрируя своё пренебрежение.
Старейшины вжались в свои кресла, будто боясь, что люди начнут вырывать их оттуда под громкое улюлюканье. Ещё живы были воспоминания о резне в соседнем поселении, когда принц обезглавил верхушку, повесив седые головы между деревьями.
Они знали, что всё это время он копал им яму, аккуратно лавируя между расставленными ловушками, понимая, что никто не посмеет уничтожить последнюю надежду рода.
У них же такого иммунитета не было, и в угоду строптивому наследнику глав можно было менять очень часто.
Костя сначала с интересом вслушивался в то, что говорили поселенцы, наслаждаясь отдельными фразами, в которых сквозила неприкрытая ненависть. Но быстро понял, что дальше брошенных слов жители не пойдут. Они боялись обновлений, страшась оказаться одни у руля в момент бури.
Да и сам принц сейчас не был настроен на революцию, хотя желание вздёрнуть стариков лишь крепло день ото дня.
«Ещё будет время», – пронеслось в голове, пока он наблюдал за тем, как ловко ведьма разыгрывала спектакль, управляя вниманием толпы и заставляя верить её в нужные доводы.
– Граница давно не защищала нас. Вспомните хотя бы, сколько нападений было за прошедший год? – Алефтина подалась вперёд, и миндальные глаза сузились, став похожими на щёлки,
– Три, – ответили ей из толпы.
«Двадцать восемь», – посчитал Костя.
Те три были единственными, кто смог прорваться сквозь духов и алый дуэт, потеряв в битве большинство диких. Поэтому деревня легко отбилась от оставшихся изменённых, не жертвуя жизнями воинского отряда, играючи справляясь с обессиленными и раненными врагами.
Мало кто из жителей тогда задумывался о том, кому были обязаны победой, чья кровь пролилась в высоких горах, чтобы не допустить смертей в поселении.
«Я тогда чуть не потерял брата», – это были ужасные воспоминания, но как бы ни хотелось от них избавиться, они жили внутри, намекая, что никто из них не бессмертен, что даже мутанты проигрывают врагам, когда тех слишком много.
Ведьма стояла рядом с Елисеем и что-то карябала на его столе, стремительно выводя буквы ручкой. Принц напрягся, пытаясь увидеть, отчего мрачное лицо главы прояснилось, выражая облегчение, но не смог.
Невидимая стена внезапно заблокировала взор, и хитрый прищур, брошенный на него, лишь доказал, что жрица просекла попытку подглядеть.
«Какую игру ты ведёшь? – мысленно обратился к ней юноша, – Зачем спасаешь того, кто жаждет только власти?»
– Мы вырождаемся. Первые весточки нашей гибели уже здесь, – Алефтина бросила извиняющийся взгляд на Николая, но тот сидел с каменным лицом и понять, о чём он думает никто не мог, – уже много поколений не было притока свежей крови. Наш род изживает себя, поэтому большая удача, что к нам попал человек. Теперь не нужно переживать о наших детях и внуках. Мы возродимся! – выкрикнула старушка воодушевлённо.
– Если только она скажет «да», – заметил кто-то из присутствующих.
«О чём, лично я, заботиться не буду, – мысленно добавил Костя. – Думаю её "нет" станет для всех сюрпризом».
Только он знал о том, что всеми силами старается противостоять ритуалу, пытаясь сделать так, чтобы в сердце суженой вместо привязанности поселилось совсем другое чувство. То, что порождает гнев и беспомощность, сомнение и грусть.
Ради этого принц был готов пойти на всё, используя все доступные методы.
– Она скажет да, – уверенно произнесла ведьма. – Ведь обряд находит истинную пару, соединяя тех, кто создан друг для друга.
«Интересно, кто тогда в нашем треугольнике лишний? – с издёвкой подумал принц. – Я, Данила или Нина? Да, думаю ей среди нас нет места. Чистой душе не нужно копаться в этой грязи, и жертвовать собой, дабы продлить чужую агонию. Так что, Алефтина, как бы ты не старалась нас сблизить, я позабочусь о том, чтобы мысль о любви никогда не возникла в этой маленькой головке».
Ему вспомнилась сегодняшняя ночь, как дурманящий аромат девушки сводил с ума, заставляя кровь всё быстрее и быстрее струиться по венам, ударяя, как крепкое вино, в голову.
Костя так хотел вкусить его, ощутить языком терпкий вкус, который источала испарина, выступившая на коже, но разум мешал. Он требовал отстраниться и уйти, бросить нежданное сокровище в пустой комнате.
«Нет! – в ответ завопил в нём вожак, желая впиться клыками в нежный загривок, чуть выше тёмной родинки, дабы навсегда смешать оба запаха, чтобы каждый знал, кому она принадлежит. – Моя!!»
«Задумывались ли родители об этом, когда селили нас вместе? – юноша с силой вжался бёдрами в мягкий живот, чувствуя, как давление в паху перерастает в боль, – догадывались, что могу не сдержаться или ждали этого?»
Костя видел, как в чреве Нины появляется огненный бутон и расправляет тонкие корни. Он тянул их по всему её телу, переплетаясь с кружевом вен и вонзаясь острыми шипами в хрупкие косточки. Цветок призывал принца к себе, желая наполниться жизнью и расцвести ярким золотом\
«Мой ребёнок», – эта мысль была почти ликующей, если бы не горечь расставания.
Он – король, а значит, всё, на что имеет право – лишь боль.
«Другую, ты можешь взять другую», – предложил голос, подкидывая образы знакомых девушек.
«Нет, – яростно рыкнул парень, уткнувшись носом в изгиб шеи. – Ни за что!»
Костя не мог представить кого-то другого на её месте, кого-то, кого бы так нестерпимо желал: – Это невозможно.
– Что? – затуманенные глаза обратились к нему, пытаясь понять смысл сказанных слов.
Нежный голос заставил мышцы живота сократиться, и брюки сдавили бёдра, превратившись в орудие пыток.
– Ничего, – губы в ответ впились в её рот, отметая все мысли, и язык властно вторгся во влажный жар, мягким кончиком пройдясь по нёбу.
«Забудь… Хоть на этот раз!»
Нина так яростно откликалась на каждое прикосновение, путаясь пальцами в чёрных волосах, что заставляла желать большего, того, что может подарить её разгорячённое тело.
– Нет! – глухо рыкнул он в ответ, когда ладони потянули пряди в сторону, отрывая выступающие клыки от нежной кожи. – Я же сказал…
Тело напряглось, когда взгляд обжёгся о горячую зелень, и болезненно заныло в попытке сдержать себя.
Его влекло к ней так сильно, что противостоять этому было на грани физической боли.
Приходилось корёжить себя, разрываясь между диким желанием и голосом разума, который боялся отдаться на волю чёрной бездне, что взирала на него из-под прикрытых век, обещая блаженство.
«Ну же, – читалось в её очах, и образы переплетающихся тел будоражили кровь, превращая её в опасный водоворот, который затягивал ненужные мысли на глубину, оставляя на поверхности лишь неукротимую страсть, – не бойся, только протяни руку».
И принц хотел это сделать. Боже, как же он мечтал об этом! Вонзить когти в гибкую спину, осыпая укусами каждый кусочек нежной кожи, впиваясь поцелуями в податливые губы, что сами раскрывались, моля о близости.
Костя жаждал поглотить её всю, без остатка, но не смог.
«Обряд!», – эта мысль выстрелила в последнюю секунду, когда юноша решил попрать приличия и напасть на неё. Она контрольным пронзила замутнённое сознание, срывая пелену, и пальцы разжались, отпуская жертву на волю.
Все так ждут, когда в её чреве прорастёт его семя, что готовы поступиться моральными принципами, но он не такой.
Приговорить девушку к смерти в угоду своим желаниям, даже для него было слишком.
Тело метнулось в сторону, подальше от Нины, и взор виновато скользнул по нахмуренному лицу, наблюдая за тем, как необузданное желание разрушает её рассудок, взывая к вожаку насыщенным запахом.
– Нет, – повторил парень, с силой стискивая зубы, ощущая, как кровь струится вниз из пропоротого языка, оставляя после себя солоноватый привкус.
Пара секунд и он зарастёт, но этого мгновения достаточно, чтобы прийти в себя и навсегда отделить её от него.
«Я слишком хочу тебя, чтобы думать о твоей безопасности, – ладонь сжалась на дверной ручке и потянула на себя, – а ты не в силах совладать с моей страстью».
«Уходи! – завопил внутренний голос, когда Костя обернулся, чтобы в последний раз коснуться взглядом искрящихся изумрудов, навсегда запечатлев в свой душе пламенный образ, жаждущий его. – Убегай!»
Больше это не повторится. Он постарается сделать всё возможное, чтобы пламя, горящее в очах, потухло навсегда, не оставит даже искры для надежды на будущее.
Задумчиво наблюдая за людьми, которые в отсутствие главы начали обсуждать поставку продовольствия на следующий месяц, принц жадно прижался носом к запястью, вдыхая слабый аромат, что тянулся за ним.
Он так старался избавиться от него этой ночью, что превратил одежду в груду лохмотьев, когда пытался стащить её с себя.
– Убирайся! Вон! Вон! – яростно рычал юноша, разрывая на лоскутки крепкую ткань,
впиваясь когтями в кожу, когда не осталось ничего, что могло бы источать этот запах.
Но тот всё не исчезал, продолжая преследовать его, куда бы принц ни побежал, окутывая невидимым коконом, лишь усиливаясь от крови, которая бордовыми линиями раскрашивала плоский живот, устремляясь по длинным ногам вниз, чтобы коснувшись снега, расцвести на нём алыми розами.
«Это не возможно!» – убеждал он себя, отказываясь признавать догадку, что давно всплыла в его сознании:
– Нет! – отчаянный вопль превратился в тоскливый вой, наполненный бессильной злобой, – только не это.
Ему потребовалось слишком много времени, чтобы понять простую истину, в которую так не хотелось верить, потому что тогда причиной его безумия становилась не Нина, а он сам.
«Ненавижу!» – боль вырвалась из груди вместе с кровью, заполняя собой белоснежное пространство, ударяя о высокие скалы душераздирающим криком.
Предположение пугало, но отрицать дальше было бессмысленно. Ведь чем сильнее принц думал о ней, тем насыщенней становился аромат.
И он не мог его покинуть потому, что мысль о Нине прочно въелась в его сознание, потому… что так пахла не она, а его собственное желание.
«Глупость, – Костя на секунду прикрыл глаза, пытаясь отстраниться от воспоминаний, боясь признаться самому себе в том, что чувства, навязанные кем-то, могут быть не чьими-то, а его собственными, – да быть того не может!»
«Разве, – он топтался вокруг мысли, осторожно обходя её, пытаясь найти брешь куда ударить, чтобы разбить вдребезги. – Нельзя же влюбиться за один чёртов день?»
Но сердце отзывалось приятной болью в ответ, воскрешая то, что так хотелось забыть.
Ведь каждый раз, когда его пальцы касались разгорячённой кожи, оно откликалось учащённым биением, наполняясь восторженностью от вида бездонной зелени.
Нина была для него чужой планетой, опасной и непознанной, и ему впервые захотелось изведать её и завоевать.
«Если не возьму себя в руки – мы погибнем», – одёрнул себя юноша.
Сейчас всё зависело от него, от сильной воли, что держала их на расстоянии, корёжа сознание
«Я спас тебя, соединив наши жизни, но спать, в угоду другим, не буду. И даже, если захочу сам, не посмею коснуться».
В отличие от матери, которая тешила себя надеждой, Костя не питал иллюзий на счёт богини, надеясь, что та смилостивиться над родом и оставит суженую в живых.
Ну да, как же, эта гадина любила кровь похлеще вампира, так что от неё явно не стоит ждать пощады.
Поэтому, не всё ли равно, за сколько жизней ему теперь брать ответственность, и как много проблем повлечёт за собой его решение.
Он снова был один против всех, и сейчас даже брат представляет для него опасность.
Внезапно зал собраний и громкий гул голосов исчезли, явив взору зияющую тьму, которая призывно распахнула объятья, приглашая к себе.
Сердце на миг замерло, заглядывая в глубину в поисках кого-то, и, наполнившись вязкой пустотой, с неохотой вернулось обратно.
«Что-то случилось», – пронеслось в голове принца и ошеломлённый взгляд устремился к людям в надежде понять, что происходит. Отчего в лёгких оказалось так мало воздуха, и грудь сдавила щемящая боль.
Он видел, как спорит Николай с Елисеем, как загадочно взирает на него Алефтина, слегка покачивая своим посохом.
Влево – вправо, влево – вправо… колокольчики метались из стороны в сторону, не издавая ни звука, лишь поблескивая серебряными язычками, которые то и дело ударялись о металлическую стенку.
Принц так хотел бросить всё и сбежать, рвануть к одинокому дому, но силой воли пригвоздил себя к полу, не давая ноге сделать и шагу.
«Ты ничем не поможешь, – увещевал разум, – то, что должно было произойти – случилось, и теперь остаётся лишь ждать, когда всё закончится».
«Ждать», – он ненавидел это слово ещё с детства, с того момента, как родители бросили его в пещере, обещая вернуться.
Но что оно дало взамен? Лишь ощущение бессилия, когда видишь, как надежда превращается в прах, и одиночество заползает в душу.
– Ну что там? – облизнув пересохшие от волнения губы, поинтересовался он у подошедшего отца.
– Совещаются.
– Зачем? – усмехнулся Костя. – Всё итак ясно.
Его звонкий молодой голос эхом разнёсся по залу, отражаясь от стен. Старейшины подняли головы и посмотрели на юношу.
Их взгляды встретились, но он уже не чувствовал ярость и презрение, как было вначале, лишь усталость от собственного бессилия… снова.
– Да, ты прав, – впервые поддержал его Елисей. – Мы не можем помешать ни тебе, ни ей. Она останется в деревне, но должны будут соблюдены все правила.
– Да, конечно, – быстро ответил юноша, боясь, что они передумают, что возникнет очередная проблема, и старики снова бросятся в долгие разговоры.
– Тогда собрание закрыто.
– Благодарю, – искренне произнёс Константин, рывком спрыгнув с подоконника и торопливо скользнув на улицу.
«Как же сложно», – принца пугало возвращение, но остановить поток мыслей было уже невозможно, как и понять то, где собственные чувства смешиваются с желаниями обряда. Оставалось лишь сильнее сжимать кулаки, вонзая отросшие когти в мягкие ладони, отрезвляя рассудок физической болью. Но даже она не могла сравниться с тем, что творилось в его душе.
Он чувствовал, как вожак внутри него рвётся к свободе, но цепи уже пригвоздили свободное создание к полу, не давая шелохнуться.
«Она не твоя, – шептал он снова и снова, выжигая это в своём сознании. – Её мир там». Взгляд тоскливо рванул к верхушке горы, зная, что далеко отсюда кипит совсем другая жизнь. Не лучше или хуже, просто иная… и нельзя её вырвать оттуда.
«Можно», – взвыл волк, вгрызаясь в металлические звенья.
«Нет, нельзя, – Костя на миг прикрыл глаза, медленно втягивая в себя холодный воздух, ощущая, как тот нежно скользит внутрь, – нельзя».
У них просто нет выбора, ни у кого.
Его близость убьёт её, его любовь погубит её. Разве может быть что-нибудь хуже?
Ещё до того момента, как нога парня коснулась порога, принц знал, что скорее сдохнет сам, чем даст Нину в обиду.
Распахнув дверь, он ворвался внутрь вместе с холодным ветром.
– Где она? – его взгляд впился в лица родных, которые не меньше парня были поражены переменами, отразившимися на беспристрастном лице.
– Болеет, – произнесла Натали, слегка попятившись назад.
Жёлтые глаза в ответ сверкнули из-под чёрной чёлки, полыхнув гневом.
– Ты же знаешь папу, он никогда не откажется от возможности припахать кого-нибудь.
– Она не кто-нибудь! – давление усилилось, тяжёлой плитой опустившись на всех. Впервые принц использовал силу на своей семье, не зная, что предпринять, куда выпустить душившую его ярость.
«Боже, что я творю!» – кулаки сильнее сжались, и на пол скользнула алая капля.
– Она… – Костя не мог закончить фразу, борясь с собой, запрещая знать и в тоже время не в силах отказать себе в этом.
– Наверху, спит в твоей комнате.
– Хорошо, – произнёс парень и развернулся.
– Ты уходишь?
– Да, – бросил он. Его упорство иссякало, и мышцы, натянувшись до предела, готовы были порваться, опустив грузное тело на землю.
«Не здесь, – принц замер на крыльце, не зная, что делать, борясь с желанием послать всё к чертям и вернуться, лечь рядом с ней и смотреть, как солнечные блики пробираются сквозь узорчатую тюль и играют на юном лице, – не сейчас».
До тонкого слуха донеслось движение на втором этаже и тело замерло, боясь, что шторка шевельнётся, и взор Нины коснётся его.
– Хватит, – рыкнув на скулившего внутри волка, юноша направился в лес, как и прошлой ночью.
Бегство не в его стиле. Он привык встречать врагов лицом к лицу, отвечая холодным расчётом на чужую ярость. Но что делать, когда противник собственное сердце?
