Читать книгу: «На кончике карандаша», страница 3
Глава 3
В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, зашли. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять – это Поль. Только он стучал подобным образом, три быстрых удара.
– Опять на кусках? – недовольно проворчал он, застав меня с хлебной горбушкой, щедро покрытой маслом. Я виновато пожала плечами.
– Готовить некогда, да и лень. Нам с Марни и так нормально. – Хвостатая воинственно пискнула, вступаясь за хозяйку, и продолжила умываться как ни в чем не бывало.
– Я тушеной телятины с овощами принес. Откажитесь, значит?
Отказываться мы не спешили, одновременно облизнувшись.
– Спасибо! С удовольствием съедим.
– Мой новый фирменный рецепт. Я туда трав добавил: базилика, эстрагона и розмарина. И капельку лимонного сока. Кажется, неплохо вышло. Но нужен твой утонченный вкус. Попробуй и скажи свое мнение.
Поль продолжал меня подкармливать, хотя я уже много лет как освоила профессию швеи и зарабатывала себе на жизнь сама, но друг упорно игнорировал этот факт, балуя блюдами из «Белого гуся».
Впрочем, я едва сводила концы с концами, поэтому была искренне благодарна ему. Клиентов у меня год от года становилось все меньше. Не по причине, что я была плохим мастером, а потому что наша деревня редела на глазах. Близость к столице сыграла в этом не последнюю роль. Многие местные оставляли свои ветхие домики и переезжали жить и работать в Эрадон.
Последние годы город развивался стремительными темпами: открывались фабрики, процветала торговля, множились мастерские, лавки и таверны. И везде требовались руки. Много рук. Да и заработок там был не ровня нашему, деревенскому.
Я приняла горшочек с телятиной. Сняла крышку и глубоко вдохнула аромат. Пахло сногсшибательно. Надо признаться, у Поля был особенный талант. Он всегда интуитивно знал, что нужно добавить в блюдо, чтобы из просто вкусного оно превратилось в великолепное, как подчеркнуть продукт или необычное сочетание.
– Ешь сейчас, не то остынет, – велел Поль.
– Да я на ужин погрею, – попыталась было спорить, но наткнулась на осуждающий взгляд. – Хорошо, – в конце концов я быстро сдалась и переложила содержимое горшочка в тарелку.
Марни сразу стребовала свою долю.
– Вкусно, – проговорила я после первой ложки. – Травы отлично подыгрывают мясу. Чудесное послевкусие. – Друг расплылся в довольной улыбке.
– Я вот чего к тебе пришел, – вдруг оживился он. – Мне завтра в Эрадон надо по делам. Поехали со мной? Я управлюсь за полчаса, а потом рванем на открытие Большой осенней ярмарки. Погуляем, яблок к карамели поедим.
– Нет, – сразу отказалась я.
– Почему? – удивился Поль. – Заказов много?
Нет, заказов у меня на завтра не было, как и денег на гулянья. А ведь обязательно захочется что-нибудь купить. Но нужно было экономить и копить на дрова. Зима впереди. Да и сапоги давно износились. Про ремонт крыши я даже не мечтала.
– Просто не хочу, – буркнула я, потупив глаза в тарелку. Рассказывать другу о проблемах желания не было.
– Как не хочешь? Помнишь, как мы весело гуляли там три зимы тому назад. Там и фокусник выступал и гадалка. А эти танцы плясунов с бубнами. Ты так смеялась! Какие они кувырки в воздухе делали, аж дух захватывало. – Я улыбнулась воспоминаниям. Было и правда зрелищно. – Ну, поехали! – Продолжил уговаривать меня Поль, строя жалобные рожицы. – У меня так редко бывает выходной, хочется провести его вместе. Да и открытие ярмарки бывает раз в году.
– Четыре. – Поправила я его. – Еще есть зимняя, весенняя и летняя.
– Но осенняя-то самая крупная!
– Ладно, – я согласилась на уговоры друга, поддавшись соблазну. Счастливые воспоминания манили, хотелось снова окунуться в атмосферу праздника. А может свою роль сыграла телятина, она словно таяла во рту и наполняла тело теплом и блаженной сытостью.
– Вот и отлично! Зайду завтра рано. Будь готова. – Поль, прихватив пустой горшочек, направился к выходу.
– А поедем на чем? – запоздало поинтересовалась я.
– На Ласточке, – ответил Поль и скрылся за дверью.
Ласточкой звали старую кобылу, которую недавно прикупила Клеона. Она прихрамывала, но была еще в состоянии тащить за собой телегу.
Хозяйке «Белого гуся» часто приходилось ездить в столицу за продуктами. Конечно, мясо, овощи, молоко и яйца она брала у местных. Но вот муку для хлеба, рыбу, крупы и специи ей приходилось закупать в Эрадоне.
Раньше она заимствовала лошадь с повозкой у кого-нибудь из соседей. Те охотно давали, кто за серебряник, кто за два. Но не так давно она решила обзавестись своим собственным транспортом. Лишний рот и хлопоты ее не смущали.
Я с жадностью доела обед, даже всю подливку куском хлеба вымакала с тарелки. Все-таки Поль повар от Богов. Не иначе, как мудрая Нуар наделила его этой способностью.
После еды глаза стали слипаться. Бессонная ночь давала о себе знать. Даже бодрящие травы не справлялись с сонливостью и вялостью.
Решив, что надо прогуляться, я аккуратно сложила оба, только что законченных платья, и отправилась к Марьям. Она жила недалеко, через восемь домов от меня, пять из которых пустовали.
Сквозь покосившиеся заборы, я с грустью рассматривала забитые окна, да заросшие дворы. Осень уже тронула их своей рукой, выкрашивая в желто-ржавые оттенки, отчего они выглядели еще более жалкими и заброшенными.
Старушку я застала на лавочке возле дома, она подставляла лицо еще теплому солнышку и с закрытыми глазами улыбалась своим мыслям.
– Ясного вам денечка, Марьям! – как можно громче поздоровалась я, женщина была глуховата на одно ухо.
– Эмма, неужто уже управилась?
– Да, все ушила. Будете примерять?
Старушка приняла свои наряды из моих рук, по очереди расправила и внимательно осмотрела.
– Не буду, и так вижу, что идеально сядут. Ты отличная рукодельница, вся в мать. – При упоминании родительницы меня, как всегда, охватила грусть.
– До нее мне далеко.
– Не спорь со старой Марьям, мне виднее. – Строго, с ноткой недовольства проговорила соседка. Я лишь улыбнулась в ответ.
– С вас два серебряника, как мы и договаривались.
– Обожди, сейчас принесу.
Женщина неторопливо поднялась с лавочки и скрылась за дверью. Вернулась она с тремя монетами в руках.
– Вот держи, – протянула старушка мой заработок.
– Тут на один серебряник больше.
– Ничего, ты бери. Тебе нужнее, мне, старой Марьям, уже и тратить их некуда.
Я посомневалась, но отказываться не стала. Деньги мне были очень нужны, поэтому не до гордости.
– Спасибо, – от всей души поблагодарила я.
– Чего уж там, – отмахнулась старушка, – твоя работа стоит гораздо больше.
Мы тепло попрощались, и я отправилась домой, по дороге пройдя вдоль леса. Вдруг найду гриб-другой, да пожарю на ужин с луком. Но мне не повезло, дождей давно не было, поэтому грибы показывались неохотно.
Раз заказов больше на сегодня не было, я села за пошив своего платья. Недорогую, но добротную хлопковую ткань нежно-бирюзового цвета мне удалось купить по отличной цене в мою прошлую поездку в Эрадон, что случилась тем летом.
Я была уверенна, что от желающих заказать из нее платье не будет отбоя, но, к сожалению, кусок ткани так и пролежал без дела. Местные донашивали старое, а если и предвиделись покупки, то брали в столице готовую одежду. Так выходило дешевле.
«Побалую себя», – решила я. Обновок у меня давно не было, а то, что есть уже порядком поизносилось.
Разметка была нанесена еще пару дней назад, поэтому взяв любимые ножницы с увесистыми ручками, я принялась за раскрой деталей, напевая себе под нос веселую детскую песенку.
Мысленно я уже рисовала себя в приталенном платье с конической юбкой до пят, в складках которой обязательно будут прятаться пару потайных кармашков. Для швеи они никогда не бывают лишними.
В чувство меня привело звонкое падение карандаша на деревянную столешницу. Еще мгновение назад я помнила, как лезвия ножниц врезаются в ткань, и вот, миг спустя, сижу перед листом бумаги с ненавистным, выученным до последнего штриха, рисунком.
Тяжело вздохнув, я скомкала лист и безжалостно отправила его в печь.
Что ж, ожидаемо, они всегда приходят парой. Мои ночные кошмары и неконтролируемые рисунки. Точнее, рисунок. На бумаге всегда появлялась одна и та же картинка.
Аккуратными ровными штрихами набросана незнакомая улица. Ряд разномастных каменных домиков с черепичными крышами раскинулся вдоль брусчатой дороги. Но больше всего – своей четкой прорисовкой – выделялся одноэтажный дом, изображенный по центру. Он был словно зажат между более рослыми соседями, приступающими к нему, стена к стене.
Раз за разом картинка оставалась практически неизменной. Менялось на ней лишь время года. Иногда я могла разглядеть бутоны, зацветшие на растение в кадке на открытом деревянном балкончике одного из крайних домов. В другой раз там обнаруживались лишь голые плети.
А еще были лужи, которые то появлялись, то пропадали с рисунка.
Я встревоженно проверила ткань, не изрезала ли я ее, где не нужно. Но нет, ножницы замерли с широко раскрытыми лезвиями на линии разметки.
Сколько я себя помню, у меня время от времени случались подобные «приступы». Начались они после исчезновения Эллы, вместе с которым пришли регулярные ночные кошмары. Поль подшучивал, что так во мне пробивается дар художника.
Но нет, рисовать у меня выходило очень скверно. Иногда я пыталась целенаправленно изобразить хоть что-то элементарное. Но получившийся результат и рядом не стоял с четкими штрихованными рисунками, появлявшимися во время моих загадочных «приступов».
В детстве я пыталась разгадать смысл этой картинки, показывала ее соседям. Вдруг, кто узнает эту улицу, но в ответ все лишь пожимали плечами.
Со временем «приступы» все больше меня пугали, и я начала тщательно их скрывать. К счастью, с каждым годом они случались все реже. Ужасно осознавать, что в любой момент ты можешь выпасть из реальности на несколько минут.
Еще страшнее было думать, как мне в таком состоянии удавалось найти бумагу и карандаш. Теперь я всегда старалась держать их под рукой.
Однажды, Поль стал свидетелем моего подобного состояния. Нам тогда было по десять. Стояла невыносимая жара, превращающая работу на кухне в ад, и Клеона отпустила нас после обеда ненадолго искупаться в речке, чтобы слегка освежиться.
– Давай залезай быстрее! – кричал мне друг из воды, шлепая по ее поверхности и запуская в воздух фонтанчики брызг.
Под платьем у меня была нательная сорочка, но я стеснялась при Поле раздеваться до нее. Поэтому терпеливо ждала, пока он отплывет подальше, чтобы скинуть свой наряд и нырнуть в живительную толщу воды.
Мое терпение было оправдано, неугомонному Полю быстро наскучило меня звать, и он широкими гребками поплыл от берега. И только тогда я начала расстёгивать крошечные пуговки на платье.
Очнулась я, когда друг с силой тряс меня за плечи. В его глазах застыл настоящий ужас.
– Эмма, очнись! – крикнул он мне прямо в лицо.
– Зачем так орать! – Я недовольно потерла уши, в которых теперь стоял звон.
– Слава Богам! – мокрый, после реки, Поль крепко обнял меня.
И только тогда я заметила знакомый рисунок, начертанный на песке. Сразу стало не по себе.
– Это я нарисовала? – прошептала я, заранее зная ответ.
– Да! Это было ужасно. Ты широко распахнула глаза и, не мигая, принялась чертить это пальцем. Я пытался тебя остановить, кричал, тряс. Но ты не реагировала. – Друг нервно размахивал руками. – Я даже пытался помешать тебе, – добавил он чуть менее эмоционально, – стирал рисунок. Но ты выводила его снова и снова. И пришла в себя только, когда закончила.
С того самого дня я и стала опасаться своих приступов и тщательно скрывала их от посторонних. Впрочем, особой сложности это не доставляло. Жила я одна, да и дни, в которые приходили «приступы» были предсказуемы. Они всегда следовали за снами об Элле. И теперь в кармане моего платья постоянно лежал сложенный лист бумаги и черный карандаш.
Утро началось с короткого трехкратного стука в дверь. Поль. Я сонно сползла с кровати и отперла дверь.
– Ты что еще не собралась? – ожидаемо возмутился друг.
– Прости, – виновато пролепетала я. – Так сладко спалось. – И в подтверждение этого широко зевнула.
Этой ночью не было ни завывающего холодного ветра, ни кошмаров, мешающих моему сну. Только Марни, которая бегала по кровати с первыми криками петуха, щекоча своими крохотными лапками мои пятки. Но попытка разбудить нерадивую хозяйку с треском провалилась. И сейчас крыса, на пару с Полем, осуждающе смотрела на меня.
– Дай мне пять минут, я почищу зубы и переоденусь.
Я бросила тоскливый взгляд на плиту, тяжело вздохнув. Вчера, увлекшись шитьем нового платья, я пропустила ужин, и сейчас живот скручивало от голодных позывов.
– Перекусим по дороге, – Поль без слов понял мой красноречивый намек. – Мама дала с собой пирожки с яйцом и капустой и клюквенный морс.
– Ты прелесть! И Клеона тоже! – обрадованно воскликнула я, скрываясь за дверью ванной комнаты.
Собралась я действительно очень быстро, надев свое самое теплое платье и вязанные колготки. На пятках и коленках красовалось несколько крупных заплаток. Ну ничего, под длинным подолом их все равно никто не увидит.
Переплела, растрепанные после сна, волосы и накинула на плечи шаль. Теплый плащ решила не надевать. Яркое солнце за окном обещало по-летнему теплый день.
– Ну все, пошли! – бодро воскликнула я, сунув в карман один серебряник на всякий случай и надев ботинки.
За забором Ласточка нетерпеливо била о землю копытом. Я погладила рыжую красотку по гриве и забралась в телегу. Поль устроился рядом, хлопнул вожжами, и мы неторопливо тронулись.
– Держи, – друг сразу протянул мне сверток с пирожками.
– Спасибо. – Я с жадностью откусила большой кусок. – А что за дела у тебя в Эрадоне?
– Надо отдать ростовщику деньги. Последний платеж!
– Поздравляю!
Еще в детстве мне стало известно, что после смерти мужа, Клеоне пришлось взять приличную сумму денег, чтоб удержать таверну на плаву. На них она сделала небольшой ремонт и обновила посуду. Много зим хозяйка «Белого гуся» выплачивала долг.
– Заживем теперь… – мечтательно протянул Поль. – Мы ростовщику такие проценты платили, что от прибыли почти ничего не оставалось.
– Да, слышала я про таких. Говорят, многие до самой смерти им долги выплачивают.
– Всяко бывает, – не стал спорить друг. – Нам повезло, что таверна пользуется популярностью.
Не прошло и получаса, как вдали показались каменные стены Эрадона. Словно ручьи к нему стекались несколько дорог по которым двигались всадники, повозки и кареты. Кто-то шел пешком.
Поль заплатил несколько медяков стражникам, и нам позволили въехать в город. Ласточка громко зацокала по городской брусчатке. Я с любопытством осматривала невысокие дома, преимущественно из белого камня, но попадались и деревянные с соломенными крышами и резными балками.
В столице кипела жизнь. Суетились горожане, спешащие на работу, бегали дети, рассматривая въезжающих путников. Какая-то толстушка вытрясала на балконе половик, не стесняясь, что пыль летит прямо на прохожих. Тут же щуплый старичок бросился перебегать нам дорогу, ругаясь на чем свет стоит.
– Понаехали, ходить не дают, – он погрозил костлявым кулаком и скрылся за дверью с деревянной табличкой «Сидр. Брага. Эль. Круглосуточно».
– Я знаю тут недалеко недорогую коновязь, оставим там Ласточку. Дальше проще пешком. – Я согласно кивнула. Нас уже поджимала чья-то карета с двумя черными породистыми лошадьми.
– А ну подвиньтесь! – недовольно заорал кучер.
Мы свернули на узкую улочку, и я облегченно выдохнула. Здесь было не так многолюдно и суетно.
– Приехали, – объявил Поль, останавливая повозку.
К нам подбежал бородатый мужичок, беря Ласточку за вожжи.
– Надолго? – деловито поинтересовался он. Друг задумчиво почесал затылок.
– Часа за четыре управимся.
– Пол серебряника, – озвучил цену бородатый и сразу получил монету.
– Идем к ростовщику? – спросила я, косясь на увесистую кожаную сумку, которую Поль перекинул через плечо.
– Да, сначала дела. – Он хлопнул по своей поклаже, в которой звучно звякнули монеты.
Мы вышли на оживленный бульвар, и я испуганно схватила друга за руку. Столица год от года становилась все более суетной. И как люди тут живут. Кто-то больно пихнул меня локтем в бок.
– Пошевеливайтесь! – недовольно крикнул мужик, даже не думая извиняться. Я жалобно пискнула.
– Тут не всегда так, – заверил меня Поль, – просто сегодня ярмарка. Со всей округи поглазеть приехали.
Мы прибавили шагу, вливаясь в шумную разноперстную толпу. Народ казался мрачным и угрюмым. Может виной тому было раннее утро.
– Далеко идти? – запыхавшись спросила я, мне приходилось почти бежать, чтобы поспевать за Полем.
– Прилично, – расстроил меня он. – Но сейчас минуем центр и будет поспокойнее.
Я шарахнулась от очередной конной повозки, нагло прущей прямо на людей. Захотелось выругаться, как тот старик.
Чем ближе мы подходили к центральной площади, тем больше все напоминало, что сегодня состоится Праздник урожая. Улицы были украшены флагами с изображением огромных тыкв, мальчишки выкрикивали громкие лозунги, зазывая обязательно зайти «к тетушке Элине за лучшими в Эрадоне овощами» или «к старому Марку за отменным бочковым вином из домашнего винограда».
Из небольших уютных таверн, что располагались на первых этажах жилых домов, доносились ароматы горячего шоколада и свежей выпечки с корицей.
Торгаши толкали огромные телеги с товаром на площадь. Я краем глаза успевала рассмотреть их содержимое, примечая некоторые незнакомые вещи. Надо будет потом у Поля уточнить, что это такое.
Через саму ярмарку мы проходить не стали, да она еще и не открылась. Там только начали выставлять лотки и раскладывать товар.
Поль, крепко вцепившийся в мою руку, утянул меня в переулок. Настолько узкий, что солнечные лучи не касались земли. Но людей тут почти не было. Я облегченно замедлила шаг и отдышалась.
Мы петляли, переходя с улицы на улицу, углубляясь в незнакомую мне часть города. Со слов друга, это был один из неблагополучных районов Эрадона.
– Много жуликов и воришек. Да и просто бедных людей. – Я с удивлением осматривала дома. А так и не скажешь. Разве что грязно и пахнет отбросами. Но в целом дома добротней, чем в Торне. – Почти пришли, ростовщик живет за тем углом. – Наконец объявил Поль.
Еще один перекресток, и мы свернули на очередную безлюдную улочку, похожую на десяток предыдущих. Такая же узкая, почти без зелени, с домиками, плотно трущимися друг к другу.
Поль, завидев цель, прибавил шагу. Я же, напротив, замедлила темп.
Я узнала ее сразу. Да и как не узнать. За столько зим, по рисункам я выучила каждый нюанс. Вот этот двухэтажный дом, с цветами на балконе, тот, что у меня всегда расположен с краю. В кадке обильно цвели розовые петуньи. Глядя на мой черно-белый рисунок, я всегда представляла их нежно-желтыми.
– Ты чего остановилась? Ногу натерла? – Заботливо уточнил Поль, заметив мое промедление.
– Угу, – кивнула я, не вдумываясь в вопрос.
Я все еще была под впечатлением. Я давно успела убедить себя, что все не больше, чем моя бурная фантазия, и этой улицы не существует. Просто не может существовать. Ведь как возможно нарисовать то, чего никогда не видела, а значит, это не больше, чем воображение.
– Ну вот, – расстроенно протянул друг. – Не переживай, купим в лекарской лавке заживляющую мазь.
– Все в порядке, уже прошло, – быстро проговорила я. До меня только сейчас дошел смысл его слов.
Меня не удивило, что Поль не признал улицу, прошло много зим с тех пор, как он последний раз видел мои зарисовки. Тогда мы были еще детьми.
Делится открытием я не спешила, не мешало бы самой разобраться, что к чему. Я догнала друга и нарочито бодро спросила.
– Ну что? Какой дом? – Глазами я уже выхватила маленькое одноэтажное строение, центральное на моем рисунке, и была уверена, что он укажет именно на него.
– Вот тот из красного камня, на углу.
Поль равнодушно прошел мимо таинственного домика из белого камня с темной черепицей, даже не взглянув в его сторону. Я же, сосредоточившись, попыталась найти любые новые детали и подсказки, но тщетно. Никаких табличек или личных вещей, а окна плотно закрыты ставнями.
Внутри меня все свербело от любопытства. Я готова поклясться, что никогда не была здесь ранее. Даже в глубоком детстве, с мамой. Так почему же я снова и снова изображала этот дом. Должно быть, это как-то связанно с Эллой, раз рисунки приходили за снами о ней.
– А как эта улица называется?
– Маковый переулок. – Не сбавляя темпа, ответил Поль. Другу уже не терпелось разделаться с делами и отправиться на прогулку на центральную площадь.
– И кто тут живет?
– Не знаю. – Пожал он плечами. – Кто угодно.
В душе затаилась надежда, что мне удастся что-то выяснить о жителях Макового переулка у ростовщика. Но когда я увидела человека, открывшего на наш стук, эта мысль моментально испарилась.
На пороге стоял грузный мужчина с сальными волосами. Красный халат из шелка с черной вышивкой в виде неизвестных символов распахнулся на волосатой груди, а пояс был крепко затянут под животом, подчеркивая его внушительный размер.
– Утро светлое, господин Болк, – вежливо обратился к нему Поль. – Я принес вам остаток долга. Мужчина недовольно зыркнул на друга, а затем – не менее сальным, чем его волосы – взглядом прошелся по мне и одобрительно хмыкнул, сразу повеселев.
– Ну заходите, раз пришли.
Он отступил в сумрак коридора, нам пришлось последовать за ним. В доме неприятно пахло крепким алкоголем, табаком и чем-то кислым.
Из кожаной сумки Поль достал увесистый холщевый мешочек и протянул ростовщику.
– Тут вся сумма.
– Сейчас проверю, ты же не думаешь, что я поверю тебе на слово.
Друг лишь пожал плечами. Господин Болк высыпал монеты на небольшой мраморный столик на кованых ножках и принялся пересчитывать.
Среди внушительной кучи серебряников, я разглядела несколько золотых.
– Все верно, – почему-то недовольно протянул ростовщик, когда закончил с пересчетом.
– Мне нужна от вас расписка о погашение долга. – Я никогда еще не видела Поля таким собранным и деловым. Я залюбовалась другом: молодой красивый мужчина. Не зря в деревне он считался завидным женихом, и многие девушки вздыхали по нему, мечтая окольцевать.
– Ничего писать не буду, – буркнул господин Болк, почесал безразмерный живот и принялся складывать монеты обратно в мешок.
– Что ж, тогда мне придется обратиться к законникам.
Я готова поклясться, что слышала, как со злостью скрипнули зубы толстяка.
– Ладно. – Нехотя согласился он. – Эй, как там тебя, принеси бумагу и ручку. – Крикнул ростовщик, и из темноты дома появилась хрупкая девушка с испуганными глазами.
– Несу, господин, – сказала она и торопливо поспешила вверх по лестнице.
– Бестолковая курица! Кстати, – его сальный взгляд снова вернулся ко мне. У меня свободно место горничной. Не хочешь?
Я отрицательно затрясла головой.
– Нет, благодарю.
– У нее уже есть работа, – невозмутимо добавил Поль, но я заметила, как сжались его кулаки.
– Если что, имей ввиду. Я заплачу больше, – ростовщик подмигнул мне, а я спряталась за спину друга, мечтая как можно скорее убраться отсюда.
В это время вернулась служанка и протянула хозяину белоснежный лист и ручку в золотом исполнение. Тот склонился над столиком, корявым подчерком быстро написал пару строк и протянул Полю.
– Доволен? – Друг прочитал расписку.
– Да, вполне. Всего доброго, господин Болк. Нам пора, мы планируем еще посетить ярмарку.
Задерживать нас не стали, хотя на выходе хозяин дома умудрился хлопнуть меня чуть ниже спины. Я стремительно выскочила на крыльцо, делая глубокий вдох. Воздух показался необычайно свежим после затхлости дома.
