Читать книгу: «Маленькая Троянская война. Новая мифология», страница 2

ТРОЯ

…Мраморные колонны поддерживают красиво расписанный потолок, под которым отец и сын спокойно разговаривают, с любовью, которую можно увидеть невооруженным глазом и с первого взгляда. Идиллическая картина двух разговаривающих мужчин дополняется богатым цветами и драпировками залом. Снаружи соловьи трели в близлежащем саду, которые поют свои песни о любви в сумерках, дополняют при полном унисоне общую гармонию в огромном помещении. Гектор с трепетом и теплотой в голосе изливает свои заботы на своего отца:

– Папа, я все равно против этого праздника в том виде, в котором ты так думаешь. Я не возражаю против того, чтобы мы накормили плебса и дали ему зрелища на стадионе, но пригласить всех своих правителей немного надуманно и по-моему, по-грандомански. Это огромные расходы вместе с еще большими головными болями, не только для тебя и меня, но и для нашего города, даже для страны. Казна уменьшится вдвое, а ожидаемый эффект в любом положении будет также наполовину, даже меньше. Не все так позитивно настроены, как ты, и далеко не все хотят мира и любви. Ты осознаешь то же самое, я уверен, но я также уверен, что с твоим характером ты не признаешь этого, как бы я ни убеждал тебя.

– Именно поэтому я делаю эту непосильную для людей и казначейство задачу, сынок. А богатства вернутся многократно, когда в государствах царит мир, когда торговые пути станут безопасными, а пираты вернутся в порты. Войны, Гектор, это величайшая катастрофа, которую мы, люди, сами себе причиняем. Никто не может помешать богам посылать нам наводнения, засухи, землетрясения или ураганные ветры, но мы сами ведем войну, и нет оправдания человеческой жадности, жестокости и безумной жажде насилия. Именно поэтому я хочу собрать всех якобы на пир, а чтобы примирить их, заставить задуматься о том, что они делают со своими народами своими непрекращающимися битвами и ссорами. Мир – это всеобщая мечта всех народов. К войне подталкивают тех, кто ими управляет. В противном случае каждый обычный человек хочет немного своей крошечной жизни. Иметь дело, что значит и хлеб, иметь дом и любящую жену, которая с любовью да родит ему детей, чтобы они радовались им и растили их под лучами солнца, во дни покоя и мирного труда. Мало что нужно народам, но для большинства властителей маленькие амбиции не могут удовлетворить их маниакальные притязания, которые не укладываются в короткие годы правления. Каждый лихорадочно старается совершить как можно больше глупостей, подвергая свой народ страданиям и лишениям. Поэтому, когда кто-то из низших каст становится по какой-то случайности правителем, народ отдыхает и живет относительно хорошо, так как сам правитель помнит, откуда он пришел и каким он был. Но через одно-два поколения его дети и внуки становятся такими же жадными немилостивцами, как и предыдущие, потому что, если их отец родился пастухом, то они рождаются принцами и принцессами, что делает их членами бесчеловечного тиранического общества.

– Ты Прав, как всегда, и все же, почему именно ты должен усмирять их и пытаться изменить их мысли в голове? И почему мы с тобой не такие жадные и садистские, хотя мы родились во дворце и качаемся в резных качелях, покрытых навесами? Почему именно мы должны брать на себя чужую злость и мучиться во имя ее преображения в доброту? Мы очень хорошо знаем, что так было, так и будет, потому что глаз человеческий не имеет насыщения, особенно к чужому богатству, к чужой жене и, если хочешь, к чужой лошади. Эта жадность может остановить только меч.

Царь Приам тяжело поднимается из обкованного стула. Он идет к стене, на которой висит обрамленный рукояткой ножны с драгоценностями меч.

– Когда ты произнес это слово, я вспомнил эту ромфею, сын мой. Ты был маленьким мальчиком, когда я получил в подарок от вождя эдонов. Он сделан очень особым образом и не закален, как закаляются обычные мечи, потому что все мы знаем, что закаленные легче ломаются. Железо для этого оружия отлито из руды в рудники Золотого Пангея, как называется гора в стране эдонов и где скоро зацарился Рез или Резус, как его называют эллины. Хорошие мечи делают тамошние оружейники, а потом для ювелиров не слишком тяжко позолотить рукоятку, а потом вложить драгоценные камни, которыми кишат русла тамошних рек. Этот меч немного тяжелый, но твои руки тоже не слабые, и я надеюсь, что он хорошо послужит тебе, но клянусь, что ты никогда не вытащишь его без необходимости! И надеюсь, ты никогда не испачкаешь его невинной кровью не потому, что ты мой сын, а потому, что ты воин Правды. Зло ведет к следующему, кровь невинных гарантированно закроет тебе путь на остров блаженных. В боях не так много времени на размышления, а иногда перед оружием сталкиваются как женщины, так и дети, когда бой ведется в городе или деревне. Я говорю тебе эти вещи, потому что ты еще в настоящей драке не бросался, и как бы я не хотел, чтобы этого не случилось с тобой, должен подготовить тебя. Даю тебе меч от всего сердца, в надежде, что ты будешь носить его только для красоты и мужественности, хотя никогда ничего не знаешь наверняка. Думаю, что пришло время запереть его, как моего первенца и наследного принца. Мне пора уже мирными делами заниматься, так что войско теперь твоя забота, а этот меч будет как знак уступки моего предводительства в твою пользу.

Гектор берет из рук отца тяжелую ромфею и с благоговением подносит ее к губам. Затем хитро смотрит на своего отца.:

– Это взятка, пап?! Ты умилостивляешь меня поддержать твой план по поводу этого грандиозного замысла, который ты мне уже давно называешь? В конце концов, ты царь, и это твое решение, и старейшины, я думаю, согласятся с тобой, может быть, за небольшими исключениями. Я тоже, хотя и не из-за дорогого дара, который ты мне только что преподнес. Но стать военачальником армии я не приму, потому что солдаты меня тоже не примут. Может быть, еще через пять лет, когда я буду уже мужчиной в своей силе, бы принял пост, но не сейчас.

– Хорошо сказал и очень мудро о своем возрасте, что раздвояет меня сейчас в намерении обязать тебя при принятии на пост или отозвать свое предложение. Ладно, сынок, я подожду еще пять лет, но назначаю тебя командиром гвардии, которая заботится о безопасности во дворце и городе. Завтра я отдам приказ и не смей мне противоречить! Ты должен научиться управлять, потому что это ждет вас в будущем!

Гектор вдруг становится очень серьезным, встает и выходит, не говоря ни слова, а Приам долго смотрит на то место, где еще недавно сидел его любимый сын…

…Почему теперь нет того слепого гуслара, который спел бы одну из своих печальных песен, чтобы согреть отцовское сердце трелями плачущих струн. У короля Троады было Много детей, но к Гектору он питал очень сильные чувства, которые его жена Гекуба также полностью разделяла. И я думаю, что 20 лет-это не много, но и не мало для одного правления, в то время как в отцовстве и супружестве-это серьезный срок, который весит как камень сизифов как на отцах, так и на матерях…

КИЛИКИЯ

…И снова на географической карте, но на этот раз в Малой Азии мы фиксируем город Фивы, только в Киликии. Красная точка города превращается в луг с прудом, на котором играют группа полудевки-полудети. Это, пожалуй, самая популярная игра для девочек. Все разлетелись по кругу, а на одну в середине завязали глаза полотенцем, и она пытается поймать одну из своих подружек, трогая ее, должна угадать, кто была поймана. Они щебечут, как стая полосатых птиц, и щебечут почти так же. Эхо девичьих голосов, они звонят в прозрачный воздух, а вода в пруду отражает их голоса, чтобы вернуть их еще более усиленными обратно на сушу. Несколько родителей, среди которых царь Ээтион, разговаривают в группе, в то же время радуясь детям. Счастливые улыбки украшают их лица ореолом родительской любви, а по спокойствию мимики и жестов можно увидеть удовольствие от жизни в достатке и понимании. Идиллия полна, но рушится из-за грядущего курьера, на этот раз пешим, во главе с двумя солдатами. Лица сразу приходят в серьезность и внимание. Разговоры замирают, в отличие от девичьего шума, который продолжается в беззаботности и вольности. Один из вооруженных людей приближается, отдает честь своим оружием и сообщает правителю:

– Этот человек пришел на коне и искал царя Фив, чтобы передать какую-то весть.

– Позвольте мне сказать, – уклоняется от опеки вестник, – царь Илиона и Троады Приам вежливо приглашает Вас, Государь Ээтион, на пир по случаю 20-летия своего царствования над троянами, которых кто-то называет травками. Я также принес письменное подтверждение приглашения Приама в знак его особого отношения к могущественному правителю Киликийского царства.

– Дай это подтверждение тогда, – благосклонно улыбается царь и кричит к группе девушек —Эй, дочь Ээтионова, прочтешь ли ты мне этот свиток?

От красочной девичьей стаи отрывается темная, темноволосая, кудрявая, уже девичья девушка, и прямо рычит к отцу. Это Андромаха, единственная и очень любимая дочь Киликийского правителя, сестра семи братьев и внучка известного во всем известном мире Дардана. Слегка смуглый, с тонким крестом, но уже начал формировать свои женские формы, хотя еще сродни играм и детским развлечениям. Он берет пергамент из рук сломанного посланника, ловко машет печатью и начинает читать, но голос не слышен.

Слышен голос слепого Тамира, того, кто, кажется, повсюду в цивилизованном мире:

«И повел свою дочь Андромаху на Великий праздник вместе с одним из сыновей, которого звали Подес, чтобы он заботился о своей младшей сестре и охранял ее от усложнителей. Эта девушка пробудит огромную ненависть в сердце Ахилла к троянцам, и прежде всего к Гектору-сыну Приамову. Хотя это и не является причиной войны, ее присутствие на празднике в городе Илионе разожжет неугасающий огонь в сердце одного из величайших воинов Древней Эллады.»

СОВЕТ

…В знакомом ныне зале Трои Приам советуется со своими старейшинами, которые чинно следят за каждым словом своего правителя. Они сидели вокруг огромного деревянного стола, изящно покрытого вышитой скатертью. Приам прав, даже слегка перемещается по столу, говоря медленно, тяжело и размеренно:

– В первую очередь я планирую пригласить царя мирмидонян, Пелея. Его дружба принесет нам только пользу. Фессалия имеет огромное влияние среди эллинских полисов и не может быть проигнорирована нами. Моя идея состоит в том, чтобы пришли все правители, а не только наши соседи. Потому что у соседей есть соседи, а те граничат с другими, и так до тех пор, пока мир существует.

Старый мудрец с седой бородой звонит робко:

– Эолия могущественна. Ты не можешь не пригласить его, но молись, чтобы его сын Ахиллес не пришел, что они рассказывают легенды о его сварливости! Кто знает, какие белые могут нам принести? И спартанский царь пригласи, и фиванский также, что киликийские пиратские корабли были как заноза в пятке всеобщего благополучия!

Другой из свиты дополняет:

– На другую Фивы тоже нужно обратить внимание, царь! Микена общеизвестна, хотя характер ее правителя также пресловут и обсуждается во всем мире. И пусть больше принцев и принцесс посетят нас, что ты с этими бесчисленными сыновьями и дочерьми должен ориентироваться на будущие династические браки! Не полагайтесь на легенды и путешествующих песнопений, кто был красив и кто умна, а на то, чтобы увидеть их из плоти и Крови здесь во время празднеств и турниров! Ты хорошо справился с этим праздником, хотя солено выйдет в казну. Надеюсь, не решил повысить налоги из-за празднования?

– Никакого повышения налогов и пошлин. Троада богата достаточно, чтобы послать не один, а десять таких праздников, и все равно останется достаточно средств. А вы двое бесконечно правы, так что я вас послушаю. Предлагаю составить подробный список тех, кого будем приглашать, вместе составим, чтобы никого не пропустить! Для меня это не праздник, а общее собрание правителей. Праздник – это просто хороший повод встретиться со всеми в одном месте, подружиться, поговорить как взрослые люди, которые могут найти общий язык друг с другом. Я хочу таким образом способствовать миру и взаимопониманию между отдельными полисами, что войны только смерть и разруха приносят, в то время как мир приносит процветание, умножая богатства! Деньги, которые мы потратим на этот так называемый Праздник, вернутся нам сторицей, если мы сможем усмирить торговые и морские пути разбойников и пиратов. Расцвет вездесущий наступит, если мы остановим войны, разрушения и грабежи. Долгосрочный мир увеличил бы население и остановил бы депопуляцию целых областей, которая происходит после каждой кровавой войны. Я очень надеюсь получить понимание и поддержку от всех вас, потому что даже будучи царем Троады, я не могу принимать единоличные решения без поддержки моего Народа, лицом которого являетесь вы, мои сановники и советники.

Встает жрец Лаокоон со всей мощью громадного тела. Он исправляет складки хитона и разговаривает как можно тише, хотя его лицо вызывает другие чувства:

– Царь наш Приам, прежде чем принять это решение, спрашивали ли вы богов, дают ли они свое благословение на торжества в вашу честь и в честь вашей жены? Ты ведь не допрашивал, да? А надо, потому что так делали твои предки, так будут делать и твои внуки. Это неуважение к нашим небесным покровителям может обрушить на город и нашу страну новые бедствия, подобные тому землетрясению, которое ты не помнишь, но я помню. И тогда твой отец не преподнес дары Посейдону в день его ежегодного праздника, так как на следующее утро на нас обрушились волны, ураганный ветер, вместе с разрушительным толчком, который разрушил многие дома и убил невинных людей. Я, как жрец и глава жреческого сословия, не могу согласиться с этим твоим планом, по крайней мере, пока не буду уверен, что боги одобряют его. Поэтому я рекомендую тебе уже завтра совершить необходимые жертвоприношения, а потом дождаться ответной реакции со стороны тех, кто и сейчас слышит, о чем мы говорим! Я сказал то, что должен был сказать!

– А я слышал тебя, Лаокоон. Ты правильно меня корришь, и кроме того, что я виновно наклоню голову, я не могу сделать ничего другого, но и от своего намерения я не могу отказаться, потому что я уже решил это. Вот теперь я уполномочиваю тебя подготовить к завтрашнему утру всеобщий молебен с нужными ритуалами, песнопениями, танцами и жертвоприношениями. У тебя мало времени, так что я тебя здесь не задерживаю. Так или иначе, нам больше нечего решать, а мы только обсудим кандидатуры будущих гостей.

– Я ухожу, но знай, что ничего хорошего не видно после того, как ты делаешь вещи задом наперед.

И Лаокоон, рассерженный до покраснения, покидает совет, бормоча под носом разные свои заклинания.

Сановники двигаются вокруг большого стола, а проворные служанки подносят им бокалы с напитками. Другие слуги подают блюда с угощениями и фруктами, чтобы продолжение важного для города и страны совещания было приятным. И каждый хочет что-то сказать, привлечь царское внимание к своей особе, проявить мудрость и заботу. А Приам радуется им как старым боевым товарищам и мирным друзьям, с искренностью, не присущей восточным правителям, обладающим более коварством, чем ядовитые змеи в лесах Иды. Но история доказала, что среди гнилых яблок иногда можно найти какое-нибудь совершенно здоровое и полезное для употребления. Приам явно был таким яблоком и было бы жалко, если бы будущие гости не оценили его качества просвещенного и прозорливого властителя, которому небезразлична судьба народов Леванта, да еще и издалека.

На выходе из зала маленькая Кассандра подбежала к отцу, схватила его за Хитон и стала горячо умолять:

– Дорогой папа, не делай этого пира, пожалуйста! Не ввергай свой народ в нескончаемые муки, в кровь и пожары! Это все, что я вижу, папа. Только кровь и пожары и смерть, смерть, смерть.

– Это все, что ты видишь, дочь, а тебе пора радоваться жизни. Серьезные дела оставь большим, моя красавица, ненагледной!

Он берет дочь на руки и прижимает ее к груди жестом отца, а не царя.

В этот момент бежит няня, и Приам подает ребенка словами:

– Идите спать, и если я слышал что страшные сказки, рассказывайте ей! Я отправлю тебя на поле, чтобы ты садила лук.

– Господин, если и есть кто-то, кто рассказывает страшные сказки, так это ваша дочь Кассандра. Иногда я не сплю всю ночь, когда ты мне их наговорила…

– Хорошо, хорошо, идите сейчас!

А вездесущий слепой гуслар Тамир сидит где-то рядом и снова двигает лук по струнам:

«Вот так началась маленькая Троянская война, которая станет настоящей только через годы, когда ее герои станут настоящими мужчинами и бойцами. Никто, кроме малолетней Кассандры, не может этого почувствовать, а ее Аполлон наказал предсказывать правду, но никто не должен ей верить.»…

ВОСПОМИНАНИЯ

…Одиссей с явной досадой выслушивает очередные наставления от своего старого учителя и с зевотой просит выйти на улицу, потому что ему надоело повторять скучные протокольные правила. Так надо войти, так поклонись, дальше отвернись, а взгляд надругаться надо смотреть. Оно не зевает человека, а прямо засыпает при этих однообразных словоизлияниях. Получив разрешение, он входит в редкую рощу, предшествующую морю, и отправляется в одно из своих любимых мест, где между двумя большими платанами есть обособленная лужайка с густой травой. “ Как постель наша трава», – помышлял юноша, блаженно расслабившись на ней, раздвинув руки и ноги. И действительно, как будто засыпает среди зеленой, расслабляющей природы. Но это только на первый взгляд, хотя глаза закрыты веками, и уши почти не слышат ни шума ветра в листьях, ни птиц, хаотично перехватывающих над деревьями. Только тот, кто никогда не был в таком лесу и в такой сезон не знает, какое блаженство он упустил из своей жизни. А Одиссей вернулся к своим урокам много лет назад с тем же учителем, который недавно проболтал ему уши сухими правилами светских отношений:

«В маленькой комнате тепло, даже душно. Одиссей послушно пишет то, что ему диктует медленно и отчетливо его первый домашний учитель Никанор. Это происходит уже так долго, что голос начинающего белеть человека действует слегка усыпляюще, и он это знает, потому что временами он меняет как тембр, так и громкость, так что иногда ученик прямо прыгает со своего места. Затем оба смеются, а смех действует расслабляюще на нервы и возбуждающе по отношению к единообразию уроков. Как раз диктуется старая история о создании мира из Хаоса, но интересно, почему у молодого писца совсем другие мысли крутятся в голове, и он задает удивительный вопрос пожилому человеку.:

Хорошо пишу я здесь этих богов, богинь, титанов и гекатонхейров, но почему-то не могу понять одного?

– И что это, Одиссей?

– Я не могу судить богов, хороши они или плохи, потому что они очень часто меняют свои дела. Один раз они делают хорошие вещи, а другой раз посылают беды и несчастья народу. Мы ведь за это молимся, поэтому оставляем им дары, чтобы жить хорошо, умилостивить к себе?

– Боги, мой мальчик, в наших мыслях и таковы, какими мы их создаем, поэтому, если мы хотим, чтобы они были плохими, то они такие, и наоборот.

– Но как же так, учитель, ведь они живут на горе Олимп и оттуда управляют нашим миром?

– Никто не видел их, молодой человек. Боги находятся внутри человеческих сказок и легенд, поэтому они думают так же, как мы, люди, и делают то же самое, что и мы. Ты слышал и читал всевозможные истории о том, как они влюбляются и разлюбляют, как они ссорятся друг с другом, как они даже иногда дерутся молнией и громом. Ничто из наших человеческих качеств не лишено возвышенных и недосягаемых бессмертных. И поэтому они такие же, как мы – иногда хорошие, а иногда очень плохие, потому что добро и зло есть везде и в каждом из нас.

– Я не думаю, что они есть в каждом. Вот, например, моя бабушка жуков делает путь, идя по земле. Я никогда никому плохого слова не слышал, никого ни в чем не упрекнула, не говоря уже о том, чтобы протянуть руку и ударить. Где в ней зло, что я его не вижу?

– Ты можешь быть правы, но до того, как родился и смог судить о ее делах, она была молода, поэтому вполне возможно, что в молодости она была совсем другим человеком. Ты этого не знаешь.

– Наверное, потому, что я еще не достаточно взрослый, чтобы в полной мере оценить, что хорошо, а что нет. Ты для этого мой учитель, чтобы разъяснять мне эти вещи, вместо того, чтобы заставлять меня писать весь день.

– Я надеюсь, что ты прав, потому что я вижу в тебе раннюю зрелость, не присущую другим мальчикам твоего возраста. Может быть, пришло время для притчи, которую я тебе расскажу. Хватит писать на сегодня. Мы поговорим, а потом у тебя будет время подумать над услышанным. Как мы уже говорили, боги-это плод человеческих мыслей, потому что мы еще не можем все объяснить, так что мы придумываем бога грома, бога ветра, бога моря и так на каждом источнике, дереве, даже на каждом ремесле. И как мы это придумали, то до того, как появились мы, люди, на этой земле были только боги, разные монстры и другие твари. Чтобы понять меня, я должен рассказать тебе, как, согласно одному тайному учению, появились мы, люди, вслед за богами и другими тварями. Это учение, которое распространилось в храмах Великих Кабиров, культ которых возник на острове Самотраки, где в моей юности меня посвятили. Так, жрецы трех проповедуют следующее: " Когда Зевс при одной из своих измен оплодотворил богиню плодородия Персефону и от этой связи родился Дионис, дитя греховной любви, земля получила еще одного лучиста, солнечного бога в лице новорожденного. Но жена громовника Гера решила погубить этого ребенка греха, и послала своих слуг титанов убить его. И они, не задумываясь, разорвали ребенка на части, а затем съели его, потому что это лучший способ, чтобы что-то полностью исчезло. Зевс узнал о злодеянии и одним молнией сжег отродья, но поздно. Пепел, оставшийся от них, послужил для создания первых людей, поэтому в каждом из нас есть зло титанов и добро Дионисия, невинное дитя.»

Никанор довольно опирается на стену:

– Вот ответ на вопрос, почему мы и хорошие, и плохие. Доволен?

– Ты дал мне много для размышлений, учитель. Сегодня времени будет недостаточно, но что такое жизнь, то мое. Скажи мне, как они его съели, если у нас теперь есть Бог вина по имени Дионисий, или он совсем другой?

– Не кто иной, как тот же сын Зевса и Персефоны, которая, кстати, потом становится женой бога Аида, который управляет подземным царством и удерживает души умерших не возвращаться под солнцем.

– Как он выжил после того, как его съели, а потом отец превратил его в пепел вместе с убийцами.

– Дочь Зевса, Афина, сумела украсть сердце своего брата и сохранить его, чтобы потом отдать отцу. Затем Зевс разрезал свое бедро, вложил сердце в рану, и через некоторое время оттуда снова родился младенец Дионисий, который вырастет и станет вечно пьяным богом вина, окруженным также пьяными менадами, вакханками и феадами. Помимо названия, под которым мы его сейчас назвали, у него есть много других эпитетов, наиболее известными из которых являются Загрей, Бахсус и Сабазий. Если мы должны искать символ свободного духа, то это Бог, о котором я говорил тебе до сих пор. Запомни это, и я знаю, что Искорка свободы в каждом из нас существует, пока существуем мы сами. Поэтому мы должны защищать ее и никогда не преклонять головы в Яреме рабства.

– Хорошо говоришь, учитель мой, но что скажут все эти рабы, работающие на полях, в рудниках или гребущие по четыре на весло в галерах семи морей?

– Такова их судьба, от которой порой невозможно убежать Мойры такие нитки поджарили их. Поэтому не думай о них, а прежде всего о себе, потому что тебе еще только предстоит расти и возмужать, пока не придет день отменить царя Лаэрта на троне. Учись больше, старайся не только над письмом, но и в спорте, чтобы быть готовым к серьезному бремени, которое ждет тебя, потому что царская корона-самая тяжелая шляпа в мире.»

Воспоминание закончилось тем, что началось, и усталый Одиссей действительно засыпает в объятиях лесной травы. Птицы помогают здоровому сну своим монотонным щебетанием, которое сочетается со звуками всплеска морских волн, падающих на берег Итаки…