Читать книгу: «Мабута», страница 9
– Спокойно, Джонсон! Я слышал, что поведут на коллективные просмотры солдат. Там столько бушлатов будет, что нас никто не заметит! Не боись, я всё продумал!
– Ага! Вот это то и напрягает! – Карась задумался, потом мотнул головой. – А ладно! Пошли!
– Хоп! В девять я у тебя, сеанс в десять! Бывай! – пожал руку друг и хлопнул дверью.
– «Тайфун»! Дай командира! – позвонил из своей половины штаба комбат соседней части.
Карась соединил, но отключаться не стал. Комбаты созваниваются редко. Интересно, что случилось.
– Здорово, Анатолий! – весело поприветствовал коллегу Закурдалов.
– Здравия желаю… – пробасил в ответ Тормоз.
– Давай в субботу в кино сходим? С жёнами. Потом в баньку, а?
– На «Победу»? – спокойно спросил Тормоз.
– Нет! Импортный! Боевик! Говорят хороший фильм! – не унимался Закурдалов.
– Заграничный? – заинтересовался собеседник. – А как называется?
– Хорошее название – «Когда сдают тормоза!» – давясь от смеха, ответил подполковник и уже не скрываясь, заржал от души.
– Да пошёл ты, мать твою! – матюкнулся Тормоз.
– Погоди, погоди! Так в баньку-то поедем? – откашлявшись, протараторил звонивший. – Я заеду! А?
– Заезжай! – буркнул Алексеев и положил трубку.
Костя тоже посмеялся, звякнул Сашке на «Восход», поделился живым анекдотом.
– Да, Шурик! В кино собрались с Джоном завтра, как там ваши «красначи» будут патрулировать?
– Будут! Особый режим! Ловить тех, кто без сопровождения! Так что смотрите в оба!
На следующий день, Серёга пришёл в назначенный час.
Проинструктировав Бабича, что говорить, если Карася станут искать, друзья ушли в поселок.
Народу был полный зал. Много солдат, офицеры с семьями. К клубу подъехала «зебра». Комендатура шерстила публику. Друзья успешно прошмыгнули и заняли хорошие места недалеко от выхода и близко к проходам. Крась, с удовольствием смотрел, на игру любимых актеров: Ульянова, Миронова, Михайлова. Всё бы хорошо, но что-то было не так. Закончилась первая серия и отчего-то в зале включили свет. Наверное, для того, чтобы опоздавшие заняли свои места, а не стояли в проходах.
– Чё ты ерзаешь? – толкнул Костю локтем в бок Джон. – Сиди уже спокойно…
Какое там «спокойно»? Волосы на затылке обдавало холодком. И когда уже стало совсем невмоготу, Карась резко оглянулся и обомлел. На него в упор смотрел Кенгурин. Их разделяло несколько рядов кресел. Немигающий взгляд и змеиная улыбка командира роты не предвещали ничего хорошего. Кунгурин сидел с женой. Она схватила его за руку, когда тот встал и развернулся к проходу. Он что-то ей сказал и отцепил её пальцы от обшлага шинели. Ротный показал Карасю пальцем на выход и сам шагнул туда же.
– Серый! Конец! Спалились! Ротный мой сзади! – прошептал Костя.
– Ёптить! – выдохнул Джон, увидев, как офицер пробирался к проходу, не сводя с них глаз. – Валим, Костян!
Они рванули в противоположную сторону. Капитан заметался, пытаясь найти путь короче, но зрители, занимавшие свои места, мешали передвижению. Кунгурин крикнул, привлекая внимание патруля, и ткнул пальцем в сторону друзей. Дохлый номер! Иголку в стоге сена можно было найти быстрее. Спустя сорок минут, Костя уже сидел на коммутаторе, отправив Бабича прочь с глаз. А ещё через полчаса в дверь Тайфуна замолотили кулаком. Костя открыл. На пороге топтался взмыленный Кенгурин.
– Ага! Всё! Конец тебе «тайфунщик»! – задыхаясь, завизжал он.
– Здравия желаю, товарищ капитан! Что случилось? – спокойно спросил Карась.
– Что случилось? Ты спрашиваешь? Ты самовольно оставил часть! Я тебя видел в посёлке, в клубе! Забыл? Теперь не отвертишься! Всё! – радостно потирал руки ротный.
– Вы обознались, наверное? – Карась решил уйти в полный отказ. Других вариантов просто нет.
– Что за шум? Что происходит? – вышел в коридор комбат.
– Товарищ командир! Вот! Вот он был в кино в посёлке! Это дезертирство! Это нарушение режима, самоволка!
– Отставить орать! – поморщился Тормоз. – Что скажешь, солдат?
– Какое кино? Я тут весь день! Нигде я не был! – «честно» смотря прямо в глаза комбату, отрапортовал Карась.
– Он и его друг! Я видел его вот как Вас! – не унимался Кунгурин. – Я пытался их задержать, но они удрали!
– Кто второй? Какой друг? – перевёл взгляд на «тайфунщика» майор.
– Да откуда я знаю? – пожал плечами тот. – Спросите у него? Вообще не пойму о чём речь!
– На-а-аглец! Да я тебя!… – задохнулся от возмущения Кунгурин.
– О-отставить! – рубанул рукой воздух Тормоз. – Ты иди работай, а ты… Ловить надо лучше! И что у тебя в роте за бардак, если солдаты в кино ходят, когда хотят? Смотри, я возьмусь и наведу порядок. Свободны!
Он развернулся и вышел из штаба.
– Ну, зараза! Карасёв, вот клянусь – на дембель последним уйдёшь! Весь выходной мне испортил! Ага! Вот и второй! – даже подпрыгнул на месте капитан. В открывшуюся дверь входил Джон.
– Не понял! Что вы в меня пальцем тычете? – изобразил возмущение Серёга, который пришёл узнать, как обстановка.
– Ты же был с ним? Ты же тоже в кино! – заскакал вокруг Джона Кенгурин.
– Где был? Какое кино? Вы что-то путаете! – Серёга засунул пальцы за ремень, его не надо было учить, как уходит в отказ.
– Тьфу! Сговорились, собаки! – плюнул под ноги Джону капитан и выскочил за дверь.
Ну? Как тут? – Серёга кивнул в сторону коридора.
– «Не был, не видел, ничего не знаю» – улыбнулся Костя.
– На том и стоим! – хлопнул его по плечу Серёга. – Слушай, братишка, с меня «простава»!
– Да ну! Какая «простава»? Проехали! Не пойман – не вор! – отмахнулся Костя.
– Да нет! Я про ту «проставу», что Гриня не поставил! Я на дембель ухожу!
– Когда? – растерялся Карась.
– Через неделю! Я сам только что узнал. Список случайно посмотрел. Извини, братан! С меня поляна!
– Да чего там «извини»… – загрустил Костя. – Я один останусь? С этим упырём мне ещё тарабанить и тарабанить!
Ночью, накануне отправки Джона домой, они сидели в бендюге на РБУ. РБУ – это растворно- бетонный узел. С такого примерно ушли в побег «Джентельмены удачи». Там у Серёги были знакомые и дали ключ.
– Буду ждать тебя в Таганроге! В твоей общаге! – утешал друга Серёга. Вместе будет потом искать квартиру, и восстанавливаться в институте.
– Угу! Только тебя комендантша не пустит! – пропустив очередную стопку и закусывая баклажановой икрой, пробормотал Карась.
– Ой! Покажите мне ту комендантшу, которая меня может куда-то не пустить? – хмыкнул друг.
– Это да! Тебя не пустить! – повеселел Костя. – «Не пустить и не выпустить» – это не про тебя! Ты же «неуловимый Джо!»
– Ага! Который, и на хрен никому не нужен!
Друзья обнялись. Звякнули друг о дружку граненые стаканы.
Утром тентованный ГАЗ-66 увёз друга в гражданскую жизнь. Карась с головой окунулся в работу и репетиции в ансамбле. Так было легче зачеркивать даты на календаре.
Если вдруг выпадало свободное время, он брал шинель и шел на речку. Перебравшись по бревну на островок, перетаскивал бревно на свою сторону. Потом он устраивал «сон-тренаж» под раскидистым кустом. Солдатскую поговорку: «Только сон приблизит нас, к увольнению в запас!», ещё никто не отменял. Бабич будил его криком с берега, если ему что-то было нужно.
Деньги любят счёт!
Особенно чужие!
– Так! Бойцы! – справляясь с одышкой, сходу начал свою речь майор Порошин. Он бодро притопал к штабному крыльцу и засунул голову в окно Тайфуна. – Полная инвентаризация! Нужно всё пересчитать!
Хорошенькое дело! Инвентаризация в стройбате! «Всё пересчитать!» Карась был уверен, что они тут не знают, сколько у них вообще военных-строителей.
– Что это вдруг? – осторожно поинтересовался он у зампохоза.
– Вдруг, мой друг – только кошки родятся! – скаламбурил тот в ответ. – Ты-то чего удивляешься? Тебе перед дембелем и так всё сдавать!
– Что «всё»? – насторожился Костя. – И чего это мне сдавать? Я что, что-то принимал? Или Вы мне что-то выдавали?
Майор снял фуражку, вытер платком изнутри околыш.
– Вот чё ты начинаешь, а? Есть документ! – он вытащил из папки замызганный листок. – Вот! Телефонов полевых – 21 штука, коммутатор – 1 штука, кросс – 1 штука и 12 километров полевого провода! Всё! Ка-а-акие проблемы? Три позиции! А мне ещё лопаты считать! Кирки, мотыги!
– Чи-и-во? – Карась оторвал глаза от листка, который явно до этого лежал на бочке с солидолом. – Какие мотыги?
– Это я так! Слово интересное – мо-о-отыги! – ласково улыбаясь, смотрел на связиста зампохоз.
– Какие 12 километров провода? Откуда 21 телефон? – наконец дошла до Кости информация выданная Порошиным, он даже забыл спросить: «Какие кирки?».
– Ну-у-у!… Откуда! Согласно предыдущей инвентаризации! – важно заявил майор. – Вот сдашь, подпишем, и будет свежая! А то, что не достает, вычтем из твоей зарплаты! Давай! Готовься, будем «считать-принимать»!
– И 12 километров тоже принимать?
– А как же? В обязательном порядке! У меня и сажень имеется! – майор был настроен решительно. – Три дня тебе на подготовку. Да! И краску найди! Номера писать!
– Видал павлина? – Карась ошарашенно смотрел вслед уходящему Порошину.
– И иде это у нас стильки телефонов? – Бабич с интересом посмотрел на Костю.
– В Караганде! – буркнул Карась и добавил: – Найди краску и ацетон.
– А ацетон зачем? – удивился напарник.
– Номера написанные стирать!
Прокрутив в голове все установленные телефонные точки и пересчитав подключенные линии, Костя пригорюнился – 19 штук. Хоть слева направо считай, хоть справа налево. Не обидно было бы, если бы ему действительно что-то выдавали. За полтора года на «Тайфуне», еле выпросили у Порошина три элемента питания для телефонов. И те «злополучные» три бухты полевого провода. Всё добывали сами, то у ВВ-шников батареи, то провод у гражданских связистов-строителей.
«Уж твой – то не знает, откуда все их берут, когда мало!» – вспомнил он слова повара Рашидова из учебки. План созрел мгновенно. Завтра пятница, потом выходные!
– Коля! Краска и ацетон чтобы завтра к утру были!
К обеду следующего дня, взяв спичку с ваткой и пузырёк красной краски, он отправился в соседнюю часть Мизинцева. Там, он прошёл в дежурку и растолкал дремавшего дежурного.
– Инвентаризация! Распишись! – Карась протянул заранее написанный список, где все 19 телефонов были расписаны. Один именно тут – в их дежурке. Получив подпись дежурного, Костя нарисовал инвентарный номер на гладком белом боку аппарата. Как Великий Комбинатор Остап Бендер собирал стулья, так Карась проворачивал аферу с недостающими двумя телефонами. Вернувшись, он отправил Бабича в медсанчасть с такой же миссией. Он не случайно выбрал эти два объекта. В медсанчасти вечно проходной двор, а в части Мизинцева, никогда на месте не было дежурного в выходные дни. А выходные дни уже завтра. В субботу утром, он сходил в медсанчасть и попросту снял телефон, не таясь, зажал его под мышкой и вышел. Бабича послал в часть Мизинцева, наказав тому явиться туда ровно в обеденное время. В субботу в обед, можно было вынести всё что угодно. Два телефона, красуясь инвентарными номерами, стояли перед связистами.
– И шо? – шёпотом спросил Коля, завороженно смотря на эти полевые средства связи. – Шо дале?
– Шо, шо! Номера стирай ацетоном, да аккуратно, не раствори пластмассу!
– А як же мы узнаем, иде чий? – прошептал напарник.
– Во-о-от! И мы не узнаем, и они не различат! – тоже шёпотом разъяснил Костя. – Ждём! Но, увидев, что Бабич вообще впал в прострацию, пояснил:
– Вечера ждём! Сдачи наряда!
К вечеру в дверь постучали.
– «Тайфун»! «Тайфун»! Там это! – запыхавшийся дежурный, который вчера расписался в Костиной бумажке, вытер пот со лба и выпалил. – Телефона нет! Что делать?
– А где ж он? – сделав удивленные глаза, спросил Карась.
– Пропал! Я прихожу наряд принимать, а телефона нет!
– Куда ж он делся? А дежурный где был?
– А я знаю? Я только заступаю, что делать? Я ж расписывался! Комбат орёт! Связи нет! Выручай, «Тайфун»!
– Ладно! Вот бумажка, пиши, что при перестановке столов, случайно разбился аппарат! Дата, подпись и я дам другой!
– О! Напишу! Давай! Спасибо, брат!
Костя взял аппарат, из медсанчасти, нанес новый инвентарный номер.
– Коля! Сходи, подключи! И ребята, пожалуйста, несите службу как положено!
Выпроводив обоих, Костя посмотрел на часы. Суббота заканчивалась, а медсанчасть «тревогу» по поводу отсутствия телефона не била. На следующий день с утра, тоже молчок!
– Так! «Если гора не идёт к Магомету, то Магомет идёт к горе»! – объявил Костя Бабичу.
– Шо? Куда идти? Какая гора? – не понял тот.
– Иди в санчасть, скажи: «К вам с больницы не дозвонятся!»
– Да як же они дозвонятся, коли мы, там телефон сняли? – удивился напарник. Костя рассмеялся, всплеснул руками и скопировал говор Бабича: « Ой, та що це робиться? А аппарат иде? Куды вы його дели?»
– А!!! Зрозумив! – дошло до молодого, наконец. – Щас! Я зараз!
Он вернулся через десять минут, притащил с собой медбрата. Процедура «воспитания и прощения» повторилась. Отмеренные Порошиным три дня прошли, и в понедельник он уже стоял у двери Тайфуна с бухгалтершей.
– Как дела бойцы! – майор прижимал локтем сажень.
«Неужели и правда, решил мерять километры?» – удивился про себя Карась, а вслух ответил:
– Отлично! Всё на месте! Всё сходится! Вот коммутатор, вот кросс!
– Да? – искренне удивился майор. – И 21 полевой телефон тоже на месте?
Телефонисты рассказали про события, произошедшие с «материальными ценностями» накануне. Они показали расписки и список с номерами. Они даже предъявили расколотую трубку и корпус якобы пострадавшего телефона. С номером на боку. Даже предложили предъявить утопленный в унитазе, но «дочиста оттёртый хлоркой, неработающий телефон» из санчасти.
– Не надо! Верю, верю! – поморщился майор и покосился на бухгалтершу. Та, сморщив носик, кивнула.
– А это сажень у Вас? – поинтересовался Карась, кивнув на палки под мышкой у зампохоза.
– Да! Провода ж ещё мерить! – вяло отозвался Порошин. У него почему-то пропало настроение.
– Тогда пойдём? Пока не припекло? Я предлагаю по кругу: автобаза, часть Мизинцева, ОГМ. Это почти половину промеряем. Я впереди пойду, буду сажень крутить, а Вы считать! Вы тоже с нами? Сапоги оденьте – перевёл взгляд на бухгалтера Костя. – Клещи совсем распоясались!
– Ага! Ещё я по тайге не шлялась! Я потом акт подпишу! Кому нужны ваши провода? – фыркнула та и, покачивая бедрами, скрылась в коридоре.
– Ну, тогда мы пошли! Коля садись за коммутатор! – Костя схватил пилотку и шагнул на выход.
– Подожди! Подожди, Карасёв! Это ж мы к трём не управимся! – придержал его за плечо зампохоз. – А мне к 15-ти надо ехать за продуктами. Слушай, давай так – ты схемку набросай, укажи расстояния и места установки телефонов. Я просмотрю, подпишу, к акту подошьём! Лады? А потом уже подпишем и готово!
– Как прикажите, товарищ майор! – вытянувшись в струнку, являя собой, образец военного-строителя, отчеканил «тайфунщик».
– Ну, вот и добре! – кашлянув, буркнул Порошин. – Всё! Давайте! Я убыл!
Инвентаризация закончилась так же неожиданно, как и началась! Вот бы дембель так пришёл!
– Слушай, Карасёв, а где ты взял два аппарата? – поинтересовался Порошин, когда Костя подписывал акт об инвентаризации. – Ну, которые ты выдал взамен тех, что пришли в негодность?
– Как это где? 19 было установлено, а всего по старой инвентаризации – 21! Так? Двадцать один, минус девятнадцать, равно два! Они лежали в шкафу, я их и выдал! – пожал плечами Карась.
– Да? А если бы я не два, а три приписал? Ты их тоже бы в шкафу взял? – уставился в упор на него Порошин.
– Ага! «Приписал»! Так я и поверил! Ведомость – это же документ! Целых три позиции! – не отвел взгляда Карась. – К тому же «все знают, где их брать, когда их нет!»
– Не понял!
– Это я так, фраза просто интересная! Разрешите идти?
– Иди, зараза! – вздохнул зампохоз и отвернулся.
Апрель подошёл к концу. Солдатский ВИА успешно отыграл концерты на 1-е и 9-е мая. Женька удивлял, исполняя песни из репертуара ансамблей Песняры, Сябры и таких групп, как Машина Времени, Воскресение. Это было классно! Не смотря на то, что он пил всё то, что горит, голос у него был, что надо. Вот уж воистину: «Талант не пропьёшь!». Весна радовала солнцем и цветами. Черёмуха дурманила голову. Словно белыми сугробами она окутала цветом берега речки Кызъелги. Как же хотелось домой…
– «Тайфун»! Дай комбата! – замполит части только, что прошёл в свой кабинет.
Карась не глядя воткнул штекер в гнездо, нажал на рычаг индуктора. Услышав, что комбат ответил, Костя хотел отключиться, но замер, услышав начало разговора.
– Как вам концерт, товарищ командир?
– Хороший, а что? – невозмутимо промолвил комбат.
– Вот, вот! А половина состава музыкантов – дембеля!
– И что? – не изменял своему кредо Тормоз.
– Как, что? У нас в августе День Строителя, потом День Части!
– Ну? – упорно не хотел впитывать информацию комбат.
– Так кто играть будет? Проблема!
– Какая?
Тяжёлый вздох замполита заполнил повисшую паузу.
– Они уйдут на дембель летом, – терпеливо начал сначала капитан.
– Так пусть уйдут осенью! – ровным голосом ответил собеседник.
Карася уже давно обдало жаром, а комбат был невозмутим.
– Я правильно понял, пока не пройдёт День части, на дембель музыкантов не отпускать? – добился своего замполит.
– Ну да!
– Есть!
Понял он! Костя уже давно понял, что если он будет играть на гитаре, то дембель его в сентябре.
– Бабич! Руки в ноги и мчись в клуб! Найди Женьку и скажи, что я на репетицию не приду. И вообще больше не приду! Пусть ищет замену! У нас аврал! Линии нужно в порядок приводить! Мабута без связи загибается! Понял? Вперёд!
Целую неделю, Карась скрывался на линиях. Руками и ногами отбивался от Женьки и избегал разговоров и встреч с замполитом части. Что не понятно? Некогда! Работы валом, а кто её будет делать, Пушкин? Но, откреститься от «контрольной точки» было полдела. А вот обеспечить «труп» Кенгурина, было невозможно. Не убивать же его, в самом деле? Хотя такая мысль, от отчаяния, уже приходила «тайфунщику» в голову. Уже июнь разменял третью неделю, демобилизовалась вторая партия. Тоска и неопределенность погружали Костю в депрессию.
Не успело уральское солнце выглянуть из-за сопок, а утро в гарнизоне уже было в самом разгаре.
– Раз! Раз! Раз-два-три! Ши-и-и-ре шаг! Не отставать!
Карась, стоя на скрипучем штабном крыльце, грустно наблюдал, как мимо него проходят однополчане. Военные строители шли, безучастно смотря себе под ноги. Это больше было похоже на этап. Сержанты, как конвоиры шли по обочине, то и дело «подбадривали» шагающих воинов, где крепким словцом, а где и откровенным пинком. Те даже не огрызались. Так идёт по кругу ослик, который крутит ворот водозабора. Глаза зашорены, а удары хлыста – просто жизнь такая. На кого обижаться? Едва осела пыль, поднятая десятками ног, как начали к штабу стекаться на работу вольнонаемные. Женщины проходили и здоровались, Карась не поворачивая головы отвечал. Он по голосу знал всех и называл имена без ошибок.
– Доброе утро, Костик!
– Здравствуйте, Наталья Александровна!
– Надо же! Как ты это делаешь? Даже не взглянул! – удивилась Пицунова.
– Профессиональное, раз услышал – запомнил… – монотонным голосом ответил тот.
– Как тебе моя новая шляпа?
– Красивая! – пришлось скользнуть взглядом Карасю, по наряду женщины.
– Ну, да… «Мой любимый цвет…» А, где хвостик-то потерял?
– Какой хвостик? – Костя вынырнул из тумана уныния и уставился на Пицунову.
– Как какой? Очень ты похож на ослика Иа, который грустил в свой День Рождения? Что ты там такое разглядываешь?
– А!.. – дошло до солдата. – Вы про мультик? Я дембель выглядываю!
– И, как?
– Не видать… – вздохнул Карась. – Кенгурин сказал, что только через его труп!
– Тоже мне проблема! Если хочешь, я могу помочь! – рассмеялась женщина.
– Командира роты умертвить? – удивился Костя.
– Ты, что с хвостиком и мозги посеял? Нет, конечно! С дембелем!
– Да, ну… С де-е-мбелем! Списки на увольнение подаёт командир роты! – протянул разочарованно Карась.
– Ага! А печатаю – я! – заявила Пицунова.
– Ага! А подписывает он! – в тон ей противопоставил «тайфунщик».
– Карасёв! Как, по-твоему, я хороший кадровик? – не унималась та.
– Самый лучший! – не раздумывая ответил Карась, и улыбнулся, вспомнив про отпуск.
– Во-о-от! А у хорошего кадровика, подписывая документы, люди волнуются только о том, чтобы правильно расписаться там, где укажет мой палец! – помахала она маникюром перед Костиным носом. – Читать им некогда! Я твою фамилию впечатаю в готовый приказ и дело с концом! Короче, готовься. В следующую пятницу, как раз, уходит партия из вашей роты. Гладь галстук, Костик и никому о нашем разговоре не рассказывай!
– Наталья Александровна!!! – не смог подобрать слов Карась.
– Ох! Что не сделаешь для земляка! – она поправила шляпу и скрылась в штабном сооружении.
Буквально к вечеру прибежал Горовой и пару раз заглянул в дверь Тайфуна.
– Что мнешься, Толик? – вышел в коридор Костя.
– Костян! Я, это… Я на дембель ухожу! Тебе надо чемодан свой забрать!
– Хорошо! После выходных заберу… – ответил Костя. Он не верил, что план кадровички сработает.
Однако, во вторник она позвонила:
– Все готово… – заговорчески прошептала Пицунова. – С утра в пятницу зайди ко мне.
На следующий день, на коммутатор заглянул начштаба. Он не стал заходить, соблюдал режим.
– Не знаю, как тебе удалось, но в пятницу ты увольняешься в запас! – пристально глядя на Карася, объявил Павленков. – В 18-00, в коридоре напротив строевой части в парадной форме! Ясно?
– Так точно! – ответил ошалевший Карась.
Он посадил за коммутатор напарника и помчался через лес в посёлок к Горовому. Они договорились, что уходить будут в форме «какую дадут». Потом, уже со станции вернутся в посёлок, переоденутся в «гражданку» и уедут. Был один прапор, который на своих «жигулях» возил таких умников в Белорецк в аэропорт. В приличную парадную форму ребята решили переодеться уже на конечном этапе пути. Она тоже лежала в чемодане. Оставив свою часть денег для оплаты транспорта, Костя поручил Толику договориться с прапорщиком.
В пятницу утром он зашел в строевую, где за печатной машинкой восседала Пицунова.
– Так, Карасёв. Вот тебе денежка твоя заработанная. Смотри! Сто десять рублей мы снимали, когда ездил в отпуск, минус «вещевая задолженность», а именно:
стоимость питания; обмундирования; банно-прачечных услуг; культурных мероприятий и других видов обеспечения! – заученно проинформировала она. – И остаток! Триста двадцать рублей! Распишись!
Она ткнула ноготком в место для росписи. Костя расписался.
– Ну? – улыбаясь, спросила она. – Ты читал хоть за что расписался?
А ведь права была! Карась выводил подпись, стараясь попасть в указанное место и не зацепить её ноготь. Какое там, читать?
– Документы тебе на руки выдадут вечером. Просто выйди и стань в шеренгу. И молчи! Меня уже не будет. Отправят, никуда не денутся!
Костя взял деньги, поблагодарил женщину и вышел в коридор. Ура!!! Дембель! Да ещё и деньги заплатили. Хотя при его окладе в 72 рубля в месяц, половину удержали. Да хоть бы совсем не платили, проезд то в поезде бесплатный!
Он гикнул, крутанулся волчком, и пошёл в роту, улыбаясь от счастья.
– Какую парадку и зачем тебе выдать, а «Тайфун»? – поинтересовался старшина. Рамазанов давно ушёл на дембель, а с этим старшиной Костя не пересекался.
– По причине увольнения в запас!
– Увольнения? А ротный в курсе? – удивился старшина. Похоже, все знали о желании Кенгурина «отрупеть» в день увольнения Карася.
– Не в курсе! Сюрприз! – рассмеялся Костя. – Выдавайте, в чём проблема? Она же есть? Подписанная: «Карасёв»?
– Понимаешь… В принципе, должна быть! – замялся старшина. – А в натуре уже уехала на дембель! Не захотела пылиться до декабря. Даже и не знаю, что теперь делать? А ты точно в списке?
– Точно! Точно! Ну, какая-нибудь же есть? Мне всё равно!
– О! «Какая-нибудь», конечно есть! Только видок у тебя будет… На!
Костя махнул рукой, сгрёб в охапку то, что вывалил старшина и покинул расположение.
Ровно в 18-00, в числе таких же счастливчиков, Карась стоял в коридоре штаба, замыкая шеренгу. Громко топоча сапогами и подпрыгивая при ходьбе, в коридоре появился Кенгурин. Ротный окинул взглядом шеренгу и уперся взглядом в замыкающего.
– А ты, чего прилепился? Иди себе дальше! – улыбаясь прошипел он Косте. – Это дембеля!
– Не прилепился, а стою в строю! Увольняюсь в запас! – нарушил запрет кадровички Карась.
– Что? В какой, на хрен запас? Пошёл вон, говорю! – капитан повысил голос.
– Чего разорались? – из строевой части вышел начальник штаба.
– Да вот, товарищ майор! На дембель собрался! – указал пальцем на телефониста Кенгурин.
– Так! Список! Читаю – отзываемся! – проигнорировал Павленков фразу ротного.
Он читал список, солдат кричал: «Я!»
– Карасёв!
– Я!
– Ну, все на месте! – майор сложил список пополам и посмотрел на командира роты. У того лицо пошло пятнами, он расстегнул верхнюю пуговицу и просипел:
– Не может быть! Разрешите взглянуть?
– Да, пожалуйста! – Павленков протянул листок с приказом.
– А как это? А почему? Я же не представлял его к увольнению! – на капитане не было лица.
– Подпись твоя, капитан? – невозмутимо спросил начштаба.
– Моя! – всмотревшись, подтвердил Кенгурин.
– Фамилию его видишь? Читать нужно, что подписываешь! А то так и ещё одну звезду можно потерять! Вот документы, грузи, вези на станцию, сажай в поезд! – наставительно распорядился начштаба. Он оглядел солдат и добавил: «Благодарю за службу, ребята! Счастливого пути!»
– Напра-а-во! На выход шагом марш! – скомандовал ротный и рукой придержал Костю за рукав. – Что? Радуешься? Документы вот в дипломате! Отдам только у вагона. Так и поедешь, как чухан в этой замызганной форме. Парадка где-то же лежит? Так тебе и надо! Глаз с тебя не спущу!
Карась молчал. Такого поворота он не ожидал.
– Вперёд! – ткнул его в спину Кенгурин. – На выход! Грузись!
Он не дал ему даже на коммутатор заглянуть, попрощаться с Колей.
Так же как и два года назад, ГАЗ-66 стуча колёсами на стыках бетонки, увозил их уже в другую жизнь. Дорога стелилась оставаясь, серела и извивалась, как змея.
– Пацаны! Дембель! Ура! – выкрикнул кто-то и все дружно грянули. – Ура-а-а!!!
Едва затихли восторженные крики, как Карась услышал всхлипывание. Он оглянулся, сидевший сзади солдат плакал. Костя узнал в нём Вову Низовцева.
– Володь! Ты чего? – изумился он.
– Ребята! Не могу поверить, что всё это закончилось! – прошептал он, растирая по лицу слезы. – Если бы вы знали, сколько я полов перемыл и ночей не поспал! Два года! Два года унижений и издевательств… Я не верю, что всё позади и что я это всё выдержал. Ни-и-икогда не забуду такую армию…
Все молчали и не знали, как утешить и что сказать.
– Ну, всё! Всё! – погладил солдата по плечу Костя. – Домой! Домой едешь!
Дальше ехали молча, задумавшись. Карась мысленно прошелся по всем двум годам службы. Просто ему повезло. А другим не очень. Кстати, ещё не всё закончилось. Он саданул локтем в бок Горового.
– Толик! Делать то, что будем? Документы у ротного в дипломате. Плакали наши чемоданы!
– А я знаю? – шмыгнул носом Горовой. – Посмотрим, может, спрыгнем с поезда?
– Представляю! – Карась даже засмеялся. – Два дембеля совершили побег, спрыгнув с поезда который вез их домой! Цирк!
До поезда оставался час, когда группа высадилась на станции. Пройдя через КПП, они расположилась на перроне среди других ожидающих.
– Ковалёв! Ко мне! – позвал одного солдата Кенгурин. – Держи дипломат! Отвечаешь головой!
Вручив солдату дипломат, капитан, пыхтя, взобрался по ступенькам наверх к посту комендатуры.
– Или сейчас, или никогда! – толкнул Карась Толика и показал глазами на дипломат в руках Ковалёва.
Они подошли к нему и Горовой взялся за чемоданчик:
– Ковалёв! Дай-ка на минутку цю вализку!
– Чо? – не понял тот.
– Дипломат давай сюда! – перевёл возбужденную речь товарища, Костя.
– Ну, да! Чтобы мне ротный голову оторвал? – спрятал руку с дипломатом за спину Ковалёв.
– А ну, бери его Толик! В туалет давай! – не стал церемониться Карась.
Они, зажав однополчанина с двух сторон, подхватили его под руки и затащили в туалет.
– Я не знаю, как ротный, а мы тебя сейчас отлупим хорошенько! Дипломат давай сюда! – заорал взбешенный Толик.
Замки были закрыты на кодовый замок!
– А-а-а! Та шо це такэ?! – не выдержал Горовой, сунул руку в карман и достал перочинный ножик.
– Ого! – удивился Костя.
– Да? А почти тридцать километров по Тайге ночью назад топать? С голыми руками? Не «ого»?
Они взломали замки, достали свои военные билеты и сопроводительные документы.
– На! – вернул Карась дипломат Ковалёву. – И запомни! Ты уже гражданский человек! Просто не успел переодеться! Никакой Кенгурин тебе не указ! Бывай!
Они выскочили на перрон и столкнулись со стоящим рядом с сортиром, Низовцевым.
– Ребят! А вы, что назад собрались? – Володя смотрел на них , как на сумасшедших. – Сейчас же поезд придёт! Домой ехать, а вы назад?
По глазам было видно, что человек не понимал, как можно было по своей воле возвращаться туда, где плохо.
– Так же ж, у нас там вещи, чемодани! – попытался объяснить Горовой.
– Если бы мне сказали: «Иди в чём хочешь домой, мы тебе ни обувки, ни одежки не дадим», я бы голым ушёл, только бы подальше отсюда… – тихо прошептал Вовка и, окинув их непонимающим взглядом, добавил. – Как можно добровольно туда возвращаться? Не понимаю…
Костя не нашёлся, что ответить на этот непростой вопрос. Он молча похлопал парня по плечу и потащил Толика прочь.
Друзьям удалось покинуть перрон незаметно для охраны. Найдя дыру в сетке ограждения, парни шагнули в таежные заросли.
Хоть летом на Южном Урале темнеет поздно, но они терпеливо дождались сумерек, чтобы подняться наверх и выйти на бетонную дорогу. Почти сорок километров до посёлка и только ночь впереди, чтобы успеть вернуться. Честно говоря, они и не думали «как», они упустили это из виду. Надо вернуться за вещами и все дела! Они топали по бетонке и ловили попутку. Как будто это МКАД! И попуток пруд пруди! Товарищи брели по бетонным плитам уже минут сорок, а за это время не проехала ни одна машина.
– А они вообще тут ездят? – Толик поправил фуражку и снял с шеи галстук.
– Вообще, должны! – буркнул Карась и тихо простонал.
– Чего ты? – спросил товарищ.
– Да ботинки, хай им грець! – остановился Костя и потряс ногами. Дело в том, что из всей парадной дембельской формы на нём были ботинки с наращенными каблуками. Из хорошей резины набивались тройные набивки на подошву, обрезались, обтачивались, и получалась высокая платформа. Прибавляла роста, фарса и вообще. Вот это «вообще» и выкручивала ноги Карасю.
– Да, ну нафиг! – не выдержал он. – Толик! Давай сюда ножик!
