Читать книгу: «Истории из фотографий для 5 класса», страница 3
Заходите к нам на огонек!
Рассказ
Желтое раскаленное солнце закатилось за темно-синий горизонт. Нестерпимая жара спала. На крохотном гористом островке в огромном Эгейском море, наконец, наступили сумерки, а с ними и долгожданная прохлада. Небо было совершено безоблачным. Легкий морской ветерок разгонял густой, нагретый за день, воздух и приятно обдувал путешественников, совершавших вечерний моцион под громкий стрекот цикад. Супруги нагуливали аппетит и предвкушали вкусный ужин, который приготовила своими волшебными руками хозяйка семейной гостиницы, где поселилась чета туристов.
– Заходите к нам на огонек!
Желтые фонари над деревенской лавкой бойко зазывали чету туристов, спускавшуюся неторопливо по мощенной каменной улочке, ведущей прямо к местной достопримечательности – византийской базилике, бог его знает какого века.
– Да, да, заходите, милости просим, – весело вторили им открытые настежь дверь и окно. – Уже вечер, и на обратном пути вы можете купить к ужину свежие и вкусные продукты.
– Мы предлагаем только натуральные и традиционные продукты, – подхватила расписная деревянная вывеска.
– Не проходите мимо! – завлекали разложенные и развешенные местные сувениры. – У нас, слава богу, не музей. Вы все можете посмотреть вблизи и даже потрогать руками.
И только хозяйка лавки, закрыв лицо маской как разбойница, промолчала, ничем не заманивая прохожих.
Супруги, видимо, глуховатые каждый на оба уха, проследовали мимо.
– Ну, что до гавани и обратно? – поинтересовался спутник.
– Да, подышим соленым морским воздухом и вернемся на гору, – согласилась спутница.
– И даже ноги мочить не будем? – полюбопытствовал муж.
– Конечно же, будем, – озорно возразила жена. – Ванна из соленой воды хорошо снимает усталость. Я посижу на причале, поболтаю ногами в море. Ты будешь стоять на берегу и пускать блинчики по воде.
– А плеск морских волн и стрекотание цикад будут нас развлекать? – спросил спутник.
– Да, – подтвердила спутница и дополнила: – и все это под пологом темнеющего неба и проявляющихся звезд.
Они уходили все дальше и дальше. И в вечерней тишине затихали звуки от их шагов: пошаркиваний сандалий и стука танкеток.
На закате
Очерк
На оранжевом и безоблачном небе желтое солнце, раскаленное за день, не спешило погрузиться в бирюзовое море. На каменной набережной почти у самой кромки воды стояла чугунная скамейка. И не было у нее никакой возможности даже на миллиметр сдвинуться со своего места. Ее ножки насмерть прибили к мокрым и неровным плитам, в которых отражалось заходящее солнце. На скамейке сидели двое: он и она. Они пришли насладиться красотой летнего заката. Вокруг было настолько тихо, что слышался только плеск волн о гранитный камень. Морской ветерок нес прохладу. Он нежно обдувал двух созерцателей и наполнял их легкие соленым воздухом. Море до горизонта было чистым: ни белого паруса, ни силуэта корабля.
– Ну, что, пойдем, что ли? – тихо спросил он, повернувшись к спутнице.
– Да, уже пора, – также негромко ответила она и в задумчивости добавила: – Какую же красивую картину природы мы наблюдаем с тобой сегодня! Закат на море.
– И в этом музее изобразительных искусств мы каждый раз видим новое чудесное полотно одного и того же автора, – согласился он и, с нежностью глядя на спутницу, сказал: – Пойдем, мое солнышко.
Он встал, чуть покряхтывая и опираясь одной рукой на колено, а другой на трость, и затем протянул руку даме, помогая подняться. Медленно они пошли под ручку, поддерживая друг друга. Морской ветерок дул им в спины.
Одинокая скамейка на гранитной набережной опустела. Представление закончилось. Зрители покинули свои места в первом ряду. Настало время опуститься занавесу.
Приключения Гáтеса из Карпатоса
Рассказ
Гáтес то просыпался, то снова впадал в забытье. Наконец, эта свистопляска прекратилась, и он окончательно очнулся. «Ох, лучше бы я спал! – простонал он». Все тело болело, голова кружилась, и во рту было гадко как в помойке. Сначала он чуть пошевелился. «Так, я лежу на лежаке, – оценил про себя он». Затем прислушался. «Слышу шум волн, значит, недалеко от моря». Только теперь Гáтес приоткрыл один глаз. Он лежал навзничь на лежаке, и морские волны невдалеке легонько накатывали на песчаный пляж. «Как я здесь оказался? – подумал он удивлено. – И что я делал вчера? Ничего не помню». Гáтес перевернулся на живот. От этого движения его сильно замутило. Ослабевший он с трудом перевесился через край лежака, и его вырвало.
«А где этот так называемый «хозяин»? – возмутился он про себя. – Его котику плохо, а Василий бросил Гáтеса одного лежать на жестком лежаке, а не положил на мягонькое одеяльце в доме. И почему он до сих пор не ищет меня? – вознегодовал кот». Но все чувства в нем были лишь слабым отражением эмоций, которые он бы испытал, будь он здоров. «Вот сейчас доползу до дома и отомщу «хозяину» за его бездушие!»
Кот собрался с силами и сполз с лежака. Началась долгая и трудная дорога домой. Медленно бредя вверх по узкой улочке, он не замечал ни прекрасного солнечного дня, ни ласковых дуновений морского ветерка. В голове одна месть сменялась другой более коварной. После каждой идеи он снова и снова возвращался к мысли, что все люди хуже собак. «А еще он называл меня киской, говорил, что души не чает. Так это все неправда! Ложь! Подлый лгун! – стучало у кота в мозгу». Изредка до его сознания доносились громкие крики. «Почему люди не могут разговаривать друг с другом потише? Они что все глухие? – недоумевал кот».
Наконец, он протиснулся в приоткрытую дверь дома и хотел требовательно мяукнуть, но получилось слабое и жалостливое: «Мяу!» «Хозяин» и на этот раз не бросился к бедному обессиленному котику и не стал извиняться за свои прегрешения. «Да, где же, собака его укуси, Василий!» Гáтес пошатываясь вышел на площадку перед домом и, уцепившись за веревку, свисавшую от языка колокола, стал трезвонить. Над Карпатосом разнеся тревожный набат: «Василий немедленно домой!»
Но никто не отозвался. «Вот мне что так голодным и помирать? – вознегодовал кот». Он лег на каменную плиту и приготовился к смерти. «Вот придет «хозяин», а котенька уже умер. И будет всю оставшуюся жизнь винить себя в моей смерти». Вдруг кот услышал шаги в доме. «Неужели у «хозяина» проснулась совесть, и он вернулся?» У Гáтеса зародилась слабая надежда. На площадку вышла соседка, шаркая стоптанными туфлями. Старушка, пропахшая специями, жила в доме напротив. Иногда она баловала его нежной рыбкой. И пока кот ел, она с грустью смотрела на него и о чем-то тихонько напевала.
– Вернулся гулена, а хозяин-то твой в больнице. Так-то вот. Да, такая вот беда с ним приключилась. Аппендицит. Будут резать. Но ничего сейчас медицина это умеет лечить, не то что раньше. Вернется твой хозяин. Только о тебе и говорил, просил присмотреть в его отсутствие. А мне ведь не трудно. Так что поживешь пока у меня. Блудный ты кот.
Старушка взяла Гáтеса на руки и пошла домой, шаркая стоптанными туфлями.
ШВЕЙЦАРИЯ
Кормилицы
Рассказ
В маленькой швейцарской деревушке жила-поживала пожилая чета Мюллеров. Герр Михаэль следил по мере скромных сил за исправностью всего в доме, а фрау Грета вела хозяйство.
Деревушка Адельбоден расположилась у подножия горы Вильдштрубель. Названия деревни и горы переводятся с местного немецкого диалекта как Мятлик альпийский и Дикая шевелюра. Причем еще и трехголовая. Видать какого-то трехголового тролля восход солнца застиг врасплох за гнусным занятием. А великаны, как вы знаете, другими делами и не промышляют. Солнечные лучи коснулись копнам волос на его головах и тролль превратился в гору с тремя вершинами.
Супруги встали, как всегда, рано. Хозяйка напоила, покормила и подоила коров и затем выгнала из сарая, слегка похлопывая хворостиной. Под присмотром герра Петера Чернушка, Зоренька и Буренка будут пастись в стаде на альпийских лугах.
Давным-давно Мюллеры проживали южнее в городке Тессине. Потом они купили большой дом в Адельбодене и перебрались туда. Поначалу фрау Грету не удивило, что у местных нет огородов. И она не задумалась, на что они живут. Как женщина хозяйственная фрау Грета привезла с собой растения, которые и высадила перед домом. В первое же лето у новой хозяйки от дождей и холодных ночей сгнила вся клубника, не вызрели кабачки и какие-то жуки пожрали абрикосы. Как она убедилась на своем горьком опыте, в этих краях лето оказалось слишком холодным и потому здесь ничего не росло. Каким-то чудом уцелела лишь голубика, но она созрела только к сентябрю.
Своим огорчением фрау Грета поделилась с соседкой. Фрау Марта и поведала новенькой, что в здешних местах так издавна происходит. В их деревеньке и в соседних холода держатся по полгода, и потому в долине ничего кроме травы не растет. Да и слой почвы на такой высоте тоненький, а под ним камень. А живут они тем, что держат коров и изготовляют разные молочные продукты. Их и продают на рынке. С того и живут.
Пришлось и Мюллерам завести коров. А фрау Грета научилась делать и сметану, и ряженку, и творог, и сыры. И все получалось у нее вкусным и ароматным.
Вечером по сельской дороге стадо красавиц возвращалось в деревню. За ними шел герр пастух. Колоритно одетый в темно-синие куртку и брюки с красной окантовкой и лампасами, он весело напевал народную «Балладу о корове». Солнце днем не сильно пригревало и теперь склонялось к закату. На голубом небе виднелись редкие белые облака. Легкий ветерок приятно ласкал кожу. Воздух был прозрачен и чист. Дышалось легко. Кроме того, любой путник мог насладиться открывающимися красотами – видом зеленых долин и темных гор, увенчанных белыми шапками.
А вот показалась родная деревушка. Стадо красавиц потянулось вереницей по улице, от которой, как от ствола отходили ветви, шли тропинки к домам.
– Кормилицы мои, – позвала фрау Грета, – идите скорее ко мне. Как же я вас заждалась!
Три коровы отделились от стада и направились в свой сарай, где всегда вкусно накормят, вдоволь напоят и скажут ласковые слова.
Беспокойное кладбище
Рассказ
Кладбище у врат рая
Безграничное пространство слепило белизной и оглушало звенящей тишиной. В его центре за большим белым круглым столом расположились двенадцать апостолов. Собрание вел председательствующий. Иисус внимал речам докладчиков, чуть склонив голову и с тихим умиротворением во взоре. Каждый из апостолов по порядку сообщал о положении в странах под его покровительством. Наконец последним выступил Петр. Он докладывал статистику душ, желающих попасть в рай: сколько приняли, сколько отклонили.
Вдруг справа от председательствующего предстал ангел и, склоняясь, что-то прошептал Иисусу. Собравшиеся заметили искреннее удивление на лике Спасителя. Он обратился к докладчику.
– Вестник сообщает, что за вратами случилось что-то небывалое. Разберись, пожалуйста.
И апостол последовал за ангелом, повинуясь просьбе Вседержителя. У врат в стене, которую нельзя было преодолеть ни сверху, ни снизу и тянувшейся без конца в обе стороны, апостол снял с пояса ключ и отпер им замок. Выйдя наружу, теперь от увиденного удивился и Петр. Недалеко от врат расположилось старое кладбище.
«Чуден мир! – подумал апостол. – Никогда еще такого не бывало! Похоже, что целым кладбищем уже хотят попасть в рай».
Он подошел к надгробьям и вопросил:
– Я апостол Петр, правая рука Спасителя. Кто из вас старший?
Местные достопримечательности
Лето в этом году выдалось прекрасным. Много было теплых и солнечных дней. Чета Распутиных путешествовала на автомобиле по Швейцарии. Они любовались местными красотами и дышали чистым горным воздухом. И чувствовали себя как в оздоровительном санатории. И вот в один из дней, Изольда Генриховна хорошо запомнила, что эта детективная история произошла именно в субботу, а не в какой иной день, они остановились в небольшой живописной деревушке Росиньер.
В маленькой гостинице гости решили позавтракать. Кроме, хозяйки и путешественников в зале у барной стойки восседал еще один посетитель – темноволосый мужчина средних лет. По его внешнему виду туристам сразу стало ясно, что он из местных. Его колоритный национальный костюм не мог не броситься в глаза туристам. В желтых штанах до колен и красной жилетке, из-под которой виднелась белая рубашка с короткими рукавами. Довершали его облик белые гетры и черные туфли на ногах и черная шляпа с плоским верхом на голове. Увидев гостей, его скучающий взор повеселел, и местный подсел к Распутиным. Они познакомились и разговорились.
Конечно же, вся беседа происходила по-немецки. Ну как по-немецки? Туристы владели только литературным, а Алекс говорил на местном диалекте немецкого. Он выстреливал фразы с такой скоростью, что иностранцы его поначалу совершенно не понимали.
– Помедленее, пожалуйста, и если можно почетче, – взмолился гость.
Как оказалось, собеседник доводился хозяйке братом, и звали его Алексом. А наших путешественников – Андрей Васильевич и Изольда Генриховна. И прибыли они из столицы Тюрингии славного города Эрфурта. Как историк по профессии гость поинтересовался:
– Скажите, пожалуйста, а есть ли в вашей деревне достопримечательности?
– Сколько угодно, – заявил Алекс, – вы не против, если я выступлю для вас в качестве гида?
Гости с радостью согласились. В этот момент хозяйка принесла им заказ и, следуя за экскурсоводом, они застучали столовыми приборами по тарелкам. Алекс прочистил горло и начал:
– В письменных источниках название нашей деревушки впервые встречается в 870 году. Оно могло происходить от слова русена (rossena), означающего на диалекте «помост для сушки бобов, гороха и злаков». Гора, что высится слева, – и гид указал рукой на стену слева от себя, – называется «Зуб Коржона» (Dent de Corjon) и достигает почти две тысячи метров. Только не спрашивайте, – попросил он, – кто такой или что такое «Коржон». Не знаю. А мы следуем дальше. Между деревней и горой располагается небольшое красивое озеро Лак-дю-Вернекс (Lac du Vernex). В начале семидесятых прошлого века на реке построили плотину, вот и образовалось озеро. И вообще, у нас потрясающие красоты в округе.
– Да, это мы уже заметили, – подтвердил Андрей Васильевич.
– С незапамятных времен основными занятиями для жителей были сельское и лесное хозяйство, – продолжал гид, – У нас фермеры выпасают овец и какой вкусный сыр делают – просто объедение. Настоятельно рекомендую его попробовать. А попробовав, вы не сможете удержаться и не купить головку или две этого деликатеса.
– Было бы замечательно, – заметила Изольда Генриховна мужу. – Хорошая закуска к белому вину.
А гид продолжал:
– В деревне есть гостиница середины восемнадцатого века, и называется она «Большое шале» (Grand Chalet). У нее богато украшенный фасад и есть сто тринадцать окон. Это один из крупнейших исторических деревянных домов в Швейцарии. Да что в Швейцарии, – воскликнул гид воодушевленно, – во всей Европе! И, кроме того, в ней останавливался известный французский писатель Виктор Гюго (Victor Hugo).
А еще у нас есть башня с часами (Tour de l'Horloge).
Да что башня! – воскликнул Алекс. – Писательница Патрисия Сен-Джон написала роман «Следы на снегу», и поселила главную героиню, представьте, в нашей деревне. Книга настолько интересная и занимательная, что многим понравилась. И потом понеслось. По роману сначала сняли англичане художественный фильм, и затем японцы аж целый сериал. Вот чем знаменита наша деревня! – и Алекс гордо распрямил грудь.
От теории к практике
После завтрака гости отправились за гидом осматривать достопримечательности, о которых поведал много знающий экскурсовод. Окрестности действительно впечатляли своим великолепием. Высокие белоснежные горы обрамляли зеленую долину, по которой текла темно-синяя извилистая река. От гостиницы гостей повели к церкви, расположившейся на небольшом холме. А за ней простирался пологий зеленый луг в обрамлении деревянных домов справа и березовой рощи слева и впереди. Вокруг было слышно громкое щебетание птиц. В безоблачном небе ярко светило солнце. Легкий ветерок приятно обдувал путешественников. А какой воздух в горах, чистейший!
– Андрюша, хватит зевать, заразишь! – строго указала Изольда Генриховна и, не удержавшись, тоже зевнула.
Гид повел гостей по уложенной белым камнем дорожке. Их процессию, подобающую окружающим красотам, портил только затрапезный вид Андрея Васильевича. Светлые мятые брюки и такая же рубашка с коротким рукавом. А вот ромашки на сарафане Изольды Генриховны очень даже гармонировали с зеленым лугом.
Троица прошла через калитку внутрь и довольно быстро обошла вокруг церкви вдоль ограды.
– Церковь святой Марии Магалины семнадцатого века, – сообщил гид.
– А где же кладбище, – поинтересовался у него историк.
– Какое кладбище? – переспросил Алекс удивлено.
– Рядом с церковью внутри церковной ограды обычно размещали кладбище, – объяснил озадаченный встречным вопросом историк. – А некоторых, недостойных, хоронили за оградой.
– Да сейчас никого и не хоронят в земле. Дорого. Все кремируют покойников, – стал объяснять гид.
– Хорошо. А раньше? Ведь деревушка как вы сами сказали древняя. Впервые упоминается аж в восьмом веке. Умерших же где-то хоронили в течение двенадцати веков? – продолжал допытываться историк.
– Да, резонно, – согласился ошарашенный Алекс.
Но никакого кладбища он припомнить не мог, как не напрягал свою молодую память.
– Я позвоню старосте, – наконец сообразил гид. – Кто как не он должен знать об этом.
И набрал номер. Когда в трубке Алекс услышал: «Халло, герр Ройссер у аппарата!», то обрадовался и затараторил. Смысл дальнейшей беседы Андрей Васильевич скорее предположил, чем точно понял.
– Герр Питер, здравствуйте! Это Алекс. У меня к вам вопрос. Вожу пару иностранцев по нашей деревне и рассказываю о достопримечательностях. У гостя возник вопрос: «Почему рядом с церковью нет кладбища?» Скажите, рядом с церковью когда-либо было кладбище?
После некоторой паузы, видимо, растерявшийся староста переваривал сообщение, на другом конце, наконец, вырвалось: «Ах, ду шайзе!»* и затем раздалось:
– Я сейчас буду.
Через десять минут по дорожке из белого камня, пыхтя и шаркая сандалиями, поднялся к церкви пожилой грузный мужчина. Он был не гладко выбрит. Его полосатая рубашка с коротким рукавом была плохо заправлена в темные брюки. Все в нем указывало на то, что он сильно спешил. Староста, открыв рот, оглядывался вокруг.
– Ах, ду шайзе!* – повторил он ошарашено. – Кладбище пропало!
– Что здесь действительно раньше было кладбище? – полюбопытствовал Алекс.
– Что значит было! – яростно возопил староста. – Оно и сейчас должно быть вот на этом месте. – И топнул ногой в черной сандалии. – Его никто не сносил.
У гостя при этих словах загорелись глаза. Да, ему, можно сказать, неслыханно повезло. Ведь согласитесь, что не каждый день вы сталкиваетесь с таким экстраординарным событием. Пропала не машина, не деньги и даже не корова. Пропало кладбище! Со всеми своими надгробиями.
А Изольда Генриховна одной рукой сняла большие солнцезащитные очки и приложила правую ладонь к полю соломенной шляпки. И невооруженным глазом внимательно оглядела окрестности. Как ни ярко слепило солнце, но оно не помешало ей хорошо разглядеть луг. Да, не то что кладбища, а никакого даже намека на него не было видно!
– Какая занимательная история! – произнесла она, наклоняясь к мужу.
В это время староста обзванивал старожилов и интересоваться у них, когда они в последний раз бывали на кладбище или хотя бы видели его своими глазами. Но даже они не могли ничего путного припомнить. Как и говорил Алекс гостям из Эрфурта, в их деревне уже давно никто никого не хоронил в земле. Даже поумирали все те, чьи близкие родственники упокоились на кладбище. Некому стало навещать старые могилы. Да и церковь уже давно закрыта. Как тридцать лет назад умер старый пастор, так за ним вереницей последовали и его прихожане, все до одного. Вот и возвышалась на краю деревни забытая людьми церковь, и приходило потихоньку в запустение кладбище.
И теперь староста стоял на месте исчезнувшего кладбища и совершенно не понимал, что предпринять. Как-то глупо обращаться в полицию. Что он скажет: «Пропало кладбище, помогите найти беглянку?» Его же поднимут на смех, или того хуже сочтут сумасшедшим.
Гости сердечно поблагодарили гида за интересную экскурсию. Они покинули гостеприимную деревню и продолжили путешествие по прекрасной горной стране. Правда, уехали Распутины сильно заинтригованными.
– Андрюша, как думаешь, чем закончится эта история? – полюбопытствовала Изольда Генриховна.
Она, придерживая рукой соломенную шляпку, облокотилась в открытое окно и подставила лицо охлаждающему ветерку.
– Не знаю, – ответил муж, сосредоточенно следя за дорогой, вьющейся по долине. – Швейцария – это страна приключений. То лошади по небу летают, то огороды местные не держат. А вот еще и кладбища пропадают. Чудеса, да и только!
– Андрюша, какая история, а? – продолжила жена, находясь под впечатлением от случившегося. – И ведь никто не поверит, кому расскажешь. А как не рассказать-то, меня так и распирает поделиться с мамой. Она мистику любит. И дальше понесется по родным и знакомым. Но, все же интересно, куда девалось кладбище?
– Даже представить не могу, – ответил муж.
– Зато ты у нас как из сказки Андерсена, деревня-то без кладбища! – весело рассмеялась жена.
В это время староста обзванивал всех глав домохозяйств и, сообщив о пропаже кладбища, строго-настрого запретил распространяться об этом. Теперь все деревенские не могли найти себе места. Слыханное ли дело – пропало кладбище! Во всей Швейцарии они станут предметом шуток и насмешек. Но об этом никому! И на удивление на этот раз сарафанное радио ничего не сообщило соседям об исчезновении кладбища.
Но, действительно, куда оно могло подеваться? С этими мыслями деревенские легли спать, и можно поэтому определенно сказать, что ночь для них прошла беспокойно. Их посещали тревожные сны и, причем один фантастичнее другого.
Так староста видел, как в желтом свете от полной луны два огромных безобразных тролля собирали надгробные памятники и складывали их в два больших короба. Затем великаны закинули короба за спины и побежали в сторону гор, оставляя после себя глубокие вмятины следов на лугах и поваленные деревья в рощах.
Среди ночи староста проснулся от приснившегося кошмара, но снова провалился в забытье. На этот раз ему приснились отвратительные хари хохочущих соседей, сидящих друг напротив друга за большим деревянным столом. От гомерического хохота их лица покраснели и из глаз прыскали слезы. Они вытирали их ладонями и продолжали громко ржать.
– Ты слышал, – сквозь рыдания с трудом говорил один, – наш герр Питер лишился женского пригляда, и в кармане его брюк образовалась маааленькая дырочка.
– И что? – осведомился с деланным удивлением другой, сдерживая смех.
– И в эту маааленькую дырочку у него просочилось целое кладбище! – грохнул, давясь, первый и ударил кулаком по деревянному столу.
– Вот разиня! – загоготал другой, забарабанил кулаками и затопал ногами.
Разговор с апостолом
После обращения святого Петра к надгробьям с вопросом: «Кто из вас старший?» к апостолу приблизился памятник, на котором еще можно было прочесть надпись: «Здесь упокоился раб божий Вильгельм Габелер». А вот в годах жизни последние две цифры стерлись, поэтому хоть и с трудом, но можно было разобрать, что владелец надгробия жил в шестнадцатом веке.
Апостол слушал горестный рассказ и в задумчивости проводил ладонью по широкой седой бороде. А Вильгельм Габелер тихо вещал:
– Нашу церковь давно закрыли. Вот как представился старый пастор, упокой Господь его душу, так и закрыли. Местные уже и дорогу забыли, никто не навещает могилы. На кладбище упокоенные все правоверные христиане, все богобоязненные. Так вот мы и подумали, то есть обсудили и решили, что нам на земле делать? Отправимся поближе к нашим усопшим. Глядишь, они будут навещать свои могилы. Чай мы им не чужие. Столько столетий под нами лежали. Подойдет душа к своей могиле, помянет себя и нам хорошо, приятно, что не забывает.
Выслушав просьбу, апостол молвил:
– Обещаю подумать, дело-то необычное. Да и вам теперь торопится некуда, – и горько усмехнулся.
Вернувшись в рай, апостол вызвал ангела и попросил передать весточку деревенскому старосте.
Утро вечера мудренее
Всю ночь промучился староста. Часто просыпался в испарине, да еще и дрянные сны ему снились: то про воров-троллей, то про насмехательства соседей. Наконец, полностью вымотанный и обессиленный уже под утро староста вновь заснул. На этот раз ему приснилось, как он находится один в бескрайнем светлом пространстве, окружающем его не только со всех сторон, но и сверху и снизу. Он стоит в просто звенящей тишине. Вдруг вдалеке появился человек в белоснежной одежде. Он медленно приблизился к старосте, но тот никак не мог понять, кто же это – мужчина или женщина? Человек мягко заглянул старосте в глаза и герр Питер почувствовал, как издерганную ночными кошмарами душу охватило умиротворение. И тут в нем проснулась совесть. Да, правда, во всем виноваты жители деревни и в первую очередь он как их глава. Они позабыли бога, закрыли церковь и перестали навещать могилы предков. Словом, погрязли в повседневной суете. И горькие насмешки соседей из ближних деревень и даже всех жителей Швейцарии будут им заслуженным наказанием за забвение. После этих мыслей, промелькнувших отчетливо в сознании герра Питера, человек в белоснежной одежде развернулся и стал удаляться, пока не пропал из виду.
Наутро староста обзвонил глав домохозяйств и договорился с ними о встрече днем в гостинице рядом с церковью. Собравшимся он сообщил о третьем сне и своих мыслях.
– Нам надо признать наш грех в забвении веры и могил предков, – покаянно произнес он. – И если мы этого не сделаем, то вечно станем посмешищем в глазах соседей и всех жителей страны. Хотим ли мы подвергаться насмешкам, и чтобы наши дети, внуки и правнуки пострадали от нашего прегрешения?
Собравшиеся, испытавшие такие же мучения прошлой ночью, как и староста, опустили головы.
– Я понимаю ваше молчание как согласие с моим мнением, – произнес герр Питер. – Теперь будем уповать на добрую волю кладбища и его возвращение в нашу деревню.
На следующее утро кладбище появилось на прежнем месте рядом с церковью святой Марии Магдалины семнадцатого века. Апостол Петр наблюдал сверху, как цепочка людей потянулась на холм, ступая по дорожке из белого камня. «Надолго ли? – грустно подумал он».
* Ах, ду шайзе! Ach du Scheiße! – Дерьмо!
