Читать книгу: «Три дня в родном городе. Повести», страница 3
– Ну, привет, – сказал Сашка, – Опоздал всего на десять минут.
– Привет. Что свисток к началу игры судья дал?
– Нет, Он тоже опаздывает, – рассмеялся Сашка.
В прихожей я разделся и прошел в большую комнату. Такая современненькая, с минималистической мебелью. На диване сидят блондинка в розовом и брюнетка в синем. Димка Крутиков в черных брюках и белой рубахе поднялся из кресла напротив. Улыбка, просто Голливуд.
– Знакомься, – сказал Сашка, – Это Люба, моя жена.
Это про блондинку.
– А это Света, супруга нашего дорогого Дмитрия.
Черт его знает, как с этими дамами здороваться. Руки целовать не приучен. Кивнул, улыбнулся. Дамы, примерно, так же отреагировали. Крутиков руку пожал.
Стол накрыт. Скромненько и со вкусом.
– А, кстати, – я улыбнулся во все тридцать два зуба, – У меня шампанское.
– Ну, давай твое шампанское, – засмеялся Крупский, – У нас, правда, и шампанское есть, и водка, и мартини. Люба, что у нас еще есть?
Но меня это не очень интересует. Вообще, есть такое чудное слово «бухло». Короче, возвращаюсь в прихожую, где из внутреннего кармана моей куртки больше чем наполовину торчит горлышко в фольге. Только успел достать и тут в дверь позвонили. Весело так. Кажется «Ручеек» звонок этот называется.
– Сань, к вам еще кто-то, – крикнул я.
Но хозяин с хозяйкой уже услышали. В прихожей появились почти одновременно. Сашка открыл дверь, и я услышал радостные возгласы, мужские и женские, и прочие «чмоки-чмоки». Когда Саша с Любой, наконец, отошли от двери, то я увидел силуэт высокой шатенки в легкой шубке, которая она сбросила на руки ловкому Сашке.
– Борис, иди сюда, – позвал меня Сашка.
А идти мне особо никуда и не надо: стоял я тут в паре-тройке шагов с шампанским в руках.
– Тут я.
– Знакомьтесь. Это Борис – мой однокурсник, чудный парень. Веселый и свободный, – сказал Сашка и громко засмеялся, – А это Лада – создание удивительное, просто небесное.
– Да ну тебя, Саш, – улыбнулась Лада, и махнула в его сторону рукой, а потом мне эту руку протянула. Я, естественно, руку пожал. Хотя такой даме ручку не грех и поцеловать. Поскольку, дама, то бишь Лада, даже в прихожей произвела впечатление.
Высокая, стройная, длинноволосая, прямой нос, пухлые губы. Правда, говорят, что такие губы натуральными не бывают, но я, честно говоря, в этом не слишком большой спец.
В итоге мы опять прошли в гостиную. Уселись и я, как бы случайно, оказался рядом с Ладой. Впрочем, в анабиозе я находился не слишком долго. Начал соображать, что все это не случайно. И от этого стал смущаться и начал шутить. Самое страшное, что сложно понять – шучу я удачно или неудачно. Вспоминал какие-то анекдоты. Но все вроде смеялись и я немного успокоился.
Потом мы переместились за стол.
– Что кому? – поинтересовался Сашка. Все решили начать с шампанского и открыли бутылку, но почему-то не мою. Мне, в принципе, на это наплевать, но я не люблю шампанское, а тут решил не отставать от коллектива. Шампанское противно защекотало нос. Хотелось чихать, но я как-то сдержался.
Выяснилось, что Лада работает вместе с Любой, тоже в каком-то финансовом учреждении. Для меня все эти финансы, кредиты, аудиты – темный лес. А вот красивые женщины… Это нечто уже подзабытое, с горечью констатировал я про себя. Но мне стало легче, жарче и спокойнее. Это, наверно, потому что после шампанского я выпил водки.
А потом мы с Ладой пошли танцевать. Музыка звучала какая-то совершенно незнакомая. Да, и вообще я не очень-то музыкален. У меня много достоинств – по большей части скрытых, но музыкальный слух в их число не входит. Так что, куда-то вела меня Лада, а я плыл. Почти в прямом смысле. Нырял и только изредка выныривал, чтобы глотнуть воздух, чтобы ощутить – вот ее бедро, а вот сосок. Черт, такой твердый.
Как это ни странно, мы умудрялись даже разговаривать. Вернее, умудрялся я. Для Лады проблем особых, как я понимал, не было
– А где Вы работаете?
– А разве мы не на «ты»? – я умудрился ответить… только вопросом на вопрос.
– Не вопрос, – улыбнулась она и пощекотала мне волосами шею, – Так, где ты работаешь?
– В строительстве. Верен диплому и призванию.
– Молодец. В наше время это редкость, – не пойму, иронизирует что ли.
– Ага, стараюсь.
– Что любишь?
– В смысле?
– Как время свободное проводишь?
– Люблю красоту, во всех проявлениях, – кажется, держусь нормально.
– Достойный ответ. А что вечерами делаешь?
– Сплю. Точнее, это ночами.
Блин, кажется, сдаю позиции.
Лада рассмеялась:
– Спать можно по- разному. И в разное время.
Вот, черт, совсем не знаю, как это понимать.
К счастью, тут мы вернулись за стол. Я сидел рядом с Ладой, колени наши соприкасались, я старался меньше пить, но из светской беседы как-то выпадал.
Тут Дима со Светой собрались уходить. Мы вышли в коридор их проводить. Опять рукопожатия, «чмоки-чмоки». И едва за ними захлопнулась дверь, Лада повернулась к хозяевам: – Ребята, мне тоже пора. Спасибо за чудный вечер. Боря, – она повернулась ко мне, – Ты меня проводишь?
Конечно, я не стал отказываться. Даже шубку помог Ладе надеть. Попал, правда, рукавом только со второго раза. Она коротко хохотнула. Почему-то такие мелочи запоминаются. Знаю, что потом эта деталь может всплывать у меня и через год и через два. Такая вот натура.
….Целоваться мы начали уже в лифте. Я вжимался в Ладу, а она немного отталкивала меня: – Ну, подожди, подожди…, – а потом опять прижималась.
На улице шел дождь. Но я даже капюшон не стал накидывать. Выскочил такой красивый и стал ловить такси. Машина подъехала практически мгновенно.
– Куда едем? – повернулся я к Ладе.
– Ко мне, – как нечто само собой разумеющееся, сказала она.
А у меня в этот момент что-то сжалось внутри. Но виду я не подавал.
Мы влезли в машину.
– Поехали, – скомандовал я водителю.
– Куда? – он обернулся к нам.
Лада назвала адрес. Ехать было недолго. Мы опять целовались, она опять слегка придерживала меня, придерживала мою руку. И опять тихонько посмеивалась.
Когда такси остановилась, я нащупал какую-то купюру во внутреннем кармане и протянул ее водителю: – Хватит?
– Ага. Сдачу возьмите.
Я протянул руку и, сминая бумажки, сунул их в карман. Мы вышли на дождь.
– Ну, не стой тут, – Лада потянула меня за руку, – Пошли кофе пить.
До кофе дело, естественно, не дошло. Задыхаясь от ощущения почти невероятного, я еще в прихожей, сбросил с нее шубку, задрал платье, потом развернул спиной. «Блин, сколько ж у меня женщины не было», успел подумать я и пытался вспомнить, но счет сбился сразу же после того, как я вошел в нее. Физиология пересилила, я кончил сильно и бурно. Она почти сразу потащила меня под душ, на ходу сбрасывая остатки одежды и раздевая. Я шел как бычок на заклание, плохо понимая, что происходит. Только чувство какой-то гордости пробивалось сквозь затуманенное алкоголем, осознанием непонятности происходящего, сознание и наваливающуюся усталость. Однако, как оказалось, покой нам только снился…
Мы оказались в большой мягкой кровати, и моя нерастраченная сексуальная энергия извергалась из меня с немалой силой. Правда, постепенно активность замедлялась и постепенно начала сходить на нет. Но мне кажется, что все равно за эту ночь я значительно перевыполнил норму среднестатистического мужчины. И в какой-то момент силы оставили меня и я просто вырубился. Кажется, Лада тоже была не против этой паузы.
Утро наступило неожиданно. Я проснулся и сначала не понял, где я нахожусь. Огляделся с любопытством. Такая просторная спальня, в светлых, почти белых тонах. Насколько, я понимаю, типично женская. Пуфики, трюмо, или как он там называется. Еще столик с зеркалом. А самое главное – кровать. Большая с белоснежными простынями в центре комнаты. Простыни были смятыми, но все равно белоснежными. Сквозь тоже светлые, чуть с бежевым кажется оттенком, шторы в комнату пробивался солнечный свет. Блин, сколько дней солнца не было, а тут…
В комнату вошла женщина в халатике. Тоже бежевом. И тут я начал вспоминать, что было со мной вчера. Или не со мной. Или не вчера, а уже сегодня.
– Привет. Как спалось? – улыбнулась Лада.
– Спасибо. Доброе утро.
– Утро? Ну, можно и так сказать, – она улыбнулась. – Хотя почти двенадцать уже. Для девушки, вынужденной зарабатывать самой себе на колготки, уже время не раннее.
– Да? А на работу не опоздаешь?
– Позвонила, предупредила. Но ты прав, сейчас уже собираться буду. Так что, на завтрак только кофе. Пошли, – она легко пробежалась пальчиками по моей ноге.
Лада, действительно, спешила. Налила мне кофе, а сама ушла одеваться. Я медленно пил кофе и чувствовал, как ко мне возвращаются силы. Теперь можно и одеться, поскольку я сидел, в чем мать родила и начал испытывать ни холод и не смущение, скорее ощущение некоего непорядка.
Лада зашла с последним глотком. Одетая, и даже насколько я понимаю в макияже. В руках она держала кучку одежды.
– Оденься, – она аккуратно положила ее на табуретку рядом со мной, – Я вроде все собрала. Хотя может, какой носок за потолок зацепился.
Я оделся под ее внимательным взглядом, носки были на месте.
– Ну что ж, пошли, все- таки мне работать надо, увы, – она сделала паузу, подождала пока я встану и продолжила: – Хочу еще тебе что-то сказать. Ты – классный парень, в постели очень хорош, и если немножко поработать, из тебя может получиться что-то путное. Ты подумай.
Тут она лукаво улыбнулась и, чуть качнув бедрами, пошла в прихожую. Мне ничего не оставалось, кроме как двинуться за ней.
Возле подъезда она подошла к красному «Пежо»: – Подвезу, если только по пути. Времени и, правда, в обрез.
– Спасибо, доберусь как-нибудь.
– Не обиделся? – она опять улыбнулась.
– Да нет, пройдусь подышу. Честно.
– Верю, верю.
Она почти по братски чмокнула меня в щечку, потом щелкнула замочком сумочки и протянула мне квадратный прямоугольничек бумаги с золотым тиснением:
– Пока.
Лада села в машину и уехала. Я постоял, глядя ей вслед. Потом поднес визитку к глазам. «Буранова Лада Михайловна. Банк „Союз“. Начальник кредитного отдела». Ох, уж мне эти банкиры. Как грибов после дождя. Я повернулся и медленно побрел со двора. Засунул руки в карманы. Автоматически достал мобильник. Моя «Нокиа» давно не знала зарядки, но была вполне дееспособна. Более того, о чем-то мне сигналила. Ого! Семь пропущенных. Пять раз звонила маман, один – отец, еще один номер был незнакомый. Часы показывали начало первого.
В своем городе я ориентировался вполне хорошо. Вышел из двора и быстро нашел нужную остановку. В автобусе телефон зазвонил снова. Крупский.
– Привет, Боб. Раз взял трубку – можешь говорить, значит.
– Могу, – согласился я.
– Не слышу благодарности. Все прошло хорошо?
– Нормально.
– Блин, это я не могу особо говорить с работы, а получается, что ты не можешь. Ладно – подробности письмом. Но учти, если не будешь лохом, то вытащишь счастливый билет. Понял?
– Ага. Лотерейный.
– Не совсем. И помни, кто тебе помог. Ладно, на связи. И давай веселее, а то сомнения в твоей адекватности появляются. Или дееспособности.
Сашка хохотнул и повесил трубку.
Я доехал до дома минут за пятнадцать. Как где-то там все дороги ведут в Рим, так у нас все дороги ведут в центр, то бишь к моему дому. Едва ноги почувствовали твердь земную, как мобильник зазвонил снова. Маман.
– Слава Богу, живой.
– А что со мной может случиться?
– Не знаю. В полиции тебя нет, в больницах тоже…
– … и в морге тоже. Потому что на небо таких не берут
– Он еще шутит. Я всю ночь не спала, полтонны валерьянки выпила, еле до работы доехала. Где ты был?
– Нормально все, я уже большой.
– Позвонить мог бы, совсем о матери не думаешь.
– Ага. Дома я уже.
Действительно, я уже почти добрался до дома. Зашел в подъезд. Поднялся в квартиру. На улице – солнце, а в комнате моей все было так, будто ничего в жизни не изменилось. Но это ж не так. Я присел на диван и отключил мобильник. Надо обдумать, что изменилось в моей жизни. Но мысли никак не складывались в пазл, разбивались на маленькие никчемные кусочки, каждый из которых норовил выдать нечто отдельное и совсем неинтересное. Даже мысль о том, что несколько месяцев (сколько? – не помню) у меня не было секса, а тут за одну ночь столько (сколько? – тоже не помню, или не понял) никак не складывалась в определенную картину. Все было хорошо, но со мной ли?
Потом я пошел в душ, потом переоделся в домашнее, потом почувствовал голод и поел. Вернувшись в комнату, я сел за стол, открыл ноутбук, но там не мог понять, чего же я хочу. Начал шарить по просторам Интернета, набрел на предложение сыграть в игру, начать строить свой город от древних времен до наших дней. И это предложение вдруг заинтересовало меня. Пусть путь предстоял долгим, но почему бы и нет. Часа два, я точно определял место, выкладывал стены, подводил водопровод. А потом меня сморило, и я уснул.
Глава четвертая
Разбудила меня маман. Она стояла прямо над моей головой и что-то гневно выговаривала. Однако, событие. Обычно она весьма деликатна и без стука в мои апартаменты не заходит.
– …совсем совести нет. Здоровый лоб, на моей шее сидишь. Даже дома ничего не делаешь. Да еще и ночами неизвестно где шляешься.
Эка, ее пробрало. Хотя и никакой логики – на шее сижу, а как дома нет – паника. Но говорю вполне миролюбиво:
– Да, ладно. Мне ж уже лет то сколько?
– Ты позвонить хотя бы мог!?
– Мог. Извини, буду звонить.
В моей голове начало проясняться и самое время поразмышлять, но маман не даст. Я встаю и щурюсь от яркого света, который бьет из коридора. Выхожу в коридор. Большие часы, висящие на стене в кухне, показывают без пяти семь. Хорошо я поспал.
– Мам, дай поужинать.
Она продолжает ругаться, но греет ужин, подает мне, и я пытаюсь есть, отрешившись от всего. Думаю, что давно пора купить какой-нибудь плеер с наушниками, чтобы музыка забивала все посторонние ненужные звуки. Хотя с другой стороны: смогу ли я тогда под музыку думать и размышлять. И хорош бы я был, если бы ходил по квартире с наушниками. Маман вообще бы взбеленилась. А я скандалов не люблю.
Я доел, выпил чаю, вежливо поблагодарил.
– Пойду, пройдусь, – сказал я лишь бы для того, чтобы что-то сказать.
Но и в самом деле, почему бы не пройтись. Подумаю о жизни. Воздухом подышу.
– Иди, – уже более миролюбиво говорит маман, – Но если опять решишь загулять, хоть позвони.
Хорошо хоть не сказала: будь дома в девять. Но вслух я только соглашаюсь, вежливо кивая головой.
Я быстро оделся. Как всегда тепло и функционально. И пусть на дворе конец ноября – нет плохой погоды, есть плохая одежда. И вышел на улицу, на ходу включая мобильник. А он зазвонил почти сразу. Блин, моя популярность не знает границ.
Правда, это была не заграница, это был всего лишь Мишка Глухарев.
– Слушай, Боб. Сбор команды почти закончен. Выезд завтра вечером. Ты с нами.
Я мнусь, поскольку и сам не знаю, что сказать. Работать и вообще активно двигаться не хочется. Но с другой стороны – месяц всего и денег не шибко много.
– Слушай, я бы хотел, чтоб ты был. Привык я к тебе, – говорит Мишка.
А как же Лада, внезапно приходит мне в голову. Впрочем, что Лада… счастливый случай, а не счастливый билет. И на фиг я этой банкирше?
– Ладно, Мих, поехали. Уговорил.
Мишка откровенно рад. Мы договариваемся о завтрашней встрече, он напоминает о том, какие документы мне нужны, что взять
А я, кажется, уже рад, что будет хоть какое-то дело.
С Мишкой я разговаривал, уже во дворе, для удобства разговора присел на скамеечку, не возле подъезда, а чуть подальше, на детской площадке, откуда мамаши обычно наблюдают за играми своих отпрысков. Договорил, положил мобильник в карман. Но встать не успел. От соседнего подъезда ко мне мелькнула какая-то тень.
– Здорово, Боб.
Леха Маслов, сейчас деньги опять просить будет.
– Здоров, Леха, но на мели я. Завтра в Москву на заработки рвану.
– Да, ладно, не прошу. Могу даже закурить угостить. Ты ж, небось не куришь?
– Не курю.
– Ну. Значит, не носишь сигарет. А у меня есть, – радуется Леха.
Опять странная логика, думаю я. Хотя, очевидно, Лехе просто хочется поговорить.
И я закуриваю. Стараюсь глубоко не затягиваться. Но с непривычки дым все равно кажется кислым и дерет горло.
– Боб, ты Славика Гонцова помнишь?
– Помню и что?
Славик учился со мной в параллельном классе и жил на одной лестничной клетке с Лехой. Класса до пятого мы дружили, вместе играли во дворе, а потом наши пути как-то разошлись. Славик носил очки, хорошо учился и казался нам «ботаном». Никто во дворе его особо не обижал, но проходя мимо гогочущей компании во дворе, он ускорял шаг и быстрее скрывался в подъезде. Два последних года он ушел из нашей школы в физико-математический лицей, потом уехал учиться в Москву и после этого я видел его крайне редко.
– Он приехал. В гости.
– И что? Я должен радоваться?
– Он в Америке живет. В Калифорнии.
Я даже поперхнулся. Казалось бы, какое мне дело до какого-то Гонцова и до Америки, но вот как-то проняло. Он там, а мы здесь – вертелось в голове.
– И что? Пообщался с тобой?
– Да ну, на фиг. Не особо. Да и мне он на фиг? Родители с ним говорили. Потом мне начали мозг есть.
– Да, понятное дело. Ты, мол, балбес, а человек…
– Так, он не просто в Америке, он там бабки хорошие зашибает. Эх, мало я ему щелбанов давал, – вздохнул он.
– А ты давал? – заинтересовался я.
– А то, – мечтательно выдохнул он, – Как встречу, так…
– Короче, от тебя он в Америку и смылся, – резюмировал я.
И тут у меня снова зазвонил телефон. Номер незнакомый.
– Да, слушаю.
– Привет, – приятный женский, молодой голос.
– Привет.
– Это Оля.
– Какая Оля?
– У тебя так много Оль?
– Да нет.
– Боря, это Оля из электрички. Помнишь?
Тут-то я вспомнил. И даже сердце забилось
– Привет. Помню.
– Как дела?
– Спасибо. Живой.
– Больше ничего? – она засмеялась.
– А что еще? По нашей-то жизни.
– Ну, ты как старик. А я-то думала, что ты еще молодой.
– Да, молодой, конечно, молодой. Это я шучу так. Потому что еще и веселый.
– Тогда ладно. Встретиться не хочешь?
– Встретиться?
Сердце опять забилось.
– Ну, да. Тебя что-то удивляет?
– Нет. А что должно удивлять?
– Ну, что я первая позвонила.
– Нет. Нормально. Спасибо.
– Да, не за что, – Она опять засмеялась, – А может ты занят?
– Нет. Конечно, встретимся.
– Давай завтра. Часиков в семь. Пойдет?
– Да, конечно.
– А место можешь сам назвать. Это ты можешь сам?
– Ну, да. Угол Ленина и Социалистической. Под часами. Пойдет?
– Вполне. Я там живу рядом.
Во… Это ж в двух кварталах от моего дома.
– Договорились.
– Договорились. Пока. До завтра.
Пока я говорил с Олей, Леха честно молчал. Но как только я убрал телефон от уха, опять заговорил:
– Ну, так вот, Гонцов этот…
– Слушай, Леха, на фига мне твой Гонцов?
– Не, ну ты смотри, он в Америке…
– Знаешь, фильм такой был: «Слава Богу, не в Америке»… Видел?
– Не.
– Ну, так посмотри и сделай выводы. Ладно, пошел я.
Я встал и двинулся в сторону выхода из двора. Лехина сигарета погасла, я машинально покрутил ее в руках и отбросил в сторону.
На улице я повернул налево и пошел в сторону центральной площади. Через два квартала, немного не дойдя до нее, я остановился возле четырехэтажного дома со шпилем и часами под ним. Дом был городской достопримечательностью. Были в городе дома и побольше, и повычурнее, но почему-то именно возле этого дома чаще назначались свидания, да и вообще он был ориентиром для многих: «напротив дома с часами», «рядом с домом под шпилем». И все знали, о чем речь.
И именно под этим домом я вспомнил о Мишке. Блин, я ж ему пообещал. За что мне все эти дилеммы? Я ж их с детства боюсь, может быть даже больше зубных врачей. Впрочем, мысленно я уже знал, как поступлю.
До дома я дошел быстрым шагом. Лехи во дворе уже не было. Ну и хорошо. В квартире я быстро разделся и шмыганул к себе в комнату. Но маман естественно услышала.
– Боря, это ты?
– Я. Извини, я спать лягу, что-то голова разболелась, – соврал я.
– Прими таблетку.
– Нет, лучше посплю.
Я и, правда, задернул штору и как был – в брюках и рубашке завалился на диван. Правда, телефон при этом выключить не забыл – хватит общения на сегодня. Сон долго не шел мне в голову, но, в конце концов, я отключился, свернувшись калачиком и засунув голову под подушку.
Утро началось, как обычно. Маман разбудила меня, когда уже собиралась идти на работу. Постучала в дверь:
– Доброе утро. Борис, ты думаешь вставать?
– Да, рано еще, – пробормотал я.
– Сколько ж можно так лежать? Вот скажи мне, пожалуйста, – она впрочем, сегодня на удивление вежлива и добродушна.
– Да, куда спешить, – постепенно просыпаясь, ответил я и в тот момент начал вспоминать события минувшего дня. Два, прежде всего. Звонок Мишки и звонок Ольги. Что ни говори, не люблю я, когда выбор делать надо. Лучше чтоб был один вариант, безальтернативный.
И маман, кажется, мои мысли прочитала:
– Сходи за картошкой. Лучше на рынок. А то она почти закончилась.
– А деньги?
– Ты совсем не в себе, что ли? На картошку найдешь. Все. Я ушла. Вставай.
Дверь захлопнулась. Я еще немножко полежал, потом встал и подошел к окну. На улице шел снег. Кажется, зима пришла. Я выдохнул. Сейчас, наверно, и настроение изменится. И жизнь. Смена сезонов всегда так влияет на меня. Ну, и значит что-то надо делать. Хотя бы за картошкой сходить. Но для начала надо позавтракать.
Позавтракав, я начал собираться в поход за картошкой. На улице по-прежнему шел снег, но меня это не пугало, наоборот, радовало. «Нет плохой погоды, есть плохая одежда», – говорят, кажется, англичане. Одеть мне было что, более того, деньги были и не только на картошку. Я даже не стал трогать заначку в книгах. Достал бумажник, аккуратно рассортировал купюры по их достоинству. Папу сотен и мелочь отсыпал в карман. Обычно я не слишком люблю доставать деньги и платить за что-то: целее будут. Но сейчас это занятие почему-то доставило мне удовольствие. Тем более, что к имевшимся добавились несколько тысяч, добавленных дедом. «Почти заработал, – хмыкнул я про себя, – зря, что ли на дачу ездил».
Одевшись, я вышел из дома. Снег шел несильный, но за ночь навалило его изрядно, и на другом конце двора дворник скребком начинал торить дорогу. Похоже было, что его вахта началась недавно, мои ноги оставляли следы в нетронутой целине. В кармане я нащупал телефон. Надо б включить, хоть от избытка звонков и телефонного общения в последнее время я в последнее время слегка подустал. Включил и сразу подумал: «Хоть бы не зазвонил». Телефон и, правда, молчал почти всю дорогу до рынка.
Картошку я мог бы купить где угодно, хоть в ближайшем магазинчике в соседнем доме, благо продают они нынче все что угодно – от презервативов до арбузов. Но маман предпочитала, чтобы овощи и фрукты мы покупали на рынке. И сейчас я был совсем не против, чтобы прогуляться. Каких-то три квартала по свежевыпавшему снежку.
Телефон зазвонил, когда я стоял у больших кованых ворот, за которыми, собственно, рынок и начинался. Вот еще тварь с кнопками!
И, конечно, звонил Мишка. И, конечно, начал он сходу про поездку в Москву. Выезд-то сегодня.
– Слушай, Миш, я не смогу, наверно, – промямлил я. Вот, блин, натура, не могу собраться никак и сказать четко и ясно. Все с мыслями собираюсь и плююсь словами, как кусочками жеваной бумаги.
– Ты что, охренел? – с пол-оборота завелся он и, если честно, я его вполне понимал.
– Обстоятельства у меня. Извини, – я хоть и мямлил, но стоял на своем твердо.
Мишка продолжал ругаться и грозить мне всеми смертными карами. Но я знал его, и понимал, что когда-то он отойдет и снова позвонит. Пока же Мишка обещал мне удалить мой телефон навсегда и, наконец, отключился.
Я немного постоял перед входом в людское месиво рынка, попереживал Мишкин наезд (все же успокоиться сразу не удалось, вот не люблю я всякие конфликты) и пошел покупать картошку. Через пять минут с большим пакетом я выбрался наружу и побрел назад. Дорога домой уже не казалась мне такой легкой, воздух был уже менее чистым, а машины мелькали по улице с неприятным мельтешением. И снег под ногами, скорее, раздражал, чем радовал. Я шел, съежившись, и спрятав голову в плечи. Требовались положительные эмоции, и я начал думать о вечернем свидании. В половинчатом настроении я добрел до двора. Навстречу мне из калитки выскочил какой-то парень. Я даже отшатнулся, так стремительно он выходил. Но парень (или мужчина, хотя какая в сущности, разница) притормозил.
– Борис, привет!
– Привет, – я поднял голову.
Передо мной стоял Славка Гонцов. Я узнал его сразу, хотя он прилично изменился. Очки в темной оправе, светлые волосы, не спрятанные под шапку, синяя куртка с какой-то эмблемой. Взгляд у него, конечно, изменился, такой целеустремленный стал.
– Узнал? – улыбнулся Славка.
– Ага. Гонцов.
– Ну, да. Хотя зачем так официально?
Во, у него даже акцент какой-то появился. Хоть и говорит вполне нормально, на обычном русском языке, но как-то неуловимо не так.
– А как с вами, с американцами? Только официально. Как Лавров с Керри, – попытался пошутить я.
– Но мы-то не дипломаты.
– Значит, у нас народная дипломатия.
– Все шутишь.… Расскажи, как жизнь. Сто лет не виделись.
– Ага. Целая жизнь, только у каждого своя.
– Какой-то ты, Борис, агрессивный стал, – грустно сказал Слава.
– А тебя это что, расстраивает?
– Ну да, наверно… в какой-то степени.
– Да ну, забей, все нормально.
– Мне родители про многих рассказывали, что знают. Про тебя тоже.
– А что про меня? Я про свою жизнь особо не распространяюсь.
– Мама твоя что-то говорила.
Ага, вот кто про мою тайную жизнь вести разносит… Будем иметь в виду.
– Ладно, как там в Америке?
– По-разному. Динамично. Но, в общем, неплохо, если работаешь. Ты знаешь, в Москве тоже работают, но там многие только работают, а в Америке…
– Ладно, Славик, – мне не хотелось развивать тему, – Я давно в Москве не был, так что не очень в теме.
– Может, как-то поговорим еще? Я неделю здесь буду.
И тут у меня зазвонил телефон. Вовремя, в этот раз.
– Ага, может. Извини, – я протянул Гонцову руку и пошел в сторону дома, аккуратно обойдя его по свежевыпавшему снегу.
Звонил дед.
– Борис Сергеевич, ты что пропал?
– Да вроде не очень, был же недавно.
– Недавно. То осень была, а то уже зима пришла, – дед хрипло засмеялся и сразу закашлялся. Я подождал, пока он прокашляется и сказал:
– Да как-то дел много.
– Работу что ли нашел?
– Да, как сказать…
– Если есть возможность, заезжай что ли, а то мне как-то не по себе.
Странно. Дед не любит жаловаться. Иногда он просто пугает меня своим оптимизмом.
– Хорошо. Я постараюсь. Выберу время.
– Ну, спасибо. Матери привет. Скажи, я ей позвоню.
Дед отключился. Я оглянулся назад. Гонцова уже не было. А не свежевыпавшем снеге отпечатались мои следы. Причудливо сделавшие зигзаг, там, где я обходил Славика.
Дома было еще более пасмурно, чем когда я уходил. Или мне так только показалось. Шторы задернуты, а на улице затянуто-снежное небо. Раздевшись и отнеся картошку на кухню, я включил ноутбук. Решил поиграть, продолжать строить свой городок. Эта игрушка меня реально заинтересовала. Не скажу, что прямо засосала. У меня вообще иммунитет против всяких «вредных привычек», маний и фобий. Но виртуальный город строить хотелось. По ходу дела решил еще прошвырнуться по соцсетям. Начал вспоминать пароли. Один даже вспомнил. Одно письмо и пара человек в гости заходили. Одна девочка-дамочка, кстати, очень ничего. Кто такая? Во… Людка Громакова, одноклассница. Симпатичнее прежнего стала. А чего хочет? Привет, как дела, где ты сейчас. Ладно, будет время, отвечу. Я вышел с сайта и зашел в игрушку. Но тут зазвонил домашний. Маман.
– Картошку купил?
– Так точно.
– Что делать собираешься.
Еще чего, буду сейчас отчитываться, как же… Лучше тему сменим
– Мам, дед звонил. Просил тебя позвонить, – такая вот полуправда.
– Вчера вечером только разговаривали. Ладно, перезвоню.
– Ага. Ну, пока. Пойду поем.
Поел я, правда, часа через два, до этого сидел и строил город. Потом лег спать, предварительно выключив телефон. Что-то он раззвонился в последнее время.
Когда я проснулся, за окном было еще темнее. Наступил вечер. Я включил телефон. Пропущенных не было, но часы показывали начало седьмого. Пора собираться на свидание. Черт, с пробуждением пришло и какое-то волнение. Я бегал по комнате и суетился, что надеть. В итоге оказался опять же в джинсах и свитере. Причем перебрав несколько, выбрал тот же, который одевал утром. Из шкафчика достал несколько флакончиков туалетной воды, понюхал каждый. Мне их почему-то частенько на разные праздники дарила маман. А я всегда злился – совершенно дурацкий и бесполезный подарок. Но сейчас пригодится. После некоторых раздумий я выбрал самый приятный аромат и вылил полпузырька себе на волосы.
В это время звякнул замок. Пришла маман.
– Борис!
– Здесь я, – одетый, я вышел из комнаты.
– Ты куда собрался?
– На свидание, – ответил я чистую правду.
– Ну-ну, – она хмыкнула, – Сумку на кухню отнеси.
Я взял сумку, вернее, большой пакет, отнес, вернулся.
– Борис, что-то дед себя неважно чувствует.
– Да, он говорил, что делать – возраст.
– Возраст, – согласилась она.
– У него ж там есть, кому за него смотреть.
– Есть. Но мы – самые близкие.
– Ну, да, – согласился я.
– Съезди к нему. Хорошо?
– Не вопрос. Как только смогу.
– Ладно, иди. Деньги-то у тебя есть? – неожиданно добавила она.
Деньги у меня были, причем надежно распределенные между бумажником и внутренним карманом. И даже шальную мысль попросить еще я в себе убил.
– Есть. Спасибо.
– Ладно, иди. Возвращайся не поздно.
– Я позвоню, если что.
– Обязательно. Чтоб я по больницам и милициям не звонила.
– Пока.
До дома с часами идти недалеко. Погода была чудесная. Легкий морозец и легкий снежок. Можно было дышать полной грудью. Я шел не спеша, но все равно пришел на место встречи, когда стрелки на часах показывали без десяти семь.
Ольга появилась минут через десять. Такая свеженькая, под стать погоде. В белой шапочке и белой курточке.
Я увидел ее еще за десяток метров.
– Привет, Снегурочка!
– Привет! А ты что не в белом? Видишь, все вокруг какое? – она сделала рукой плавный жест.
– Так, чтоб не потеряли меня на снегу, – отшутился я.
Странно, я даже совсем не волновался и не терял дар речи. Обычно с девушками я более или менее нормально общаюсь, только когда выпью.
– Тогда пошли.
Она взяла меня под руку.
– Куда?
– Как куда? Гулять? Ты же видишь, какая погода?
– Я думал, может в кафе захочешь посидеть там…
– Какое кафе-е-е, – протянула она, – Первый снег, можно сказать. Гулять!
И мы пошли гулять. Честно говоря, так было даже лучше. Она много и оживленно говорила, а я искоса посматривал на нее. Роста чуть выше среднего. Фигурка? Вроде стройная. Нос прямой. А в зеленых глазах искорки какие-то. Она изредка посматривала на меня, дожидаясь моей реакции на какие-то слова. А я, в основном, поддакивал. Иногда она задавала какие-то вопросы, и я пытался отвечать честно, но все равно о чем-то говорить не хотелось, и я начинал вилять. Но она как будто этого и не замечала.
