Читать книгу: «Линия ночи», страница 20
Времени не оставалось, и другого выхода тоже – я изо всех сил ударился в преграду, проникая внутрь. Секунда отчаянной борьбы, показавшаяся мне бесконечностью, и потеряв почти все силы, я вышел с другой стороны плиты толщиною в несколько десятков ярдов.
Неужели я спасся ценой тех детей, тела которых вскоре исчезнут в огненном хаосе!
Спустя несколько секунд, уже находясь подле зала, откуда начал путь в ад мой саркофаг, я чувствую чудовищный всплеск энергии и мгновенные, но оттого не менее ужасные смерти сотен несчастных, умерших ради свершения чьего-то плана. Почти одновременно с ним – еще один, не менее ужасный.
Я не ошибся – удар нейтронного оружия, и после – ядерный взрыв. Относительно небольших размеров, направленный, и не причинивший повреждений собравшимся наверху приглашенным благодаря новейшим технологиям и стенам чудовищной прочности и толщины. Но утешат ли погибших эти малые масштабы?
Ведь я должен был спасти их всех, а вместо этого спасался сам!..
Спасался, чтобы вернуться. И отомстить за смерти, включая тех детишек, невольным убийцею которых оказался!
Итак, мужчина смог вычислить меня в теле Безликого. Достойный ход. Но каким образом те несчастные лишились душ? Это произошло без участия нанов – их «работу» я чувствую сразу. Когда я выберусь, мне будет над чем поломать голову.
…Итак, меня более нет, я погиб!
Что же, теперь можно вернуться в зал и послушать, о чем будет идти речь…
* * *
– Что происходит? – одновременно спросили Шарлотта и грамор.
– Я решил вашу проблему. – Равнодушно сказал мужчина. – Избавил вас от людского Бога. Больше он вас не побеспокоит. Поэтому прошу вас, продолжайте! Не сомневаюсь, эта новость должна способствовать вашему пищеварению!
– Но как… каким образом? – ошеломленно спросила женщина, поглядев на то место, где меньше минуты назад находилась моя камера.
– В теле Безликого был тот, кого вы зовете Дайроном! Зачем он явился сюда, – по прихоти или с целью разведки, я не знаю, да это и не столь важно! Приношу извинения, что так или иначе подверг вас опасности, но уверяю, что все было под контролем! Комбинация, тщательно готовившаяся столько лет, сыграла вчистую!
Он рассмеялся и потер руки.
– Да, я нашел способ уничтожить его… Допускаю, что мой метод несовершенен, и он опять сможет возродиться… после термоядерного взрыва… и еще кое-чего, но в ближайшие лет семьдесят-сто нам точно не помешает! Да, кстати, можете покинуть свои кабины, в них больше нет нужды, это было необходимо для вашей же безопасности, и мы продолжим разговор в более подходящем месте.
Однако гости не торопились выходить. Они пораженно взирали на хозяина из своих камер. Долгое время стояла тишина – заговорщики переваривали новость.
– Дайрон погиб… – не обращаясь ни к кому, пробормотал грамор.
Молчание было ему ответом. Никто даже не пошевелился. Видимо, словам мужчины поверили.
Тот невозмутимо ожидал, пока информация усвоится.
Наконец, маркиз гулко хлопнул ладонями по крышке стола, и содержимое бутыли лениво колыхнулось.
– Ну надо же! Мы были рядом с Дайроном, сами не подозревая этого! И теперь его больше нет! – дрожащим голосом сказал он.
– Я не почувствовал смерти. – Негромко произнес гул, сверля хозяина взглядом.
– Мы защищены таким количеством барьеров, что вы не смогли почувствовать даже взрыва. – Улыбнулся одними губами мужчина.
– Вы убили Дайрона при помощи атомного взрыва? – удивленно спросил маркиз.
Мужчина наклонил голову в знак согласия.
– Коротко говоря – да. Определенные усовершенствования термоядерного и нейтронного зарядов только что явно продемонстрировали это. Кроме того, имеющиеся у нас технологии перед тем напрочь лишили Дайрона доступа к силам стихий!
– Неужели это возможно?
– Что именно тебя интересует? – нервно спросила Шарлотта. – Возможно ли убить Бога вообще, или при помощи подобных технологий?
– Все.
– Наша теория о том, что сознание вне сверхматерии, неспособно противостоять подобному взрыву, подтвердилась. – Усмехнулся мужчина. – Так что будьте покойны.
– Возможно, в этом есть резон… – В раздумье сказал Хашшас, беря и обсасывая кость. Сквозь темное стекло проглядывал смутный силуэт. – Недаром же по преданию, Бог уничтожил Вавилонскую башню! А ведь она ни что иное, как аллегория! И ни что иное, как наука – та ступень, благодаря которой смертный становится вровень с Богом!
– Которому не нужны конкуренты, – подхватил маркиз, избегая смотреть в его сторону.
– Которому не нужны равные, – покачал головой грамор.
– Мы бы выпили его душу, – громко сказал нан.
– Сожалею мой друг, но я предпочитаю не рисковать союзниками ради сомнительных удовольствий… Впрочем, вы ведь находитесь рядом, и если почувствуете что-то необычное, не сочтите за труд, дайте знать!
– Со всей охотой! – Белозубо улыбнулся нан.
Да, он не сможет тронуть здорового взрослого человека, тело которого служит естественным панцирем, оберегающим душу – но вот с изрядно ослабленным, стариком или ребенком – сладит вполне. А совокупная мощь всех особей может составить серьезную угрозу.
Я чувствовал касание силовых полей, и старательно обходил их. Удивительно, но каким образом плоды этих, доселе неведомых человечеству достижений пожинают эти… клоны?
– Если вы закончили, мы можем продолжать! – заявил мужчина.
Женщина, маркиз и нан закончили, а гул и грамор еще продолжали обед. Грамор, я это ясно видел, вилкой вспорол животы малышам, и сейчас с явным удовольствием пожирал селезенку и печень – свои излюбленные яства.
Гул был менее разборчив в еде – особой формы ножами он просто разрывал труп на части, обгладывая наиболее жирные части, и высасывая кости. Эти существа отдают предпочтение самолично отрезанным кускам. Если б не потемневшее стекло, всем, кроме нана, подобного рода «перекус» явно не поспособствует поднятию настроения. Время от времени он пользовался большой салфеткою – вытирая испачканные пальцы и лицо.
Учитывая происходящее, хозяин явно пренебрег законами гостеприимства, тонко балансируя на самой грани. Вот только смогли ли уловить это присутствующие?
– Итак, – продолжал мужчина, – могу ли я рассчитывать на ваше доверие?
– Не сочтите за оскорбление, – тоном, в котором явно скользило сомнение, начал вновь обращенный вампир, – но где подтверждение того, что в теле Безликого действительно был Дайрон? И более того, что он погиб?
– Мне понятны ваши сомнения, – наклонил голову хозяин. – Вот вам самое простое доказательство: в этот самый час, если я не ошибаюсь, Папа проводит заседание Совета. Внеочередное. Собственно, и наша встреча была приурочена к этому. Я не ошибаюсь?
Шарлотта кивнула.
– Не сочтите за труд, свяжитесь с вашими коллегами, и спросите, был ли Дайрон на этом заседании? Насколько мне известно, он ни разу не пропускал его… Вы ведь умеете пользоваться интернетом?
– Я бы предпочла свой телефон, – усмехнулась логус. – Я не очень дружна с техникой – все эти файлы и сайты меня несколько пугают… Но как вы понимаете, это нереально.
– Сожалею. И телефонная связь здесь невозможна по многим причинам… Только компьютер… Вы же, разумеется, ясно представляете себе, сколько понадобится энергии, чтобы организовать связь? Хотя мы предусмотрели и это. Кто готов попробовать? Максимум три минуты – более наши источники просто не смогут дать.
– Да нет проблем! – Масон шевельнулся в кресле. – Я сделаю все, что необходимо… Давайте компьютер!
Ему тут же подали портативный компьютер. Некоторое время маркиз сосредоточенно шевелил пальцами, потом, услышав звуковой сигнал, откинулся в кресле.
Все его манипуляции отображались на огромном экране за спиной хозяина.
Остров дрожал от выливающейся в пространство мощи. Что же, мои противники, как никто другой понимают важность науки…
Когда на экране появилось чье-то лицо, маркиз обратился с вопросом. Немного томительного ожидания, и собеседник отрицательно покачал головой.
– Далее, я никоим образом не смел бы настаивать, чтобы уважаемые присутствующие поверили бы мне на слово… – Мужчина задумчиво поглядел вдаль. – Представляю вашему вниманию Зеленый Анклав. Времени мало, поэтому…
Он вытащил из кармана крошечный пульт, и огромный экран за его спиной переключился на другую картинку, показывая с высоты птичьего полета небольшую зеленую долину, лежащую среди гор.
Все внутри меня сжалось.
Двое пожирателей человечины враз оторвались от трапезы.
– Итак, Зеленый Анклав… – задумчиво повторил мужчина, и не обращая внимания на протестующий жест Шарлотты, нажал кнопку.
Вмиг уютный оазис превратился в кратер вулкана. Камень скал – на экране это ясно было видно – плавился, и неровными потоками густой смолы стекал вниз, надежно пряча останки под монолитным надгробием.
Сотни детей… О, боже, боже…
Зеленый Анклав. Место, в котором одаренных детей, о которых частенько говорят «не от мира сего» готовили к новой жизни. Жизни, где они нашли бы свое место, обрели новые семьи и товарищей, и стали незаменимыми спутниками приближенных ко мне.
А также наставники, учителя и многие, многие другие, общим числом тысяча восемьсот семьдесят три, из которых больше сотни дюжин – люди.
Пока стоял Зеленый Анклав, я закрывал глаза на многое. Пожалуй, даже слишком…
Проклиная себя за все, и памятуя о том, что силы меня покинули, я все же, скрепя сердце, попытался воззвать к ветру – собрать облака в радиусе сотни миль и стянув их вместе, обрушить молнии на этот треклятый остров, и воде – чтобы навеки погрузить его в пучины океана.
Тщетно. А какого еще результата нужно было ожидать?
Так в чем же смысл моего существования?
Что ж это за Бог, который не в силах защитить горстку доверившихся ему?
Меж тем, мои недавние коллеги замерли. Гул, с торчащим изо рта бурым куском, в другой ситуации вызвал бы улыбку.
– Народ гулов с вами, – заявил он, проглатывая остатки мяса.
Женщина тихо охнула.
– Вам нужны еще доказательства? – обратился к ней хозяин. – Но на это уйдет время. Разве встреча подобного рода могла бы произойти без ведома Дайрона? А просто показать вам его останки или завещание, я ха-ха, увы, не смогу! Есть записи камер наблюдения – до взрыва, но они вам вряд ли помогут! Вам придется поверить мне на слово. К тому же, если б Богу людей довелось уцелеть, не вернулся ли он бы тотчас сюда? Чтобы покарать отступников за этот залог?.. Кстати, можете отдать приказ об уничтожении храмов, посвященных ему, это будет еще одним подтверждением моих слов.
Тут он лукавит, храмы совершенно ни причем. И все происходящее, несмотря на ужасающий трагизм, один большой фарс.
Клон медленно прошелся к неподвижно лежащему на каменном полу телу девушки и обратно.
– Итак, можете быть уверены, что все ваши обязательства перед Дайроном аннулированы!
О да, их обязательства передо мною аннулированы этой кровавою порукой.
И мои перед ними тоже.
…разрыв в событиях…
…Все это время я медленно перемещался по залу, внимательно следя за происходящим. Мне следовало торопиться – время было на исходе.
Даже потеряв почти все, я все же неизмеримо сильнее любого человека, но слабею с каждой секундой, а переступив определенный порог, уже не смогу вернуться… Вернее, смогу, но к тому времени это уже не будет иметь никакого значения, поскольку на это рассчитывает мой враг!
Внезапно я почувствовал разливающееся в пространстве напряжение. Предзнаменование, намекающее, что я слишком засиделся в гостях. Значит ли это, что мои усилия были замечены?
Но я максимально оттягивал уход в надежде узнать, как можно больше.
Главный вопрос – кто же именно этот мужчина, оставался пока без ответа.
Разговор между присутствующими пошел ни о чем – все сдержанно комментировали происшедшее, очевидно прикидывая открывающиеся перед ними перспективы, а затем стали покидать камеры.
Меж тем непонятное напряжение нарастало – словно воздух сгущался под гигантским прессом. Что-то шевельнулось внутри меня. Давние ощущения? Я не мог понять причину, но усугублять свое и без того незавидное положение, разумеется, не решился.
Не исключено, что имеющимися приборами хозяева сего гостеприимного острова смогут подчинить свободную от материальных оков душу. Даже мою. В этом нет ничего удивительного, ведь научились же люди отодвигать смерть, изменять свой генотип – все то, что ранее считалось прерогативой Создателя!
Учитывая же необычайный уровень явленных мне технологий – взять хотя бы направленный ядерный взрыв – угроза становится явно ощутимой.
Наука – обратная сторона магии. И возможно, в чем-то превосходящая ее. Оба – и маг, и ученый, чтобы творить, используют собственный разум. Разница лишь в методах: для первого это способ, для последнего – цель. Один пытается пользоваться потоками энергии, другой – сам создавать их.
Не важно, каким путем идут оба – важен результат.
Бог тоже может брать силу от людей – из их веры, чувств и эмоций, настроения и желаний, не поглощая их собою, но как бы сопереживая. Но в таком случае невозможно быть Богом среди толпы равнодушных.
Бог – это душа человечества. Человечества, которое я предал.
Исчезни эта душа окончательно, и оно останется одиноким под горящими взглядами звезд.
Когда-нибудь так и будет, но не сейчас: к этому люди пока не готовы, еще слишком много тайн мироздания скрыто от них. Позже, когда минует пора юности человечества, когда в подобных мне не будет надобности, мы уйдем, уступив свое место одному-единственному Богу – Природе.
Но сегодня живые существа нуждаются в защите. И если я не смогу помочь им, никакого позже не будет – придет пора новых, совершенно чуждых хозяев.
Сила начинает таять – а ведь мне еще нужно вернуться в оставленное тело! Пусть возвращение – дело нескольких секунд, – пока я доберусь до своей усыпальницы, но ведь за это время может произойти нечто важное!
Я в последний раз оглядываю зал, запечатлевая в памяти увиденное – чтобы потом, явившись в своем подлинном облике, покарать.
За загубленных в огненном аду, за выпотрошенных детей, за выпитых женщин, за искалеченные, рассыпавшиеся пеплом тела внизу, за замыслы, взлелеянные и одобренные здесь, и за трех крошечных, так и не познавших жизни существ, в смерти коих я повинен.
За эти, воистину преступления против жизни, а вовсе не за попытку уничтожить меня! Это я прощу.
Но простить – не значит забыть.
Путь, которым мы пришли, я отвергаю. Слишком много случайностей, едва не приведших к гибели. Поделом мне, возомнившему себя мудрейшим!
Я устремляюсь туда, откуда пришли помощники – неприметная, закрытая перегородкой раздвижная дверь в углу зала. Но достичь ее я не успеваю, чувствуя нарастание неведомого мне напряжения. В центре, подле мужчины происходит нечто странное – не знаю, какими словами это описать… Гости, похоже, ничего не замечают, лишь нан недоуменно морщится, очевидно, чувствуя необычное.
Мужчина прерывает свою речь, и замирает. Под опущенными веками с чудовищной скоростью бегают глазные яблоки.
Потом произносит:
– Прошу прощения, я вынужден ненадолго вас покинуть. Через минуту я вернусь, и мы продолжим.
Он торопливо следует к той двери, подле которой нахожусь и я. Нажатием кнопки, он открывает дверь, и я проникаю вслед за ним – спасибо, что позволил сберечь силы!
Пройдя коридором с десятком дверей вдоль стен, мужчина входит в одну из них. Двое близнецов – один в комбинезоне, другой в таком же наряде, ожидают его.
– Пора. – Говорит он им.
Тот, что в комбинезоне, достает пистолет и стреляет в вошедшего. Затылок разлетается на части, окрашивая в багрянец часть стены и дверь.
Что-то странное происходит в реальности, неведомое существо исподволь пьет мою силу. Будь я прежним, мне без труда удалось бы установить, в чем дело. Но не сейчас.
Клон небрежно хватает мертвое тело за ноги, и легко оттаскивает его вглубь комнаты. Второй торопливо выходит, очевидно, направляясь в зал.
Я, теряя последние силы, следую за ним. Может, сейчас удастся пролить свет на столь загадочные события?
Мужчина выходит в зал, и став на место предыдущего оратора, произносит:
– Прошу прощения. Итак, продолжаем…
Я в смятении пытаюсь понять смысл происходящего.
Тщетно.
Так кто же мудрее мудреца, Дайрон?
Однако, пора. Погибнуть тут от истощения – значит, предать тех детей…
Я проникаю сквозь дверь, и мчусь по коридору, роняя драгоценные алмазы времени.
Первая дверь. Нет.
Вторая. Нет.
Третья – та, где мертвое тело. Нет.
Тела тоже нет.
Четвертая – пусто.
Пятая – отверстие в полу, из которого доносится едва слышимый шум воды. Да.
Я ныряю туда, стремительно падаю вдоль жерла колодца, и с разгону погружаюсь в воду. Душа, плывущая под водой, словно рыба – что может быть нелепее?
Изображение сгустилось, словно в тумане, однако границы восприятия остались прежними. Несколько замедлилась скорость, но вряд ли это связано с плотностью окружающей среды – скорее всего, я просто гасну.
Пройдя неизвестное расстояние, я стремительно покидаю воды моря и взмываю вверх. Вот он, этот злополучный остров! Неправильной формы овал, чем-то схожий на надломленное веретено.
Я запомню его, каким он есть. И быть может, вскоре придет пора ему погрузиться в морскую пучину из которой он родился, чтобы навсегда исчезнуть из людской памяти. Или пусть он останется неизменным? Вечным монументом, мимо которого будут проноситься эпохи, памятником безвинно погибшим…
Это я решу позднее.
Однако, сила гаснет, бесследно растворяясь в пространстве. Словно свеча с догорающим фитилем, что пытается прожить подольше, цепляясь за никчемные остатки воска.
Вдали виднеется неровная полоса берега. Я хотел взглянуть на него со стороны моря – вот мое желание осуществилось.
Но что делать дальше? Я начал играть по их правилам – в результате не смогу добраться до Гнезда. Нужен привал.
Пролетев несколько десятков миль, во тьме я вижу бездомного бродягу, несчастного дурачка, живущего подаяниями местных жителей, в своей полуразрушенной хижине.
Я проникаю в него. И словно засыпаю, пока моя сознание, наложившись на его, завладевает слабым телом. Наконец, это происходит, и я оживаю в нем.
Разумеется, Бог может существовать в любом теле. Но тела бывают разными. Например, истинное тело Дайрона, несмотря на свое человеческое происхождение, стало самою Силой. Собираемой и накапливаемой долгие, долгие годы.
Боясь смерти или гибели, что по своей сути, одно и то же, я долгое время усиливал его, напитывая мощью до тех пор, пока оно, словно проросшее семя, не стало приносить плоды, превратившись в мощный источник энергии.
Богом быть просто.
Тем более, в человеческой оболочке. Вкусная еда, женщины, мужчины, всевозможные удовольствия и наслаждения. Странствия и путешествия, причем по таким местам, где никогда не побывать смертному.
Пьянящее чувство неограниченной мощи, возможность вызвать цунами, и обратить его цветным паром. Превратить выжженный солнцем песок в плодородный чернозем и дать прорасти сквозь камень заоблачных гор крохотному цветку.
Нырнуть в торнадо, и лететь вместе с ним, качаясь на потоках воздуха, точно в гамаке.
Удивляясь причудливости и разнообразию жизни, бродить по дну океана, а потом снова убедиться в этом, побывав внутри извергающегося вулкана.
Первое время, пока не наскучит.
Богом быть сложно.
Нужно всегда чувствовать ту незримую нить, на которой подвешено равновесие. И всегда держать ее натянутой.
Нельзя помогать всем и каждому, впустую растрачивая силу – люди должны сами справляться со своими внутренними проблемами.
Однажды, давным-давно, сотни лет назад, я помог, точно Арес, одной из сражающихся армий, ибо посчитал ее войну справедливой. Но так и не смог почувствовать той тонкой грани, что неуловимо отделяет зло от возмездия.
И воочию убедился в этом, когда воодушевленные победой войска принялись грабить и насиловать мирное население страны захватчика.
Потом, много позже, я понял, что справедливости нет и быть не может, когда речь заходит о людях. Вмешавшись в их жизнь, даже из благих побуждений, и творя справедливость, я тем самым перечеркиваю само понятие о ней – так ребенок, наблюдая за двумя дерущимися муравьями и убивая одного из них, наивно полагает, что сделал доброе дело.
Но к счастью, я давным-давно лишен роскоши черно-белого зрения.
Добро или зло – суть одно и то же, и люди разберутся сами, нужно лишь дать им время.
Нельзя забывать об этом, уйдя от всего и лишь копя силу – чужую силу, иначе люди перестанут разговаривать с Богом, и он отдалится. Уснет, растает как тень на закате, а когда все ж решит вернуться, с удивлением обнаружит, что возвращаться некуда – люди забыли о нем, либо же его место занято.
Бог это не только удовольствие.
Это также долг.
Невозможность переложить ответственность на другого – ибо выше никого нет. Он один – на вершине пирамиды, попирающей бесконечность.
И удел его – следить за тем, чтобы эта пирамида непоколебимо стояла как можно дольше.
И потому Бог обречен нести на плечах груз ошибок всю свою долгую жизнь.
Человечество, несмотря на свою историю, все же молодо и не едино в этом мире. Кто бы ни пришел к власти – вампиры, граморы или кто-то иной – люди станут кормом. Ибо другие расы еще моложе, и за века их голод лишь усилился. Вечный голод, помноженный на желание увеличить свой род, превратил их в опасных соседей. Да и дело-то совсем не в этом.
Вследствие своей юности, люди пока несовершенны. Говоря это, я имею ввиду их разобщенность. А значит, любой имеющий достаточно сил и опыта, сможет сыграть на этом.
А первого и второго противнику не занимать. Несколько раз мне приходилось вмешиваться, предотвращая его замыслы. Последний раз это было почти тридцать лет назад.
Да, пребывая в своем теле, я сам выбрал дорогу…
Бесплотный дух – часть святой троицы – вот альтернатива слабостям, присущим материальному.
Я всегда считал, что потеряв человеческое, невозможно делить с людьми их радости и печали. В чем, возможно, ошибся.
Но стать духом, будучи рожденным земною женщиною – это не ступень вверх.
Это путь в никуда.
* * *
Черный четверг… Долгое время я шел, стараясь избегать людских поселений. Под покровом ночи сделать это было несложно.
Потом, найдя автомобиль, угнал его, и ехал на юг до тех пор, пока не закончилось топливо.
Добравшись до небольшого города, я нашел больного, долгое время пребывающего в коме, которого вот-вот должны были перевезти в столичную клинику, чтобы продолжить лечение. Его душа замерла, уснула, и я воспользовался этим.
Некоторые, помпезно именующие себя магами, неоднократно пытались переселить свою душу в тело других.
Иногда им это удавалось. Чаще – нет, ибо лишь очень и очень немногим дано сохранять разум, когда сознание покидает тело, словно улитка – свой панцирь. И когда это происходит, сознание обычного смертного просто засыпает, лишаясь возможности следить за происходящим, и тем самым теряя нити управления, отдавая душу во власть энергетических потоков.
Но почти всегда их действия при этом напоминали варвара, что топором пытается вытащить бриллиант из кольца – повреждая тем самым и камень, и оправу.
Еще двести лет назад я бы не преминул выбрать тело какого-нибудь известного горожанина или зажиточного купца, использовать накопленные его «я» знания, чтобы без проблем добраться, куда мне нужно. Ибо что стоит тело одного по сравнению со спасением многих?
Но те трое детей… Нет, теперь я не сделаю такого.
Мой дух помещается рядом с уснувшей душою больного. И мое временное тело переносят в вертолет. Несколько часов я недвижимо жду прибытия в место назначения.
Забавно, в последнее время неподвижность становится неотъемлемой частью моего существования!
Вертолет садится, и я покидаю очередное вместилище. Интересно, что мой дух может накапливать силы, находясь внутри лишь живой оболочки, но в теле Безликого это было невозможно. Да, попробуй я сейчас воззвать к силам природы – и вызвать, к примеру, ураган – сила быстро иссякнет. А на ее возврат потребуется время.
Время, которого нет.
Однако, чтобы исцелить моих временных союзников, требуется ничтожная доля усилий. И одновременно с моим уходом, больной открывает глаза.
Второй.
Дальше я громадными прыжками, в десятки и сотни миль, путешествую из тела в тело. Проникновение, несколько минут или часов внутри, выход, короткий стремительный полет, покуда хватает сил, поиск, и погружение в очередное тело.
Мужчина.
Мальчик.
Смена реальности.
Женщина.
Мужчина.
На шестом прыжке я все же изменяю своему новому правилу – пролетая над заброшенным строением, и успевая заметить, как благообразный, несколько чопорный господин в плотоядной усмешке заносит нож над молодою девушкой, чьи руки связаны липкою лентой.
Я давным-давно дал себе зарок не вмешиваться в дела людей. Но недавно на моих глазах от ужаса умирала девушка, дабы насытить своим страхом логуса.
И я нарушаю его.
Ничтожная доля секунды, и несостоявшийся убийца замирает. Затем одним движением перерезает путы, и отбросив нож, ждет, пока не верящая своему спасению девица, спотыкаясь, бежит к выходу.
К счастью, мне в другую сторону. Будь нам по пути, вряд ли я смог объяснить ей причину такого чудесного освобождения.
В его обличье я иду к оставленному в храме телу. До него, если мои чувства не ошибаются, еще далеко.
Через несколько часов я оказываюсь вблизи Эфиопского нагорья. Половина пути пройдена.
Целых шесть часов потребовалось мне на преодоление расстояния от Балканского полуострова до центра западного побережья Африки. Быстро, если брать в расчет обычные средства перемещения. Бесконечно долго, если вспомнить мои вчерашние возможности.
Телу этого убийцы нужен отдых. Я сажусь на поваленный ствол дерева.
С трех сторон простирается бескрайняя саванна. Сзади широкою стеной встают джунгли, зеленеющие у подножия гор. Диких зверей я не боюсь, они и близко не рискнут подойти ко мне, прекрасно чувствуя, кто на самом деле находится внутри этой заурядной оболочки.
Когда придет пора, я покину это тело. Покину, как и пять предыдущих. Прежний я без колебаний лишил бы это тело его черной души. Теперешний я не вмешается, довольствуясь лишь освобождением той девчонки.
Ежели у убийцы есть ум, он не вернется обратно, сделав соответствующие выводы.
Отдохнув, я чувствую возвращение сил. Однако… Снова в воздухе повисает непонятное напряжение.
То самое чувство, что преследовало меня на острове.
Голос внутри меня выражает беспокойство, и настойчиво убеждает не приближаться к Гнезду. Возможно, преследование не закончилось!
И кто-то из мужчин-близнецов, продолжая свое бахвальство перед необычной аудиторией, теперь старается не допустить ошибки.
Тяжело вздохнув, я иду обратно. Нестерпимо трудно, приблизившись к цели, возвращаться, не будучи уверенным до конца в правильности принятого решения.
Затем, улучив момент, покидаю тело.
Кто сказал, что кратчайший путь самый близкий?
Девочка.
Женщина.
Старик.
Одна реальность сменяет другую.
Женщина.
Старуха.
Мужчина.
Старик.
Полоумного старика я нахожу в пригороде Бухареста.
Румыния. Родина вампиров, как утверждает человеческий фольклор. Такая же родина, как небо – родина птиц.
Неведомый соглядатай отстал. Очевидно, я становлюсь заметен, лишь находясь в поиске тела длительное время.
Что ж, обрубим концы.
Я нахожу мальчика лет десяти-одиннадцати. Несчастного идиота, живущего на иждивении государства. Я постигаю его мертвую память, и вижу частые издевательства воспитателя-извращенца над всеми беспомощными детьми. Сейчас пришла очередь этого мальчишки.
Исцелив и покинув старика, я открываю глаза в теле мальчика.
И без разговоров бью вилкой в пах дрожащего от возбуждения воспитателя, плюгавого человечка лет пятидесяти, уже начавшего стаскивать одежду с неподвижного тела. Он отшатывается от удивления, еще не успев почувствовать боли, а потом взвыв, сгибается пополам.
По рукам его сбегает струйка крови.
– Cele mai bune ceea ce privește5. – Говорю я, и изо все сил загоняю ему вилку в зад между вислых ягодиц. Ткань с треском разрывается, и недавний насильник с утробным воем падает набок.
Я открываю двери и не слушая его воплей, выхожу из комнаты. В коридоре пусто. Я прикидываю оставшиеся силы, и не дожидаясь неведомого наблюдателя, напрягшись, исчезаю.
Пусть негодяй попробует объяснить исчезновение ребенка. И поделом ему.
Остаток сил я употребил на то, чтобы, согласно своему плану, оказаться в ином, более предпочтительном месте.
Сейчас я не в теле Дайрона, и такие перемещения сказываются весьма пагубно.
Это удалось, и меня, оглушенного, ослепленного, и практически полностью обессиленного, выбросило посреди дороги, прямо под колеса мчащегося автомобиля.
Январь 2012
