Читать книгу: «Возвращение домой. Стихи поющие», страница 4

«Ну как тебя не целовать…»

 
Ну как тебя не целовать,
Как сердце сердцем не лелеять.
В тебе такая Благодать,
Что плотью бренной не измерить.
 
 
Ну как тобою не болеть,
Ну как тобой не наслаждаться.
Ну как тобою не гореть,
И не сгорая продолжаться.
 
 
Ну как в тебе не увидать, —
Что в глубине твоей сияет.
Ну как в тебе не ощущать,
Что нас не делит, а сближает.
 
 
Ну как тобой не голодать,
Как не испытывать той жажды,
Которую не исчерпать
Любовью во мгновенье каждом.
 
 
Ну как «тебя» – «тебе» открыть,
Ну как? – да очень-очень просто, —
Просто Любовью стать – и быть,
Ребёнком быть, но только взрослым.
 

А. Ф. П.

«Ты возьми под венец Мою осень…»

 
– Ты возьми под венец Мою осень.
В ней есть женщина, с ней и ходи.
По Пути, по России, меж сосен.
– На всё воля Твоя, Господи.
 
 
– Ты возьми тишину, она ваша.
Болтовнёю её не томи.
Она всех твоих песен краше.
– На всё воля Твоя, Господи.
 
 
– Настоящий вам дом приготовил.
Мазаный Миром одним.
Святым Духом оный построен.
– На всё воля Твоя. Аминь.
 
 
– Вы в ковчеге Моём под покровом.
Коль открыто сердце, – входи
В необъятную данность простора.
– На всё воля Твоя, Господи.
 
 
– Вот вам взгляд Мой внимательный, чуткий,
Всего Сущего он посреди.
У ручья глаз Моих незабудки.
– И ручей – это Ты, Господи.
 
 
Ты так прост и доступен, так рядом.
Ты клокочешь молитвой в груди.
Жизнь в Тебе – любовь и отрада.
На всё воля Твоя, Господи.
 

«Ты начинаешься со взгляда…»

 
Ты начинаешься со взгляда
Людьми нехоженых долин.
Ты не печаль и не отрада —
Нагая явь Его глубин.
 
 
Твой профиль терпеливо-тонкий
Создатель красоты ваял.
И голос виновато-звонкий
Время от времени звучал.
 
 
Незаострённый стиль одежды.
И в дождь ступаешь без зонта.
Скупа на призрачную нежность,
Но ясностью души чиста.
 
 
И дар в тебе есть неслучайный.
Он как волна в воде живёт.
Ты лечишь ближнего молчаньем,
И тот, кто ближний, тот поймет.
 

А. П.

«Такою силой обладать…»

 
Такою силой обладать
Не могут даже и мужчины.
Души проявленная стать
Открыла мир сей неделимый.
 
 
Трепещет он в её глазах,
Сияет в солнечной улыбке.
И благове́ствует в словах,
Сходящих с губ изящно гибких.
 
 
В волне приподнятых бровей —
Вспорхнувшей новизны мгновенье.
Чуть строгий нос, ду́ги ноздрей,
Бескомпромиссное стремленье.
 
 
Густых волос каре ночное
Впитало серебра туман.
Тело, дородное, земное —
Обитель Духа, Жизни храм.
 
 
В её одежде выходной —
Лёгкость и вкус, даже в домашней.
Каждый пришедший к ней – родной,
И братья меньшие все наши.
 
 
Так южнорусские черты
Лик девы радости соткали.
Бумага… Рифмы… Где же ты?
Везде и здесь – в Любви накале.
 

М. Д.

«Есть на свете женщина…»

 
Есть на свете женщина,
Родом из России.
Духом Жизни венчана,
Поднебесной синью.
 
 
Среди лиц – прохожая.
Средь весны – душистая.
И Творцу угождая
На Деянье чистое.
 
 
Стихами не подкупная.
Деньгами не убитая.
Краса души уютная
Светом Любви пропитана.
 
 
И под покровом ласковым
Творится чудо искренно.
Раскрывшись былью-сказкою,
Живёт Царица-Истина.
 

М. П.

«Ты всегда на Той передовой…»

 
Ты всегда на Той передовой
И под пули первая встаёшь,
Потому что Бог живой с тобой,
С Ним ты никогда не пропадёшь.
 
 
Вдохновляя подвигом души,
Скольких подняла, сразив страх враз!
Просто – в состоянии Любви.
Сложно – быть не здесь и не сейчас.
 

М. П.

Александр Блок

 
Твоей души проталинка – сквозь хлад
Дум изощрённых, чувств неисцелимых
Теплом бесчисленных сияющих лампад
Просвечивает явно, но незримо.
 
 
Твоё величье не в признании людском.
Твоё величие – в душе созревшей.
Душа – подсказчица о Царстве неземном,
Отпавшим от Творца всем людям грешным.
 
 
К тебе Спаситель часто приходил,
Так тихо, так сердечно просто.
Он уходил, а ты писал и пил,
Безмерность заземляя в мире плотском.
 
 
Ты, Александр, неслучайно – Блок.
Блокируешь талант живой незримый, —
Поэзией. Но это лишь шажок
К Свободе истинной души невинной.
 
 
Вы гении – за счёт души своей;
И Бах, и Моцарт, Лермонтов и Пушкин.
Так и не вняли, что принесть всего важней, —
Духовный плод Тому, Кто Вездесущий.
 
 
Вы, гениальные, страдали больше всех,
Всех тех, кому искусство посвящали.
Страдали от того, что рвались вверх,
А глубины́ своей не посещали.
 
 
Ну как же, Александр, ты не чаял
Серебряного века зов и клич?
В нём жили Серафим и Чаадаев,
И старец, бывший царь – Фёдор Кузьмич.
 
 
Это наследники воскресшего Миссии,
Единственного узкого Пути,
Духовные целители России.
Оставив всё, ведь мог за ними же пойти.
 

Ощущение гения

 
Как ощущает Блока то́т,
Которому сказали, что о́н гений?
Ну в чём же гениальность?.. не найдёт
Живущий через пару поколений.
 
 
Какой-то чёрный квадрат —
Для всех иль для себя?
Смешался в Блоке Свет и ад —
Конфликт, накал, борьба.
 
 
Из лабиринтов его снов
Где выход, где же, где?!
Вроде Христа он слышит зов,
А «Истина – в вине»???
 
 
Что́, заблужденье иль насмешка?
К Началу женскому и к Родине – любовь.
Любовь – любовью ощущает грешный,
И как Блок ищет в жизни Новь.
 
 
И невозможное возможно
Если Творца внутри открыть.
Коварный ум – помощник ложный —
Страх и сомненья, быть – не быть?..
 
 
Убогий видит в Блоке несогласье
С самим собой. И сколько ж нужно сил,
Чтобы отречься от искусства власти!
Но выход для души и есть, и был.
 
 
И он отрёкся, но заплыл далёко.
И Путь ища, устав, всё же уснул.
Сном бестелесным тихим и глубоким,
И даром жертвуя, Творца не обманул.
 
 
Для гения-поэта – это подвиг.
Что мог, то сделал в поисках своих.
Но это только вспышек розжиг
Дровец добротных, но пока сырых.
 
 
«Молчите, проклятые книги
Я вас никогда не писал!»
И тяжкие с сердца вериги
Он с Божию помощью снял.
 
 
Осталась бескорыстная сердечность,
Ни вдохновение, ни муза – Сам Творец.
«Всегда, везде – живая вечность, —
Одно начало и конец.»
 
 
Не для ума такое состоянье
Для революции назрел вопрос.
И вот оно трезвенье – состоянье —
И творческий прорыв – апофеоз.
 
 
И Утешителя здесь чуется дыханье.
Сам Свет и Радость в белом венчике из роз —
Спаситель Жизни Вечной изначальной.
Всех впереди открытый Путь – Христос!
 

Просто жил по велению сердца

 
Космос… Звёзды… и эта родная —
Голубая планета Земля.
Жизнь гармонией вечной играя,
Проявляется всюду, любя.
 
 
Щедро был этой жизнью ода́рен
Один паренёк молодой.
Его имя – Юрий Гагарин,
По сути простой, – а герой.
 
 
Этот парень с улыбкой горящей,
Рождённый в СССР,
Самый первый и настоящий
Покоритель небесных сфер.
 
 
И нуждой, и войной закалённый,
Сын рабочих, муж и отец.
Стал земной и оду́хотворённый, —
Воин Света и Духа гонец.
 
 
Видно, с детства избранник весенний
Взял ответственность на себя.
И прорвав Земли притяженье,
Свободной звездой воссиял.
 
 
И улыбка его согревает
Теплом Иисуса с небес.
И кто сердцем её ощущает,
Тот сознанием новым воскрес.
 

Друг

 
Друг – это близкое что-то.
И в праздный, и в трудный час.
Тот не́кто или же кто-то
Скорее всего, не предаст.
 
 
Друг – что-то личное всё же.
А личное скрыто в уме.
Надёжности ищем, похоже.
Друг – вроде гарант, резюме.
 
 
Надёжности ищут от страха,
Который всегда и везде.
Рукой потаённого мрака
Люди – в ловкой и хитрой узде.
 
 
Уздою веры, надежды,
Удачи, счастья, добра —
Направлены чётко невежды
Силой причин в никуда.
 
 
От чувств и ума беспокойства —
Сомнения, страхи и смерть.
У мудрости есть-таки свойства
Порочный круг запереть.
 
 
Неужто всё так безнадёжно?
Ан нет же, есть шанса зацеп.
«В чём смысл всей жизни?», – возможно
Задаст вопрос интеллект.
 
 
Осознанный Путь есть начало.
И, выбрав Игру без друзей, —
По воле Творца, всё так стало.
Спокойно живёшь средь людей.
 
 
В Любви всегда – на природе,
В семье, в сумасшедшей толпе.
Волею Воль – свободен.
Силою Сил – везде.
 
 
Вот и Истина – мил всяк и каждый.
Новизна состояния – вдруг.
Ощутив Единство однажды —
Настоящее – вот этот Друг.
 

«Слышишь, сквозь лёгкий май…»

 
Слышишь, сквозь лёгкий май
Песню новой весны?
Вроде бы невзначай
Здесь оказались мы.
 
 
Вроде бы и не мы,
А Кто-то в нас среди всех,
На гребне единой волны
Вне протяжённости вех.
 
 
Видишь, во цвете Земля.
Нежно лучится тепло.
Как просто, ничто не деля,
Вдруг быть продолженьем всего.
 
 
Город шумом нас поглотил.
Уволок с толпою в метро.
Кто-то в нас нескончаемо жил.
С Кем так ясно, легко и тепло.
 
 
И вся радость не где-то там – здесь.
Удивительно, как сознаём,
Явной данности чудный процесс,
Потому что Любовь лишь кругом.
 
 
В тишине соловьиная трель.
Чуешь, мы в глубине весны?
И небесно-лазурный елей
На нас льётся, – и льёмся мы.
 

Красота

 
Вдруг появилась ниоткуда
Сама царица-красота.
Куда ни глянь, она повсюду,
Прозрачной ясностью чиста.
 
 
Вдруг всё открылось без сравненья,
И Мир, закрытый до сих пор
Явился красотой мгновенья,
Умом невидимый в упор.
 
 
За красотой – куда угодно —
Во царство искренних долин,
И близей истинных укромных.
Туда, где Дух, Отец и Сын.
 
 
Вдруг красота всё поднебесье
Чуть накренила невзначай.
И озарила Землю песней,
Нам мостик перекинув в рай.
 

«Как же вы божественно прекрасны…»

 
Как же вы божественно прекрасны —
Воплощенье сказочного сна.
Красота – любви всегда причастна.
Вы, наверное, сама весна.
 
 
Вы, наверное, сродни дыханью
Ландышей чистейшей белизны.
Вы лишь миг, тот миг очарованья
Дивной песни вечной новизны.
 

И. К.

Царица

 
Так сблизил нас однажды сон
И наше любопытство…
Жила-была в краю одном
Прекрасная царица.
 
 
Жила-была, руно пряла
Из Света жизни-песни,
И незаметно обрела
Весь Мир этот чудесный.
 
 
Тот мир запутанных дорог
Куда-то тихо делся.
А Бог, пушистый, рыжий бок
Пригрел в открытом сердце.
 
 
В нём Истина осенних пряж
И летнего рассвета.
В нём не обман и не кураж —
Весенний лучик света.
 
 
Пора «поэту» помолчать.
Вся музыка в безмолвье.
И силой Духа ощущать,
Что выткано Любовью.
 

И. К.

«Вот появляется она…»

Души́ и форм телесных чу́дных

Не часто встретишь на Земле.

 
Вот появляется она
Среди людей и в залу входит.
Дыханием Любви полна.
С ума мужчины тихо сходят.
 
 
Ведь некрасивых женщин нет,
Ну эта, просто-ки богиня!!!
Изящный, тонкий силуэт,
Гармония природных линий.
 
 
Лицо – гладь шепчущей реки,
Упругая жемчужина рассвета,
Цветущей розы лепестки,
Скользящий луч на длани лета.
 
 
Во́лны волос цве́та луны,
Ржи колосящейся и солнца.
Чуть-чуть слегка распушены,
Как эхо в глубине колодца.
 
 
Глаза – Вселенский океан.
И в них глядеть не наглядеться.
Зовущий в эту глубь орга́н
Соединяет сердце с сердцем.
 
 
Скромна, внимательна, умна,
Слова́ на ветер не бросает.
Го́лоса чистая волна
Души безмолвье открывает.
 
 
В три четверти и в профиль, в фас,
И нос, и губы – благолепье.
Не отвести от девы глаз,
Аркан полов уж дюже крепкий.
 
 
В каждой душе всегда-всегда
Дух Вездесущий обитаем.
Вечно прекрасны мы тогда,
Когда в смиренье Дух стяжаем.
 

И. К.

* * *

«Вы» для «меня» – не искушенье,

Не плод запретный и не друг.

«Нас» нет – есть лишь Любви движенье.

Её покой везде-вокруг.

И. К.

«Вы так прекрасны потому…»

 
Вы так прекрасны потому,
Что всей душой наружу…
Краса души подобна сну —
Слова лишь неуклюжи.
 

И. К.

«Ваши рифмы – живая стихия…»

 
Ваши рифмы – живая стихия.
Искренний, чистый взгляд.
Видно, вы с Любовью родные,
Нисходящий стяжаете лад.
 
 
Видно, вы – синеокое небо
Той далёкой и близкой Страны.
Видно, вы – весны новой верба
И реальности сказочной сны.
 
 
Видно, чужды вам слов дифирамбы,
Но пред вами сейчас не они,
А солнца апрельского ямбы,
Что Благодати сродни.
 
 
Видно, как средь людской жизни бренной
Белый парус потоком гоним.
Видно, как он Путём плывёт верным,
Тем Путём, что Спаситель открыл.
 
 
Видно, что лишь один миг победы
Страх потерь навсегда осадил.
И Дух истины тихо поведал,
Что вы с ним один на один.
 
 
Ещё видно так же порою
Время тучей на вас наползёт.
И Любовь, не усвоившись, болью
По сознанию старому бьёт.
 
 
Мощь Небесного притяженья
Зовёт Вечностью тихою всех.
Лишь в прозрачных одеждах мгновенья
Сквозь неведенье воспаришь вверх.
 
 
Видно, всем нам нужны искушенья.
Нас цепляет земное порой.
Лишь на бдительных крыльях смиренья
Мы сумеем вернуться Домой.
 

И. К.

«Подарил бы тебе луну…»

 
Подарил бы тебе луну,
Но она уже о́тдана ночи.
Тебе вроде она ни к чему,
А вот ей-то к лицу идёт очень.
 
 
Подарил бы тебе скакуна
И златую уздечку в придачу,
Но уже ты в седле табуна
И «баварская масть» лихо скачет.
 
 
Подарил бы долины простор,
Не донёс, тут же выхватил ветер.
И резвится с ним до сих пор,
Видно, душу родную встретил.
 
 
И над этой чудно́й добротой
Хохотали лягушки в пруду.
Вопрошали: «Всё это одной?!
Не говори ерунду».
 
 
Говорю им: «Близка она нам,
И лицом, и душою под стать.
Мы признали её по стихам,
И она нам жена, дочь и мать».
 
 
– Ну тогда подари ей стихи.
Скажи ей, что она – тишина.
Мы все в ней живём: соловьи,
Лягушки, весна и луна.
 
 
А она нас будит зарёю.
Одевает в проснувшийся свет.
Разве можно такой красотою
Не любоваться, «поэт»?!
 
 
Разве можно вообще не быть,
Когда ощущаешь суть?!
Разве можно Жизнь не любить,
Когда выбран истинный Путь?!
 
 
– Ни к чему подарки людские,
Когда Вечностью дышишь, живёшь.
Вот слетели с Небес живые
Озарения, может возьмёшь?
 
 
Возьми не слова – состоянье,
Оно за орбитою фраз.
Тогда на пике сознанья
Окажемся с глазу на глаз.
 
 
Смотри, ты здесь и повсюду
Ступаешь босою душой.
По Земле и по звёздам – чудо!
Ты в Мире своя и Мир твой.
 
 
«Ох, уж эти поэты», —
Донеслося вдруг из пруда, —
– Что скажешь, подружка, об этом?
– Всё верно, ква-а-а, то есть да.
 

И. К.

«Могу писать стихи тебе и детям…»

 
Могу писать стихи тебе и детям,
Ещё собаке и природе, но —
Всего дороже и милей на свете
Безмолвные объятия Его.
 
 
Могу в глаза твои смотреть, как дети,
Как дети: без желаний в глубь, в тепло.
В той глубине Любовь, сияя, светит
Мгновением, трепещущим Его.
 
 
Как не принять всю радость погруженья
В открытый облик, в милое лицо!
Чудесной тайной притяженья
Пронизано Всё Сущее Его.
 

И. К.

«Не ты ль стояла у распятья…»

 
Не ты ль стояла у распятья,
Ходила всюду-всюду с Ним?
И ноги отирала прядью
По зову сердца, без причин.
 
 
Не ты ли первая встречала
По Воскресении Его?
Не ты ль любовь Его внимала
И не боялась ничего?
 
 
Не ты ль двухтысячную давность
Не затеряла в наши дни?
Чрез время просочилась данность
И с ней мы точно не одни.
 

И. К.

«Вот вошёл Он к тебе луной…»

 
Вот вошёл Он к тебе луной.
Ты спала в благом недеянье.
Рок-судьба обошла стороной.
Оказалась ты в Царстве бескрайнем.
 
 
Вот зашёл Он солнцем к тебе,
Рыжим теплом прижался.
Мурчало и ластилось Бытие,
А Он этим всем любовался.
 
 
Глядел на тебя молчаливой порой,
Как характер слагал полномочья,
Как вместо судьбы проявлялся покой.
Лишь душою всё видно воочью.
 
 
Теперь ощущаешь, к кому же пришёл
Воскресший живой Спаситель?!
Лишь тот, кто за грань судьбы перешёл
Найдёт Жизни Вечной обитель.
 

И. К.

«Плывём мы на маленькой лодке…»

 
Плывём мы на маленькой лодке
По Амазонке – пираньей реке.
И нету еды, от жары ссохлись глотки,
Но радостно плыть без ума налегке.
 
 
Коварно и хищно лязгает берег.
Крокоды, туземцы жадно глядят.
Но коли вне страха мы, – то не успеют
Догнать и изжарить на жарких углях.
 
 
Нас искушают кокосы, бананы,
И зрелища разные наперебой.
Нас окружают комедии, драмы,
А мы на Пути к Свету в лодке одной.
 
 
А мы на Пути – не на́ перепутье,
И сдали все увлеченья в утиль.
Уж не вернуться в былое распутье,
Не страшен ни омут, ни буря, ни штиль.
 
 
Что за изгибом реки – интересно?!
С везением – точно не по пути.
Вкушая надсущный нектар любочестно,
Мы впереди судьбы, – мы впереди!
 

И. К.

«Когда ты Отца сердцем не слышишь…»

Когда ты Отца сердцем не слышишь,

Когда нюхом не чуешь в соцветьях,

Когда думаешь где-то – Я выше,

То Я просто сквозняк, а не ветер.

Но когда утихают мысли,

Пена грёз сквозь безмолвие сходит,

Вот тогда в прозрачности чистой

Состоянье Любви приходит.

Вот тогда благодатью сирени

Шепну тихо-тихо тебе.

Вот Он – Я – этот день весенний.

Я теперь с тобою везде.

Вот Он – Я – этот котик рыжий,

Эта ночь, этот день и луна.

Вот Он – Я – светом солнечным брызжу.

Ты со Мной, ты во Мне – не одна.

Вот Он – Я – теперь ощутимый

Твоим сердцем – оком души.

Вот Он – Я – здесь сейчас неделимый.

Ты во Мне, – Я в тебе – не спеши.

Вот Я плоть твоя вечно живая.

Вот Я взгляд твоих милых очей.

Вот Я бабочкой лёгкой порхаю.

Вот Я в зарослях – тихий ручей.

Ты стихийна в Моём всесознаньи.

Ты свободна в Моей новизне.

Моя воля – твоё недеянье,

И твоё восприятье во Мне.

Теперь вижу, что ты Меня слышишь.

Теперь знаю, что Духом сильна.

А Я голубем сяду на крышу.

Будет грустно, взгляни на Меня.

И. К.

«Господь хоть чуточку Байкала…»

 
Господь хоть чуточку Байкала
Вкусить позволил дочери.
Мечта вдруг плотью Духа стала, —
Краса-заря Байкалберри.
 

«Во всём в чём виноват – прости!..»

 
Во всём в чём виноват – прости!
Радость души обид не знает.
Что впереди, что позади, —
Всё это – в миге данном тает.
 
 
Коты, собаки, хоть жуки
Разве способны обижаться?!
Река Любви – Байкалберри,
И грех в ней всё же не купаться.
 
 
Во всём в чём виноват – прости!
Моя вина – вся ложь людская.
Да просто Свет Живой настиг.
Ты ощущаешь? – Он без края…
 

И. Г.

«От слабости – исчадьем ада…»

 
От слабости – исчадьем ада
Мужчины женщин называли,
И за людей их не считали,
А сами-то с того же стада.
 
 
«Смердят» вовсю и те, и эти,
Но перед Богом все равны.
Ведь шансы каждому даны
Быть непорочными, как дети.
 
 
Время текло за веком век,
А мы – не больше, чем машины.
И скарб неведенья поныне
Несёт «разумный» человек.
 
 
Несёт историю побед
И бесконечных поражений.
От неуёмных искушений
И зависти спасенья нет.
 
 
И всё ж оно, конечно, есть —
То настоящее спасенье, —
И Путь, и Жизнь, и Воскресение,
И Духа благостная весть.
 

«Всех женщин за терпение земное…»

 
Всех женщин за терпение земное
Всевышний орденом смиренья наградил.
Мужчинам избранным, вручил венец изгоя,
А детям игру света подарил.
 
 
Землю укрыл небесным покрывалом,
Лазурью, лоскутами облаков.
И шар-звезду, сияющую жаром,
Воздвиг поодаль от холодных полюсов.
 
 
И дал воды сколько угодно – море.
Дал ночь для сна, чтоб тайно подбодрить.
Дал горы и равнины, ветра вволю.
И человеку дал невидимую нить.
 
 
А образ Его истинной истомой
И в минералах, и в растеньях воплощён,
В животных, птицах, в сонмах насекомых.
Он даровал всем жизнь, еду и дом.
 
 
Он засадил во плотную природу
Былинки вечности прозрачной чистоты,
Чтоб в Эволюции нашли они свободу
И дали плод небесной красоты.
 

«На нашей обитаемой планете…»

 
На нашей обитаемой планете
Средь человечества земного есть и ты.
Вечной душой, живущая на свете,
Душою-сердцем небывалой красоты.
 
 
И ты – творение той Родины единой.
И ни России, ни Америки – Небес.
Ни чувствам, ни уму непостижимо
Открыть то Царство непридуманных чудес.
 
 
И если не продашь за деньги душу,
Чтоб временное счастье ухватить,
То ничего тебя уж не разрушит,
Когда по воле Вездесушей будешь жить.
 
 
И если со Вселенной не согласна, —
Ну, что же, в любом случье выбор твой.
К Божественной игре мы все причастны,
И в Ней не притворишься ты благой.
 
 
Возможно ли купить любовь ребёнка?..
А искренность, смиренье или мать?..
Лишь ощущением души всё видишь тонко.
Реальность эту не купить и не продать.
 
 
Здесь и сейчас ты есть всегда, Настюша!
была и будешь. Только зов души
Однажды непременно ты послушай…
Он – к Жизни Вечной, лишь не бойся – не спеши.
 

Таганрог, в Америку Насте

Солнце – вместо лампы…

У кормушки – синички-москвички.

У взрослых – сплошные привычки.

У ума нет такой отмычки,

Чтоб открыть у души странички.

 
Когда интересно, Милана,
Тогда мир вокруг это – ты.
Однако же, как ни странно,
Но взрослые люди глупы…
 
 
Восхищаются бренным забавам.
Учат жизни своих малышей.
И думают, что они правы
С высоты своих прожитых дней.
 
 
Ты заметила, девочка мира,
Как порой не согласна ты с тем,
Что в твоё пространство эфира
Вторглись айсберги взрослых проблем?
 
 
А порой вероломно ворвавшись,
Ровняют тебя подо всех.
Ох, «помощники-люди!» – сей чашей
Берут они на́ душу грех.
 
 
И ты, – дочь кровных и близких,
Знай, что есть у тебя и у них
Дух Святой – утешитель пречистый,
Только Он спасительно тих.
 
 
Хочешь? – ты затаи дыханье.
Хочешь, взаправду – не понарошку
Приоткрыть Его вечную тайну?
Тебе интересно, хотя бы немножко?..
 
 
И, если хочешь, Он будет Земфирой.
Хочешь, сладких даст апельсинов.
К ногам опрокинет небо в сапфирах.
Хочешь – пройдёт незаметно мимо.
 
 
Тогда незаметно вдруг станешь взрослой,
И незаметно чуть меньше игривой.
И незаметно чуть более толстой,
И незаметно чуть больше ревнивой.
 
 
Небесный Правитель во все глаза любит
Огромно и нежно ду́ши людей.
Как мама-наседка их греет под грудью
Для вечного Царства – цариц и царей.
 
 
И оставайся на всех непохожею.
Той, где нету вовсе себя.
Покуда мы дети – мы просто прохожие.
А дети не знают как жить не любя.
 

«Здравствуй мама, кровинка родная!..»

 
Здравствуй мама, кровинка родная!
Хоть сейчас ты от нас далеко, —
Но Любовь расстояний не знает,
С Ней, где б ни был тепло и светло.
 
 
Это чудо, – у всех своя мама!
В миллиардах существ – Бог живой.
Воплощается Он, как ни странно,
Через мам святой Силой благой.
 
 
Воплощается Он и в животных,
В насекомых, в растеньях Земли,
Чтоб с заме́са этого кто-то
Стал Его состояньем любви.
 
 
Чтобы стал Его духом и плотью,
Как Иисус, воскреснув навек.
Сбросил старой жизни лохмотья.
Это право твоё, человек.
 
 
И когда тебе станет постыла
Суетливых дней кутерьма, —
Отдай всё и иди за той Силой,
Что от сердца, а не́ от ума.
 
 
Став на всех людей непохожим,
Ты найдёшь сокровеннейший Путь.
Хорошо быть просто прохожим,
Не жалея о прошлом ничуть.
 
 
И в том прошлом смерть нас искусно
Жалом страха пугала и жгла.
А прохожий душой улыбнулся,
И она, захворав, умерла.
 
 
Мама – жизни земной начало.
Что ещё быть может дороже?..
Тем, кому же земного мало —
Есть возможность быть в Вечность —
прохожим.