Читать книгу: «Русский пятистатейник», страница 4

За тѣмъ самъ собою рождается вопросъ: …Baранги …когда оно проникло въ простонародное нарѣчіе?»²⁰.

_______________________

Первое упоминание слова «варяг» современниками – и сразу же звукописью. Читаем Томсена:

С. 113: Если мы обратимся к Арабским писателям, там мы тоже найдём слово Varank, но только с географическим определением. Первый Магометанский писатель, который упоминает Варанков, – Аль-Бируни (родился в Хорезме примерно в 973 году и умер в 1038 году н.э.), чрезвычайно эрудированный и уважаемый автор, из всех его работ – которые сохранились – лишь небольшая часть на сегодня опубликована. Но мы узнали от некоторых более поздних авторов, которые ссылались на его авторитет, что он упомянул “залив великого океана, который простирается к северу от Славян и зовётся Варяжским Морем (Balt Varank); но Варанки – это ведь имя людей, которые населяют его берега”. В этом контексте имя Варанк со всей очевидностью указывает на Скандинавов, конкретнее – на Шведов, и “Варяжское Море” – Балтийское, которое, как мы показали, в Русских хрониках называлось [c. 114] точно так же. Персидский манускрипт Бируни “Руководство по Астрономии” (составленный в 1029 году) был найден позже, и мы узнали, что в трёх отрывках этой работы автор упоминает Варанков и что на карте, которая приложена к манускрипту, они со всей очевидностью помещены на выступающем побережье Швеции. Это же имя также упоминается и другим автором, на которого часто ссылаются другие писатели, – Ширази, который жил в конце 13 – начале 14 столетия…

Вывод Томсена дословно:

Слово Varangian, Varank, в своём происхождении, относится к началу 11 столетия, географически указывает на Скандинавов, в частности – на Шведов, и ни на кого иного²¹.

Карта… IX – XI в.в.?! Интересно было бы хоть краем глаза взглянуть на такую карту, где ещё и побережье Швеции прорисовано. Боюсь, впрочем, Томсен сам не видел и плохо представляет, о чём пишет.

_______________________

Аль-Бируни – это кто? Бируни Рейхан Мухаммед ибн Ахмед аль-Бируни (4.10.973–13.12.1048/1050) – величайший учёный-энциклопедист. Родился в Хорезме. Писал а основном по-арабски. Полиглот: владел десятью языками. Основоположник практической фонетики: используя звукопись, перелагал индийские слова в урду. Так что ни о какой языковой ошибке речи идти не может. Первому упоминанию в мировой литературе слова «варяг» мы обязаны современнику варягов узбеку Аль-Бируни, и, благодаря его чуткому уху и профессиональным навыкам транскрибирования, теперь знаем, как на самом деле звучало это слово к концу Х – началу XI века: VARANK.

_______________________

Тест на этимологическое родство. Ежели слово «русь» Томсен искал (не врёт ли?), да так и не смог разыскать в русском языке, то слово «варяг» даже не пытался. А между тем в слове «Варѧгъ» – исторически три открытых слога: ва-рѧ-гъ. Томсен не удосужился даже морфологический разбор слова произвести, как то учат нас в средней школе с малолетства, не говоря уж о сравнительном языковом анализе – в чём он должен был бы быть докой, ибо профессионал своего времени первой величины в вопросах сравнительного языкознания. Взял первое, что пришло на ум: корень -var-, – и выдумал русскую историю то ли от шведских прибрежных моряков, то ли от какого-то мифического скандинавского племени русь, которые имели привычку собираться в воинственно-торговые корпорации, называемые vɶringr.

Решим-ка вместо Томсена эту элементарную задачку – из программы 7–9 классов средней школы: детерминируем по тому самому лексическому значению слова, на которое сам Томсен и указал – порука. Берём слово Varank и Paranka (западнобалтское, литовское, помятуя, что Томсен как раз и был специалистом по германо-балтийским языкам):

лит. PA-RANK-A («сбор, собирание», см. литовско-руссие словари: в переводе с литовского на русский – по-рук-а)

рус. VA-RANK-Ъ (ъ – краткий редуцированный 1/3 звука «ы», обозначенный Томсеном смысл– по-рук-а )

Если pa/va – приставка, то rank – корень, и тогда перед нами однокоренные слова.

И что?! Так уж очевидно теперь утверждение Томсена, будто в слове «варяг» – корень var-? Из чего следует подобный вывод норманнистов как научно-идеологических последователей Томсена?! У них что, образование не позволило закончить среднюю школу?! Так нет же, с образованием у них всё в порядке. И по своей начитанности дадут фору любому. Наука, как видится, здесь вовсе ни при чём!

_______________________

Колосс норманнской теории на глиняных ногах. Между двумя точками можно провести одну единственную прямую линию – это аксиома. Однако в обход прямой линии всегда можно провести бесконечное количество кривых линий, чем Томсен с успехом и воспользовался в курсе своих Оксфордских лекций. Утверждая, якобы нет возможности объяснить слово «русь» из славянских языков, слово «варяг» он даже никак не пытался обосновать морфологически. Не только в славянских – в балтских языках не удосужился поискать как следует.

Томсен ссылается на текст Лаврентьевской летописи, безапелляционно заявляя, якобы варяги были шведами, и никем иным быть не могли. Но это ведь враньё! Летопись утверждает как раз обратное, напрямую связывая варягов со словенами и помещает эту связь в хронологический пласт, предшествующий призванию Рюрика и его братьев с варягами: «Те суть люди Новгородци от рода Варяжского, ибо прежде были Словене (ти суть людьє Нооугородьци ѿ рода Варѧжьска преже бо бѣша Словѣни)».

Таким образом, Вильгельм Томсен выстроил исследование государственных начал Руси на исторических подлогах и схоластических умозаключениях, при этом облачив свой труд в занимательную форму достоверного исторического рассказа. Как говорится, сработал на публику. Не теория – идеология норманнизма, и потому сей труд Томсена не имеет ничего общего с методами научного познания исторических явлений. И что есть всё здание норманнизма, выстроенное не на фундаменте научном, а на песке домыслов и фантазий?!

_______________________

Были ли варяги шведами? Странный вопрос – из разряда: а бывают ли футболистами бразильцы? Конечно, да. Бывали варягами и шведы. Но ведь шведы не варяги, ибо они шведы. Шведы – скандинавы, но скандинавы не только шведы. Шведы – прибалтийский народ, однако берега Балтики заселены не шведами, а многими народами, включая и шведов.

И из кельтов, из англичан, из германцев и иных – многие искусные воины ходили в варяги, чем и зарабатывали себе на достойную жизнь. И словене тоже бывали варягами, а согласно Лаврентьевской летописи, новгородцы от рода варяжского потому, что прежде были словенами. И что с того? Открываем опять-таки Лаврентьевскую летопись – и не из царских времён, на которые ссылается Томсен как на доказательство, будто варяги – это шведы, а обращаемся ко временам Владимира Крестителя, Рюрикова правнука, к языческой Руси:

«В год 6491 (983). Был варяг один, а двор его стоял там, где сейчас церковь святой Богородицы, которую построил Владимир. Пришел тот варяг из Греческой земли и исповедовал христианскую веру»²².

И что, ни шведская, ни словенская – уже греческая теория происхождения начал Руси должна мниться воспалённому уму исследователя?!

Ни финские весь, чудь, сумь, ни шведы и ни норвежцы, ни словене и ни кривичи, ни радимичи, ни северяне, ни поляне – никто из племён не Русь, хотя многие из перечисленных выше признавали себя русскими, а иной кто-то по-прежнему всё бьёт себя кулаком в грудь, пытаясь доказать, будто он истый русский, едва ли не генетически чистокровный.

К какой бы конкретно гаплогруппе: R1а, R1b, N1a, I1 – генетически ни относился Рюрик, он имеет такое же отношение к образованию государственных начал на Руси, как к Петру Великому – деревенский гусак, пером которого был писан «Медный всадник». Да будь его прадед хоть Мавром! Да будь под княжьей рукой те варяги – хоть берберами! Изначальный смысл Руси – проторить военно-торговый путь из Варяжского моря к морю Русскому и держать этот источник княжеского (державного по сути) дохода под своей долгой рукой. Да-да, крыша, которая без наёмных отрядов профессиональных воинов попросту немыслима. Например, Великий шёлковый путь в истории Евразии стал государства образующим генератором, но отнюдь не китайцы основывали те самые паразитирующие государственные образования, что крышевали те или иные участки этого самого пути. Как и не китайцы стоят у истоков Кавказских и Среднеазиатских культур или Ближнего Востока.

Путь «из варяг в греки», то бишь от моря Варяжского до моря Русского по рекам и через волоки, – это торгово-экономическая артерия, которая соединила, с одного края, север и северо-восток Европы, пробуждающийся к цивилизационному образу своего развития во всём своём культурном многообразии, с другим краем проторённого пути – с дряхлеющей, но всё ещё богатейшей цивилизацией Римской Империи (Восточной) в обход центральной Европы. На этом пути, по берегам животворящей артерии, боролись за выживание племена различных культур, соединялись и разъединялись, воевали каждый с каждым и кооперировались в борьбе за выживание и с целью добиться благоденствия. И этот процесс, если мы взглянем на политическую карту Европы в историческом разрезе, по сей день не завершился. Никакие гребцы шведские не могли цивилизировать такие огромные пространства, различные культуры, языки, социальные уклады, ибо естественный процесс брожения затягивал их самих, захватывал, сбраживал в общем котле, – они были участниками, и не более того. Не может часть поглотить целое, как нельзя кому-то дать нечто, чем сам не обладаешь. Ex nihilo nihil… по Божественной воле, как мудро заметил Тит Лукреций Кар в своей «Природе».

В отличие от политики, в процессе научного познания объективного мира метод стволовой ветви, когда весь куст или некое дерево детерминируются по какому-либо сучку, который облюбовал исследователь, – не работает. Сицебо идеология идёт вразрез с бесконечным научным познанием неисчерпаемой истины.

В самом деле, ежели мы пляшем от Пушкина, как от русской печки, то почему бы, следуя методологии Томсена, не зародиться в чьих-то воспалённых мозгах и эфиопской теории происхождения литературного русского языка на основании того неоспоримого факта, что прадед Пушкина – Абрам (Ибрагим) Ганнибал, наследственный африканский князёк, или же – немецкой теории золотого века русской литературы потому только, что прабабка Пушкина – Христина-Регина фон Шеберг (Christina Regina von Sjöberg)?!

Зачатие Руси как акт политической мудрости её учредителей

Политическая мудрость учредителей лежит в основании государственных начал Руси, цивилизации русской, мира русского – мудрость учредителей, а не цивилизаторская миссия неких варягов, которых норманнисты мнят как аналог викингов.

_______________________

Кто учредил Русь? Откроем Лаврентьевский список «Повести временных лет». Почему Лаврентьевский? Да потому опять, что именно на Лаврентьевскую летопись²³ ссылался Томсен в исследовательской части своей теории. И дальше, не мудрствуя лукаво, прочитаем историю зачатия державных начал на Руси так, как писано в летописи, чёрным по белому, но не так, как истолковывают норманнисты.

«Восстал род на род, была усобица, и воевать начали сами с собой (въста родъ на родъ бъıша в них усобицѣ и воєвати почаша сами на сѧ)».

Выход из социально-экономического кризиса во все времена был предопределён: война за ресурсы, за продолжение рода, выживание племени. В пламени усобицы сгорали бесчисленные народы, истории не ведомы даже имена большинства из них. Победителей история не судит, ими восхищаются и примеру героев следуют, ибо сами победители и есть судьи. Однако в достопамятный 862 летописный год, в самый разгар смуты, вдруг что-то пошло не так. Не по накатанной колее двинулась история местных племён и народов. Нет, не сгорели в пламени усобицы словене, кривичи, весь да чудь:

«Сказали: сами в себе поищем себе князя, он же бы владел нами и судил по праву (рѣша сами в себѣ поищемъ собѣ кнѧзѧ иже бъı володѣлъ нами и судилъ по праву)».

Говоря современным языком, перед нами классический пример учредительного собрания с целью выработки основных принципов общественного договора. Если враждующие стороны вдруг проявляют способность остановиться в самый разгар усобицы, переступить через пролитую кровь и договориться, то это проявление отнюдь не слабости. Нет, не признак дремучести – не дикость туземцев, неспособных к самоорганизации, как то пытался представить Шлёцер, а следом за ним и Томсен выдвигал тезис о недославянах. Разрешить кровавый раздор дипломатическим путём и дать враждующим родам шанс на историческое выживание есть мудрость политическая. Призыв третейского судьи, внедрение правовых основ, установление независимой от местных старейшин верховной власти, наконец выборы, под чью руку встать, – всё это шаги не по времени зрелых политиков.

«Пошли за море к Варягам – к Руси… (Идаша за море къ Варѧгомъ к Русı...)».

Ну, кто такие варяги и почему некогда бывало они Русью звались, ниже будет дано исчерпывающее лингвистическое объяснение на основе этимологии имени «Русь» и его просторечного выражения «варяги». Опережать логику исследования не будем. Отметим здесь лишь, что отправились «за море», но к какому берегу – не определено в летописи. Нам остаётся разве что гадать.

Читаем летопись дальше:

«Тако и она, Русь. Сказали Русь, Чюдь, Словени и Кривичи, Весь: “Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Так приходите княжить и владеть нами”. И были избраны (или вызвались?) три брата, с родами своими. Взяли с собой всю Русь и пришли: старейший – Рюрик, а другой Синеоус – на Белеозере, а третий в Изборске – Трувор. От тех варягов прозвалась Русская земля – Новогородци. Те суть люди Новгородци от рода Варяжского, ибо прежде были Словене (тако и си рѣша Русь Чюдь Словѣни и Кривичи всѧ землѧ наша велика и ѡбилна а нарѧда в неи нѣтъ да поидѣте кнѧжитъ и володѣти нами и изъбращасѧ г[три] братьІа с родъı своими поІаша по собѣ всю Русь и придоша старѣишии Рюрикъ а другии Синеоусъ на Бѣлѣѡзерѣ а третии Изборьстѣ Труворъ ѿ тѣхъ прозвасѧ РускаІа землѧ Новугородьци ти суть людьє Нооугородьци ѿ рода Варѧжьска преже бо бѣша Словѣни)».

Смею загибать пальцы, отмечая ключевые для русской истории нюансы:

Во-первых. В списке участников учредительного собрания поименованы отнюдь не четверо. Их пять. Наряду с двумя финскими и двумя славянскими племенами, участником учредительного собрания выступает Русь: «рѣша Русь Чюдь Словѣни и Кривичи Всѧ». Не заморская, как утверждал Томсен, – местная, стало быть, Русь? Нет, Русь не племя. Племена – селища обустраивали, русская же культура – это культура городская, крепостная, те самые сказочные предания из XII в. – по-шведски «гардарики», отгородившиеся валами да крепостными стенами, прежде всего, от окружающей их племенной стихии. Город живёт данью собираемой, ремёслами, торговлей и военными походами. Как писано в Новгородской первой летописи младшего извода: «И начаша владѣти сами собѣ и городы ставити… и въсташа град на град, и не бѣше в нихъ правды»²⁴. Не племя на племя, а город на город – разница большая. Таким образом, упоминание Руси в контексте учредительного собрания объясняет, почему посольство снаряжали именно к варягам. Да потому к варягам, что прежде те звались Русью. Прежде, или некоторые, или бывало, или когда-то, в неопределённое прошедшее время… Варяги ведь землю не пашут, варяги военными походами да торговлей промышляют.

Изгнали варягов за море – призвали варягов из-за моря… Призвание князя (или признание вызвавшегося князя), как и изгнание князя, – это правовая норма тех далёких дней. Впрочем, и сегодняшних тоже, но только слова другие: выборы, демократия, партийная борьба, президентская команда…. Князь приходит не сам, с дружиной, малой и большой. На протяжении столетий традиция вокняжения по призыву была в силе, разумеется в зависимости от места, времени и обстоятельств события. А пережитки этой доордынской традиции давали знать о себе даже во времена Романовых. Вспомним конец смутных времён и призвание на царство Михаила Романова, да и эпоха двоцовых переворотов тоже весьма показательна.

Во-вторых. От варягов прозвалась отнюдь не земля Русская, а Русская земля прозвалась – Новгородцы: «ѿ тѣхъ прозвасѧ РускаІа землѧ Новугородьци». Вот вам и локализация – региональная. В самом деле, когда Русь собиралась в поход, то под рукой князя шла его дружина, варяги как отряд наёмников, словене и боевые отряды иных племён. Всё так. Но ведь там, откуда ушли они в поход, оставались и словене, и кривичи, и северяне, и те варяги, которым места не нашлось в походе, и население городов, и земля Русская оставалась там же, на своём месте, где была до похода. Поэтому нет ничего странного как в том, что может быть несколько отрядов из варягов, так и Русь может быть не одна. Когда был выдуман историками термин «Киевская Русь», то изначально с вложенным значением временной характеристики. См. в трудах сер. XIX в.: Киевская Русь, Черниговская Русь, Суздальская Русь и т.д. (например, у Соловьёва С. М.)

В-третьих. Летописец прослеживает, как племенная культура по цивилизационной цепочке перерастает в городскую: словене – варяги – новгородцы: «ти суть людьє Нооугородьци ѿ рода Варѧжьска преже бо бѣша Словѣни». При этом, как мы знаем из летописей, словене с исторической карты Руси не исчезают ещё очень и очень долго, наряду с новгородцами упоминаются и словене. Обратимся к аналогии: исход из деревни в город нескольких односельчан не приводит к исчезновению самой деревни и крестьянства, но город как котёл этногенеза прирастает как бывшими соплеменниками, так и находниками, пришлецами.

Такова история зачатия Руси, согласно Лаврентьевскому списку – одному из самых древних из дошедших до нас (XIV в.).

Летописные списки едины по сути межплеменного мирового соглашения и учреждения Руси как надплеменной властной надстройки, опричь многих частностей, толкования которых противоречат от списка к списку. Конечно, многие летописные противоречия мы можем смело списать на недопонимание самими летописцами того материала, с которым приходилось им работать. Что было за 200 – за 500 лет до них, как было и почему было – каждый толковал по мере своего мироощущения. Но главное – это мотивы, подвигавшие монахов обращаться к вопросу зарождения Руси: время и место, условия и обстоятельства летописания.

Подобно пробуждающемуся вулкану, Русская идея, опираясь на скупые свидетельства полузабытой истории, просыпалась в недрах дряхлеющей Орды, и та разноголосица, которую мы отмечаем на страницах летописей, есть отражение начального состояния взрыва – идеологические взрывные волны достигают наших дней как эхо давным-давно минувших страстей и порождают новые страсти. Безусловно, нам также известны случаи, когда под того или иного князя переписывали историю – те же самые летописцы из желания угодить или под заказ. Порой кажется, что уж не различить, где правда, где заблуждение, а где лжа. И вот уж под академическим зданием всяких теорий последних столетий просматривается не история как наука, но идеология, обращённая в прошлое, – и адепты, сочиняющие занимательные исторические рассказы, тешат настоящее и мнят себя пророками.