Читать книгу: «По воле судьбы. Без права на спасение», страница 4
Удачное стечение обстоятельств, послужило тому, что они прибыли в Синдарию. Цель их путешествия, находилась в здешних местах, а кости дракона, по наводке в одном из Синдарийских городов. Человеком, владеющим одним из редчайших ресурсов на всём Затракане1 был обычный торговец, алхимик, а не какой-нибудь махараджи, к облегчению Джостара. Всё казалось проще пареной репы. Он нашёл нужный дом, хорошего вора домушника, и сложил один плюс один. Только в итоге получил почему-то ноль. Неудачливый домушник сгинул в доме. Это конечно заставило Джостара задуматься, но не насторожиться. Он сам выбрал столь удачный день, для кражи, пришёл к алхимику, когда вокруг никого не было, и застал его одного, в своей лаборатории. Джостар тщательно прокручивал события в своей голове и вспоминал всё до мельчайших деталей.
Он видел алхимика, пока спускался по лестнице. Высокие до колена сапоги бесшумно ступали по ступеням, Джостар подкрадывался к жертве. Взгляд резанул свет флюоритов, но глаза тут же привыкли к освещению. Он внимательно осматривался, пока крался к ничего не подозревающему человеку. Где-то здесь пропал посланный им вор, и он всё ещё не знал, что с ним произошло.
Как призрак, подошёл он не замеченным, приставил холодное лезвие к горлу алхимика, и задал только один вопрос: «Где кости дракона?». Джостар был готов услышать о том, как эта лабораторная крыса будет молить не убивать его, или о том, что он не знает не о каких костях, в общем любое нытьё и отпирание, но ответ его удивил. Человек только указал на дверь в дальнем конце большой комнаты. И вот здесь, именно где-то здесь Джостар и допустил ошибку. По дороге до проклятой двери, или в тот миг, когда увидел сейф перед собой? Он не успел среагировать, когда из темноты вынырнуло чёрное металлическое нечто, и ударило его в грудь так, что он отлетел к лестнице. Удар об ступени выбил воздух из лёгких, а спину пронзила боль. Дверь сорвалась с петель и улетела вслед за человеком, сбив при этом державшего её алхимика. Джостар быстро встал и хотел выругаться, но тут же подавился своими словами. То, что выбиралось из комнаты с сейфом, он ожидал увидеть меньше всего на свете. Любой алхимик уровня этого старика мог бы устроить достойный отпор своему убийце с применением опасных и смертельных изобретений. Но это был уже перебор.
Сначала из дверного проёма начали вылезать чёрные металлические отростки, состоящие из скреплённых между собой сегментов, по форме похожих на человеческие позвонки, это позволяло им двигаться плавно, как щупальцам осьминога. Каждый такой позвонок оканчивался коротким шипом, а каждый отросток, не меньше шести футов длиной, заканчивался острым, длинным четырёхгранным лезвием. Они вылезали из темноты и расползались по стене, когда, вслед за ними из проёма показался их обладатель. Или то что от него осталось. У человека, а по форме он больше всего напоминал человека, отсутствовала одна рука и нога, его тело на весу поддерживалось четырьмя щупальцами, которые вылезали из-за спины и делали его похожим на паука. Существо, с ног до головы закованное в броню из стальных полос, подёрнутых ржавчиной, покачивалось в такт движению. Маска, закрывала голову полностью и смотрела на человека чёрными стёклами на месте глаз. Джостар во все глаза пялился на него и не мог поверить в происходящее. Перед ним стояла давно умершая легенда, боевой довод алхимиков. Уничтоженный этими же алхимиками, как одна из крупнейших неудач в истории академии. Бывший человек, а теперь бездушный, нашпигованный механизмами организм выжидающе смотрел на противника. Три щупальца угрожающе поднялись и изготовились к стремительной атаке. Машина для убийства ждала приказа своего хозяина, только это мешало ей незамедлительно напасть на свою жертву. Джостар неотрывно смотрел на своего врага и вспоминал всё что он когда-то читал про этих тварей. Воспоминаний оказалось не много, в памяти всплыло лишь название модели – Спрут. Здесь он допустил вторую, за ночь, ошибку, не стоило отвлекаться. Он пропустил время, когда алхимик оклемался, после падения, и встал за спиной своего боевого довода. В руке Джостара, во мгновение ока, появилась полоска заточенной стали и тут же отправилась в свой смертельный полёт. Но время было упущено, метательный нож вонзился в лоб алхимика, через мгновение после того, как с его губ сорвалась последняя команда: «уничтожить!»
Безжалостный, похожий на паука убийца, незамедлительно ринулся в атаку. Джостар успел перекатиться в сторону, за секунду до того, как три острых шипа ударили в то место, где он только что стоял. Несмотря на потрёпанный вид, и возраст этого якобы полностью уничтоженного монстра, биомеханическое существо было очень проворным. Джостар не ожидал такой скорости, от этого забытого всеми ископаемого.
– И где он тебя только отрыл! – со злости прорычал он.
Его хриплый баритон, потонул в замкнутом пространстве. Безвольному, смертоносному существу не было дела до недовольств жертвы, которую он собирался отправить на тот свет. Джостар всё это понимал. Он не был вором ни по профессии, ни по призванию, он был убийцей. И не взирая на столь опасный род занятий, всё равно хотел избежать этой схватки. Противник явно превосходил его в скорости, и силе. Но предсмертный приказ его только что почившего хозяина не оставлял ему выбора. Эта тварь не оставит его в покое пока не убьёт, или пока его механизмы не износятся.
«Что же, похоже выбора нет, придётся убить эту рухлядь, или не видать мне костей, как своих ушей. Вот только как?!»
Додумать он не успел, потому что щупальца, снова устремились к Джостару в своём смертельном полёте. Человек изворачивался и кувыркался, отступал, и извивался как уж на сковородке, пытаясь разминуться со своей смертью, которая с каждым ударом приближалась к своей цели, разбрасывая и ломая столы и стеллажи, вместе с содержимым. На одежде Джостара, появилось много рваных дыр, уже через пол минуты, от начала боя. Один из шипов, сорвал с него капюшон, и рассёк кожу на лысой, голове. Кровь на ране тут же запеклась, образовалась корка. Голубые глаза, на вытянутом, костистом лице, с выпирающей нижней челюстью и сбитым носом, зло посмотрели на спрута. Убийца успел кое-что понять, за время, скоротечной схватки. Страшному оружию алхимиков прошлого, не хватало манёвренности. Низкие потолки и заставленное помещение, стесняли его движения. Конечно деревянная мебель не являлась для него серьёзным препятствием, но каменные квадратные колоны, поддерживающие потолок в нескольких местах, давали Джостару хоть какое-то преимущество.
Убийца рванул вперёд с места, сделал кувырок под ногами, а точнее щупальцами своего врага, и оказался у него за спиной. Как он и предположил боевой довод не успевал развернуться. Джостар тут же выпрямился и откинул полы чёрного камзола, открыв, под ним чёрный комбинезон, и два стилета в ножнах закреплённых на поясе. Он быстро обнажил четырёхгранные клинки, и вонзил их в стыки между панциревидным наростом на спине боевого довода и двумя нижними щупальцами на которых тот стоял. Из сочленений полилась какая-то прозрачная жидкость, а отростки сразу обмякли. Механическое чудовище потеряло опору, и начало заваливаться назад. Джостар, пнул своего врага под мягкое место, одновременно высвободив клинки, и тут же ушел от возможной атаки, отступив назад. Спрут, по инерции подался вперёд, но быстро выставил перед собой ещё два металлических отростка и избежал падения. Похоже вес этого бронированного осьминога, не позволял стоять на двух щупальцах. Те из них, которые повредил Джостар, безвольно болтались по полу. Он хотел повторить свою атаку, но существо не дало ему такой возможности и тут же предприняло ответные действия. С невероятной скоростью, те щупальца на которых стоял боевой довод, во время атаки человека, устремились вверх, а острые шипы, на их концах, вошли в каменную кладку потолка, как нож в масло, и увлекли вверх своего хозяина. Спрут быстро развернулся к своей жертве, и оставшиеся свободными пять шипастых отростков, атаковали, противника. Уколы сыпались на Джостара, с огромной скоростью. Первые несколько ударов он отбил стилетами, но затем пропустил пару выпадов. Шипы попали в предплечье и в ключицу. На рану на руке он не обратил внимания, а вот укол в ключицу заставил его болезненно вскрикнуть.
Полумеханической твари всё ещё было не удобно маневрировать. Двух щупалец для быстрого движения по потолку оказалось недостаточно. Джостар сделал кувырок, ушёл из обзора врага, и спрятался за колонну, переводя дыхание:
«Умный значит? Не все мозги ещё сгнили? Как же тебя побыстрей грохнуть?»
То обстоятельство, что существо оказалось на потолке только осложняло ситуацию. До него теперь было сложнее достать, и ещё сложнее нанести хороший удар.
«Похоже без помощи мне не обойтись.»
Из-за угла колоны, выскочил шип и устремился к голове убийцы. Джостар больше не мелил и рванул с места, он побежал вдоль стены, выкрикивая на ходу:
– Ла-ави-ий!!! Лавий! Лети сюда, быстро!!!
Что бы добавить эффекта своим воплям, убийца кинул в маленькое зарешёченное окно под самым потолком лаборатории, какой-то небольшой предмет. Через несколько мгновений, что-то снаружи вспыхнуло на миг и раздался глухой хлопок.
Прошло ещё несколько секунд беготни и криков прежде чем, в окошко влетело небольшое крылатое существо, серебристого цвета, размером не больше чем с ладонь. Оно ещё не успело влететь в помещение, а уже закричало детским, недовольным голосом:
– Чего орёшь?! Ты же сам сказал смотреть за улицей, а потом ещё будешь говорить, что я них….
Его тирада прервалась на полуслове, когда он наконец-то обратил внимание на происходящее:
– Твою мать, Джостар! Что за хрень?!
Боевой довод, тут же повернул голову в сторону новоприбывшего, а под его маской, снова что-то защёлкало. Черное щупальце устремилось к маленькому крылатому существу, и ударило наотмашь. Медлить было нельзя, убийца разбежался и прыгнул, удерживая стилеты обратным хватом. Одно лезвие попало в стык между панцирем, и ещё одним отростком, а другое прошло вскользь, заскрежетав по металлу. Щупальце повисло безвольной плетью. Джостар упёрся ногами в тело довода и высвободил стилет. У твари осталось четыре отростка, и это не могло не радовать убийцу. «Должно стать попроще».
Лавия нигде не было видно, как будто он и не прилетал сюда вовсе:
«Куда он делся? Неужели сбежал! Можно было и догадаться, трус проклятый.»
Боевой довод, развернулся к своей жертве, а под маской что-то за щёлкало. Он неожиданно и резко рванул в ту часть подвала, где ярко светились флюориты, резко крутанулся, и три щупальца завертелись как лопасти, сбив висящие на цепях лампы. Светящиеся камушки разлетелись по всему помещению. Те что поменьше быстро остывали, и начали тускнеть. Сразу же стало темно, и глазам Джостара понадобилось несколько ударов сердца, чтобы привыкнуть к темноте. Когда его зрение адаптировалось, он быстро осмотрелся. Вокруг, по всему помещению, были раскиданы остатки мебели, вперемешку с флюоритами, они тускло светились во мраке подвала. Некоторые уже совсем погасли. Вскоре, комната погрузиться в полную темноту. Для убийцы, это не являлось проблемой, ему хватит и света, попадающего сюда из маленьких окошек под потолком. Проблема была в другом. Он нигде не видел своего врага. У Джостара засосало под ложечкой. Он уже и забыл, какого это, бояться за свою жизнь. Слишком уж опасный противник ему попался, и спасало только то, что соображал он лучше чем этот бронированный болван. Убийца привык быть убийцей. Именно его боялись все от мала до велика. Он приходил к своей жертве, кем бы она не являлась, от него не было спасения, будь цель графом, или генералом, да хоть самим императором, все они боялись его и ему подобных. А теперь испугался он. Пусть не сильно, всего на несколько мгновений, но он почувствовал то, что чувствовали его жертвы. И эти ощущения ему крайне не понравились.
За спиной раздалось знакомое пощёлкивание. Джостар рефлекторно, стрелой метнулся вперёд и сделал перекат. Всё это для того что бы тут же сделать ещё один, и ещё…
«Да, когда же это закончится?!».
Он не мог даже развернуться что бы увидеть противника. Всё время приходилось двигаться, потому что как только он срывался с места, туда сею же секунду, вонзались металлические шипы. Что бы понять это, не стоило даже смотреть. Каждый раз, когда он отскакивал, то слышал, лязгающий звук удара металла о камень. Стилеты пришлось отбросить, сейчас они ему только мешали, всё равно нормально контратаковать он не мог. Нужно было что-то предпринять, и срочно. Долго так продолжаться не могло.
Голова пульсировала болью, а плечо ныло при резких движениях. Корка на ранах лопнула, и они начали слабо кровоточить. Но убийца не обращал внимания на свои ранения. Он просто не мог остановиться, потому что это означало верную смерть, которая, в прямом смысле слова наступала на пятки. Всё это мешало Джостару нормально соображать, он просто уходил от ударов, и быстро перемещался по комнате. Спрут не отставал и как Синдарийский слон в посудной лавке, громил всё, что попадалось на его пути. Убийца сделал кувырок в воздухе, ушёл от очередного удара, и в полёте швырнул метательный нож в своего преследователя, который тут же отбил заточку одним из щупалец. Он в общем-то и не рассчитывал на удачное попадание, но это позволило, на краткий миг увидеть, что же всё-таки творится за его спиной. А посмотреть там было на что. На двух щупальцах, враг набрал ход, и шёл за ним, по инерции и неуклюже, он шагал по пятам за своей жертвой, и молотил всё, что попадалось на пути, свободной парой отростков. «Он уже почти не держит равновесия, можно попытаться. Жаль клинки выбросил».
Джостар резко остановился, уклонился от очередного удара и перекатился прямо под своего противника, ухватившись за одно из щупалец на котором пытался устоять боевой довод. Его приём сработал как надо. Враг, двигаясь по инерции потерял равновесие, и начал заваливаться вперёд. Он уже хотел выставить ещё одно щупальце для опоры, но Джостар не дал ему этого сделать. Перехватившись ближе к основанию он, напряг мышцы до предела и крутанулся всем телом, увлекая за собой противника. Спрут со всего маха врезался в колонну. Ощутимого вреда это не причинило, но дезориентировало на несколько мгновений. Он упал на спину, и не успел подставить отростки. Убийца тут же прыгнул сверху, метательный нож вырос прямо из его ладони. Он ударил сильно и быстро, пробил чёрное стекло маски, на месте глаза, и вонзил сталь в голову, по самое основание. Джостар резким рывком освободил ладонь, оставив клинок торчать в глазнице, и сделал быстрый кувырок что бы уйти от возможной атаки, которой, впрочем, не последовало.
Боевой довод алхимиков лежал на каменном полу и не двигался. Только исправные щупальца, хаотично извивались расшвыряв обломки мебели, и остатки алхимического инвентаря. Щелчки, что раздавались из-под маски, звучали всё тише, пока не умолкли вовсе.
А всё произошедшее после боя, и вспоминать не хотелось. Навалилась усталость, раны ещё ныли, а голова немного кружилась. Пришлось потратить некоторое время, чтобы вскрыть сейф с механическим кодовым замком, и об этом тоже не хотелось вспоминать. Из всего, что случилось после схватки, хорошо запомнилось только содержимое сейфа. Кости, оказались красивым ожерельем. Большие отполированные до глянцевой белизны шарики и овалы держались на золотой проволоке, они бисером сплетались в прекрасный и эффектный узор. Джостар схватил ожерелье, и поспешно покинул уничтоженною лабораторию. Только на улице, на свежем воздухе, он начал приходить в себя. Боль утихала, а в голове прояснилось. Ночная прохлада обняла его невидимыми руками, приятно ласкала кожу, и помогла привести в порядок неспокойные мысли.
Из узких, и вонючих переулков, он вскоре выбрался, на широкую, ярко освещённую луной улицу. Здесь Джостар смог тщательнее оценить нанесённый ему ущерб. Сейчас он чувствовал себя гораздо лучше, нежели сразу после убийства спрута. «Убийства ли? Скорее акт милосердия».
Мозг этого существа, когда-то являвшегося человеком, всё ещё был жив. От этой мысли Джостару стало не по себе. Сложно было даже представить такое существование. Он огляделся. До места сбора осталось пройти совсем немного. Джостар поднял руку и посмотрел на разорванный рукав. Удар в предплечье, на который он не обратил внимания был самым неприятным. Рана не глубокая, но то что оказалась на месте плоти не понравилось нахмурившемуся Джостару. Измятые и сломанные маленькие валы, шестерёнки и пружины больше не функционировали. Где-то внутри предплечья уже работали миниатюрные поршни, и крутились оси. Это сработал вспомогательный механизм, но он не устранил проблему полностью. Левая кисть в чёрной перчатке, стала хуже слушаться, и уменьшилась сила сжатья. Была бы у него настоящая рука, из плоти и крови, он скорее всего лишился бы её от такого удара, хотя эта мысль совсем не успокаивала.
Когда он понял, что за последнее время стал часто ошибаться, было уже поздно. Убийца задумался, отвлёкся на изучение повреждений, и допустил третью за сегодня ошибку. Тихо, как кошка, откуда-то сверху спрыгнула тень, оказавшись на его пути.
Лунный свет падал на человека в жёлтом халате и тюрбане, маска скрывала нижнюю часть лица. Невысокий воин держал в руке огромный клевец. Джостар остановился и выжидающие смотрел на асуру. Он злился на свою неосмотрительность, и потерю осторожности. А ещё больше он злился на появившегося кровососа, и уже прикидывал, как бы по скорее и по тише с ним расправиться, как вдруг, услышал за спиной шипящий мягкий голос, и снова, уже не в первый раз за эту ночь, убийца почувствовал себя беззащитной жертвой, замирающей в трепете перед лицом неминуемой смерти:
– Не стоит так торопиться, человек. Ночь только начинается.
III
Праздник уже начался. Ханна успела прийти к храму, когда моления окончились, и вскоре, люди зажгут огни и понесут их по улицам города до центральной площади. Ночь воцарилась в сопровождении неполной, невероятно яркой луны, и мириад светящихся точек, одарив своей чистой красотой все ненадолго отвоёванные у дня земли. Скоро синдарийцы ответят ей ярким светом таких же огоньков, зажжённых в знак победы добра над злом, знаменуя тот день, когда бог Кришна победил демона Наракасуру и освободил мир от хаоса и разрушения. Ханна посмотрела в ночное небо, на котором не наблюдалось ни единого облачка.
Вскоре, люди начали зажигать лампады, и свечи, и приготовились к шествию, а стены храма в миг озарились сотнями огней. Его высокие башни, с красивыми барельефами уходили в небо, и почти полностью оставались скрыты в ночной темноте. Сейчас их было не разглядеть, но при свете дня они завораживали, изображениями богов, мифических чудищ и древних героев, вырезанных в камне. Ханна смотрела на башни и думала о том, как мог бы выглядеть фестиваль с такой высоты.
Она задумалась, засмотрелась и умудрилась пропустить начало, когда женщины в красно-оранжевых шелковых одеждах, с глиняными лампами в руках пошли вдоль по улице и увлекли за собой пёструю толпу. Мужчины, женщины, старики и дети, все в красивых, и ярких нарядах. Людская масса начала движение, растягиваясь змейкой огоньков, вдоль по широкой улице. Ханна тоже нарядилась к празднику и пришла в светло-синем сальваре, расшитом золотыми цветами, вот только у неё не было своего огонька, и она не спешила присоединиться к этому радостному шествию. Вместо этого, девушка внимательно всматривалась в проходящих мимо неё людей. Когда процессия празднующих протопала мимо неё, она с озадаченным видом последовала за толпой. Со смежных улиц подходили ещё люди, по одиночке, парами, или в большой компании, все они несли огонь в своих ладонях. Они проходили мимо разрисованных и украшенных цветами домов. Узоры на стенах напоминали цветки распустившегося лотоса и символизировали неугасающий божественный огонь. Ханна старалась рассмотреть всех тех, кто присоединялся к шествию. Огромная процессия, не спеша приближалась к цели своего торжественного похода. На большой площади, окруженной высокими домами, людей встретила не менее многочисленная толпа.
Праздник устроенный с размахом, просто не мог не радовать взор. Всё горело и пестрело яркими огненными красками, тени на стенах плясали свой завораживающий танец. Бодрая музыка флейты бансури переплеталась с мелодичной игрой на вине, под приятный ритм дхолака. Люди веселились и радовались. Аппетитные запахи от прилавков со всякой снедью манили к себе празднующих. Столы вынесли прямо на площадь, составили вместе в несколько рядов, а несколько расроложили отдельно от остальных. В воздухе царствовал пьянящий аромат вина, и дыма от кальянов и чилимов. Девушки в пёстрых платьях и сари выкладывали прямо на земле, узоры из горящих лампад, а мужчины в ярких длинных рубахах, и эффектных куртках дхори, пили, курили, и дарили красавицам свои неоднозначные улыбки.
Несмотря на то, что Ханна выглядела немного потерянно, и озадаченно, нельзя было не отметить в её взгляде восхищения от увиденного. Праздники в Синдарии, могли привести в восторг любого, поражая своей фееричностью, и завораживающей атмосферой. Кругом царило веселье и заразительное ощущение торжества.
Она хотела прийти раньше, но пришлось ещё выслушать напутствие от отца. Он, не отвлекаясь от работы говорил о том, что вина ей придётся избегать. Ханна шла вперёд, мимо мужчин в дорогих халатах, и тюрбанах украшенных драгоценными камнями, и павлиньими перьями. Мимо девушек, которые танцевали какой-то красивый танец. Они синхронно кружились, исполняя сложные и плавные движения руками. Люди восторженно смотрели на представление, а танцовщицы отвечали им яркими блистательными улыбками. Ханна сама не заметила, как на её губах заиграла лёгкая улыбка, когда она взглянула на них. Девушка продолжала идти, и все, кто шёл ей на встречу улыбались в ответ. Эту местную особенность, если не сразу, то со временем подмечают все приезжие. А к приезжим синдорийцы в своём большинстве относятся дружелюбно и приветливо. Несмотря на своё положение, и достаток, на лице местного жителя, всегда можно увидеть искреннюю улыбку. У тех, кто впервые попал в Синдарию, может возникнуть ощущение, что даже касты нищих, и неприкасаемых, полностью довольны своей жизнью. Как будто попрошайкам в миску для подаяния каждый день бросают полновесные золотые, а прислугу почитают на ровне с брахманами. Ханне нравилось здесь, нравились люди и их обычаи. За всё время, которое она пробыла в Маджите, она ни разу не пожалела о том, что отец привёз её сюда.
Девушка выпила лекарство отца перед закатом, и пришла на праздник, который оказался всего лишь предлогом, но не целью ночной прогулки. Она, наконец-то, увидела человека, которого искала ещё у храма, но так там и не нашла. В нескольких ярдах от неё, за столом сидел высокий юноша в роскошном шервани, и надо признать красивый юноша. Ханна никогда не считала себя ветреной девушкой, но не могла отрицать, что просто млела в объятиях этого молодого человека. Ах, эта юношеская любовь, страсть, которая будоражит сознание и чувства, в голову начинают лезть возвышенные и романтические мыли и где-то внутри рождается приятная дрожь соблазнительного предвкушения. Но сегодня Ханна была сбита с толку, поэтому всё ещё не решалась подойти.
«Что он тут делает? Мы же должны были встретиться у храма, а он тут сидит!».
Это был первый случай, когда он не пришёл. Озадаченность и негодование, смешались в одно неприятное ощущение. Озадаченность, из-за неординарности происходящего, а негодование… негодование, потому, что она уже очень давно ждала этой встречи. Получившееся непонятное ощущение, начало приобретать форму праведного гнева.
«Да как он мог просто не прийти, и даже ничего не сказал?! А я что должна думать? Обещал, что мы вместе огонь понесём от храма!».
Больше она не медлила, и твердо решила выяснить что происходит, а ещё излить поток бушующих, и не самых приятных эмоций, на ничего не подозревающего, но явно заслужившего этого, по мнению Ханны, юношу.
Она подошла и резко опустила руку ему на спину. Длинноволосый брюнет болезненно дёрнулся, быстро повернул голову и яростно посмотрел на Ханну. Через пару секунд в его взгляде появилось узнавание, и он заговорил:
– А, эт ты? С-садись, выпить хошь?
Он был в стельку пьян. Девушка поняла это сразу, как только услышала. Его тенор, звучал как-то хрипло, а язык слегка заплетался. Такое приветствие, просто обескуражило её, а из головы тут же вылетели все мысли, вместе со словами, которые она хотела ему сказать.
– Тадж. Мы же должны были у храма встретиться. А что у тебя со спиной, ты что упал с лошади?
От Ханны не ускользнула болезненная реакция юноши, на её прикосновение. Она была сбита с толку и спросила первое, что пришло в голову. Однако, Тадж повёл себя странно, и не мало удивил её. Он начал смеяться, надменно, наигранно, и громко, брызгая вокруг слюной, испуская винные пары. Люди вокруг громко говорили и смеялись, играла музыка и смех юноши утонул в этих звуках, но несколько людей за соседними столами, стали любопытно поглядывать на молодую пару.
Младший сын главы самой влиятельной в Маджите гильдии шикари, предстал перед ней совсем в новом свете. Да он пил, но никогда не напивался до такого состояния и всегда был достаточно собран, чтобы вести себя прилично. Сын богатых родителей, но недостаточно избалованный, чтобы терять чувство собственного достоинства. Как и любой мужчина из касты охотников, любит стрельбу из лука, скачки на лошадях, и красивых девушек. Самодоволен, и вульгарен, как и любой молодой воин. Помахать саблей, выпить вина, поиграть в карты, пристрастия настоящего мужчины. Таким Ханне всегда виделся Тадж. А теперь она видела перед собой совсем другого человека. Ей почему-то казалось, что перед ней сидит и ржет, избалованный до предела ребёнок, грубиян не знающий ни рамок приличия, ни пределов своих капризов. Это вызвало в ней отвращение. Он перестал смеяться, вытер рукавом рот, и снова посмотрел на девушку, прищуренным взглядом:
– Нет, я не упал с лошади. – Язвительно ответил он, и опять отвернулся, приложившись к кружке с вином.
– А что тогда случилось? – Спросила она грубо. Наверное, грубее чем хотелось, но уж слишком он злил её сейчас.
– Ты со мной случилась, – не поворачиваясь ответил Тадж.
– Да, и что это значит? Я виновата в том, что с тобой произошло?!
Она сама не заметила, как повысила голос. На Таджа это подействовало не лучшим образом. Он резко встал, ударив о стол глиняной кружкой, которая чудом не разбилась. Его пьяный голос напугал Ханну:
– Представь себе, ты!
Ханна подметила, что всё больше людей коситься на них, и из-за этого ей стало не ловко. Девушка вызывающе смотрела на Таджа снизу, вверх:
– Нам нужно серьёзно поговорить, – сказала она так твёрдо, как только могла.
Юноша, отвлёкся на неё, не более чем на удар сердца, а затем хотел продолжить свою нетрезвую речь, но Ханна решительно ухватила его за рукав куртки и потащила подальше от столов. Тадж в процессе пытался допить вино, но уронил кружку, и она всё-таки разбилась, вызвав молчаливое негодование у присутствующих.
– Эй ак-к-куратне-ей, я куртку облил!
Она затащила его в переулок, не освещённый огнями праздника, и резко, сама того не ожидая, сильно прислонила его спиной к стене. Юноша поморщился и оттолкнул её. Ханна была в полной растерянности. Никогда Тадж не позволял себе такого. Девушка попятилась назад, споткнулась и чуть не упала. Обида подступила к груди, и встала комом в горле. Но она из последних сил взяла себя в руки:
– Тадж! Да что происходит?! Скажи, что у тебя со спиной?!
– Ещё раз дашь волю рукам, я за себя не отвечаю! – Сказал он грубо, вместо ответа.
– Прости, я не хотела. Может уже расскажешь, что с тобой стряслось. Если уж обвиняешь в чём-то, то хотя бы объясни!
Он, внимательно глядел на девушку, медленно расстегнул куртку, спустил её до пояса и повернулся к ней спиной. Ханна застыла с раскрытым ртом. Её хотелось что-то сказать, но она не могла. Верхний участок голой спины, являл собой ужасное зрелище.
Запёкшаяся кровь, тонкими полосами испещряла смуглую кожу юноши. Она поймала себя на мысли, что пытается посчитать количество нанесённых ударов, когда Тадж запахнул куртку, и повернулся к ней лицом:
– Отец сказал, что бил не в полную силу, и что урок пойдёт мне на пользу. – Он икнул, и уставился на Ханну, в ожидании реакции.
Дар речи так и не вернулся к ней. Рука сама потянулась к Таджу, но он отстранился от неё.
– И за что он тебя? При чём тут я?
– Мой старший брат видел нас вчера на рынке. Он сказал обо всём отцу. – Он снова замолчал, выжидающе глядя на девушку.
– Великий созидатель! Может уже расскажешь при чём тут я. Мне же не послышалось, ты сказал, что твой старший брат тебя заложил. Ему бы и выговаривал! – И опять она не заметила, как вид пьяного Таджа вывел её из себя. А ещё больше её раздражало, отсутствие внятных объяснений. Что с пьяного спрашивать? Стоило бы бросить эту затею, и узнать всё у трезвого человека, пусть и с похмельной головой. Но Ханна не могла успокоиться, и плюнуть на всё:
«Нет уж, ты мне всё расскажешь. Как же он ужасно выглядит. Первый раз вижу его таким. Если он так переживает нагоняй от папы, то это никуда не годится.».
– При чём тут я? – Спросила она, и прикрыла глаза, успокаиваясь. Но всё её спокойствие рухнуло, когда она снова взглянула на возлюбленного. Тадж пылал гневом, который казалось отрезвлял его, и придавал сил. Он выпрямился и упёр руки в бока, хотя видно было, как он слегка покачивается:
– А ты так и не-е поняла?! Так вот я те объясню. А я всегда считал тебя умной. Сложи два плюс два! – Чем сильнее он распылялся, тем чётче становилась его речь. Но это давалась ему не легко. Тадж весь покраснел, изо рта летела слюна. – Не заметила, что когда мы встречались ночами, никто о нас не знал, и ведать не ведал! А теперь нам приходятся встречаться днём по чьей-то милости! И об этом сразу же узнают, и я получаю! Так понятней?!
Устремлённый на него взгляд наполнился пониманием. Как бы не злилась Ханна, а от правды она никогда не бегала. Мама всегда говорила, что это глупый забег. Ведь именно её недуг послужил причиной этих дневных встреч. Не было в них, той таинственности, которые рождала ночь, захватывая чувства, и даря взамен приятные ощущения, чего-то особенного и грандиозного. А сейчас эти чувства от ночного свидания маячили где-то на периферии ощущений уступив место волнению. Она не решалась сказать ему правду, потому что сама её боялась. Молчание и дневные встречи сказались на отношениях, и это тоже немного раздражало её.
