Отзывы на книгу «Бабий Яр», страница 13

"Роман-документ". Так значится на обложке этой книги. Документ истории о нацистских расстрелах у Бабьего Яра в оккупированном Киеве... И история одной семьи — жителей Куренёвки, окраины тогдашнего Киева 30-х—40-х годов прошлого века, мальчика, его мамы и двух стариков, бабушки и дедушки. ⠀ ⠀ Этот мальчик вырастет и станет писателем Анатолием Кузнецовым, его подростковые наброски разрастутся до большого документа, вобравшего в себя воспоминаний выживших. Например, сюда войдут свидетельства Дины Проничевой, спасшейся после первых расстрелов в Бабьем Яре 1941-го года, выбравшейся из-под горы трупов, из полузасыпанной ямы. Сюда войдут воспоминания нескольких выживших заключённых, которых немцы заставляли откапывать и сжигать трупы в Бабьем Яре в 1943 году, участников восстания.Только четверо из них согласились всё это описать для книги. Это книга о трёх годах из детства мальчика, о годах немецкой оккупации Киева, о событиях тому предшествовавших и последовавших. О подрыве ушедшими красноармейцами киевского Крещатика и Киево-Печерской лавры, о большевистском и нацистском режимах, как один сменялся другим, о геноциде на Украине 30-х годов из-за массового голода и о геноциде при немцах. О школьных друзьях, их родителях, о соседях, о попытках заработать хоть копейку на горбушку хлеба (о зачастую шулерских и рискованных приключениях под пулями), о зверствах нацистов и лагерях для военнопленных. О детстве, в котором навсегда останутся полуразложившиеся трупы, лежащие в огромном рву и кое-как присыпанные землёй: первый слой голых растрелянных евреев; второй слой пленных армейцев и попавших под горячую руку киевлян за три года оккупации; третий слой — в спешке перестрелянных заключëнных... Это книга полна детской наивности, ироничных и местами юмористичных событий из жизни стариков, их воспоминаний, о мудром и хитром коте Тите, который нюхом чуял опасность и появлялся вдруг ниоткуда, о многих простых людях, которые пытались выжить или пропадали. Когда книга вышла в журнале «Юность» в 1966 г., она произвела эффект разорвавшейся бомбы. Никто до Кузнецова так не писал о Холокосте. Это был наголову разбитый советской цензурой текст. Чуть другой вариант с допущениями вышел в изданиях на иностранных языках, а полностю авторский текст вышел уже посде получения автором полит.убежища в Англии в 1970 г. В данном издании курсивом и скобками указана вся трансформация текста, его путь к читателю. Также в книгу входит 200 страниц — избранные выступления автора на радио «Свобода», они дают увидеть картину полнее и глубже, познакомиться с тем, как сформировалось мировоззрение автора и его взгляды на произошедшее... История Бабьего Яра продолжилась в послевоенный период, когда место массового захоронения советские власти решили заполнить водой, как прорвалась дамба и илистая вода смела целый микрорайон в Киеве, отсавив множество жертв. Потом это место завалили землей (множество раз проседавшей, но упёртые власти добивались своего), провели шоссе и построили многоэтажки на месте массовых убийств, только додумались поставить где-то неприметный памятный камень с табличкой "жертвам фашизма" — больше для иностранных делегаций. В целом это переворачивающее душу и разум чтение, обширный сборник воспоминаний и "лирических" отступлений автора, где он делится своими эмоциями и мыслями по всему произошедшему. Определённо это надо читать и книгу эту советовать подростающему поколению. Чтобы помнили. Но вот учатся ли люди на уроках истории, на её трагедиях? Вопрос остаётся открытым. ⠀ Цитата: ⠀

И я удивлённо посмотрел вокруг, и с мира окончательно упали завесы, пыльные и серые. Я увидел, что поклонник немцев дед мой – дурак. Что на свете нет ни ума, ни добра, ни здравого смысла – одно насилие. Кровь. Голод. Смерть. Что я живу и сижу со своими щётками под рундуком неизвестно зачем. Что нет ни малейшей надежды, или хоть какого-нибудь проблеска надежды на справедливость. Ждать неоткуда и не от кого, вокруг один сплошной Бабий Яр. Вот столкнулись две силы и молотят друг друга, как молот и наковальня, а людишки между ними, и выхода нет, и каждый хочет лишь жить, и хочет, чтобы его не били, и хочет жрать, и визжат, и пищат, и в ужасе друг другу в горло вцепляются, и я, сгусток жиденького киселя, сижу среди этого чёрного мира, зачем, почему, кто это сделал? Ждать-то ведь нечего! Зима. Ночь.

Пожалуй, если у меня будут спрашивать совета, какую книгу прочитать, я, не раздумывая, буду называть “Бабий Яр”. Независимо от того, какой жанр ты предпочитаешь, с этой книгой должен познакомиться каждый. Это наша история, история мировая, трагичная, страшная, без героев и, в то же время, герой в ней практически каждый человек. Это невыдуманный рассказ, это воспоминания мальчика, маленького мужчины, которому довелось своими глазами видеть смерть, войну, героев и трусов. Это истории людей, которым удалось убежать из рук смерти. В моей жизни иногда случаются книги, в чью власть ты попадаешь. Ты не можешь есть спокойно, не можешь делать другие, возможно, более приоритетные на данный момент дела, ты не можешь спать, потому что вот же рядом лежит книга, ее необходимо дочитать, важно дочитать. “Бабий Яр” - это именно тот случай. Давно я так не погружалась в атмосферу произведения. Мне хотелось впитать в себя каждое слово, запомнить каждый факт. Ужас и страх проникал в каждую клеточку меня. Невозможно осознать, что было такое время, когда на земле творились подобные вещи. Нет слов, чтобы охарактеризовать это зверство. Но это было! Это было с родителями наших родителей и с родителями их родителей, это происходило совсем недавно, меньше, чем 80 лет назад. Мы должны об этом знать и помнить. P.S. Отдельно хочу отметить судьбу книги. В предисловии нам рассказывают о том, как роман был запрещен в полном формате, как он проходил через руки цензоров. Анатолий Кузнецов поначалу говорил, что его читатель умный, он сможет прочитать между строк и уловить все то, что автор хотел донести. Но, когда он увидел финальный вариант книги, понял, что между строк ничего не осталось читать, смысл изменился в корне. Он даже не хотел выпускать книгу. Та редакция, которую мы можем сейчас держать в наших руках, включает в себя все удаленные цензурой материалы, а также дополнения автора. Они выделены курсивом и в скобках, соответственно. Это помогает нам понимать принцип действия советской системы: что можно говорить, а о чем даже подумать нельзя. Очень интересный, наглядный прием на мой взгляд.

На данный момент эта книга потрясла меня больше, чем другие из этой же категории. Возможно, это потому, что хорошо знаю географию Киева и очень живо представляю картины, описанные автором. Возможно, потому, что была на том самом месте, возле памятника, до установки которого А. Кузнецов так и не дожил. И там действительно и сейчас как-то жутко. Возможно меня напугала эта книга в связи с нынешними событиями. К тому же в самом романе очень много философских размышлений, которые заставляют задуматься:

"Представьте себе, что родились вы на одно историческое мгновение раньше, - и это уже была бы ваша жизнь, а не книжное чтиво. Судьба играет нами, как хочет, - малыми микробами, ползающими по земному шару. Вы могли бы быть мною, родиться в Киеве, на Куреневке, а я вот в этот момент мог быть вами и читать эту страницу". "Мы не смеем забывать этот крик. Это не история. Это сегодня. А что завтра?".

Книга потрясающая. Потому что заставляет думать, чувствовать, открывать в себе какой-то новый потенциал сопереживания. Это ведь не просто история маленького мальчика на историческом фоне войны. Это и роман-исповедь, и роман-предостережение, и роман-документ.

Все в этой книге – правда.

До прочтения книги, к своему огромному стыду, я ничего не знала о событиях в Бабьем Яру. Сколько вот таких оврагов по нашей земле раскинуто? Сколько жизней они в себя приняли?.. Я хотела как можно больше узнать о Бабьем Яре. Но именно эта книга мне не особо в этом помогла. Мне не очень хочется обсуждать и осуждать самого Анатолий Кузнецова - у меня к нему сложилось не особо хорошее мнение. И именно его повествование, стиль и слог, его мысли и высказывания мешали окунуться в атмосферу и прочувствовать книгу. А ведь на самом-то деле все это до безумия страшно. А еще страшнее, что история нас ничему не учит. И все повторяется снова и снова: война, террор, убийства, издевательства и мучения. Знаете на каком моменте я по-настоящему вздрогнула? Нет, не когда расстреливали женщин, детей, стариков. Не когда строили печи и сжигали в них людей. Нет, не на них. На этом:

На месте концлагеря выстроен новый жилой массив, можно сказать, на костях: при рытье котлованов постоянно натыкались на кости, иногда скрученные проволокой. Передний ряд этих домов выходит балконами как раз на места массовых расстрелов евреев в 1941 году.

Так буднично и так просто... Сколько таких районов в нашей стране? Страшно все это.

Цифры. До войны в Киеве насчитывалось 900.000 населения. К концу немецкой оккупации в нем оставалось 180.000, то есть намного меньше, чем лежало мертвых в одном только Бабьем Яре. За время оккупации убит каждый третий житель Киева, но если прибавить умерших от голода, не вернувшихся из Германии и просто пропавших, то получается, что погиб каждый второй.

Это очень шокирующая книга. Она постоянно держала в напряжении. Читала со слезами на глазах. После нее как-то по-другому начинаешь смотреть на жизнь.

"Все в этой книге – правда".

"По оценке ученых Украины, в Бабьем Яру количество расстрелянных евреев составило 150 тысяч, и это количество не включая малолетних детей до 3-х лет, которых тоже убивали, но не считали. Спаслось из Бабьего Яра 29 человек." "Генерал-майор Курт Эберхард, отдавший приказ о расстреле, не был осуждён — он умер в 1947 г. в Штутгарте. (...) Генеральный комиссар Киева Хельмут Квитцрау к ответственности не привлекался, умер в 1999 г" "В 1950 городские власти постановили залить Бабий Яр жидкими отходами соседних кирпичных заводов. (...) Утром в понедельник 13 марта 1961, в результате бурного таяния снега, вал не выдержал напора воды, и образовавшийся селевой поток высотой до 14 метров хлынул в сторону Куренёвки. (...) По оценкам современных исследователей Куренёвской катастрофы, реальное количество жертв составило порядка 1,5 тыс. чел."

"Мы не смеем забывать этот крик. Это не история. Это сегодня. А что завтра? Какие новые Яры, Майданеки, Хиросимы, Колымы и Потьмы – в каких местах и каких новых технических формах – скрыты еще в небытии, в ожидании своего часа? И кто из нас, живущих, уже, может быть, кандидат в них?"

Все время, пока я читала эту книгу, "ощущала мурашки"

С чем сравнить? Пока вы смотрите ужасный фильм, далеко не все вас трогает. Какие-то особенные моменты, которые для остальных, возможно, пройдут незаметно, для вас - самые страшные, и вы не просто закрываете глаза, а испытываете просто-таки нереальный ужас, на секунду представив, что все это может оказаться правдой.

Вот этот ужас - он непобедим при чтении этой книги. И в то же время ее нельзя читать, чтобы в том числе поплакать (я знаю, что многие читают книги о войне в том числе и для этого, душевно очищаются при этом, что ли - не знаю).

Надо читать, наверное, как документ, как дневник Тани Савичевой.

Именно после этой книги у меня возникает страх при любом проявлении национализма - даже в в пропаганде "Ведов", в т.н. "русской идее" и т.д.

Я очень надеюсь, что книга есть в школьной программе, в мои годы ее не было. Это очень бы помогло кому-то не читать "майн кампф"

Очень давно читал начало этого произведения в журнале "Юность" Потом автор уехал в загранкомандировку и... не вернулся. Долго не понимал почему? Прочитав полную версию, на многое открыл глаза по-новому. Стоит читать и знать суровую правду...

Когда я только начинала серьезно изучать тему войны, меня потрясла «Блокадная книга» А. Адамовича и Д. Гранина. О трагедии Бабьего Яра в Киеве в 1941-43 гг. я тогда ничего не знала вовсе… Прочитав эту книгу и посмотрев около десятка документальных фильмов, могу сказать, что мы еще только в самом начале пути осмысления и анализа того ужасного зла, которое накрыло во времена Второй мировой войны весь мир. Анатолий Кузнецов (1929-1979) прожил недолгую жизнь - всего 50 лет. Он умер в эмиграции в Англии, куда смог уехать в 1969 году в возрасте 40 лет. Он бежал из Советского Союза, задыхаясь от невозможности высказаться, говорить правду, не кривить душой, не выполнять «писательский план», а просто и ясно излагать свои мысли, свой взгляд на те события, которые из 11-летнего мальчика превратили его в думающего и критически мыслящего взрослого человека. Он пережил голод начала 30-х гг. на Украине, будучи четырехлетним малышом. Он начал взрослеть в реалиях конца 30-х, когда людей по всей стране арестовывали миллионами, где за 5 колосков, унесенных с поля, могли расстрелять. Школьные тетради, на обложках которых был напечатан букет цветов, изымали у учеников и сжигали. Среди цветов проверяющие из гороно нашли «замаскированную царскую корону». Горели книги, не прошедшие «цензуру» партии… И так по всей территории огромного Советского Союза. Ночами люди вскакивали от гула проезжающих машин, страх быть увезенными в застенки НКВД присутствовал почти в каждой семье. Доносы, облавы, аресты… В такой среде формировался будущий писатель и очевидец самых трагических событий эпохи Великой Отечественной войны. А вот как пишет Кузнецов о пионерии, куда обязательно вступали все школьники: «Это было свирепое казенное идиотство для детей: мы заседали, совсем как взрослые, приучались говорить казенные фразы… При этом я чувствовал себя дураком, Жорик чувствовал себя дураком, и все остальные стояли как остолбенелые. Потом выносили знамя, потом уносили знамя, потом вожатый учил нас быть такими же юными ленинцами, как знаменитый пионер Павлик Морозов, который донёс на своих собственных родителей и его убили кулаки». Машина пропаганды работала и тогда… Она работает всегда, просто есть разные средства и методы. Так, писатель вспоминает, что им, детям, регулярно показывали политическую кинохронику, а в кинотеатрах перед каждым фильмом демонстрировали «Пребывание В.М. Молотова в Берлине». Кузнецов пишет, что люди искренне верили, что «У Советского Союза нет большего друга, чем Гитлер. У Советского народа есть Сталин, а затем – Гитлер. И вот Молотов едет в Германию, у нас с ней пакт о дружбе и ненападении. Его встречают в Берлине оркестрами, цветами и овациями». С такими умонастроениями многие люди оказались на пороге войны. Человеку ведь очень просто вбить в голову то, что необходимо для власти. Он поверит во что и в кого угодно, если повторять ему эту информацию сотни и сотни раз. Вспомним недавнюю пЛандемию и приБивки. Это тоже была настоящая информационная война, где подавлялась воля и свободный выбор людей, а главным орудием было нагнетание паники и страха. Что в свою очередь на физическом уровне действительно могло вызывать и проявление болезни, и даже летальные исходы.

В 1941 году в Киеве проживало около 900 000 человек, четверть из которых были евреи. Только за первые дни массовых расстрелов в Бабьем Яру погибли более 33 тысяч человек. Общее количество расстрелянных за два года невозможно точно подсчитать … по некоторым данным жертвами стали более 150 тысяч человек. После снятия немецкой оккупации в городе осталось 180 000 жителей. Многие погибли от голода, многих расстреляли, а сотни тысяч (в том числе детей и подростков старше 14 лет) были угнаны в Германию «на работы», откуда почти никто уже не возвращался. За этой сухой статистикой и фактами геноцида в Бабьем Яру, которые много десятилетий советская власть упорно не хотела признавать и предавать огласке, стоят судьбы, жизненные истории, души… Уже в 13 лет Анатолий, находясь в самом пекле войны в оккупированном Киеве, понимает, что «на свете нет ни ума, ни добра, ни здравого смысла – одно насилие. Нет ни малейшей надежды или хоть какого-нибудь проблеска надежды на справедливость». Перед сном он частенько считает, сколько раз за прошедший день его могли расстрелять и за что. А засыпая, слышит пулеметные очереди из Бабьего Яра, означающие смерти новых и новых жертв…

А мы, уже без малого живущие 23 года в новом 21 веке, что можем сказать о веке прошлом? Был ли он прогрессивным? Был ли человечным? Чего мы достигли для развития своей души? Человечество после Второй мировой войны усиленно вооружалось, изобретая всё более новые и новые смертоносные орудия массового уничтожения. Власть, деньги, корпорации, наращивание оборотов везде, где только можно. Это ли прогресс? Это ли истинное счастье? Почти нет в мире сообществ людей, где не царил бы страх, где не запугивали бы человека тем или этим, где люди могли бы вслух говорить всё, что думают. И именно сейчас это как нельзя лучше проявлено. Что мы прославляем? Что думают дети и подростки, обрывками выхватывающие информацию из чатов, YouTube, Telegram или разговоров подчас плохо соображающих и не способных к критическому мышлению родителей? Нам не хватает элементарной человеческой искренности, совести. Только в этом случае, когда ты прежде всего честен перед самим собой и живёшь согласно законам нравственности, ты можешь стать опорой и светочем для близких. Об тебя зажгутся десятки, а от них еще сотни. И так, мало-помалу, и мир начнет пробуждаться. Начинать надо с себя. И только с себя. Хочу в конце привести цитату Анатолия Кузнецова. Вообще, я всю книгу разобрала на цитаты, на крупицы мудрости, факты… Однако именно эти слова актуальны сегодня как никогда: «Никому не под силу роль пророка. Никто не знает, что будет, и я не знаю. Но я знаю, что гуманизм – это все-таки гуманизм, а не концлагеря и виселицы. Что нельзя позволять, чтобы из тебя делали идиота. Пока работают сердце и мозг, не до́лжно сдаваться».

~ Julietta Vizer