Читать книгу: «Сказка о футболе, о кузьмичах, о трех богатырях и о Стрельце, виртуозе-удальце (Полная авторская версия)», страница 3

Я бы на вашем месте, ещё дофинансировал его и сделал

основой сборной Вашего величества.

Есть, конечно, свои трудности в завоевании мирового футбольного владычества,

Это неизбежно, вы понимаете,

Но с такой базой можно будет накрутить нос и султану.

Царь

Ох, соколик, не тёр бы уж ты мне наждачной бумагой рану.

ГлавОпричник

Ваше величество, если добавить ФК «Опричнику» ещё легионерчиков трёх-четырёх,

Да занатурализовать их хорошенько!

То султана-жучилу проучим! Получит он от нас подвох.

Царь

Чтоб он у себя в песках своих аспид от любви безответной усох.

ГлавОпричник

Усохнет. Усохнем, мы его нашими реформами, я имею в виду.

Сразу, Ваше величество, как только наше мяченогое качество повысится

И перейдёт в забитых голов количество.

Царь

Реформы футбольные по стране Тридевятой нашей идут активно?

ГлавОпричник

Всех им сопротивляющихся я прижимаю к ногтю лично, быстро и превентивно.

Массовость и широта охвата реформами мяченогими исторически небывалые.

Играют люди с радостью!

И те, кому завтра на тот берег с Хароном, и едва ещё годовалые.

Игры проходят и в зной, и в стужу, просто наблюдать приятно.

Намеренно перешли на новую заморскую систему розыгрыша: зима-зима и обратно.

Восторженно носятся у меня по полю все!

От здорового до тяжелобольного.

Это я, конечно, извините, утрирую не много.

Царь

Хорошо бы по боле поднять посещаемость.

ГлавОпричник

Ваше величество, стадионы битком,

Просто небывалая народособираемость.

Но для пущего её повышения можно, скажем, проводить лотереи.

Народ у нас любит же всякие нерво-щипательные рулетки-затеи.

Например, у кого гардеробный номерок совпадет с номером игрока,

забившего гол, тому отрубают голову.

Болельщик, ведь, любит пощекотать себе нервы слегка.

Летописец

Ночью не на шутку встревоженный, в палатях Главного футбольного приказа

ГлавОпричник встретился тайно с разбойником-Соловьём,

И проголосовали единодушно, оба, вдвоём,

За поправки в Правила первенства футбольного,

в угоду ФК «Опричник», разумеется. И придумали мимо порядка протокольного,

Как остудить пыл разыгравшихся борзо «Весёлых ручьёв».

Главный Опричник он, ведь, ещё из тех делопузых дядьёв.

На раскрутке игроков через сборную, да их затем продажу,

кует своё золотишко. Владея букмекерской конторой,

себе на пользу содействует коррумпированному арбитражу.

За попадание в сборную с игроков тянет деньгу́,

А про отсутствие результата гонит царю всякую пургу.

Оправдывает скудостью футбольного поколения,

Неурожайностью оного. Шустрит также на клубном трансфере, без зазрения

торгуя игроками. Любой ценой, не ради престижа царства, а для личного обогащения.

Очередной тур. ФК «Весёлые ручьи» встречались с командой Ямского приказа.

Игру шили легко, с импровизацией, словно би-боповые кружева джаза.

«Ямщики», что делать не зная, метались в полной растерянности по полю.

Валентин Кузьмич же своих с бровки, то ругал, то хвалил, накричался вволю.

«Весёлые ручьи» прибрали все нити быстро под контроль

И к восемнадцатой минуте счёт на табло уже три – ноль.

Стрелец кичливых ямщиков метелью бурной закружил

И им в салазки, как стоячим, три банки лихо отгрузил.

Игра на выезде, однако, уже на стороне гостей расположение трибун,

Им посвящен и шквал оваций и восхищения тайфун.

Спортивный театр полон; вип-ложи блещут;

Все сектора, ряды, проходы, Восток-Юг-Запад-Север – всё кипит;

Труба трубит, знамёна плещут,

Фан-сектор празднично шумит.

Блистательный, полувоздушный,

Смычку волшебному послушный,

Соперниками окружен,

Бежит Стрелец; бежит, и он

На пятачке трёх, как детей,

Раскидывает без затей,

Прошёл финтом опекуна,

Защита вся обведена,

Вот тет-а-тет на вратаря уже торпедой резво мчит

И вдруг прыжок, и вдруг летит…

Исподтишка, прямой ногой соперник-варвар встык идёт

И быстрой ножкой в ножку бьёт…

Лицу придав принципиальность,

Весь непредвзятость и нейтральность

Судья лишь мимо пробежал

И чтоб играли показал.

Стрелец лежит. Пенальти нет.

Стрельца уносят в лазарет.

На стадион Опричник главный входит,

Идет меж кресел по ногам,

Двойной лорнет скосясь наводит

Туда, где вдруг увидит дам;

Все ярусы окинул взором,

Всё видел. Лицами, убором

Ужасно недоволен он;

С придворными со всех сторон

Раскланялся, потом на поле

В большом рассеянье взглянул,

Отворотился – и зевнул.

Главный Опричник

Чуть прикоснулись в лёгком фоле,

И он вдруг на те, вам, упал.

Не футболист, а театрал.

Балеты долго я терпел,

Даже Дидло мне надоел.

А уж вот это.

«Весёлые ручьи» вдруг вознесли все до небес!

У них передовой футбол? Тупик, пародия, регресс!

Летописец

Спесиво встал, и вышел прочь со стадиона.

За ним засуетились и свалили все, кто тусуется у трона.

Недовольство ушедшего ГлавОпричника цифрами на табло

Пробежало морозцем по спине арбитра, и его понесло.

Забегал взад-вперёд как жареный.

Весёлоручьёвцы вели 3:0. Потом два пенальти. Бражник оба отбил и был удалён.

Ни за что. А далее ещё бешеннее взыграл судейский гормон.

3:3 они сравняли. Всё с пенальти. Потом ещё удаления: Илья, Добрыня, Попович, Каланча.

Вышел тогда от безысходности сам физрук играть и на злости забил два мяча.

5:3. Но тут ещё два пенальти – 5:5. И гол из трёхметрового офсайда как итог: пять – шесть.

Обидное поражение Кузьмича, да такое, что легче живого ежа зажевать и съесть.

За судейство наказали, конечно, не судью,

И не тех, кто за ним – зачем подставлять свой котелок.

Судейский комитет принял решение, что во всём виноват не арбитр, а его свисток.

В Тридевятом царстве причины со следствием путали всё время,

И, не истребляя причины, накладывали на последствие наказаний бремя.

Отбившийся от губ свисток расплющили кувалдой, дабы не судил больше на заказ.

И свисток испустил дух, протяжно и тихо присвистнув в последний раз.

Ночь. Физрук в постели, но не поддаётся его организм спячке.

Всё полощутся в голове одни и те же мысли, как мокрое бельё в тазу прачки.

Куда бежать? Как вырваться из такого футбола? Впереди маячит одно – дыба!

Искрутился весь на кровати Валентин Кузьмич словно на сковороде рыба.

За окном где-то тоскливо собака завыла. Кузьмич поднялся. Почесал лоб.

Обулся. Оделся. И быстро засобирался, куда глаза глядят бежать чтоб.

Тут вдруг появился и Клубочек паутины, слегка пьян и явно расстроен.

Печально вздохнул:

Клубочек

Ну что же, раз вы так решили, маршрут, эт-самое, построен.

Летописец

Кузьмич подошёл к двери хаты. Открыл. Вышел и оказался…

В своей школе, в коридоре.

И всё здесь так, как будто он никогда и не был ни в каком потустороннем форс-мажоре.

Школьники бегают. Звуки автомашин за окном. Физрук пошел по коридору.

Остановился, задумался.

Валентин Кузьмич

Что же это я? Получается сбежал? Проиграл к своему позору.

Да ещё кому?! Какому-то сказочному фольклору!

Летописец

Кузьмич вернулся к двери компьютерного класса, через которую пришёл обратно.

Открыл. Зашёл в темноту. И очутился…

В Веселых Ручьях, в хате. Ну, впрочем, это вам и так понятно.

Валентин Кузьмич

Проигравшим уйти. Да нет, не так я устроен!

Летописец

А перед ним радостно, как собачка прыгающий Клубочек.

Клубочек

Маршрут построен!..

Летописец

После этого вы, конечно, подумали – дальше всё ясно: вернулся в сказку, всех победил,

На дочке царя женился, тёщу чрезвычайно премудрую себе заполучил.

Знаете, в нашей реальности Кузьмич, возможно, всё может быть точно так и наворотил.

В нашей жизни оно всё примерно вот эдак так чаще всего и бывает.

А в настоящих сказках всё гораздо сложнее.

Небыль с былью, вообще, часто не совпадает.

Той же ночью Главный Опричник – попробуй, сыщи на него управу,

Приехал тайно к разбойнику-Соловью,

Дабы измыслить физруку окончательную ужо расправу.

Соловей-Разбойник (ГлавОпричнику)

Милости прошу к нашему шабашу.

Летописец

Стали кумекать, как привести физрука на плаху, совершив злоко́зненный ход конём.

Решили выставить его футбольным шулером и прохиндеем перед царём.

Дали указ своему карманному арбитру судить игру теперь

специально в пользу «Весёлых Ручьёв».

Соловей-Разбойник (Лакею-Арбитру)

Назначишь три пенальти в ворота соперника «Ручьёв» и сделаешь несколько удалений.

Дело важное. Призови для этого, голубчик, весь свой судейско-мошеннический гений.

Лакей-Арбитр

Регулярно оттачиваю это своё мастерство.

Намедни в матче сделал целый ряд упражнений.

Я всегда себя не жалея за заранее известный счёт на табло горой!

Будьте уверены, Ваша светлость. Засудим как надо, нам не впервой.

Летописец

Соловей-Разбойник повел ему перстом – иди.

Тот преданно взлыбился и удалился готовить то, что ему приказали его вожди.

Главный Опричник (кивнул в сторону ушедшего)

Этому твоему, судейке, волей-неволей, придётся отрубить голову тоже.

Соловей-Разбойник

Да я только – за! Надо так надо, пусть будет казнён, что же.

Он наш судейский корпус уже только компрометирует.

Так много засуживаний на нём,

Пора избавляться.

Пользоваться им дальше всё опаснее и опаснее с каждым игровым днём.

В отсечении ему головы двойная даже польза – борцами за чистоту рядов своих предстаём.

А отрубим голову и нате – мы праведные и чистенькие, как из бани, бери ласкай нас и люби.

Главный Опричник

Ну что же. Ну что же. Как поётся в одной песенке: Let it be.

Летописец

Соперник у «ручьёвцев» сложный. Предчасие игры. На стадике кишмя кишит народооборот.

Зеленоват газон и пустовато поле и на табло пока что нулеватый счёт.

На предигровой разминке: три богатыря, в воротах Бражник, с ними Каланча.

Их поначалу от участья в туре этом отлуча,

Опричник с Соловьём, под маской доброты и милости скрыть чтобы махинацию,

Им аннулировали дисквалификацию.

А над поляною вскружились вороны, учуяли яд в футбольном бокале.

Кружат, зубоскалят, каркают, будто прознали о новом резком рубля обвале.

И, вот, с ненавистью ко всем окружающим взвизжал свисток судьи, объявив о начале.

Весёлоручьёвцы в атаке. Стрелец в штрафной. Вдруг свист. Пенальти?..

Соперники ручьёвцев окружили судью, кричат: «Обратно решенье своё отсигнальте,

Ближайший защитник был от нападающего в метре, не интимнее!».

Арбитр суёт под нос главному спорщику красную,

чтобы знал, морда, как легитимнее.

А от остальных требует: немедля от меня отчальте!

И покорность на рожи свои напяльте!

Сделал запись себе в карманную бересту.

Рот его улыбался. Он просто упивался протестами.

Изъяснялся при этом только свистящим слогом и жестами.

Стрелец идёт к отметке, и демонстративно направляет мяч мимо рамки влево наискосок.

Лакей-Арбитр

Перебить! Вратарь вышел из ворот до удара!

Летописец

Стрелец бьёт снова. Теперь уже в правый угловой флажок.

Что потом началось, мать-царица!

Это был не футбол – клиника, психбольница.

Ещё перебивку пенальти под разными предлогами назначал судья четыре раза!

Поменял бьющего у «Ручьёв» зараза.

Но снова и снова мяч летел в угловые флажки, оставляя табло с нулями.

Волею арбитра лицо матча покрылось гематомами и чирья́ми.

Активность соперника весёлоручьёвцев сразу же сжиралась судьёй на корню!

Наглая предвзятость его оголилась пред публикой до самого что ни на есть полного ню.

Трибуны кричали:

«Весёлоручьёвцы, Кузьмич, позор! Судья, совесть себе на взятку купи!».

Потом обе команды долго гонялись за судьёй как за зайцем по футбольной степи.

Обе, так и не доиграв, ушли.

На весёлоручьёвцев легло подозрение в даче взятки арбитру.

Петарды, выпущенные с трибуны, топившей за «Ручьи», добавили ещё грязи в палитру.

И утяжелили общее обвинение, предъявленное физруку.

Валентин Кузьмич

Да вы что тут все что ли уже совсем ку-ку?!!

Летописец

Стуча себе костяшками по лбу,

кричал он в подтрибунных сенях трём богатырям на их упрёки.

ГлавОпричник хитро, ещё до матча, подсунул им на физрука кой-какие намёки.

Типа, от него некто!

Передал судье что-то!

Похожее на подкуп!

За победу с деньгами бурдюк!

Из-за того, что богатыри повелись на это дело и бегал в раздевалке вне себя физрук.

Валентин Кузьмич

Да-а… Читала мне в детстве бабушка на ночь страшные сказки… Но такую!!!

Добрыня Никитич

Эх, ты!.. А мы-то тебе верили! Не думали, что ты соскочишь на сию тропу гнилую!

Летописец

Богатыри ушли, кинув физруку свои рубахи футбольные со словами:

«Без нас в таких плутовских играх потей»!

И на их,

теперь пустых уже изнутри рубахах,

красовалась реклама бренда именитого поставщика лаптей.

ГлавОпричник вбил-таки клин меж друзьями и нейтрализовал опасных для себя витязей.

Физрука скрутили. Скрутили и судью к его недоумению, а с ним и всю судейскую бригаду.

А публика не уходит,

Ей в те же деньги глядеть – что футбол,

что голово-оттяпывание,

что ведьм олимпиаду.

Итак, казнь. С казнями в Тридевятом всё налажено на загляденье хорошо и просто.

Тут же на футбольном поле весело пошли работы по возведению эстрады –

для казни помоста.

Дабы усилить важность события, прервав гимнастику,

Приехал и предстал народу и царь с семьёй на арене.

Выступил. Сказал о важности футбола, его реформах и беспощадной его гигиене.

Царь

Футбол энто наше царствообразующее предприятие,

И всякие препоны ему равны диверсии и госизмене!

Летописец

Первым вывели судью. Он совершенно не сомневался, что приговор ему отменят.

Увидев топор и палача, достал нагло папиросы.

Лакей-Арбитр

Да клал я на этот ваш театр кабуки.

Летописец

Но прикурить так и не смог. Дрожали руки.

Спрятал курево, вспомнив, что курение запрещено в публичных местах и на экранах кино.