Читать книгу: «Стихи», страница 3

Кровавыми следами на горбу.

ПОСЛЕДНИЙ ПУТЬ

Слеза катилась по щеке,

А там – в душе, огонь пылал.

Старик, сжимая в кулаке,

Письмо судьбы своей сжигал.

Он обратился к небесам,

Желая высказаться Богу;

Грехи, положив на веса,

И жизни прожитой дорогу…

А там – закат на горизонте,

Меняет сумрак, мысли нить,

На затухающей той ноте,

Ещё, так хочется пожить…,

Но меркнет мир его сознанья,

Он ждёт прощения грехов,

И льётся исповедь-признанье,

Разбив запрет своих оков.

Он, душу Господу открыл,

И всё, что камнем так давило.

Впервые – откровенным был,

И накипевшее – остыло.

Умиротворение, как гладь,

На чистой заводи у дома,

Уже не давит камнем кладь,

В душе измученного стона.

Луна, холодная в окне,

Лик бледный старца осветила,

И мягкий свет свой в тишине,

Покоем вечным заменила.

ОТПУСТИ МНЕ ГРЕХИ СВЯЩЕННИК

Отпусти мне грехи священник!

– Душу чёрную мне отмой

– Я сегодня твой грешный пленник,

На коленях стою немой.

Ты в глазах моих всё прочтёшь…

Ты провидец, я это знаю,

Мимо грешника не пройдёшь,

Помоги! Я тебя заклинаю.

Не от страха бежит слеза,

Не от ран и сердечной боли,

Ты закроешь мои глаза,

Не увидеть мне больше воли:

Ни друзей! Ни подруг! Ни мать,

Только тяжесть сырой земли.

Смерть решила меня обнять,

В той безмолвной глухой дали.

И прошу я у Бога сил

– Боже праведный! Мне прости,

Что гордыню в себе носил,

Ты грехи мои отпусти.

Отпусти мне грехи священник!

Ты святой! – Поди, не палач?

И душа моя – тоже пленник,

Слышишь… стоны её и плач?

НЕ ВЕРЮ Я, ЧТО АНГЕЛ НЕ ВЕРНЁТСЯ

Не бейте зло литыми языками,

Вам бронза правды не споёт,

И ощущая дрожь костлявыми руками,

К вам смерть слепая, плача, подойдёт.

Она на ощупь, зря средь вас искала,

Хоть каплю совести, но, так и не нашла…

Коса, как сабля, воздух рассекала,

И смерть по грешникам, слезу роняя, шла.

За нею следом, демоны из ада…

Их души чёрные в утробы поглотив,

Злорадно хохоча над ангелом из сада,

Ему сказали – гордо пошутив:

– Смотри святой – нет светлого пятна…

Тебя на землю зря послал господь.

И миссия твоя здесь не нужна,

И отпевать не надо эту плоть.

Так и покинул ангел нашу землю…

Здесь демоны нашли себе приют.

А души падшие, в смоле варясь, не дремлют.

И кандалы, для  новых душ куют.

Когда же совесть в душах тех проснётся,

Кто топчет свой униженный народ?

Не верю я, что ангел не вернётся,

И в лаве огненной, найдётся ему брод!

РАЗГОВОР СО СМЕРТЬЮ

На холст судьбы бросаю я мазок,

Пытаясь жизнь свою украсить;

На тайну слитую в замок

Устал я силы свои тратить.

Моя седая голова,

уже клонится в сон,

И смерть – холодная вдова,

Мне  вторит в унисон.

Глазницы впалые ее,

хранят немой укор,

И совесть – острая коса,

Ведет  со мною спор:

Вопросы сложные ее,

терзают спящий мозг;

Не греет старое тряпье

– До косточек промозг.

Бледнеет серый небосклон

Черты рисуя туч.

Перед грозой кладет поклон,

Рассвета  первый луч.

Он нежно по челу скользнул,

Отдав, чуть-чуть тепла,

На лезвии косы сверкнул,

И смерть, чуть отошла.

Ее глубокий капюшон

Сползает на глаза,

За мокрым плачущим стеклом,

Уже царит гроза.

Порывы ветра хлестко бьют

В закрытое окно,

И тени резкие снуют,

Влечет игрой вино.

Оно как кровь на белый холст,

Дрожит моя рука…

И удивляет, смерти рост

– О, как она мелка.

Такой иронии моей,

Она не поняла…

Шепнула тихо: – Мне налей.

– Смеясь, произнесла.

Я руку ей с вином тяну,

Как тяжесть велика.

Перед старухой спину гну,

Приблизившись слегка.

О, боже мой, я поражен!

Дыханье затая,

Передо мною, искажен,

Но, все же – это я.

Рука костлява двойника,

Стакан с вином берет,

При свете тусклом ночника

Беззубый  кривит  рот.

– Что  жизнь? она как черный ад!

Ты пристальней взгляни…

Кругом течёт зловонный яд,

Меня, ты не гони.

Ведь я – двойник твой – чёрный мир,

Сквозь грязное стекло.

Взгляни: кругом – безумства пир,

Всё светлое ушло.

На сердце камень, душу жжёт,

Немая льётся речь.

То, совесть истину толчёт,

Куёт расплаты меч.

Я кары божьей не боюсь,

Мне страшно – что я прав.

Что в этом мире остаюсь,

От лжи людской устав.

ПОСЛЕДНИЙ ВЫСТРЕЛ

Закружилась слепая вьюга,

Подвывая голодной стае,

И усталая поступь друга,

Снег на лицах, уже не тает.

Веки давит тяжелый сон…

Желтый блеск и оскалы рядом,

Вой тоскливый звучит как  стон…

Все казалось мне белым адом.

Поднимаю тяжелый ствол,

Пальцы скрючены злым морозом,

И тяну я курок как вол,

Не меняя застывшей позы.

Я увидел ее глаза,

Взгляд матерой, большой волчицы,

Померещилась в них слеза,

Горькой краской блеснув горчицы.

Хлесткий выстрел объял округу,

Я услышал, волчицы плачь,

Стая молча пошла по кругу,

Им без разницы кто палач.

ПРИРОДЫ ВЕЧНА НОВИЗНА

Природы вечна новизна…

Она игрой своей свободна…

И мир живой в себе храня,

Как мать – нежна и благородна.

Она сюрпризами полна…

Давая пищу для раздумий…

Предупреждает нас она,

Грозя избавить от безумий.

Земля, по сути – это Рай,

Всевышним созданное чудо,

Как плодородья дивный край,

И связь, извечного сосуда.

Здесь, каждой твари, свой удел:

Никто, излишек не возьмёт.

Всевышним созданный предел,

Взаимно, в мире, жить даёт.

И, в этот Рай ворвались бесы;

Назвав себя – «разумной» тварью.

И, на планете стало тесно

– Всё погубив кровавой сталью.

Внедрился в тварей, злой порок:

Безумья алчность, злоба, зависть,

И, замелькали между строк:

Палитра лжи, и право – править.

И правят миром паразиты,

Держа народ в узде;

Где совесть и мораль убиты,

И войны страшные везде.

Как побороть безумье власти?

Как, изначальный Рай вернуть?

Убить в «драконе» буйство страсти,

И, в души, чистый мир вдохнуть?

Нет в мире праведной идеи,

Взорвавшей страстные пороки,

И души нам, добро не греет,

Утратив прошлого уроки.

БОЛЬ ДУШИ, ПОСТРАШНЕЕ АДА

Не бойся ударов бойца

– Это только телесная боль,

И глубокие шрамы лица,

Для мужчин не играют роль.

Боль души, пострашнее  ада,

Не всегда есть на всё ответ.

Так бывает, что эта рана,

Оставляет глубокий след,

Не ищи в жизни ровной тропки,

Она круто тогда свернёт,

Когда в этой безумной гонке,

В бездну тёмную, жизнь нырнёт.

И пойдёт кувыркаться родная,

Отбивая в паденье локти.

Остановится, уж, иная

– Почерневшая вся от злости.

Ты её не кори, однако,

Её можно всегда понять,

И такую, из злого мрака,

К свету божьему приподнять,

Поднимись, освети дорогу,

В тьме кромешной не жми на газ.

С опозданьем пришёл, не к сроку,

Но зато, не отводишь глаз.

Боль души отойдёт, поверь,

И на сердце затянет раны.

В мир любви, открывая дверь,

Ты познаешь другие «страны».

ГРАНИЦ НЕ ВИДИМ МЫ СОЗНАНЬЯ

Когда Страдающие лица,

Глаза свои не опуская,

В тебя вперяют взгляд вампира,

Тоску и ужас нагоняя.

– В них боль и страх неодолимый.

В очах потухших виден ад.

И жизнь как факт необходимый,

В их душах правит маскарад.

Границ не видим мы сознанья.

– Богатства здесь не в счет.

Пороки  дьявола созданья.

В наш разум вкладывает чёрт.

И так живем – в вертепе ада.

Смысл жизни так и не познав.

И Бога здесь просить не надо.

На Землю матушку упав.

Он видит Войны и разврат,

Болезни, смерть и кровь.

Он нас не ждет у райских врат,

И не воздаст любовь.

МНЕ ВСЕ РОВНО

Мне все равно, где буду я лежать

– Покинув мир: безумный, суетной,

Нам не дано  тот мир познать

– Возможно, он, холодный и пустой.

И писем нет, из этой  пустоты.

Никто наш мир оттуда не тревожит.

И нет надежней этой простоты,

И совесть нас, по-прежнему – не гложет.

Она  уснула крепким сном,

И нам не льстит своим сознаньем.

Мы жизнь свою разбавили вином,

Боясь себя и своего признанья.

Проснись душа, и совесть разбуди

– Мы очень долго близких не жалели:

Не прижимали ласково к груди,

И сами от любви не млели.

Наш эгоизм не терпит изменений

– Его так просто в руки не возьмешь.

Мы критики безудержных явлений,

Но, не всегда, ту критику поймешь.

Еще в сознанье руки уложив,

На теле слабом изможденном,

Вернешься к мысли, что ты жив,

И умираешь осужденным.

ТЫ ЗРЯ ПО ИСТИНЕ МЕЧТАЕШЬ

Как переменчива судьба…

Страницу жизни не закроешь.

Идет упорная борьба,

И этого уже не скроешь.

Ты видишь хищные оскалы,

Или пронизывающий взгляд;

Вокруг, как ледяные скалы,

Одетых в кожаный булат.

Во взгляде их, не прочитаешь,

Ни чувств, ни мыслей, ни намека;

Ты зря по истине мечтаешь

– Они, не чувствуют упрека.

И ум, и совесть, верность, честь,

Таких понятий, не слыхали;

Лишь только алчность, кровь и месть,

Они, с младенчества вдыхали.

И так устроен мрачный мир

– на трон, весь сброд гнилой несущий,

Справляя в злобе страшный пир

На части мир безумно рвущий.

МГНОВЕНЬЕ НАШЕЙ ЖИЗНИ

Секунда – это миг

– Мгновенье нашей жизни,

Восторга, страха крик.

Фрагмент эмоций лишний.

Но, из мгновений  мимолетных,

Жизнь на земле сотворена,

И, даже в скалах на вид мертвых

– Душа бессмертию верна.

Живем, не зная, где кончина,

Где начинается рассвет.

Своя для каждого причина,

И свой непознанный ответ.

СВОЕЙ СУДЬБЫ ВАЯТЕЛЬ

Руками сильными, берет резец ваятель,

Врезаясь в жизненную твердь.

Незримый Бог, всего создатель,

Роняет образ ему впредь.

И вырывая из сознанья,

Отдав творенью божий дар,

Он добивается признанья,

Ведь он душой еще не стар.

ПРИРОДЫ ВЕЧНОЙ ЧЕРЕДА

Нас окружает мир бескрайний,

Природы вечна череда,

И щебет птиц весенний ранний,

И гор чудесная гряда.

Вселенной точные часы,

Закономерность отмеряют,

Но мы не видим той красоты,

Где нас открытия встречают.

И жизнь прекрасна наша тем,

Что вечны тайны мирозданья.

Открытие великих тем

– Вот человечеству заданья.

ПОСЛЕДНИЙ ПУТЬ

Мелькают белые сугробы,

Сливаясь вечною строкой,

И белоснежной, зимней робой,

Поля, за скованной рекой.

Несутся кони на пределе,

И на слуху их дикий храп,

От страшной гонки охмелели,

Срывая снег с еловых лап.

Насели серые, уж рядом.

Сверкают грозные клыки,

И закружились белым адом,

Зимы косматой парики.

Бьет беспорядочно злой кнут,

По искаженной  морде волчьей,

И елей лапы хлестко жгут,

Ежовой сущностью колючей.

Матерый волк  клыками рвет,

Живую, рвущуюся плоть,

И коренной  сугробы мнет,

В глазах, и боль, и  страх, и злость.

Закусил удила поганец.

Губ не чувствует рваных, боль.

По сугробам последний танец,

И последнюю в жизни роль.

МЫ ВСЕ ИГРАЕМ РОЛЬ

 Мы все, играем роль

– Прикрыв свой мир, безликой маской,

Не принимая, чью-то боль,

Мы обделяем ближних лаской.

Черствеет жизнь, а с ней, душа,

Она покой давно забыла;

Весь день, от холода дрожа,

Под вечер, плакала и выла.

Когда желанием своим,

Все наши помыслы сольются,

То, радость всем, а не двоим,

И грани черные сотрутся.

Души слезу, нам не увидеть,

Что с ней творится не узнать,

И так легко ее обидеть.

И в темень мрачную загнать.

МЫ НЕ ИЗМЕНИМ ЭТУ ВЕЧНОСТЬ

Наш мозг измерить невозможно,

Как всей вселенной бесконечность

Мы не изменим эту вечность,

Как не бунтуем осторожно.

Не зря природа от нас прячет,

Свое богатство в тайных недрах.

Так  на высоких, стройных кедрах,

Дымком летучим, белка скачет.

Как наши мысли бесконечны,

Так и течение времен

– Оно меняет у знамен,

Цвета и символы, не вечны.

Лишь отражениям зеркальным,

Мы верим в жизни иногда.

Запомнить образ навсегда,

Желаем вечно изначальным.

Но ошибаясь глубоко,

Мы в смысл ошибок не вникаем,

И повторяясь, возникаем,

В грудь, ударяя кулаком.

ИЗ УСТ, СЛОВА ТЕКУТ КАК МЁД

Из уст, слова текут как мёд;

улыбка  ели до ушей;

и сам он весь как соловей,

Вот только чувствуется лёд.

А как красиво он поёт,

Желая в душу к тебе влезть;

Но, как противна его лесть…

Ведь знаешь ты, что сволочь врёт.

НА РОЖУ НАДЕВАЯ МАСКУ

На рожу надевая маску,

Он источает кругом лесть,

И каждый миг в его сознанье,

Как в душу чью то влезть.

Он так красиво говорит,

И вкрадчив его тон,

Меркантилизм в глазах горит,

В словах же – пустой звон.

НАМ ЖИЗНЬ ДАНА ОТКРЫТОЙ КНИГОЙ

Нам жизнь дана открытой книгой…

Всевышний мне дорогу указал,

И я по ней, походкой тихой,

Судьбу свою по буковке писал.

Я в жизни часто ошибался,

Споткнувшись, падал иногда.

Когда же снова поднимался,

Считал ушедшие года.

И силясь вспомнить все грехи,

Всплывали: ложь, разврат и драки,

Те эпизоды не легки,

Средь них любовь цвела и маки.

И розы буйные в шипах,

И листопад в крови багряный,

Заката отблеск на крестах,

И запах голода непряный.

Все было в жизни… все ушло,

А память – книгою открытой,

Все что писал – то и пришло,

Всплывая строчкою забытой.

СПУСТИЛСЯ НЕ С НЕБЕС, ВОСКРЕСШИЙ САТАНА

Реальность бытия, обманывает часто

– как иллюзорность сна, меняет крепость наста…

И поступью своей, не часто мы гордимся,

боясь предательства, и что не пригодимся

– в безумном мире зла, и страшных унижений,

под гимны лживых чувств, и призрачных знамений.

Как может мир терпеть, шакалий род тиранов,

и алчность дикую, семейных страшных кланов?

Взрастив из нищеты, нацистское отродье,

вложив им в пасть узду – ослабили поводья…

Они, как палачи – карают неугодных,

сжигая в войнах мир – восставших и свободных.

Спустился не с небес, воскресший сатана,

Он образом как мы, но, выдают глаза,

В них бешеная злость, и страх своей кончины,

в нём больше от свиньи, и лик его противный.

Он посылает псов – тупых слепых нацистов,

и выступают те, напротив пацифистов.

Сквозь боль и смерть детей, проходит лейтмотивом,

риторика собак, злым лаем своим лживым…

И вторят им козлы – продажные ублюдки,

что кормятся с руки, как  мрази-проститутки.

И не видать конца, тем минским договорам,

пока страна лежит под олигархом-вОром.

Вставай народ, ты потерял уж много,

Вскормивши простотой, властителя убого,

Смотрите, как горбат и неказист урод…

Вставай! Вставай! Униженный народ…

И волю изъяви – законы свои вспомнив,

И миру покажи, права свои напомнив.

ЗА ПРАВДУ ОСКОРБЛЯТЬ, ЧТО ЖИЗНИ СМЫСЛ МЕНЯТЬ

За правду оскорблять – что жизни смысл менять;

Понятье – ненависть и зависть, легко путать,

И, как слепым, прожилки правды щупать.

Но смысла истины, сознаньем, не принять!

Без мыслей собственных, мы, лишь – инстинкта стадо.

И тесно  к пропасти неведенья бредя,

Ведёт на край, обрывистый и страшный,

Сознанья собственного, сумрачный судья…

МНЕ ЧАСТО ГОВОРЯТ, ЧТО Я НЕ ПРАВ

Мне часто говорят, что я не прав.

То гневно, Чуть на цыпочки привстав.

То опустив глаза, забыв все аргументы.

Ехидством правя тонкие моменты.

Я прожил жизнь. Бояться не к лицу.

И я могу ответить подлецу.

Что мнение своё менять не буду,

И отличу от честного, паскуду.

ВОТ ТАК ЖИВЁМ – ОТРЕЗКАМИ КОНТРАСТА

Помпезности дворцов всегда контрастом – голь.

Я не виню творцов: поэтов или зодчих.

Но видя эту грань, сжимает сердце боль.

Всё потому, что наш народ отходчив.

Отходчив он от сбившегося ритма.

От тех страданий, что в себе несёт.

И прорывается несглаженная рифма.

Что на душу ядреную придёт.

Не истина меняет чёрствый мир.

Его меняет власть тельца златого.

И зря смеётся радостно Сатир,

Глаголящий пред зеркалом убого.

То отраженье, скалясь, не ответит,

И не пойдёт за двери диалог.

Там дьявола карающие плети.

И ты боишься выйти за порог.

Сломай свой слог в приличную тираду.

В себе частицу смелости найди.

И всем скажи: какую видишь правду?

Увидев лезвие у собственной груди.

Найдёшь ли силу, что оставил Данко?

Сказать открыто власти и Творцу…

Не воспалится ли душевной силы рана,

Слезой раскаянья по грустному лицу?

Я не даю совет. И не имею права.

Своей моралью чистить чью-то совесть.

Своя-то совесть, бедная, устала.

Писать судьбы покаянную повесть.

Вот так живём – отрезками контраста.

То меркантильность сжавши в кулаке.

А то кусок последний без остатка,

Протягивая в ласковой руке.

Как этот мир безумный изменить?

Возможно, он, без человечества устроен.

Ведь за контрасты некого винить.

И каждый, на свою струну настроен.

Вот только кто, на струнах тех играет?

Вопрос тот риторический гнетёт.

И пустота ответов напрягает…

А любопытство праздное растет.

Свод информации, сознание задавит.

В своей «кладовке», всё не уберечь.

И что прогресс стремительный добавит,

Чего уже, не сможем мы отсечь.

И НАШИМ И ВАШИМ

Он, мыслил верно и логично,

красиво, быстро говорил,

и весь народ, его, за правду,

как идеал – боготворил.

Но, впереди, кусочек сыра,

ему хозяин показал…

За этот лакомый кусочек,

он, от морали уползал.

Уже и речи изменились,

и фон, размылся от слюней,

каким ты был, таким остался

– обычным псом, проклятых дней!

КАК МНОГО ТЕЛ ТЫ ПОВИДАЛА

Как много тел ты повидала,

Когда красавицей была.

Всем без разбора ты давала,

И сердобольною слыла.

Тебя назвать порочной ****ью,

Не повернётся злой язык…

Обременил распутной кладью

Тебя твой аморальный стык.

А жизнь под занавес как крест,

Дубовой тяжестью согнула,

И продавил морщины вес,

И красота уж упорхнула.

Теперь одна в лачуге старой,

Нет тех – с кем ранее спала…

А так хотелось тесной парой,

Сесть у семейного стола.

Жизнь в дикой пляске прожжена,

В распутстве молодость купалась,

Жжёт душу прежняя вина

– то, что одна, как перст осталась.

НЕ СПЕШИ ОСУЖДАТЬ ДРУГОГО

Не спеши осуждать другого;

Ты в глаза свои посмотри;

Там увидишь, чужого, много,

Что поступкам твоим сродни.

И не кайся, что ты безгрешен.

Перед Господом не божись.

У души твоей, тонок стержень

– за соломинку не держись.

Что мораль твоя в грязь упала,

Ты сознаньем своим не рад.

Нет в душе огонька – запала,

Сжечь осадка зловонный яд.

Маскарад твой – безлик и жалок,

Только слышится стон и плач.

Нет, не вылечит это жало,

Ни шаман, ни колдун, ни врач.

ГРЕХОВ СВОИХ НЕ ЗАМОЛИТЬ

Душа и сердце с болью стонут,

От прошлых лет и тех грехов,

Что в подсознании не тонут,

Прося прощенья у богов.

Я всё отдам, чтоб мне исправить,

Ту жизнь – где горе доставлял,

Все точки жирные расставить,

Где запятые расставлял.

И жжёт меня моё сознанье,

А совесть давит как тиски.

Жестоко мстят воспоминанья

– они гнетут, они близки.

И истово прошу я Бога,

От мыслей прежних дней избавь.

Пусть наказанье будет строго;

Любви лишь толику оставь.

Я перед образом рыдая,

 Свой грешный взгляд не опустил,

И крест несу как раб страдая.

Душой я Бога посетил.

Грехов своих не замолить,

Они внутри меня как язва.

И эту язву мне солить,

И нет от этого лекарства.

Облегчить душу покаяньем,

Я понимаю – не смогу.

Мне совесть вторит наказаньем,

Грехов своих я не сожгу.

Уйдёт ли всё с конечной точкой?

Вопрос, ушедший в бытиё.

И набросать пришедшей строчкой…

Поймёшь, что это лишь твоё.

Никто не видит моей боли,

Вся жизнь моя как перст.

И окруженье не затронет,

Моих жестоких верст.

ВАМ ДИФИРАМБЫ НЕ СПОЮТ

Вам, дифирамбы не споют,

Коль вы, хвалу не льёте,

И, если, даже, вы в «полёте»,

Ни строчки «критики» не шлют.

ИСТОРИЯ, КАК БАЙКА-КЛЕВЕТА

История, как байка-клевета

– что пересказам диким предаётся,

и фактов искажений суета,

из уст сказителей водой пустою льётся.

Как много их – историков болтливых,

желающих подстроить под себя

– события ушедших дней крикливых,

историю как суку теребя.

Её стебают разными словами,

а то, лелеют, горестно скорбя.

Тряся дипломами и устными правами,

в «горнило» общества, с достоинством трубя.

И мозг свистит у нашей молодёжи.

– Кому им верить? – Загнанный вопрос!

И истина, и ложь, как близнецы похожи,

сплетаясь в крепкий, неразрывный трос.

ЧЁРНЫЙ КВАДРАТ

Привыкли мы к причудам и уродству…

Не удивляет нас, суждений нагота,

И поклоняясь дикому господству,

Теряем грань, где меркнет красота.

Искусства ложь, становится валютой.

И критики накладывают бронь.

Бездарность прёт лавиной лютой,

Но ты её, попробуй, тронь.

«Интеллигенция» восстанет,

«искусствоведы» пойдут в бой.

Нет! – В этом мире не устанет,

сиреной выть, безумный вой.

ЛЕГКО НАД ПРАХОМ БЫТЬ САТИРОМ

Ушедших в мир иной, клянут сейчас всем миром,

Но страх перед живыми, жжет язык.

Легко над прахом  быть сатиром,

Но мочатся в штаны – услышав львиный рык.

ТРЕВОЖНАЯ ОСЕНЬ

Тревожная осень, холодная, злая,

И хлёстко стегают порывы ветров.

Бреду я по жизни, где пристань не зная,

И где приютит меня кров?

Озябшее тело и слякоть дорог.

Ну, выгляни солнце, согрей мою душу!

Когда же ступлю на родимый порог,

На твёрдую, тёплую, ровную сушу?

Когда этим мукам настанет затишье?

Когда отдохнёт вместе с телом душа?

Но вновь ураганом срывает пальтишко.

Надежду на счастье круша.

Позиция гражданина

ТЫ БАБУЛЯ НЕ ПЛАЧЬ, НЕ ГОРЮЙ

Я объехал страну, с болью в сердце…

Как живет наш народ – известно:

Даже тем мужикам умельцам,

От болезней системы – тесно.

Вон деревня, исконно-русская…

В ней дворов-то, не так уж много.

К ней тропинка от тракта узкая,

Там когда-то, была дорога.

На окраине, два строения,

Злым контрастом глаза всем режет:

Эта новая точка зрения,

Беспородную знать лишь тешит.

Как насмешка над нищим людом,

На холме, как собор великий

– Белокаменное чудо,

В небо врезало свои пики.

А на склоне, большим забором,

Оттеснена в овраг избушка…

Под соломенной крышей горе,

На пороге, сидит старушка.

Почернели от века бревна,

Покосилась совсем избушка,

Долгий век здесь живет Петровна

– Сердобольная та старушка.

Огородик теперь под тенью,

Не растет здесь уже морковка,

А за ветхой худой плетенью,

По оврагу бредет коровка.

У Петровны глаза слезятся

– Не поймет она, что за чудо?

То ли церковь, и все крестятся —

То ли барин вернулся – блуда?

Ни сыночка, ни дочки нету

– Они в городе обитают.

Приезжают, конечно, к лету,

Да под осень, картошку тарят.

Не хватает своей копейки…

Не от жизни хорошей едут…

Да и мода – не телогрейки

– Все на хату – своей-то – нету.

де же барин припрятал жилу,

 Обустроив все ладно, к лету?

Иль картошки сажал не в силу,

Обернув капиталом это?

Не расскажет тот барин старушке:

– Грабил он, применяя пытки,

И с братвой на пьяной пирушке,

Все делили чужие пожитки.

Ты бабуля не плачь, не горюй

– Экономика штука сложная

– Поговорка: на всех наплюй

– Государством твоим приложена.

Все законно у нас теперь,

Ну и что ж – от работы горбатая!

Я же сельский – ты мне поверь!

Только пасть у меня зубатая.

И растит страна паразитов,

С кровожадным – вампира взглядом,

А с дворцами из хризолитов,

Сараюшки ютятся рядом.

РЕЦЕНЗИЯ – ТАЛАНТЛИВОМУ ЧЕЛОВЕКУ

Глубокий смысл чудесных строк

– Ваш стиль, прекрасен и высок

– Читается, как песня льётся,

И, образ яркий создаётся,

Там дивной осени пора.

И слышен лёгкий скрип пера…

Меня, тот образ вдохновил

– Достать пергамент, и чернил

– Черкнуть ответ, экспромта ради…

На миг представив: я – писатель.

Возможно, кто-нибудь прочтёт,

Признаний пламенных полёт.