Читать книгу: «Прятки», страница 4

10

– Генри, нужна твоя помощь.

Я тихонько просочилась через открытую дверь в квартиру к ребятам. Последние дни я делала это все чаще, просто потому что меня никто не выгонял, а наблюдать за происходящими здесь делами было слишком интересно, чтобы перестать приходить. Макс подмигнул мне и пригласил присесть рядом, пока Генри разговаривал с каким-то мужчиной.

– Не знаю, у меня сейчас очень много дел, – ломался Генри.

– Перестань! – мужчина стукнул кулаком по столу, похоже, эта ситуация повторялась для него уже не первый раз и терпение просто лопнуло. Но Генри почему-то нравилось его доводить. Он приподнял брови, выражая некоторое недовольство и как бы говоря: «Это я вам нужен, а не вы мне». – Прости, – ответил гость чуть упавшим голосом. – Мне действительно нужна твоя помощь.

– Что это за спектакль? – шепнула я на ухо Максу.

– Спектакль называется «Как мы сотрудничаем с полицией», – шепнул он в ответ. – Это Блэдхам – неплохой следователь, но Генри вьет из него веревки, потому что уже много раз находил для него лично и для его команды какие-то улики.

– Тешит свое самолюбие или у него есть план? – поинтересовалась я, пытаясь понять поведение Генри. За эти дни я уже успела убедиться, что он редко что-то делает просто так, не преследуя какие-либо цели.

– Думаю, первое не исключает второго, – отозвался Макс.

В этот момент Генри слегка кивнул, показывая, что готов выслушать суть дела, а уже потом решать. Блэдхам облегченно вздохнул и присел напротив.

– Ты ведь слышал о Скотти? – начал он.

– Пятикратный чемпион. Лучший бегун на длинные дистанции, который уже второй раз за последнее время терпит поражение. При чем здесь он?

– Он мой друг. Он не может обратиться со своим делом напрямую в полицию, иначе об этом станет известно прессе.

– Он даже не представляет, насколько близок к прессе сейчас, – шепнул мне на ухо Макс.

– Я не опасна. Пишу о профессиях и отношениях и совершенно не интересуюсь сплетнями о знаменитостях. Разве что из личного любопытства, – шепнула я в ответ.

– Странно, что Генри еще не взял с тебя подписку о том, что все, что происходит в этой комнате, остается в этой комнате.

– В этом не было необходимости. А может, он просто забыл?

В этот момент Генри бросил на нас такой взгляд, что нам пришлось быстренько свернуть нашу дискуссию. Зато теперь я точно знала, что он в курсе моего присутствия в его квартире.

– Ближе к сути, – теперь Генри обращался к Блэдхаму.

– Как раз перед первым поражением в дом к Скотти проникли грабители. Забрали спортивную сумку, свалив туда деньги, драгоценности, мелкие гаджеты.

– По мне, так это самое что ни на есть дело полиции, – заявил Генри.

– Если бы дело было в грабителях или деньгах, то да.

– Но они забрали что-то более ценное, даже не подозревая об этом? Что? – догадался Генри.

– То, что ты должен найти.

– Что?

– Сначала скажи, что берешься, и я дам твои координаты Скотти, – на этот раз Блэдхам был непоколебим.

Удивительно, как ситуация меняет человека. Войдя в квартиру, я и заметила его не сразу, хоть он и был ростом выше среднего и достаточно широк в плечах. По сравнению с астеничным Генри, Блэдхам был настоящий шкаф. Но я не заметила этого, пока он не занял твердую позицию. Это было противостояние не физической силы, но силы личности, и зря Генри недооценивал своего собеседника.

– Я не могу работать при недостаточной информации.

– Ты получишь всю необходимую тебе информацию из уст Скотти.

Повисло напряженное молчание.

– Звони, – кивнул Генри. – Прямо сейчас, – добавил он, видя, что Блэдхам хочет встать и выйти.

Они еще пару мгновений сверлили друг друга взглядами, после чего Блэдхам набрал номер.

– Привет, – сказал он в трубку. – Помнишь, я говорил про одного надежного парня, который может тебе помочь? Да. Я дам ему трубку.

Мобильный телефон перекочевал с одного конца стола на другой.

– Что вы хотите, чтобы я нашел? – начал Генри без предисловий. Потом немного помолчал, выслушав ответ. – Я буду у вас через сорок минут, – добавил он и отключился.

– Спасибо, – кивнул Блэдхам и вышел.

Макс подскочил к столу Генри, чтобы посмотреть адрес.

– Да здесь ехать всего десять минут! А ты сам только что маялся от безделья!

– Но я же должен собраться с мыслями, – заявил Генри совершенно безапелляционным тоном. А потом победно улыбнулся и еле сдержал ликующий возглас.

– Ты. Просто. Невыносим.

– Перестань, лучше поехали со мной, это обещает быть интересным, – ответил Генри, не обращая внимания на ворчания Макса.

– Вон Сашку возьми, а у меня еще много дел.

Генри пожал плечами и кивнул мне на выход. Я бы могла отказаться. Могла ведь? Конечно же, не могла, это ведь приключения.

11

– Почему ты с ним так? С Блэдхамом, – спросила я, когда мы сидели в такси.

– А что именно я сделал?

– Тебе ведь было интересно его предложение с самого начала.

– Да, но ему было интересно меня уговорить, так что можешь считать, я сделал ему одолжение, немного поломавшись.

– Как это? – не поняла я.

Генри вздохнул и посмотрел на меня с тоской.

– Люди не ценят то, что достается им без борьбы, – наконец сказал он. – Представь, тебе очень хочется мороженое. Ключевое слово – очень. Дальше два варианта: ты мгновенно находишь холодильник мороженщика, покупаешь его и съедаешь. Вариант второй – ты подходишь, а там вывеска «Ушел на десять минут». Мороженого тебе по-прежнему очень хочется. Ты ждешь эти десять минут, потом еще десять, пока кто-то не говорит тебе, что табличка висит тут уже третий день. А мороженого все еще хочется. Ты идешь к следующему ларьку, и к следующему, и к следующему… Похоже, все мороженщики уехали на забастовку какого-то профсоюза. Ты звонишь друзьям и просишь их посмотреть у себя в округе, где продают мороженое. Только один отвечает, что мороженое есть, и тебе надо только приехать и купить его, но это на другом конце города. Но тебе ОЧЕНЬ хочется мороженое, и ты едешь туда. Приезжаешь, но оказывается, что у тебя не хватает денег. В конце концов, ты берешь недостающую мелочь у друга или исполняешь мороженщику танец или стих, чтобы он это мороженое тебе продал дешевле. Теперь вопрос: после поедания какого мороженого у тебя останется чувство большего удовлетворения, когда ты просто пошла и купила или когда к этому пришлось приложить усилия?

– Скорее всего, после второго, да?

– Однозначно после второго, даже если мороженое в первом случае было объективно вкуснее. Просто потому что во втором ко вкусу мороженого примешивается удовлетворение от того, что ты все-таки это сделала, что ты получила то, что хотела.

– Ага, я – молодец, самооценка растет, лимбическая система выбрасывает мне в поощрение чуть больше эндогенных опиатов⁵.

– Вот именно. А теперь, если заменить мороженое на возможность убедить меня помогать его другу, я только что помог Блэдхаму чувствовать себя более удовлетворенным.

Я немного помолчала, переваривая информацию, и уставилась на Генри восхищенным взглядом. Он говорил на полном серьезе, именно это меня восхитило.

– У тебя потрясающий дар убеждения и совершенно изумительный ход мыслей, не могу сказать, что я согласна, но возразить все равно нечего.

– Обычно люди говорят по-другому.

– Как?

– Самую мягкую форму ты слышала сегодня от Макса… Приехали, пойдем.

Мы вышли у небольшого загородного особняка, окруженного фруктовым садом и невысоким забором. Генри уверенно толкнул калитку и прошел внутрь сада. Я шмыгнула следом. На пороге дома нас встречал хозяин.

– Добрый день. Спасибо, что согласились… – начал он.

– Я еще не согласился, – перебил его Генри, проходя в дом. Даже мне в этот момент захотелось дать ему затрещину. – Где все происходило?

Мы со Скотти переглянулись.

– Здесь. – Он обогнал Генри и провел нас в гостиную к сейфу.

– Много времени прошло. И, конечно же, ваша уборщица уже потрудилась здесь, – Генри неодобрительно оглядывал комнату.

– У Блэдхама есть все фотографии с места преступления, образцы, улики… Но он сказал, что вы лучший, – ответил Скотти совершенно спокойно.

Я даже задумалась, неужели у него действительно пропало что-то ценное. Выглядел он абсолютно уверенным. Только присмотревшись внимательнее, я заметила едва различимую нервную дрожь в левой руке, которая выдавала его истинное состояние.

– Итак, что мы ищем? – Генри вернулся к своему вопросу.

– Мою спортивную сумку, – ответил Скотти после секундной заминки.

Генри сверлил его настойчивым взглядом.

– Вы же понимаете, что если я не буду знать, что именно мы ищем, это займет больше времени и, возможно, так и не приведет к желанному результату.

– Я переживу это, если вы найдете мою спортивную сумку.

Генри вздохнул и подошел к окну. Мне не терпелось спросить, с чего он взял, что Скотти не говорит ему правду, это ведь в его интересах. В его больше, чем в чьих-либо других.

– Если бы вы сказали мне всю правду, я мог бы закончить поиски, не покидая эту гостиную, но раз вы упрямитесь… – он вскочил на подоконник и вышел через окно в сад.

– Вы действительно не говорите нам всего? – мягко уточнила я, скорее, просто из любопытства.

– Это не имеет никакого значения, – вздохнул Скотти. – Если ваш друг найдет мою сумку, этого будет вполне достаточно.

Я удивилась, как люди иногда оберегают свои совершенно никому не нужные тайны, и, решив, что вряд ли когда-нибудь пойму тех, на кого направлены объективы журналистских камер, вылезла в окно вслед за Генри.

К тому моменту он уже добрался до дальней части сада и ходил кругами среди яблонь.

– Стой! – прикрикнул он, когда я подошла на расстояние пяти шагов. Он так забавно присматривался к примятой прошлогодней траве, что я даже не смогла обидеться.

– Может, тебе стоит завести собаку-ищейку для таких случаев?

– С собаками слишком много возни, а еще слюни повсюду и жуткий запах, нет, я как-нибудь сам.

Он еще немного покружился между деревьев, будто в причудливом танце, и исчез. Я пригляделась и увидела небольшую дыру в заборе. Аккуратно обойдя «арену» недавнего выступления Генри, я подошла к забору и выглянула в дыру.

– Они выбрались здесь? – спросила я, просто чтобы что-то спросить. Может быть, все дело в том, что мне нравилось, когда Генри вспоминал, что я есть, или я боялась, что он сбежит без меня, что, в принципе, одно и то же? Этот невероятный парень только хмыкнул, вроде как: «Ты и сама прекрасно понимаешь», и, опустившись на корточки, продолжил исследование подъездной дорожки. К моему несказанному удивлению, на песке остались следы автомобильных шин. Это при том, что после ограбления уже прошло несколько дней!

– Следы их автомобиля?! Ничего себе! Это ведь невероятное везение, – воскликнула я.

– Ты так считаешь? – Генри был настроен более скептически.

Он достал смартфон, сделал несколько снимков автомобильных следов и куда-то их переслал.

– Возможно, нам действительно повезло, это не такие уж обыкновенные покрышки, но сказать наверняка пока ничего нельзя.

– Кто же ездит на ограбление с «не такими уж обыкновенными» покрышками, – удивилась я.

– Думаю, мы скоро это узнаем, – ответил Генри, пробираясь обратно в сад.

– У тебя есть версия, так ведь?

– Есть. А у тебя?

Этот вопрос поставил меня в тупик, но, чтобы не ударить в грязь лицом, я выдала первое, что пришло мне в голову.

– Думаю, это кто-то из хороших знакомых хозяина, кто знал о его привычках и устройстве дома, и главное, что ему так дорога его «сумка» или что бы там в ней ни лежало.

– Разве они не случайно ее прихватили, свалив в нее все награбленное? – по голосу моего спутника совершенно нельзя было понять, какой версии придерживается он сам.

– Вопрос, конечно, резонный, но это было бы слишком скучно и даже несколько нелепо. Унести что-то неимоверно ценное и даже не подозревать об этом?! Такое, конечно, возможно и даже более вероятно в скучном поднебесье, но моя история кажется куда более романтичной. Какой-то невероятный талисман, помогающий Скотти выигрывать его забеги, о котором знают лишь самые преданные друзья, пропал. И это накануне важнейшего соревнования! Соперники в восторге, спортсмен в отчаянии. Главным подозреваемым становится тренер, лучший друг или любимая девушка, переметнувшиеся на сторону соперника. Кстати, кто выиграл последний забег? Нужно выяснить, имеют ли его люди какое-то отношение к Скотти, – меня уже понесло.

– Все ясно. Закрываем дело, здесь больше нет ничего интересного, – хмыкнул Генри.

– По крайней мере, это забавнее, чем простое ограбление.

Мой телефон предательски брякнул в кармане – пришла смс из редакции, мне срочно нужно было отправляться на работу. Бросив на Генри виноватый взгляд, я покинула место преступления.

12

Вернувшись домой, я, естественно, остановилась этажом ниже своей квартиры, слишком велико было желание узнать, чем закончились поиски Великого Искателя. Я постучала и открыла дверь почти одновременно. Две пары глаз уставились на меня. Макс еле сдерживал смех, а Генри был мрачнее тучи.

– Что случилось? – насторожилась я.

– И эта великая предсказательница еще спрашивает, что случилось, – захохотал Макс.

Я недоуменно хлопала глазами, переводя взгляд с одного на другого.

– Эта твоя история про талисман, – Макс попытался перевести дыхание, но его накрыла новая волна смеха.

– Генри? Только не говори, что все оказалось именно так, как я придумала, я ведь просто пошутила…

– В следующий раз шути аккуратнее. И вообще теперь ты будешь решать все проблемы Блэдхама, тебе для этого даже не нужно выходить из дома.

– Вы ведь шутите, да? – предположила я. – На самом деле это было простое ограбление, и грабители понятия не имели, что в кармане обычной спортивной сумки лежат фамильные золотые часы, которые дороги Скотти как память об отце?

Генри посмотрел на меня с нескрываемым интересом.

– Откуда ты вообще берешь эти версии? – наконец, спросил он.

– Просто несу, что первое в голову придет, – ответила я недоуменно.

– Ты слышал?! Она просто несет всякую чушь, понятия не имея, о чем речь, – снова захохотал Макс.

– И много у тебя еще версий? – осведомился Генри.

– Э-э-э-э… я правда не знаю, что на это ответить, потому что не понимаю, что ты хочешь услышать.

– Ладно, – махнул он рукой, – будем считать это простым совпадением. Сумку с талисманом, как ты выразилась, действительно выкрал бывший друг нашего спортсмена, которому надоело быть в тени звезды…

– Просто надоело быть в тени? – опечалилась я.

– Что, по-твоему, недостаточно романтично? – съязвил Генри. – Привыкай. В мире намного больше подлецов с простыми человеческими слабостями, чем героев, попавших в затруднительные ситуации.

– Ладно, ребята, оставайтесь обсуждать человеческие тайны и проблемы, – лучезарно улыбнулся Макс, – а у меня еще встреча сегодня.

– А что это был за талисман? – спросила я, когда дверь за Максом захлопнулась.

– Что? А, талисман, – Генри уже медленно уплывал в страну собственных мыслей. – Да простой старый напульсник, – пренебрежительно бросил он.

Я смотрела на Генри, устроившегося в своем любимом кресле, и никак не могла понять, что же происходит. Все слишком ново, слишком странно и слишком слишком для меня! В груди что-то предательски щемило, и моя злость на его отвратительное поведение никак не уживалась с нежностью к некоторым его нелепым неосмотрительностям. Он был, как мой кот – совершенно невыносим и при этом безумно обаятелен. И, конечно же, абсолютно так же, как и мой кот, не имеющий ни малейшего представления, что он «мой», Генри никак не соотносил себя с окружающими вообще и со мной в частности. Он листал газету, делая вид, что полностью погружен в это занятие, а я смотрела на него не в силах оторваться. То, как он распутывал дела, было для меня верхом человеческой мысли и мастерства, но то, как он при этом себя вел, совершенно не вписывалось в мои представления о «герое моего романа». И все же он нравился мне. Может быть, именно этой своей наглостью и независимостью, но нет. Все дело в законах фигуры и фона. На фоне черного отчетливо выделяется белое, и, наоборот, в абсолютной безупречности особенно явно видны недостатки. Генри весь как будто был соткан из недостатков, и поэтому они выглядели как само собой разумеющееся наполнение, а вот достоинства на этом фоне выпячивались особенно выигрышно.

– Знаешь, я тут кое-что узнал о тебе, – произнес этот невыносимый человек, не отрываясь от газеты, как будто именно в ней он что-то обо мне и узнал. Но желтая пресса еще не заинтересовалась моей персоной, я была в этом абсолютно уверена.

– Ты наводил обо мне справки? – я попыталась вложить в свой голос как можно больше возмущения. Получилось не очень убедительно.

– Естественно. Я ведь должен был узнать, что ты за человек, прежде чем приглашать тебя в свой дом, – ответил Генри совершенно спокойно.

– Подожди. Прежде чем?! – на этот раз возмущение было неподдельным. – То есть ты сделал это еще до того, как я впервые вошла в эту комнату?! Стоп! – Я вдруг осознала страшную истину. – И то, что я пришла, тоже было подстроено? И вся эта беготня по подвалам?

Генри широко улыбался из своего кресла. Он, наконец, сложил газету и, откинув ее в сторону, явно наслаждался произведенным впечатлением.

– И Макс все знал и согласился участвовать?! – продолжала негодовать я, хотя вид его довольного лица скорее вызывал у меня внутреннее умиление, нежели возмущение.

– Э, нет. Не надо никому приписывать мои лавры, я здесь единственный гений влияния и манипуляции, Макс был не в курсе.

Я выдохнула, чтобы не взорваться от переполнившей меня бури эмоций, и в этот момент окончательно убедилась, что я ненормальная. Потому что, вместо того чтобы обидеться, хлопнуть дверью и больше никогда, никогда в жизни с ним не разговаривать, я восхитилась изяществом и простотой всей заданной структуры.

Я опустилась в кресло, держась за голову.

– Какая же я, оказывается, идиотка.

– Не переживай, большинство людей – идиоты. Но раз ты это поняла и ты все еще здесь, ты намного смышленее тех, с кем мне доводилось общаться раньше.

И тут на меня нашло еще одно озарение. Я выпрямилась в кресле, подтянула ноги, сев в позу йога, и уставилась Генри прямо в глаза. Он ответил мне прямым, вопрошающим взглядом. Еще пара секунд, и я была готова спорить, что он чуть-чуть, совсем немного поежился, хотя, возможно, это всего лишь игра теней.

– Почему ты рассказал мне об этом? – наконец, спросила я.

Он улыбнулся уголками губ, но ничего не ответил.

– Очередная проверка. Конечно. Но для чего?

– Хотел предложить тебе сотрудничество.

– Сотрудничество? – удивилась я.

– Да. Мне нужны толковые люди в разных сферах.

– Иметь своего человека в прессе… вот в чем дело, – честно сказать, я немного расстроилась. С другой стороны, а что я получаю взамен? Общение с неординарными людьми, такими, как Макс и Генри, приключения, которых точно будет хоть отбавляй, признание и удовлетворение одной из самых больших и самых запрятанных моих потребностей – быть полезной. Но нельзя вот так просто взять и согласиться! – А что я получу от этого сотрудничества? – спросила я у Генри, раз уж он разбил мои иллюзии вдребезги, пускай сам что-нибудь предоставит взамен.

Он задумался на некоторое время.

– Ты ведь хочешь помогать людям? А еще тебе жутко надоела твоя скучная однообразная жизнь, иначе ты бы не сбежала из дома. Я бы предложил тебе денег, но знаю, они не сильно тебя интересуют, – он еще раз внимательно меня оглядел. – На самом деле ты сама всегда мечтала об этом, даже когда еще не знала, что так может быть, иначе ты бы уже давно здесь не сидела.

Это больше не была простая манипуляция. Он выложил все карты на стол, и я могла выбрать: уйти и упустить шанс на лучшие в моей жизни приключения или остаться и в довесок к приключениям получить неимоверную кучу проблем. Я посмотрела в его изумрудного цвета глаза, и это все решило.

13

Пару недель спустя я застала Макса за странным занятием.

– Что ты делаешь? – я заглянула ему через плечо и потерялась в огромном количестве карт и схем на столе и мониторах компьютера.

– А на что это похоже? – спросил он, не оборачиваясь.

– На что-то незаконное.

Он засмеялся.

– Все не так страшно. Я нашел эти карты в библиотеках, книжных магазинах и мировой паутине, значит, они не такие уж секретные.

– Не такие уж? Звучит малообнадеживающе. Тебе не кажется, что этого недостаточно?

– И откуда ты взялась, такая правильная? – вздохнул он.

– Ладно, – сдалась я, все-таки любопытство во мне оказалось сильнее законопослушности. – Зачем тебе все эти карты и почему их так много? – я пролистала несколько карт в стопке. – Это только наш город или нет?

– Ты настолько внимательная или просто хорошо угадываешь?

– Скорее второе, – улыбнулась я.

– Да, все карты нашего города, и большинство отражает подземные коммуникации разного времени. Хочу свести их все в одну программку.

– Типа самого навороченного навигатора по подземным ходам нашего города?! Ты это можешь? – восхитилась я, уставившись на него горящими глазами. – Все карты подземных ходов! Это же невероятно!

– Не только подземных ходов, но и множества просто потайных лазов в домах.

– В домах?!

Макс снова засмеялся, видя, как меня изнутри разрывают противоречивые чувства интереса и возмущения.

– Ну, скажи, что это восхитительно, такая характеристика нравится мне гораздо больше, чем разговоры о незаконности, – подмигнул он.

Боже, и куда делась та пай-девочка, которой я когда-то была? Наверное, осталась на дереве во дворе моего дома.

– И что, у тебя есть все улицы, все дома, все районы города?

– Большинство, – победно улыбнулся Макс. – Я собираю их уже несколько лет, ты даже не представляешь, сколько архивов мне пришлось перерыть, не говоря уж об интернет-ресурсах. Если ты не будешь сильно на меня шипеть, могу признаться, что базы данных Внутренней Безопасности пришлись очень кстати, но и у них оказалась разве что половина всего, что я накопал.

– То есть твой навигатор будет круче, чем вся база Внутренней Безопасности?! Нас точно всех посадят, – обреченно вздохнула я, падая на стул рядом с Максом. – Дай хоть посмотреть, за что.

– Ничего, так и быть, я возьму всю ответственность на себя и скажу, что никто не был в курсе моей деятельности, – наигранно возразил он. – Осталось немного доработать трехмерное расположение… Есть, правда, еще один совершенно непроверенный участок, – он достал из-под завала ветхую карту как будто из позапрошлого века. Я взглянула и не поверила своим глазам. Это была карта моего любимого Парка, только помимо всех аллей и дорожек на ней имелись непонятные пунктирные обозначения.

– Откуда у тебя этот раритет? – удивилась я, аккуратно раскладывая карту на столе. – Я обошла все библиотеки в поисках хотя бы обычной исторической карты Парка, и нигде не сохранилось ни одной довоенного времени, а у тебя есть это.

– Достал в одной букинистической лавке, – хитро улыбнулся Макс.

– И хозяйка, конечно же, с радостью ее тебе отдала?

– Не совсем. В этой лавке хозяин. Но у него есть прелестная дочь.

– То есть я почти угадала. Вскружил бедной девочке голову, и как тебе не стыдно? – покачала головой я, стараясь скрыть шутливую улыбку.

– Но-но, эта девочка оказалась не так проста, так что мне пришлось выложить круглую сумму, чтобы просто взять карту в аренду на некоторое время, – возмутился он.

Я снова взглянула на историческую ценность, которой место скорее в музее, чем на столе.

– И ты хочешь сказать, что весь Парк и сейчас испещрен подземными ходами?

– Честно говоря, не уверен, – ответил Макс, – на то, чтобы лично все проверить, не хватило времени. Скорее всего, некоторые из них засыпали специально, некоторые обвалились от времени, но кое-какие остались, не зря наш Парк так любят сталкеры.

– Я и не знала.

– Ты еще скажи, что понятия не имеешь о потайных ходах в нашей Усадьбе… Серьезно? – Макс уставился на мои округлившиеся от удивления глаза. – Сашка, я тебе поражаюсь.

– Сейчас я сама буду себе поражаться. У нас есть Потайные Ходы?!

– Ну, не то чтобы совсем Потайные и прямо Ходы, – начал Макс, – но черные лестницы с переходами не по главному коридору и неприметным выходом на улицу – имеются.

– Ты мне покажешь? – подпрыгнула я на стуле. – Пожалуйста-пожалуйста! – я потянула его за руку.

– Хорошо, – засмеялся он, – только чуть позже.

– Чуть позже?! Но я же умру от любопытства прямо у твоего рабочего стола! Зачем тебе тут неприглядный труп, он будет распугивать посетителей.

– Да ладно, наших посетителей уже ничто не испугает, – махнул он рукой, – но, так и быть, живой ты мне нравишься больше, кто же еще будет так радостно восхищаться моими изобретениями.

Мы минут сорок бродили по темным закоулкам Усадьбы. Оказалось, что из любой квартиры можно выйти на узкую потайную лестницу и пройти по ней на все этажи или же выйти во двор, практически в куст жасмина. Это оказалось совсем как в шпионских фильмах, я даже не подозревала, что что-то подобное может быть у меня под самым носом. Макс признался, что иногда выводит девушек по этой лестнице на этаж, минуя их общую с Генри гостиную, чтобы не «травмировать неустойчивую психику бедняжек». Почему у всех его девушек неустойчивая психика, я выяснять не стала, все-таки он сделал мне большой подарок.

Когда мы вернулись к картам, я была готова простить ему практически что угодно и жадно косилась на карту моего любимого Парка.

– Я не могу ее тебе дать, – Макс поймал мой взгляд. – Но мне было бы очень полезно, если бы кто-то проверил все тамошние лазы…

Я сглотнула, боясь спугнуть свою удачу.

– И ты мог бы доверить это мне?

– И получить нагоняй от всех наших знакомых, что отправил тебя в жуткие и опасные подземелья?! Ну уж нет! – возмутился он, вставая и направляясь к кухне, оставляя меня наедине с заветной картой. – Налить тебе чай? – спросил он как ни в чем не бывало.

– Общение с Генри плохо на тебя влияет, – засмеялась я. – Тебе вовсе не нужно устраивать всякие интриги, со мной можно просто договориться.

– Ладно, – сдался Макс, возвращаясь обратно. – Мне действительно будет полезна твоя помощь, и лучше, если ты будешь со мной на связи, если вдруг что-то пойдет не так. А спектакли, как будто никто ничего не понимает, оставим нашему общему другу. Предлагаю тебе сделать фотографии карты и обследовать Парк по квадрантам…

Он стал водить пальцем по карте, показывая, с чего лучше начать и где какие пометки ставить. Я была абсолютно счастлива.