Читать книгу: «Сказка о проклятой принцессе», страница 5

Через несколько недель ворон отвел нас на вершину самой красивой горы на свете. Мы спали на мерзлой земле, но нам не было холодно в мантиях ведьмы. Везде, куда бы мы ни пошли, была растоптанная тропа.

Когда мы были на вершине, Диана взяла меня за руки, посмотрела мне в глаза и сказала:

– Запомни это мгновение. Помести его в свою шкатулку… И когда тебе будет казаться что жизнь – беспросветный мрак, и у тебя больше нет сил – открой эту шкатулку и посмотри, какую красоту тебе довелось увидеть. И пусть эта красота заполнит тебя внутренним светом.

Когда она говорила, солнце садилось. И мы свидетельствовали рост друг друга на фоне самого алого заката в наших жизнях.

14.

Через месяц я вернулась к дому Дхумавати, и она начала мое обучение. Она отвела меня к глубокому озеру в сердце леса. Уже лежал снег, но озеро не замерзло, и вода в нем была теплой.

Дхумавати велела войти в воду. Я разделась, обнаженная вошла в озеро. Я погружалась все глубже и глубже, пока не оказалась на самом дне.

На дне я увидела водоросли, ярко-красные мухоморы и причудливых существ. Они были не то чтобы злые или отвратительные, но в них было что-то правдиво-темное. Такое настоящее, безжалостное, жизненное. Как менструальная кровь или глина, или земля с копошащимися червями, или слизь на коже только что рожденного младенца.

Мне не страшно. Я чувствую, что могу быть хозяйкой в этом подводном мире, вот только ноги облепила какая-то вязкая черная субстанция. И она поднимается все выше и выше, пока не доходит до горла и не начинает меня душить.

⠀– Что ты можешь с ней сделать? – раздается голос Дхумавати глубоко под водой.

– Не знаю. Может быть, дышать, – я хочу сказать: “выдыхать”, но почему-то не могу вспомнить слово.⠀

– Во что ты можешь ее превратить?⠀

– В когти и клыки.

⠀Черная вязкая субстанция собирается, уплотняется и превращается в мои клыки и когти. Теперь я чувствую себя естественной частью этого темного, правдивого мира. Теперь я здесь хозяйка.

– Когти и клыки нужны тебе, чтобы нападать? – спрашивает лесная Ведьма.

– Нет, чтобы защищаться.

С новым оружием я чувствую, что могу стремительно и быстро бежать по морскому дну. И я бегу, опьяненная своей силой, пока Дхумавати не вытаскивает меня за волосы из воды.

На берегу клыки и когти исчезли.

– Тебе еще предстоит вырасти их, – сказала Дхумавати, – на это потребуется время.

⠀

15.

Каждый день Дхумавати давала мне задания. Все такие же: стирать, отделять зерна от плевел, убирать дом, перебирать кости. Только теперь я должна была делать их не просто так.

Когда она отправляла меня стирать на озеро, говорила: “Перебирай свои личины, свои маски. Смотрю в водную гладь и знакомься с каждой”.

Когда я должна была отделять зерна от плевел, она говорила: “Пересматривай все свои верования. На каждое пристально смотри, словно бы чужими глазами. Ненужное – отсекай, нужное – оставляй”

Когда я убирала дом, она призывала меня очищать воспоминания. “Твое настоящее и будущее обусловлено воспоминаниями ума о прошлом опыте. Научись его отпускать”.

Когда я перебирала кости, я думала о смерти. “Пока ты не смиришься со своей смертью, не сможешь жить. Страх смерти будет застилать тебе глаза. Ты будешь лгать себе, что бессмертна, что еще есть время и ты можешь отложить важное на завтра. Только когда ты осознаешь, что смерть может коснуться тебя в любой момент – начнешь жить”.

По вечерам Дхумавати отводила меня в подвал. Там было огромной зеркало, и я должна была часами в него смотреть.

Иногда я не видела ничего. Иногда появлялась маленькая, израненная, плачущая девочка. Я знала, что эта девочка – я, и ненавидела ее. Я кидала в зеркало камни, чтобы уничтожить ее, но это было невозможно.

– Ты должна взять ее на руки и убаюкать, – говорила Дхумавати.

Иногда я видела себя со свиным рылом, пожирающую чужие запасы. Или себя с искаженной гримасой, стекающей изо рта желчью и полными ненависти глазами.

– Ты должна взять ее на руки и убаюкать, – говорила Дхумавати, – Ты должна узнать, зачем она нужна тебе, какое служение она выполняет.

Но я лишь кидала в зеркало камни и кричала:

– Убирайтесь!

16.

Все изменилось, когда я увидела Смерть, стоящую за левым плечом.

Как обычно, я перебирала кости, а затем стирала одежду Дхумавати на озере и всматривалась в водную гладь, чтобы разглядеть свои маски. И вдруг вместо масок увидела Ее.

Мгновение она смотрела в мои глаза, но этого было достаточно, чтобы расколоть мир на “До” и “После”.

Я больше не могла упиваться страданиями, наслаждаться вязкой жалостью к себе. У меня больше не было времени. Смерть в любой момент может положить костяную руку на мое плечо.

Я стала плодородной, и начала печь пироги, воспевая жизнь.

Я вернулась в подвал к зеркалу и укачивала на груди раненую девочку, свинью, нищенку, желчь и ненависть. А за моей спиной в зеркале отражались пепельная собака матери, оберегающая меня от страшных бед, и огромный каменный великан с лицом моего отца.

17.

Глубокой зимой в дом Дхумавати пришла Диана. Я напекла пирогов и заварила травяной чай. Мы сидели у камина на ковре. Я положила голову ей на колени, и она мягко гладила меня по волосам. Рядом Дхумавати мерно качалась в кресле и вязала чью-то судьбу. Она была похожа на добрую старушку, готовую каждого накормить из своих гигантских, свисающих до пола грудей, и лицо ее словно бы светилось изнутри.

– Мне кажется, что любить – это как гладить кота, – говорила Диана, – Ты гладишь его, потому что это в радость и тебе, и ему. Никто не гладит кота, зачем-то: чтобы кот потом сделал что-то важное или погладил в ответ. Или чтобы чувствовать свою ценность. Нет, гладить кота приятно – в этом всё дело. Маловероятно, что ты будешь гладить кота из чувства вины и глубокого долга. Никто не скажет: "Я такой плохой хозяин, должен лучше и больше гладить кота, и вообще всех котов на земле, а то как они проживут без ласки!". Просто хотеть— это легко и приятно, ты ничего не теряешь*.

Если бы я была котом, в этот момент я бы сладко урчала.

– Гладить кота – это уметь любить – продолжала Диана, – Не тискать, не дергать за хвост, а искать касание, что будет приятно вам обоим. Потому, что ты умеешь любить, поэтому и любишь*.

Я смотрела, как отражаются на ее лице игры пламени, и думала: “Какая же красивая! И столько любви в ней, и так много для меня. Неужели это все мне? За что?”

– Я осознала, — говорила Диана, наливая чай и разрезая горячий, дымящийся пирог, – что пребывала в детской иллюзии. Каждый из нас проходит путь от детства к зрелости. Что это за путь? Это дорога, на которой мы расстаемся с детскими иллюзиями и надеждами. Сказочные иллюзии нужны ребенку, чтобы выжить. Взрослого, более могущего человека, они ограничивают. Кто-то не может расстаться с фантазией, что смерть его не коснется, и что где-то для него есть вечный родитель. Другие пребывают в иллюзии, что нечто может быть тотальным. Они верят, что отношения можно построить, хотя их можно только строить, последнего кирпичика нет. Третьи не теряют надежды, что мир справедлив. Хорошие будут вознаграждены, плохие – наказаны*.

– В какой же иллюзии пребывала ты, Диана?, – спросила я.

– В иллюзии, что я должна опираться только на себя, а полагаться на других значит стать слабой и неспособной выживать. Я верила, что мне не нужны другие. Если они есть – хорошо, но я не нуждаюсь в них, потому что должна сама себя поддерживать и сама справляться с трудностями. Теперь я вижу: это не так. В чем-то лучше опираться на себя, но так же мне МОЖНО нуждаться в помощи и получать ее. Когда я увидела это, мне стало доступно ценить участие других людей в моей жизни. Сейчас я признаю свою потребность в привязанности*.

Мы гугляли по зимней тропе и слушали, как под ногами скрипит снег, как птицы поют свои зимние песни. Сквозь хвойные ветви деревьев в Лес проникал свет, и мы подставляли ему свои лица и купались в солнечных лучах.

– Я предлагаю, — говорила Диана, – не говорить “погода хорошая” или “погода плохая”. Я думаю, такие суждения сужают нас, мы возражаем жизни. Гораздо лучше говорить: “мне холодно” или “мне хорошо, меня греет солнце”. Мы не можем изменить погоду, но можем изменить свое состояние. Если я знаю, что мне хорошо под солнцем, я остановлюсь и погреюсь под его лучами. Если мне холодно, я могу уйти в дом и сесть у камина или одеться теплее. Но я ничего не могу сделать с погодой, она не хорошая и не плохая. Она такая какая есть*.