Читать книгу: «Ищите женщину», страница 5

Глаза Эйтана Сандлера блеснули, и детектив Ланц вспомнил иллюстрацию из старой книги об истории Великой Реформы: его предок Нааман, сумасшедший ученый, помешавшийся на идее научить вампиров жить под солнцем, коронует сам себя жреческим обручем.

– Почему бы и нет? Это будет захватывающая охота. Приготовлю кофе – и воздадим должное сладкому, если коллеги еще не все умяли.

Помедлив, Кристофер кивнул.

– Я «за».

Глава 6

10 августа 1978 года, четверг, утро

Новая половина Треверберга, деловой квартал, кафе «Уютный Треверберг»

Линн допил остатки молочного коктейля, взял с тарелки свой тост, поднес к глазам и придирчиво оглядел.

– Опять корочку оставили, – прокомментировал он. – Каждый раз прошу обрезать, но они будто не слышат.

– Это же тост, а не бутерброд, – ответила Саида. Обычно завтрак она не пропускала, но сегодня есть не хотелось, и ее заказ был скромным: крепкий черный кофе. – И что у тебя за история с этими корочками?

– Они провоцируют рак, – заявил племянник, выковыривая из тоста начинку.

– Не говори глупостей. Во-первых, ты темный эльф, и рака у тебя быть не может. Во-вторых, ты читаешь слишком много глупых статей.

Несколько секунд Линн молчал, изучая раскуроченный тост.

– Они мерзкие, – привел он очередной аргумент. – Дались тебе эти корочки, тетя Саида. Почему ты ничего не ешь? А, ну да. День рождения. Неумеренное употребление спиртных напитков вредит здоровью. У тебя похмелье? Надеюсь, вчера ты не водила пьяной? Хотя чего тебе бояться. Если ты получишь штраф, Рихард отошлет его в полицию вместе с отрезанным ухом несчастного парня, который его выписал.

– Я не водила пьяной, и похмелья у меня нет. Не выспалась, только и всего.

Племянник поиграл бровями.

– Рихард не давал тебе спать? Или ты познакомилась в клубе с каким-нибудь красавчиком? Ты говорила, что тебя не держат на коротком поводке, вовсю пользуешься свободой? Напомни, куда вы ходили? А, в «Белую сову».

Саида вспомнила о встрече с Ливием Хиббинсом, и щеки предательски порозовели.

– Все останется между нами, – добавил Линн. – Я нем как могила, сама знаешь. Мне можно доверить любой секрет.

– Тебе уже исполнилось восемнадцать, но это еще не означает, что мы будем обсуждать подобное.

– Да мы вроде ничего не обсуждаем, – тут же пошел на попятную племянник. – Просто… м… как это называется? Ведем светскую беседу. Ты интересуешься тем, как у меня дела в школе, я интересуюсь тем, как у тебя дела в бизнесе. К слову, как у тебя дела в бизнесе?

Он широко улыбнулся, вмиг превратившись из задумчивого юноши в озорного мальчишку. Саида подумала о том, как он похож на сестру. Чего в этих мыслях было больше: приятной ностальгии по давно ушедшим дням, темной удушающей тоски по ним же или боли, от которой нет лекарства? В ожидании ответа Линн потрепал пятерней пышные кудри цвета воронова крыла, вспомнил, что мгновение назад ковырялся в еде, чертыхнулся и взял салфетку.

– Все ладно, – сказала Саида.

– Звучит не очень. Ты должна говорить «блестяще, просто блестяще, я зашибаю миллионы, и у меня самые довольные в Треверберге клиенты». Нет, правда. Вид у тебя странный. Ты какая-то… не знаю. Замороженная, что ли.

– А как у тебя дела в школе?

– Блестяще, просто блестяще. В сентябре сдаю последние экзамены экстерном и освобождаюсь из этого рабства. – Линн вновь собрал тост, оставив на бортике тарелки ненавистные корочки, и откусил большой кусок. – Буду скучать только по баскетбольной команде. И мистеру Саймону, преподавателю истории. Он говорил, что в древности обучение было что надо. Никому не вдалбливали в голову дурацкие правила, всех учили думать, сомневаться, задавать вопросы. Это называлось «академией». В эпоху Возрождения академию попытались возродить.

– Да, академия Кареджи в Италии, – кивнула Саида.

– Именно. А потом облеченные властью поняли, что образованные люди опасны. Своим критическим мышлением они ставят под угрозу существование социальных норм и общества в целом. И появилась система образования, которая стрижет всех под одну гребенку. Готовит клерков, сдыхающих на работе от безысходности и ненависти к своему делу. Зато они послушны, как стадо овец, и всего боятся. А тому, кто боится, легко внушить любую глупость.

– Мистер Саймон так и говорил?

– Ну нет, конечно, – отвел глаза племянник. – Я немного развил его мысль. В вольной форме. Но он был адептом классического образования. Знаешь, как у нас, – пояснил он, имея в виду темных эльфов. – Маленькие группы, наставник, передача мудрости предков и всестороннее развитие: от фехтования, спорта и верховой езды до языков, магии и целительства. И все предметы, которые мы изучали, были интересны. Почему? Потому что наставник мог объяснить, зачем это нужно, и позволял задавать вопросы. В том числе, каверзные и еретические. Я мог спросить что-нибудь вроде «что, а бабы в древности и правда вели за собой армию? Бабы? Серьезно?» и не получал за это по уху. Но пойди спроси у школьного преподавателя о том, зачем мне высшая математика. Или основы государства и права. Накалякает в дневнике замечание красной ручкой и поднимет страшный шум. Был у нас такой предмет – основы религии. Очень похоже на нашу историю культов, только в сто раз скучнее. И вот начали мы изучать христианство. Я говорю: «Знаете, миссис Джойс, Иисус был реальной исторической личностью, и всему, что происходило в его жизни, есть четкое объяснение. За ним шли не потому, что он был сыном бога, а потому, что он был чертовски харизматичным малым. Руками лечили и до него, это древняя система целительства, родом из Японии. На вашем месте я бы не верил так слепо историческим источникам. А даже если мы предположим, что все это правда, объясните мне вот что. Парень говорил: «Возлюби ближнего своего, как самого себя». В смысле, пожертвовать собой и позволить себя распять, да еще и во всеуслышание объявить, что это жертва ради человечества – это любовь? Выходит, все должны жертвовать собой ради ближнего? Эта философия кажется мне как минимум странной. И зачем подставлять вторую щеку, если можно как следует двинуть по второй? На востоке так и поступают. Если кто-то обесчестил твою сестру, ты не успокоишься, пока за нее не отомстишь, убив всех братьев виновного. Око за око, зуб за зуб. Никаких тебе вторых щек и «бог простит его, заплутавшего».

Саида сделала глоток кофе и вернула чашку на блюдце.

– Что сказала бабушка, когда миссис Джойс вызвала ее в школу?

– На месяц лишила меня карманных денег, а потом спросила, осознал ли я вину. Я сказал, что не готов обсуждать это без своего адвоката. И тема была закрыта.

– Ты и вправду думаешь, что «око за око, зуб за зуб» – подходящее правило для современного мира?

Линн прожевал очередной кусок тоста.

– Очень даже, – сказал он. – Если кто-то причинит тебе вред, Рихард превратит его в котлетный фарш и не будет волноваться по поводу законов и общепринятой морали. И я накостыляю тому, кто поднимет руку на Хоуп. Чем современный мир отличается от древности? Мужчины не должны вступаться за женщин? Только не начинай со своими феминистскими лозунгами. К слову, ты не ответила на мой вопрос. Почему ты сегодня замороженная?

От необходимости отвечать Саиду избавила подошедшая к столику официантка.

– Мисс Голдстоун, вас к телефону, – сказала она. – Из клуба. Говорят, срочно.

Голос на другом конце провода владелица «Пурпурной дымки» не узнала, и мужчина представился:

– Здравствуйте, мэм. Я Джоэль, один из водителей мистера Блэка. Мы привезли вам спиртное, но секретарши на месте нет. Тут вообще никого нет, только охранники, а они не имеют права подписывать бумаги. В котором часу вы приедете на работу?

Свои дни Саида планировала с точностью до минуты, и сегодняшний исключением не был. Обычно она просыпалась в одно и то же время, но этим утром открыла глаза на целых полтора часа раньше. Разбудила Рихарда, который в кои-то веки никуда не торопился и ради нее наплевал на священный ритуал: отменил утреннюю пробежку. Кажется, они целую вечность не занимались любовью вот так, медленно и сладко, забыв обо всем на свете. Она почти забыла, как удивительно сочетаются нежность и страсть в ее мужчине, как хорошо он успел изучить ее тело, и как тонко он умеет чувствовать ее настроения.

После они долго лежали, обнявшись, поверх одеяла и говорили о ничего не значащих глупостях. Пальцы Рихарда рассеянно гладили ее спину. Когда он рассмеялся над очередной глупой шуткой, понятной только им двоим, Саида представила, что эти пальцы принадлежат другому. Вежливому управляющему «Белой совы», красивому мужчине с открытой улыбкой и холодными серыми глазами. Она вспомнила, как он прикоснулся губами к ее руке – обыкновенный светский жест, ни намека на что-то интимное – и от приятной усталости не осталось и следа.

«Что такое?», – удивленно спросил Рихард, заметивший, как изменилось выражение ее лица. «Все хорошо, – уверила его Саида. – Мне пора. Много дел. Да и у тебя, наверное, тоже?». Дела у нее были, но не так много – и ни одного срочного. В «Пурпурную дымку» она планировала приехать после обеда, но звонок водителя перевернул все с ног на голову. Куда подевалась Мелани?.. Ах да. Она предупреждала, что придет после десяти.

– Простите, что? Вы привезли спиртное? От мистера Блэка?

– Ну да. Все, что он вам задолжал, за три месяца.

– Кажется, я чего-то не понимаю. Когда я говорила с мистером Блэком в последний раз, он сказал, что хочет разорвать наш контракт.

– Слушайте, леди. Контракты – не моя забота. Я простой работяга, который проводит за рулем по двенадцать часов в сутки, и я привез вам кучу бутылок с дорогим виски, шампанским и прочей чепухой. Так когда вы явитесь? Мне нужна ваша подпись.

***

Спустя полчаса

Новая половина Треверберга, Ночной квартал, клуб «Пурпурная дымка»

В первой половине дня Ночной квартал походил на заброшенный город в европейской глубинке: редкие машины на дорогах, еще более редкие пешеходы откровенно заспанного вида, заполненные до верха мусорные баки. Миновав главный вход «Пурпурной дымки», Саида свернула на узкую улочку и направилась к высоким сетчатым воротам. Охранник в будке, читавший «Треверберг Таймс», отложил газету и помахал ей рукой.

– Доброе утро, мисс Голдстоун. Парни там. – Он указал в направлении складского помещения, возле которого стоял грузовик с логотипом «Спиртных напитков Блэка». – Я сварил им кофе и принес немного еды. Пусть позавтракают.

– Спасибо, Стив. Все уже разгрузили? – Взгляд Саиды скользнул по деревянным ящикам, сложенным вдоль стены. – А это что?

– Не поместилось, мэм. Внутри полно пустых ящиков, но их должен выносить бармен. Линда делает это раз в неделю, по четвергам. А сегодня как раз четверг. Она планировала приехать пораньше и спокойно разобраться со всем, чтобы никто не мешал. Записывает серийные номера, наименования и остальное, а потом отсылает мистеру Эверетту. Никто не ожидал, что на нас свалится подарочек от Блэка, да еще в такой час.

Саида молча разглядывала стройные ряды ящиков. Линда работала в «Пурпурной дымке» еще в те дни, когда клуб принадлежал Дональду Оуэну, прекрасно справлялась с огромным баром и не отчитывалась перед начальницей о мелочах. Почему нельзя просто вынести чертовы ящики? Зачем Рамону Эверетту нужна вся эта информация?.. Должно быть, дело в подпольной торговле алкоголем. Его юристы десять раз проверяют бумаги от владельцев клуба и поставщиков, сверяют суммы и названия напитков. Дьявол в деталях.

– Позвоню ей и попрошу приехать. Скажу, что заплачу внеурочные по двойному тарифу.

– Уже позвонил, мэм. С учетом того, что живет она за городом, а «пробки» сегодня такие, что хочется плакать кровавыми слезами, будет часа через полтора. – Стив опустил на нос солнцезащитные очки и посмотрел на хозяйку клуба. – Рад, что вы с Блэком нашли общий язык. Он козел, не отнять, но в делах ему равных нет.

– Конечно, – рассеянно отозвалась Саида. – Хорошего дня.

– И вам, мисс Голдстоун, – на прощание приподнял кепку охранник.

Остановив машину возле белого «форда», на котором ездил Стив, владелица «Пурпурной дымки» достала ключи из зажигания, бросила их в лежавшую на пассажирском кресле сумочку и потерла ладонями щеки. Что это за история с внезапно подобревшим Джаредом? Неделю назад он говорил, что поставок ей не видать (если не будет выполнен «очень интимный» пункт договора), а в последний раз даже не снизошел до беседы. Рихарду надоело слушать ее жалобы, и он решил вмешаться? Вряд ли. Он знал по опыту, что это чревато скандалом.

И тут Саиду осенило. Вчера вечером она рассказала Ливию Хиббинсу все в деталях. И… что было дальше? Он поговорил с Рамоном? Нет. В противном случае мистер Эверетт позвонил бы ей посреди ночи и спросил, почему она не поставила его в известность. И разговор вышел бы некрасивый. Рамон решил не звонить ей посреди ночи и сперва разрешить вопрос с Джаредом? Саида не удивилась бы, узнав, что он заявился к мистеру Блэку домой и сделал ему предложение, от которого тот не смог отказаться. К примеру, такое: «Я отрезал вам одно ухо и отрежу второе, если вы не привезете даме спиртное». Но с чего бы Ливию Хиббинсу делиться этим с кем бы то ни было? Он только и делает, что работает, даже на свидания с Сильвией времени не находит, не говоря уж о задушевных беседах с Рамоном, который тоже вкалывает, как проклятый.

Саида взяла сумочку, захлопнула дверь машины и направилась к водителям. Они сидели в деревянной беседке, пили кофе и за обе щеки уплетали бутерброды.

– Привет, мисс Голдстоун! – поздоровался один из них. Второго, смуглокожего, звали Тайлер, он приезжал сюда часто. А этот, наверное, Джоэль, который ей звонил. – Спасибо за еду и кофе, очень вкусно!

– На здоровье. При случае поблагодарите еще и Стива, это он организовал.

– Уже поблагодарили. Извините, что отвлекли вас от дел, но наш козел… в смысле, мистер Блэк настоял на том, чтобы на документах стояла ваша подпись. И ваша печать.

– Мой бармен приедет через час с лишним, нужно будет внести оставшиеся ящики на склад. Стиву после операции нельзя поднимать тяжелое, а мы с Линдой не управимся в одиночку. – Саида улыбнулась. – Вы нам поможете?

Водители переглянулись.

– Отвезем несколько заказов и вернемся через полтора часа, – сказал Тайлер.

– Большое спасибо. Я позвоню мистеру Блэку и объясню причину вашей задержки, если у него возникнут вопросы.

– Никаких вопросов, мэм, – отозвался Джоэль. Волосы у него были светлыми, а глаза – ярко-голубыми. Викинг. Швед или норвежец. У Тайлера корни, судя по всему, были ливанскими, и вместе парочка смотрелась эффектно. Джаред Блэк с удовольствием нанимал всех, кто умел и любил усердно работать, в то время как другие с подозрением относились к людям восточной наружности. – Хозяин велел обслужить по высшему разряду. Если хотите, поможем вашему бармену расставить бутылки.

– С бутылками Линда справится сама. Обслужить по высшему разряду? Прямо так и сказал?

– Ага, – подтвердил Тайлер. – Говорит: «Друзья мистера Хиббинса – мои друзья, и они достойны лучшего». С мистером Хиббинсом дружит половина Ночного квартала, но ваш случай особый…

Пальцы Саиды вцепились в сумочку так, будто кто-то хотел ее отобрать.

– Почему особый?

Тайлер и Джоэль вновь переглянулись, забыв про кофе и еду.

– Ну вроде как… вы попросили его помочь, разве нет? – осторожно спросил последний и, не дождавшись ответа, продолжил: – Обычно мистер Хиббинс говорит с Джаредом по телефону, а тут пришел лично.

– И что было дальше? – поинтересовалась Саида, чувствуя, что ответ ей не понравится.

– Вы же не разыгрываете нас, мэм? – поднял брови Тайлер. – А то мы расскажем что-нибудь эдакое. Секретное.

– Говорите, – потребовала владелица «Пурпурной дымки». – Это мой клуб, и я никаких секретов не потерплю. Что сделал мистер Хиббинс? Он дал вашему хозяину денег?

– Он дал ему леща! – ответил Джоэль.

Мужчины расхохотались, да так громко, что Стив на мгновение выглянул из своей будки. Сумочка выскользнула из пальцев Саиды и шлепнулась на асфальт.

– Объяснитесь, – заговорила она прежним тоном, но уверенности в нем поубавилось. Ей и вправду нужно это знать? Зачем?

Тайлер заглянул в пустой стакан из-под кофе.

– Ну, – начал он. – Мистер Хиббинс пришел к мистеру Блэку сегодня утром. Рано, еще и восьми не было. Пришел с помощником, как там его?

– Роберт, – подсказал Джоэль.

– Да, Роберт. Он раньше на мистера Эверетта работал, а теперь работает на мистера Хиббинса. Секретарь-референт. Составляет расписание, решает разные вопросы. Все лучше, чем выбивать из людей долги и резать руки-ноги. Парень вытянул счастливый билет. Теперь у него нормальная цивилизованная работа. Мистер Хиббинс босс что надо. Правда, энергии у него слишком много, а еще он любит контролировать все подряд. И бывает страшно въедливым. Иногда лично просматривает заказы, до последней бутылки. Но в остальном – полный порядок.

Он прервался для того, чтобы дожевать бутерброд, и Джоэль перенял эстафету.

– Вот, значит, заявляются они с Робертом с утра пораньше и подходят к нам. А мы с ребятами кофе пили перед сменой. Поговорили немного о разном. Слово за слово, мистер Хиббинс спрашивает: «А Саиде Голдстоун вы тоже поставляете спиртное?». Мы сказали, что да, без задней мысли. Говорим, что, дескать, вы – наш постоянный клиент, но в последнее время у вас с мистером Блэком кое-какой конфликт, так что положение шаткое. Сумочка, мэм, – добавил он, указывая пальцем в нужном направлении.

Саида скрестила руки на груди.

– Продолжайте.

– Потом мистер Хиббинс пошел в кабинет к мистеру Блэку, – сказал Тайлер, дожевав бутерброд. – Взял канцелярский нож, приставил к его горлу и говорит: «Либо мисс Голдстоун получит свой товар сегодня же, либо я убью твою жену и твоих детей у тебя на глазах, а потом сниму с тебя кожу». Это нам Чарльз рассказал, помощник мистера Блэка, – доверительно пояснил он. – Не подумайте, он под дверью не подслушивал. Просто у него слух как у хищника. И вообще он хороший парень. При посторонних ругает нас последними словами, но часто помогает. И не дурак выпить в свободное от работы время. Подобрали бы вы сумочку, мэм. Белая, дорогая, наверное. Испачкается ведь.

– То есть, – начала Саида, медленно и четко выговаривая слова, – мистер Хиббинс сказал, что убьет жену и детей мистера Блэка, а потом снимет с него кожу.

– Так и было, – подтвердил Тайлер. – Вот мистер Блэк и сказал обслужить вас по высшему разряду. И поступать так впредь. Все в Ночном квартале говорят, что мистер Хиббинс хорошо ладит с людьми. По-моему, это у него выходит великолепно.

За дурацкой шуткой последовал очередной взрыв смеха. Саида вспыхнула и наклонилась для того, чтобы подобрать сумочку. Выглядело это неловко с учетом того, что сегодня она напялила туфли на высоком каблуке.

– Не злитесь, мэм, – успокоил ее Джоэль. – Вы получили алкоголь, и это главное.

– Вы считаете, что так ведутся деловые переговоры? К горлу оппонента нужно приставлять канцелярский нож? А если бы он его убил?!

– Не убил же, – философски заметил Тайлер. – И, если уж на то пошло, с такими тихонями, как мистер Хиббинс, следует держать ухо востро. Вот он приехал сюда, работает у мистера Эверетта, за год увеличил прибыль «Белой совы» чуть ли не в пять раз, не говоря уж о других клубах. Улыбается, говорит на нескольких языках, носит сшитые на заказ костюмы и итальянские туфли, водит спортивную машину. Уважительно говорит с мужчинами, с дамами – сама галантность. А вы смотрели ему в глаза? Глаза всегда говорят правду. Мой старший брат по молодости связался с дурной компанией, избил кого-то чуть ли не до смерти и отправился в тюрьму на пять лет. Сидел не здесь, в Ливане, у нас на родине. Когда он вышел на свободу, то вел себя по-прежнему: улыбался, шутил, был душой компании. Но глаза стали другими. Впервые увидев мистера Хиббинса, я подумал о брате. Я не знаю, кто он, не знаю, чем он занимался – помимо глупых сказок о клубах и барах в Восточной Европе – но одно могу сказать точно: этот парень способен выцарапать кому-нибудь глаз чайной ложкой и за меньшие прегрешения, чем неуклюжая попытка вас облапать, мисс Голдстоун.

Воцарившееся молчание с каждым мгновением становилось все более тягостным. Саида прижимала к груди сумочку, замерев, как статуя, и лихорадочно размышляла о том, что делать и что говорить. Позвонить Рамону? Извиниться перед Джаредом Блэком? Оставить все, как есть? Еще несколько минут назад она думала, что Ливий Хиббинс поступит так же, как поступал в подобных ситуациях Рихард: предложит крупную сумму денег и решит вопрос, подписав чек.

Но канцелярский нож и угрозы в адрес жены и детей… а что она думает по поводу канцелярского ножа и угроз?

Судя по всему, выводы отразились на ее лице – по крайней мере, щеки у Саиды горели так, будто она только что вышла из турецкой сауны. Джоэль добродушно рассмеялся.

– Вам это даже нравится, верно, мэм? Ножи и пистолеты в руках плохих мальчиков решили в тысячу раз больше проблем, чем вежливые слова в устах хороших. А женщины любят, когда за них решают проблемы, пусть некоторые из них в этом не признаются.

Вечером. Она разберется с этим вечером, на новоселье. Скажет недоумку все, что думает и о нем, и о канцелярских ножах, и о содранной коже.

– Где бумаги, джентльмены? Я поднимусь в кабинет, подпишу их и поставлю печать.