Читать книгу: «Знакомый знакомого и вечный дождь», страница 5
20.
– Ало, – еле сдерживаясь, ответил Кирилл.
– Кир, у тебя Сонькиного номера нет?
– Дань, ты с ней встречался. У тебя нет её номера? – осуждающе ответил Кирилл.
– Есть. Но она, видимо, сменила его. Я не могу ей дозвониться.
– А зачем она тебе, в конце концов? Найди другую. Она же противная. Кинула нас всех. Забей на неё. Она променяла всё на деньги. Понимаешь, насколько это низко? Плюй на неё.
– Ну, я же не лох. Хочу её. И добьюсь её. Но раз нет, так нет.
Даня сбросил звонок. Он открыл банку пива и поднял её одной рукой из угла, а его жест подхватили другие гости гаража, где Даня проводил вечера. Здесь были самые различные люди. И старые, и молодые, и девушки, и парни. Так сказать, мини клуб для бедных. Тут был и пацан на побегушках. Он таскался туда обратно до магазина и обратно за пивом, а сам не пил. Здесь был уже достаточно пьяный человек в самом рассвете сил, который искал повода, чтобы начать драку. Здесь же была девочка, которая усердно заигрывала с Даней. Она с каждым разом подходила всё ближе. И вечно смеялась со своей подружкой. Даня решил не заставлять девочку долго флиртовать. Он сам подошёл и предложил баночку пива. Девочка согласилась. Перекинула ногу на ногу, сидя на странном подобие стула. И медленно хлопнула ресницами.
– Как тебя звать? – спросил Даня.
– Даша. А тебя?
– Даня. Пойдёшь со мной? – перекрикивая музыку, сказал парень.
Девочка переглянулась с подругой и, передав ей пиво, пошла с парнем. Даня завёл её в странную комнату, которую незнающий человек в жизни не нашёл бы. Прижал её к стене. В одно мгновение, запутавшись, правда, в волосах девушки, снял с неё топ. Она же, не теряя времени, тут же спустилась на колени, расстегивая его ремень. Но внезапно остановилась:
– Я без защиты не буду.
Даня достал из заднего кармана поблёскивающую упаковку и Даша продолжила. Вся их подростковая страсть была для этих месть столь обыденной темой, что медлить, говорить, ждать подходящую песню не имело смысла. Надо войти и выйти. Без приглашения. Оставить потом эту девчонку одну. Не связываться с ней через друзей и знакомых. Она вряд ли забудет. А он периодически ломает девочкам жизни, так и не перезвонив и не написав. Она сама виновата. К чему строить глазки?
– Меня мамка дома ждёт. Встретимся завтра, – кончив, говорил Даня, оставив девочке на память пропахшую потом футболку. А сам вышел на улицу. Дождь в разы уменьшился. И лишь пару капель попали на Даню. Всё, что находилось у него внутри, просилось наружу. Он не мог насладиться даже прекрасным запахом после дождя. А на улице, между прочим, было уже светло. И лучи солнца пробивались в мир где-то с востока, проходя ниже туч, которые и не собирались расходиться. Даня дошёл до дома, где так недавно он поймал Соню. И просто остался ждать её. Рассчитывая, конечно, что она не появится с утра. И не встретит его в таком состоянии. Не разочаруется в нём полностью.
Вот только Соня вышла рано. Вышла с зонтом. Вышла, чтобы добраться до места встречи. И она даже не взглянула на Даню. Она села в подъехавшую машину. И скрылась, испортив парню все планы на день.
21.
Соня вызвала такси. И на машине доехала до частного медицинского учреждения, где на двери висело расписание. Её сразу смутила надпись: «ВС– Выходной». Соня рассеянно дёрнула ручку. Дверь была закрыта. Она взяла в руки телефон. И уже хотела набрать Тимофея, который так её подставляет. Но Тимофей её опередил. Он появился за её спиной и, поздоровавшись немного в нос, будто провинившись, открыл дверь ключом. Когда они оба зашли внутрь, он закрыл дверь изнутри тем же ключом.
– Никого не будет больше? – поинтересовалась Соня.
– Нет. Надевай бахилы. Садись в очередь. Жди, пока я тебя позову, – серьёзно произнёс Тимофей, а сам зашёл в белую дверь. Соня надела бахилы, которые лежали около входа в большом количестве и села на кожаные диванчики. Но долго ей ждать не пришлось. Над дверью, напротив которой Соня села, появилась бегущая цифровая строка: « Соня, заходи». И девушка, чувствуя некий страх и неуверенность, открыла дверь. На удивление, внутри было два человека. Тимофей, в белом халате и ещё один весьма молодой человек, который сидел и заполнял бумаги.
– Здравствуйте, – произнесла тихо Соня.
– Проходи, садись в кресло, – ответил ей Тимофей, будто не замечая сидящего в этом кабинете человека. Да и он не обратил на девушку никакого внимания.
Соня села на красное кресло странной формы. Её ноги оказались в полусогнутом состоянии. Она даже не хотела рассмотреть, что находится вокруг неё. Она лишь взглянула на Тимофея, который за сегодняшний день не удосужился даже улыбнуться. Сейчас он реально был похож на доктора, от которого коленки трясутся.
– Рукав подними. Надеюсь, ты крови не боишься? Не упадёшь здесь без сознания?
– Как девушка может бояться крови? К тому же, если бы ты знал, что я видела в своей жизни, то не задавал бы столь нелепых вопросов.
– Действительно. Ты и без вида крови можёшь свалиться замертво, – подметил серьёзно Тимофей.
– Поэтому я и здесь. Чтобы ты меня вылечил. И не задавал глупых вопросов.
– Скоро этим займёшься ты, – перевёл стрелки доктор.
– И ты мне на всё ответишь?
– Это вряд ли, – вмешался доктор, который всё это время просто слушал их, – Тимофей Эдуардович прогуливал пары по врачебной этике. Он и послать может. Поэтому на многое сразу не рассчитывайте. На уважение, например.
– Ах, да. Точно. Хотел тебе представить и забыл. Это Герман. И как он будет доказывать всем и каждому, сам заработал на обучение в меде, занимаясь перекупами с десяти лет.
– А вы ладите, – заметила Соня, глядя на того доктора, что сидел за столом, а не на свою руку, из которой Тимофей качал кровь.
– Да пришлось как-то в универе использовать друг друга, как подопытных, – разбавил разговор своей фразой Герман.
– Ты со всеми пациентками такой общительный? – немного сердито спросил Тимофей. И Герман уткнулся в бумаги. А Тимофей уже заклеивал руку Сони.
– Сделаешь анализ? – спросил Тимофей у Германа, оставляя пробирки с кровью у него на столе.
– Хорошо, – не стал отнекиваться тот.
– Пойдём посмотрим, что у тебя в голове, – обратился Тимофей к Соне и придержал дверь, пока та не вышла.
– Как тот врач попал в клинику, если ты открыл её ключом? Он залез через окно? – спросила Соня в другом кабинете.
– Нет. Его тут заперли вчера случайно. Но он и не заметил. И лучше не задавай такие вопросы. Не переходи на личные темы. Держи профессиональную дистанцию.
– Хорошо. Я поняла.
– Только не обижайся. Иначе мне будет трудно работать.
– Я поняла. Не держи меня за дуру. Тогда несколько правил. Не упоминаем в наших разговорах Леру, Дениса и прочих людей, которые могут нас связать неофициально.
– Согласен. Тогда ещё один уговор. Ничего от меня не скрывай. Ладно? Я не буду вызывать наряд псих. бригады или полицию. И не буду тебя осуждать.
– У меня не было беспорядочных половых связей, – ответила на слишком отдалённый намёк Соня.
– А по голове тебя били? Сотрясения мозга? Ещё какие-либо травмы? Врождённые заболевания?
– Как подло с твоей стороны! Но раз я обещала, то всё расскажу. Я попадала несколько раз в сильные передряги. Но точно сказать, что было не могу. Я ни к кому не обращалась. И прошу, только без этих осуждающих взглядов и вздохов. Ненавижу врачей за это.
– Проходи уже. Нам ещё много чего предстоит сделать.
И Тимофей провёл свою юною пациентку в один кабинет, в другой, третий. Подключал к странным приборам, заставлял лечь, сесть, открыть глаза, пройтись по прямой. Он говорил ей не думать, когда к её голове были прикреплены какие-то проводочки. А Соня смотрела на него с непониманием. В своём ли он уме. Невозможно совсем не думать. Даже когда ты пытаешься не думать, ты думаешь, что не думаешь, но при этом же всё равно думаешь. А Соня назло ко всему не могла выкинуть из головы пропавшего Вадима. Она была связана с ним всего лишь двумя встречами и перепиской в мессенджере. Но он пропал. И от части, она в этом виновата. Она даже не посмотрела на его шоу. Он только ради него пришёл. Она не видела, в каком направлении он скрылся. А ему может быть очень тяжело, учитывая новости. А Соня не знает, где он живёт. Не знает, с кем он знаком. И вообще, если подумать, даже когда строго настрого запретили это делать, Соня не знает Вадима. И при этом по непонятной причине беспокоиться за него.
Тимофей просил Соню не уходить в мысли, быть поверхностной. А ещё он просил её раздеться. А ещё он говорил ей не стесняться. И что он сейчас доктор, а не мужчина. Но эти слова только сильнее вгоняли её в краску и в сомнения.
– А здесь нет случайно женщины-доктора.
– Здесь только я и Герман.
И Соня соглашалась. Не то чтобы она доверилась. Но в данной ситуации явно не было подвоха. Вряд ли странный человек, у которого есть ключ от частной дорогущей диагностической клиники, приводит сюда своих потенциальных жертв и насилует. Звучит уж слишком дико. К тому же Тимофей отлично справлялся со всем оборудованием. И рассматривал снимки и машинные записи, явно понимая их содержание.
Они провозились весьма долго. Даже без очередей всё обследование продлилось несколько часов. И завершив всё возможное, Тимофей дал Соне перекусить салатом из своей сумки, а сам закрылся с Германом, обсуждая диагноз и лечение.
– Что скажешь? – спросил Тимофей, предвидя уже все ответы.
– Ничего хорошего, – ответил Герман, посмотрев на снимки и прочие бумаги.
– И что делать?
– Ты у меня спрашиваешь? Я не знаю. Я бы отправил её лечиться в Израиль. Но, делая кое-какие выводы, я могу сказать, что ты взялся за неё за свой счёт. Поэтому сам вряд ли одобришь её поездку.
– Есть ещё варианты?
– Забить на неё. Дать пропить какие-нибудь бесполезные витаминки. Создать иллюзию лечения. Её мозг внушит, что всё в порядке, и она умрёт.
– Герман! Напиши в клинику в Израиль. У вас же тут есть с ними связь.
– Сначала пациенту говорят. А потом уже этим занимаются.
– Она не совершеннолетняя. Ей нельзя просто так взять и сказать.
– Как по мне, так её психологический возраст даже больше, чем твой. Но ты прав. Звони её родителям, опекунам. Решай этот вопрос. И в течении двух дней приноси мне согласие, оплату в полном размере. Не забудь, что для пересечения границы понадобятся ещё документы. Поэтому прощайся со своими нервами и начинай подготовку. И девочке лучше скажи. И, пожалуй, я поеду домой. Тут, конечно, здорово. Но весьма трудно.
22.
Герман встал из-за стола. Сложил бумаги в ящик. Снял халат и вышел на свежий воздух. Дождь, который чуть было, перестал идти, снова набрался сил и забарабанил с новым напором. Герман сел за руль своей машины. Поехал по мокрой дороге. Управляя машиной, Герман уже чувствовал неладное. Уж слишком плохо она тормозила. И с мыслю о том, что надо будет отогнать автомобиль в ремонт, пока он не попал в какое-то происшествие, прямо ему под колёса выбежала красноволосая девушка. Герман ударил по тормозам. Но они были не в силах остановить машину сразу, да ещё и на мокрой дороге. И девушка осталась лежать неподвижно на мокром асфальте, не подавая признаков жизни. В испуге Герман выбежал из машины и подбежал к девушке:
– Вы живы? – не думая больше ни о чём другом, спросил Герман.
– Ага, – не открывая рот, не шевелясь, промычала девушка.
– Я вызову скорую. Не двигайтесь, – сказал молодой человек и достал телефон.
– Не-не-не. Не имеют смысла ваши решения. Спасибо за беспокойство. Но я сама кого надо вызову! И на вас напишу заявление! Вас лишат водительских прав или посадят! Вы заплатите мне полную компенсацию.
– Сколько вы хотите? – спокойно спросил Герман.
– Вот приедут сотрудники, снимут тяжесть моих травм, посмотрят на ваше нарушение, тогда и скажу.
– Давайте я вам просто переведу деньги. И если хотите, довезу до больницы.
– Не нужны мне ваши подачки! Я буду всё решать по закону. Вы меня сбили!
– Вы сами бросились под колёса! – не понял такого наезда Герман.
– Не правда! – возразила пострадавшая.
– Тут камеры висят.
– Вот именно! Вы видите пешеходный переход? Правосудие на моей стороне.
Герман уже не знал, что и предпринять. Он не отрицал свою вину. Но и проблемы с законом ему ничего хорошего не принесут. Он помог девушке сесть и беглым взглядом осмотрел её. Потом показал ей средний палец и спросил:
– Сколько пальцев показываю?
– За кого вы меня держите? Все всегда показывают два пальца. У вас никакой фантазии!
– Девушка, у меня плохие новости для вас. Я предлагаю подождать вашу полицию в машине. А то что-то мы на дороге, еще и под дождём. Давайте я вам помогу, – любезно предложил свою помощь Герман, видя, что девушка серьёзно пострадала по его вине.
Он посадил девушку в свою машину и отъехал на обочину. Дворники сметали воду с лобового стекла. Издавая отвратительный скрип каждый раз, когда опускались вниз.
– Как к вам обращаться? – сказал Герман, подавая девушки влажные салфетки.
– Сколько вам лет? Много? Больше моих? – стирая с себя грязь, поинтересовалась девушка.
– Если будет больше, то будешь обращаться ко мне на вы, а если меньше, то заставишь меня называть тебя по имени и отчеству. Давай сойдёмся на том, что я тебе ровесник.
– Сколько, по-вашему, мне лет? Шестнадцать или тридцать? – не теряя достоинства, спросила девушка.
– Ну, где-то так.
– Тогда Вероника.
– Герман, – тоже представился доктор.
– Я не спрашивала, как вас зовут. Мне всё равно. Я жду от вас только компенсации. И правосудия. Не думайте, что между нами может что-то произойти как в фильмах про любовь. Меня не интересуют такие, как вы ровесники, которые даже за дорогой уследить не в силах.
– Да на такую истеричку ни один нормальный человек не посмотрит! – не выдержал Герман, который пытался оставаться вежливым из последних сил.
– Я возьму с вас в два раза больше моральной компенсации! Грубиян! Злодей!
И Герман не выдержал окончательно. Он завёл машину и на огромной скорости поехал по мокрой дороге.
– Что ты делаешь? Остановись! Эй! Маньяк! – испугалась Ника.
Она тревожно начала пристёгивать ремень, пока Герман её игнорировал. Она тихо молилась, чтобы не попасть в ещё какую-нибудь аварию и просто выжить сегодня.
– Послушайте, остановитесь! Иначе я сообщу о хищении человека. Будьте уверены. Меня найдут, а вас посадят!
Герман продолжал ехать и смотрел на дорогу, а не на девушку. После он резко остановился. Ника отстегнула ремень и нервно попыталась выйти из машины. Но Герман заблокировал двери. И смотря через лобовое стекло на стекающие капли, он произнёс:
– Мы плохо начали наш диалог. Позвольте извиниться.
– Катитесь к чёрту! Не желаю иметь с вами ничего общего, – переводя дыхание и до сих пор боясь всего, ответила Ника.
– Давайте я хоть раны вам обработаю. А то заражение крови, а потом отрежут руки и ноги.
– Мне не десять лет, чтобы верить в такие сказки. Я никуда с вами не пойду.
– Вам придётся. Отсюда вы больше никак не уедите. До ближайшей остановки пять километров. Сеть и мобильная связь не ловит. Ближайшее жилище – мой дом. Со всеми удобствами. Я помогу вам и отвезу назад. Предложу чая.
– Пытаетесь заманить меня конфеткой? Даже если бы мы встретись при обычных обстоятельствах, я ни за что бы ни посмотрела в вашу сторону.
– Вы мне не симпатичны. Я просто не хочу в тюрьму. Поймите, я доктор. В частной клинике. Мне нельзя портить авторитет. Люди записываются ко мне на приём, вставая в очередь длинною в год. Хотите подставить всех этих людей? Я предлагаю договориться.
– Вы хотите изнасиловать меня в домике в лесу.
– Ох. Вы слышите меня вообще? Мне кажется, мы говорим на разных языках. Выходите из машины! Иначе закрою вас тут на двое суток.
Герман вышел из машины. Обошёл её кругом. Резко открыл дверь, за которой сидела Ника, и вытащил её на улицу. Ника осмотрелась вокруг. И, правда, только лес. Герман открыл дверь дома. Весьма приличного. И просто затолкал девушку внутрь. Поставил грубо перед ней стул и одним взглядом заставил её сесть. Герман достал аптечку. Достал обеззараживающее средства. И сел перед девушкой на корточки, чтобы быть поближе к её немного костлявым и ободранным коленям. И бесцеремонно вылил, чуть ли не весь, флакончик. Ника застонала от того, что повреждённые участки тела начали невыносимо щипать.
Герман даже улыбнулся от такой милой реакции. Он подул на колени и достал пластырь. Аккуратно заклеил раны. И встал.
– Можно мне воды? – спросила Ника
Герман ушёл на кухню. Ника быстро осмотрелась. Ей хватило и половины минуты, чтобы решиться сбежать. Она как можно тише открыла дверь, а когда Герман появился со стаканом воды, то тут же ускорилась. Она открыла дверь и громко захлопнула её со стороны улицы. Ника направилась по дороге. По шикарному шоссе, на котором не было ни одной машины. А две сплошные были не белыми, а жёлтыми, как с открытки. Вокруг слишком насыщенные зелёным ели. Слишком чистый воздух, от которого кружилась голова. Ника, только отбежав на достаточное расстояние, когда дома Германа не было видно, почувствовала, что неслабо так её приложило к асфальту. И поцарапанные колени теперь стали болеть при каждом шаге.
23.
Ника долго шла. Периодически поднимая телефон вверх, пытаясь поймать связь и каждый раз бросая короткие матерные слова при неудаче. Спустя два часа непрерывной быстрой ходьбы Ника увидела одинокую автобусную остановку. И на ней даже сидел человек. Ника почти на последнем издыхании села рядом с человеком и облокотившись о грязную стенку, спросила у сидевшего на остановке:
– Давно ждёте?
– Со вчерашнего дня, – ответил человек
– Я надеюсь, что вы шутите? – испугалась Ника.
– Нет. Реально со вчерашнего дня, – серьёзно ответил мужчина и продолжил смотреть куда-то вдаль перед собой.
Ника испуганно посмотрела на человека. Он был похож на того, кто ждёт автобус несколько суток. Но подобная информация привела её в ужас и почти отчаяние.
– Связь тут где-нибудь ловит?
– Может быть. Не пробовал, – молодой человек отвлёкся от бессмысленного смотрения вперёд и в наглую начал пялиться на Нику:
– Можно вас за грудь подержать? – наконец, высказал свою мысль человек с остановки.
Ника не стала ждать. Эта фраза её сразу активировала. Она сразу посмотрела снизу, опустив брови, а потом с размаху ударила человека по щеке. Так что у него остался красный след на лице. А Ника смогла вскочить и отойти на проезжую часть.
– А можете замереть на мгновение? Не подумайте ни о чём. Я просто хотел поймать такие эмоции у нормальной девушки. Не против, если я зарисую? – быстро поменялся этот хам.
Ника, которая совсем запуталась, замерла. Но скорее не от просьбы этого незнакомца на остановке, а оттого, что растерялась. Уж слишком много маньяков за один день. На всякий случай она перешла дорогу. И в этот момент на телефон пришло уведомление. Ника быстро набрала Анатолия и серьёзным спокойным голосом сказала:
– Если ты меня сейчас же не заберёшь, то меня расчленять в каком-то диком лесу какие-то отбитые на голову извращенцы!
– А можете повернуться ко мне лицом? – тут же крикнул человек на остановки, который достал маленький листочек и кисть.
– Толь, пожалуйста, быстрее. Я на какой-то дороге. Тут вообще никто не проезжает. И одна остановка до которой я еле дошла. Ника потеряла связь и ещё долго кричала в телефон:
– Алё! Алё! Да что за день такой! – отчаянно взвыла Ника, понимая, что её хладнокровность, уравновешенность и ценность самой себя – уже просто забытый образ.
– День как день. Как и тысячи других дней. Разрешите сделать вам подарок? Возьмите картинку!
– Так я к вам и подошла! – крикнула Ника.
– Да я даже на руки вас не возьму. Даже при желании. Я художник, а не кто-то там из сильных и накаченных. И я прошу прощения за ту мою фразу.
– Вы ненормальный! Оставьте себе свой мусор!
– Очень грубо. Могли бы продать за неплохие такие деньги. Я считай, очень известен. Меня даже в новостях показывали. Только без меня. И без моего разрешения.
– В новостях? В них только плохое показывают, если вы не знали.
– А я не хороший художник. Я свою натурщицу до рокового шага довёл. Испортил собственную картину. Сбежал, как последний кретин, в лес. Несколько дней ни с кем не связывался. Да никто и не искал меня, наверное. Кому я нужен! Ко всему этому потерял ключи от мастерской. И, думаю, мой менеджер уже составил все бумаги, чтобы разорвать все связи и контракты!
– Зачем вы мне это всё говорите?
– Чтобы ты не судила меня по одной фразе.
– Судить вас по рассказу, где вы ещё хуже?
– А ты прямо идеальная? Тогда почему волосы в красный покрасила?
– Не покрасила, а родилась с такими! И что это за принцип судить по цвету волос?
– По чему есть, по тому и сужу. За вами приедут?
– Да. И очень скоро.
– Если я заплачу. Очень хорошо заплачу, довезёте? – нашёл для себя выход молодой человек.
– Нет, – не раздумывая, крикнула Ника.
– Картинку заберёте?
– Нет.
– Ну, ладно.
Человек встал и подошёл к Нике. Та пыталась пятиться от него назад. Пыталась отдалиться. Но человек догнал её, схватил за руку, и насильно впихнул картинку, на которой ещё не засохла краска.
– Я не плохой человек! Увези меня отсюда. Прости. Пожалуйста! – человек чуть ли не встал на колени, но Ника ему не позволила. Она махнула на него рукой и уже приняла его жалкую позицию, не обращая внимания на то, что было сказано относительно недавно.
Ника даже успокоилась и села на остановку. Начинался дождь. Или скорее маленькие капельки падали с листьев этого загадочного места, в лесу, где огромная дорога вела лишь к одному домику странного маньяка. Человек сидел рядом. Он смотрел на свою картинку и на Нику. Пытаясь понять: «Похоже получилось или нет?». Он ведь потратил всего пару минут. А что, если она не такая, какой он её видит. Вдруг это зелёные листья преображают её красные волосы? А на самом деле она не такая яркая. А что, если она вообще обычная? Как все-все девушки. В них же нет ничего загадочного. Каждую девушку можно понять с полуслова. Вот только они сами себя не понимают.
– Меня Вадим зовут, если вы ещё не догадалась. А вас?
– Вероника.
– За тобой парень приедет? У него же не возникнет лишних вопросов. Мне же не набьют рожу? Битой металлической позвоночник не разломают? – уточнил художник.
– Нет.
– А тогда зачем тебе такой немощный парень?
– Я сама разберусь, какой мне нужен парень.
– Я ей как парень объясняю, кто ей нужен, а она шлёт меня ко всем чертям! Что за бескультурье? Не мир, а помойка. Нашлись тоже мне самодостаточные-самозанятые. Сама банку открою, сама ребёнка воспитаю. А дальше что? Сама от маньяка сбегу? А такой шанс упускаете. Герман же хороший собеседник. И доктор неплохой. Из одного пожатия руки может поставить диагноз и содрать полмиллиона.
Ника с усилием слушала речи Вадима. Он видимо не общался давно, потому что поток его мыслей, большая часть из которых были бестактными и противоречивыми даже в контексте его речи, был бесконечным. Наконец, подъехал Анатолий.
– Твой парень приехал на такси? Удивительно… во сколько же ему это вышло?
Ника уже отвечала страдальческими вздохами. Она села на переднее сиденье и поцеловала водителя. Она была рада видеть Анатолия. Она просто хотела прижаться к нему настолько, чтобы весь мир пропал из поля зрения. Но Видим сел сзади и продолжил говорить:
– Так вот значит как. Добрый день водитель Анатолий с рейтингом 3 и 8. Не против, что я доеду. Оплата наличными. За такой же страстный поцелуй заплачу вдвойне. Но если вы против, то я не настаиваю.
– Пусть доедет, – ответила Ника на вопросительный взгляд своего немолодого человека и машина, развернувшись, двинулась назад в город.
