Читать книгу: «Иерархический человек. Зерот», страница 3

Глава VII

Зероты и зерефы привычки не меняют

Казалось бы, современный форс -мажор читается современниками одинаково. Однако невооруженным глазом видно, что правящая элита ведет себя совсем иначе, чем от нее ожидают. Она ведет себя как будто не было ни дореволюционного капитализма, ни социализма, ни перестройки с демократией даже не было. Собственно, а к чему привела перестройка с демократией? Она как раз и привела к торжеству феодализма в чистом виде, если конечно отобрать все технику, технологии современности и даже одежды модные снять с этих людей. Наверху сидят феодалы и ведут себя вполне традиционно. Не хотят меняться, не хотят изменений, не хотят прислушиваться, а наоборот, отдаляются от массы, как если бы это были султаны, шахи и даже фараоны Древнего Египта.

В чем тут дело?

Как было уже сказано, для традиции сигналом поменяться местами является только трагедия, форс-мажор, гибель верхушки. Тогда происходит ротация. Тогда новый правитель начинает общаться с толпой, поднимать вверх руки или искать прикосновения с зеваками, проходя сквозь строй воздыхателей.

Для современных же граждан форс-мажором является какой-то недостаток. Например, не хватает денег на покупки (продуктов, одежды, содержания семьи). В соответствии с рыночными манерами он тут же раздражается, и это раздражение не есть момент плохого неудачного для, это раздражение копилось, оно не дань ситуации.

С этого момента обыватель, он же гражданин обвиняет президента и ищет единомышленников, чтобы крикнуть совместно – в отставку! Как положено после эмоций и акций, он придет домой и затянет пояс у себя и у других. Как это делали его предки до него, независимо от социального строя и скоростей. И, как и положено, он не будет питаться как всегда – разнообразно и обильно. Более того, он даже не захочет размножаться, заводить семью. Если есть семья, он разведется. Одному то легче. Современные люди всегда планируют, как если бы они отвечали за весь народ. Такой этот гражданский уровень ответственности. Уход из семьи нельзя спланировать, но презервативам пользоваться может каждый.

Но что если, вместо того, чтобы затянуть пояса и повышать ответственность, данные люди и данный народ начнут, наоборот, плодить новую жизнь? Вместо уменьшения расходов и числа едоков, расходы распределяются еще и на новорожденных. Дневная норма у всех окажется меньше обычной. Да-да, традиционному народу, если он живет не в естественной среде своих предков, где ему сама природа подсказала бы о кризисе, этот кризис совершенно не касается. Он также знает, что у народа есть вождь. А раз вождь есть, значит и ничего вокруг не изменится. Даже голодные дети, что подходят к нем вечером вместе с усталой женой не служат подсказкой, что традиция изменилась, что все не так, как было 100 лет назад. Он также не хочет ротации привычек, вы понимаете? Как и его правители не хотят никакой демократии и выборов. Такая детская непосредственность у взрослых на вид (традиционных) людей. Эдакая вечная инфантильность.

Всеобщая гармония между верхом и низом.

А верхи правят так, как видят, какая реакция снизу. Как правило, современные граждане, что выискивают пути выживания (ответственности) и зерефы – традиционные люди ведут себя по- разному. Если снизу молчат, значит и сверху уверены, что ведут простую откочевку. Какая картина! Все кочуют и ничего не замечают вокруг. И это при том, что все население, даже то что молчит, наводнено гаджетами и по улицам носятся скоростные автомобили.

Глава VIII

И от своей негибкости погибают

Потому что они всегда стоят на страже не границ в первую очередь, территории, а обрядов. Именно обряды и культы позволяют расширять старые границы, приращивать к старым дедовским территориям свободные территории или даже территорию соседей – таких же язычников. Если мы говорим о незанятых, совершенно девственных землях, то конечно населения здесь не хватает вообще. Можно гулять и охотиться, никто не пойдет на стычку. Значит можно совершенно примитивным способом рыхлить землю или просто охотиться и собирать ягоды. Время дикарства нас совершенно не интересует. Именно о дикарях неолита мы сейчас и говорим. Для того чтобы подкопать съедобный корень или убить камнем оленя, не нужно говорить, вдохновлять себя заветными словами. Заветные слова, как и обряды будут придуманы потом, когда земли для охоты будет мало.

И вот тогда на первое место выйдут.

Не воины и охотники, а жрецы зероты и будут камлать, чтобы духи природы или духи умерших помогли живущим. Пока существовало относительное изобилие, существовала и относительная первобытная свобода. Выделение зеротов в отдельную касту поспособствовали проблемы выживания, а точнее примитивная техника на момент уже роста числа охотников. А если у рода возникают проблемы, значит территория мала совсем. А почему вдруг территория стала мала? Да потому что появилось на свет поколение первобытного беби бума. Если погода позволяет, то у традиционных народов рождается много детей. Много удачной охоты, значит много запасов, много запасов значит рождаются дети.

Но, а если кризис природы, кризис погоды?

После любого беби бума наступает неизбежное администрирование населения, в том числе даже появляются талоны на питание, которое, естественно, выдает – кто? Администрация рода, а по-старому значит жречество, а по ревкону – это зероты, если речь идет о феодализме, то это зероты и больше никто, кроме зеротов. Зероты всегда держать под контролем не население, а мораль. И чем строже эта мораль вплоть до ханжеской, что, впрочем, для язычества не характерно (у язычества есть один агрегат контроля – это табу), тем больше народа проживает, значит больше, чем нужно уже. А для того чтобы держать все под контролем, нужно либо сжимать тиски морали и тем самым надоедать своими нотациями охотникам, либо отпускать население на вольные хлеба на все четыре стороны. А это верная смерть. Ведь кругом живут такие же кочевники. И у них тоже переизбыток людей.

И тогда начинается межплеменная война.

Кстати идеология превосходства любого народа над другими от этого и происходит, что к ней добавляются новые ритуалы и постулаты, а потом и захват новых территорий. Нападение на соседей происходит по идейным в прямом смысле соображениям. мы голодны, значит вы должны нам уступить свою землю. Так, например, идеология фашизма и нацизма возникла от перенаселения аграрного населения Италии и Германии, как вариант аграрное население той же Италии, Испании, России выбрало постулаты неограниченной свободы (анархизм). Но в Испании и особенно России традиционное население выбрало не превосходство совсем, а возмущение превосходством чужим. Внутреннее имущественное различение. Это больше подходит под бей своих, чтобы чужие боялись. Классовая борьба и постулат Маркса, что никто не может даровать пролетариату свободу, кроме самого пролетариата есть борьба или борьба за превосходство, вывернутое наизнанку. И изнанка от того, что территория России огромная, а территория Германии ограниченная. Оттого лишние люди России в виде пролетариата или (переодевшись пролетариями?) выбрали русский вариант марксизма, а германские рабочие пошли на соседей с лозунгами uber ales – и там, и там это был результат перенаселения. Кризис начала XX в плоть до середины был кризисом традиционных ценностей и традиционной же семьи. В одном случае земля была национализирована, но от этого не было большого толка, пока половина населения не сбежало в города, в немецком варианте земля была захвачена по языческим «арийским» законам. И по арийским же языческим законам местному населению было отказано жить

Глава IX

Не боялись смерти, боялись позора

А не смерти. Зероты – это элита, которая никогда не хочет и не может поменяться. И не только оттого, что зероты очень часто все преклонного возраста, – старейшины.

Зероты не боятся смерти, они боятся позора.

Так почему традиционная элита, элита племени или элита феодалов – зероты – не желают меняться?

Собственно, а почему они должны меняться, если так хотите вы.

Зероты просто не желают меняться, они просто не являются пустушками по примеру клоунов демократии, к которым все привыкли. Современные люди не думают стратегически, не планируют, не предвосхищают судьбу на годы перед, им бы сегодняшние сутки прожить бы до конца, да провести время шумно и весело. А зеротам нет. Зеротам нет дела до современных танцев. Они живут подобно персонажам Библии. Не просто несколько веков они живут. Так не бывает вообще-то. Но так «медленно» думают все феодалы знати. Зероты правят и меняются только местами, (и только когда подходит срок). Когда подрастет, созреет замена. Эти семена – их дети. Если не свои сыновья, то самый достойный из родни меняет правителя. Все остальное – блажь идиотов, что привыкли за один сеанс фильма прожить с главными героями всю их жизнь и даже века.

А еще на желание менять правителей играет кризис.

И снова лишь эгоизм потребителей порождает желания, чтобы руководитель ушел. Но он не уходит. Не потому, что он ждет очередных выборов. Если он зерот, он готовит себе замену. Никогда традиционная элита не советовалась с чернью. Только в очень дикие времена, когда любой мог дотянуться до лидера, только тогда вождь уступал. Ну и тогда не каждый бы решился взять ответственность за жизнь народа. Элита на то и элита. Там где одни просто живут, выполняют функцию жизни от рождения до старости, другие уже смерть ждут. И помнят о ней. Чернь боится смерти, зерот к ней готовится. Зероту важно, что о нем скажут. Зероты передают по наследству свое имя. Фамильное имя – это великая честь дороже золота. Они ведут себя так, как будто родились очень давно.

И если кризис случился, что это означает для зерота? Давайте хоть немного отрешимся от своих проблем.

Что такое вообще кризис для традиции и чем традиционный кризис отличается от рыночного?

Вот как раз механизм или причины замены покажут все отличие традиционного мышления от потребительски единообразного.

Для традиционных народов кризис или точнее форс-мажор – это когда обстоятельства угрожают жизни. А что угрожает судьбе или перспективе жить как всегда? Это если обрушилось какое-то бедствие. Народ не получает того необходимого, что позволяло завершать годовой цикл жизни. А что позволяло завершать годовой цикл? Это конечно съестные припасы. Примитивная техника и зависимость от природы заставляла сужаться и племени, и желудкам. И в первую очередь размножаться. Если земледельцы могли себе позволить сидеть на месте, то кочевники от бескормицы бежали куда глаза глядят. Все слабые и больные погибали.

Но отвечал ли вождь за эти потери?

Только современному дураку пришла бы в голову такая мысль. Никакой природный катаклизм не нанес бы ущерба его авторитету. Первая мысль – общая кара. Сверх естественная сила покарала всех за грехи. Но здесь не вождь отвечает за общение с неведомой силой. Время подобного кризиса, это выход на сцену его жрецов. По-современному скажем Председателя Правительства. Это его слуги чего- то недодали духам или богу. Вождь или лидер отвечает за оборону или нападение. Если он земледелец и вождь земледельцев, то за оборону, если он кочевник, то за нападение. Вот что такое традиционный форс- мажор! Только неудача военного похода (внешней политики по современному значит) или даже гибель вызывает ротацию среди вождей. Один, он же молодой сменщик меняет старого или проигравшего или погибшего. Если проиграет – он трус, если выиграет он – герой. И слава ему!

То есть каждый кризис, по современному экономический – это начало движения элиты в любую сторону. Если элита в прошлом кочевая, она наступает, если земледельческая, она держит оборону. В современном случае универсализма, кризис преодолевается системно – и обороной (от санкций) и атакой (активной внешней политикой, когда в своем стане говно). И даже несмотря на общую системность и окружающий универсализм зероты выбирают не из толпы, так называемыми демократическими выборами, они вызывают лишь много шума и неразбериху, а из своей среды. Даже современные олигархи, для которых, казалось бы боги – деньги, ведут себя так, как будто они родились при древнем феодализме.

Глава X

Не могут быть вторыми и погибают

Племена не знали национализма, они знали только свое превосходство. Они знали о доминировании, о господстве над другими племенами. Ничего удивительного, ведь племенами руководили зероты. Зероты знают только о своем превосходстве и авторитете. Вы скажите, а цивилизованные (типа рыночные) народы не знают о превосходстве? Рефаги торгаши – экономисты не хотят доминирования? Хотят и знают. Но рефаги в массе своей бездетные или стремятся избавиться от детей, от семьи, – от любой зависимости. Для традиционных народов же семья – это все. И традиционные отцы племен в идеале видят в своих подчиненных семью. И потому национализмы – это, скорее, болезнь урбанизации, чем отсталости, где новые переселенцы хотят доминирования, доминирования, так как они это понимают или хотя б уважения. Но в результате, столкнувшись в городскими нравами и городской жизнью, имеют только комплексы. Традиционные люди снова берут своим числом, которое они создают через время, следуя традиции уже в городе, хотя бы и наполовину, ведь традиционные люди следуют заветам везде, хотя бы первое время (первое поколение города следует традиции обязательно, иначе оно думать не приучено). Пока их дети не станут другими и начнут пренебрегать обычаем и отступят от традиции. Зерефная солидарность в любом случае это ставка на коллективизм и выручку. Хотя большинство они могут создать по одним лишь признакам даже формального родства. Одним из таких признаков причем основным может быть разговорный язык. Также основным признаком доминирования традиционного дискурса будет коррупция как проявление родства.

Итак, зероты потому исчезли, потому что они не могут быть вторыми. Они могли быть только первыми отцами. Они – носители опыта. Оттого возраст – первый показатель спасения. Чем старше вождь или мудрее или мудрее или просто старше, тем больше вероятность выживания. Если вождь моложе, то это омоложение внезапное и новый лидер показывает мудрость и прозорливость не по возрасту. Зерот не может перестроиться в силу возраста, это понятно всем, но и самое главное, он никогда не захочет быть вторым. Чем благородней человек, тем он быстрее загибается. И наоборот, чем происхождением не вышел, тем ему все равно, где жить и как жить.

(Акела не может жить.

Чиновники высокого и среднего ранга после отставки долго не живут. Даже на уровне чиновников области. Они как то сникают, исчезают из поля зрения, часто переезжают на другое место, в другую местность, где их не знали. Но обычно они замыкаются и как то тихо-тихо уходят. Заболевают и умирают. В животном мире собственно так и положено. Акела не может жить изгоем.)

Итак, Зерот старейшина стоит на страже количества своего рода. Если род – племя недовольное, значит наступило его перенаселение. Цивилизованные народы никогда не будут раздражаться от перенаселения. Они просто, перестают размножаться. Освобождаются от традиции. Женщин от опеки, мужчины от обязанности. Женщины не имеют детей, мужчины избегают брака или сами превращаются в подобие женщин.

Только пост традиционные народы могут.

Показать и проявить национализм. Национализм – это выход из традиции с помощью традиции. Националисты тоже настаивают о превосходстве, как и первобытные и феодальные зероты имели превосходство. Только националисты под доминирование готовят базу, идеологическое обоснование своего первенства, феодальным зеротам база не нужна. База зеротов есть патернализм, и физически старое морщинистое лицо зерота. Оттого националисты молодые, молодая буржуазия, зероты – это старики, которые умирают, потому что для них вторичность – это смерть (вторичность Зеротов – это отторжение опыта молодыми зеремидами – А.Б.) Старые и новые традиционалисты оправдывают агрессию необходимостью пространства. Если в древности захваты соседних участков происходили спонтанно, от перенаселения рода, то в пост традиционный период или на конец XIX века и начало XX века агрессия является вполне осознанной. Буржуазия заявляет, что она uber ales. Все зеремиды мира заявляют, что он выше других. И для заявления, что он выше, им не нужны моральные одобрения стариков. Они имеют молодых лидеров и провокаторов.

Стариков может быть много, но зеротов среди них мало. Оттого племенная элита не столь многочисленна. Есть понятие знати, то есть зеротов, а есть понятие старости. Не все старики есть знать. По этому поводу говорят, не вся старые люди наследуют мудрость, а только старость. Потому зероты социальным инстинктом не терпят множество. Знать начинает борьбу. Знать не должна быть многочисленна, иначе наступит хаос. (Что для демократии нормально, то для феодализма проблема -А.Б.) Не в смысле податей, хотя и они имеют значение, а в смысле знати. Всегда из-за перенаселения, которое часто происходит из-за идеологии размножения у традиции число не только народа, но и знати растет. А это и ведет к феодальным битвам. Сколько вы не уговаривайте. Первое пост традиционное поколение новой знати (новой буржуазии – зеремидов -А.Б.) начинает борьбу.

Глава XI

Зероты – традиционная элита

Казахская традиционная элита была также сверх консервативна, как и все племенные элиты своего времени. Для традиционной элиты племени не были никакого смысла что-либо менять. Как и все элиты своего времени и культуры казахская элита могла быть замененной другой традиционной элитой и только одним способом – способом завоевания. Для традиции есть только один способ смены вектора – только со сменой элит. Этот способ звучит – смена всех на всех. Иного варианта меняться местами и ролями у племенных элит нет и историками нигде не зафиксировано. На то традиционной элите и выпуклая сверх консервативность, чтобы претендовать на вечность. Значит традиционная элита разговаривает только на одном языке – языке силы.

Большевистская же власть создала новую казахскую элиту. Создала именно силой, классовым насилием, буквальным избиением традиционной элиты – зеротов под корень и вообще любых людей, издалека напоминающих старую (даже буржуазную) элиту. Произошла та самая радикальная смена вектора. Именно со сменой вектора все неизбежно завершилось заменой всех на всех. Но сама большевистская власть не подозревала, что действовала как раз как самая настоящая традиционная власть, как традиционная элита, которая меняет старую феодальную элиту на себя и всех на всех. Но она не только меняла собой по принципу всех на всех, но и взращивала новую традиционную элиту. А это значило, что из новой казахской коммунистической элиты возникнет, неизбежно причем, другая новая традиционная казахская элита, как из пепла появляется всем известная птица Феникс. Но это издержки и недоделки самого марксизма. Они заменили всех традиционалистов на детей тех же традиционных казахов шаруа. У шаруя, как оказалось, традиционализм остался в крови («байские замашки» в советское время).

И это касается не только казахов.

Модернизации путем превращения или перекачки в элиту низов (не только у кочевников) народа, из которых как раз и вырастает эта самая феникс модель во всем СНГ, возвращается картина прошлого, но в современной технократической обстановке. Новая уже буржуазная традиционная казахская элита получила все мировые знания (благодаря большевикам), то есть пост коммунистическая элита получила вместе со знаниями и варианты того, что надо меняться или снова модернизироваться, иначе ее также заменят по принципу всех на всех.

Глава XII

Кочевник кочует к освобождению и возвышению

Два одном

Хотите знать, кто и почему молодая буржуазия (кочевников в прошлом) явно кочует в сторону западных ценностей, тяготеет к Соросу и Трампу?

Просто для степняка важна не свобода сама по себе. Свобода вне рода и родни – характерная гибель отщепенца. Того, кого изгнал его род, умрет. Это первая подсказка. Так было в прошлом.

Вторая подсказка.

Кочевнику важна не свобода от рода, то есть жизнь вне его, а возвышение над родом. Отсюда важно либо быть элитой, либо поддерживать элиту. Кто этого не делает в данную минуту, тот отщепенец. Ни один обряд казах не совершит без родни. Следовательно, кочевнику нужны номады для обрядов. И подтверждения, что он – казах. Лучше всего, что он необычный элитный номад.

Третья подсказка.

Подняться над другими, значит переделать правила. Все, кто кочует вне стойбища или от стойбища кочует в сторону другого стойбища. Если откочевавших становится много, значит даже рядовой пастух понимает, что другое стойбище сильнее и его тирания слаще.

Наконец сам ответ:

Все кто откочевывает, знает, что его ждет свобода, следовательно, казахи кочует в сторону свободы, спасаясь от тирании и давления своего племени. Кочевник кочует, спасаясь от существующей на данный момент традиции. Так было, когда казахи выбирали сторону русского царя против верхушки своего рода и его патернальных правил. Так было, когда казахи приняли сторону Ленина – нового русского царя, не понимая, что такое социальная справедливость в массе. Так было и происходит ныне, когда казахи признают русскую среду, как среду освобождения от давления родни и одновременно с этим поднимаются над отсталыми косными родственниками свободой мышления и эрудицией.

Откочевка молодой казахской буржуазии в сторону сильного американца Трампа – такая же откочевка части, большей части торгующих и перепродовывающих вещи бывших кочевников. У кочевников никогда не было буржуазии. А люди с деньгами сегодня резко поднимаются над остальными номадами. От того кочевники обожествили средство возвышения – деньги. Это самое главное. Возвышение превыше всего.

Связка силы, почета и освобождения с помощи почетной силы работает четко. И время не в силах этому помешать. Хотя надо конечно стремиться такое положение немножко подкорректировать.