Читать книгу: «Василиса+говорящая», страница 4

Глава 4. Московские тайны

Проснулась от ощущения, что уже глубокое утро. Сквозь задёрнутые шторы тихо пробивался дневной свет. Я потянулась в кровати и…

Стоп! Как в кровати?! Я ощупала постель, подушку и судорожно засунула руки под одеяло. И закрыла глаза, заливаясь краской стыда. Я была в ночнушке! Милка лежала у меня в ногах и махала хвостом, с сарказмом глядя на мои мучения. Не ложилась я в кровать! Точно помню, что заснула в кресле и закутанная в плед. И ночнушку не надевала!

Взгляд зацепился за стрелку часов. Половина двенадцатого! Я соскочила с кровати и выбежала в коридор. Из кухни плыл запах блинов. А вот это уже полное издевательство! Я, как крыс из мультика, пошла на запах, вращая глазищами:

– М-м! Блины! Ваня! Что ты тут делаешь?

Я стояла в проёме двери, босая, в длинной ночнушке и с совершенно безумным видом голодной кошки. Только что не мявкала.

А мой галантный кавалер в полотенце, повязанном поверх джинсов, ловко орудовал сковородкой, поварёшкой и лопаткой. Практически жонглировал. А на столе стопочкой вырастало блинное счастье.

– А откуда ты узнал, что я люблю блины? – я забралась на табуретку, поджав под себя ноги, и с вожделением смотрела на практически цирковой аттракцион.

– Доброе утро, Васька, – подмигнул мне Иван, – выспалась?

Я замычала, вспомнив и о том, что мы собирались в десять гулять по Москве, и о неправомерно надетой ночнушке, и о кровати…

– Ты зачем меня переодел? – глухо спросила я, старательно отворачиваясь от блинов. – А в кровать зачем переложил?

На все мои вопросы он только молчал и качал головой, таинственно улыбаясь.

Покончив с блинами, он плюхнул всю стопку перед моим носом и сел напротив, с улыбкой глядя мне в глаза:

– Я тебя не трогал. Хочешь верь, хочешь нет. Только будить не стал и блинов напёк. Остальное ты сама сделала…

Я нахмурилась, глотая слюну, но стойко выдерживая эту пытку блинами:

– Почему я ничего не помню?

– Да ты ешь, ешь. Я тебе пока кофе налью. И попробую всё объяснить.

Мой желудок заурчал, услышав разрешение поесть, и дал команду рукам. Боже, как это было вкусно! Абсолютно тонкие, кружевные, в меру сладкие, практически невесомые! Я таких блинов никогда не пробовала.

Набив полный рот, я промямлила:

– Даф есепт?

– Чего-чего? – хохотнул Ваня. – Прожуй сначала, подавишься!

Я только гыкнула свободной от блина гортанью и запихнула в рот ещё два.

– Я пришёл к тебе в половине десятого. Ты лежала в кровати с кошкой в обнимку. Ну, я и решил, что будить незачем. Ещё успеем нагуляться. А блины… Не знал, что ты их любишь. Просто это моё коронное блюдо, – и он пожал плечами, с улыбкой глядя, как я уничтожаю завтрак.

– Спасибо, – с удовольствием выдохнула я и ещё раз произнесла, – дашь рецепт?

– Нет уж! – замотал он головой. – И не проси! Это секрет.

Я насупилась и пошла в ванную. И уже оттуда крикнула ему:

– Так почему я не помню, что переоделась и легла в кровать?

– Ты приняла свою магию, и теперь она будет иногда принимать решения за тебя. Что-то вроде заботы. И заставить лечь в кровать – это самое малое, с чем ты можешь столкнуться, – Ваня стоял за дверью ванной и пытался перекричать шум душа, – чаще всего это срабатывает, когда тебе угрожает опасность. На человеческом языке это называется подсознательная реакция.

Я выглянула из ванной с зубной щёткой во рту и промычала:

– С тобой такое происходит?

– А как же, – сморщился Иван, – только мне ещё хуже, чем тебе. Меня может портануть в момент опасности, и даже временным порталом. Поэтому я иногда неожиданно пропадаю. Правда, это происходит крайне редко.

Я привела себя в порядок и щёлкнула выключателем ванной.

– Я готова. Идём?

Он смерил меня с ног до головы и покачал головой:

– Так не пойдёт. Джинсы и кроссовки надо. Переодень!

Засопев, я ушла в комнату. А Ваня присел в коридоре и погладил сидящую у входа кошку. Милка выгнулась дугой, подставляя бока для чесания.

– Интересная у тебя кошка, – крикнул он мне в комнату.

– Почему?

– Сразу видно, что умная. Глаза уж больно выразительные!

– Ещё и говорящая теперь…

– Это-то как раз понятно, – не удивился Иван, – все маги имеют необычных животных, но только правильные маги…

– Это как, правильные? – не поняла я, подхватывая сумочку и плащ. – Что, есть неправильные?

Ваня распахнул передо мной входную дверь:

– Конечно, есть. Они не поддаются исследованию, ведут себя асоциально, иногда даже агрессивно. Люди считают их сумасшедшими… И где-то они правы.

Мы спустились на лифте и вышли на улицу. Я свернула от подъезда к остановке, но Иван остановил меня:

– Сегодня я с конём, так что все автобусы, метро – отменяются…

И потянул меня в сторону кармана для автомобилей.

Я решила, что мы поедем на машине. Каково же было моё изумление, когда Ваня хлопнул по кожаному сидению огромного мотоцикла:

– Знакомься, Василиса, это Хаябуса! Хаябуса, это Василиса! Нравится?

Я присвистнула, с опаской обходя двухколёсного монстра:

– Ты хочешь, чтобы я поехала на нём с тобой?

Увидев откровенный ужас в моих глазах, Ваня только хмыкнул:

– Надёжнее этого коня ничего нет, поверь мне! Кроме того, что это шедевр японского мотопрома, он ещё и магически модифицирован. Так что, – он кинул мне шлем, – суй свою голову в каску и садись.

Я поймала шлем и почувствовала, как ватнеют ноги.

– Я боюсь…

Ваня склонил голову набок и заглянул мне в глаза:

– Ты мне доверяешь?

Я кивнула.

– Тогда садись… Только крепче держись за меня.

Шлем оказался очень лёгким и удобным. Я закинула ногу и вцепилась в спину Ивана, как в последнюю надежду.

– Нежнее, Вась! – крикнул он мне, и мотоцикл взревел. А вместе с ним взревела и я. От страха. Но мой визг потонул в шуме двигателя и встречного ветра. Сначала я летела, закрыв глаза, от страха пытаясь вспомнить хоть какую-нибудь молитву. А потом стала понимать, что ничего плохого не происходит, что подо мной крутая надёжная машина, а в объятиях… А в моих руках торс любимого мужчины. Да, чёрт возьми! Мне стало это нравиться!

Выглянув из-за его спины, я разглядывала улицы, по которым мы неслись со скоростью ветра, игнорируя светофоры и перекрёстки, не обращая внимания на других участников движения. Иван умело лавировал в потоке, не подрезая и не мешая никому. И я начала им гордиться. В этот момент он стал для меня Иваном-Царевичем. Именно так, с большой буквы. Правда, говорить ему об этом я не собиралась.

Когда мотоцикл свернул с дороги в зелёную зону, я поняла, что мы приехали.

– И где мы? – я сняла шлем и встряхнула волосы.

– Это Новодевичий, – кивнул в сторону белых стен Ваня, закатывая машину в кусты, – первая точка нашей с тобой экскурсии.

– Хм, ты вроде обещал провести меня по магическим местам Москвы? Или планы изменились, и мы сразу в церковь? – хохотнула я.

Ваня взял меня за руку и повёл вглубь парка:

– Нет, мы не в монастырь. Нам нужны монастырские пруды.

– Чем они такие магические? – я с интересом вглядывалась в виднеющийся впереди пруд. – Пруды как пруды…

– А ты знаешь, сколько здесь народу погибло? – загадочным полушёпотом произнёс Ваня, останавливаясь на берегу. Красота Новодевичьего монастыря поражала и манила к себе.

Я почувствовала некое движение вокруг нас.

– Ты чувствуешь их? – обернулся ко мне Ваня и таинственно подмигнул.

– Их? Утопленников, что ли?

– Каких утопленников! – отмахнулся он. – Здесь точки перехода расположены постоянные. Неужели не ощущаешь?

Я снова огляделась. Странное присутствие кого-то потустороннего заставляло мурашки стремительно носиться по спине.

– Здесь кто-то есть, – шепнула я, теснее прижимаясь к Ивану.

Он только сжал мою руку и потянул за собой прямо в воду.

– Не бойся, сделай шаг.

Мир вокруг словно отобразился в зеркале, мы пару шагов прохлюпали по воде и… оказались на другом берегу пруда. Недалеко от стены монастыря.

– Э! А как это? – удивлённо огляделась я. И увидела улыбающееся лицо Ивана. Он был абсолютно счастлив, что смог поделиться этой тайной со мной.

– И таких мест в Москве много. Но каждое примечательно по-своему. Едем дальше?

Я кивнула, предчувствуя чудеса.

Мы шли обратно к мотоциклу не спеша, по-прежнему держась за руки. Я взахлёб слушала его, открывая для себя всё новые грани его характера и силы.

– Вот, к примеру, ты знаешь, что в Москве есть так называемые сталинские высотки?

Я кивнула.

– Конечно, семь штук: на Котельнической набережной, гостиница «Ленинград», возле метро «Красные ворота», МИД, гостиница «Украина» и жилой дом на Красной Пресне. Ну и МГУ.

– Верно, – улыбнулся Иван, – но маленькая поправочка. Их девять.

Я удивлённо подняла на него глаза:

– Вроде другие две не были простроены? Или я чего-то не знаю?

– Не знаешь. Как и все жители Москвы. Вы видите только то, что вам положено видеть. А сегодня я покажу тебе эти два здания. И ты сразу всё поймёшь.

Мотоцикл снова взревел, заставив меня прильнуть к широкой спине Ивана. Я обнимала его всем телом, руками, ногами, притворяясь дрожащей от страха, а сама ловила нескончаемый кайф от его близости.

Мы мчались к храму Христа Спасителя. Я раньше слышала про места геологических разломов, где возводили высотки. Считалось, что в этих местах энергия земного магнетизма была наиболее сильной. Но к тому, что я увидела, оказалась не готова.

Ваня потянул меня налево от Храма, вниз, и усадил на лавочку.

– А теперь я покажу то, что есть здесь на самом деле, – и он очертил перед моими глазами круг, выгнувшийся, словно линза, – смотри через него. Видишь?

Перед моими глазами прямо на месте Храма были стены бежевого цвета с вытянутыми окнами. Я приникла к линзе, словно к окошку, и покрутила глазами вверх-вниз, вправо-влево. Вверх здание поднималось так высоко, что разглядеть через такое небольшое окошко не представлялось возможным. Характерные черты, присущие всем сталинским высоткам, прослеживались достаточно чётко. Смущало только одно. Все окна в здании светились слабым зелёным светом.

Я взглянула на Ваню с совершенно очумелыми глазами:

– Это что там? Какую высотку я вижу?

– Это – Дворец Советов. Его закончили уже после смерти Сталина в 56-м. Высота составляет полторы тысячи метров. Но вместо статуи Ленина, которую планировали возвести навершием над этим зданием, установлена гигантская магическая лаборатория, в эндшпиле которой сосредоточена точка возврата силы. Здесь находится самый мощный энергетический поток земной магии. Когда стало ясно, что достроить здание человеческими силами не получится, маги забрали этот проект себе и засекретили.

– Но почему мы все видим другое? Как это возможно было скрыть от миллионов людей? – я была, мягко говоря, в шоке.

– Этому тебе ещё предстоит научиться… – щёлкнул он меня по носу, сворачивая линзу. – То же самое в Зарядье. Здесь работают самые сильные маги в мире.

– А почему окна зелёные там? – я поднялась со скамейки и огляделась вокруг. Всё-таки не укладывалось в голове, что мир снаружи не такой, как внутри.

– Окна – порталы, кроме своей прямой функции соединять пространство, они транслируют на внешний слой Храм и всё вокруг него.

– То есть, храм Христа Спасителя – это видимость? – не вполне осознавая всё это, я ещё раз коснулась лавочки, на которой только что сидела. Обыкновенная лавочка. Вполне себе материальная.

– И видимость, и слышимость, и осязательность, и обонятельность, – широко улыбался Ваня, глядя на меня, – магия умеет обманывать по всем направлениям.

– И я тоже маг… – протянула я в задумчивости, – чем же занимаются маги, над чем работают, зачем они вообще?

Этот вопрос привёл Ивана в замешательство. Он похлопал глазами, решая, как бы попроще мне всё объяснить.

– Да, наверное, всё то же, что и люди. Исследуют этот мир, природу, людей. Строят здания, делают полезные вещи, управляют государствами. Но, самое важное, они охраняют людей.

– От кого?

– От самих людей, от внутренней жадности, эгоистичности, от страхов. Помогают справляться со стихиями и внешними угрозами из космоса… Да всего и не перечислить. Я понимаю, тебе сейчас сложно понять это. Но со временем будешь учиться и узнавать много интересного, знания сами уложатся в голове. Только принимай их, не удивляйся и не сопротивляйся.

– Да какой там, не удивляйся! Я до сих пор не могу понять, что буду делать на своей работе, как в детском саду себя чувствую.

Мы бродили по дорожкам возле Храма, разглядывая клумбы с цветами.

– А ты и есть в детском саду. С точки зрения магии ты ещё младенец. И пока не научишься управлять своими силами, никакой работы или пользы принести не сможешь. Как детям говорят в школе? «Ваша работа – хорошо учиться». Так что учись. За это тебе зарплату и платят.

– А вот интересно, – я подпрыгнула, – если я – уникальная и единственная, кто будет меня учить узкой специализации, так сказать? Таких же больше нету!

– После инкубатора, скорее всего, отправят сюда, – и Ваня показал на Храм, – у них есть отдел для работы с необычными магами…

Я остановилась.

– То есть я у вас, в ЛюПарНасе, ненадолго?

И отчего-то стало так грустно. Ваня хмыкнул и обнял меня за плечи, успокаивая:

– Ты подожди расстраиваться, здесь покруче будет, чем у нас. Да и зарплата побольше.

– Когда это примерно произойдёт? – совсем скисла я.

– Ну, у всех по-разному… В среднем год в инкубаторе проводят. Потом выпуск и распределение по разным организациям.

– А ты работаешь только там, в ЛюПарНасе?

Ваня кивнул:

– У меня свой отдел. Мы изучаем пространственные сдвиги и исправляем их. Но мне уже несколько раз предлагали перейти в Зарядье. Пока думаю.

Расстроенная перспективой расставания, я опустила голову и шагала, разглядывая свои ботинки. Приятный осенний день совсем перестал меня радовать. Заметив моё окончательно испортившееся настроение, Ваня остановился и повернул к себе.

– Если это тебя утешит, я не планирую с тобой расставаться…

И так пронзительно посмотрел мне в глаза, что я задохнулась от нахлынувших чувств.

– И вообще, – продолжал он, – ещё целый год впереди! Я успею тебе надоесть десять раз!

Я хихикнула:

– Не дождёшься…

– Ты есть не хочешь? – игриво подмигнул Ваня и потянул меня к мотоциклу. – Давай испортим немного желудок? Давно я не был в «Макдаке».

Уже уплетая большой бургер, я вспомнила, что мне ещё учебник штудировать.

– Между прочим, у меня уроки не сделаны, – пробурчала я с набитым ртом, – так что придётся на сегодня нашу экскурсию закончить.

Ваня вытер рот салфеткой и серьёзно кивнул:

– Я тоже хотел тебе это предложить. Учёбой пренебрегать нельзя. Это тебе не школа, где троечку кое-как натянут. Да и у меня есть одно дело вечером. Так что я тебя сейчас из туалета домой закину. Ты не против?

Я только пожала плечами. Ваня был действительно прав. А пока он допивал колу, я вспомнила про Валентину.

– Кстати, давно хотела спросить. Помнишь первый наш день в Саратовской области?

– Ну?

– Они меня помнят, или для них тоже время назад вернулось?

Ваня покачал головой:

– Нет, конечно! У них всё шло своим чередом. Это я у тебя украл три часа жизни… А вот помнят или нет, не знаю. Хотя забыть такое чудо, как ты, невозможно! – и он засмеялся, глядя, как я насупилась. – А что? Соскучилась? Хочешь в гости сходить?

Я чуть улыбнулась, смутившись:

– А можно?

– Можно, – скривился Ваня, – только не сейчас, ладно?

Его реакция заставила меня умолкнуть. Что-то его напрягло, но выяснять что, я не стала.

Дождавшись, когда посетители немного схлынут, мы с ним проскользнули в мужской туалет, и прямо из кабинки Иван вытолкнул меня к двери в квартиру. Я хотела с ним попрощаться, но в это время в туалет кто-то зашёл, и Ваня, приложив палец к губам, закрыл переход.

Родная дверь, обитая чёрным дерматином, ещё никогда не навевала на меня такую тоску, как сейчас. Но, тряхнув копной волос, я решительно повернула ключи в замке. Учиться, учиться и ещё раз учиться… Вперёд!

На удивление, сегодня учебник уже не вызывал во мне желания подремать. Я настолько окунулась в мир физических процессов в магии, что забыла вечером покормить кошку. Пока не получила когтём по руке… На моё возмущение она только недовольно подёргала хвостом. Вискас – это священно! Поэтому мне пришлось оторваться от книги и переместиться на кухню. За окном уже везде зажглись фонари. Наступал вечер.

Пока моя кошка с аппетитом заглатывала свой корм, я попила воды и замерла у окна.

«Каково это Сёве вот так целыми днями разглядывать Москву? – подумалось вдруг. – Каждый день одно и то же. Тот же город, те же проблемы, те же сотрудники».

И я поняла, что не хочу сидеть всю жизнь на старом заводе. Видимо, моё предназначение в другом. Резкие изменения в жизни заставили меня пересмотреть свои приоритеты, но скучно однозначно не будет. И будущее вроде не пугало. Скорее наоборот. В моей жизни появился смысл.

Почти до утра я просидела за книгой. Но с первыми бликами зари в небе перебралась в кровать. Даже магам нужно иногда спать…

Милка свернулась клубочком в ногах, а я, обняв подушку, вспомнила Ивана. И с улыбкой закрыла глаза.

Глава 5. Суккуб

К обеду следующего дня я уже закончила читать учебник. Ваня с утра не появлялся, и я решила прогуляться без него. Дождя сегодня не обещали, поэтому, оставив зонтик дома, я села в метро и вышла в Сокольниках.

Этот парк навевал мне всегда мысли о маме с папой. В моём детстве у нас существовала традиция. Каждый выходной мы гуляли в Сокольниках. Хотя бы пару часов, но отдавали любимому парку.

Я не была здесь с тех пор, как их не стало. И теперь испытывала угрызения совести, будто предала что-то родное. Я всю прогулку представляла себе, что они идут рядом со мной, держат за руки. А я подпрыгиваю на одной ножке и радостно хихикаю, когда они подкидывают меня вверх. Самое дорогое и самое жестокое – это наши воспоминания.

Я не заметила, как углубилась достаточно далеко. Дорожка вела меня к пруду. Народу почти не было. Чем ближе я подходила к воде, тем сильнее ощущала внутреннее беспокойство. Будто кто-то не хотел, чтобы я шла дальше. Небо уже начинало сереть. И хоть до заката было ещё далеко, но солнца за облаками не было видно. Классический сумеречный день. Но именно эти сумерки вызывали во мне смутное беспокойство.

Подойдя вплотную к пруду, я увидела странного вида мужчину. Было ощущение, что он забыл одеться в подобающую погоде одежду. Словно для него на дворе всё ещё стояло лето: тонкие брюки, футболка и сандалии на голые ноги.

Я поёжилась, глядя на него. Конец октября всё-таки, а он босиком…

Мужчина сначала не обращал на меня никакого внимания. Я зашла за ствол дерева и потихоньку наблюдала за ним. А он кидал в воду какие-то палочки, что-то приговаривая. Губы беззвучно шевелились. Я проследила глазами за палочками и нахмурилась, стараясь разглядеть в воде что-нибудь. На поверхности из палочек собралась странная фигура – то ли человека, то ли животного. Но то, что с руками и ногами, – это факт.

Пока я вглядывалась в воду, мужчина заметил меня и резко отбросил палочки в сторону, отряхнул руки и начал пробираться ко мне с каким-то хищным оскалом на лице. А я нет чтобы убежать – почему-то стояла как вкопанная и, не моргая, смотрела на него. Страх бегал по голове вставшими волосами, страх передёргивал плечи мурашками, страх стекал по спине струйкой пота, а я стояла столбом, словно приворожённая кукла. В какой-то момент я так разозлилась на себя за это, что, вдохнув глубоко воздух, крикнула, не мужику – себе:

– Беги, дура!

И ноги сорвало с места. Не разбирая дороги, не выходя на асфальтовые дорожки, вихляя, как заяц, между деревьями, я неслась что было сил и кричала:

– Помогите! Маньяк! Манья-а-ак! Спасите!

Ноги вынесли меня прямо в объятия двум охранникам парка. Тот, что был повыше и помассивнее, перехватил меня на бегу и затряс, заглядывая в глаза:

– Где он? Как выглядел? Что он тебе сделал?

Я, запыхавшись, не сразу смогла внятно ответить и на все их вопросы отвечала мычанием и жестами. Как ни странно, но они меня поняли и потащили за руку за собой, обратно к пруду. Я немного посопротивлялась, но, разумно рассудив, решила им всё-таки показать этого странного мужика.

– Ты хоть его описать можешь? – пока мы шли, охранник поменьше задавал мне вопросы.

– Попробую, – проговорила я, переводя дух, – среднего роста, волосы и борода чёрные, длинные, примерно до плеч. Одет в тонкие светлые брюки и футболку белую. На ногах сандалии и без носков.

Охранники переглянулись:

– Ничего не путаешь? Раздетый? Октябрь уж, холодно!

– В том-то и дело! – возмутилась я на их недоверие. – Я бы на него и внимания не обратила, если бы не одежда. Стоял и палочки в пруд кидал.

– Что думаешь? – посмотрел длинный на напарника.

–А чёрт его знает, или ненормальный, или и правда маньяк. Он за тобой погнался, что ли, что ты так орала?

Я закивала, оглядывая окрестности. Но ни у пруда, ни в лесу, ни на дорожках никого не было. Мужика и след простыл.

– Видимо, ты его так напугала, что он сбежал, – посмеялись надо мной ребята, но по рации передали его приметы, на всякий случай, – давай мы тебя до метро проводим?

Я кивнула. Сейчас одной тут оставаться совсем не хотелось. Пока шли к выходу из парка, я успела с ними познакомиться. Одного, того что повыше, звали Паша, второго Серёга. И, так как смена закончилась у Паши, он и пошёл меня провожать до метро. А Серёга только поднял руку нам вслед на прощанье.

– Так что ты больше не ходи сюда одна. Парк парком, но места есть глухие. Если что, звони, составим тебе компанию, – и он протянул мне бумажку с телефонами, – верхний – мой, нижний – Серёгин.

Я улыбнулась, с благодарностью принимая листок.

– А жёны ругаться не будут? – я закинула его в сумочку и усмехнулась.

– Холостые мы, – развёл руками Паша, – звони в любое время.

На том и распрощались.

На эмоциях в метро присматривалась ко всем бородатым мужикам, пытаясь найти того маньяка. Тщетно. Хоть и радостно. Напугал он меня сильно.

К дому я подходила уже в потёмках. А поскольку ещё не до конца успокоилась, шла с опаской, вздрагивая на каждый шорох.

Ну а когда из темноты ко мне метнулась тень, я и вовсе завизжала. И тут же почувствовала, как кто-то закрыл мне рот рукой.

– Я это, Вась, я! Иван! – зашипел он над ухом. – Не пищи!

И только теперь я расслабилась. Ноги подкосились, я обняла его за шею и заревела, повиснув на нём, как груша.

– Ну, вот, здрасте, – ошалел Ваня, – что случилось-то? Ты где была?

Но видя моё невменяемое состояние, подхватил на руки и понёс домой, тихонько успокаивая:

– Ну, всё, успокойся, я рядом… Сейчас будем дома!

А я всё всхлипывала. Видимо, откат дошёл.

Моя история Ване очень не понравилась. Особенно этот странный мужик. Про знакомство с охранниками парка он, конечно, ничего не сказал, но глаза на мою сумочку зачем-то скосил. Надо телефоны переписать в смартфон. А то пропадёт записка та…

Ваня несколько раз просил описать мужика и его действия. Я послушно рассказывала, хотя и не понимала, чего ему сдался этот ненормальный.

– Если бы ты пришёл утром, я бы одна гулять не пошла, – устав под конец от его расспросов, я ляпнула, не подумав, и подняла глаза на него.

– Нашла виноватого? – с укоризной поглядел он на меня.

– Кто это мог быть? Чего ты про него так интересуешься? – я решила перевести разговор.

Крякнув, Иван встал и прошёлся по кухне:

– Давай рассуждать логически.

– Давай, – кивнула я.

– Что в нём странного? Одет не по погоде, раз! Кидал что-то типа веточек в пруд и шептал, два! Эти веточки складывались сами собой в какую-то фигуру на воде, три! Короче, мужик паранормальный. Поэтому мы с тобой прямо сейчас идём в отдел розыска. И не спорь, это очень важно!

Я оглядела себя с ног до головы. Лохматая, краска на лице размазалась, колготки порвала, пока от маньяка продиралась по кустам. Ботинки, стоявшие в коридоре, покрыты толстым слоем грязи.

– Дай мне минут двадцать, – протянула я, качнув с досады головой, – я хоть душ приму!

– Нет, Вась, прости. Всё, что сейчас на тебе, в том числе и грязь, очень ценно для сыскарей, – и он извиняющимися глазами смотрел на меня, ожидая возгласов негодования.

Но я вздохнула и кивнула:

– Я понимаю, пойдём!

Брови его, конечно, взлетели к потолку, но он быстренько открыл переход прямо в окне моей кухни.

– Ботинки надень! Грязь – самая ценная вещь! – напомнил он мне и протянул руку. – Идём, ходячее недоразумение!

Я даже возмутиться не успела, как оказалась перед стеклянным цилиндром, размером около трёх метров в диаметре. Подтолкнув меня к дверце, Ваня крикнул куда-то назад:

– Народ! Я вам клиента привёл! Есть кто живой?

Я приоткрыла дверь цилиндра и услышала недовольное ворчание:

– Ну почему, когда моё дежурство, обязательно приходишь ты, и у меня начинаются проблемы?

Из темноты показалась взъерошенная голова рыжего цвета:

– Знакомься, это Василиса, – улыбаясь, кивнул на меня Иван.

Рыжий гыкнул:

– Премудрая?

– Говорящая… – многозначительно проговорил Ваня.

Парень икнул и уставился на меня:

– Та самая?

Ваня кивнул:

– Вась, это Родька, он у нас эксперт по магическим воздействиям низшего порядка.

Потом он отвёл парня в сторону, и они о чём-то зашептались, иногда поглядывая на меня.

– Ну, ясно, – кивнул Родька и подошёл ко мне, – вставай в центр, вон на то жёлтенькое пятно, и стой, не двигаясь. Дышать можно, моргать тоже. Пока не скажу, с места не сходить!

Я чувствовала себя как в больнице на рентгене. Парни оба вышли за пределы цилиндра, и дверь с грохотом закрылась, отрезав все внешние звуки. Потом вспыхнул яркий свет. У меня в глазах заплясали зайчики. Я зажмурилась. И тут же услышала голос в динамике:

– Открой глаза и не закрывай! Потерпи! Минуты две всего, потом свет отключу.

Из-за этого яркого света я не видела ничего вокруг. Стало неприятно и беспокойно как-то. Словно я снова иду по тропинке в Сокольниках и вижу сумеречное небо. А впереди пруд.

И тут я поняла, что передо мной снова проигрывается весь этот случай в парке. Поминутно. Посекундно. И когда я увидела странного мужика, картинка замерла. Я смогла его основательно разглядеть. Да, не зря я мчалась от него сломя голову, такой запросто мог оказаться маньяком. Вон какой глаз бешеный. Я пригляделась к глазам и нахмурилась. Цвет был необычного красно-бордового оттенка. Как у вампира из фильма. Повисев у меня перед глазами, картинка задвигалась дальше, показывая теперь то, что плавало в воде. Палочки сложились в фигуру человека. Вернее, женщины. Такие рисуют на заведениях «М» и «Ж». После этого свет погас так же резко, как и вспыхнул.

От неожиданности я ойкнула и потёрла глаза руками:

– Предупреждать надо! Я так и ослепнуть могу!

Дверь со скрипом распахнулась, и оттуда показалась рыжая шевелюра:

– Выходь! Пойдём, попробуем снять звуки, – махнул мне Родион рукой.

Усадив под какой-то колпак с лампочками и проводами, он улыбнулся мне:

– Так смотришь, будто я зверь какой-то. Не бойся, больно не будет!

И надвинул колпак прямо на глаза мне. И снова передо мной поплыла картинка с мужиком. Он что-то шептал и шептал, повторяя много раз одни и те же движения. Из чего я поняла, что Родион гоняет этот отрывок, чтобы разобрать речь мужика. Постепенно звук начал проявляться. Будто издалека приближаясь ко мне.

То, что в конечном счёте проявилось, было для меня чистейшей абракадаброй. Что-то типа: «Бу-бу-бу, ду-бу-ду, ба-да-ба, ба-ба-ба».

Во всяком случае, именно так мне и показалось.

Но Родион, снимая с меня колпак, светился, как начищенный самовар:

– Василиса, вы чудесный экземпляр! Работать с вами – одно удовольствие! – и он склонился в шутливом поклоне.

– Это значит всё? – радостно воскликнула я, поднимаясь, чтобы уйти.

Но тот только покачал головой и пожал плечами:

– Это, увы, только начало. Но даже этого вполне хватит, чтобы его определить. Ванька уже ускакал за Сан Санычем и Костей. Наверняка будут до утра расшифровывать…

– А я? – как-то стало грустно, что Иван ушёл, не предупредив меня.

– А ты, вернее мы, пойдём раздеваться, – и он очень ехидно посмотрел на меня, похихикивая.

– Ещё чего! – возмутилась я. – Не собираюсь раздеваться…

– А придётся, – вздохнул Родион, – я не могу живого человека заложить в атомный реактор. Идём, у нас для этого есть халат и тапочки одноразовые.

В комнате для переодевания было тепло и чисто. Для моей одежды я получила корзину из пластика. Слава богу, бельё снимать не пришлось…

– Хотя если бы тебя изнасиловали, то и бельё сняла бы, – вздохнул мой мучитель и задумчиво глянул на меня, – а тебя точно не насиловали?

Я запустила в него одноразовым тапочком.

Халат оказался очень приличным. Белым, пушистым, длинным до пола и очень тёплым. Я завернулась в него и вынесла корзину с вещами в реакторную, шлёпая тапками по белой плитке на полу.

– Ставь корзину в ту кастрюлю, – он ткнул пальцем в центр большущей машины. Кастрюля висела на кронштейнах сбоку. Я поставила и проследила, как мои вещи исчезают в реакторе. Интересно, я их обратно получу?

– Вась, иди в комнату отдыха, – крикнул в динамике голос Родиона, – прямо по коридору, с левой стороны. Так и называется. Я тебе скажу, когда закончу. Часа три, может, больше. Захочешь спать, там есть диван и плед.

Я кивнула и пошлёпала искать эту комнату.

Вспомнив, что уже глубокий вечер, я ощутила, как в желудке ворочается голод. Вот интересно, если у них есть ночные работники, может, и столовая по ночам работает? Я нисколько не сомневалась, что это ЛюПарНас. Лифт обнаружился на своём месте. На вызов двери открылись, и выглянула Егоровна. Мой внешний вид привёл её в некоторое замешательство.

– Эт чего такое? У нас тута вроде нету бани, чтобы по коридорам в одном халате и тапочках разгуливать…

Присмотревшись, она закивала мне с радостью:

– Васенька! Давно тебя не видела! Ты какими судьбами тут?

Я покашляла, соображая, что «давно» – это два дня, и улыбнулась:

– Я тут подопытная у Родиона. Вещи мои в реакторе жарятся. А я вот ищу, где бы поесть. Вы не знаете, столовая ещё работает?

Старушка закивала, втаскивая меня за рукав халата в лифт:

– А то как же! У нас тут всё круглосуточное! Давай подброшу! К ночи они хорошее меню готовят. Сёва очень шашлык уважает в это время.

Я заинтересованно смотрела на неё:

– И директор ночами работает?

– Конечно!

– А у него семьи нет, что ли?

– Какая семья у видящего? Ни днем, ни ночью покою нет. Целыми сутками тута. Ну, кроме тех дней, когда наверх вызывают.

Я вспомнила про Дворец Советов и кивнула, соображая, про что говорит Егоровна.

– Вот и столовая, – улыбнулась она.

За несколькими столиками ещё сидели посетители. На меня никто не обратил внимания. Только повариха улыбнулась, спросив, что я буду есть. Я полезла за кошельком и вспомнила, что он в раздевалке в сумочке. Желудок покрутил пальцем у виска и обиделся на меня.

– Я, кажется, деньги наверху забыла, – пролепетала я с жалким подобием улыбки, но повариха махнула рукой.