Читать книгу: «Кошмарный сон слепого», страница 3
Глава 9
Кошмар Уильяма № 2
Я проснулся на сцене. Зрительный зал мне был очень хорошо знаком. В детстве мы с мамой часто приходили сюда посмотреть на разные танцы души, Контемп*. Каждый раз на сцене были новые люди, каждый из которых выражал свою эмоцию: гнев, грусть, радость, отчаяние, страх. И я очень любил на это смотреть. Даже после десяти, когда уже ослеп, я продолжал сюда ходить, слушать тревожную музыку и представлять эмоциональные всплески актёров.
Сейчас на сцене был я, а это значит, что настала моя очередь выплеснуть эмоции. Но какие? Я чувствовал всего по чуть-чуть: тревожность, недоумение, гнев. Ни в зале, ни рядом никого не было. Внезапно свет погас, а все прожекторы, которые остались, указали на меня. Включилась какая-то странная, я бы даже так сказал, современная версия «Лунной сонаты», более тревожная и менее тоскливая к середине. Моё тело непроизвольно упало на колени, руки поднялись по самые плечи и плавно начали что-то показывать. Дальше всё было резвее: спокойствие и недоумение переходило в судорожную тревогу, а потом и в гнев. С каждой показанной в танце эмоцией мне становилось легче. Мне хотелось кричать, будто я и вправду нуждался в неотъемлемой помощи. Такой танец, по ощущениям, был намного прогрессивнее уймы сеансов с психологом. Именно этого мне как будто всегда и не хватало. У меня никогда не было друзей и должного внимания. Сейчас с помощью этого танца я отпускал все обиды, накопленные за жизнь, и мне вправду становилось легче.
*КОНТЕМПорари – современный сценический танец, включающий в себя самые различные направления и техники.
Потом, под конец, под затихающую музыку, вместо бурных оваций я услышал лишь странный, противно скрипящий звук сверху. Я поднял голову, и в то же время на меня посыпалось чрезмерное количество битого стекла. Оно ранило мне руки и ноги, шею и грудь, спину, а главное, глаза. В оба глаза попали большие куски стекла, из-за которых я мгновенно ослеп. Даже в такой момент я не мог закричать, как будто онемел. У меня оставались лишь израненные конечности и эмоции, много эмоций. Я, конечно, мог выразить все их в том танце, но не стал.
Вдруг из зала послышалось радостное хихиканье и аплодисменты.
– Ну что, Уилли, тебе понравилось? – задал вопрос внезапный и очень знакомый голос. Голос мамы.
– Очень! – отозвался голос маленького Уильяма, одновременно хлопающего в ладоши.
Я застыл в недоумении.
– Это ради твоего же блага, – обратился голос мамы, только уже ко мне, старшей версии. – После смерти твоего отца я поняла, что не хочу потерять и тебя… – я почувствовал ее руки на своих волосах. – Знаешь, Уилли, твоя болезнь оказалась очень кстати.
В этот момент у меня наконец подкосились ноги и закружилась голова. Я почувствовал, как что-то очень неприятно давит в висках. Внутри проснулись запоздавший страх и удушающее ощущение неизбежного. А потом, я внезапно проснулся.
Меня вдруг резко вытянуло из сна. Судорога, очередной кошмар.
– У меня остался лишь ты… – шептала сама себе мать в соседней комнате. – И теперь-то ты меня никогда не покинешь! – нервно хихикнула она. – А скоро, когда я лишу тебя возможности различать цвета и видеть только свет, когда ты полностью ослепнешь, спасти тебя будет просто невозможно…
Она делилась жуткими планами сама с собой, как последняя умалишённая. Только тогда я понял, что Кристофер был прав.
Глава 10
Предательство
Всю оставшуюся ночь Уильям не спал. Вместо этого он выслушивал планы больной на голову матери и, чуть что, сразу претворялся спящим. Из-за этого пришел утром в школу полным овощем: с больной башкой и неистовым желанием спать, но он держался.
На первом же уроке подсел к Кристоферу, даже уточнил, можно ли. Тот разрешил.
– Дело есть… – тихо произнес Уильям, положив голову на парту.
– Какое же? – сразу заинтересовался Крис.
– Ты был прав.
– В чём? – не понял он.
– В классе такое обсуждать нельзя, да и, в принципе, в школе.
– Что там такое-то может быть… Где тогда?
– На следующей перемене. Давай уйдем с уроков. Это, и правда, очень важно!
– Оке-е-ей… – слегка напряжённо ответил Крис.
После этого оба замолкли, только Уилл пробормотал себе под нос что-то вроде «а я пока отосплюсь» и отвернулся. Когда в кабинет зашла Света, она очень удивилась такому внезапному решению слепого. Естественно, ей тут же захотелось узнать в чём дело, но Кристофер сразу же прогнал её со словами «Не мешай ему. Не видишь, человек не выспался!», после чего девушка сразу же обиженно удалилась, не успев сказать ни слова.
Уильям проспал ровно один урок, а потом со звонком резко вскочил, взял вещи и скомандовал:
–Пошли!
Такой резкости Кристофер, конечно, не ожидал, но всё равно, без лишних слов пошел за ним.
Как только оба вышли за двери школы, Уильям взял Кристофера за локоть и куда-то в спешке повёл. Идти пришлось недолго, слепой остановился в отлично им известном месте – на заднем дворе, и тогда уже его прорвало:
– Блять, Крис, ты был чертовски прав! Моя мать и вправду сумасшедшая! Ночью я слышал, как она делилась сама с собой планами о том, как хочет ухудшить мое состояние, хочет оставить меня таким на всю жизнь! Если у меня сейчас есть шанс, хоть и малый, вылечиться, то совсем скоро его не будет. Кристофер, она сделала меня таким! Она потеряла моего отца и, видимо, тогда-то слетела с катушек… – после этого голос парня задрожал. – Крис… Она поехавшая шизичка! Она в любой момент может сделать что-то плохое, и я уже никогда не смогу видеть. Я не собираюсь с ней больше оставаться! Ты должен мне помочь!
Всё это время Кристофер стоял в полном шоке, даже не зная, что на такое можно ответить (и можно ли вообще отвечать).
– Крис? Крис, ты меня слышишь?
– Не называй меня так больше, – в внезапном грубом тоне заговорил Кристофер и начал быстро уходить
– Ты уходишь? Ты серьезно меня вот так оставишь?!
– А что я, блять, могу сделать?! Мне всего восемнадцать, чем я могу помочь тебе с долбанутой мамашей? Позвони ментам, сдай её куда-нибудь, но меня в это не впутывай! Мне ещё проблем от шизанутой семейки не хватало.
После этого его голос стих. Кристофер ушел. Уильяма накрыло дрожью из-за внезапно подступивших слёз и чувства безысходности. Его окутало страхом и обидой: страхом от осознания того, что ему придётся жить с матерью-психопатом, буквально покушающейся на его жизнь, ведь сдать в полицию родного человека он не способен, и обиду из-за предательства. Предательства первого друга и его любимой матери. Теперь он и вправду остался один. Отныне ему одному придётся всё это разгребать.
Вернувшись в кабинет, Кристофера он там не застал. Ни на следующий, ни через урок, два или три, он так и не явился. Даже на последнем, который вела директриса – Анастасия Павловна, он не соизволил присутствовать.
– Уильям, правильно? – начала она, когда последний одноклассник вышел из кабинета. Уилл кивнул. – Я назначила Кристофера твоим помощником, он справляется со своими обязанностями? – аккуратно продолжила она.
– Да, он справляется.
– Что ж, в таком случае я рада. А то знаешь, у него такая репутация – «школьный хулиган». Даже не знаю, что будет с ним в будущем! Плохо учится, растёт в неблагополучной семье, которая дала ему имя из-за какой-то бутылки алкоголя, – усмехнулась она. – Но ты, я вижу, мальчик хороший. Оставим этот разговор между нами, а то знаешь, под горячую руку попадёшь ты, а не я, и мне моментально придётся перевести тебя в прежнюю школу, – на лице женщины возникла тошнотворная тоска, которую парень прочувствовал в голосе. – А так не хочется прощаться с тобой, ты такой хороший ученик, непроблемный, учишься на «отлично». Да и репутация школы растёт благодаря тебе, конечно. Никогда не задавался вопросом, почему тебя перевели именно сюда? Да потому, что наша школа одна из самых лучших в городе, с высокой репутацией. Грех такого мальчика перевезти в какую-то другую школу, так ведь?
Уильям напряжённо вздохнул, быстро накинул рюкзак на плечи и, прервав манипуляторные связки своим простым «угу», вышел из кабинета. Ему не хотелось выслушивать директрису и её лицемерные речи.
В квартиру он заходил, конечно, в страхе. Рядом с таким человеком близко находиться было опасно, особенно после таких ночных разговоров, поэтому парень, как только узнал местонахождение матери, не давая к себе подступить, списал всё на больную голову и быстро удалился в комнату, где и просидел остаток дня. А ночью уснуть так и не смог, до того был пропитан страхом.
Глава 11
Кристофер покидает дом
Я сбежал не потому, что мне плевать на Уильяма, а потому, что и вправду не смогу ничем помочь, максимум – только вызвать ментов. После окончания диалога я сразу поспешил домой, ведь не хотел его продолжать, да и если бы ничего дальше не последовало, не смог бы находиться рядом.
Мать, как обычно, дрыхла на маленьком и ободранном диванчике на кухне, а Женька была ещё в школе. На удивление в доме не было запаха перегара, а на кухонном столе не стояло ни одной бутылки из-под алкоголя.
– Деньги опять закончились что-ль? – усмехнулся я себе под нос и скрылся в дверях собственной комнаты. Я тут же, по рефлексу, заперся на замок и включил диск (уже другой, с «Агатой Кристи», которую я, в общем-то, не так уж часто слушаю, но друг всё равно посчитал это отличным подарком для меня), и стал размышлять о помощи Уильяму, в процессе чего, видимо, и уснул.
Очнулся я только в семь вечера, начале восьмого, от телефонного звонка и играющего на повторе «Опиума для никого»*. На экране, слегка ослепившем мне глаза, высветился номер Анастасии Павловны.
– Алло? – сонно произнёс я и почувствовал запах перегара, из-за которого сон как рукой сняло. Я сразу подумал о голодной и, возможно, даже избитой Женьке, которая попала под горячую руку матери-алкоголички из-за того, что я закрылся в комнате, никак не став помогать.
*«Опиум для никого» – «Агата Кристи».
– Кристофер, это по поводу Жени. Вы её забирать собираетесь? А то бедная, голодная и замёрзшая девочка уже который час ждёт, до матери никак не дозвониться!
– Я заберу, – моментально среагировал я и отключил звонок. Тут же, выйдя из комнаты, я ощутил новую волну перегара и рванул на кухню. Там, на диване, сидела мать и завывала под песни Аллы Пугачёвой, крутящие по радио не первый вечер, а перед ней на столе стояло аж две бутылки дешёвой водки.
– У тебя мозги вообще есть или пропила и их?! – внезапно заорал я. – Бухай сколько влезет, но, блять, не до такой степени, чтобы забывать про Женьку! Ты вообще в курсе, что она там тебя битый час ждёт, пока ты тут сидишь и бухаешь очередной раз?!
Мать подняла на меня ошеломлённый взгляд.
– Да как ты вообще смеешь так с матерью разговаривать, гад?! Я тебя и растила, и кормила, всё, что у меня есть, тебе отдала, неблагодарный ты кусок дерьма!
Она стала размахивать кулаками в мою сторону, будто хотела ударить.
– Я всю душу в вас вложила! Я! – одним из кулаков женщина стала бить себя в грудь. – А не ваш отец, который вас бросил!
Меня снова накрыла волна негативных эмоций. Да, отец ушёл от нас, когда мне было двенадцать, а Женьке всего два, но на то была… уважительная причина:
– Он ушел, потому что болел, а потом и вовсе умер! А ты прекрасно это понимаешь!
Я стремительно вышел из кухни и, пройдя в коридор, стал обуваться.
– Да чтоб тебя ждала такая же участь, свинья неблагодарная! Лучше бы я тебя вообще не рожала! – продолжала вопить мать с кухни. – Чтоб ты ушел и никогда больше не вернулся!
– Да с радостью! – внезапно вырывалось у меня, пока я обувал последний кроссовок. А потом, до того, как она успела что-либо ответить, я выскочил в подъезд.
На дворе было начало октября, солнце заходило рано, забирая с собой не только свет, но и приятное тепло. Я внезапно нащупал в кармане тысячу рублей, которую успел урвать в той драке, когда Уильям стал разбрасываться деньгами.
– Вот дурак, – усмехнулся я, больше не зло, а даже… жалея, что ли?.. – Нахрен меня вообще было спасать? Себя бы лучше спас, ему же морду изначально надрать хотели, а не мне.
Я шёл с обидой и злостью, даже не сколько на мать-алкоголичку, сколько на самого себя: ведь мог же это предвидеть, догадаться как-то.
Зайдя в здание, я, как и ожидал, застал Женьку, сидящую не в кабинете, а на посту, рядом с охранником, ибо её учительница давно ушла, и оставлять ребёнка больше было не с кем. Как только я появился на пороге, Женька тут же бросилась мне в руки, как и описывала Анастасия Павловна: голодная и холодная. Уже даже дешёвый пуховичок с рыночной распродажи, купленный когда-то давно, на вырост, не согревал. Я снял с себя серую толстовку и, оставшись в одной футболке, натянул толстовку на сестру.
– Проголодалась? – спросил я, ожидая соответствующий ответ. И услышал.
Мы зашли в ближайший продуктовый магазин и, набрав целый пакет еды, медленно пошли домой.
– Крис, а зачем тебе так много доширака*? – внезапно поинтересовалась Женька, уплетая маковую булочку.
Я остановился и повернулся к сестре, после чего взял за плечи и сел перед ней на корточки.
– Жень, давай сначала договоримся, что ты не будешь плакать?
Она уверенно кивнула.
– Я купил целый пакет еды для тебя. Я… собираюсь уйти.
– Нет! – резко и испугано вскрикнула она. – Нет, нет, нет! Не уходи! Не оставляй меня одну!
*«Доширак» – торговая марка продуктов быстрого приготовления.
– Жень, это ненадолго. Я уйду буквально на недельку, пока не найду нормальное жильё.
– Нет! Возьми меня с собой! – вновь взвыла она.
– Женька, я не могу, но потом обязательно вернусь и заберу тебя с собой. А пока мне нужно спасти друга от его такой же злой мамаши.
– Он для тебя важнее, чем я? – вдруг захныкала Женька.
– Так, Женька, ты же обещала не плакать! – строго напомнил я, а после встал с корточек. Женька тут же обняла меня, уткнувшись лицом в живот.
– Не уходи! Не бросай меня! Не оставляй меня с мамой! – плакала она, не унимаясь, а я в это время гладил её по тёмным, чуть взъерошенным волосам.
– Женька, ты слышишь меня? Я вернусь и заберу тебя ровно через неделю. Просто надо будет немножечко подождать, – она наконец затихла. – На это время я оставлю тебе еду и свою комнату с замком (в отличие от её двери, на моей он был). Только ты ничего не бойся и экономно расходуй еду. Как только приходишь домой, закрывайся и игнорируй маму.
– Ты обязательно вернёшься? – шмыгнула носом Женька.
– Обязательно.
– Обещаешь? – уже с улыбкой на лице уточнила она.
– Обещаю, – я улыбнулся ей в ответ.
Так мы и дошли до дома, обнимаясь и прощаясь.
Что касается матери, та уже спала, что было нам очень даже на руку. Мы тихо прошли в мою комнату, где я начал собирать все необходимые вещи в чёрный, школьный рюкзак. А пока я всё собирал, мы с Женькой продолжали общаться.
– А почему ты не можешь уйти утром?
– Потому, что когда мама проснётся и увидит, что я всё ещё здесь, мне точно будет несладко, – отвечал я, запихивая в рюкзак тёплые вещи.
– Вы с ней опять поругались?
– Ага. Очень сильно, – кивнул я.
Но в какой-то момент она уснула. Я вспомнил отца: хотел ли он, чтобы мы видели его уход? Ответ был очевиден – конечно, нет. Поэтому я чмокнул сестру в лоб, выключил свет, закрыл дверь изнутри на замок и ушёл.
Не зная куда идти, я просто начал шататься по району. На улице было на удивление тихо: ни одного пьяного бомжа на детской площадке, ни одного человека, выгуливающего свою собаку. Потом, когда услышал Би-2 в одном из окон, заслушался, сел на лавку рядом и уснул. Последнее, что мне довелось услышать, – это:
«Вся наша жизнь так далеко… Я-я-я, я не один, но без тебя, просто никто…»*
И в этот момент я почему-то вспомнил Уильяма.
*Строки из песни «Молитва» («Би-2»).
Глава 12
План по спасению Уильяма
Утром, во время пробуждения, чувства к Кристоферу пришли не сразу. Вокруг не было ничего: ни звука, ни запаха, отсутствовало даже осознание происходящего. Первым, спустя пару долгих секунд, пришло понимание Кристофером, что он живой, а после него уже всё остальное. Живым парень себя давно не ощущал, а потому сначала даже и не понял.
Взглянув на время, он не сильно удивился тому, что проспал уже не первый урок. Проверив рюкзак, Крис убедился, что всё содержимое было на месте, потому, закинув рюкзак на плечо, быстро направился в сторону школы. Только перед этим ему пришлось заглянуть в аптеку.
В отличие от Кристофера, Уильям пришёл вовремя и уже который урок сидел на своем месте сонный, в жутком страхе уснуть даже сейчас.
С завершением очередного урока кто-то неожиданно схватил его за шиворот и потащил в сторону школьного туалета. Уильяму такое обращение сразу не понравилось, и он начал брыкаться, хотел даже вскрикнуть, но этот кто-то заткнул ему рот рукой, после чего толкнул в уборную и закрыл дверь.
– Да не ёрзай ты! – зазвучал знакомый, чуть грубый и хриплый голос.
– Крис, это ты? Какого хрена?!
– Поговорить нам с тобой надо.
– Почему опять именно здесь? Почему не в коридоре там, к примеру?.. И разве ты меня вчера не кинул?!
– Вчера – это вчера. Я всё обдумал. Если ты хочешь, чтобы я тебе помог, то просто следуй моему плану.
После этого Кристофер положил слепому в руки какую-то миниатюрную баночку. Тот сперва даже не понял происходящего, а потому недоверчиво стал прощупывать то, что было у него в руках.
– Что это? – в недоумении спросил он.
– Снотворное, – уже шёпотом ответил Крис. – Самое мощное, какое было. Пять минут, и готово.
– Зачем? – так же тихо переспросил Уильям.
– После уроков мы снова идём к тебе домой, под предлогом… – Крис на секунду запнулся, – придумаем потом, не суть. Твоя мать приносит нам чай, кто-то из нас незаметно добавляет в ее кружку снотворное, она засыпает, мы собираем твои вещи и по-тихому линяем.
– Чего? Сбегаем?! Ты в своём уме?! – громким шёпотом недоумевал Уилл.
– У тебя есть другой план? Нет, ты, конечно, можешь сдать ее в психушку или, того легче, оставить всё как есть, но, думаю, ни один из этих вариантов не пойдет тебе на пользу.
Уильям замялся. Кристофер был прав, ведь не может же он сдать собственную мать в психбольницу и уж тем более остаться.
– Ладно, – уже тише согласился Уилл. – Но куда мы пойдём?
– Как мне известно, – деловито начал Крис. – ты у нас богач. И мы можем, хотя бы первое время, пожить за твой счёт.
– А у тебя нет денег что ли?
– Ну, или на улице…
– Ясно, – Уильям сразу вспомнил рассказы Анастасии Павловны про неблагополучную семью и понял, почему жить им придётся именно за его счёт. – Есть у меня деньги…
– Снимем квартиру или номер в отеле, – резко перебил его Крис, а после этого прозвенел звонок.
– Ага. Идём, урок начался, – Уильям взял Кристофера за локоть и собрался было выходить, но тот его остановил.
– Я не могу появиться на уроке, учебников у меня больше нет, как и школьных принадлежностей, да и тут же начнётся скандал насчёт последних прогулов.
Уильям понимающе кивнул и удалился на урок.
Остаток учебного дня прошёл спокойно для всех, но напряжённо для Уильяма: он пытался смириться, приготовиться к побегу и просто прокручивал план у себя в голове снова и снова.
Как и должен был, Кристофер сидел на улице, прямо перед школой и попивал сироп от кашля будто обычную воду или газировку. Но, увидев Уильяма, он сразу поднялся с поребрика и пошёл в его сторону. Встретив его всего одним вопросом «готов ли?», и, услышав соответствующий ответ, они оба направились в сторону дома Уильяма.
Первая часть плана прошла гладко: они зашли в квартиру, объяснив свои посиделки как способ ближе познакомиться и уселись в гостиной пить чай. Только вот вторая часть пошла немного не по плану…
– А чего ты, Кристофер, с таким переполненным рюкзаком? Как будто из дома сбегать собрался, – шутя усмехнулась мать Уильяма. Кристофер, естественно, замялся.
– Ну… это после тренировки. Там мои вещи спортивные, – сообразив на автомате, вывалил Крис.
– Да? Наверное, неудобно с таким рюкзаком ходить, да и для спины неполезно. Давай лучше я тебе пакетик дам?
– Да нет, не нужно… – заскромничал тот.
– Идём, идём, – настаивала мать, уже вставая со стула.
Кристофер сразу подал слепому знак, а сам пошёл за женщиной. Как только они оба скрылись в дверях кухни, мать резко переменилась в лице: из доброй, милой женщины – в злую и недовольную.
– Значит так, сейчас ты возвращаешься к Уильяму и говоришь, что тебе пора домой. А после этого больше никогда к нему не подходишь. Ты меня понял? Знаю я вас, «друзей», сначала притворяетесь дружелюбными и хорошими из себя, а потом делаете что-то плохое, наживаетесь на инвалидах, бессовестные!
Кристофер очень удивился, но не стал ее переубеждать и спорить. Вместо этого он молча направился в гостиную и, что-то прошептав Уильяму на ухо, покинул квартиру. Слепому, конечно, стало страшно, но виду он не подавал.
– Что случилось? Почему он ушёл?
Мать села рядом и стала допивать свой чай.
– Уильям, Кристофер – плохой мальчик, он хотел тебе навредить. Но я вовремя это почувствовала.
– Ты его прогнала? – испугался Уилл.
– Нет, он ушёл сам.
Уильям с поддельной грустью ушел в комнату. Но спустя несколько минут, чуть больше пяти, вышел и застал мать спящей, сидевшей на диване. Тут во входную дверь раздался негромкий стук. Это был Кристофер.
– Спит? – шёпотом спросил он, заходя в квартиру.
– Спит. – так же тихо ответил ему Уилл, закрывая дверь.
Кристофер мельком бросил взгляд на спящую мать Уильяма и подумал: «Вот же стерва», но вслух произнёс:
– Пошли собирать вещи.
Уильям кивнул и пошёл в сторону своей комнаты. Так же, как и у Кристофера, у слепого не было ничего больше обычного школьного рюкзака, поэтому вещи пришлось складывать именно туда. Это заняло немного времени, учитывая, что собирались они в спешке, вздрагивая от каждого шороха в гостиной. Только с поиском паспорта пришлось повозиться; он был в родительской комнате, в самом нижнем ящике из-под одежды, спрятанный в коробку. Этой коробкой оказалась та самая «аптечка», которую в прошлый раз видел Кристофер. Он сразу её узнал и, вытащив, обнаружил паспорт Уильяма.
– Нашёл! – тихо обрадовался он, доставая паспорт. – Тут ещё что-то, конверт и записка.
– Квитанции, наверное, – перебил его Уильям, перехватывая паспорт.
– «Уильяму от отца», – процитировал Крис.
Уильям замер на выходе из комнаты с паспортом в руках.
– Мне продолжать? – взгляд Кристофера упал на слепого.
– Читай, – отреагировал тот сухо.
– «Уильям, я надеюсь, ты вырос хорошим мальчиком. Я попросил твою маму отдать тебе это письмо по исполнению восемнадцати лет. И деньги. Врачи говорят, что мне недолго осталось, да и я сам это чувствую. Поэтому завещаю тебе всё моё имущество, в том числе большую сумму денег для продвижения всех твоих начинаний. Думаю, в таком возрасте ты сможешь грамотно воспользоваться ими и стать счастливым. Как жаль, что я не смогу стать для тебя хорошим отцом.» – Кристофер достал следующий лист, вместе с конвертом. – Здесь ещё список его имущества, документы с печатью о его передаче и… – он запнулся. – деньги. Охренеть, я никогда ещё не видел столько денег!
Кристофер обернулся на слепого, расплывшись в улыбке.
– Мы богаты, Уилл! – но после он быстро поправился. – Ты богат!
Уильям топтался на том же месте, еле сдерживая слёзы.
– Уилл? – Крис положил всё обратно в коробку и встал. – Уильям, ты в порядке?
Человек, в котором он нуждался всю жизнь и который всегда был для него плохим. Уильям с самого юношества держал на него обиду, очень глупую обиду, что он бросил его, что не должен был уходить и предал. И только сейчас Уилл увидел всё с другой стороны, со стороны, где его отец – невинная жертва, которая очень хотела жить, но ещё больше, быть хорошим отцом для единственного сына.
– Уильям?! – Кристофер тряс его за плечи без остановки, лишь бы привести в чувства.
– Мы берём это с собой и уходим. – внезапно заявил пришедший в себя Уилл.
– Фу-у-ух… Напугал, – с облегчением выдохнул Крис и, подойдя к коробке, забрал всё содержимое, а после убрал коробку туда, где она и должна быть.
Запихнув в рюкзак конверт и пару бумаг, парни были готовы выдвигаться. Они не сговариваясь выбежали из квартиры, будто за ними кто-то гнался.
Бежали они так, пока оба не почувствовали свободу и облегчение, а после упали на скамью со смехом.
– Крис, а почему ты тогда бросил меня? – с отдышкой спросил Уилл.
– Испугался, – с такой же отдышкой ответил ему Кристофер.
– А почему сейчас решил сбежать со мной?
– Знаешь… – улыбка с его лица слезла, – мы чем-то похожи. Меня здесь больше ничто не держит. Все те, кто были когда-то близки, по итогу оказались предателями.
– Получается… теперь мы зависим лишь друг от друга? – улыбка с лица Уильяма тоже исчезла.
– Получается, что так, – кивнул Крис. – Но это разве плохо? – усмехнулся он, всё ещё мучаясь от отдышки.
– Не знаю, – пожал плечами Уилл. – Пока кто-нибудь из нас не окажется предателем, думаю, что нет.
