Читать книгу: «Задумал Чудо», страница 3

Застав его у зеркала, с помадой на губах

 
Застав его у зеркала, с помадой на губах,
Она едва прикрыла улыбкой давний страх
И развела руками: «Как будем дальше жить?»
А он ей: «Кто безгрешен, как грешных не любить?
 
 
Ты думаешь, помада мою закроет боль,
С которой исполняю я честно мужа роль?
В фантазиях на яркую я сцену выхожу,
И только там я счастлив, и там собой горжусь…
 
 
Ты можешь мои платья в лоскутья искромсать,
На холод ночью выгнать, а можешь и понять…
С собой уже смириться и снова оценить
Все странности и смыслы и, наконец, решить:
 
 
А быть ли с «манекеном», с улыбкой неживой?
Сливаться цветом с серою бетонною стеной?
И говорить наигранно о страсти и любви,
Другой я – этот факт, будь сильной и прими…»
 
 
Она не понимала, где проморгала суть,
Расплакалась и крикнула: «Меня теперь забудь,
Желаешь быть собой? Кто я, чтоб запрещать?
Сто лет уж, как остыла наша с тобой кровать».
 
 
И тихо вышел из дому он в моросящий дождь,
Она… не скоро вынула застрявший в сердце нож,
Они однажды встретились, но как-то впопыхах:
Спешил куда-то в туфлях он на тонких каблуках…
 

Не запирайся на замок

 
Не запирайся на замок:
В кармане сто ключей —
Не надо медвежатника.
Не слышишь, плеер «режет» рок?
А я опять ничей —
На должности привратника?
 
 
Не запирайся на замок:
Я доберусь до твоих окон,
Изрядно перепив с вампиром…
Прошу, не целься серебром в висок,
Со лба откидывая локон:
Лишь зря испачкаешь квартиру.
 
 
Не запирайся на замок:
Пообещал мне старый йог
Учить ходить сквозь стены!
Поверь, и не такое бы я смог,
Перешагнул бы твой порог
И замер снова посреди арены.
 
 
Где был и форменным шутом,
И акробатом, и жонглером,
И пуделем, и пони, и слоном,
Аплодисментами, что грянут скоро.
Побыть бы чуточку собой,
Но дашь ли обрести душе покой?
 
 
Ну а пока, пусть на короткий срок,
Не запирайся на замок…
 

Нате

 
Ты поступью легкой ходишь
В платье воздушном, летящем,
С ума меня снова сводишь,
В прошлом и настоящем.
 
 
С тобой лишь одно мгновенье,
Как целой Вселенной подарок,
В серьезности и веселье,
В прозе и под гитару.
 
 
Ты самый надежный друг,
Мыслящий, верный, желанный,
На север зовешь, на юг,
С тобою – в любые страны.
 
 
К груди прижимаешь цветы,
Всегда аромат их вдыхая,
Ты – мой океан Красоты,
Любимая вечно, родная.
 

Чем удивишь меня?

 
Чем удивишь меня?
Закатом в мандаринах,
Изогнутой трубой
На крыше под луной,
Иль песнею душевной,
Не утонувшей в винах,
По сложности распева
Тебе под стать одной.
 
 
Чем удивлю тебя?
Не дохленьким букетом,
Не стареньким пальто,
Не шуткой с бородой.
Я стану на мгновенье
Души твоей рассветом,
На утро воскресенья,
В час страсти неземной.
 
 
Чему дивимся вместе?
Возможности быть целым,
(При разности ветров
И высоты вершин).
Созвучию сердец,
Прикосновеньям смелым,
Сто раз их пережив,
Без поводов, причин.
 

Запрети мне в себя уходить

 
Запрети мне в себя уходить.
Запрети вечерами ругаться.
Запрети про обман говорить —
Человеком всегда оставаться.
 
 
Запрети мне от жизни устать,
Не нарезав семье свежий хлеб.
Запрети с Судьбой в карты играть,
В темноте понимать: «Не ослеп…»
 
 
Запрети прикасаться к себе,
Когда страстным желаньем томим.
Запрети жить дурной голове.
Разреши лишь понять, что любим.
 

Часть 3. Персоны

Странник

 
Где воскрешение от Чаши Сил?
Где смысл всех дорог?
И сколько стертых башмаков?
Кто знает, где привал?
Кто, как Великий, «много смог»?
А кто всех торопил
И к финишу устал?
Кто сам себе солгал?
Я этого не знал,
Но шел вперед!
Другим назло!
Где гнали прочь, а где везло,
Кто наливал вина
И резал свежий сыр,
Кто опускал глаза,
Отпрянув от окна,
Кто двери открывал,
Тем приносил я Мир.
Однажды мне понравилась Она,
И я свернул с Пути!
Мне здесь открыли смысл дней:
«Любовь-Вселенная важней»,
Но я недолго пробыл с Ней,
И снова шел на Зов Огней.
Себя не обойти!
Лишь пробовать догнать,
Но мудрое в других познать,
Как землю, задыхаясь, жрать,
И все же – Дело продолжать!
Когда-то будет найден мой приют.
В него войду
Свободным от житейских пут.
 

Странник-2

 
Земля отыщет неба край,
Затянет ветер в сеть оврагов,
Волков раздастся дружный лай,
Светает, но в пути бродяга.
 
 
Гроза застала на дороге,
Помог плащ драный, крыша – мост.
Привал надолго – мокры ноги.
Сидеть теперь, «поджавши хвост».
 
 
Добро и зло – мотив извечный.
И видно странствия – стезя.
Погреться бы сейчас у печки,
Но расслабляться, жаль, нельзя.
 
 
Отмерит тысячную милю,
Поправит лямку вещмешка,
Пока здоровье есть и «в силе»,
Ступай, куда зовет Судьба.
 

Скрипач-бедняк

 
Скрипач-бедняк
С одною только скрипкой,
И с ветром-другом,
И с улыбкой.
В его кармане не звенят монеты,
Он пуст, и в нем
На многое найдут ответы
Завистники той славы
И судьбы,
Которая на долю выпала ему.
Но почему?
Он отказался от всего
И выбрал волю и свободу.
Они по жизни так легко
Ведут его,
Он дарит музыку народу!
И кто-нибудь его накормит,
На время приютит
И даст ночлег.
Непонимание коллег
Отвергнул он!
Его Закон, а изменений в нем не будет:
«Служенье Музыке и Людям».
 

Архитектор лучший самый

 
Архитектор лучший самый,
Фантазер и доброхот,
Раз возвел воздушный замок,
Но никто в нем не живет.
 
 
Долго люди приставали:
– Надо замочек обмыть…
Чтобы стены крепче стали,
Кошку на порог пустить.
 
 
– Ты, герой, такое строишь
Мановением руки,
Свой секрет не приоткроешь?
Как не пачкать сапоги?
 
 
Архитектор уклонялся:
– Потому не переехал,
Что тот комплекс создавался
Всем совсем не на потеху.
 
 
– С виду, – говорил он, – «сахар»,
И «изюм», и «булочки»,
Двор и башни – все с размахом,
Но пустым быть улочкам.
 
 
Пусть и внешне все воздушно,
Как перина в сто слоев,
Но внутри отмерзнут уши
И душа не запоет.
 
 
Замок – он напоминанье,
И не только самому,
Что не все наши желанья
Сбудутся по одному.
 
 
Чтобы что-нибудь построить,
Надо миром впрячься в воз,
А не лезть в псевдогерои,
Гордо распушая хвост.
 
 
Лишь фантазией одною
На века град не создать,
Пота-крови заготовить,
А потом уж обмывать.
 

Гроссмейстер женских наслаждений

 
Гроссмейстер женских наслаждений —
В два хода – далеко не детский мат
Привык он ставить – виртуоз-аббат.
Да, в очередь к нему стоят
На партию-другую полуночных «бдений»
Смакующих вина закат.
 
 
Успеха ключ – секрет прикосновений.
Волшебной магии трудолюбивых рук,
Вращающих порочный круг.
Тепло их стоит преступлений,
Чтоб в омут броситься греха:
Коварна страстная рука.
 
 
Коварен, кто Игре обучен.
Продуманность – не беглый случай.
Плетет гроссмейстер сеть интриг.
И нет искусней женщин в них.
У многих муженьки в силках,
Гроссмейстер – с долей в их делах.
 
 
Итог – за сладкое расплата:
За негу жаркого заката
Теряли золото фигуры
Двухцветной шахматной доски.
Не помогали – порошки, микстуры,
Излеченным аббатом от «тоски».
 

Госпитальер

 
На щите – белый крест на красном,
На печати – больной под «торшером»,
Он владел и мечом и лекарством,
Звался Рыцарем – Госпитальером.
 
 
Пилигримов, от Яффы бредущих,
Ко Гробу – в земле Святой,
Защищал он – помощи ждущих
Средь пустынь и жары немой.
 
 
Врачевал – травами, и железом,
И молитвой, и шепотом рун,
Заживлял души, раны-порезы,
Воин-медик, совсем не колдун.
 
 
Под Дамаском и Назаретом
Был потрепанным сильно Судьбой,
Знал он – вечно арабское лето,
Но могло и в песок с головой…
 
 
Родос, Мальта – там неустанно
Среди волн средиземных гула
Отражал он атаки османов,
Не давал и пиратам разгула.
 
 
Где святой Иоанн прикроет,
Где Магистр живот сохранит,
Врачи-воины – тоже герои,
Надежный для страждущих щит.
 

Иссумбоси

 
Я плыву в хрупком блюдце по миру,
Весла-палочки, шторм, не тряси.
Ощущаю себя крошкой сыра,
Человечком-Иссумбоси.
 
 
Демонов заколю по дороге
Швейной маминою иглой,
Пусть и маленькие мои ноги —
Дружат крепко они с головой!
 
 
Я, конечно, однажды достану
Тот магический молоток,
С его помощью рослым стану
И женюсь, только дайте срок…
 
 
Я плыву в хрупком блюдце по миру,
Весла-палочки, шторм, не тряси,
Может мир изменить «крошка сыра»,
Человечек-Иссумбоси.