Читать книгу: «Задумал Чудо», страница 2

Зачем заставлять себя спать

 
Зачем заставлять себя спать,
Если кровать не пуста?
К стене отвернувшись, до ста,
Упрямо шепча, считать?
 
 
Зачем громко песни орать,
Если вокруг глухи,
Или читать стихи
Пришедшим только жевать?
 
 
Зачем год роман писать,
Если не видишь финал,
А главный герой пропал
В главе под номером пять?
 
 
Зачем себя так не любить,
Пятки душе щипать?
Не зная, куда послать
Жизнь, что устала жить.
 

Не страшись ночного крика

 
Не страшись ночного крика,
Может, кто-то помощь ищет,
Среди серых скорбных ликов
И теней на пепелищах.
 
 
Не страшись немого взора,
Может, мыслью правду движет,
Не спеши подумать скоро,
Не то пропасть станет ближе.
 
 
Не страшись оскалов волчьих,
Может, это – одобренье,
Не беги от темных полчищ,
Не ускорь свое паденье.
 
 
Убоись родных лишь боли,
Без надежды к исцеленью,
Когда смерть не переспорить,
Несмотря на все движенья.
 

Двойник

 
Двойник меня выдавливает вниз,
Все забирает, издевательски хохочет,
И там, где я молчал, он – хитрый лис,
Запел, накрыв мне медяками очи.
 
 
Я в зеркало смотрю и вижу наяву:
Глаза пусты, исчезли брови и ресницы.
Так что же еще держит на плаву?
И не дает позорно спиться?
 
 
В какой же точке начал исчезать
И тлеть без запаха и следа?
Здесь впору сесть и зарыдать,
Но «сахарных» съедают за обедом.
 
 
Как дать отпор, когда так невесом?
Когда пушинкой бьет о стены.
Он – тролль, а я – садовый гном,
И что же? Сдаться, резать вены?
 
 
Нет, высушить подмоченное эго,
Халат набросить на эфирный силуэт,
Умыться ледяным и чистым снегом,
Пусть и давно такого нет.
 
 
Надеть на ногу хилую сапог
С подошвою подкованной, тяжелой,
Подкараулить двойника и, прости Бог,
Прижать нещадно к плинтусу над полом.
 

Я сумею выжать последнее

 
Я сумею выжать последнее
Из своих обескровленных вен,
И покатится с шеи наследие,
Ударяя неровности стен.
 
 
Я сумею согреться от слов,
Когда в спину вонзают кинжалы!
Наломать не успею дров,
Даже если и Злость устала.
 
 
Даже если врагов обогрею
И в подарок оставлю свечу,
Я сумею – останусь добрее!
И себя, наконец, излечу.
 

Часть 2. Чувства

Озябшая любовь

 
Озябшая любовь
Прижалась к сильному плечу.
Он долго говорил,
Не смея чуть расслабить спину,
И раскаленную лучину
Ладонью тихо погасил.
И долго не искал причины,
Чтоб закипела кровь.
 
 
Горячая любовь
Стонала, сладостью шепча,
Что не было сильней плеча
И чтоб он вечно жил.
Иллюзий он нектар не пил:
Быть может, все – влеченье,
Что мнимым упоеньем
Обманет сердце вновь.
 
 
Была ли та любовь,
Что вихрем закрутила?
Но он, как прежде, был…
На полосе безликих дней
Остыл и лед цветами скрыл,
Запутал кудри новых фей,
Таких воздушных, милых,
Всю отравивших кровь.
 

Я пропал, эта женщина – чудо

 
Я пропал, эта женщина – чудо.
Безвозвратно ей сердце отдал,
А теперь в доме бьется посуда,
За скандалом крадется скандал.
 
 
Нервно тушит она сигарету,
Не о пепельницу, о пол,
И минуту уже, как раздета,
Но я – «сволочь такая» – ушел…
 
 
Печень рушат вопросы быта,
Может, слабость, а… все к чертям!
Ваза тонкая снова разбита,
Душа согнута пополам.
 
 
Выход нужен из «нездоровья»,
Кто бы к вечеру дверь принес!
Полюбить – не заняться любовью,
Это Чувство ломает всерьез!
 
 
Я пропал, эта женщина – чудо,
Безвозвратно ей сердце отдал,
Все равно мне: «когда – откуда»,
Я за ней – на любой вокзал.
 

Улыбка демона

 
За шеей руки ты сплетешь
И промурлычешь тему нам,
Но не заметишь, перейдешь
К улыбке демона.
 
 
На опьяняющих волнах,
Лекарство вечное,
Когда дойдет твоя война
До снов беспечности?
 
 
В траве опять и соль, и пот,
И чувств осколочки,
Опять решаешь – «тот – не тот»,
Все не по полочкам…
 
 
И те же губы, тот же цвет
Серебряной помады,
Но яд ее – большой «привет»,
Приблизит к аду.
 
 
А так ли плохо в той жаре?
Смеешься рядом.
И снова, словно в январе,
Внутри – прохлада.
 
 
В котле конфетку разверну,
И сладко станет нам,
А после сразу утону
В улыбке демона.
 

Луну твою пятнали кляксы

 
Луну твою пятнали кляксы,
Перетекая на наряд,
Вчера платил двойную таксу,
Зато летел, как тот снаряд.
 
 
И что же? Дома только книги,
Стоят и ждут «умов» на полках.
В шкафу – отсутствие «интриги»,
Судьба – ты вся уже в наколках.
 
 
Карманы ревностью прошиты,
На джинсах, гладящих фигуру.
Цветы слезой твоей политы:
«Уж лучше б изменила, дура…»
 
 
Уж лучше я был не влюбленный,
А просто – «денежный» сухарь?
Молилась бы другим иконам,
Своей души продав алтарь?
 
 
«Ты, милый, только тратишь силы —
Дурные мысли в голове.
Любовь тебе я подарила —
Нас только двое на траве…»
 
 
Меня ты ночью обнимала,
Я в мыслях кляксы выводил,
Тревога жалить перестала.
Надолго? Хватит! Хватит сил.
 

Не выдавай мне всех секретов

 
Не выдавай мне всех секретов,
Иначе стану слишком скучным,
Не постройнею снова к лету,
Нахмурюсь серой мрачной тучей.
 
 
Не говори: «Все это зря»,
Иначе смех напомнит скрежет,
Дыханье сразу января,
Нутро мне льдинками изрежет.
 
 
Не признавай своих падений,
Иначе рядышком свалюсь,
Под ветром горе-приключений,
Еще три раза кувыркнусь.
 
 
Не задавай по сто вопросов,
Иначе револьвер к виску,
Не самый лучший в мире способ
Унять настырную тоску.
 

Порадуй

 
Ты порадуй на ярком параде
До скрипа прилизанных фей,
Не представят сегодня к награде,
Ни меня, ни тебя, хоть убей.
 
 
Ты порадуй, неси всякий бред,
И я уши подставлю с надеждой
Упорхнуть в небеса без одежды,
А ты снова в свой узкий корсет?
 
 
Ты порадуй, просто солги,
Ложь ведь тоже бывает лекарством,
Пусть и спит иногда с коварством,
И пустые печет пироги.
 
 
Ты порадуй, пролей белый свет,
Тот, который совсем не жжет,
И надежно бульдозером прет,
Отпечатав на траках ответ.
Ты порадуй, а то тупик
И в углах, до крови, оборона,
Гаснут звезды на новых погонах,
И победный не слышен крик.
Может, я тебе надоел?
Все «порадуй»? Тогда – огорчи.
Припечатай на лоб кирпичи.
Но позволь убежать от стрел.
 

Заходи, я накрою на стол

 
Заходи, я накрою на стол.
Ностальгия, как старая вешалка.
Не смотри – беспорядок развел
Все такой же, серьезно-потешный.
 
 
Там на полке пылится альбом.
Пару б новых туда фотографий.
В рифмы странник уперся лбом,
Ритм чеканя чужой биографии.
 
 
И нехитрый, как прежде, обед.
Макароны, как риск бесполезности,
По-простому – на рынке одет,
И запрет на любые скабрезности.
 
 
Не смотри – бриться я не боюсь,
Просто жалко красивую бороду.
Что, «мочалка»? Уже не смеюсь —
Волки пятятся в разные стороны.
 
 
Может, амфору «фивскую» склеим?
Ты вернешься, а я изменюсь…
Страстью снова с тобой заболеем —
Одиночества давит груз.
 
 
Ладно, просто приятна беседа.
Твой поэт тебя будет ждать:
Красоту – милую непоседу.
В карты с Тенью не хочет играть.
 

Признания хрупкой любви

 
Какие признания хрупкой любви
Подарят покой и сон,
Освободят от клятв на крови,
Согреют со всех сторон?
 
 
Какие улыбки с ума сведут,
На сто притяжений подряд?
Которая из шаловливых причуд
Заставит цвести сухой сад?
 
 
Какое желанье не даст замечать
То, чему не был рад?
Звезды какие к груди прижимать —
Накапливать в сердце «заряд»?
 
 
Однажды его попросят отдать,
Ничуть не жалея себя,
Ну а иначе спокойно как спать,
Сильно кого-то любя?
 

Жених и невеста

 
Что-то было не так,
Когда пели веселые песни,
Разлетелась на капли
Реальность прозрачной воды.
Они падали в пропасть —
Жених и невеста.
Где паденья того ожидались
Сухие плоды?
 
 
И, закрыв свои мысли и души
Для нужных молитв,
Убегая на день, вечерами
Плетя сетку планов,
Позабыв о добре,
Шли по граням сверкающим бритв,
Становились случайными жертвами
Тихих обманов.
 
 
А потом честно ссыпали
Крохи на дощатый пол.
И наелись сполна,
Выгорев в бесконечном кругу.
Она снова на кухне,
А он – на диване: футбол.
А их «счастье» не нужно
И злому врагу.
 

Что-то больное

 
Как хотелось любить? – Жарко!
Как хотелось гореть? – Ярко!
Как хотелось работать? – До пота!
Как хотелось уйти? – Без икоты…
 
 
Проходя мимо сплетен – сбежать,
Не вносить в разговор «пять песо»,
Скучно, градус иду повышать,
А иначе не интересно.
 
 
Это, в принципе, что-то больное,
Что-то странное дышит внутри,
Неописуемое и такое,
О котором весь день говорить.
 
 
И читать смятые газеты,
И спешить на какой-то вокзал,
«Бывшую» представлять раздетой,
Сожалеть, что ее обижал.
 
 
Но запрет больно бьет из потемок,
Забирая последние силы:
Что-то созданное из иголок
Превращается медленно в вилы.
 
 
Нет его на случайных фото,
В коридоре, на желтых обоях —
Вышло в праздник с ружьем на охоту,
Отстреливать псевдогероев.
 
 
Насаждать где-то там «справедливость»,
Прихватив сто рублей из копилки,
Гнать в три шеи пиявку-Сонливость,
Остужать нрав особенно пылкий.
 
 
Что хотелось – еще придет,
Что на ладан дышало – воскреснет!
Это – жизни круговорот,
В нем спокойствие – не интересно.