Читать книгу: «Антон де Виер – происхождение и семья. Первый полицеймейстер», страница 2

Кроме своих прежних обязанностей, Дивиер исполнял разные другие поручения, по указанию императрицы, и, между прочим, был даже послан в 1727 г. в Курляндию отстаивать русские интересы. Почему именно была возложена такая дипломатическая миссия на Дивиера, трудно объяснить, но для характеристики его необходимо сказать о ней несколько слов. В Курляндии, составлявшей тогда ленное владение Польши, проживала вдовствующая герцогиня Анна Иоанновна, а герцогом номинально числился последний потомок Кетлера, шестидесятилетний герцог Фердинанд, пребывавший, вследствие неприязни к нему курляндского дворянства, в Данциге. Ввиду престарелого возраста Фердинанда, курляндцы решили еще при его жизни избрать себе нового герцога. На собранном в Митаве сейме герцогом был избран побочный сын короля польского и саксонского Августа II, граф Мориц Саксонский, причем избиратели предложили Анне Иоанновне вступить в брак с новым герцогом. Мориц являлся нежелательным кандидатом как для Польши, так и для России. В Гродно был немедленно созван польский сейм, который постановил уничтожить избрание Морица, а решение о дальнейшей судьбе Курляндии отложить до смерти герцога Фердинанда. Такое постановление Гродненского сейма, указывавшее на возможность присоединения Курляндии к Польше, произвело сильное впечатление на курляндцев. С одной стороны, усилилось раздражение против Польши, грозившее явным сопротивлением; с другой раздались голоса, убеждавшие покориться тяжелой необходимости и слиться с Польшей. Подобная развязка была бы в высшей степени невыгодна для России, и потому императрица поручила Дивиеру отправиться в Митаву и уверить курляндцев, что мы готовы защищать их самостоятельность и право избирать герцога, лишь бы он не принадлежал к саксонскому дому. Вскоре по приезде Дивиера в Курляндию, Мориц, продолжавший оставаться в Митаве и упорно отказывавшийся подчиниться постановлению Гродненского сейма обратился к нему с письмом, в котором прямо предложил ему 10000 экю за то, чтобы он содействовал браку его с Анной Иоанновной и одобрению Россией его избрания. Известно, что тогдашняя политика основывалась главным образом на подкупе и политические деятели не считали взяточничество безнравственным. Поэтому и предложение Морица не представляет ничего необычайного.

Ответ Дивиера настолько ярко рисует его бескорыстие, что мы приводим этот документ полностью: «Полученное мною сего числа письмо, – отвечал он по-немецки, – повергло меня в удивление и чувствительное волнение, тем более, что, благодаря Бога, все мое предшествующее поведение может служить доказательством, что я неспособен не только за несколько тысяч рейхсталеров, но и за сокровища всего света сделать хотя самомалейшее отступление от поручения возложенного на меня инструкцией моей всемилостивейшей государыни. Это странное предложение, равно как и тому подобные искушенья, предполагающие подлые и низкие чувства в том, к кому они относятся, оскорбительны для честного человека. В вышеупомянутом деле, в котором ее величество удостоила меня избрать мелким орудием своей воли, я буду без всякого уважения к видам частных лиц и чуждым интересам, равно как и без всякого постороннего вознаграждения, исполнять свои обязанности, как следует честному человеку. Но если бы дело это обратилось и в вашу пользу, то всякий и без того должен получить то, к чему приличие обязывает. Ваш почтительный и покорнейший слуга, граф Дивиер».

В то время, как Дивиер вел в Митаве переговоры с разными влиятельными лицами и старался увеличить число сторонников России, в Петербурге совершилось событие, отразившееся роковым образом на его судьбе. Здоровье Императрицы Екатерины I было уже давно потрясено, и в начале 1727 г. появились признаки не предвещавшие хорошего исхода. На сцену снова выступил вопрос, имевший громадное значение для многих: кто будет наследником престола, одна ли из двух дочерей Екатерины, или двенадцатилетний великий князь Петр Алексеевич, сын царевича Алексея Петровича. В разрешении этого вопроса был особенно заинтересован Меншиков. Стремясь сохранить за собою ту неограниченную власть, которую он приобрел при Екатерине, Меншиков задумал женить Петра на своей старшей дочери и, возведя его на престол, управлять государством, до его совершеннолетия, на правах регента. Екатерина, всем обязанная Меншикову, уступила его настойчивым просьбам и согласилась на предложенную им комбинацию. Вопрос этот был решен в марте 1727 г. и решение его привело в ужас всех, к кому Меншиков относился враждебно.

При дворе составилась партия, поставившая себе целью всеми средствами противодействовать честолюбивым замыслам Меншикова. Во главе ее находились герцог Голштинский, граф П. А. Толстой, И. И. Бутурлин, А. Л. Нарышкин, Скорняков-Писарев, Ушаков, князь И. Долгоруков. В это время вернулся в Петербург Дивиер. Он был поражен, узнав о том, что произошло при дворе в его отсутствие. Смертельный враг его, от которого нельзя ждать пощады, делается тестем будущего Императора! Екатерина умрет, и тогда у Меншикова будут развязаны руки; он прежде всего обрушится на своих недоброжелателей и уничтожит их. Предвидя свою гибель, Дивиер не только присоединился к партии враждебной Меншикову, но сделался одним из самых деятельных ее членов. Между тем, пока враги Меншикова переговаривались и обдумывали план действия, решительная минута наступила ранее, нежели ее ожидали. 30 апреля у императрицы открылась горячка. Меншиков безотлучно находился при больной, никого к ней не допускал, подносил к ее подписи указы и сочинил для нее духовное завещание, по которому престол переходил к малолетнему Петру с обязательством жениться на дочери Меншикова, Марии.

Таким образом, Меншиков достиг исполнения всех своих планов; оставалось лишь поскорее отделаться от врагов и он нетерпеливо добивался случая, который дал бы ему возможность одним разом сокрушить их. Случай этот не замедлил представиться, благодаря нескольким неосторожным словам, сказанным Дивиером, во дворце, великому князю и цесаревнам. Он был арестован, подвергнут пытке и, вздернутый на дыбу, после двадцать пятого удара повинился во всем, назвал всех своих единомышленников и сообщил свои разговоры с ними. Тотчас же была назначена следственная комиссия, которую Меншиков так торопил, что она закончила все дело в десять дней. В докладе, представленном ею, было сказано, что преступники дерзали определить наследника российского престола по своему произволу и замышляли противиться сватанью великого князя, происходившему по высочайшей воле. 6 мая, за несколько часов до кончины, императрица слабеющей рукой подписала указ о наказании виновных: «Дивиера и Толстова, лишив чина, чести и данных деревень, сослать: Дивиера в Сибирь, Толстова с сыном в Соловки; Бутурлина, лиша чинов, сослать в дальние деревни; Скорнякова-Писарева, лиша чинов, чести, деревень и, бив кнутом, послать в ссылку; Нарышкина лишить чина и жить ему безвыездно в деревне; Ушакова определить к команде, где следует; князя И. Долгорукова, отлучить от двора и, унизя чином, написать в полевые полки». Сдавая этот указ для исполнения, Меншиков велел приписать к нему слова: «Дивиеру, при ссылке, учинить наказание, бить кнутом». 25 мая приговор был приведен в исполнение. По словам очевидца, несчастного Дивиера, еще не оправившегося от пыток, наказывали с таким рассчитанным зверством, что каждый удар на спине ложился один к другому и не осталось ни одного места, не тронутого кнутом. Меншиков не пощадил и свою сестру. Ей было велено ехать на жительство, с четырьмя малолетними детьми, в деревню. Пожалованная Петром Великим Дивиеру за службу, в Ямбургском уезде, деревня Зигорица была отобрана и подарена штаб-лекарю Ягану Шульцу. Ненависть Меншикова к Дивиеру и Скорнякову-Писареву, с которым у него также были старинные счеты, не удовлетворилась понесенными ими унижением и позором. Со свойственной ему жестокостью, он придумал для них новую пытку, назначив местом ссылки обоих Жиганское зимовье, в Якутской области, на пустынном берегу Лены, в 9000 верстах от Петербурга и 800 от Якутска.

В этом безлюдном месте, куда только изредка наезжали подъячий и переводчик для сбора ясака с окрестных якут и тунгусов, ссыльные были совершенно отрезаны от всего мира, нуждались во всем необходимом, по целым месяцам были вынуждены питаться одним хлебом и рыбой, и даже редко могли видеться друг с другом, потому что сторожившему их караулу было строго приказано не допускать общения их с кем бы то ни было.

Падение Меншикова, царствование Петра II и воцарение Анны Ивановны прошли для них бесследно. Неизвестно, почему Анна Ивановна и Бирон не захотели облегчить участи Дивиера. Может быть, у него были какие-нибудь неприятные столкновения с ними во время посылки его в Курляндию, или, зная его за преданного слугу семьи Петра Великого, они боялись, что, вернувшись в Петербург, он явится деятельным сторонником устраненной от престола и любимой народом цесаревны Елисаветы. Счастье улыбнулось Скорнякову-Писареву ранее Дивиера. По окончании первой экспедиции капитан-командора Беринга в Камчатку, правительство нашло необходимым учредить в Охотском порту особое управление, и устроить при устье р. Охоты порт. Дельных администраторов в Сибири не было и Беринг указал на Скорнякова-Писарева, как на человека подходящего и способного, тем более что, находясь при постройке Ладожского канала, он хорошо изучил инженерное и водное искусство.

23 апреля 1737 г. Скорняков-Писарев был назначен командиром в Охотск, причем ему назначено 300 p. жалованья в год и поручено, главным образом, заселить Охотск, завести там верфь, устроить пристань, построить суда и приложить старание о развитии там хлебопашества. Скорняков-Писарев был, действительно, человек очень способный и умный, но, вместе с тем, вздорный, неуживчивый, без всяких нравственных правил, не чистый на руку. Вскоре по прибытии в Охотск, у него начались пререкания с Берингом и капитаном Шпанбергом, возникли недоразумения с подчиненными, посыпались жалобы и доносы. Он предавался пьянству и разврату, брал взятки, не выдавал служащим жалованья, был жесток до зверства и т. п. Слухи о бесчинствах Писарева дошли, наконец, до императрицы и 13 апреля 1739 г. последовал указ: «На место в Охотске командира Григория Скорнякова-Писарева, определить из ссылочных Антона Дивиера, а жалованье давать по тому ж, как определено Скорнякову-Писареву». Отправляя Дивиера в Охотск, сибирский приказ предписал ему «по прибытии в Охотск, сменить Писарева, и поступать во всем по его инструкции. А Писарева, по смене, держать под арестом, а о доносах Беринга, Шпанберга, и его, Писарева, друг на друга, исследовать накрепко». Когда именно приехал Дивиер в Охотск, неизвестно, но первое донесение его оттуда было послано в ноябре 1740 г.

Он нашел Охотский порт и команду в самом бедственном положении: «люди претерпевали голод, малым пропитанием едва дни живота своего препровождали». С обычной своей энергией и добросовестностью Дивиер принялся за устранение беспорядков и злоупотреблений и приведение в порядок вверенного ему дела. Он употребил все средства порта на постройку необходимых зданий и судов, снарядил Беринга всем нужным для его второй экспедиции и даже завел школу, которая впоследствии послужила основанием штурманскому училищу сибирской флотилии. Арестовав, по вступлении своем в должность, Писарева, он описал его имущество, продал часть с аукционного торга и вырученные деньги употребил на удовлетворение команды жалованьем, которого она не получала несколько лет. При следствии, Дивиер раскрыл все злоупотребления своего предшественника и донес о них сенату. Донесение это было получено в Петербурге за несколько дней до вступления на престол Елисаветы Петровны и послужило им обоим в пользу.

Императрица вспомнила о них и 1 декабря 1741 г. состоялся именной указ: «Обретающимся в Сибири Антону Дивиеру и Скорнякову-Писареву вины их отпустить и из ссылки освободить». Указ этот был получен в Охотске 26 июня 1742 г., а 11 июля Дивиер сдал свою должность и выехал в Россию. По приезде в Петербург, высочайшим указом 14 февраля 1743 г. ему возвращены чин генерал-лейтенанта, орден Александра Невского и графское достоинство, с назначением снова генерал-полицеймейстером, а 15 июля следующего года он был произведен в генерал-аншефы. Кроме того, императрица пожаловала ему 1600 душ крестьян, из имения Меншикова, и Ревгунский погост 180 дворов.

Но Дивиеру не долго пришлось пользоваться возвращенными ему благами жизни. Пятнадцатилетние страдания и лишения совершенно надломили его здоровье; он постоянно хворал и умер 24 июня 1745 года. Тело его погребено на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры, но теперь уже нельзя отыскать его могилы. (Русский биографический словарь. Том 6)

Дивдеры (di Vieira) графы. У первого графа Дивиера, Антона Мануиловича, от брака его с Анной Даниловной Меншиковой, было три сына; Петр, Александр и Антон, и дочь Анна, бывшая фрейлиной при императрице Екатерине I и умершая девицей в молодых летах.

Граф Петр Антонович род, в 1710 г., и с двенадцатилетнего возраста был назначен пажом к царевне Анне Петровне, герцогине Голштинской, которую сопровождал в Киль, по отъезде ея из России в 1727 году. По кончине ея, в 1728 г., поступил офицером в голштинскую артиллерию и затем назначен камер-юнкером к герцогу Голштинскому, но в 1737 году вернулся в Россию и был зачислен в русскую армию поручиком, по восшествии на престол Петра III, особенным расположением, которого он пользовался, получил разом 9 февраля 1762 г. ордена св. Анны, св. Александра Невского и св. Андрея Первозванного и произведен в генерал-аншефы. По низложении Петра, Дивиер был уволен в отставку, удалился в деревню и умер в 1773 г. Братья его, Александр и Антон, рано вышли в отставку: Александр – гвардии капитаном, а Антон – поручиком и оба жили и умерли в своих поместьях.

Все три брата оставили довольно многочисленное потомство: у графа Петра Антоновича было четыре сына и четыре дочери, у Александра два сына и дочь, у Антона сын и две дочери. Родословная графов Девиеров напечатана в «Российской родословной книге» князя П. В. Долгорукова, т. 3, стр. 136, и в «Истории родов русского дворянства П. Н. Петрова, стр. 274. Обе родословные значительно разнятся между собой; по удостоверению Петрова, он извлек данные для составления им родословия из оффициальных документов. Много любопытных сведений о Дивиерах можно найти в «Memoires du prince Pierre Dolgoroukow. Geneve. 1867». стр. 249 и 273. (Русский биографический словарь. Том 6.)

Дивиер Антон Мануилович.

Дивиер (di Vier), Антон Мануилович, граф, сын португальского еврея, родился в 1682 году, служил юнгой на голландском корабле и, понравившись Петру Великому своей ловкостью, был взят им в Россию, где достиг в 1718 году чина генерал-адъютанта и был назначен первым генерал-полицейместером Петербурга. Екатерина I возвела его в 1726 году в графское достоинство, был послан в Курляндию отстаивать в вопросе о престолонаследии русские интересы и с неподкупной честностью успешно выполнил это поручение. Находясь во вражде с Меньшиковым, на сестре которого он был женат, Дивиер примкнул к партии его врагов, не желавших допустить брака Петра II с дочерью Меньшикова. Но последний добился ареста Дивиера и его товарищей, лишения чинов, имения, наказания кнутом и ссылки Дивиера в жиганское зимовье Якутской области. В 1739 году по указанию Беринга он был назначен начальником Охотска, причем с прежней своей энергией взялся за упорядочение управления и устроил школу, послужившую основанием штурманскому училищу сибирской флотилии и бывшую почти сто лет единственным учебным заведением в северо-восточной Сибири. После восшествия на престол Елизаветы Петровны Дивиер был возвращен из ссылки в 1743 году, ему были возвращены чины, графское достоинство, повелено быть снова генерал-полицейместером и пожаловано 1 800 душ из конфискованных имений Меньшикова. Умер в 1745 году. (Энциклопедический словарь Гранат)

Большая Советская Энциклопедия об основателе российской полиции ничего не сообщает.

Свято-Николаевский собор. Валуйки

Происхождение

1

В 1801 в официальном гербовнике со ссылкой на указ 1743 писали, что граф Антон Мануилович происходил из древней графской фамилии. Он не был португальцем, а прибыл в Россию из Португалии.

«Граф Антон Девиер, происшедший от древней Графской фамилии, выехал в Россию из Португалии. В 1718 году был он в Санктпетербурге Генерал-Полицийместером, потом пожалован Генерал-Лейтенантом. В 1743 году по указу ГОСУДАРЫНИ ИМПЕРАТРИЦЫ ЕЛИСАВЕТЪ ПЕТРОВНЫ, он Граф Антон Девиер безвинно прежде сего страдавший, как в том указе сказано, пожалован по прежнему чином Генерал-Лейтенанта, Кавалером Ордена Св. Александра Невскаго, деревнями и Графским достоинством; а сын его Петр потом был Генералом. В 1801 году Июня 4 дня ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР АЛЕКСАНДР ПЕРВЫЙ указать изволил, Герб рода Графов Девиеров внести в Гербовник в число Графских родов Российской Империи на основании указа 1743 года».

Родословие Девиеров крайне запутанно. Родословная графов Дивиеров напечатана в «Российской родословной книге» князя П. В. Долгорукова, т. 3, стр. 136, и в «Истории родов русского дворянства» П. Н. Петрова, стр. 274. Обе родословные значительно разнятся между собой; по удостоверению Петрова, он извлек данные для составления им родословия из официальных документов.

Согласно исследованию 1952 года в 1709 году Девиер именовался: Веир (Девиер) Антон Михайлович, майор. (Письма и бумаги императора Петра Великаго. Т. 9)

В 1725 году как Сенатор именовался: Граф Антон Самойлович Дивіер. (Сочинение Н. Н. Голикова)

В фонде Департамента герольдии (ДГ) хранятся шесть дел, касающихся этого рода, сведения в них носят фрагментарный характер. Привлечение материалов ряда других фондов, а также печатных источников, позволило несколько дополнить и уточнить данные, но родословная всё равно имела лакуны, и все сведения относились, в лучшем случае, к периоду 1880-х гг. и не позволяли установить связь ныне живущих потомков этого рода с их предками.

Итог исследований генеалогов в 21 веке – род графов Девиер (De Veer) совершенно неизвестного происхождения.

Как складывалась судьба представителей этого дворянского рода в советское время и есть ли сейчас потомки графа Девиера, историки не знают.

Согласно мнению энциклопедий и историков Граф Антон Мануилович Девиер (Дивиер, Девиэр, Девiер, Дивьер, Девьер, Девер, Девилер, Девкор, de Vere, de Viera) родился в Амстердаме 22 февраля 1682 года или в Лиссабоне в 1682 году или Португалии в 1673 году или другом месте в 1662, 1663, 1674, 1683 году, точные дата и место рождения неизвестны.

«1721 год. Июль. 11-го его высочество посетил обер-полицеймейстера, который, от имени царя, встречал его за несколько верст от города. Он же смотрел и за назначением квартир для нашей придворной свиты, поэтому и ему также старались оказать внимание. Родом он итальянец и еще молодой человек лет 30, худой, но красивый собою». (Дневник Берхгольца). То есть дата рождения Девьера около 1690 года.

Умер 24 июня 1745 года, в возрасте 63 лет, по дневнику Ханенка; умер 28 июня 1745 года, по Гельбу; Девиер умер в Петербурге, в 1746 году, в глубокой старости, причем он сам не мог точно определить своих лет.

Антон Дивьер скончался 24 июня 1745 года на 71 году жизни и был похоронен на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры. Его могила не сохранилась.

То есть годы жизни 1662—1761 (1675—1746 или 1690—1761 годы).

Антон Мануилович Девиер происходит из старинного графского рода; итальянец; португалец из Англии (указание Мартини); выходец из Португалии; сын португальского еврея, переселившегося в Голландию; уроженец Голландии; находился на датской службе.

Рассмотрим все эти версии.

1.Де Виер и евреи

1

Почему Девиера отнесли к евреям не совсем ясно. Еще в 1836 году его еврейское происхождение не было известно, а затем после трудов французского поляка Казимира Валишевского стало общим местом.

«Дивьер (Антон Мануилович di Vier, граф; год рождения неизвестен) – сын португальского еврея, переселившегося в Голландию. Служа юнгой в голландском флоте и находясь в 1697 г. на корабле, которым командовал Петр Великий во время морских маневров, устроенных для него голландскими бургомистрами, Д. своей ловкостью и расторопностью обратил на себя внимание Петра и был взят к нему в пажи. Успев скоро приобрести расположение государя, Д. был сделан царским денщиком». (Энциклопедический словарь Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона)

«Дивиер (di Vier), Антон Мануилович, граф, сын португальского еврея, родился в 1682 году, служил юнгой на голландском корабле и, понравившись Петру Великому своей ловкостью, был взят им в Россию». (Энциклопедический словарь Гранат)

Современники не сообщали ни об иудейском вероисповедании, ни иудейском происхождении графа. Хотя противник Меншикова, вице-канцлер, барон Шафиров, являлся иудем, исполнял обряды и не скрывал этого.

«Выше упоминалось о слухах касательно того, что вице-канцлер Шафиров втайне (остается) жидом. В моем мнении подтвердились что, как мне много раз случалось замечать, у меня за столом сын Шафирова не прикасался к свинине, а однажды на мой вопрос, почему он ее не ест, отвечал, что ее не едят ни родители его, ни братья, ни сестры, ибо считают это грехом». (Записки датского посланника).

Так же евреями были помощники Меншикова братья Веселовские. Федор Павлович Веселовский – известный дипломат. Имел братьев Исаака и Якова. Веселовский Исаак Павлович, был секретарем «Экспедиции на иностранных языках». 17.04.1719 в ответ на высылку из Австрии А. П. Веселовского из России были высланы все иезуиты.

А. П. Веселовский

В Португалии еврейского населения тогда практически не было. Открыватели еврейских корней пишут, что отец Антона происходил из рабочей иудейской семьи де Виейра. Но фамилия «де Виейра» дворянская, так что де Виейра могли быть только тайными евреями.

С середины 16 века на Пиренеях при доказательстве дворянского происхождения утверждается обязательное требование чистота крови (limpieza de sangre),ставшая с этого времени важнейшей характеристикой дворянства. Когда речь шла о примеси еврейской или арабской крови, срок давности, не действовал. Впрочем, явно еврейское происхождение при наличии связей не исключало подтверждения дворянства.

За тайными иудеями следила инквизиция, и считается, что когда семья де Виейра почувствовала угрозу разоблачения, она в 1673 году эмигрировала в протестантскую Голландию, где можно было открыто исполнять свои религиозные обряды. Там семья покинула религию отцов.

Зачем тогда нужно было бросать Португалию? Найденный «учеными» глава семьи Мануэл де Виейра или N. De Vieira, назван оружейником, то есть принадлежал к довольно востребованному цеху, но его сын Антонио, родившийся в Голландии в 1682 году, отцовскому ремеслу научиться не успел, так как отец умер слишком рано, и подростку пришлось пойти юнгой на голландский военный флот. Обучить ремеслу его никто из родственников и коллег отца по цеху естественно не мог. А быть моряком на голландском военном флоте – это так похоже на потомственного оружейника. Особенно, учитывая тот факт, что в дальнейшем Девиер занимался всем кроме флота и производства оружия. Понимая это, с 1880 года стали считать, что граф происходил из бедной еврейской семьи торговцев, которая переехала из Португалии в Голландию.

В августе 1697 года в Голландию прибыло российское «Великое посольство», в составе которого находился некий «урядник Пётр Михайлов» – под этим псевдонимом скрывался царь Петр Первый. Служа юнгой на корабле, которым командовал Петр I во время морских маневров, устроенных для него голландскими бургомистрами, очень ловко, «яко обезьяна», лазил по вантам и крепил паруса, своей ловкостью и расторопностью обратил на себя внимание Петра I и был приглашен на работу. Дивиер с радостью согласился, сразу сообщил царю, «что зовут его Антониу Мануэл Виэйра, он из Португалии, иудейского рода, что его отец, оружейный мастер, умер и ему пришлось податься в юнги, чтобы прокормить семью», и был зачислен в штат царской прислуги «пажом». Дивиер, действительно, оказался способным, исполнительным и честным слугой. Не обладая большим умом, он был, однако же, смышлен, вкрадчив, бескорыстен, неутомим и, кроме всего этого, отличался живым, веселым характером. О своей семье он больше не вспоминал. Уже в начале октября 1697 голландский юнга получил российские документы (авторы сказочных романов не знают об отсутствии общегражданских паспортов до 1724) на имя Антона Девиера.

К. Валишевский считает, что Девьер был торговцем. «Рядом с польским евреем Шафировым мы видим забавного плута, португальского еврея Девьера. Петр подобрал Девьера в Голландии, где встретил его в 1697 году на борту торгового судна». (Казимир Валишевский. Петр Великий)

П.П.Шафиров

Вероятно, так и было, и литераторы лично присутствовали при разговоре царя и юнги, только у «Пётра Михайлова» были не пажи, а денщики. В журнале царских денщиков есть фамилии Ягужинского, Меншикова и других – а Девиера нет. Не знал о таком коллеге по службе и Меншиков.

«Денщики были следующие: два брата Афанасий и Алексей Татищевы, Иван Михайлович Орлов, Мурзин, Поспелой, Александр Борисович Бутурлин, Древник, Блеклой, Нелюбохтин, Суворов, Андрей Константинович Нартов, любимый его механик, который учил государя точить. Для дальних посылок непременные курьеры – Шемякин и Чеботаев да для услуг его величества – спальный служитель или камердинер Полубояров. Вот все его приближенные. Для письменных же дел – секретарь Макаров, при нем два писца – Черкасов и Замятин». (А. К. Нартов)

«Личный штат царя состоял из шести денщиков, в числе которых были: Татищев, Орлов, Бутурлин, Суворов; двух курьеров для дальних посылок, камердинера Полубояринова, секретаря Макарова и двух помощников секретаря: Черкасова и Памятина. Нартов тоже входил в этот штат в качестве помощника царя в резьбе из слоновой кости и выпиливанию из дерева, чему Петр нередко посвящал по несколько часов в день». (К. Валишевский. Петр Великий)

Кроме того, если Девиер родился 1690 году, то в 1697 ему было всего семь лет. Если же он родился в 1683 году, то надо учесть, что согласно английским источникам поездка Петра Первого в Англию относится не к 1697 году, а к 1690—91.

Предположение о еврейском происхождении Антона Девиера противоречит его службе при императрице Елизавете Петровне в должности Генерал-Полицеймейстера империи и службе при ее дворе его детей.

2 декабря 1742 года Всероссийская императрица Елизавета Петровна издала Указ «О высылке Жидов из России»:

«Жиды существуют в различных частях России. От этих ненавистников Христа мы не можем ожидать ничего хорошего. В связи с этим обстоятельством, я издаю следующий приказ: все жиды, мужчины и женщины, независимо от их положения и богатства, со всем их имуществом должны немедленно убраться за пределы границы. От этих врагов Христа я не хочу иметь никакой прибыли. Как то уже по неоднократным предков наших указам, по всей нашей Империи жидам жить запрещено. Но ныне нам известно учинилось, что оные жиды ещё в нашей Империи под разными видами жительство своё продолжают, от чего, ни иного какого плода, но токмо, яко от таковых имени Христа Спасителя ненавистников нашим верноподданным крайнего вреда ожидать должно. А понеже наше матернее намерение есть от всех чаемых нашими верноподданными и всей нашей Империи случиться могущих произойти худых последствий крайне охранять и отвращать, того да всемилостивейше повелеваем: из всей нашей Империи, как то великороссийских, так то и малороссийских городов, сёл и деревень, всех мужеска и женска пола жидов, какого бы кто звания и достоинства ни были, с объявлением указа, со всем их имением немедленно выслать заграницу и впредь оных ни под каким видом в нашу Империю ни для чего не впускать, разве кто из них захочет быть христианской вере греческого исповедания; то таковых, крестя, жить им позволить, только из государства уже не выпускать».

В 1743 году Генеральная войсковая канцелярия Малороссии и Лифляндская губернская канцелярия предъявили ходатайство о разрешении временного въезда купцам-жидам, где указывалась выгода для казны от развития торговли, в которой польские жиды преуспевали. Однако Елизавета Петровна наложила на ходатайство резолюцию: «От врагов Христовых не желаю интересной прибыли». Эти слова были написаны ей собственноручно на полях доклада.

О результатах указа писали высшие сановники империи: «Изгнаны они, иуды, из России за великие и злые душегубства, убиения ядом лучших людей, людей русских. Распространение отравных зелий и тяжких смертельных заразительных болезней всяческими хитроковарными способами, за разложения, кои они в государственное дело вносят. …Особливо опасны они, природные ростовщики-кровососы, тайные убийцы и всегдашние заговорщики для Великой России».

Елизавета Петровна в деле очищения России от врагов государства объявляла себя правопреемницей «вселюбезнейшия Матери Нашей Государыни Императрицы Екатерины», которая указом 20 апреля 1727 года изгнала жидов и запретила им въезд в Россию под любым предлогом.

После этого Дивиеру высочайшим указом 17 февраля 1743 будет предоставлен чин Генерал-Лейтенанта, орден Александра Невского и графское достоинство, он будет назначен Генерал-Полицеймейстером. 24 декабря 1743 года ему будет передано поместье в Валуйском уезде Белгородской губернии с 1602 душами крестьян из имений Меньшикова и деревню Ревгульский погост (180 дворов) Кексгольмского уезда. 15 июля 1744 года он будет произведен в Генерал-Аншефы.

Андрей Константинович Нартов приводил мнение Петра I. «О жидах говорил его величество: „Я хочу видеть у себя лучше магометанской и языческой веры, нежели жидов. Они – плуты и обманщики. Я искореняю зло, а не распложаю. Не будет для них в России ни жилища, ни торговли, сколько о том ни стараются и как ближних ко мне ни подкупают“. Сколько ни старались жиды получить позволение быть в России и торговать, однако государь на то не склонился и все просьбы об них уничтожил». (А. К. Нартов)

Граф Дивиер был назначен Петром I ответственным за воспитание его дочерей – принцесс Анны и Елизаветы.

Неблагоприятный отзыв Петра о жидах приведен в «Анекдотах» Штелина, при чем отнесен к 1697 году, когда на слубу к Петру принят Девиер.