Читать книгу: «Начальник тишины», страница 3
Дочка Станислава Михайловича училась на философском факультете МГУ. Однажды, когда он опять любовался на рыбок, дочка подошла, встала рядом и тихо сказала:
– Пап, а ведь этот ластик– это ты в жизни. Смотри, аквариум с мутной водой – это твои ученики, троечники и двоечники, которых сгоняют в один мутный, девятый класс. Оставляя в остальных классах отличников и хорошистов. Потом ставят тебя классным руководителем, и ты начинаешь своими педагогическими методами чистить их загрязнённые мозги и души. И через три года сдаёшь чистый, обновлённый класс, без единого троечника, на радость директору школы и родителям. На следующий год тебе опять дают мутный класс, и ты опять три года его чистишь. И так всю жизнь. Да ты бескорыстный герой нашего времени!
– Да нет, дочка, я не герой, а простой учитель, – спокойно проговорил отец. – Таких бескорыстных в стране многие тысячи.
Дочка ушла. Станислав, прислонившись лбом к стеклу аквариума, нежно посмотрел на гребешка и сказал:
– Мы с тобой занимаемся очень важным в жизни, делаем мир чище, – и добавил, – коллега.
На следующий день, на перемене, завуч подошла к нему с сердитым видом:
– Станислав Михайлович, по приказу директора все педагоги завели электронную почту. А вы до сих пор этого не сделали. Мне сегодня уже надо подавать список секретарю. У вас есть название почты.
– С сегодняшнего дня есть, записывайте: «Deleo@mail.ru». Если что, пишите, – и он радостно зашагал по коридору.
17.09- 31.12.2019г Рассказ: «Начальник тишины»
Восьмого мая все сажали в деревне картошку. После трудного трудового дня собрались на шашлык. Марина съела один кусок и сказала:
– Больше не хочу, что-то в животе не хорошо.
В городе сходили к врачу. Молодой врач, говорящий очень быстро и непонятно, ничего страшного в жалобе пациентки не нашёл. Выписал дешёвые таблетки и с чувством выполненного долга попросил позвать следующего по очереди. А через две недели Марину на скорой помощи увезли в больницу. Обследовали хорошо. Ничего не нашли. Анализы все были хорошие. Написали «панкреатит» и выписали. На следующий день после выписки вызвали скорую опять, так как боли в животе не проходили. Марину опять увезли в больницу, но на этот раз – в другую. Там ей не понравилось. Врачи стали настаивать на повторном обследовании, не доверяя обследованию врачей предыдущей больницы. Это – снова светиться на рентгене, компьютерной томографии. Эти ещё добавили лапароскопию на животе и магнитно-резонансную томографию, так называемую МРТ. Марина запросилась домой. Муж, Сергей, согласился, только заметил: « А что дома делать будем – третью скорую вызывать?» Решили проверяться, лечиться. Доблестные врачи хирургического отделения больницы сделали своё дело. В течение недели провели КТ, которая показала небольшую опухоль под желудком. Пробы маркера на рак дали 300 единиц. Провели лапароскопию, через два дня после операции сделали МРТ. После МРТ Марина стала бледной, перестала, есть, даже не могла смотреть на еду. Аппетит пропал. А если ела насильно – её рвало. Через два дня Марину выписали. Дали в руки результаты лапароскопии с направлением в онкодиспансер. Перед самым выходом сняли мешок и катетер. Ну, разве можно выписывать с катетером, в который продолжает литься жидкость из живота. Ведь из больницы все должны выйти здоровыми. Марина еле дошла пять шагов до машины. Подъехав к подъезду, уже в лифте, она потеряла сознание. Очнувшись дома на своей кровати, она больше уже с неё не вставала.
На следующий день Сергей со всеми бумагами поехал в онкодиспансер и встал на учёт. По интернету записался на консультацию к знаменитому онкологу и на следующий день сидел у него в кабинете со всеми бумагами. Взяли бумаги, посадили в коридор на мягкий диван и сказали: «Мы Вас позовём». Через полчаса его позвали. За столом сидел специалист, смотрел на документы из больницы. Он поднял глаза на вошедшего в кабинет Сергея, указал рукой на стул и проговорил:
– Присаживайтесь, пожалуйста. Разговор будет не лёгким. Вам как говорить – лживо, длинно и красиво или – кратко, строго и правдиво. – Правдиво, – ответил Сергей.
– Ну, тогда просто слушайте, – продолжил врач. – У вашей жены непростой рак желудка 2-3 степени с разбросом клеток рака по брюшине, который, по мнению японских и французских онкологов, и по моему мнению, лечится. Но при одном условии: его нельзя трогать. Этот вид рака очень любит различные кровяные операционные вмешательства или низкочастотные лучевые обследования. Вель ваша жена до больницы нормально пила, ела, ходила. Да, были приступы боли в животе, но они проходили. Онко-маркер показал всего 300 единиц. Я начинал лечить людей при маркере в 20000 единиц, делал операцию, химиотерапией снижал этот показатель до 800, и люди выходили на работу. Обследование вашей жены
в первой больнице показало отличный результат – кишечник, пищевод, желудок в полном порядке. Компьютерная томография даже не обнаруживает опухоль. Во второй больнице повторная компьютерная томография показала небольшую опухоль под желудком. Вот здесь надо было врачам второй больницы остановиться. Обнаружили опухоль – молодцы, передайте дело врачам-онкологам.
– Жена говорила, – вставил Сергей, – что врач-гинеколог этой больницы
тоже удивилась, зачем после обнаружения опухоли продолжали обследование на КТ. Они же хирурги, а не онкологи.
– Вот-вот, и я про то же, – продолжал
врач. – Её рак неоперабельный. Он разбросан по брюшине с маленькой опухолью под желудком. Его лечат, как бы замораживая, в том виде, в котором обнаружили. С ним живут по пять лет и более, проводя только химиотерапию, очистительные капельницы или лучевую терапию без вскрытия, следя за показателями онко – маркера. Что происходит в вашем случае. После второго сеанса КТ ей делают лапароскопию, но какую? не одну маленькую дырочку в животике, как требуется, а три надреза по разным местам брюшины. Кровяной допинг просто выливается на раковые клетки брюшины. Они пробуждаются и начинают размножаться. Но ваша жена ещё держится. У неё есть чувство голода. Она хочет пить и есть. Чувство голода и жажды говорит о том, что иммунная система организма ещё не погибла. Организм хочет жить. Но больной не дают, толком, ни пить, ни есть. Ведь операция только прошла. Добавим сюда, что человек отходит от общего наркоза. И ещё вопрос: «Почему лапароскопию делали под общим наркозом, от которого люди по полгода отходят, а не под местным?». А потому что делали не маленькую дырочку, а три надреза. И через два дня после операции голодной пациентке, не отошедшей после общего наркоза, делают не кратковременное, 15 или 30 минут, а часовое обследование на МРТ.
– Я был у неё в этот день перед обследованием, – сказал Сергей. – Она жалела, что не успела позавтракать. Ей хотелось есть.
А после окончания процедуры она пришла бледная, испуганная и сказала, что МРТ – это страшная штука. Лежишь как в гробу. Вокруг всё стучит, ухает, воет, как в аду. Когда пришла в палату, почувствовала, что пропал аппетит. С усилием втолкнула в себя ложку картошки, но пища пошла назад. Её и выписали на следующий день.
– Правильно, – продолжал онколог, – МРТ её и добила. В Европе и США для раковых больных КТ и МРТ уже почти не делают. Там проводят ПЭТпозитронно-эмиссионную томографию. Безопасная и безболезненная штука. Определяет рак на ранних стадиях. А если и делают МРТ, то по пять – десять минут, на новых аппаратах, напоминающих не гробы, как у нас, а лёгкие лодки каноэ, не закрывающиеся сверху. А вы знаете, что перед проведением МРТ с пациентом необходимо провести беседу, рассказать о неприятных нюансах, спросить его согласия на процедуру? В руку необходимо дать тревожную кнопку. В случае неприятных ощущений или испуга пациент нажимает кнопку, и процедура прекращается. И самое главное – МРТ нельзя делать сразу после хирургической операции. Надо ждать минимум десять дней, и продолжительность процедуры не должна превышать пятнадцати минут. Это врачи или торопились отчитаться начальству, что все процедуры сделали, или по незнанию так поступили. Я недавно из Англии вернулся, с конференции онкологов. Английские ученые из Кембриджа доказали, что низкие дозы радиации, которые человек получает от трёх КТ или аналогичных процедур, увеличивают количество раковых клеток больного в разы. Об этом недавно писала парламентская газета «Мир-24» (www/pnp.ru/social/uchyc. Июль 2019г.). А в вашем случае: два КТ плюс один час МРТ – это бальзам для разрастания маленькой опухоли под желудком. В результате ваши садоводы-хирурги просто залили удобрениями раковые клетки вашей жены, и они начали метазтазировать очень быстро. Крепитесь, всё движется к завершению, шансов – никаких.
Сергей даже дышать перестал от испуга, глаза стали влажными:
– Как? Вот так всё быстро и сразу? – еле выдавил он из себя, – И сколько осталось?
– Месяц, два от силы, – ответил доктор. – Вот вам мой телефон. Просто звоните, если что.
Конечно, за Маринку Сергей боролся, как мог, до конца. Не ест, значит, кормить будем через капельницу. Это стоило больших денег. Оплачивали дорогие лекарства, приезд медсестры с капельницей на дом, капали часа два по времени – и так каждый день. Сергей научился делать уколы внутримышечно. Скоро отпускные кончились, начал снимать деньги со сберкнижки, с женой откладывали на отпуск. Марине становилось всё хуже. Она не только ничего не ела, но её рвало желчью через каждые четыре часа. Сергей позвонил онкологу с вопросом: «Что это за рвота зелёного цвета?». Онколог ответил: «Это начало раковой анорексии и булимии. Метастазы перекрыли вход из желудка в кишечник, идет обратный выброс желчи (это она зелёного цвета) – рефлюкс называется. Скоро, цвет желчи изменится на бурый, а потом на коричневый, могут присутствовать куски тканей. Это начнут разрушаться печень и поджелудочная железа.
Сергей и мать Марины сидели неотлучно у кровати больной. Менялись каждые два часа. Мыли тазы после рвоты, делали уколы, сидели у капельницы. Марина стремительно худела. Воду пила через силу маленькими глотками. Никакие таблетки и уколы уже не помогали. Начали колоть обезболивающие препараты. Ночью рвота усиливалась. Теперь рвало каждый час. Смотреть на такие страдания было невыносимо.
Мать жены сказала Сергею: «Поезжай в монастырь, подай на молитвы, может ей полегчает». Когда он приехал в монастырь, службы уже закончились. Он подошёл к Храму Святой Троицы. На двери было написано «Храм закрыт». Справа от входа была дверь в иконную лавку, а слева – в исповедальню. Она была чуть приоткрыта. Сергей тихонько толкнул дверь и вошёл. В полумраке никого, не увидев, он уже хотел выйти, но вдруг в дальнем углу, около подсвечника, заметил одинокую фигуру человека с горящей свечой. Подошёл поближе. На стуле возле иконы сидел монах.
– Исповедоваться пришёл? – спросил монах.
– Да нет, просто хотел спросить, – ответил Сергей.
– Спрашивай, – кивнул монах.
– Жена у меня от рака умирает. Тяжело ей, мучается. Рвота – каждый час, не ест, не спит. Исхудала, лежит как тростинка, а нога, как моя рука. Врач наркотики выписал обезболивающие, а жена не даёт их колоть – боится, что во сне рвотой захлебнётся. Может вколоть ей две ампулы, чтобы тихо во сне умерла, и она всё время просит: «Умереть быбыстрее».
Монах резко обернулся в сторону Сергея и жестко сказал:
– Не смей. Тебе что, своих грехов мало? Убийство ещё захотел? Не тобой жизнь дана, не тобой и отобрана будет. Она своей рвотой свои грехи из себя выплёскивает, своими мучениями царство небесное себе зарабатывает.
– Да какие грехи? – возмутился Сергей. – Она у меня ангел – не пьет, не курит. Из дома ни на шаг, ни театров, ни кино, ни гостей.
Суббота воскресенье – на службе в церкви. Весь дом в иконах. Летом в деревне огородничает, никуда не едет – ни на море, ни в санаторий, ни в дом отдыха. Если она так тяжко умирает, то, как я тогда буду? У меня грехов – все, какие есть, кроме внебрачной беременности.
Монах улыбнулся.
– Это хорошо, что ты такой самокритичный. Ну, давай разбираться.
Болезнь, такая как рак, – это болезнь от нервов, от длительных переживаний. Есть короткие переживания. Потерял кошелёк, тебя обозвали, оскорбили. Идёт контролёр, а у тебя билета нет, ну и что-то подобное. Они проходят быстро. Накопил денег, забыл обидчика на следующий день, купил проездной. Всё переживания закончились. А длительные – они точат каждый день, как сверло, никуда не уходят. Ты засыпаешь с ними и просыпаешься с ними. Например, нелюбимая работа, жизнь в браке с нелюбимым человеком, даже смена места жительства или постройка нового дома могут вызвать такие переживания. Вот у твоей жены были какие-нибудь длительные переживания?
–Были.
Она сына очень любит. Ради него с работы ушла. Воспитывала, кормила, поила, в церковь водила. Хотела ему жену хорошую выбрать. А сын четыре года назад, в тридцать лет, ушёл жить отдельно, с кем сам захотел. Можно сказать, против воли матери. Для неё это было потрясение. Плакала целыми днями на протяжении трёх лет. Всё надеялась, что сынок одумается и вернётся к матери, и всё будет, как и прежде. А он не вернулся.
Я-то его понял. Мужику уже тридцать лет, а в эти годы самостоятельности хочется. А она не поняла, что мальчик вырос. По церквам ходила. До слёз молилась. А Господь что-то мою христианку не услышал.
– Господь наш всё слышит. Значит, неполезно ей было возвращение сына. Что-то в ней должно было поменяться, что бы её услышали. Человека христианином верующим можно назвать по трём составляющим. Первое – это смирение. Да сын ушёл, сделал свой выбор. Смирись. Ты – христианка. Ты читаешь Евангелие. Помнишь знаменитую притчу о блудном сыне. Для нас Господь её рассказывал. Сын пришёл к отцу: «Дай мне мою долю наследства, и я распоряжусь ей сам». Что отец сделал: орал, топал ногами, прогнал?
Нет, он смиренно сказал: «На свою долю, возьми». Может отец вслед кричал сыну: «Ноги чтоб твоей здесь не было, ты мне больше не сын?». Нет, он смиренно ждал. А когда сын, расточив всё богатство, скатившись до уровня свиней, пришёл к отцу наниматься в рабы, отец обнял его, одел в лучшие одежды, заколол на пир лучшего телёнка. Это называется – любовь. Так и ей надо было поступать. Смиренно, с любовью отпустить сына и просто
подождать. А она сильно переживала. А что такое длительные переживания – это ропот на Бога. У человека что-то в жизни произошло, а ему это не нравится, он не смиряется, переживает. Мол, не так всё в жизни должно быть, всё должно идти, по-моему, как я хочу. Смирение – это спокойствие. Подчинение воле Божьей.
А спокойствия у неё на душе и не было, потому что не было смирения, не было веры. Ладно, продолжим. Со смирением мы разобрались. Не было его у вас.
Вторая составляющая – это жизнь по заповедям Божьим. Какая главная заповедь по Евангелию? «Почитай одного только истинного Бога, не сотвори себе кумира», – это ещё богатый юноша Христу отвечал. А для неё-то сынок кумиром был. Ушёл сынок, и пусто в душе, тоскливо в жизни. У верующего всегда в душе Бог. Святой Преподобный Серафим Саровский всех встречал словами: «Радость моя. Христос Воскресе!». А у вас радость в сыне была. Ушёл сынок, и радость ушла. А где Христос? А нет его в вашей душе, поэтому и радости у вас нет. Потому и в печали вы, что кумир ушёл. Это мы только одной заповеди коснулись. Дальше не будем продолжать, и так понятно. А почему ребёнок у вас один? Что, больше детей иметь здоровье не позволяло?
– Да нет, позволяло. Но жена решила ограничиться одним. Маму свою всё слушала. Та говорила: «Нечего плодить нищету, зарплата учительская у
отца маленькая. Детей материально не обеспечит».
– А, решила, – с резкостью в голосе ответил монах. – Маму свою слушала. А как же повеление Божие: «Плодитесь и размножайтесь?». Сколько живет женщин, не способных родить. Миллионы мечтают иметь детей. А вам Господь все возможности дал, но вы решили ограничиться одним ребенком. Опять самовольство. С твоего молчаливого согласия она пренебрегла даром Божьим – рожать. Были бы ещё у вас дети – не было бы сегодняшних проблем. Сколько дал Господь, столько и рожать надо. Кого надо оставит. Раньше по десять детей, в среднем, рожали и ничего. Представляешь, тебе бы сказали: «Твой первый ребёнок вырос и ушёл жить в другой дом. Ты бы с радостью перекрестился, и чемодан бы ему сам собрал. Ведь у тебя ещё девять осталось. Запомни, не родители живут для детей, а дети живут для родителей. Младшие почитают старших. И не думай, что им пить и есть. О них Господь позаботится. В этом мире всё Господне. И дети твои – тоже Его. Если бы люди это поняли, они жили бы легко и радостно. А то научились планировать количество детей. Бог им даёт счастье иметь много детей, а они оправдания себе выдумывают. Мы, говорят, аборты не делаем. Мы избегаем незапланированную беременность.
Когда в семьях было по десять детей и, даже если трое-четверо умирали в младенчестве, трагедии не случалось. Ведь шестеро оставались. Современные матери говорят, что когда много детей они обделены родительской любовью. В семье мало денег, и дети не смогут получить должного образования. Сейчас родят одного и трясутся над ним всю жизнь. А что случись, все кругом виноваты, только не они сами. А ведь именно они сами и виноваты. Менделеев был семнадцатым ребёнком в семье, и его родители любили, и он любил их. А как познал науки, как страну прославил – гений. Только Господь решает, кому и сколько дать и взять. А от нас – только Смирение, исполнение Заповедей Божьих и Покаяние. Вон, какая семья у царя Николая была. В один день все погибли и святыми стали. Ты помнишь, когда день Святых Царских страстотерпцев?
– Не припомню, – Сергей отрицательно помотал головой.
– Ничего, скоро на всю жизнь запомнишь. Большевики своё правление с убийства царских детей начали, а страна даже не шелохнулась. Приняли власть богопротивную. Десять миллионов погибло в гражданскую войну, двадцать семь миллионов – в Великую Отечественную, миллионы – в сталинских лагерях. Воспитали поколение матерей и отцов, не желающих иметь детей. Теперь
и войны не надо. Каждый год убыль населения России составляет двести тысяч человек. В каждой семье – по одному или по два ребёнка, и скоро коренное население матушки-России придет в ноль. А на наше место придут другие, которые слушают повеление Божие, плодятся и размножаются, а на свои зарплаты и условия жизни не обращают внимания. И они скоро будут большинством населения России. Так что тебе надо было, как поженились, жену в охапку – и на съёмную квартиру.
– Нет, в охапку не получилось бы, – возразил Сергей, – она маму свою больше меня всегда любила. Через восемь лет нашей супружеской жизни тёща квартиру получила и, вроде как, от нас съехала. Мы как раз с женой обвенчались. Ну, думал – теперь заживём. Так жена её обратно позвала. Так всю оставшуюся жизнь и прожили вместе с непрописанной тёщей. А я не роптал, лишь бы Маринке было хорошо. Она маму любила и хотела с ней жить.
– Ты на её мать вину не сваливай. Это у тебя грех человекоугодничества. Всё происходило с твоего молчаливого согласия. Не по Божеским законам вы жили. У жены, христианки, так приоритеты расставлены: Бог, муж, дети, родители. Так должно быть. Тогда и проблем не будет.
Ладно, продолжим. Третья составляющая – это покаяние. От души, до слёз, с такими словами: «Господи, не так жили, не так любили, не так воспитывали. Прости нас и помилуй. Делай, не как мы хотим, а как Тебе угодно будет». А у тебя и у неё в молитвах
только и было: «Верни нам сына домой, дай нам его послушание» Да не даст вам Господь кумира обратно. Поэтому она у тебя и заболела. Сын у неё вместо иконы был. Она на него и молилась. Икона ушла, и молиться не кому. А в душе Господь должен быть. С ним ничего не страшно. Вот всё это ей и скажешь. Она должна это понять и правильно тебе ответить.
– Да не надо мне ничего отвечать. Я и без этого понимания её люблю.
– Пойми, – перебил монах, – это не тебе нужно, это ей нужно. Её мучения в болезни – от непонимания греховности, отсутствия смирения и покаяния. Если она это поймёт и примет – кончатся мучения. Иди и скажи ей: «Инок Даниил передал рассказать тебе».
Сергей вышел из исповедальни, прикрыл за собой дверь и направился в иконную лавку. Из посетителей в лавке никого не было. За прилавком сидела девушка-продавец, а рядом казак-охранник прихлёбывал из чашки чаёк. Заказав сорокоуст и псалтирь о здравии тяжко болящей, Сергей на прощанье сказал:
– Какой у вас монах необычный в исповедальне. Инок Даниил его зовут.
Казак, спокойно поставив чашку на стол, ответил:
– У нас исповедальня сегодня и не открывалась, так как этот Храм Троицы работает только по выходным. И никакого инока Даниила у нас нет.
Но я пойду, проверю. И он торжественно удалился, стуча каблуками сапог. Сергей ещё не успел расплатиться, а казак уже вернулся и остановился в дверях.
– Слушай, – обратился он к продавщице, – дверь в исповедальню открыта, и у алтаря горит свеча. Я сам утром проверял – всё было закрыто и никаких свечей.
Сергей направился к выходу. Приехав домой, он сменил у постели жены усталую тёщу. Та сразу рухнула спать. Это и хорошо. Как раз прошел очередной приступ тошноты, и впереди был час тишины. Он взял худенькую ручку жены и сказал: «Я был в монастыре, поговорил с иноком Даниилом». И Сергей пересказал все, о чём они говорили с монахом, и что он просил передать Марине. Он рассказывал быстро, боялся не успеть до следующего приступа. Марина выслушала всё, помолчала немного и сказала:
