Читать книгу: «Помощник богов. Книга 1», страница 19

Остров

Через три дня беспрерывного мореплавания на горизонте образовался остров. Мы решили сойти на берег немного размять ноги и отдохнуть от бесконечной качки. На этом острове находились несколько монастырей, и сам он считался святым. Он не имеет величественных природных ландшафтов, вы не найдете здесь редких видов растений и животных. Но почти все приезжающие на остров отмечают особую красоту и прелесть этого места, которая заключается, прежде всего, в тиши и удалённости острова от остального мира и простоте здешней природы. Это место не изобилует вещественными благами, но отдаленность его от мирских селений, его пустынные красоты успокаивают сердце, говорят о величии Творца, возбуждают дух молитвы, вещают о Вечности. Здесь можно пройтись по песчаным или каменистым берегам, увидеть водные дали, погрузиться в дремучие еловые или тут же рядом – в светлые сосновые леса, выйти неожиданно из чащи на просторный луг и ощутить аромат багульника на болоте.

Остров был небольшой, а монастыри располагались на его противоположных концах. Один был мужской, а другой женский. Первым на нашем пути был мужской, а я бы, естественно, предпочёл посмотреть женский, но как оказалось, мужчин туда не пускали. Кстати, я разобрался в общих чертах в религии Асты. Как оказалось у них один бог, которого изображали как белое пламя света, а все остальные, которых я принимал за многочисленных богов были лишь святыми, отвечающие каждый за свою ипостасью. Я рассматривал красивые убранства монастыря. Удивительно, но храмы напоминали мне Земные – православные. Сверху, здания венчали круглые купола, только вместо крестов на шпилях находилось изображение солнца. В отделке храмов кроме барельефной резьбы необычайно широкое применение получил своеобразный прием оковки порталов и барабанов куполов золоченой медью. Впечатление золотых листов производили блестевшие медные плиты пола собора, в состав которого была введена и круглая скульптура.

Особенно яркое впечатление производил белокаменный замок. Его красота предопределялась самим местом расположения – на высоком берегу реки, откуда открывалась величественная панорама на заречные леса, и далее на раскинувшиеся во все стороны бескрайние просторы. Окруженный каменной стеной с воротами, он включал в себя целый комплекс построек, группировавшихся вокруг площади, вымощенной плитами. Арочные переходы с башнями, внутри которых располагались винтовые лестницы, соединяли монашеские покои с дворцовым собором.

Ко мне подошёл один из монахов и произнёс: – Вас просит к себе наш отец настоятель – преподобный Син. Мне стало любопытно, и я пошёл по многочисленным коридорам следом за монахом. Войдя в светлую комнату, я увидел старца с большими седыми волосами и роскошной бородой. Проходи, садись путник, мне ещё на прошлой неделе было ведение о твоём появлении. Ты ведь прибыл со звёзд, и некоторые твои спутники тоже спустились с небес? Я был несколько обескуражен и вспомнил, как когда-то Фан удивил меня нечто подобным. – Пока нет особого поста, мы можем выпить с тобой вина и обсудить некоторые вопросы. Я беспрекословно сел, и он налил мне вина, которое на вкус оказалось весьма замечательным. – О! Я рад побеседовать с вами и хочу так же отметить ваше искусство производства этого божественного напитка. – Пустяки. Мы дадим вам с собой несколько бочонков, – и Син пригубил вино, с явным удовольствием, из своей чаши. – Странно, но я вижу в тебе все восемь лукавых духов. Неужели такому грешнику доверили спасать мир и решать чужие судьбы? – Уж, какой есть, – скромно ответил я. А что это за лукавые духи? – Я постараюсь объяснить. И я услышал наставления почитаемого всеми Сина, как мне потом стало известно, к нему попасть было невозможно, он редко общался с людьми, а многие даже считали, что через него можно пообщаться с самим богом. – Первый дух называется чревоугодие. Начало плодоносия – цвет, а начало деятельности – воздержание. Управляющий чревом умаляет силу страстей, а зависящий от желания вкушать увеличивает силу сластолюбия. Пища огню – дрова, а пища чреву – снеди. От множества дров возгорается пламень, а множество снедей питает похоть. Замаранное зеркало не передаёт вполне от образившегося в нём образа, и сила мышления, притупленная пресыщением, не приемлет в себя ведения Божия. Второй дух – блуд. Воздержанием порождается целомудрие, чревоугодие же матерь невоздержанности. Елей питает пламень светильника, а обращение с женщинами возжигает огонище сластолюбия. Напором волн обуревается ненагруженный корабль, а блудным помыслом – невоздержанный ум. Блуд возьмёт в помощь себе пресыщение, потому что разойдётся с умом, станет заодно с противниками, и до конца будет сражаться вместе с врагами. Кто любит безмолвие, тот пребывает, не уязвлен стрелами врага, а кто вмешивается в толпу, тот часто получает раны. Воззрение на женщину ядовитая стрела, уязвляет душу, вливает в неё яд и, чем продолжительнее, тем больше производит загноение. Кто охраняет себя от этих стрел, тот не ходит на народные собрания, не предаётся рассеянию на празднествах. Ибо лучше оставаться дома и прибывать в молитвах, нежели, думая почтить праздник, сделаться скорою добычею врагов. Избегай свидания с женщинами, если хочешь быть целомудренным, и давай им свободы когда-либо доверятся тебе. Ибо в начале действительно имеют, или лицемерно оказывают уважение, а впоследствии бесстыдно отваживаются на всё; при первом свидании поникают они взором долу, говорят кротко, с состраданием проливают слёзы, бывают пристойно одеты, горестно вздыхают, предлагают вопросы о чистоте и со тщанием слушают. Видишь их во второй раз, и взор их поднят несколько выше, а в третий – смотрят уже бесстыдно, улыбаясь, даже разливаются громким смехом; наконец, приходят нарядные, ясно высказываются перед тобой, такой вид дают взгляду, который возвещает страсть, поднимают брови не оставляют в покое ресниц, обнажают выю, во всём теле обнаруживают негу, произносят слова обнажающие страсть, самим выговором стараются обольстить слух, пока всеми силами не оцепят душу. Старец говорил громко, уверенно смотря на меня ясными глазами, но в последних словах была какая-то грусть, очевидно, он вспомнил что-то касающееся его самого. Я, молча, слушал наставления, время от времени, делая глоток вина, которое заставляло мою голову работать необычайно ясно. Син продолжал:

– Да не введут же тебя в обман скромными речами, потому что в них скрыт вредоносный яд! Подойди лучше к горящему огню, нежели к юной женщине, потому что, приблизившись к огню и почувствовав боль, тотчас отскочишь прочь, а разнежившись от женских речей, не вдруг отойдёшь. Как невозможно удержать стремительность огня, разливающегося по соломе, так невозможно остановить стремление к непотребству, воспламеняемое при пресыщении.

Старец на миг умолк и сделал небольшой глоток вина. Я воспользовался паузой и спросил: – Вы говорите вещи, казалось бы, не совместимые к образу жизни всех антийцев. Конечно, всё что вы говорите, очень близко к моей собственной религии, но отказать женщине в вашем мире очень не вежливо и даже считается кощунственным. Да и особого воздержания в пище я ни разу не наблюдал. В нашем мире вообще считается, что смех и секс продлевают жизнь. Неужели если всё время смеяться во время секса и не останавливаться, то можно прожить вечно? Ещё говорят, что при виде красивой женщины, мужчина получает сильнейший стресс. Интересно, а что же он получает при виде страшной? – Ты всё верно приметил, но многие истины были перевёрнуты, я же сохранил наставления наших предков в их первоначальном понимании бога и служении ему. Был момент, когда у нас убыль населения превышало рождаемость в три раза, и мы стали проповедовать заповедь плодитесь и размножайтесь, что в конце и привило к не совсем правильному восприятию и трактовке данного воззвания. Да, теперь отказ женщине без оправдания, считается верхом грубости и бесчестия. Очень незначительная часть населения нынче обращается к богу и чтит его наставления и традиции. Лишь когда приходят несчастья, вспоминают о храмах, служителях и боге. Ладно, не будем отвлекаться, лучше послушай о третьем лукавом духе, это сребролюбие. Сребролюбие – корень всех зол: как худые ветви, питает прочие страсти и не даёт засыхать тому, что от него процвело. Кто хочет истребить страсти, тот пусть исторгает корень, а пока остаётся сребролюбие, не сделаешь себе пользы, отсекая ветви, потому что и будут отсечены, скоро опять вырастут. Любой метал, не насытит человека, и сколько не кидай его в землю, не даст плода. Многостяжательный человек – перегруженный корабль, и легко потопляемый в мятущихся от бури волнах. Как кораблю, в котором открылась течь, прибавляет опасности каждая волна, так многостяжательный всё больше и больше утопает в заботах. Человек не стяжательный – скромный путник, который на всяком месте находит себе пристанище. Он – высокопорящий орёл: тогда только опускается вниз за пищею, когда вынуждает потребность. Таковой выше всякого искушения, смеётся над всем настоящим, поднимается ввысь, потому что легки у него крылья, не обременены заботами. Пришла скорбь – и без печали оставляет он место; настигла смерть – благодушно переселяется отселе, потому, что никакими узами не связал душу. Человек сребролюбивый наполняет сокровищницы золотом, а не стяжательный собирает сокровище на небесах. Четвёртый дух – гнев. Это неистовая страсть, легко выводит из себя даже имеющих ведение, зверскою делает душу. Заставляет уклоняться от всякого общения. Сильный ветер не колеблет столпа, и душу не гневливую не увлечет раздражение. Вода приводится в движение раздражительностью ветров, и раздражительный, возмущается безрассудными помыслами. Лев, запертый в зверинец, ни на минуту не оставляет в покое дверных крюков, а раздражительный – гневных помыслов. Приятное зрелище – спокойное море, но не так приятно, как мирное состояние духа. В тихом море плавают дельфины, а при мирном состоянии духа возникают боголепные помышления. Долготерпеливый человек – тихий источник. Всем доставляющий приятное питие. А разум гневливого всегда возмущён и не даёт воды жаждущему; а если и даёт, то мутную и не годную. У раздражительного глаза мутные и налитые кровью, возвещают возмущённое сердце, а лицо долготерпеливого всегда спокойно, глаза приятны и смотрят прямо. Пятый лукавый это печаль. Опечаленный человек не знает духовного наслаждения, печаль же есть унылость души и бывает следствием гневных помыслов. Раздражительность есть пожелание отмщения, и неуспех в отмщении порождает печаль. Печаль есть львиная пасть и легко поглощает опечаленного. Опечаленный человек не знает духовной радости, как вкус мёду – страждущий сильной горячкою. Опечаленный человек не подвигнет ума к созерцанию и не когда не восшлет чистой молитвы, потому что печаль – препятствие всему доброму. Воину доставляет безопасность щит, и городу – стена. Но более щита и стены доставляет безопасность человеку бесстрастие. Ибо щит пробивает стремительно летящая стрела, и стена разоряется множеством воителей, а бесстрастия не превозможет печаль. Овладевший страстями овладел и печалью, а побеждённый сластолюбием не избежит её уз. Кто часто печалится и приписывает себе бесстрастие, тот подобен больному, притворяющемуся здоровым. Как больной виден по цвету лица, так страстного изобличает печаль. Кто любит мир, тот много будит печалиться. А кто небрежет о том, что в мире, тот всегда будет веселиться. Темнота уменьшает деятельную силу глаз, и печаль расслабляет созерцательный ум. В глубину воды не проходит солнечный свет, и сердца в печали не озаряет созерцание света. Всякому человеку приятен солнечный свет, но и им не услаждается печальная душа. Но кто пренебрегает мирские удовольствия, того не тревожат печальные помыслы. В дверь постучали, и в келью вошёл молодой человек. Он был одет в монаший балахон и в руках держал поднос с фруктами и кувшином вина. На вид ему было лет двадцать, длинные волосы, уже небольшая бородка и узкие усы. – Наставник, вы просили вина, – сказал он тихим голосом. – Узнаю Флама! Да, я действительно уже собирался послать за вином. Это мой лучший ученик. А это всем известный Олег. Я встал, поклонился и уже собирался присесть на место, но Флам подошёл ко мне и протянул руку для рукопожатия. Я весьма удивился, ведь, насколько мне известно, подобная форма приветствия не была в ходу на Асте. Машинально я пожал ему руку. – Не удивляйтесь, этот молодой человек полон сюрпризов, но об этом поговорим позже, а пока я продолжу свой рассказ. Не возражаете, если Флам присоединится к нам, ему тоже не помешает послушать небольшую проповедь.

– Уважаемый Син, это я у вас в гостях и это мне должно спрашивать дозволения. Тем более что мне будет только приятно заиметь ещё одного собеседника. Ученик разлил вина в бокалы и старец продолжил: – Шестым духом является уныние. Уныние есть изнеможение души, а душа в изнеможении не имеет того, что ей естественно, и не выдерживает мужественно искушений. Что пища для здорового тела, то искушение для мужественной души. Безводное облако уносится ветром, а не имеющий терпения ум – духом уныния. Весенняя роса прибавляет роста полевому плоду, а духовное слово возвышает состояние души. Хорошо утвердившееся дерево не колеблется от усилия ветров, и уныние не преклоняет окрепшие души. Человек в унынии ленив, непоседлив, не прилежен. От уныния врачует постоянство. Делание всякого дела с великою внимательностью. Во всяком деле определи себе меру и не оставляй прежде, нежели кончишь, что назначено, также молись разумно и усиленно, и дух уныния бежит от тебя. Седьмой лукавый дух – тщеславие. Это есть неразумная страсть и удобно примешивается ко всякому добродетельному делу. Сливается и черта, проведённая по воде, и добродетельный труд – в душе тщеславной. Цветолистник обвивается вокруг дерева и, когда достигает вершины, сушит корень, а тщеславие растёт с добродетелями и не оставляет их. Пока не отнимет у них силы. Гроздь винограда, влачащаяся по почве, легко загнивает, и гибнет добродетель, опирающаяся о тщеславие. Тщеславный человек – бесплатный делатель, несёт на себе труд, а награды не получит. Дырявый мешок не сохраняет в себе того, что вложено, и тщеславие губит мзду добродетелей. Воздержание тщеславного – дым из печи, и то и другое рассевается в воздухе. Ветер заметает след человека, и тщеславие в ничто обращает милостыню. Брошенный камень, не достигнет до неба, и молитва человекоугодника не взойдёт к небу. Уныние ослабевает душевную силу, тщеславие напрягает ум, отпадший от бога. Слава человека прибывает в персти, и хвала её угасает, а слава добродетели пребывает вовеки.И о последнем. Гордость есть опухоль в душе наполненная испорченной кровью: если она назреет, то прорвётся и причинит большую неприятность. Блистание молнии предуказует громовой удар, а о гордости возвещает появление тщеславия. На великую высоту восходит душа гордого и оттуда низвергает его в бездну. Гордый ночью воображает множество нападающих зверей, а днём смущается боязливыми помыслами; если спит, часто вскакивает и, бодрствуя, боится птичьей тени. Шум листа в ужас приводит гордого, и журчание воды поражает его душу. Ибо тот, кто недавно противился Богу и отрекался от его помощи, впоследствии пугается ничтожных призраков. Велик человек, когда помогает ему Бог, а как скоро оставлен Богом, познаёт немощь естества. Взошёл ты на высоту жития, но путеводил тебя Бог. Преуспел ты в добродетели, но действовал в тебе Бог. Исповедуй Возвысившего, чтобы твёрдым прибыть тебе на высоте. Признай своего единоплеменника, он одной и той же с тобой сущности. Не отрицай родства по надменности. Слово смиренного – мягчительная мазь душе, а слово гордого исполнено кичения. Смиренномудрие – венец дому и вошедшего блюдёт в безопасности. Когда восходишь на высоту добродетелей, тогда великая тебе потребность в ограждении. Ибо стоящий на полу, и упав, скоро восстанет, а упавший с высоты подвергается опасности умереть. Драгоценному камню прилична золотая оправа, и смирение мужа блистает многими добродетелями. Старец замолчал, и в келье воцарилась тишина. Я молчал и задумался над смыслом бытия. Молчание нарушил молодой монах: – Как всегда ваши речи заставляют задуматься о нашей грешной жизни. Господь даровал вам много талантов и хоть я слушаю ваши проповеди с самого детства, не перестаю удивляться их глубоким смыслом. – Флан, я научил тебя всему, что знал и знаю, и во многом ты уже обогнал своего учителя. Мне уже скоро триста лет и больше нечему учить тебя, – с какой-то дрожью в голосе, сказал настоятель. – Я хочу, чтобы ты отправился с нашим дорогим гостем в качестве духовного наставника и помощника. Уважаемый Олег надеюсь, вы возьмёте его с собой? Поверьте, он не станет для вас обузой. Флан прекрасно владеет всеми видами оружия. Если пожелаете, то сами можете испытать его. Древнее искусство рукопашного боя знают единицы на нашей планете, и вы смотрите на одного из последних мастеров. С вами мне биться не пристало, а какому-нибудь из ваших молодых спутников я бы преподал урок. Мой ученик научился искусству боя почти до конца и уже много раз удивлял меня свежими приёмами. Но самое важное в этом молодом человеке это дар предвидения. Он видит события, которые могут наступить через минуты и даже через несколько лет. Я с интересом посмотрел на ученика настоятеля. Он встал и направился к двери. – Вот видите, я только хотел попросить оставить нас наедине, как он предвосхитил мои мысли. Перед тем, как выйти монах спросил: – Так мне собираться в дорогу? На его лице играла лёгкая улыбка, очевидно, он уже знал ответ. Я тоже невольно улыбнулся и молча, кивнул. Когда дверь за послушником захлопнулась Син поднялся, подошёл к небольшому окну освещавшее келью, стал перед ним и уставился куда-то вдаль задумчивым взглядом. – Мне приходили видения, я не совсем понимаю, что это означает, но может, вы сами разберётесь. То, что потерял путник со звёзд в Росе, он найдёт в горах южного Лоса в ущелье Змеи на небольшой глубине центральной пещеры.

Я сидел потрясённый, невольно открыв рот. Мне стало понятно, о чём говорил старец, но как он мог узнать? Теперь стоило отправиться по указанным координатам и проверить мои догадки.

Мне стоит пояснить. Дело в том, что я не рассказал вам про бункер богов, одной из главных целей нашей экспедиции. В столице мы наведались к месту его расположения. Для этого нам пришлось подкупить кучу охраны, так как этот периметр по-прежнему охраняли от посторонних. Но когда я подошёл к бункеру, то заметил, что защитного поля больше нет. Войдя беспрепятственно с сопровождавшим меня Ли внутрь, мы обнаружили голые стены, без всякого намёка, на какие-нибудь приборы. Что стало с пультом переноса сознания осталось загадкой. И вот теперь мне монах рассказал о месте его расположения.  Естественно это было необходимо ещё проверить.

– Я вижу, что мои видения попали в точку. Что ж очень рад, если смог помочь. Ещё хочу попросить вас о Флане, пожалуйста, берегите его. Его дар уникален и он, – тут старец немного запнулся. Потом очевидно совладав с собой, продолжил: – Он мой сын! И опять пришло время мне удивляться, просто день сюрпризов какой-то. – Я вижу, что вы невольно смутились от такой новости, ведь только, что я вам рассказывал о блуде и подобных злых духах. Но это было порождение настоящей божественной любви. Я никому не рассказывал эту историю и думаю, вы тоже сохраните её в тайне, иначе может пострадать моя репутация и в некоторых монахов может вселиться червь сомнения в истинную веру. Всё произошло не за день и два, а в течение нескольких лет. Существует многовековой ритуал посвящения в монашки женщин. Его по традиции проводит настоятель мужского монастыря, совместно с женским настоятелем. Это происходит не очень часто, так как последнее время мало кто хочет связать свою жизнь с богом. Но в тот день целых три молодых девушки решились на посвящение. Все они были красивы, а одна из них была просто прекрасна, так что во мне проснулись грешные мысли. Но тогда я очень быстро поборол лукавого и спокойно завершил церемонию. Иногда монашки просят меня дать совет или наставить на путь истины, и я всегда помогаю, чем могу. Через месяц одна из недавно просвещенных девушек, умаляла принять её и выслушать. Естественно я иду в женский монастырь, дабы не нарушать гармонию монахов мужчин. Правда мне говорили, что часто происходит грех между монастырскими послушниками, и они бегают в лес в специальное место для встреч. У женщин монашек немного другие приоритеты веры и существуют разные послабления, поэтому я не пытался поймать греховные пары, а просто старался донести до них истинность веры и смирения. Ну, так вот. Пришёл я в специальную келью женского монастыря и жду послушницу. Отворилась дверь, и всё помещения как мне показалось, озарилось светом, ну словно ангел посетил меня. Девушка шла, чётко отслеживая каждое движение, и меня это стало завораживать. Она подошла ко мне очень близко и бухнулась передо мной на колени. У меня аж дрожь пошла по всему телу от её близости. – О, отец настоятель! – воскликнула она. – Я не способна жить в монастыре. Многие мужчины отдали бы всё, чтобы я проявила к ним благосклонность. Много отдали бы жизни за один только поцелуй, но я не чувствовала ни к кому даже мелкой симпатии. Потом я решила завести себе ребёнка, чтобы хоть как-то ощутить любовь и привязанность. Выбрала несколько достойных кандидатов, совершила обряд, но зачатие так и не получилось, сколько я не молила бога. И вот я пришла в монастырь спрятаться от своей никчёмной мирской жизни и вымолить бога о ребёнке. Есть у меня небольшой дар предчувствия и когда вы посвящали меня в монашки, я поняла, что подарить мне ребёнка сможете только вы.

После такого признания, мне стало как-то не по себе, и я прочитал ей проповедь о любви к богу и смысле бытия. Затем встал и ушёл. Оставив её молиться и думать о всемогущем. Ещё через месяц меня позвали вновь, и снова темноглазая монашка просила меня о помощи. Она оказалась очень умной и начитанной девушкой, и мне было интересно проводить с ней время. И вот однажды это случилось. Она поцеловала меня и прижалась всем телом. Тогда, единственный раз в моей монашей жизни, я изменил своим идеалам и принципам. Полдня и всю ночь мы приносили друг другу наслаждения, и в те мгновения мне было жаль, что я посвятил себя служению богу. Наконец мы расстались. Придя к себе в монастырь, я три дня на коленях молил бога о прощении, изредка вставая попить воды. Больше я не отвечал на призывы помощи в наставлениях. Закрылся у себя в келье и не желал никого видеть. Через три месяца мне необходимо было провести обряд посвящения одной женщины. Ох, как не хотелось мне идти в женский монастырь, но долг не оставлял выбора. Настоятельница женщин заметила мою нервозность и стала выяснять, что со мной происходит, я сослался на головную боль и незамедлительно получил несколько рецептов из трав. И всё-таки мне не удалось избежать встречи с моей возлюбленной, и даже не смотря на то, что я решил ни обращать на неё внимание, оказался с ней наедине. Она тогда сказала, что ждёт ребёнка и собирается покинуть монастырь уже завтра. Мою душу разрывало давно неведомое мне чувство. Но я лишь молился и поспешил покинуть женскую половину острова. Моя искусительница, как и обещала, покинула остров. Прошло ещё шесть месяцев, и ко мне пришёл один богатый купец с письмом из столицы Лоса. Оно было от неё. Я узнал, что у меня родился мальчик, которого назвали Флан. Через три года меня нашёл всё тот же купец и привёз Флана, объяснив, что его мать отправилась навестить своего отца в соседний город, и по дороге произошёл несчастный случай. Что-то напугало коня, на котором путешествовала женщина, и он на огромной скорости скинул её с себя. Несчастная сломала себе шею. Отец, которого собиралась навестить женщина, тоже пропал. А так как у парня никого не осталось из близких, то купец – один из почитателей красоты матери ребёнка, привёз его мне. В этой истории, что-то не сходилось, насколько я знал мою возлюбленную, с ней не могло произойти подобного. Она обладала даром предвиденья. Как бы то ни было, я стал для Флана настоятелем, не смея открыть правду, – закончил свой рассказ Син. Посидев и помолчав несколько минут, я встал и, поблагодарил за радушный приём и за то, что Син доверил мне своего единственного сына, пообещав беречь его как своего. Собрался уйти. – Погодите. Я хочу подарить Вам вещицу, которая осталась от моего прапрадеда. Я не знаю для чего она, но думаю, вы разберётесь, и это вам поможет в борьбе с наступающим врагом. Старец снял с шеи верёвочку и протянул мне закреплённый на ней предмет. Это была обыкновенная флэшка. – Да и ещё, Вас ждёт к себе настоятельница женского монастыря. Она совсем ещё молода и недавно приняла бразды правления, но у неё есть особенный дар, и я рекомендую с ней встретится. Не забывайте о душе и старайтесь меньше грешить. В женский монастырь кроме меня не заходят мужчины. Постарайтесь не впасть в искушение. Мы с вами ещё встретимся! А сейчас прощайте, я и так провёл с вами уйму времени и утомился. Я поклонился, ещё раз поблагодарил и вышел. Уже перевалило за вторую половину дня и, выбрав направление, я зашагал по заросшей лесной тропинке в сторону женского монастыря.

Подходя ближе, ещё издали за небольшим каменным забором разглядел три каменные церкви.

Я постучал в большие дубовые ворота и, назвавшись, объяснил, что меня звала настоятельница. Открылось небольшое окошко, и я увидел большое расплывшееся в приветливой улыбке лицо пожилой женщины. Почему-то от её вида меня немного передёрнуло. – Сейчас при… пп… несут ключи от ворот и вас пп …роводят, – сообщила она, хриплым противным голосом и из её рта летели брызги слюны. Через несколько минут дверь открылась, и меня в сопровождении нескольких старых и страшных женщин, привели в келью настоятельницы, где и оставили в одиночестве. По дороге я успел рассмотреть весь монастырь. От других увиденных мной церквей он резко отличался обилием украшений и нарядными маленькими деревянными куполами на высоких узких барабанах. Два строения не оштукатурены, а оставлены в своем первозданном виде, что позволяет рассмотреть особенности кирпичной кладки. Третья церковь представляет собой небольшой бесстолпный храм на подклети, к которому с западной стороны примыкает трапезная палата. Плоские и мелко профилированные лопатки, на которые опираются килевидные арки, поясок из пятиугольных нишек, тянущийся по верхней части и продолжающийся на северном и южном фасадах, сближают храм с другими постройками. В трапезной заключён целый комплекс хозяйственно-бытовых и культовых помещений. В келье, которая, очевидно, служила для приёма, я сел на не очень удобный плетёный стул, и стал рассматривать убранство комнаты. Кроме небольшого стола и нескольких стульев, там ничего не было. В окно был виден пустой двор, казалось, что людей здесь вообще нет. Очевидно, узнав о моём прибытии, все женщины заперлись в своих кельях. Мой взгляд скользнул вдоль стены, слева от себя и я обнаружил дверь, которая сливалась со стеной, так, что обнаружить её можно было, только тщательно присмотревшись. Дверь бесшумно отворилась и из неё вышла молодая монашка в белом балахоне, украшенном различными брошами, кулонами и бусами. На голове у неё был белоснежный платок, который скрывал волосы. Мне был доступен для обзора лишь её овал очень красивого лица. Я машинально сместился в центр комнаты и поклонился, оставаясь в таком положении, не смея поднять головы. – Рада приветствовать легендарного Олега в моей обители. Оставьте эти церемонии и садитесь. Постараюсь не отнять у вас много времени, и пока мы одни, объясню, зачем вас позвала. – Простите, но я готов потратить столько времени, сколько необходимо. Тем более с такой красивой девушкой. Настоятельница невольно залилась краской.

– Оставьте свои комплименты, у нас это не принято. Меня, как вы уже наверняка знаете, зовут Мари, и я всего год назад стала настоятельницей этого монастыря. Меня выбрали потому, что я знаю наизусть, почти все книги на религиозную тему. Такой вот дар. Любые молитвы и наставления всплываю по первому моему требованию, – монахиня говорила об этом с лёгкой грустью, потом на миг замолчала, подняла голову и посмотрела своими зелёными глазками мне прямо в глаза. Затем, как мне показалось, что-то для себя решила и продолжила: – Мне скоро сорок лет и я ещё совсем молода (напомню, что средняя продолжительность жизни астийца двести пятьдесят, триста лет). Но у меня есть один секрет. Когда я была совсем юной, ходили легенды о великом Олеге и его сподвижниках. Особенно о великом Ли и не менее великом Фане. И вот однажды к нам заехал великий вождь и правитель. Это был один из немногих мужчин, которому позволили посетить наш монастырь. В честь него был устроен целый праздник. Тогда мне исполнилось двадцать, и я была ещё красивей, чем сейчас, поэтому старалась изо всех сил понравиться ему. Читала на память изречения мудрых, подносила ему вино и сладости, и наконец, когда он порядком охмелел, проводила его в келью для почётных гостей. Там он рухнул на кровать и заснул, но я решила воспользоваться моментом и стала ласкать его. Он был сильно пьян, однако стал отвечать на мои ласки и взял меня несколько грубовато. Те часы, проведённые с ним, я буду помнить до конца своих дней. Фан, наверное, даже и не узнал, с кем провёл ночь любви, под утро, когда ещё было совсем темно я покинула его. Я молилась святой Мэри, и Бог послал мне ребёнка. У женщин монашек существуют некоторые послабления по сравнению с мужчинами, и нам иногда разрешается грех, связанный с деторождением и естественными потребностями организма и никто не осудил меня бы тогда, но я сохранила всё в тайне. Лишь старая мать настоятельница, да будет мир ей в царства света, знала обо всём. У меня была собственная келья, где я и растила свою дочь. Когда ей исполнился год, мы подкинули её к воротам монастыря и с подачи настоятельницы, я стала её учителем. Теперь ей девятнадцать и у моей дочери очень красивая внешность, великий аналитический ум и великолепная память, доставшаяся от меня в наследство. Но я вижу, как она мается у нас в замкнутом пространстве, её душа рвётся в большой мир, думаю, что остановить её в этом стремлении никто не сможет. Поэтому я и позвала вас в свою келью, чтобы попросить взять её с собой, пусть даже к другим звёздам. Женщина смотрела на меня молящим взглядом. Я же сидел, молча, в очередной раз ошеломлённый. Фан меня немного стал удивлять, сколько ещё братьев и сестёр у моей драгоценной Оли!? – Но наши приключения не совсем прогулка и мы каждый день рискуем жизнью.  Я бы не хотел прислать вам известие о смерти вашей дочери, тем более получается, она не совсем мне чужой человек. – Ах, поверьте, если вы не возьмёте её, то она всё равно убежит с какими-нибудь пиратами. А насчёт её безопасности не беспокойтесь, она вполне способна постоять за себя. Я научила её древнему женскому бою, и она прекрасно умеет стрелять из лука, метать дротики и ножи. – Ну что ж, я не откажусь от хорошего бойца. – Вот и отлично, если Лизи будет с вами, то моя душа не станет терзаться глупыми страхами и переживаниями. А теперь прошу в трапезную, ведь наши мужчины-монахи редко угощают гостя нормальной едой. И действительно уже темнело и наступало время ужина, а я кроме вина с фруктами ещё ничего не ел. Мы отправились в трапезную, где был накрыт приличный стол. Мы с настоятельницей поднимали уже третью чашу вина во славу господа, как в трапезную вошла юная девушка. Сердце моё чуть не оборвалось. Она – вылетая Оли, только брюнетка. – Не помешала? Вы посылали за мной матушка? – А, Лизи! Проходи, присаживайся. Ты мечтала познакомиться с великим Олегом, так он перед тобой. Я приподнялся и кивнул головой. – Я ожидала увидеть гиганта больше двух метров, а это обычный человек, – тихо сказала послушница, улыбаясь. Мне стало немного обидно, всё-таки у меня была атлетическая фигура. – Я ожидала, что ты сразу начнёшь обижать нашего гостя, хочу тебе заметить это не прилично, – с укором в голосе, сказала Мари. – Ой, я не хотела никого обидеть, тем более человека, которого называют мессией. Девушка явно напрашивалась на неприятности. Настоятельница, тем не менее, улыбнулась и, обращаясь ко мне, сказала: