Читать книгу: «Пробуждение», страница 27

Глава 44. Заключительная

– Я тебя просто отказываюсь понимать, однолюб хренов! – выговаривал Дмитрий Максиму, отбивая жирную воблу о край стола, заставленного горой початых бутылок. Дима непроизвольно двинул ногой, и дюжина опорожненных бутылок отозвалось веселым звоном. Макс, набычившись на Диму, выпустил несколько табачных колец, и те унеслись к облакам дыма, скопившимся под люстрой. – Ты любишь ее, едешь к ней многие годы спустя… и срываешься, говоря ей всякие гадости! Тюфяк! Идиот!

– Понимаешь, Дим, когда я ее вижу, совсем мальчишкой становлюсь, – Максим малодушно отвел взгляд.

– А почему ты не сказал, что ты теперь холост?!

– Понимаешь, получается, что я будто вымаливаю у нее ответное чувство. Я думаю, что любовь безусловна. Что бы между людьми ни стояло, они никогда не потеряют друг друга. А если нет любви, то находится много причин, чтобы разойтись, – Максим уверенно наполнил бокалы. – За дружбу! За любимых людей, которые рядом! – Максим выпил бокал до дна и, положив голову на руки, уснул за столом, поверженный тем количеством выпитого за двое последних суток, что весело звякало пустотой бутылок под столом.

Дима, покачиваясь, поднялся и, с трудом попав руками в рукава куртки, вышел из квартиры, хлопнув английским замком.

Утром следующего дня Даша, едва Дима открыл распухшие, как у сказочного Вия, веки, принялась за профилактическую воспитательную работу, столь необходимую для предотвращения последующих инцидентов.

– Вы, мужики, по-другому общаться, что ли, не умеете? С радости пьете, с горя тоже! Интересно, Максим с президентом так же щуку ловил? Полагаю, что да. В трезвом уме разве он пригласил бы его работать на правительство? Если он так будет по своей барышне сохнуть, так ему скоро тональный крем нужно будет использовать, чтобы свой синий нос замазывать, а то как он появится в своем ведомстве?

– Цыц, трандычиха! – прохрипел Дима и философски добавил: – Жена без мужа все одно, что гусеница без яблони.

– Что?

– Рубашку, говорю, погладь…

Мобильник неприятно зазвенел, отсветив незнакомым номером.

– Алло. Я Вас внимательно… – лицо Димы заторможено вытянулось к трубке.

– Не узнаю Вас, – отозвался в трубке приятный женский голос. – Богатым будете…

– Да куда уж богаче? Если только совсем меня узнавать все перестанут, – пробуравил Смехов без пауз между слов. – Признаюсь, и я Вас не узнаю…

– Это Милана. Из Киева. Дело в том, что Максим забыл у меня в машине телефон.

– Да Вы что?! – неадекватно экзальтированно воскликнул Дима. – И что прикажете делать?

– Я не знаю, – потухшим голосом произнесла Милана.

– А я знаю! Я еще ни разу не видел, чтобы мужчина так неистово, так преданно любил женщину. И не видел ни разу женщину, так бездарно разбрасывающуюся такими чувствами и такими мужиками, которых один на миллион, как самородков в породе. Тем более никем не ангажированным.

– Но он же женат?! – голос в трубке изумленно повысил тембр.

– Был. Вы нужны ему, а он Вам. Не ломайте жизнь себе и ему, – как парторг, наставлял Дмитрий пьяным голосом.

– Да Вы пьяны, Дима?! – еще больше изумился голос в трубке.

– Да, – честно признался Смехов. – Но истины это не умаляет. Двое суток лечил нашего Ромео от сердечной раны. Прилетайте. Спасайте.

– Где можно его найти? – после некоторой паузы твердо спросила Милана.

– Записывайте или запоминайте, – обрадовавшись за друга, ответил Дима, откровенно пренебрегая инструкциями, прописанными контрразведчиками.

***

Максим проснулся уже вечером от того, что затекла правая рука. Он выпил стакан рассола, чудом сохранившегося на дне банки, и, растерев опухшее лицо руками, посмотрел в зеркало.

– Наверное, меня взяли в плен фашисты и жестоко пытали, – вслух пошутил Максим. Он вышел на балкон и, распахнув настежь окна, закурил. На Москву опускался туман, особенно хорошо видимый под фонарями.

«Девушка в платье, как у Миланы. Только в куртке. Да и походка ее, – подумал Максим. – Теперь везде будет мерещиться она. Идиот! Дернул черт в Киев поехать!».

Обнаженное тело с благодатью принимало вечернюю прохладу и медленно воскресало к жизни.

«Клок-клак», – звякнул дверной звонок.

«Опять Дима?! Надеюсь, с Дашкой не поругались из-за меня?» – Смыслов так и открыл дверь, уверенный, что его пришел проведать Дима. На пороге стояла Милана. Она была необыкновенна, как и особенное событие, к которому она тщательно подготовилась, исключительно подобрав платье и макияж.

На пороге ее встречал взлохмаченный Максим, в красных трусах, украшенных серыми слониками. Выражение его лица паралитически застыло, туповато вытянувшись вперед.

– Максим Смыслов – это ты? Или тот прекрасный мужчина, выдававший себя за него второго дня в Киеве? – Милана протянула Максиму его телефон, так и не дождавшись ответа. – Я привезла тебе твой телефон, растяпа.

Максим молча протянул руку, не совсем веря в происходящее, и она, шагнув через порог, упала в его объятия. Он жадно целовал Милану, дыша на нее свежим перегаром и топя в своих нежных объятиях. Целовал любимые веснушки под изумрудными глазами, которые приходили ему во снах столько лет. Целовал каждую клеточку ее тела, не веря своему долгожданному, выстраданному счастью. Милана плакала от счастья, сбросив ношу, тяжким бременем тяготившую ее сердце столько лет.

***

Две недели спустя. Квартира Смеховых.

– Это настоящий?! – Милана, не веря своим глазам, осторожно трогала на лацкане пиджака Максима сверкающий орден Святого Георгия. – Значит, все, что ты мне говорил, это правда?

– Думаю, что ты ровным счетом ничего не знаешь, потому что наш Штирлиц весьма скрытная особа. Черта характера, выработанная в боевых операциях, – съехидничал Дима, на костюме которого сиял такой же орден.

– И вам вручал его?..

– Вручал, вручал, – отговорился Максим, разрезая любимый вишневый торт.

– Мила, – Даша взяла за руку Милану, видя некоторое смущение мужчин. – Я так рада за вас. Я много слышала о тебе и знала, что Максим любит тебя, и очень переживала за него. Особенно Дима. Он мне как-то сказал, что боится, что Максим сорвется и потеряет контроль над собой. Но я знаю, что это не так. Это большого мужества и воли человек, что вовсе не добавляет тебе покоя, – Милана понимающе улыбнулась.

Анжела протянула Милане и Даше бокалы красного вина.

– За наших прекрасных дам! – банально воскликнул Дима, хотя повод для собрания был совершенно другим.

– А что?! – вскинула брови Анжела с аналогичным орденом на четко приталенном по ее эталонной фигуре пиджаке. – Что они без нас?

– Это точно! – выдохнул Максим и под общий одобрительный хохот добавил, слегка отпив из бокала: – За дружбу!

Милана вопросительно посмотрела на него.

– Завтра на службу. Первый день.

***

Лондон. Поместье Ротшильдов. Бескрайнее поле для гольфа.

– Сэр.

– Ну что там, Эндрю, – устало протянул Джейкоб, не обращая ровно никакого внимания на Эндрю и подбирая клюшку для сложного дальнего удара.

– Всплыл фигурант по делу Виктории.

Клюшка выпала из рук Джейкоба обратно в футляр.

– Где?

– В Киеве. Мы уже хотели снять там наблюдение, но удача благоволила нам.

– Надеюсь, на этот раз вы его не упустили?

– Нет, не упустили. Он в Москве.

– Значит, партия еще не сыграна, – Ротшильд мощно приложился по мячу, теряющемуся из виду за извилистым искусственным прудом.

искусственным прудом.