Читать книгу: «Москва-1939. Отчет оголтелого туриста», страница 4

Когда все переместились в следующую комнату, я осторожно посмотрел сообщения.

– В офис не приезжайте, у нас обыск, – от второго бухгалтера.

– Не приезжайте в офис. У нас обыск, – от секретаря.

– Не приезжай, у нас маски-шоу, – от заместителя.

– В офисе автоматчики, всё обыскивают, – от главного бухгалтера.

– А я своим телефоном могу пользоваться? – спросил я следователя.

– На время следственных действий я бы попросил вас воздержаться от использования мобильного телефона. Только, если что-то совсем необходимое.

Ещё час ушёл на гостиную. Также всё методично и аккуратно. В ванной комнате особенно никто не ковырялся, экран джакузи не отвинчивал и в бачок унитаза не залезал. У нас большая библиотека. Шесть тысяч томов. Три тысячи в квартире, три тысячи на даче. Что они будут делать с книгами? Даже если каждую пролистать… Но книги их не интересовали.

– Много читаете? – спросил один.

– Если человек не читает хотя бы одну книгу в месяц – он дебил.

– Значит, я дебил, – оскалился тот.

– Если так говорите – может и нет.

Кроме книг у нас много фотоальбомов. Остались от прошлых некомпьютерных лет. Сейчас то всё в электронном виде – в облаке, на планшетах, ноутах, фоторамках. На стенах висит много фотографий. В основном наши поездки. Это и Америка. И Япония. Австралия, Новая Зеландия, Бразилия, Аргентина. Африка. Карибы. Панамский канал.

– Много путешествуете? – спросил всё тот же.

– Да. Это увлечение.

– Хотел бы, и я… – вздохнул парень.

Я промолчал.

– Мне нужно сделать ксерокопию вашего загранпаспорта, – вмешался в разговор следователь. – Открытые визы в какую-нибудь страну есть?

– Есть.

– В какую?

– В Мексику на десять лет.

– Вы хотите уехать в Мексику?

– Боже сохрани! Были там всего три дня. Но при получении визы посольство Мексики ставит сразу десять лет.

– А ещё?

– А я вам должен всё рассказывать?

– Я же всё равно увижу.

– Шенген открыт. В Америку билеты куплены. Через три недели всей семьёй планировали путешествие по каньонам.

– Боюсь, что билеты в Америку придётся сдать.

– Я буду арестован?

– Ограничение вашей свободы – на моё усмотрение, как следователя. Но я вижу, что вы человек адекватный. Поэтому не вижу смысла в этом ограничении. Подписку о невыезде я обязан с вас взять.

– Неожиданно, – только и промямлил я.

Закончили с детской комнатой. У младшей дочери такой бардак в ящиках. Если бы не эти чужие люди, я бы и не знал.

– Это я ещё перед отъездом на дачу у неё два мешка с мусором выбросила, – наверное, сказала бы жена. – Порядок навела.

Когда собрались на кухне, следователь спросил у технаря:

– Что у тебя?

– В ноутбуке всё чисто. Никаких дел. Только фотки, фильмы. И всякая мелочь.

– Вот видите, Алексей Олегович. А вы переживали. Думали о нас не хорошо.

– Признаю свою ошибку. С другой стороны, видимо, не было заказа от вашего руководства. Но тогда, наверное, не ваша бригада бы работала…

– На самом деле, Алексей Олегович, у вас не так всё и плохо. Пока. По крайней мере – решаемо. В свободе я вас не буду ограничивать. Давайте, подпишем протокол обыска. Понятые подпишут.

Пока готовили протокол, все молодые ребята мялись от безделья и лёгкого смущения. Нормальный преступник, нормальная семья. Без отклонений.

– Давайте, я вам кофе сварю, – предложил я.

– Да нас много.

– Да ладно. У меня кофе-машина. Кофе отличный. Nespresso. Знаете, который Джордж Клуни рекламирует. В конце концов, все должны оставаться людьми. Даже и по разные стороны баррикад.

– Я только слышал про этот кофе. Это в капсулах?

– Да. Я вам сделаю всем по-европейски. В маленьких чашечках. Без молока и без сахара.

– А я пью в большой чашке и с молоком, – сказал один.

Я залез в холодильник. Стоял пакет сливок:

– Вам я сделаю американо со сливками.

Пока готовился кофе – готовился протокол обыска. Я сделал десять чашек кофе. Совсем к месту на ум пришли кадры из Крестного отца, когда Клеменца, находясь в осадном положении в доме дона Корлеоне, учит Майкла Корлеоне, как делать соус к пасте, чтобы накормить много солдат…

Когда подписали протокол обыска и изъятия у меня двух флешек, я спросил:

– Мои дальнейшие действия?

– Едем к вам в офис и присоединяемся к следственным действиям там, – ответил следователь. – Как думаете, там есть чего вам опасаться?

– Я, думаю, что результат будет такой же, как и здесь. Я не торгую оружием, не связан с наркотиками. Не занимаюсь проституцией, торговлей людьми. И не держу крупных денег, просто потому, что их и нет. Все деньги крутятся в строительном бизнесе. Сколько на счёт приходит, столько и уходит для жизнедеятельности фирмы. Бриллиантов тоже, как видите, нет. Мы с женой не бриллиантовые люди.

– А мы вас и не обвиняем в том, что вы перечислили. Мы вам инкриминируем неуплату налогов в пользу государства.

– Тогда зачем обыски, как будто я шпион или бандит?

– Это стандартные следственные мероприятия. И не важно бандит вы или неплательщик налогов.

Глава 8. Выкуп

Когда приехали в офис, можно было подумать, что снимается кино. Или офис что-то празднует, а кто-то заказал розыгрыш. По всему офису ходили или сидели автоматчики в чёрной униформе. Автоматы Калашникова с обрезанными прикладами наперевес. Часть моих сотрудников бледные, с испуганными лицами. Ссыкунишки, им то чего бояться. Дизайнеры и дизайнерши кокетничают с парнями в чёрном камуфляже на ресепшен. Обратная сторона ссыкливости. Пошлятинка. Автоматчики травят байки из своей повседневной службы, похваляются как рыбаки друг перед другом. А что мои две секретарши? Ведут себя достойно, лица спокойные, серьёзные: – Все документы будем предъявлять, если поступит указание президента. Слышу:

– Да привезут сейчас вашего президента. И даст вам такие указания. Куда он денется.

– Вот когда приедет, тогда и покажем.

Потом я подписал протокол изъятия из моего офисного сейфа. Из которого, собственно говоря, ничего не изъяли. Следователь протянул протокол изъятия из кабинета заместителя. Преданнейшего мне человека. Полиэтиленовый пакет с документами на обналичивание. Он что – дурак? Никогда не держите преданного дурака в заместителях. Придёт время, и он сдаст вас, потому что дурак. Хотя дурак то я оказался.

– Да, этот пакет просто стоял возле двери в его кабинете, дожидаясь, когда мы придём. И мы пришли, – спокойно сказал следователь.

Мы остались одни в моём кабинете:

– Алексей Олегович, я вам не враг. Я вам ничего не подкладываю. Ваш заместитель очень глуп. Вы мне симпатичны. Но я делаю свою работу.

Я вопросительно посмотрел на него.

– Ваша главная бухгалтерша – тварь. Но она вас не сдавала. Сотрудник ДЭБ год трудился не зря. Обыски на квартире и, здесь, в офисе – стандартная процедура. Если бы что-нибудь нашли – это был бы довесок. Но вы оказались чисты. Ваш второй бухгалтер Нина, которая из Балашихи – преданный вам человек. Съёмный диск вашей чёрной бухгалтерии мы не нашли. Она, похоже, его вынесла в своей сумочке, пока мои ротозеи здесь пытались всех застращать.

– А вы зачем мне всё это говорите?

– Потому что мы здесь свою работу закончили. Вы – нормальный человек, я это вижу. Продолжайте трудиться для своего блага и для блага Родины. Но более серьёзными вещами может стать вот это, – следователь постучал по толстым альбомам на моём столе с проектом моей усадьбы. На обложке красовался дворцовый особняк с французским парком и фонтаном, выполненный нашими дизайнерами в шикарном 3D исполнении и с вызывающей надписью – Усадьба Фирсовых.

– Это как раз нет. Здесь сплошные кредиты. Только успеваю платить. Здесь всё чисто и объяснимо, – спокойно сказал я.

– Как знать. Стройка миллионов на десять – на двенадцать долларов?

– Разделите на четыре. Я же делаю для себя. По себестоимости. Потом разделите на 3 года, которые ведётся строительство, и которое не закончено. Ещё вкладывать и вкладывать. Эти доходы я показываю официально в зарплате. Плюс дивиденды по окончании каждого года. Так что здесь я не боюсь. Да и зачем вам меня дополнительно пугать. Я и так запуган.

– Я не пугаю. Ладно, давайте подпишем протокол изъятия. И будем заканчивать. К вам претензия только одна. Прочитайте, пожалуйста, этот документ.

Я начинаю читать

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

о возбуждении уголовного дела

Этот заголовок я где-то уже видел.

Возбудить уголовное дело по признакам преступления в отношении Фирсова Алексея Олеговича…

О сокрытии доходов при помощи фирм-однодневок на сумму…

– Простите, как вас?

– Андрей Сергеевич. И я ваш следователь.

– Андрей Сергеевич, я сейчас, судя по всему, туповат. Вы мне можете своими словами…

– Своими словами, Алексей Олегович, вам инкриминируется сокрытие доходов при помощи фирм-однодневок… Хочу вам сказать, что согласно нового указа президента Российской Федерации, лица-предприниматели, впервые попавшиеся на сокрытии доходов, имеют возможность уплатить заявленные и доказанные госорганами деньги в казну Российской Федерации с полным отказом от уголовного преследования с момента уплаты данной суммы. Т.е. стоит вам оплатить сумму претензии, как в тот же момент уголовное дело в отношении вас будет закрыто официально.

– Но я не признаю себя виновным по этому уголовному делу.

– Прелесть этого указа Президента в том, что не требуется признавать или не признавать себя виновным. Стоит только оплатить сумму претензии, как в тот же момент уголовное дело должно быть закрыто без каких-либо последствий для фигуранта. Я добавлю от себя, что ещё полгода назад подобного указа не было. И люди, обвинённые по этой статье Уголовного Кодекса, отбывали наказания в местах не столь отдалённых, в независимости от того оплатили они претензию или нет.

И ещё, Алексей Олегович, вам совершенно не нужно прямо сейчас давать свой ответ. У вас есть время подумать. Просто, если вы оплатите деньги в ближайшее время, то вам может быть и Америку не придётся отменять. И ваше путешествие по каньонам.

Здорово! Наши уже официально, издают указы о сделке. Как в Америке. Государство официально предлагает тебе сделку. Заплати недоимку и спи спокойно, товарищ дорогой. К тебе претензий не будет. Или это новая форма сбора налогов такая. Ты уклоняешься от уплаты реальных налогов. Какой предприниматель не мечтает уклониться, уменьшить, сократить, если он не индеец? Тогда мы шарашим тебя уголовным делом. И тут же предлагаем сделку. Вот тогда ты, не просто, через не могу, а вприпрыжку бежишь платить то, что тебе насчитали. И так резво, что сам себе удивляешься, какой ты вдруг прыткий олень. По налогам ты был тюлень, а стал ветвистый олень. Ловко. И афоризм приличный.

А в тюрьму я не сел тогда, только лишь потому, что не было у меня мошенничества. Этой самой популярной для предпринимателей, когда нужно закрыть этих самых предпринимателей, 159-й статьи Уголовного Кодекса РФ. За каждый вбитый гвоздь, за каждый уложенный квадратный метр паркета мог я отчитаться по актам выполненных работ на своих строительных объектах, но вот от налогов уходил при помощи обналичивания, т.е. использовал сомнительные и недобросовестные фирмы-однодневки. На это мне было торжественно объявлено, что о таких как я, умниках, кладущих на затраты неправомерные сделки, подумал наш президент всей нашей могучей Российской Федерации. Не президент, а золото. И абсолютно убедил всю страну в своей кристальной чистоте. А то, что там в оффшорной виолончели что-то прятали, так это и не он вовсе. У него и справка есть. Кто-то там свиолончелил по-мелочи? Он же не может за каждый кофр виолончели в своём оркестре отвечать. У него таких кофров-кошельков пруд пруди. Весь ресурс страны в них таится. Вот это предприниматель. Триллиардер. И не подкопаешься. Не то, что там какие-то потешные Джеффы Безосы, Биллы Гейтсы или Уоррены Баффеты. Со своими сотнями миллиардов. Лопнешь со смеху. Дорогой, однако, предприниматель. А в таких случаях, как у меня, когда есть только недоимка по уплате налогов, но нет мошенничества, предлагается просто заплатить недоимку. И уголовное преследование по второй популярной статье, 199-й УК РФ, когда предпринимателя не нужно закрывать, а только долбануть как следует, снимается. Ну, как бы ты зайцем решил прокатиться на трамвае, и тебя поймали, но не высаживают тебя на мороз в тайге, не заламывают руки, не меняют до неузнаваемости твой профиль, а предлагают на месте оплатить неоплаченный проезд, ну со штрафами, конечно, и пенями, которые примерно так вдвое превышают твой билет. Но, ведь, не на мороз же тайги!

– А зачем тогда уголовным делом шарашить по голове? – вкрадчиво спросил я. – Устраивать обыски дома, в офисе с автоматчиками? Можно было бы по-хорошему сказать. На уровне налоговой проверки выявить и указать на недоимку. Трамвайного безбилетника же не бьют уголовным делом с допросами и масками-шоу с автоматами.

– Согласны, могли бы. Но, ведь, по-хорошему вы бы и не поняли. Стали бы гундосить, что не виноват. Вы вначале докажите. Так мы и доказали, – нежно, но при этом с великой важностью разъяснили мне. А обыски у вас дома и в офисе – это стандартная следственная процедура, – примерно так отвечал старший следователь 4-го отдела СЧ Следственного управления при УВД по Восточному административному округу по г. Москве капитан юстиции такой-то. Также, спустя некоторое время, за меня получивший майора. Просил поздравить. Я поздравил. Чего там.

А доказали ли, думал я тогда? А если это развод? Мент – всегда мент. Один мой знакомец – целый полковник центрального аппарата МВД, большая умница, как-то напутствовал меня. Ты должен понимать. Мы – менты. Мы – охотники. Мы сидим в засаде. А ты – комерс. Ты – жертва. Ты – дичь. Ты резвишься на лужайке. Ты нагуливаешь жирок. А мы сидим и ждём, когда ты допустишь ошибку. А ты её обязательно допустишь. И тогда охотник сделает выстрел. Или это будет капкан. Но этот капкан поставил охотник.

Это всегда две противоположные и не равные стороны. Охотники и дичь. Охотники-менты сидят в засаде, как селёдка под шубой. А дичь – всегда дичь. Федя, дичь! И они бьют тебя открытием уголовного дела. Всё это сопровождается обысками. Приводят автоматчиков в масках. Чтобы ты окончательно поверил, что с тобой всё всерьёз. Всё это называют стандартной процедурой. Вгоняют тебя в транс. Но тут же успокаивают, мол, вы только не волнуйтесь. У вас всё не так плохо. Вы даже можете себя выкупить. Наш президент об этом позаботился. Официально. И в свободе вас никто не ограничивает. Класс! Как они могли доказать, что это фирмы-однодневки? Название то, какое придумали смешное. Однодневки. Эти фирмы существуют не один день. Они есть при каждом банке.

Практика обналичивания денег через подобные фирмы повальная. Нет ни одного предпринимателя в России, работающего по безналичному расчёту, с доходом выше миллиона рублей в месяц, который не использовал бы подобные стиралки. Потому что, если ваш доход меньше миллиона рублей в месяц, то заморачиваться обналичиванием через такие фантики почти нет смысла. Всегда можно снять небольшие суммы в собственном банке. Придумав какое-то логичное обоснование для того, чтобы положить это на затраты. Если же у предпринимателя крупный бизнес, то в дело вступают другие схемы. Скажем, офшоры. Выводы денег в другие регионы. В другие страны. Но это другая история.

И побежал я тогда продавать свою квартиру на Ленинском. В которой жили. Продал, расплатился и выкупил себя. И неоплаченный проезд мой стоил четырёхкомнатной квартиры на Ленинском. Семья – вот только без квартиры осталась и переместилась на дачу. Но это можно считать везением. Разлюли-малина. Потому что из миллиона уголовных дел против предпринимателей за 5 лет десятки тысяч сели в тюрьмы. А из тюрьмы особо не выкупишь себя, останется только платочком белу свету махать. Из-за решётки, многократно крашеной отвратительным ядовитым зелёным цветом. Когда же я выкупился, с меня сразу в момент сняли крючок уголовного дела и даже дали ознакомиться с ним. Там были очевидные доказательства. Нашли где-то в Ростове и генерального директора фирмы-обналички, и его старушку маму, и его родню, и стало ясно, что это додик-выпивоха, который не то что генеральный директор, он себя не вспомнил, когда его допрашивали. Чудо, а не алкоголик. Серьёзный самозанятый сомелье. Из эпохи палеолита. А банк меня уверял, что фирма белая-белая, ответственная-ответственная, с реальным гендиректором и главным бухгалтером, с регулярной сдачей отчётности. За что брал повышенный процент. И ещё оказывается легко доказывается по прецедентности – это когда через эту фирму работает пол-Москвы. А то и пол-России. Вы скажете – так, ведь, прецедентного права у нас в юриспруденции нет. Так это права нет. А обязанности есть. При чём беспрекословные. Допросы своих сотрудников и их показания читал, как роман. Роман с камнем на шее. Сдают, оказывается, все и всегда, как карты в карточной игре. Просто, как Павлики. Хотя вру, не все. Второй бухгалтер не сдала, водитель не сдал. Начальник отдела снабжения не сдал. Судя по его допросу, вообще, не зассал. А его было на чём склонить к сожительству. Да есть люди… Их мало. Но они есть.

Когда я таким официальным образом выкупил себя из капкана, сразу обнаружилась необычайная лёгкость бытия. Легко стало нервам и ещё легче стало карманам, которые полегчали ровно на роскошную 4-х комнатную квартиру. Если бы меня спросили в тот момент: – Ну, как ты? Ответ был бы односложный: – Налегке.

Оставался, правда, ещё один крючок. Дело в том, что у меня была ещё одна строительная компания. Когда подрядов много, а это было именно так, для оперативного управления удобнее было разделить производство. Только вот среди субподрядчиков в этой второй компании тоже затёрлись те же недобросовестные фирмы-однодневки. Второй волны нервного и финансового пресса в силу стоимости ещё одной квартиры было не выдержать. Во-первых, квартир больше не было, во-вторых, бизнес летел вниз, как пикирующий бомбардировщик, а в-третьих, нервы у семьи уже были ни к чёрту. – Крепость падёт, – думал я.

Далее, через разных знакомых и адвокатов следовали предложения – замять, уладить, утрясти. За один килограмм лимонов, за три, за пять, за десять. Доброхоты-решалы встречались со мной в ресторанах, в машинах, на улицах. Отключались телефоны, вынимались батарейки, включались глушилки сигналов и прочая возня.

И тут неожиданно в аналогичный солнечный день на лестнице моего же офиса, как из ниоткуда, передо мной вынырнул пиявец. Всё в тех же сандалиях и бейсболке с козырьком, закрывавшем его лицо от верхних камер наблюдения. – Следуйте за мной, – тихо и вежливо произнёс он.

Идут как будто бы два друга по бульвару. Один другому и говорит:

– Вы же думаете о второй компании?

– Да, думаю.

– Приказа по второй компании не было. Но это легко поправить.

– Второго удара мне не выдержать. У вас задача меня утопить?

– Бог с вами. Живите и работайте на здоровье. Три миллиона потянете?

– От квартиры что-то ещё осталось. Потяну.

– Если поступят предложения от кого-то ещё в рамках этого вопроса – не ведитесь. Это будет развод.

И один друг, как неожиданно появился из ниоткуда, так неожиданно и исчез в никуда. Вот прямо, как клетчатый Коровьев, растворился в воздухе. Воздух только в этом месте, как-то изрядно уплотнился.

И снова делавары звонили мне, набивались и набрасывались. Предлагали руку и сердце. Убеждали, подтверждали, заверяли сделать всё чисто-чисто.

А ещё через неделю последовал зашифрованный звонок по телефону. Не удивляйтесь, читатель. Для пиявцев ничего невозможного нет. Звонок был из круга знакомств нашей старшей дочери, и по стечению обстоятельств тоже мента, затесавшегося к ним в компанию – Алексей, то, о чём у вас был разговор, можно передать через меня.

– Как я получу подтверждение?

– Обернитесь, пожалуйста, – и когда я выполнил просьбу, мимо меня проезжал спорткар, за рулём которого сидел знакомец моей дочери в однотонной рубашечке с короткими рукавами и с кем-то разговаривал по телефону. А когда опустилось заднее стекло машины, я увидел моего пиявца, который картинно медленно закрыл и открыл глаза, как бы подтверждая услышанное мною. Голос в трубке телефона продолжал – У моей семьи загородный яхт-клуб по Дмитровке, сможете привезти туда, я назову адрес?

Надо ли говорить, что я был рад, когда узнал, что этот знакомец-мент вскорости выпилился из компании нашей дочери.

Глава 9. Гагарины

Такая вот картинка всплыла у меня в голове о неприметности сексотов. Это я уже снова на 1939-й выруливаю.

По поводу неприметности и Микоян рассказал курьёз с их делегацией во время поездки в Америку. В СССР тогда одевались без затей, и даже члены Политбюро носили то, в чём некогда воевали. Гражданская война, революции, Великая война двадцать лет как закончились, но все продолжали носить гимнастёрки, френчи, армейские сапоги и фуражки. По большому счёту продолжали воевать. Что такое мода – понятия не было. А тут в Америку ехать. Спохватились и решили срочно пошить ему костюм в ателье. И когда эта футбольная команда, а их вместе с Микояном было не то десять, не то одиннадцать игроков, пардон-пардон, человек, вышли транзитно в Берлине на вокзале, то немецкие бюргеры с удивлением посматривали на них. Оказалось, что в поезде все из своих пижам выпрыгнули, переоделись, а когда вышли, то как на подбор были в одинаковых костюмах, в одинаковых шляпах и одинаковых ботинках. Обслуживались то в одном кремлёвском ателье. Первое, что сделал Микоян в США, это купил себе новый костюм.

Ещё немного американских историй с Микояном. Один интересный разговор произошёл у него в Детройте. Как-то раз, когда он знакомился с заводом Форда, администратор сообщил, что сам Генри Форд прибыл, чтобы лично пообщаться с Микояном. Симпатичный худощавый старик, как описывает его Нарком пищепрома СССР, с выразительным лицом, основатель автомобилестроения в США и основатель автомобильного конвейера Генри Форд подошёл, пожал руку и спросил, какие цели поездки в Америку у советского государственного деятеля. Микоян ответил, что хочет изучить достижения Соединённых Штатов в пищевой промышленности.

Абсолютно неожиданно Форд сказал:

– Зря вы изучаете строительство мясокомбинатов и вообще развитие мясной промышленности. Мясо есть вредно. Моя семья мясо не употребляет. Нужно питаться овощами, фруктами и соей. Соя содержит необходимый белок, гораздо полезнее мяса и её можно употреблять в разных видах.

На это Микоян ответил, что советский народ привык есть мясо, любит его, и что климат в Советском Союзе суровый, да и американцы тоже далеко не все вегетарианцы, ведь правда же.

Тем не менее Форд тупо гнул свою линию и сверх ожидания выдал совет – всем работающим советским людям предоставить огороды в личное пользование.

– Они будут их обрабатывать в свободное от работы время, и от этого будет двойная польза. Во-первых, это своеобразный отдых, а во-вторых, урожаи с этих огородов будут для них дополнительным источником питания.

Микоян обнаружил, что это интересная мысль и решил подумать, как распорядиться таким советом в государственном масштабе.

А мы то теперь точно знаем кому обязаны советские граждане шестью дачными сотками с индивидуальными огородами и деревянными избушками на курьих ножках. И какую пищевую цепочку можно проследить между приветливыми бабушками и тётушками, активно рассказывающими о правильном выращивании помидорчиков и их заготовках на зиму на своих популярных каналах YouTube и знаменитым американцем дальнего ума по имени Генри Форд.

Кроме всего Форд завёл разговор о строительстве автомобильного завода в СССР и отметил, что пошёл на то, чтобы оказать техническую помощь в его постройке, однако считает, что вначале надлежит строить шоссейные дороги, а уж потом браться за строительство автозаводов:

– Вы начали не с того конца, – заключил Форд.

Микоян согласился с логикой Форда, но опять-таки сослался на привычки советских людей. Что советский народ пока не имеет машин, которые будут ломаться от бездорожья, и поэтому не захочет вкладывать деньги в строительство того, что будет необходимо для того, чего он даже пока не имеет. Форд от такого хитросплетённого ответа Микояна пожал плечами и сказал, что его рабочий день уже кончился, но он специально приехал, чтобы пообщаться с видным государственным деятелем СССР. Микоян поблагодарил его за такое внимание и за дельные советы. Последним, из которых Советский Союз не воспользовался по причине нехватки денег тогда, не воспользовалась и его правопреемница – Российская Федерация – и сейчас, по той же самой причине. И дело не в известной формуле, мол, дураки и дороги. Да просто денег никогда нет у дураков на дороги.

– Вам какого? – спросила меня тётя в белом халате и белой косынке. В павильоне продавщиц было двое. Меня спросила та, что постарше и с железными зубами. Спросила грубовато, но радушно, и даже немножко игриво.

– Э-э, пломбир, пожалуйста, – ответил я и подумал – как много советских граждан с железными зубами. Это сразу бросалось в глаза. Я и так то, после установки себе уникальных 28 диоксидных героев-панфиловцев, обращаю внимание и, как правило, сразу определяю у кого что установлено, а тут тебе железом прямо-таки в глаза тычут. Стоматологическая отрасль СССР в 1939-м была железная. Много позже, к 80-м годам, эта же отрасль будет золотой. Особенно у выходцев из южных регионов страны сверкнуть золотой челюстью будет примечательным симптомом состоятельности и благополучия. К американской системе естественной имитации зубов и натуральной улыбке наши люди придут только в 21-м веке. И то не все. Большая часть народонаселения и сейчас будет ходить со страшными зубами и не замечать этого.

– Сколько?

– 200 грамм, пожалуйста.

Как же у них стерильно всё, подумал я. Белые халаты, белые косынки, белые скатерти, белые прилавки, белые коробки, как в больнице.

Тётя сняла со льда коробку с мороженым и стала накладывать из неё специальной ложкой в бумажный стаканчик.

Вот так вот! Ледник! На леднике хранится мороженое! Холодильников нет. А история здесь такая.

Микоян в США увидел огромное количество домашних бытовых холодильников. Специальный цех по их производству был у крупнейшего концерна General Electric. В Советском Союзе домашних холодильников не было. А в США они были доступны каждой семье и пользовались огромным спросом. Возвратясь из поездки Микоян в разговоре с Царём всех царей и морских королей предложил организовать массовое производство домашних холодильников. И сделать это на крупных советских машиностроительных заводах. По примеру США. Однако Адмирал всех морей и водорослей, а также всех замечательных советских людей ответил отказом. Мол, на большей территории Советского Союза зима длинная и поэтому потребности в холодильниках нет, а летом народ привык держать продукты в ледниках и погребах. Вот какой был будущий мавзолейный с улицы Бассейной! Вот какой умнейший и рассудительнейший был Князь пигмеев. Как он только не добавил, что советские люди издревле привыкли в шкурах ходить, топором бриться и при лучине писать. Но он привёл довод, что все наши заводы самого что ни на есть тяжелейшего машиностроения перегружены оборонными заказами, потому как враги повсюду. Против такого аргумента у Микояна слов не было. Самолёты и танки были важнее. И тема домашних холодильников на десятилетия была забыта. А рядовую советскую семью обеспечить домашним холодильником удалось только к 80-м годам. Т.е. спустя 40-50 лет после поездки Микояна в Америку и его предложения по их производству.

Я же со своей стороны, когда был в Детройте в музее Форда, могу свидетельствовать тот факт, что там, среди множества интересных автомобилей, у каждого из которых есть своя, чем-то примечательная история, так вот среди этого множества исторических, остолбенело застывших на огромной площади, автомобилей находятся и воссозданные интерьеры кухонь разных времён США. Поскольку Форд был большим поклонником не только моторов, но и почитателем бытового технического оснащения жилищ. В чём очень неслабо поддерживал и финансировал изобретения Томаса Эдисона, одного из основателей знаменитой компании General Electric. Например, кухня конца 18-го века несёт отголосок пещерного жилища, оснащена каминной топкой, чугунками, деревянными плошками и огромным веретённым колесом. Кухня начала 19-го века только приобретает очертания привычной нам кухни и в ней присутствует уже какая-никакая мебель, хотя по-прежнему каминная печь и деревянные плошки. Кухня конца 19-го века – на смену каминной топке пришла чугунная печь с чайником и кастрюлями, а стол покрыт скатертью. И кухня начала 20-го века в США уже содержит элементы кухонной техники. Это, конечно, холодильник, конфорочная плита, термос, электрическая стиральная машина, примитивная, но электрическая посудомоечная машина, электрический миксер и ещё какие-то технические прибамбасы. В украшении интерьера наличествуют мебельные кухонные фасады и сервант. Кухня советских людей в массовом порядке смогла приблизиться к такой кухне начала 20-го века США только к концу 70-х годов. Да и то, только в крупных городах, которых всего десяток и был в Советском Союзе. А за новым холодильником, скажем модели Минск, в Москве ещё и в 80-х записывались.

Как объяснить, что из самой передовой страны мира США нам с назойливой периодичностью формируют портрет врага? Навязывают образ заокеанского противника. Когда даже Их Советское Сатанинское Величество отправил Микояна не куда-нибудь, а в Америку. Вбирать в себя всё самое лучшее. Вдыхать в себя все тонкие ароматы технологий, влезать в рецепты закулисной стороны капиталистического камбуза. Примеривать всё самое новаторское. Подсматривать. Заимствовать.

Казалось бы, если ты, русопят пожизненный, ничего сам толком создать не можешь, кроме оружия, водки и романов 19-го века, пристройся в фарватере первоклассной технологичной страны, прилипни мухой и херачь рядом пока ума не наберёшься. Дружи, союзничай, намывай знания, нарывай опыта. Бери только лучшее, уважай победителей.

– Ой-ой-ой! – уже обступили меня дремучие дрочеры – лесные патриоты. – Да, мы, бляха, первые в космосе! Да, мы, бляха, Гагарина!..

Да, мы, бляха, первыми запустили искусственный спутник земли, и мы первыми отправили человека в космос, и у нас при этом до сих пор нет ни одной мало-мальски заметной на международном рынке телекоммуникационной компании. Потому что мы именно что – бляха Гагарина! Блестящая, как наган матроса на станции метро Площадь Революции. Залапанная, как морда собаки на той же станции. Начищенная так, чтобы истошно лаять – Вот ты не Гагарин! А я – Гагарин! И мы все – Гагарины! И мы все – на Площади Революции! В вечном состоянии агрессии. В вечном состоянии войны со всем миром. В вечной культивации человека в мундире с портупеей. А в силу патриотизма готовые стереть карту Америки даже из своего подсознания. Причём ракетами.