Читать книгу: «Ладья-UT», страница 22

Саша нахмурился было на луну, прислушался к собственным чувствам, и почему-то обнаружил что никакого дискомфорта не испытывает. Странно. Вообще, странный сегодня день. Вернее – ночь.

Тут совсем рядом со стороны ручья шумнуло так, что Александр автоматически скатился за револьверный карман, перебросив фонарик в левую руку. Посветил на звук – луч запутался в кустарнике, а вот звук повторился – будто лопатой провели по веткам. Потом раздались три тяжёлых шага, и на закуску – могучий выход.

Этот выдох Сашу окончательно успокоил. Лось. Ну конечно – лось. Лосей здесь как грязи. Небось туристы их тут прикармливали, а потом любовались гармонией природы, параллельно полируя задницей камушек. Саша и сам в этом каньоне видел сразу трёх лосей года четыре назад, когда вывозил семейство на пикник. И не то чтобы лоси тогда сильно понравились. Особенно вблизи, и особенно когда расстояние до лося меньше чем до ближайшего дерева, а на руках у тебя ребёнок. Большие они, блин, как бульдозеры, и ещё глаза… Не умильные коровьи безобидные глазаньки, а злобненькие такие, что называется «с прищуром». Полные непоколебимой веры в собственную боевую мощь, и этакой дикой, изначальной сумасшедчинки…

Сейчас, впрочем, до лося этого сохатого не было никакого дела. Ну и пусть себе сидит за кустами да за ручьём – чай не хищник. Тем более что за спиной хлопнули дверцы машин, запустился двигатель, а потом и фары зажглись. Прямоугольник микроавтобуса попятился, дополз до развилки, развернулся, и двинулся куда-то, быстро исчезнув за елями. Почти сразу и шум двигателя перестал различаться, размытый плеском ручейка. Саша пошёл обратно не дожидаясь пока его позовут.

– Всё, Сашуля, поехали обратно в город – деловито сказала Маша. – Мою сумку – назад, сам – на переднее сидение. Легализуемся. Соответственно, револьвер разрядить, и – в багажник его, по-скольку ты у нас официально пьяный и оружие носить не имеешь права. Нечего дразнить судьбу, не хватало ещё на мелочи какой-нибудь попасться. Нам ещё мимо полиции ехать…

Замечанию о полиции Саша молча подивился, и оказалось – зря. У устья каньона лениво помигивала красным и синим притулившаяся у обочины машина. Рядом просматривалась фигурка человека, облокотившегося на багажник. Маша заранее сбросила скорость и на малом ходу двинулась мимо полицейского в стандартной синей форме и в годах. На лице блюстителя порядка отчётливо читалось что бессонная ночь для него началась не только что. Нехорошее, в общем, лицо, и особо многообещающее на человеке, обладающем властью – усталое, нервное и злое. Когда тот посветил в салон, держа фонарик на полицейский манер – над головой, как нож для удара сверху, Саша немного напрягся. Однако полисмен (вернее, теперь по нынешнему, полит-корректному – бесполое «офицер полиции») кивнул Маше как старой знакомой, криво усмехнулся Саше, и махнул рукой, словно прогоняя машину. Саша тоже кивнул в ответ, изображая умеренную приветливость.

– Чего-это они? – спросил Александр, когда сине-красное мерцание осталось позади.

– Старые знакомые. Уже виделась я с ними на пути «туда». – ответила Маша, поглядывая то на дорогу то на приборы. – Этот каньон, Биг Коттонвуд, он – сквозной а не тупиковый, выводит из Солт-Лейка в… Хайбер-Сити?

– Хибер-Сити.

– Ну да, в Хибер-Сити. Соответственно, если полиция блокирует эту долину, то и пост должен был быть у въезда в Биг Коттонвуд.

– А чего же ты меня не разбудила? Договорились же, что…

– А не понадобилось. – беззаботно перебила Маша. – Ты спал с таким херувимским выражением лица, что полиция умилилась и пропустила нас без лишних вопросов.

– Угу. —только и смог сказать Саша, пытаясь разобраться в эмоциях. С одной стороны, совершенно явственно наступило облегчение, что называется «задним числом». Не поймали на полицейской проверке – вот и славно. Правда, до сих пор и не знал Александр что проверяли, но ведь так или иначе – повезло, не поймали.

Другая сторона была эмоций была странная и непривычная. Опять казалось Саше, что проспал он самое интересное. Никогда Саша не гонялся за адреналином, не искал приключений просто так, ради самих приключений. Но ведь и в жизни сделал не так много значимого (тоже мне российский офицер!) – а пора бы. И вот сегодняшняя ночь была именно значимая, причём, похоже, самые важные моменты Саша бессовестно продрых как сурок.

А ещё была третья эмоция, уж и вовсе обидная. Закрадывалась мысль, что Маша не разбудила его, полагая что от Саши бодрствующего не больше пользы чем от Саши спящего. Или даже так: от Саши спящего просто будет меньше неприятностей чем от Саши бодрствующего. Как будто он истерик какой, и вообще ненадёжный тип. Или сдаваться побежит, или в полицию стрелять начнёт, или ещё что-нибудь похуже вытворит.

– Машк, а вот честно – чего ты меня не разбудила?

– Сашик, ну а зачем? У тебя специальной подготовки нет, а у меня – есть. И опыт есть. Я знала что делаю. Если бы было нужно – разбудила бы.

«Так и есть.» – уныло подумал Саша – «Нет тебе, Тимофеев, доверия. И толку от тебя никакого нет. И полезнее всего для разведки ты когда спишь зубами к стенке. Но девка-то… Ай какая девка! Молодец! С одним раненым в отключке, и одним пьяным, спящим и вообще бесполезным, а – прорвалась. Всё сделала сама. Кремень! Железная леди. » А вслух сказал:

– Ну и куда мы теперь?

– Поехали куда-нибудь кофе попьём. Нам надо подождать примерно три часа.

– Время-то уже под утро, все кофеюшники закрыты давно, самые поздние до часу ночи работают. Разве что подождать пока они снова откроются для ранних пташек… – сказал Саша, глянув на уже светлеющее небо. И добавил как можно равнодушнее – А что будет через три часа?

– Тогда давай подождём пока откроются. А через три часа, Сашик, будет ясно, сумели ли наши вывезти найдёныша из страны.

Каким образом можно вывести человека из самого сердца Соединённых Штатов за три часа – для Саши было совершенно непонятно. Ну хорошо, пусть «вывезти из страны» – это не только пересечь физическую границу с Мексикой или Канадой. Тут надо принимать в расчёт и пересечение воображаемой границы между например нашим калифорнийским консульством в Сан-Франциско, и самим городом Сан-Франциско. Шагнул с улицы в ворота – и формально ты уже в России. Как потом из этой маленькой России в настоящую Россию выбираться – это уже другой вопрос. Могут, к примеру, вывезти в большом ящике дипломатической почты, которая согласно международным правилам никакому досмотру не подлежит. Или могут временно присвоить дипломатический ранг, прикрыв иммунитетом – арестовать дипломата нельзя, можно только выслать, что, собственно, и требуется. Ещё проще, если пересекать границу между американской пристанью и нашим кораблём. Саша слышал, что кораблей есть статус экстерриториальности, то-есть корабль – это всегда территория России. Или то только военный корабль?

В любом случае, корабли – они на море, а ближайшее море – это Тихий Океан, опять же возле Калифорнии. Ни до Калифорнии, ни до той же Мексики на машине никак за три часа не доскакать, что туда, что туда ехать – это часов двенадцать, никак не меньше. До всяких прочих морей, сухопутных границ, и всяких там посольств с консульствами – ещё дальше. Остаётся самолёт, но вот каким образом можно протащить на борт человека, который и на ногах-то не стоит – уж вовсе непонятно. Тут же не рейс самолётика-«кукурузника» между Старыми и Новыми Васюками, тут – международный аэропорт, куда и не войти даже без тщательнейшего досмотра на предмет бомбы в ботинках, трусах или под париком. Так что самолёт тоже не катит. А что остаётся? Ничего?

Про то как всё-таки можно выскочить из Юты за три часа, Саша спрашивать не стал – девчонка всё равно небось не скажет. Тем более, что был вопрос и поважнее.

– Маш, так что будет, а что если не сумеют за три часа найдёныша вывезти?

– Да не волнуйся…

– А я и не волнуюсь! – перебил Саша, внезапно окрысившись что его сегодня всё время задвигают в угол. То возят сонного как куль, то паникёром считают.

– Вот и не волнуйся. – продолжила Мария, будто и не заметив выпада. – Во-первых, почти наверняка эксфильтрация прошла по плану, а во-вторых, в любом случае всё нормально будет. Говори, куда ехать-то? Где нас ждёт утренний кофе?

Саша хотел было заметить что-нибудь поехиднее, вроде того что он и словов-то таких как «эксфильтрация» не знает. Ну, или что определение «всё нормально» у человека живущего тут, и у заезжей разведчицы могут несколько отличаться, потому что если эта самая эксфильтрация не пойдёт по плану, то местная контрразведка этого так не оставит. Однако пока выбирал вариант, вспышка раздражения прошла так же быстро как и началась. Хотел было мысленно пожурить себя за дурную вспыльчивость, да пожалел. Всё же и ночь бессонная, и водка без закуски, и, как ни крути – страхи да волнения. Всё это стабильности психики никак не увеличивает. В общем, решил с серьёзными вопросами погодить до кафешки.

Кафешка «Грин Хаус Эффект» была наверное ближе всего. А может и не ближе, просто это заведение было знакомым и лично симпатичным, потому как Сашиного от дома на расстоянии пешего перехода.

– По Хайлэнду ещё три или четыре светофора. – прикинул маршрут Александр. – А потом на запад, в смысле – налево. Я покажу где…

– По Хайлэнду?

– Ну да, по Хайлэнд Драйв, это улица по которой мы сейчас едем.

Светофоров до нужного поворота оказалось не три и не четыре, а пять. Зато заведение оказалось в совершенно точно предсказанном состоянии – в закрытом.

Саша вышел из машины, поёжился от холода, закурил, отметив что точности в движениях убывает буквально на глазах, потому как и адреналин разлагается, и сушняк утренний, и колотун руки раскачивает. Втащил себя на низенькую деревянную веранду, на которой и зимой и летом стояли столики под большими зонтиками. Подошёл к двери, дёрнул на всякий случай – закрыто конечно. Вон, и бумажка с расписанием за стеклом. Саша глянул на часы – откроется через час почти. Мельком подумал, что как бы не пошли дела, а через пару часов надо будет домой отзвониться, пока там тревогу не подняли по поводу пропажи папани. Огляделся. Солнце ещё не показалось из-за горушки на востоке – высокая она, горушка-то. Но светло уже так что непонятно зачем уличные фонари горят. Птички чирикают по утреннему времени, и машины шумят погуще – это особо невезучие местные жители на раннюю работу торопятся. Хотя, по нынешней экономике – скорее всё же «везучие местные жители» , потому что невезучие – они без работы дома сидят. Птички опять же… или про птичек уже было? Хорошее, в общем, утро, и Саша бы им непременно наслаждался, если бы спал побольше этой ночью. А сейчас к наслаждению душа не лежала. С похмелья вообще жить страшно и не хочется, даже напротив – всё живое ненависть вызывает. А тут ещё и страшно захотелось пить, казалось – открой рот, потом пошевели языком – и с губ песок посыплется. Всё, так существовать больше никак невозможно.

Саша полуприкрыл глаза, направив взгляд вдоль носа, а внимание – в противоположную сторон, внутрь себя. Встал поустойчивее, медленно вдохнул, а потом выдохнул не быстро и не медленно – как удобно, стараясь не думать совершенно ни о чём хоть пару секунд, и не напрягать ни одной мышцы. Ну, конечно, кроме мышц нужных чтобы не упасть самому, и не уронить сигарету, всё ещё дымившуюся в руке. Получилось. Не силён был Александр в медитации, и на тренировках по Вин-Чуню относился к «медитационным посиделкам» как к трате времени, как к необходимому злу. А тут – гляди-ка, действительно получилось. Дрожь мгновенно ушла. А главное – картинка изменилась. Нет, не эйфория… позитивный взгляд на мир что-ли? Надо же, и правильное утреннее солнышко вот-вот выглянет из-за весьма приятной на вид горушки, и птички чирикают весело и мелодично. От жизнерадостно шумящих невдалеке машин ветерок приносит лёгкий запах работающих двигателей. Любил Саша такой запах – бензина, мокрого асфальта, молодой листвы – получалось совсем как в Москве майским утром. Затянулся – ах, какая вкусная сигарета попалась. Александр с наслаждением, смакуя каждую тягу, докурил. Потом, минуя ступеньки, спрыгнул с веранды, и пружинящей походкой направился обратно к машине.

На коленях у Маши опять возлегал ноутбук. Когда Саша открыл дверь, девушка на секунду оторвалась от экрана, глянула, и удивлённо приподняла бровь.

– Экий ты свеженький. А я думала тебя похмелять придётся. Второе дыхание?

– Типа того. – неопределённо ответил Саша. – А ты, я гляжу, Интернет поймала?

– Ну да, комп включила, и сразу коннект обнаружился. Они наверное на ночь в кафе сеть не выключают. – Маша снова опустила голову к экрану и зацокала по клавиатуре – Посиди пока, Сашик, я быстренько. Ладно?

– Да хоть до рассвета… – благодушно ответил Саша, глянул на восток ещё раз, и подумал что с этой стандартной фразочкой он, похоже, чуток опоздал. – По-любому кофе не будет ещё примерно час.

– Угу… – промычала Мария, всё так же уткнувшись в экран, и то печатая что-то, то водя пальцем по сенсорной панели, заменяющей мышку.

Саша огляделся, подумывая, чем бы себя занять. Получалось, что вроде бы и нечем, разве что ещё покурить. Или поспать. Хотя, если сейчас заснуть, то наверняка проснёшься с раскалывающейся головой. Закрыл глаза, снова открыл: в общем, получалось что с закрытыми глазами живётся комфортнее, значит заснуть в принципе получится.

– Машк, а Машк… – сказал Саша неожиданно даже для самого себя. – А что будет если у ваших бойцов выскочить из страны не получится, а?

– Если не получится… – повторила Мария раздумчиво, а потом убрала руки с клавиатуры, и повернулась к собеседнику. – Если не получится, Сашик, то побежим. Сам понимаешь, если наших возьмёт контрразведка, то через какое-то время выйдут на меня. Ты же в курсе достижений современной химии, понимаешь, что молчать не получится. Знают про меня знают немного, только то, что было необходимо чтобы организовать встречу. Практически, только приметы. Но и этого хватит чтобы зацепить, если пройти по этому городку мелким гребнем. Людей у ФБР в Солт-Лейк-Сити мало, но ради такого случая пришлют столько, сколько нужно. Тем более что тут скоро начнётся крупная контрразведывательная операция.

– Ох чёрт! – процедил сквозь зубы Саша, оглушённый внезапной догадкой. – Номер! Номер машины…

Ну конечно, в каньоне было темно, но ведь когда включились фары микроавтобуса, не могли наши оперативники не разглядеть номер Сашиного Исудзу. И наверняка этот номер запомнили, если верить тому что в шпионских книжках пишут про нечеловеческую наблюдательность и феноменальную память разведчиков.

– Ну, номер-то я пакетом прикрыла. Вон тем. – Маша показала на скомканный белый полиэтиленовый пакет, валявшийся у Саши в ногах. – А вот наклейку «СССР» с заднего стекла надо будет снять – слишком приметная. Если, конечно, наших всё-таки перехватили.

Мария глянула на часы, потом на экран ноутбука. Потом выжидательно посмотрела на собеседника. Тот кивнул, мол – до сюда понятно, вопросов нет, и можно излагать дальше.

– Ну так вот, соответственно, если мы получим сигнал о том, что наших арестовали, – продолжила Маша, кивнув на ноутбук. – то я не сильно торопясь соберу вещички и полечу домой.

Ещё раз кивнув, Саша подумал что всё пока логично, и даже как бы ожидаемо.

– А вот дальше то, что касается лично тебя, слушай и запоминай, Сашик. Если мне выехать из Штатов не удастся, то ты получишь на свой телефон СМСку. Отправителем будет значиться номер из пяти единиц. Это адрес интернетовского сервиса, позволяющего отправлять сообщения на мобилки. В сообщении будет номер твоего телефона. Запомнил?

– Запомнил, чай не совсем дурак, это у меня просто лицо такое. – буркнул Саша. – Отправитель – единички, сообщение – номер моего телефона. Ну и что делать когда это получу?

– Не «когда» , а «если». Если ты такое сообщение получишь, это значит что меня взяли. Соответственно, выйдут и на тебя. В таком случае, Саша, уезжай из страны. Посадят тебя за шпионаж или нет – не знаю. Может и обойдется, а может – и нет. В любом случае жизнь тебе осложнят очень серьёзно, так что проще уехать. Денег я тебе оставляю. Резерв времени у тебя будет наверное день или два, так что с этим не тяни. Дома встретим, поможем. Ну, что понурился?

Саша молчал. Ну как ей объяснить что в сорок лет собраться и ринуться на другую сторону планеты, пусть даже и домой – мероприятие весьма болезненное? Для неё, для Маши, тут – работа. Ну, может быть тут ещё и приключения. Тут она на охоте, развлекается, воюет влёгкую – почти в своё удовольствие. Ну и параллельно очки зарабатывает, карьеру делает. А вот база, место где эта разведчица малолетняя привыкла жить, у неё как раз в Москве небось. Ну, или где-то рядом. Там у неё вся жизнь. А у Саши жизнь пока здесь. Тут – дети, которые между прочим ходят в школу. Тут – крыша над головой, и работа, которая за эту крышу платит. Хочется конечно жить дома, в Москве, но как же вот так вот, рывком…

А может так и надо – рывком? А то ведь собираться переместиться из Штатов домой можно вообще остаток жизни. Сидеть на своём бэк-ярде, почёсывая пузо, смотреть как собственные русские дети с каждым годом превращаются во взрослых американцев, и мечтать лениво: «Ну, если не в этом году перееду домой, то уж в следующем-то уж наверняка… Вот только разбогатею чуток, и метнусь стремительным домкратом. Ну, если не в следующем году, то через один уж точно. Или через два.» А тут р-р-р-раз – и всё! В конце-концов, найдётся и где жить, и где работать, и дети максимум через год к языку преподавания адаптируются. Чёрт, а всё равно ведь страшновато перед таким большим скачком, перед радикальной переменой судьбы. Перед локальной логистической катастрофой. Не каждому доводилось уехать откуда-нибудь навсегда, взяв с собой кусок предыдущей жизни в объёме не превышающем собственную тягловую силу. Как беженцу какому-нибудь, у которого за спиной уже и дом горит, и враги затворами автоматов лязгают да штыки пристёгивают.

Да и вообще, чего теперь теоретизировать-то? Уже не важно, хорошо это или плохо – случилось так как случилось. Не осталось, похоже, у Саши выбора. Делать вид что ничего не происходит уже не получится.

– Чего улыбаешься? – спросила Мария, увидев Сашину кривую ухмылку.

– Да так, вспомнил старый анекдот, про объявление в зоопарке «Страусов не пугать, пол – бетонный!» – ответил Александр. – Как из Штатов-то выезжать придётся?

– Ещё не знаю. Скорей всего, или на машине через мексиканскую границу, или самолётом через Латинскую Америку. Ждём инструкций. – Мария кивнула на компьютер. – В любом случае вас встретят и помогут. Ну, или «тебя» – полагаю, что близким твоим сейчас ничто не угрожает, не станут их использовать как средство давления. Так что их можно и потом вывезти, без всякой спешки.

– Уверена?

– Спорить на свою левую ногу я конечно не буду, но по логике вещей скорей всего именно так. Контрразведка вообще о твоём существовании сможет узнать когда меня допросит. Соответственно, узнают и о том что ты человек практически случайный. В этом-то, Сашик, как раз основное преимущество твоей ситуации…

– Это в чём же?

– Да в том, что с одной стороны ты в орбите наших интересов, соответственно Служба будет тебя защищать. Если контрразведка попробует на тебя давить грязными средствами, то мы ответим тем же. Ну например попробуют они твоих детей не выпустить из Штатов – и мы устроим что-нибудь похожее. Скажем, найдём наркотики в сумочке какой-нибудь московской подруги штатовского дипломата. И американцы об этом прекрасно знают. А с другой стороны, ну не представляешь ты ценности для американских спецслужб, значит и ввязываться в грязные игры ради того чтобы тебя достать им смысла нет. Так что…

– Машк, ну ты-то откуда такие вещи знать можешь? – перебил Саша с досадой. – С чего это вашей, как ты говоришь «Службе» за меня биться? Сама сказала: я для вас – человек случайный. Да и если собираются ваши большие боссы там за меня типа сражаться насмерть, ты-то как в этом можешь быть уверена? Ты же вроде не генеральша пока…

– Будут. – уверенно сказала Мария. – Будут биться. Потому что мы своих не бросаем. И потому что никому не позволяем играть против себя грязными методами, во всяком случае – безнаказанно. Да и вообще, ни одна серьёзная спецслужба такого себе позволить не может. Один раз спустишь с рук – остаток времени будут об тебя ноги вытирать все кому не лень.

Саша на всякий случай скептически хмыкнул, но спорить не стал. В приятные вещи вообще легко верить.

Справа причалил старенький красный пикап, из которого вышел здоровенный дед с совершенно седой шевелюрой и такой же бородой. Глянул на Сашу, кивнул приветственно, а потом демонстративно скосил глаза на девушку, и ещё раз кивнул, на этот раз с видом знатока, ободряющего выбор. Саша помахал ладошкой в ответ, и мимикой обозначил «Хеллоу» – в слух проговаривать смысла не было, всё равно из автомобиля не услышит.

– Знакомый? – осведомилась Маша.

– Угу. Грек. Мирный грек. – ответил Александр. А потом подумал что знать песни Высоцкого этой шмакодявке не по годам, добавил: – И правда грек. Зовут Билл, русским представляется как «Василий». Четверо сыновей. Любит хвастаться двадцатилетними любовницами, а ещё рассуждать о том, как он буквально на днях уедет из Штатов, купит кусок земли на каком-нибудь греческом островке в Эгейском море, и будет выращивать виноград. Я к нему должен буду приезжать с девчонками из Москвы, а он меня, соответственно, вином поить и в море купать.

– То-то борода у него такая… эллинская. – заметила Мария, провожая взглядом деда, направляющегося к зданию кофеюшки. – Хозяин заведения?

– Ну да, потому его и знаю. Минут через десять можем смело попытаться выклянчить кофе.

– Так и сделаем. Нам бы внутрь пересесть надо, к розеткам, а то у меня батарея садится. Не работает у тебя подзарядка, а? – Маша кивнула на провод, тянущийся от ноутбука к гнезду автомобильного прикуривателя.

– Чего ж ты хочешь, подруга, машине-то сколько лет… – Саша открыл дверь – Пойду покурю. Потерпит чуть-чуть твоя батарея?

На улице уже не было вовсе никаких остатков ночи. Освещение – дневное, и шум машин дневной. А может так просто казалось: привыкли уже глаза к пейзажу и уши к фону. Давешние птички куда-то улетели по своим пернатым делам, или просто уже и не слышно их за шумом машин. Вдоль дороги пробежала ранняя аборигенша. Как это принято у бегунов: с волосами «хвостом» на затылке, в маленьких наушниках, и с плеером, притянутым широкой эластичной повязкой к бицепсу. Увидела Сашу, кивнула, а потом неодобрительно покосилась на сигарету. Саша кивнул в ответ, и затянулся с демонстративным наслаждением, и мило улыбнулся, типа: «Подумаешь, какая цаца. Не нравится – не кури, а другим не мешай, жертва пропаганды.»

Не успел прикончить и половины сигареты, как изнутри машины послышался стук. Отлепившись от дверцы и наклонившись, Саша увидел, пассажирку, требовательно молотящую по стеклу своей двери пальцами одной руки, и делающую призывные движения второй. Затянувшись поглубже, прежде чем выкинуть длиннющий бычок, Александр успел отметить про себя, что девушка отнюдь не выглядит встревоженной. Скорей… восторженной, что-ли? Хорошо в общем выглядит, многообещающе.

– Всё! – выпалила Мария, едва Саша плюхнулся на сидение и закрыл дверь. – Наши уже в Мексике. Тревога отменяется. Эвакуировались без происшествий.

– Быстро они… – Саша машинально глянул на часы. – Самолётом что ли?

– Ну конечно самолётом, как же ещё? Частным самолётом.

Саша даже зубами скрипнул от досады на собственную тупость. Ну конечно, самолёты – они ведь и частные бывают, и если бюджет господина Тимофеева не позволяет их использовать, это вовсе не значит что использовать их нельзя в принципе. Как же всё просто смотрится, когда тебе, мыслящему в рамочках привычных штампов, просто выдадут готовое решение.

– Слушай, а не могут их в Мексике перехватить? – спросил на всякий случай Александр, пытаясь понять, что его удивляет в Машиных ответах. – Там же небось тоже американская агентура присутствует. И в свете борьбы с наркотиками, и вообще. Соседи ведь.

– Да, американцев там изрядно. Но – не могут. Во-первых, местные силовые структуры американцев не любят по-определению. Часть верхушки конечно американцами прикормлена, а часть – с нами предпочитает дружить. А во-вторых, и в-главных, не посмеют они силовой захват осуществить на территории третей страны. Я же тебе говорила, что с нами надо играть по правилам, а то быстро сдачи получишь по сопатке так что мало не покажется.

– Говорила. – легко согласился Саша. Однако про себя подумал, что самые большие катастрофы случаются как раз тогда, когда мы уверены что противник некую глупость ни за что не сделает. Вернее, не сделает то, что кажется глупостью нам. А он ведь, ирод, делает, и (что характерно) иногда у него хорошо получается…

– Кроме того, – продолжила девушка весьма победоносным тоном. – самолёт наши люди уже встретили. Деталей не знаю, но если до меня довели что всё хорошо, значит: и правда всё хорошо.

– Ну да, ну да… – кивнул Саша, довольный тем что узнал, но опять немного насторожённый полнотой ответов.

– Вот и славно. Ещё вопросы будут? Кстати, держи-ка.

– Что это? – спросил Александр, машинально принимая конверт из Машиных рук.

– Это премия. – деловито ответила Мария. И добавила, увидев вопрос в Сашиных глазах: – Не волнуйся, это не деньги на отъезд. Просто премия. Совершенно чистые деньги. Расписка не нужна.

Саша взвешивал конверт на руке, и раздумывал, обрадоваться ему или оскорбиться. Чего-это ему деньги суют? Одно дело, знаете-ли, служить в разведке, а другое – подколымить на разведку за бабки. Что он им, наёмник какой? Конверт впрочем был толстенький, увесистый, и оттого чрезвычайно приятный на ощупь. И в руке, признаться, сидел как влитой.

– Что, прямо как в детективных фильмах, мелкие немеченные купюры с непоследовательными номерами?

– Ага. Бери-бери. – подбодрила Маша, заметив душевные колебания. – Тебя ведь никто не нанимал, верно? Ты нам помог просто так, а мы помогаем тебе. И не создавай сложностей пожалуйста. Мне сказано передать тебе бабки, я – передала. И всё. Привет тебе, кстати, от Валентина Борисовича. Теперь точно всё передала, и деньги и привет.

Александр обозначил улыбку, давая понять что Машины старания пошутить про «деньги и привет» замечены и опознаны именно как шутка.

– Машк, а Машк… – наконец-то беспокоящая мысль оформилась в Сашиной голове. – А чего-это ты мне всё рассказываешь? Да ещё и в деталях, и про способ эвакуации, и про то что наших встретили в Мексике, и вообще… А?

– А потому что приказали. – девушка кивнула на компьютер, словно тот как раз и знаменит тем, что регулярно отдаёт дурацкие приказы. – Видишь ли, Саша, так уж случилось, что работать с тобой в полу-тёмную мы больше не можем. Ну, чтобы если не дай бог что случится, ты мог бы говорить что просто помогаешь друзьям. Причём врал бы качественно, потому что и сам бы в это частично верил. Психологическая ширма. Делалось это в первую очередь для того чтобы тебя защитить. Извини, так уж карта легла, но этот вариант больше не стреляет. После сегодняшней ночи ты ни грамма больше не сомневаешься, что помогал российской спецслужбе. Так что нет больше смысла говорить про всякие промышленные шпионажи.

– Ну, это-то я понял с самого начала. – перебил Саша, впрочем несколько преувеличив свою понятливость. – Детали зачем? Разве не принято в любом секретном деле сообщать людям только то, что им знать необходимо? А ты мне рассказываешь то, что мне знать не необходимо, а просто интересно. Зачем?

– Затем что сейчас важно, чтобы ты понял что опасность миновала, всё неприятное благополучно закончилось, не дёргался и глупостей не наделал. И чтобы убедился что мы глупостей не делаем. И даже в таких нетипичных ситуациях как сегодня… Верней – как вчера, не важно. В любых в общем ситуациях мы своих защищаем, причём делать это умеем и любим. Вот и поручили мне на твои вопросы ответить, чтобы ты ситуацию видел яснее.

– Что, прям на любые-любые вопросы? – протянул Саша, вдруг поняв, что вопросы можно уже и не задавать. Вернее, что задать их конечно можно будет, но – потом, и исключительно для удовлетворения собственного любопытства. – Ну хорошо…

И вдруг поймал себя на том что улыбается. И ведь давненько, похоже, улыбается. Откровенно лыбится просто-таки как грудной ребёнок. Только совсем маленькие дети умеют это делать регулярно – улыбаться, когда им просто хорошо жить. Ну, и какие-нибудь древние люди наверное это умели. Улыбались, когда им хотелось улыбаться, а не когда система этикета велит, не из вежливости, и не за компанию. Улыбались, просто когда им персонально нравилось быть в этом конкретном моменте.

Вот и Саше как раз сейчас вот именно этот конкретный момент очень полюбился, просто-таки по-первобытному, с улыбкой до ушей. И даже стало понятно почему. Эх, какое замечательное утро! И ведь не просто утро, а утро победы. Наши победили. Смешно звучит, высокопарно, напыщенно, инфантильно и щёконадувательстки, но ведь правда – наши победили, и точка. Значит, и он, Саша, тоже победил. Приобщился, чайник и соня, но ведь делал то что мог, значит это и его победа.

– Только ты по делу спрашивай. – добавила Маша, почти верно угадав Сашины намерения. – Не надо только пожалуйста дурацких вопросов про то, какое атомное число у плутония-238, или про то, кто на самом деле убил Кеннеди.

– Ну, что у атомное число у плутония-238 как раз двести тридцать восемь, я пожалуй представляю… А вот с Кеннеди… Неужто и правда его замочили те, о ком я думаю? – спросил Александр, борясь всё с той же победной улыбкой, но всё же трагическим шёпотом, и старательно округлив глаза. – Неужели… они?!

– Не поверишь, дорогой, но если я скажу тебе правду, – ответила ухмыляющаяся Маша таким же шёпотом. – то мне придётся тебя убить. Ну, серьёзные-то вопросы последуют, или как?

Саша откровенно хохотнул.

– Ты знаешь, красавица, я даже затрудняюсь сказать сколько раз я слышал классику «Если я тебе про это расскажу, то мне придётся тебя убить» за свою длинную жизнь. И вот только сейчас в первый раз за эту самую жизнь, слова эти проговариваются персоной, которая наверное действительно теоретически может такое сделать, причём персона эта совершенно женского пола, да ещё по возрасту мне в дочки годится! Погоди, не перебивай. – Саша предостерегающе поднял руку, как римский сенатор на трибуне. – Эх, Машка, Машка… У меня же на каждый твой ответ по паре новых «зачем?» находится. А давай упростим. Хочешь, я сам тебе расскажу куда ты клонишь? Хочешь?