Читать книгу: «Ладья-UT», страница 21

– Дай телефон.

– Зачем? – Мария трубку не отдала, и протянутую Сашину руку напрочь проигнорировала. Даже сделала какое-то непроизвольное движение, будто хотела телефон к себе прижать, словно побоялась что силой отберут.

– Тогда нажми повторный вызов.

– Да зачем?!

– Нажми, говорю! – Саша поймал себя на том, что не хочет объяснять «зачем» исключительно потому, что если объяснить, то шикарного первооткрывательского триумфа не получится, а потому переборол себя и добавил, кивнув на тёмные кусты: – По-моему, я звонок слышал.

Маша надавила на «Повторный вызов», а потом наглухо прикрыла ладонью спикер своей мобилки. Теперь уже оба явственно различали в кустах ответное электронное пиликанье.

16. Жмурки

Саша в охотничьем азарте почти вырвал в Марии фонарь и направил на звук. Световое пятно опять упёрлось в кусты, но теперь хоть было понятно где искать. Посветил справа, слева, поднял руку повыше.

– Видишь? Вон же! – поймав себя на том что указывает на фигуру человека (сидящего у дерева метрах в пяти) не чем-нибудь, а стволом револьвера, Саша оружие поспешно опустил, но азарта не умерил – Ну вон же! Свети давай.

Поспешно пихнув фонарик обратно в руки Маше, Александр, и ринулся к ближайшему проходу в стене кустов настолько поспешно, на сколько позволяла темнота. Однако в проход нырнуть не успел.

– Стоять!!! – выпалила Маша. Сказано это было негромко, но так хлёстко и страшно, что Саша встал как вкопанный, инстинктивно пригнулся – почти присел , и завертел головой в поисках опасности. Даже под ноги себе на всякий случай глянул. А потом непонимающе оглянулся. Маша подошла, наклонилась к самому уху, и зло прошептала сквозь зубы:

– Ты что, совсем дурак? Ты куда лезешь, а? Или у тебя об условиях встречи оповестили? Ты как с ним «обнюхиваться» собрался? Хочешь от нашего же, от своего офицера пулю получить, болван этакий? Ты понимаешь, как человек на тебя, такого резвого, реагировать должен?

«Ишь козявка какая… Видали мы, знаете ли, карликов и покрупнее!» – обиженно подумал Саша, видя что Мария, прежде чем исчезнуть в кустах, ещё и этакое гаденькое движение сделала, будто собиралась замахнуться да и шлёпнуть его ладошкой по лбу как маленького. А потом понял, что злится исключительно от собственного стыда. На себя злится. Действительно ведь, побежал вперед, идиот восторженный, вместо того чтобы думать. Тоже мне, «Чип и Дэйл, спасатели – вперед!» И не просто ведь в кусты ломанулся, а ещё и с револьвером наперевес. И правда мог бы легко на выстрел нарваться. Парень этот конечно скорей всего без сознания, иначе давно бы себя обозначил, но ведь по-всякому бывает…

Пятно Машиного фонаря, подрагивая, задержалось на сидящей фигуре, поплясало вокруг, потом поползло по земле в обратную сторону.

– Ну, как там? – как можно более бодрым голосом спросил Саша, глядя как девушка выбирается обратно на дорожку.

– Спит наш найдёныш.

– Спит?! – переспросил обескураженный Александр.

– Ну да, спит. – ответила Маша буднично, а потом похоже решила ответить на все возможные вопросы одним махом: – Спит после анти-шоковой инъекции, по реакции зрачков на свет легко определяется. Проспит ещё часов десять – пятнадцать. Ранение в руку, проникающее или слепое – не знаю. Потеря крови, полагаю, умеренная, если бы пуля задела плечевую артерию – умер бы минут за десять. А если жив до сих пор, то и дальше всё будет нормально.

Что такое слепое ранение Саша представлял. Это когда не насквозь, то-есть пуля остаётся внутри, что, строго говоря, не есть хорошо, потому что пулю эту ещё извлекать надо. Всё остальное тоже было более-менее прозрачно. Однако ясности в главных вопросах это никак не прибавило. Например в вопросе «А что дальше?»

– Машк, а что дальше-то?

– Дальше-то? – рассеянно переспросила Маша, будто думая о чём-то своём. – Дальше-то мы нашего найдёныша со всей возможной осторожностью переместим в машину. Пошли. Наган-то убери, тебе сейчас обе руки понадобятся.

Найдёныш спал сидя на земле, как-то очень уютно и по-домашнему привалившись правым плечом к стволу дерева, опустив голову, и вроде бы даже тихо посапывая. Лица его Саша как следует не рассмотрел (да и не пытался), заметил только необычную бледность, то-ли от потери крови, то-ли просто спектр фонарика так цвета искажал. А смотрел Саша вовсе не на лицо спящего, а на левую руку.

«Уронили мишку на пол, оторвали мишке лапу…» – проскочила в голове дурацкая мысль. А потом ещё: – «Если это умеренная кровопотеря, то какая же неумеренная?»

Левая рука в гармонию мирного сна никак не лепилась, потому что была согнута и прижата к боку, будто лапа динозаврика. По бицепсу рука эта была перемотана какой-то тряпкой, то-ли подкладкой, то-ли фрагментом рубашки, то-ли ещё какой-то импровизацией на тему бинта. Чем была эта импровизация «при жизни» сейчас на взгляд было никак не определить, потому что и повязка, и рукав, и согнутая в запястье кисть были буквально загипсованы бурой застывшей кровью. Да что там кровью – кровищей. А ещё был запах. Скверный запах, мёртвый. Саша даже сразу вспомнил откуда такой бывает, запахи – они всегда близко к воспоминаниям. Лет двадцать назад стоял курсант Тимофеев в наряде по столовой, и выпало ему тогда чистить от брызг мяса большущую колоду, на которой повора рубили туши. И запах от этой колоды – плахи шёл точно такой же.

– Надо бы перебинтовать, но боюсь трогать. Запросто может опять потечь. – пробормотала Маша. И добавила уже погромче: – Давай-ка бери его – и пошли быстрее. Нечего тут больше делать. Подожди-ка. Давай пиджак, а то весь кровью перемажешься.

Самым сложным оказалось найдёныша на плечо взвалить. Не было у Саши опыта перемещения совершенно бесчувственных тел. Пришлось по-борцовски схватить за воротник, присесть, перевалить парня на плечо, и подняться, а там уже дело пошло значительно легче.

– Подожди секундочку… – притормозила девушка пыхтящего Сашу, потом пошарила лучём света по земле. – Всё, двинулись. Я первая.

– Оружие-то его где? – запоздало поинтересовался Саша, представив себе реакцию этого парня, если он всё же отчётся и обнаружит себя в позе барашка на чьём-то плече.

Маша не оборачиваясь молча похлопала рукой по сумке.

По пути к машине санитар-эвакуатор немного упарился, зато и замёрзнуть в зябком ночном воздухе не успел. Шёл быстро, но по возможности мягко, стараясь ношу не растрясти и раненую руку не беспокоить. Успел конечно пару раз вспомнить про то что «старость – не радость» – были времена когда на спор поднял по лестнице аж на десятый этаж одноклассницу Юльку Кашину. Правда Юлька тогда ехала у Саши «на закорках», да и сам он был на третьем курсе – в пике физической формы.

Когда вышли из скверика и спустились по ступенькам, Маша фонарик выключила и убежала вперед.

«А подстелить-то ведь нечего.» – вспомнил Саша, услышав жестяной звук открываемой дверцы. – «И чехлов нет. Измажем заднее сидение кровью. Пиджак что ли подстелить изнанкой вверх? Или нет, лучше водолазку снять и подстелить, она всё равно уже кровью запачкана…»

Однако Мария открыла не заднюю дверь, а багажник, вернее задний отсек внедорожника «Зюзи». Саша хотел было удивиться, но пока переводил дыхание, уже услышал ответ:

– Полиция на боевом взводе. Остановят на блоке, заглянут в салон – что ответим? А без причины машину обыскивать вряд ли будут. – и, сбросив сумку, принялась помогать. – Сажай его сюда. Теперь закидывай ноги. Аккуратней…

– Маша, так что дальше? – повторил Саша сакраментальный вопрос, как только найдёныш со всеми доступными предосторожностями был уложен на пластиковый пол багажника. Всё ещё восстанавливая дыхание, оглядел площадь на предмет случайных свидетелей загрузки в багажник бездыханного тела. Дыхание восстанавливаться не спешило, то-ли от изъянов физической формы, то-ли от волнения. Зато на плазе вроде бы никого не было, во всяком случае Саша никого не увидел. Посмотрел на девушку, и по её реакции понял что она, скорей всего, тоже никакой угрозы не усмотрела. Иначе, небось, не стояла бы с раздумчивым видом, а прыгнула бы в машину и ударила по газам.

– Давай-ка отъедем… – ответила Маша, вновь совершенно недвусмысленно направляясь к водительскому месту. – Хотя нет, погоди-ка. Кофту снимай, на изнанку её, и пиджак сверху.

– Это не кофта, это водолазка. – проворчал Саша, стягивая не то чтобы очень грязную одежду через голову, и думая, что Машино поколение может такого названия и не знает. Может, они такие штуки вообще уже называют на американский манер «тёртл-нэк» , что в переводе означает «черепашья шея». Прорвались же в речь всякие «креативные директоры», «медиа-подкасты», и прочие там «чикен нагетс». Параллельно порадовался тому, что если на водолазке крови немного, и вся она свернувшаяся, то значит и транспортировка раненого прошла как надо – рана не открылась. Вывернул водолазку и без всякой брезгливости одел – тоже мне, подумаешь, кровь.

– Ты, Саша, не бойся, – поворачивая ключ в зажигании продолжила Мария. – всё самое главное мы уже практически сделали. Теперь будем убегать и прятаться. И ждать кавалерию. – потом подмигнула. – Занзибарскую. Не бойся, не бросят нас.

Саша уже и не боялся – отбоялся, сколько ж можно бояться. Человек – он, знаете-ли, ко всему привыкает, и к страху тоже. Так, скорей – поволновывался немного.

– Угу, может, расскажешь куда бежать и где прятаться? Ты, красавица, учитывай что машина эта старенькая, и на большие дистанции не бегает – спотыкается. Пятнадцать лет машинке-то. Не знаю даже, добежит она до следующей долины или нет.

– Из долины нам выскакивать нельзя. – насупившись ответила водительница. – Выходы из долины – это узкости, бутылочное горлышко. Там, на перевалах, полицейские блок-посты почти наверняка стоят. А по ночному времени, когда машин мало, вполне возможно у них там хватит бойцов чтобы каждую проходящую машину проверять, без исключений. Конечно, за перевалами наверно и полицейская тревога не объявлена, и никто никого не ищет и не ловит, но рисковать не хочется. Да и не надо нам туда. Погоди-ка…

Маша очень-очень плавно затормозила, вероятно оберегая пассажира в жёстком багажнике. Саша огляделся, и ничего необычного в окружающем не заметил. Так, обычная тёмная улочка, узенькая – не из оживлённых. Ни одно окно не светится, как тут обычно и бывает – стандартный, ночной пейзаж Солт-Лейк-Сити, ничего примечательного. Вот разве что мусорные баки выдвинуты. Раз в неделю по улицам проходят мусоровозы, и специальной клешнёй поднимают и высыпают в кузов баки. Чтобы манипулятору – клешне было удобнее, хозяева домов эти самые баки с вечера вывозят на дорогу и оставляют у бордюра. А на следующий день (после прохода мусоровозов) уже пустые баки откатываются обратно к дому. Саша и сам так делал – во вторник вечерам вытаскивал два бака на колёсиках, один – зелёный, для обычного мусора, другой – голубой, для всяких там пластиков, бумаги, и прочих перерабатываемых материалов, а в среду после работы забирал. В общем – бакам этим не удивился. Маша, похоже – тоже знала что это, и зачем. Обернулась, выдернула с заднего сидения свою сумку изобилия , и бросила себе на колени. Потом вытащила из бокового кармашка два телефона и флакончик-«пшикалку». Быстренько выцарапав из обоих «раскладушек» SIMки, девушка безжалостно переломила аппараты, согнув их в обратную сторону.

– А зачем сломала? – полюбопытствовал Саша.

– А затем что обыватели слишком честные. Ещё отнесут в полицию – зачем баловать-то? – деловито ответила Маша, и, ссыпав остатки телефонов в небольшой пакетик, осведомилась: – Ножик есть?

Ножика у Саши не было, и Мария воспользовалась своими маникюрными ножницами: ловко используя их как рычаг, сломала и обе SIM-карты. Покалеченные карточки-микросхемы сунула в карман, пояснив:

– Потом выкинем…

Зачем Маша переломала SIMки, Саша спрашивать не стал, и так понятно – это она электронные следы заметает. Вернее – отвязывает их с Сашей от этих электронных следов. А вот то, что Маша делает это именно сейчас, немного насторожило. Значит – не исключает возможности, что неведомый супостат их с этими карточками поймает. Саша даже на всякий случай осмотрелся по сторонам, и пощупал локтем револьвер сквозь карман. Ничего подозрительного конечно не заметил – та же сонная улица.

Маша тем временем пшикнула из флакончика в пакетик, потрясла содержимое, пшикнула ещё пару раз, опять потрясла. По салону потянуло знакомым запахом жидкости для сняться лака.

– Ацетон? – Саша знал, что ацетон и другие обезжиривающие растворы хороши для уничтожения отпечатков пальцев.

– Ага, ацетон. Плюс ещё кое-какая бытовая химия. Чтобы сделать невозможным анализ ДНК. – Мария опять ободряюще подмигнула. – На всякий случай.

Потом девушка вышла из машины, и отправилась к одному из мусорных баков. Что она там делала, Саша видеть не мог, по-скольку та ушла назад – в сторону кормы машины, избегая света фар. Впрочем, и смотреть не стал, и так понятно – остатки телефонов из пакетика вытряхивает, аккуратистка.

– Маша, так куда мы едем-то? – проявил настойчивость Саша как только малолетняя разведчица вернулась. – Или это секрет? Может, мне ещё и глаза закрыть? Или мешок на голову?

– Нет, не секрет конечно. Едем в каньон Миллкрик. Это совсем близко должно быть, минут пятнадцать отсюда. Там есть площадки для кемпинга. Мы с тобой туда не спеша доедем, и будем изображать влюблённую парочку, пока кавалерия не появится. – Маша глянула на часы. – Всё закончится ещё до рассвета.

Саша хотел уже было облегчё6нно вздохнуть. И по поводу того, что этого раненого партизана заберут не через месяц, а почти немедленно. И потому, что прятаться надо не, например, в его, в Сашином родном доме, а в Миллкрик. Но не вздохнул.

– В Миллкрик?!

– Ну да… – Маша покосилась удивлённо, и повторила: – В встреча каньоне Миллкрик. Это на восточной окраине.

– Я знаю, где это. Я там, красавица, между прочим почти каждую неделю бываю. Как раз там русские по субботам собираются. Маша, там нет никакого кемпинга. Верней – есть, но не круглосуточный, и только летом. А в десять вечера оттуда рейнджеры всех выгоняют, ну, это такая лесная полиция. Маша, этот каньон – собственность города. Это не лес для туризма, это – практически парк. Ты ничего не перепутала?

– Может, это ты что-то перепутал? – ответила девушка после минутного молчания. – Там же палатки, я сама видела…

– Сверху что-ли видела, на фотках из космоса? – криво усмехнулся Саша. – Да, бывает что и ставят там палатки. Привозят с собой и ставят на пару часов – детей потешить. Бывает, что и на Ар-Ви приезжают, это… – попытался вспомнить как сокращение «Ар-Ви» расшифровывается, но так и не вспомнил – ну, это автобусики такие жилые, типа – дома на колёсах. И костры жгут непременно. Только на ночь рейнджеры всех выгоняют к такой-то матери. Ты уж поверь старому Миллкриковскому волку, я – знаю.

– Я поняла. – сухо ответила Мария, и замолчала. Потом опять глянула на часы, и решительно повернула к обочине. – Значит, поедем не в Миллкрик, а куда-то ещё.

– А запасного плана нет? Какого-нибудь «Плана Би»? – поинтересовался Александр бесцветным голосом. Под ложечкой крепло неприятное чувство неизвестности. Даже скорей не неизвестности, а … беспомощности какой-то, что-ли? Вроде бы всё шло относительно хорошо, и даже приближалось к удачному финалу, и тут на тебе – форс-мажор. Причём форс-мажор заранее тщательно спланированный.

– Это и был «План Би». Или ты думаешь у нас по плану было чтобы в нашего сотрудника какие-то отморозки палили? Не журись, Сашка, сейчас свяжемся, объясним ситуацию, дадим время подумать, и смастырят нам и «»План Би«», и вообще какой хочешь, до самого «Плана Зи».

– Погоди-ка…

Совсем не улыбалась Саше перспектива очередного плана, придуманного «издали». Вполне вероятно что придумывают такие планы очень умные люди. Даже не то чтобы «вполне вероятно», а наверняка умные. Умнейшие. Но ведь с Миллкриком накололись уже. Сидят в своём безопасном далеке, и планируют войну по глобусу, а не по взводной двух-вёрстке – ну не видно им мелочей оттуда.

– Машк, а твоей кавалерии всё равно в какой каньон приезжать?

– Поясни.

– Поясняю. Миллкрик на ночь закрыт, зато есть следующий каньон к югу, «Биг Коттонвуд» называется. Там как раз есть места для кемпинга. Для настоящего, круглосуточного кемпинга. Нам ведь что-то типа этого нужно? Полиция никого по позднему времени не выгоняет, да и вообще скорей всего не патрулирует. Кругом – туристы, и сильно выделяться мы не будем. Каньон этот буквально в двадцати минутах от Миллкрика. Что скажешь? Покатит тебе такой «План Зи»?

– Сейчас узнаем. – девушка в очередной раз глянула на часы и задумалась.

– Звонить будешь?

– Нет, звонить не будем. Если делать это со всеми предосторожностями, то слишком долго получится. Давай сюда сумку.

На этот раз из чрева сумки появился специфического вида портфельчик. Маша вжикнула молнией, откинула клапан, и показался ноутбук. Маленький, из породистых и дорогих. Саша и сам на эту модель было облизывался, но потом подумал что для него, для программиста, гламур не сильно важен, для него компьютер – это в первую очередь «рабочая лошадь». Вот и купил модель нормальных габаритов, раза в два побольше той, что лежала сейчас на Машиных коленях, зато и раза в четыре дешевле при равной мощности.

Увидев, что девушка вводит пароль, Александр старательно отвернулся. Въелась ещё в армии привычка на чужие пароли демонстративно не смотреть.

– Что делать знаешь? – Маша пихнула компьютер на Сашины колени, а сама медленно повела машину по тёмной улочке.

Саша посмотрел на окошко открытой программы, и понял что знает. Он и сам это делал раньше, когда какие-нибудь его компьютерные проекты балансировали на грани закона. Когда вроде бы всё легально, но почему-то засвечивать свой интернетовский адрес не хочется – просто так, на всякий случай. Тогда Саша тоже брал портативный компьютер, и ехал искать бесплатного, как-бы ничейного подключения к Интернету. Подключения такие конечно не ничейные – очень даже «чейные», просто хозяева этих подключений или растяпы, или добрые самаритяне.

Быстрый Интернет входит в дома по кабелю, а потом до самих компьютеров обычно провода никто не протягивает – беспроводным подключением пользуются. Причём дальности такого беспроводного канала хватает и для того, чтобы подключиться к сети не из самого дома, а, например, сидя в машине у тротуара. Конечно, чтобы подключиться нужно знать пароль, если владелец сети не поленился такой пароль установить. А в Америке сети такие – почти в каждом доме, и примерно одна сеть из десяти паролем не закрыта. Кое-кто из сетевладельцев ленится, кое-кто – не знает как это сделать, а кое-кто нарочно позволяет подключиться к сети всем желающим, благо за объём передаваемых данных уже давно денег не берут. Вот и раздают такие добрые люди свой неиспользованный трафик, а бывает что и на стене дома специальный знак рисуют, обозначающий на коде хобо что-то вроде «хозяин дома покормит бесплатно».

Сам Саша этих хобо никогда не видел, да и перевелись они уже наверное в наше прагматичное время. Читал только, что были раньше в Америке такие бродяги путешественники хобо – вроде наших бичей. Да, если честно, и знака этого, «хозяин дома покормит бесплатно и Интернетом попользоваться даст» – тоже не видел, только читал про такой знак в одном статье, посвящённой компьютерному андеграунду. А подключаться к халявному беспроводному Инету предпочитал не у частных домов (чтобы хозяев не подставлять) , а у кафешек – те подключение бесплатно раздают, чтобы посетителей приманивать – вот пусть и не обижаются, знали что делают.

Сейчас, впрочем, было не до чистоплюйства, и не до поисков ночного кафе. Маша неспешно вела машину, а Александр периодически нажимал мышкой на линк «Обновить список доступных сетей». Не прошло и пяти минут, как нашлось подключение, не защищённое паролем. Сигнал был слабенький, но устойчивый.

– Сашик если не трудно, погуляешь пару минут? – сказала девушка, останавливая машину и принимая у Саши компьютер.

– Погуляю. Секретничаете.

Когда Саша вышел из машины, Мария заглушила двигатель и выключила фары, однако ожидаемого всплеска темноты не случилось – на западе вставала луна. Сам диск ещё не показался из-за кромки горы, но света, отражённого от облаков уже вполне хватало.

Саша огляделся, и машинально полез за сигаретами. Чиркнул зажигалкой, и только сейчас понял, как хотелось курить всё это время. Надо же, а ведь забылось как-то за хлопотами. Затянулся пару раз – и голова закружилась как после первой утренней сигареты. Потом ещё раз огляделся по сторонам, не увидел ничего примечательного, но на всякий случай переместился в тень машины. Мало-ли кому приспичит, например, подняться по малой нужде, и по пути ещё и в окошко выглянуть. Тогда на странного типа, покуривающего среди ночи на чужой улице могут среагировать и не вполне адекватно. Верней – вполне адекватно по местным меркам: вызовут полицию, пускай стражи закона с незнакомцем разбираются. Пришпоренный такими мыслями, Саша побыстрее прикончил сигарету чтобы не светить красным угольком, да и бросил окурок в сточную решётку, так удачно обнаружившуюся прямо у заднего колеса автомобиля. Мимолётно порадовался, что и следа своего пребывания тут не оставил – окурок наверняка унесла журчащая внизу вода. А потом так же мимолётно понурился, подумавши что с такими приключениями недолго и какую-нибудь манию преследования заработать. И тут ещё и вздрогнул от звука открываемой дверцы машины, прозвучавшей в ночной тишине совершенно оглушительно.

– Сашик, садись назад.

Назад так назад. Саша уселся справа, отметив что сумка перекочевала на переднее пассажирское место. А ещё лампочка под потолком машины не зажглась когда дверь была открыта. Маша наверное нарочно выключила, чтобы не демаскировать. Молодец девчонка. Дьявол – он же в мелочах…

– Наговорилась?

– Держи-ка… – Мария полу-обернулась назад и протянула Саше металлическую плоскую флягу, напрочь проигнорировав вопрос.

– Что это?

– Держи, держи… Наркомовские сто грамм.

Саша принял флягу, покрутил в руках – ничего особенного, обычная фляжка. Такие тут везде продаются, как бы для охоты, хотя на самом деле конечно – скорее подарочный сувенир. Кто ж с такой железякой на боку охотится будет? Взвесил на руке, потряс – фляжка была наполнена, что называется – «под завязку», даже не булькает. Отвинтил крышку, понюхал.

– Водка? Какие же это наркомовские сто грамм – то спирт был.

– Не привередничай. И радуйся что не спирт – запивать нечем.

Саша хмыкнул, лихо опрокинув фляжку сделал большой глоток. Сморщился, проглотил. Протянул фляжку обратно, отметив между делом что в Америке пьёт водку внутри машины в первый раз в жизни. Видать – день такой, сегодня вообще многое происходит в первый раз.

– Пей, пей… – девушка флягу не взяла. – Надо выпить примерно половину.

Саша сделал ещё пару глотков, а вот на третьем глотке ситуация ему нравится перестала.

– Машунь, может быть ты озвучишь уже – до чего ты со своими начальниками договорилась? Что тебе там сказали такого, если ты меня водкой теперь поишь? Какие-такие новости с пьяных глаз лучше воспринимаются, а? Водка зачем?

– Нету никаких новостей. Действительно, едем в Биг Коттонвуд, а не в Миллкрик, а дальше всё идёт по плану. Пей давай.

– Ну а водка-то зачем? – упрямо переспросил Саша, отхлебнув, впрочем, ещё разок.

– Ох, горюшко… – Маша вздохнула и терпеливо объяснила: – Водка тоже по плану. Почему ты думаешь машину веду я, а не ты? Потому что если нас полиция для проверки остановит, то женщина за рулём настораживает меньше. Женщина – она мать, хранительница очага, но уж никак не боец. И уж тем более женщина, везущая домой своего пьяного мужчину. Ну, допил до половины?

– Долго-ли умеючи… – мрачно ответил Саша, не испытавший никакого удовольствия от впихивания в себя стакана водки за минимальное время. Встряхнул полу-пустую флягу, булькавшую теперь гораздо звонче. – Обливаться водкой будем?

– Лить водку на одежду – это дешёвое пижонство, всё равно запах выветрится через пять минут. – ответила Мария, бросая флягу обратно в сумку-самобранку. – Обратно не лезет?

– Не, не лезет. Никогда не лезет. – ответил Саша не без некоторого самодовольства. – Случаи когда «хорошо пошла, обещала вернуться» за всю жизнь могу пересчитать по пальцам одной руки.

– Жаль, жаль. Рвотного у меня с собой нет. А «два пальца в рот» сможешь?

– Не могу… – Сашино самодовольство мигом улетучилось. – Не работает у меня рвотный рефлекс. А зачем это?

– А затем что запах желчи очень правильно сработает на легенду если копы заглянут в салон. Опять же,у полицейских будет гораздо меньше желания тебя вытаскивать и осматривать. Кому же интересно с заблёванным клиентом возиться?

– Ага. Писаться будем на том же ходу? – мрачно сказал Саша, решивши вульгаризм проигнорировать и той же монетой не отвечать.

– Надо будет – будем и писаться. – ответила Мария, и отвернулась, готовясь трогаться. – Ладно, не дуйся. Надутых ветер сносит. Ты, Сашик, ложись во всю длину. Так тебя издали не видно будет, и вблизи имиджу пьяного мужа соответствует. Спишь чутко? Запомни: если нас остановят для проверки, то я тебя бужу, ты садишься и продолжаешь спать сидя. Глаза не открывай. Меньше игры на публику – меньше шансов выглядеть ненатурально. Просто сиди и типа спи. Только сесть надо будет обязательно, иначе могут прицепиться с вопросами: «А что-это с ним? А не нужна ли вам помощь?», ну и всё такое прочее… Договорились?

– Да не собираюсь я спать. – проворчал Саша, укладываясь на сиденье. – Уснёшь тут, как же… Маш, а Маш?

– Чего? – девушка ответила с задержкой, как обычно и отвечают люди, голова которых занята вождением машины, а не разговором.

– А ты не боишься что твой сеанс связи с центром могли засечь?

– С… центром? – фыркнула Мария после некоторой паузы.

– Ну да, с ним. С центром. – упрямо подтвердил Саша. Лениво ему было доказывать своё право быть «чайником». Ну есть наверное у Машиной организации свой внутренний сленг для обозначения командования, может и шуточки есть какие-нибудь про то что «центром» это называют только в фильмах про Штирлица, ну и что? Саша вовсе не из их конторы, и сленга не знает не потому что был двоечником. Маша небось тоже не знает, например, что в некоторых военных училищах свою «альма матер» принято называть «система». Это уж, знаете-ли, кто на что учился.

– Ну, теоретически могли засечь связь с… центром… – паузы между словами делались всё длиннее. Или это только казалось? – А практически, вряд ли. А если и обнаружили факт связи, то пока расшифруют – всё уже закончится.

– Ну да, ну да…

Саша смотрел на светлые и тёмные фигуры на потолке салона. Когда очередной уличный фонарь был ещё далеко, тени начитались как параллельные линии, а потом расширялись, превращаясь в треугольники или трапеции, и медленно поворачивались. А после и вовсе исчезали, сменялись новыми. Маша вела машину всё также аккуратно, без резких поворотов и торможений. Двигатель старенького «Исудзу» уютно урчал.

– Сашик, вставай.

Подняв глаза на голос, Александр увидел неожиданную картину. Над головой под странным углом располагалась Маша, и, потянувшись вниз из темноты, трясла его за плечо. Потом чувство гравитации тоже проснулось, и Саша сел на сидении, вернув реальность в правильное положение. Потёр ноющую шею – судя по ощущениям спал без подушки. Ну конечно – собственно, без подушки и спал.

–Где мы? – машинально спросил Александр, услышал свой скрипучий обезвоженный голос, и покривился. Потом провёл языком по дёснам, и полез в карман за жвачкой. А до преть решил не только от разговоров воздержаться, но и дышать в сторону от девушки – во рту было именно так как и должно быть после стакана водки и сна с нечищенными зубами.

Да и вопрос получился дурацкий. И так понятно «где», если слева, справа и спереди в рассеянном лунном свете видны исключительно стволы хвойных деревьев. Оглянулся, и тут же присел пониже на сидении, чтоб голова не торчала – сзади, всего метрах в пяти совершенно явственно чернела угловатая коробка явно техногенного происхождения. Микроавтобус наверное.

– Санечка, это – свои! – упредила вопрос Маша. – Наши! Всё!

Саша ещё раз потёр шею, не совсем понимая как реагировать. Вернее, что наши – это хорошо, даже просто замечательно. Вот только как-то оперетточно всё вышло. Заснул, проснулся, и – занавес.

– Пойди-ка погуляй пока. – потянула Мария за рукав. – Незачем вам видеться, верно? Давай-давай. Держи-ка вот фонарик…

Снаружи было чертовски холодно, аж челюсть прыгала. Как всегда в таких случаях, организм спьяну не успел проснуться и разогреть себя обменом веществ. Или чем он там, цаца нерасторопная, себя обычно греет?

Саша вылез из машины, оглянулся на микроавтобус ещё раз, и улыбнулся. Хороший такой автомобильчик, страшненький. За стёклами – темно, что внутри делается, и сколько там народу – непонятно. Увидишь такую штуку ночью, и заставят обстоятельства близёхонько пройти – не раз небось оглянешься, и между лопаток настороженность холодной лапкой проведёт. А сейчас эта штука – на его, Александра Тимофеева, стороне. Не эсминец конечно, и не танк, а всё равно приятно.

Понимающе кивнув в сторону микроавтобуса, Саша зажёг фанарик, предусмотрительно направив его под ноги, и пошёл куда-то в сторону от дороги, под горку, туда, где слышался шум ручейка по камням. Везло Саше сегодня на ручейки и фонарики.

На ручеёк наткнулся метров через десять. А не наткнулся бы – всё равно бы наверное остановился – достаточно уже расстояния чтобы с бойцами из микроавтобуса не пересечься. Пошарил лучём света по земле – ничего интересного. Утоптанные тропинки, как большому организованному кемпингу и положено. Летом тут ежедневно сотни человек толкутся. Это сейчас не сезон…

Вспомнив о туристах, Саша посветил вокруг уже повыше, но не нашёл ни палаток ни автомобилей. То-ли не видно потому что далеко и за деревьями, то-ли Маша выбрала правильное, вовсе безлюдное место. Зато нашёл большой валун на берегу ручья. Сел было, да тут же вскочил обратно. Холодно, чёрт! Обратил внимание на то что холоднющий камень изрядно зарос мхом везде, кроме самой верхушки. Небось регулярно полируется туристическими попами. Значит, впереди вид симпатичный, достойный длительного сидения с созерцаниями. Или позади?

Обернувшись, Саша ничего достойного созерцания не заметил, разве что луну. Луна была неприятная, низкая, большущая, и главное – полная. Не любил Саша полную луну. Странно, вроде рак по гороскопу, как-никак – водяной знак, и в полную луну должен прилив сил ощущать, ан нет. При виде полной луны неприятно было Александру на открытом месте стоять, хотелось отойти в тень, а может даже и окопаться. Боязнь открытого пространства, по-научному «Агорафобия» называется – Саша специально в Википедии посмотрел. Клаустрофобия – боязнь замкнутого пространства, а агорафобия – открытого. А может, про луну и отдельная какая фобия, мания или патия есть…