Читать книгу: «Тьма, родившая свет», страница 2

Глава 4

– Ты куда-то шёл? – спросил мага домовой. – Так иди, давай. Если жрать больше ничего нету!

– За тобой я шёл, – отсмеявшись, сказал подмастерье. – Крестьяне наняли, чтоб найти того, кто коров у них высасывает.

– А ты докажи, – опять потребовал длиннорукий, но в этот раз более неуверенно.

– Мне доказательства не нужны, – ухмыльнулся Кан, – Ты там так наследил, что я тебя по ментальному следу нашёл.

– Маг, значит, – подытожил Афан, и спросил: – Что, сдашь теперь сироту крестьянам? Пусть убьют, растерзают невинного меня?

– Невинный, это когда не виноват. А ты виновен, – резонно заметил подмастерье.

– В чём? – в запале воскликнул домовой: – В том, что дом мой сожгли, а меня умирать с голоду оставили?

Кан не нашёлся, что на это ответить, и потому пару минут молчал, обдумывая ситуацию. Молчал и Афан.

– Вот что, – решил подмастерье, – Крестьянам я тебя не отдам, но ты должен пообещать, что перестанешь высасывать их коров.

– А жить мне как? – спросил Сая длиннорукий. – Кушать мне что?

– А я откуда знаю? Ищи другой дом. Мирись с домовыми в Медунках. Охотой промышляй.

Домовой тяжело вздохнул, и произнёс:

– Если найдёшь мне дом, клянусь, не буду высасывать коров.

– Да где я тебе дом найду? – удивился подмастерье, – Я первый день в этом мире.

– Тогда убивай. Без молока не выжить мне тут! – патетически воскликнул Афан, и заломил, будто в отчаянии, свои длинные руки.

Кан смотрел на домового и не мог понять – всерьёз длиннорукий призывает убить себя, или просто-напросто придуривается. Потому махнул рукой и произнёс:

– Гур с тобой! Всё-равно мне нужно город какой-нибудь искать. Пойдём вместе. Найдём, думаю, дом тебе подходящий.

Длиннорукий вскочил, и забормотал:

– Только не думай, что одолжение делаешь. Это я тебе, можно сказать, одолжение делаю. Убить ты меня не сможешь, а я, если захочу, любого на куски порву!

Кан рассеяно слушал домового, шагая обратно к селу. А тот тараторил без умолку. Уже перед околицей, в наступающих сумерках, подмастерье остановился, и сказал:

– Ты вот что, в селе помалкивай. А то, не ровен час, прибьют тебя крестьяне.

– А не с кем мне там разговаривать, – насупился домовой, – Вы, людишки, слишком уж глупы, чтобы с вами беседовать.

Кан тяжело вздохнул, и пошёл в село. Увидев его, селяне оживились, и староста прибежал буквально через пару минут, радостно улыбаясь:

– Нашли Неха, ваше магичество? – на стоявшего рядом Афана ни староста, ни другие жители села даже внимания не обращали. При этом пару раз чуть не наступили на домового, но тот ловко, еле уловимыми движениями, уходил с их пути. И у подмастерья аж уши покраснели, когда он понял, почему длиннорукий ему про глупость людскую говорил. Если домовые хотели, то люди их не видели вовсе, и обнаружить тогда надзирающего можно было лишь магическим зрением.

– Ваше магичество? – потряс за руку мага староста, и Кан очнулся, и ответил старосте.

– Неха? Да, пожалуй, что нашёл.

– Убили? – испуганно спросил Кер Лайв.

– Прогнал, – неохотно ответил подмастерье, глядя, какие рожи ему корчит Афан, и как изображает гомерический смех, придерживая длинными ладонями себя за пузико и трясясь, будто от всхлипываний. – Больше сосать у коров не будет.

– А если вернётся? – спросил подоспевший Мерт.

– Не волнуйтесь, не вернётся! – Кану ужасно не хотелось отдавать крестьянам клинок и сапоги. Да и кушать хотелось, потому он принялся самозабвенно врать: – В схватке со мной Нех был сильно ранен…

И тут домовой, отойдя немного от толпы крестьян, устроил целое представление, что-то среднее между пантомимой и обычным кривлянием.

На словах «Нех был сильно ранен» подлец вначале изобразил Кана, размахивающего клинком. Причём из-за длины рук Афан стал похож не на мага, а скорее на орангутанга, стряхивающего с себя блох. А потом домовой начал изображать раненого Неха, упав на землю, схватившись почему-то за причинное место, и вывалив язык наружу.

Селяне, не видевшие в упор длиннорукого пересмешника, не понимали, почему Кан то краснеет, то бледнеет. А подмастерье, всеми силами душивший в себе смех, продолжал:

– И на умирающее магическое существо я наложил заклятие.

Домовой вскочил и стал трясти тазом взад-вперёд, выполняя при этом руками что-то, отдалённо напоминающее магические пасы.

Кан с трудом отвёл глаза от беснующегося негодяя, и закончил:

– И взял с него клятву, что сюда он больше никогда не придёт!

– Так он выживет? – со свистом спросил староста: – А то вдруг он решит отомстить нам?

– Сомневаюсь, что выживет, – покачал головой Кан, наблюдая за домовым. Тот вновь ухватился за причинное место и стал совершать движения, будто запихивал внутрь вывалившиеся кишки, или ещё что похуже.

– А если вдруг? – боязливо спросил Мерт.

– А если вдруг такое и случится, – твёрдо сказал Кан, – То магическая клятва не позволит ему подойти к Медункам ближе, чем на пятьдесят вёрст! Это я вам обещаю!

– Спасибо, ваше магичество, – успокоившись, проговорил староста. – А как вас величать-то? Мы и не спросили совсем. За кого Гуру молитвы возносить?

– Зовут меня Сай Кан.

– Спасибо за всё, господин Кан. Извольте отужинать вместе с нами!

На ужин, устроенный прямо под открытым небом, во дворе старосты, собралась чуть ли не вся деревня. Кер Лайв расхваливал великого и могучего мага Кана, спасшего село от злобного Неха. Афан, пристроившийся тут же, жрал всё подряд, таща со стола то сладкое желе, то мясо, то каши. Уже через полчаса живот его раздулся так, что подмастерье боялся, что ещё чуть, и длиннорукий лопнет. Хотя, это бы освободило мага от необходимости искать кривляке новый дом. А домовой залез в собачью конуру, лёг головой на лохматого пса, внимательно обнюхавшего гостя, и сразу заснул. Сам Кан уснул лишь под утро, после жарких споров со старостой, который оказался прижимистей торговцев-алдеев, часто посещавших Крепость. Кер Лайв согласился уступить Кану клинок за три серебряные монеты. Ещё за две пытался продать сапоги, но тут уже маг упёрся, понимая, что его бессовестно обманывают и собираются вовсе оставить без заработка. Тем более, так или иначе, маг проблему честно решил, освободив село от молочного сосуна. И потому хотя бы два серебряных вполне заслужил. Устав спорить с упёршимся старостой, Кан молча разулся и поставил сапоги рядом со столом, под взглядом вмиг притихших селян.

– Что это вы делаете, господин маг? – немного испуганно спросил староста.

– Возвращаю сапоги, – ответил Кан. – Я думал, что это дар, потому принял их. А покупать за единственные серебряные монеты себе обувь, в моём положении очень уж расточительно. Клинок и так слишком дорого мне обошёлся.

Староста покраснел, обвёл взглядом насупившихся селян и махнул рукой:

– Сапоги берите в дар, ваше магичество! И вот вам две серебряные монеты!

Селяне опять грянули смехом и разговорами, за которыми благодарность мага уже и не услышал никто.

Глава 5

Утро выдалось зябким, но солнечным. Кан тепло попрощался со старостой, подвязал к поясу вместо ремня верёвку, на которую и прикрепил ножны с клинком. В правую руку взял посох, полностью наполнившийся наконец-таки силой, за плечо перекинул холщовую суму с продуктами, которую подарила магу семья Мерта, и бодро вышел за околицу, держа путь к торговому городу Хакстеру. Селяне говорили, что до него вёрст двадцать или тридцать. Впрочем, вёрсты эти тут особо никто не мерил. Главное, что дорога до города должна была занять три или четыре дня. Потому-то подмастерье и решил не затягивать с походом.

– А зачем тебе в город? – спросил семенящий рядом домовой.

Кан неопределённо пожал плечами:

– Ну, не в Медунках же до конца жизни сидеть.

И то правда! – оживился длиннорукий. – Люди там такие жадины! Молока надзирающему пожалеть, каково, а?

И Афан патетически заломил руки, тут же наступил на подол равнины и плюхнулся в дорожную пыль носом.

Как молча шагал по дороге, пристукивая посохом, а домовой распалялся всё больше. Правда, потом резко успокоился. То ли устал. То ли кушать захотел. И начал ныть уже только про еду. В итоге, первый раз кушать Кан с Афаном сели уже через два часа после выхода из села. Потом ещё час дороги – и снова перекус. Подмастерье понял, что если идти на поводу у проглота, то к вечеру они вовсе останутся без запасов. А эта дорога, пояснили селяне, практически пустынна. Лишь два села было между ними и Хакстером. Потому, когда домовой очередной раз заныл про перекус, юноша лишь помотал головой:

– Обойдёшься. Нам три дня идти, а мы уже половину запаса уничтожили.

– И что? Будет день – будет пища, – заносчиво заявил домовой.

– Не будет, если ты сожрёшь всё, – добродушно сказал Кан и пристально уставился куда-то в степь.

Подмастерье с непривычки уставал быстро. Благо, сапоги действительно оказались хороши и ноги не натирали. Отдыхать Кан плюхался прямо на обочине. Благо, за всё время, пока они шли, им никто не встретился – ни пеший, ни конный. И до первого села под названием Дубки в первый день путешественники так и не дошли. Зато маг усмотрел далеко в степи развалины какого-то строения. Там и решил заночевать.

Строение оказалось какой-то полуразрушенной часовенкой без крыши и дверей. Три стены поднимались вверх на пару человеческих ростов, а вот четвёртой стены не было вовсе. Лишь груда кирпичей, заросшая полевой травой. Внутри трава тоже росла в пояс. Кан достал клинок и стал срубать чертополох, представляя, что он рыцарь, мчащийся на врага, а вместо чертополоха – враг, напавший на Крепость. Пришёл в себя маг, только когда Афан спросил его:

– А сколько тебе лет-то, маг?

Сай мучительно покраснел, буркнул:

– Не твоё дело, – закинул клинок в ножны, и побрёл собирать сухостой для костра.

На удивление, домовой рьяно помогал и притащил веток и сухих стеблей раз в десять побольше, чем подмастерье. А потом, натужно ухая, приволок кусок бревна, авторитетно пояснив:

– Стропила!

Кан кивнул, якобы понятливо, и стал складывать костерок. Ни спичек, ни огнива у него не было, но пламя, с помощью накопленной в посохе силы, подмастерье зажёг моментально – простейшее заклинание всё же. И костерок весело разгорелся. Кан, вспомнив совсем давнее детство, несколько кусочков сала и мяса нанизал на прутики и немного подержал над костром. Один прутик отдал домовому, со второго принялся есть сам. И тут из темноты к костру вышло нечто.

Увидев вышедшее существо, Афан дико взвизгнул, и так испугался, что даже еду выронил, что являлось совсем уж чем-то неслыханным для домового. Да и Кан опешил, честно говоря. Вышедшее явно было человекоподобным, только очень-очень худым. Будто мумия ожила и пошла бродить по степи. Схвативший посох подмастерье увидел полуистлевшую одежду на тощем мужике с впалыми глазницами и бледной кожей. Правда, сами глаза блестели ярко и даже отдавали какой-то то ли хитринкой, то ли безуминкой.

– Не пугайтесь, господа, – скрипуче проговорил незнакомец, – Истосковался я в степи, вот и решил к людям выйти.

Кан и длиннорукий потрясённо молчали, а незнакомец, внимательнее рассмотрев домового, коротко поклонился:

– К людям и надзирающим!

Афан выпятил грудь колесом, схватил с земли длинными ручищами упавший кусок мяса, для чего даже нагибаться не пришлось, и произнёс напыщенно:

– Нас, надзирающих, все знают и чтут!

Мужчина лукаво улыбнулся и спросил у Кана:

– Можно у костра погреться?

– Конечно, – опомнился подмастерье. Он раз за разом осматривал вышедшего магическим зрением и ничего понять не мог. Вроде и человеческая суть, но силовые линии, ментальные сечения и аура отличалась разительно. И от людей, и от магов. И вообще, честно говоря, юноша о таком не слышал и не читал.

Когда все расселись вокруг костра, Кан, покашляв немного, спросил:

– А вы кто?

Незнакомец опять улыбнулся хитро, и ответил:

– Да я даже сам не знаю.

– Как так? – с набитым ртом спросил домовой. – Головой ударился и память отшибло?

– Память работает превосходно, – успокоил Афана мужчина. – Просто с идентификацией сложновато.

– С чем сложновато? – насторожился домовой. – Сразу скажу, еды у нас самим мало!

– С идентификацией, – отмахнулся от длиннорукого Кан, которого вышедший персонаж интересовал всё больше, и потому спросил у него: – А почему сложновато? Честно говоря, не могу вашу ауру прочесть.

– И не сможете, юный маг, – продолжал улыбаться вышедший. – Родился я человеком. Потом стал магом. А потом перестал им быть, отдав все свои силы взамен на бессмертие.

– На что? – выпучил глаза Афан.

– На бессмертие, – мужчина непринуждённо развёл руками, показывая, что и сам удивлён такому выбору.

– И… давно? – спросил внезапно охрипший Кан.

– Смотря по каким меркам судить, – мужчина поёрзал, удобнее устраивая своё тощее до безобразия тело возле костра.

– Сколько лет назад? – буркнул домовой.

– Около двух тысяч, – прислонившись спиной к стене, сообщил пришедший. И вдруг спохватился: – Простите, совсем забыл представиться! Меня зовут Аш-Шей или Мар.

Шипящая в имени мага растянулась в какой-то змеиный зов, и Кан даже вздрогнул, а домовой вытаращил глаза:

– Тот самый Мар?

– Какой тот самый? – заинтересовался подмастерье.

– А раньше про него детям сказки рассказывали. Лет триста-четыреста назад! – охотно сообщил Афан. – Только в сказках убил злыдня Мара добрый богатырь Темновит, расчленил, а куски тела раскидал по морям-акиянам!

– Давайте по порядку! – взмолился Кан. – Первое – почему злыдень?

– Всё просто, – грустно ухмыльнулся Аш-Шей. – Когда я лишился магических способностей, жизнь… стала совсем другой. И радости стали не в радость. И вообще. Вот и стал я делать, что зря.

– Не что зря, а людей расчленять! – наябедничал Афан. И добавил после секундной паузы: – Если сказки не врут.

– Не врут, – пожал плечами мумифицированный.

Кан подтащил посох поближе к себе, а второй рукой на всякий случай стал нащупывать клинок…

Глава 6

До утра проговорил Кан со странным героем местных сказок по имени Аш-Шей, и оказался бывший маг вовсе не таким уж злодеем. Он искренне рассказывал подмастерью всю свою жизнь, видать, и вправду истосковался в степи по человеческому общению. Оказалось, что людей расчленял маг не всех, а лишь больных и умирающих, стараясь понять, как вернуть себе смертность. И травился Аш-Шей. И вешался, и на клинок кидался.

– Представляете, господин Кан, – усмехался Аш-Шей, – Забреду в лес подальше, повешусь, и вишу там днями. Пока не надоест. Воздуха, как оказалось, мне не надо. Пищи тоже. Нет, если буду кушать, и вид становится, как у обычного человека. И надобности такие же. Но и без еды не страдаю.

– Афан, – обратился подмастерье к домовому, – А может, тебе тоже еда не нужна?

Домовой лишь сердито фыркнул, и показал оттопыренный средний палец на длиннопалой ладони.

– А сказки врут, получается? – спросил Кан у бывшего мага.

– Почему врут? – охотно отозвался бессмертный. – Действительно один, кхм, богатырь пытался меня убить. Отрубил и руки, и ноги, и голову, да развёз по разным сторонам. Лет пятьдесят всё это гнило, кроме головы. И кости ещё лет сто гнили. А потом молекулы, знаете, что это такое?..

Дождавшись подтверждающего кивка Кана, Аш-Шей продолжил:

– Молекулы прилетали к голове и лепились одна к другой. И эдак лет через полтораста я вновь собрался в единое целое. Естественно, тот богатырь умер давным-давно. Ну, и все решили, что я умер. А мне опыт с расчленением показал, что попытки умереть тщетны. Да и боль… она остаётся. А на протяжении полутораста лет боль чувствовать – извините, больше не хочу. Вот и веду жизнь уединённую. Вдали ото всех.

Подмастерье, замерший от невероятного горя этого странного персонажа, даже дышал через раз. И привёл его в себя лишь вопрос Аш-Шея:

– А вы, юный маг, куда движетесь, если не секрет?

При свете утреннего солнца бессмертный уже не казался страшилищем. Наоборот вызывал жалость невероятной худобой. И Кан протянул бывшему магу краюху хлеба да котелок с чаем. Домовой давно спал, покряхтывая во сне. Лицо бывшего мага дрогнуло на мгновение, но он принял и хлеб, и чай, и стал неторопливо жевать, прихлёбывая из котелка. А Кан, неожиданно для себя, вдруг стал всё рассказывать Мару, вышедшему из темноты. И как оказался в Крепости семь лет назад, совсем ещё пацаном. И как проходил обучение под руководством верховного мага Майхе Льсона. И как напали вдруг на Крепость. И как оказался Сай в мире Лаэт, босиком и без маны.

Аш-Шей слушал молча. Внимательно. Он давно сжевал краюху и выпил чай, но всё держал в руке котелок, будто даже одним неловким движением боялся прервать откровения подмастерья. А когда Кан закончил рассказывать, осторожно поставил котелок на землю и проговорил:

– Да, дела…

Тут охрипший Кан увидел, что и домовой давно не спит, а сидит, и молча смотрит на юношу.

– И сколько тебе лет? – спросил бессмертный.

Кан пожал плечами:

– Пятнадцать или шестнадцать. Льсон говорил, что когда нашёл меня возле Крепости, мне лет восемь или девять было.

– И жизнь свою до крепости ты плохо помнишь?

– Отрывками, – уже жалея о собственной откровенности, отрывисто бросил Сай.

– Ну что, парень, я могу тебе сказать, – произнёс Аш-Шей: – Слышал я про Крепость твою, которая на Перепутье миров находится. Но сам никогда мощью такой не обладал, чтобы туда добраться. Да и не надо мне было, честно говоря. Ну, а за тобой ведь и охоту могут начать те, кто твоего учителя убил. А ты…

Бессмертный замялся немного, но продолжил:

– Знаний у тебя много, а вот магической силы – кот наплакал. Я хоть и не маг, но зрение магическое осталось. В посохе у тебя маны – комара спугнуть. Потому надо тебе способности развивать и внутреннее хранилище расширять.

– Я не знаю, как, – признался подмастерье, – В книгах было написано, что маги вне Крепости пользуются специальными упражнениями. Но упражнения эти описаны не были.

– А кто ж их опишет, если каждый орден бережёт эти знания, как собственные… кхм, уши.

– Ну, так расскажи мальцу, – пробурчал Афан. – Ты ж говорил, что память не потерял вместе со способностями. Вдруг и польза от тебя какая будет. А то пока вред один. Вон, полбуханки хлеба умял.

Аш-Шей трескуче рассмеялся и проговорил весело:

– А что? Это может быть интересно. Тем более, я когда-то был самым могущественным магом этого мира. И знаю множество способов для расширения внутреннего хранилища. Потому использовать будем самые эффективные…

***

Торговый городок Хакстер, расположенный на задворках королевства Вирид, по местным меркам был невероятно многочисленный – в нём проживало почти десять тысяч жителей. Был свой бургомистр – досточтимый Жак Адип. Был настоящий, каменный храм Гура. Целых четыре мага из двух разных орденов. И три постоялых двора! Два из них были побогаче и принадлежали местному главе дворянского собрания, а по совместительству начальнику уездной дружины Рональду Прулу. Третья гостиница принадлежала местному торгашу и выжиге Асту Питерсу. Был этот постоялый двор поскромнее. Двухэтажный дом, сколоченный из досок, да накрытый по местному обычаю соломой. Большой неопрятный двор с коновязью и двумя сараями. И вышибала Брендей, огромный, звероподобный мужик, давно ставший достопримечательностью постоялого двора «У Питерса». Именно благодаря Брендею в гостинице было практически всегда спокойно, хотя публика сюда забредала разная. Практически за Хакстером располагались Глубинные земли, где бродила всякая нечисть, а отважный, безбашенный люд отправлялся туда искать золотишко. Ну, и лихих людишек тянулось сюда немеряно. В отрогах Каптских гор действительно находили золотоискатели добычу. А золотоискателей в свою очередь искали романтики большой дороги.

Хакстер, как последний более-менее крупный населённый пункт перед Глубинными землями, всегда был оживлён. Из королевства сюда тянулись всевозможные любители лёгкой наживы. Из Глубинных земель возвращалось намного меньше народу, но они были. И изредка – с богатой добычей. А Аст Питерс на своём постоялом дворе привечал всех без разбора и продавал одним лотки да кирки, а другим – кистени да стрелы. И любил поговаривать, что деньги не пахнут. Плюс, Питерс был неплохим физиогномистом, что позволяло ему быстро определить, кто пожаловал в его гостиницу.

Глава 7

Однако, природное чутьё хозяина постоялого двора дало сбой, когда в первый день последней весенней недели к нему заявились три странных персонажа. Первый – худой, длинный мужик неопределённого возраста, вечно улыбающийся, с горящими будто уголья глазами. Второй – мелкий вёрткий обжора, похожий на кенов-коротышей, только ещё вдвое меньше и с длинными руками, практически достающими до земли. Обжора росточком был по колено взрослому человеку, но гонору – на троих двухметровых хватит! Третий казался самым нормальным – темноволосый паренёк лет шестнадцати-семнадцати от роду. На поясе его в старых, потёртых ножнах висел неплохой клинок. А в руке постоянно был посох.

– Нам одну комнату, пожалуйста, – ломким, немного хриплым голосом сказал юноша.

– Комната стóит серебряный в неделю. Если хотите столоваться у меня – ещё серебряный, – сухо ответил хозяин постоялого двора.

Парень кивнул, залез в карман странной куртки, вытащил и бросил на прилавок как раз две серебряных монеты.

Если б не молодость третьего гостя, из-за посоха Питерс сразу бы записал незнакомца в маги, но Аст прекрасно знал, что из магической академии не выпускают раньше двадцати пяти- тридцати лет, а паренёк явно был много моложе. Вот и мучился Питерс, что за персонажи пожаловали на его постоялый двор, и какова их цель. Даже попросил Брендея узнать, откуда прибыла колоритная троица. Тот поспрошал у знакомых стражников, и бодигарды ответили, что паренёк в компании худощавого и коротышки пришла со стороны королевства. Питерс пожал плечами и выкинул непонятных постояльцев из головы. Своих забот хватало. Однако, паренёк сам напомнил о себе этим же вечером. Причём, напомнил довольно необычно, так, что смог ввести хозяина в ступор. Подошёл простенько, и скромно спросил:

– Господин Питерс, вы не знаете, нужны ли кому в городе услуги мага?

За спиной юноши маячил тот самый тощий незнакомец с горящими глазами, и, по своему обыкновению, чему-то улыбался.

Питерс захлопал глазами, и даже не нашёлся вначале, что ответить. Но быстро пришёл в себя, откашлялся и спросил:

– А что вы умеете?

Спрашивать о лицензии юношу смысла не было. Если возраст не вышел для диплома, то про разрешение и говорить не стоило. Хотя здесь, на рубеже Глубинных земель, к лицензиям, дипломам и прочим бумажкам, имеющим большую ценность в княжестве или каких-нибудь королевствах, никто серьёзно не относился. Суровая жизнь отсеивала все эти условности как нечто ненужное. И ценилось здесь умение, а не бумажки с печатями.

Юноша на вопрос Питерса ненадолго задумался, и стал перечислять:

– Могу не так уж и много, но зато по разным профилям. Охранные заклинания могу ставить. Магические светильники делать. Если нечисть шалит, могу отогнать с помощью рун. Тараканов всяких изводить умею, – вспомнил вдруг Кан. Это заклинание он выучил одним из первых и постоянно гонял тараканов по Крепости по требованию верховного мага.

– А крыс? – встрепенулся трактирщик. – Крыс можете извести?

Юноша уверенно кивнул:

– И крыс могу извести. Не раз из библиотеки… – начал говорить он и запнулся.

Хозяин постоялого двора не стал уточнять про библиотеку и остальное, лишь шире улыбнулся:

– Как вас величать изволите, господин маг?

– Кан. Сай Кан.

– Хорошо, господин Кан, я сам и сделаю первый заказ. Не поверите – крысы одолели!

– Почему не поверим? – раздался из-под прилавка противный голос коротышки с длинными руками. – В такой грязи им самое место!

Тощий мужик дребезжаще рассмеялся, Питерс покраснел, но перечить не стал. Лишь досадливо поморщился и произнёс:

– Я готов за ваши услуги заплатить серебряную монету!

– Пять! – тут же сказал тощий. И Аст даже вздрогнул от трубного голоса, так сильно контрастирующего с телосложением.

Трактирщик облизал пересохшие враз губы, и согласился. А потом стал с интересом наблюдать за работой юноши. А посмотреть было на что. Паренёк с интересом обошёл вначале здание, потом двор и сараи. О чём-то пошептался с тощим и стал рисовать руны. Одну на сарае, вторую на доме. Ходил, чертил какие-то линии. Высчитывал векторы, беззвучно шевеля губами, а потом встал в центре двора и повернулся к тощему:

– Хватит силы в посохе?

Тот пожал плечами и проговорил всё с той же непонятной улыбкой:

– Должно хватить. Такого энергоёмкого заклинания я ещё не видел. Твой учитель и вправду был велик.

Юноша кивнул, воткнул свой посох в землю и сказал три коротких слова. А потом началось нечто неописуемое. Вначале завизжала кухарка на кухне, и Питерс хотел было броситься туда, но тут сам увидел причину её воплей. Из дома толпой выскочили десятки огромных крыс. Тех, которые жрали яд, как конфеты, которые обходили крысоловки, и теперь внезапно сошли с ума от заклинания. Все эти грызуны рванули в разные стороны от постоялого двора, пища на ходу, как ополоумевшие. Буквально через пару минут на всей территории гостиницы не осталось ни одной крысы. Лишь посетители, выскочившие из трактира, ошалело смотрели по сторонам, удивляясь такому крысиному исходу. Юноша довольно улыбнулся и подошёл к хозяину постоялого двора:

– Работа сделана, господин Питерс.

– Д-да, господин Кан, я вижу, – немного испуганно проговорил трактирщик. И потянул из-за пояса кошелёк. Признаться, такой быстрой работы он даже не смел ожидать. В прошлом году маг из ордена Акран, живущий в Хакстере, изгонял крыс. Он целый день ворожил, колдовал. Раскидывал какие-то травы и коренья. И крысы уходили долго, неохотно, и через пару месяцев вновь вернулись на насиженное место.

– А сколько, – немного сипло спросил Питерс у мага, – Крыс не будет?

– На год точно даю гарантию, – немного виновато сказал юноша, – На большее время, увы, не знаю заклинания. Но мы сроков ведь не оговаривали?

– Это вполне меня устраивает! – воскликнул Питерс, который в прошлом году за два месяца спокойствия вывалил целых двадцать пять серебряных монет.

Молодой маг забрал пять серебрушек и в сопровождении своих спутников ушёл к себе в комнату. Посетители постоялого двора уважительно расступались перед Каном. Некоторые даже кланялись. Магов в королевстве Вирид люди уважали…

А с утра, когда Питерс пришёл к юному магу, дверь открыл вечно ухмыляющийся худощавый. Сам же маг сидел на кровати в странной позе, поджав под себя ноги, и скрестив руки на груди – будто молился. Худощавый приоткрыл дверь пошире и взмахнул рукой, мол, милости просим. Аст помялся немного, но в комнату зашёл.

– Вас как величать? – обратился он к похожему на мумию улыбаке.

– Аш-Шей, – коротко кивнул долговязый. Потом подумал, и добавил: – Странник.

– А я Афан, – выкатился на середину комнаты странный коротыш с длинными руками и ткнул себя указательным пальцем в середину груди: – Надзирающий я.

И, не дав опомниться ошеломлённому хозяину постоялого двора, вдруг спросил, искривив личико гримасой:

– Или если я домовой, то имя моё и спрашивать не нужно?

– Нужно, – будто защищаясь, выставил перед собой руки Питерс: – Очень рад знакомству.

– И мы рады, – всё так же ухмыляясь, проговорил Аш-Шей. – Вы так пришли, или привело что-то?

– А то мы очень, невероятно заняты! – запищал домовой, подкрадываясь к мухе, летающей по комнате.

– Я по делу, господа, – быстро проговорил Аст, и перешёл на шёпот: – Заказик появился интересный очень. И человек готов невероятно хорошо заплатить!