Читать книгу: «Гостья», страница 2
Нина
Тула, май 2023 года
Пристроиться ассистентом в субботу никуда не удалось, актуальных объявлений не было – оно и неудивительно: к вечеру пятницы найти что-то на субботу – редкий счастливый случай. В одном Илья прав: отдохнуть мне очень надо, хотя бы от рюкзака. В пятницу мой гнев из-за поломанных планов иссяк вместе с силами, я с трудом уговорила себя принять душ и остаток вечера провела на диване под пледом в полудреме. В субботу с утра час пролежала на коврике с микроиглами – подделке известного бренда (эффект идентичный, а цена ровно на один ноль справа меньше) – и кажется, перестала разваливаться. Заварила чаю и немного постояла на балконе. Мои окна выходят во двор – обычный, немного пустоватый, в нем есть газон и кустарники и несколько еще совсем невысоких лип. Я живу в квартале новостроек далеко не в центре, но в относительно удобном, вполне урбанизированном районе. У меня маленькая квартирка, на оплату кредита за которую уходит весь мой доход. В принципе, платеж посильный, только я все время нервничаю из-за того, что частные заказы сегодня есть, а завтра их может не быть, и непонятно, что тогда делать. Под утро прошел дождь, и теперь солнце активно выпаривало из земли и асфальта влагу. Погожий майский выходной разогнал людей по дачам, лесам и паркам – во дворе стояла тишина. Я зажмурилась от удовольствия. Нет, этот день не пройдет зря, такая роскошь для меня непозволительна. Я возьму только тушку с портретником, чтобы сегодня без тяжелой атлетики, и пойду во Дворец поснимаю репетицию театрального кружка для сайта. А, может, и в «Тульские будни» возьмут, директор будет доволен. Идет подготовка к отчетному спектаклю, а значит, Марина Степановна скорее всего на работе. У меня был план.
– Что тебе, Нинок, не отдыхается в субботу? – удивилась она, завидев меня в актовом зале.
– Заказ отменился, Марина Степановна, – не стала я посвящать начальницу в перипетии моей личной и профессиональной жизни. – Я поснимаю ребят для сайта. Зрителей нет, они такие расслабленные и фотогеничные! Да и мне удобно, могу свет разный попробовать и точки съемки, пока никому не мешаю.
Я увлеклась работой, к тому же наблюдать за юными дарованиями было сплошным наслаждением. Ставили Золушку. Мачехой была яркая брюнетка тринадцатилетняя Лада – на эту роль, конечно, старались выбрать самую раскрепощенную и колоритную девочку. У нее хорошо получалось, она стреляла глазами и фразами и наводила страх. Принцем был застенчивый светловолосый Кеша – тоже очень органично смотрелся. Руководитель кружка Юля так тонко подобрала детям роли, что играть почти не приходилось.
– А ко мне дочь приехала на выходные, – поделилась Марина Степановна. – Сейчас прогон только закончим и побегу домой.
– Марина Степановна, – несмело проблеяла я, поняв, что время терять нельзя, а то уйдет, и тогда в лучшем случае до понедельника, да и то не факт, что будет такой удобный момент, – нам бы объектив надо широкоугольный, хороший, фикс. Чтоб общие фото делать и вся сцена в кадр бы вмещалась. С теми, что есть, либо угол недостаточно широкий, либо светосилы мало. И снаружи здание можно будет красиво снять! А то сейчас или без крыши, или отходить дальше, а потом передний план чистить. Я сама не могу купить, он дорогой очень. Я подумала, может, можно на учреждение?
Марина Степановна прищурилась:
– Сколько же он стоит, твой объектив?
– Тысяч сто тридцать – сто сорок.
– Нехило, – покачала головой начальница. – А что значит «фикс»?
– С постоянным фокусным расстоянием – ни приблизить, ни отдалить нельзя, только ногами.
– Зачем такой? Неудобно же.
– Качество фотографии так будет намного лучше.
– А почему?
Действительно, почему?
– Я не знаю, – пришлось признаться. – Но это точно. Ну, пожалуйста! Мы же Дворец творчества, нам надо! У нас съемок много. А для архитектуры вообще никак без него.
– Хорошо, – наконец поддалась Марина Степановна. – Я поговорю с директором. Даст добро, иди к Ольге.
Ольга была специалистом по закупкам, а значит, самым главным человеком в нашем бюджетном учреждении. Без нее не то что объектив, билет на автобус не купишь. Чтобы потратить бюджетные деньги, недостаточно их получить: нужно найти ГОСТ на каждую канцелярскую скрепку, составить такое подробное описание, чтоб каждый поставщик как по ориентировке смог вычислить такую скрепку и найти, а потом продать нам по самой дешевой цене – и не раньше чем через месяц после того, как мы осознали в ней нужду. Ольгина предшественница иногда забывала заменить таблицу в документации, и вместо скрепок нам привозили шины. Поэтому она смогла продержаться только два года. К тому же в последний раз директор отказался платить за нее административный штраф. Ольга не хотела повторить судьбу коллеги и перепроверяла всю документацию трижды, а потом еще собирала визы в пяти отделах, подтверждающие, что и в названии, и в табличке, и в восемнадцати приложениях четко указано, что Городскому дворцу творчества требуются яблоки красные, диаметром от 8 до 12 см, 30 кг.
Но я готова была пройти через все это, потому что знала, что никто не станет заставлять меня хранить ширик в сейфе, а значит он будет при мне и я смогу брать заказы на съемки интерьеров – это сейчас очень востребовано, и клиентов на мою долю точно достанется.
В общем, еще только полдень, а день уже прошел не зря.
Алиса
Тула, май 2038 года
Утром в понедельник на умной поверхности моего рабочего стола горело сообщение от Маши Лебедевой, руководителя пресс-службы правительства области.
«Алиса Андреевна, посмотрите заголовки, сами тексты читать нет смысла. Это все за сегодня. Связалась с Е.Д.» – гласила аннотация. К ней прилагались копии публикаций:
«Алиса Даньшина входит в кабинет губернатора, но не выходит из него: как вы думаете, где провела ночь госпожа первый заместитель?»
«Первый зам или первая леди – надо определяться».
«Обойдем запрет на конфликт интересов через черный ход».
«Кто-то из этой парочки должен уйти».
Несмотря на резонное пожелание Маши, призванное сберечь мое время, пару заметок я все же пробежала глазами.
Конечно, все это было не ново. Однако неприятно настораживало, что с простых и понятных в нашей ситуации сплетен о личной жизни руководства области фокус смещался на конфликт интересов и обход ограничений. Кто бенефициар этой кампании? Чего добивается? Самый очевидный вариант – самый правильный, и тогда Андреев? Или кто-то из засидевшихся без карьерного роста членов правительства? Или?..
Разумеется, Маша вместе с Е.Д. – пресс-секретарем Макса Евгением Давыдовым – организуют какое-нибудь приличествующее случаю мероприятие, неслучайное (повод найдется), куда Макс прибудет с женой и продемонстрирует убедительную приверженность семейным ценностям.
Наши контакты следует ограничить, встречи проводить исключительно на публике, а все рабочее общение – строго в защищенных каналах.
Проблема состояла в том, что мне именно сейчас необходимо поговорить с Максом, очно, срочно и наедине. А возможности такой, получается, нет. Нет, как ни ищи – черные ходы под особым наблюдением, о чем пресса нас любезно известила. А в защищенных каналах не скажешь, что ты, Максим Владимирович Королев, ведешь себя как упрямый осел и вместо того, чтобы последовательно реализовывать задуманное, хочешь взять кавалерийским наскоком. И откуда у тебя такие замашки?! Когда в тебе вдруг проснулся автократ? Похоже, Лена права: ты так увлекся соперничеством, что начал воспринимать происходящее как игру, в которой нужно выиграть, и побыстрее, а методы и последствия неважны. И Дима прав в том, что твои способности к анализу почему-то деградируют в угоду амбициям.
Как было бы удачно, если бы я вышла замуж, – сделала вдруг мысль резкий кульбит, – все эти спекуляции тогда прекратились бы. Фиктивный брак не годится: еще кольцо не успею надеть на палец, как выйдет заголовок: «Губернатор и зам: любовь под прикрытием». Самое обидное, что ведь ни капли, ни самой маленькой толики правды в этом нет. У нас с Максом никогда ничего не было после развода, а с тех пор прошло уже восемь лет.
Так-так-так, замуж… А что там Дима: Макс говорит, он от меня без ума?
Алиса
Москва, май 2038 года
– У тебя будет возможность увидеться с Максом, в отличие от меня, – убеждала я, – растолкуй ему, как все это выглядит со стороны и к чему может привести.
Я приехала в ИГУ. Дима великодушно согласился выкроить время для моего незапланированного визита.
Инновационный государственный университет – неофициально главный вуз России, наша с Максом альма-матер – хорошел год от года. Нет, наверное, в стране другого места, где достижения прогресса были бы внедрены настолько комплексно и осмысленно. Во времена моего студенчества невозможно было и мечтать о таком. В аудиториях автоматически поддерживается комфортная температура и влажность, освещенность меняется в зависимости от естественного света с улицы и характера выполняемых заданий: для письменных работ и демонстрации презентаций на индивидуальных дисплеях ярче делается над партами, а во время просмотров материала с использованием виртуальной и дополненной реальности подсвечивается место показа, остальной свет приглушается. Ортопедические стулья регулируются по наклону и высоте, а система поддержки позвоночника реагирует на сигналы тела и адаптирует саму форму сиденья.
В зависимости от направления подготовки, курса и дополнительно выбранных студентом предметов и индивидуальных работ в его аккаунт автоматически загружается нужная литература и записи лекций. Виртуальные помощники преподавателей на связи 24/7, а в стенах вуза они облачены в симпатичных и шустрых роботов.
И самый шик – это университетская библиотека. Конечно, вся литература давным-давно оцифрована и для доступа к ней сюда не обязательно приходить. Но здесь есть настоящие книжные полки от пола до потолка с бумажными книгами, в том числе редкими экземплярами, которые только возьмешь в руки – и сразу проникнешься жаждой открытий. Библиотекари-роботы моментально находят их по голосовому запросу и выдают читателю, параллельно фиксируя выдачу в его аккаунте. Часть ценных изданий запрещено выносить, их можно полистать в уютном читальном зале, классический интерьер которого со столиками из орехового дерева и лампами с зелеными абажурами выполнен таким образом, чтобы полностью погрузить посетителя в доцифровую эпоху. А в центральном библиотечном атриуме вдоль стеклянных стен расположились трибуны. Здесь проходят открытые лекции, межвузовские конференции и масштабные научные мероприятия, включая международные. Это безраздельное царство Димы, зона его эксклюзивного влияния. Когда он, стоя на подиуме в центре, говорит со слушателями, происходит магия. Именно здесь в обычных мальчишках и девчонках загорается огонь, превращающий их со временем в изобретателей, ученых, успешных бизнесменов и выдающихся государственных деятелей.
Дима провел для меня небольшую экскурсию по главному корпусу, показал очередные точечные нововведения. На днях в университете проходил межвузовский конкурс творческих произведений, созданных студентами с применением технологий искусственного интеллекта, в самых разных жанрах, и теперь лучшие работы украшали фойе. В основном это были картины или фотографии (а порой трудно было отличить одно от другого), но попадались скульптуры и архитектурные макеты. К запредельным возможностям ИИ все давно привыкли, заявленной целью конкурса было показать, что наиболее впечатляющие результаты дает симбиоз современных технологий и человеческого разума. И цели этой, судя по тому, что я видела, удалось достичь.
Наконец, мы переместились в ректорский кабинет для разговора.
На днях надо бы еще выйти вместе в какой-нибудь, например, ресторан, чтобы создать почву для сплетен нужного толка. Помимо попытки через Диму вразумить Макса, я хотела присмотреться и заметить какие-то признаки не продиктованной хорошим тоном, а настоящей симпатии в мой адрес, или уж убедиться в их отсутствии.
– Милая, ты же сама отлично видела, чем закончились в последний раз мои попытки что-то растолковать Максу, – развел руками Дима.
– А ты прими его сторону. Веди разговор с его позиции, не дискутируй по существу, акцент только на то, что он ставит себя под удар, оппоненты не дремлют, и надо быть максимально осторожным, иначе его проект провалится. Никаких чрезвычайных процедур, все четко по правилам, через думу, через общественное обсуждение.
– Боюсь, после вчерашнего разговора он не поверит, что я не пытаюсь просто использовать ситуацию, чтобы изменить его решение. Не мытьем так катанием.
– Ты умеешь быть очень убедительным.
– Ты забыла добавить «когда захочешь», – Дима насмешливо посмотрел на меня.
– Не забыла, – парировала я. – Ты всегда убедителен, в любой ситуации.
– Ты мне льстишь, Алиса, – продолжал он улыбаться.
Черт, ну как прочитать его мысли, если он почти на пятнадцать лет старше и в десять раз умнее меня?!
– Хорошо, я с ним поговорю, – согласился наконец Дима. – Ты тоже умеешь быть очень убедительной.
– Когда захочу, – улыбнулась я, сверкнула глазами и слегка наклонилась в его сторону, поправив волосы. Дима не мог не считать жест и примет игру, если правда у него на меня есть планы.
Он протянул руку и легонько провел пальцами сверху вниз по моему плечу.
– Ты слишком хороший друг, Алиса. Не беспокойся о Максе. Он должен справиться со всем этим сам, и он справится.
– Спасибо тебе, – максимально сердечно сказала я и на пару секунд задержала его руку. Главное, не переборщить. Господи, что я делаю?
Макс
Тула, май 2038 года
– Спасибо, Миш. Проверь, пожалуйста, все еще раз. Или пять раз, не знаю, пока не будешь железобетонно уверен.
– Конечно, Максим Владимирович.
– И я сяду, забуду, что я ничего не делаю сам последние года два, и тоже все проверю, как будто это кандидатская.
И правда, – вдруг подумалось мне, – почему подготовка к защите диссертации воспринимается как значительно более ответственное дело, чем подготовка к глобальной реформе производства в регионе? Но ведь так и есть. Там – несколько лет упорного труда, бессонные ночи, все остальное уходит на задний план. Здесь – волевое решение, кулаком по столу, и готово. Что ж, я отлично освоил делегирование, поэтому, видимо, и стал, хм, большим руководителем. А поначалу у меня, как у всех, с этим были проблемы. Казалось, ни на кого нельзя положиться, все я делаю лучше всех, точнее вообще один делаю хорошо.
Теперь я ничего не делаю, но в должности все время расту – парадокс. И все-таки наступил момент, когда проехать по накатанной не выйдет. Я должен сам придать процессу не только ускорение, но и направление.
Я был благодарен Диме за воскресную встряску. Как и в студенческие годы, Дима оказал целительное воздействие на мой мозг. Стыдно, конечно, за свое скотское поведение, нашел, за чей счет самоутверждаться. Утром я позвонил и извинился, и он, разумеется, сказал, чтоб я выкинул все из головы, и предложил, если захочу, помочь, посмотреть план, поискать в нем «узкие места» и честно сказать свое итоговое мнение. Если оно мне нужно, конечно. А если я уверен в правильности своего решения – без проблем.
Естественно, от этого разговора мне стало еще хуже. Я осознал всю меру ответственности не только перед обществом и федеральным руководством, но и перед лучшим другом и наставником. И Алисой. Я и так постоянно чувствую вину перед Алисой – за эти отвратительные сплетни, за то, что я ее назначил, за то, что когда-то женился, за то, что развелся. Хотя она никогда даже намеком меня ни в чем не упрекнула и вообще выглядит всем довольной. Алиса стремилась к этой должности, и она точно на своем месте. Поговорить бы сейчас с Алисой! Ее взгляд на ситуацию нужен мне как никогда. Еще в универе мы устраивали мозговые штурмы на двоих, и наш один плюс один всегда давал намного больше двух! Я бы шаг за шагом рассказал ей, что я придумал, и если что-то не учел, пропустил, она бы обязательно заметила, и мы бы все исправили вместе. Но что об этом, ведь мы теперь никак не можем поговорить. Надо выяснить, кто заказчик, вся эта внезапно обострившаяся шумиха не может быть случайностью. Решу этот вопрос завтра.
В наше смарт-время и особенно в таких местах, как мой офис, все автоматизировано до такой степени, что мне достаточно одной голосовой команды, чтобы перемещение куда угодно организовалось быстро и комфортно, но я так устал, что не уверен в своей способности правильно сформулировать эту команду. Поэтому я нажал кнопку на сенсорной панели стола, дождался, пока ответили, и сказал:
– Ваня, сделай что-нибудь, сам реши, что именно, чтобы я попал домой.
***
Работы еще вагон, но удобная одежда и домашний кабинет позволят сохранить немного энергии и потратить ее на дело. Лена удивилась, увидев меня, но обрадовалась:
– Ужинать будешь?
– Немного позже, не уверен, что смогу снова сосредоточиться на работе после ужина.
– Может, в кабинет чего-нибудь принести?
– Давай чаю с лимоном.
– Хорошо.
Я люблю свой дом, хотя в нем нет ничего, что бы я сам выбрал. Даже в моем кабинете дизайном занимался штатный сотрудник аппарата. Там, где не предполагалось присутствие посторонних, учитывался вкус Лены. Но Лена умудрилась везде добавить какие-то детали – вроде мелочи, но эти мелочи превращали казенный дом в наш дом. Тут кувшин с цветами вместо безликой геометрической вазы, там фотография дочери вместо пейзажа из серии «Широка страна моя родная», но все вписывается – если не знать, не заметишь.
– Где Аня? – спросил я.
– Аня на танцах. Так рано не то что губернатор, даже дети губернатора домой не приходят.
– Если я заработаюсь, позови меня, пожалуйста, когда она еще не будет спать. Раз уж меня занесло домой раньше ночи, хоть побуду с ребенком.
– Конечно. А чего, кстати, тебя занесло домой?
– Да без особых причин. Голова не включается в привычной обстановке, захотел сменить. Выйти из плоскости. Тебе не нравится?
– Мне очень нравится. Провести свой обычный одинокий вечер, зная, что ты со мной в одном доме, гораздо приятнее, – звучало как обвинение, но Лена улыбалась.
– Ну зачем этот сарказм!
– Я абсолютно серьезно, – заверила Лена.
Я принялся с удовольствием рассматривать жену – редко выдается такая возможность, да и когда выдается – я, дурак, не пользуюсь. Она выглядела той же веселой девчонкой, которую мне повезло встретить семь лет назад на пляже в Сочи. Главное везение в моей жизни до сих пор. С ней как-то сразу было так легко, будто мы знакомы тысячу лет, и накануне отъезда я сделал предложение, о чем ни разу не пожалел. Я вздрагиваю, когда думаю, что мне могло не хватить смелости, Лена уехала бы к себе в Белгород, и я стал как-то жить без нее. Но смелости мне хватило, нашей дочери пять, и последние два года Лена крайне убедительно показывает всем близким и далеким, что быть женой первого лица области – ничего сложного.
– Может, ты сама принесешь мне чай? – вдруг попросил я. – Я хотел бы кое-что с тобой обсудить.
***
Спустя шесть часов я был вынужден закончить работу. Чугунная голова вот-вот собиралась перевесить туловище и привести меня тем самым в горизонтальное положение принудительно, если я не сделаю этого добровольно. Некоторые вопросы к самому себе еще оставались, плюс надо было дождаться результатов от Миши, но глобально я был уверен, что вижу четкую картину. Я попытался в общих чертах ввести Лену в курс дела. Конечно, Лена не погружена во все это настолько, чтобы сделать полноценные выводы, но зато у нее и взгляд не зашорен, на нее не влияют предубеждения, во власть которых, возможно, мы с командой попали во время работы. И Лена согласилась с нашим решением, с тем, что время для принудительного внедрения технологий пришло.
Еще я понимал, что независимо от моего желания должен обсудить детали законопроекта с Димой – не мог пренебречь его благородным примирительным жестом. Это будет сложный разговор, потому что в глубине души мы оба будем знать, что решение принято и мы просто танцуем ритуальные танцы. Но сделать это необходимо. К тому же я не терял надежды, что мои аргументы его убедят, а такой союзник бесценен. Если Дима публично выскажется «за», этого будет достаточно, чтобы общественное обсуждение прошло без сучка без задоринки.
Я вышел из кабинета. Стояла глубокая ночь, в доме было тихо. Аня уже легла спать (я только на двадцать минут прерывался, поболтал с дочкой перед сном), Лена, наверное, тоже. Лестница с третьего этажа, где располагался мой кабинет, на второй, жилой, была подсвечена фонариками, закрепленными вдоль стены. Я старался наступать тихо. Голова гудела, тело после долгого сидения в одной позе немного не слушалось. Внезапно под правой ногой что-то поехало, соскочило вниз, лишая меня опоры и опрокидывая спиной на верхние ступеньки. Я протянул руку, чтобы ухватиться за перила, но опоздал. Глухой стук удара головы о лестницу – было последнее, что я услышал, прежде чем провалиться в блаженную темноту.
