Читать книгу: «Большое путешествие в Древний Египет», страница 3
Глава 2. Великий Дом у себя дома
Несмотря на занятость, фараон лично проводил Марь Иванну на женскую половину дворца. В отведенной ей комнате было очень уютно. Везде висели шторочки, занавесочки, рюшечки и помпончики. Было много вазочек и статуэточек. На полочке выстроились в ряд золотые крокодильчики мал мала меньше.
– Располагайся как дома, – гостеприимно предложил Хуфу. – Нравится?
– Очень мило, – похвалила Карга. – Сразу видно, что ваша жена хорошая хозяйка.
– Сейчас я вас познакомлю, – пообещал Великий Дом. – Пойдем в Прохладительную Палату.
В полутемном покое и в самом деле было прохладнее, чем в остальных помещениях дворца. Какая-то женщина заботливо поправляла букет в вазе.
– Моя жена, – представил фараон.
– Очень приятно, – расцвела Карга. – У вас просто золотые руки. Всюду такой порядок. Так чисто и красиво.
– И мне очень приятно, – просияла царица. – Я столько о тебе слышала!
– Моя жена, – повторил Хуфу.
Карга недоуменно оглянулась. Болезненно морщась, в кресле полулежала женщина с цветущим румянцем на лице.
– Так это вы жена? – бросилась к ней Марь Иванна. – Очень приятно. Я говорю, руки у вас золотые…
– Ой, – простонала царица. – Мои бедные руки. Их так ломит… А ноги… И здесь, в правом боку, такое колотье…
– Моя жена, – еще раз сказал фараон, когда в дверь впорхнула улыбчивая молодайка в задорных кудряшках.
Лицо Марь Иванны вытянулось.
– Здрасьте, – прощебетала молодайка, и в Прохладительной сразу стало тесно и шумно. – Так это тебя из песка выкопали, да? Вот ведь как бывает: идет человек, ничего не замечает, вдруг кто-то вылезает из-под земли… Бегемота можно родить, честное слово. Мне подруга недавно рассказывала такую историю…
– Помолчи, Кукушка, – поморщился Хнумхуфу. – Дай человеку в себя прийти.
– А я разве что-то говорю? – оскорбилась Кукушка. – Молчишь – плохо, говоришь – тоже плохо, тебе не угодить. Скажи лучше, сандалии принес?
– Привезут с минуты на минуту, – пообещал фараон.
– Ну вот, – Кукушка бурно задышала. – Я, видите ли, много разговариваю. А попросишь тебя что-нибудь сделать для дома – не дождешься. Посмотри, в каком старье я хожу! – и она кокетливо выставила вперед миниатюрную ножку в золоченом шлепанце.
– Ой, – донеслось из кресел, – тебе хорошо, а я вообще ничего не могу обуть – так все вспухло. Вот… уже и в ухе стреляет…
– Ну что мы, сестры, все о печальном да о печальном, – женщина, хлопотавшая у вазы, небрежно выбросила за окно готовый букет и принялась составлять другую композицию. – Великий Господин весь день работал, устал и пришел домой не для того, чтобы выслушивать наши жалобы. Создадим ему условия для отдыха, уют, настроение… А за это, сестры, – она умильно покосилась на фараона, – Великий Дом будет нам благодарен и подарит много, много сандалий…
Карга растерянно переводила взгляд с одной женщины на другую.
– Уточните, гражданин царь, которая из них ваша настоящая, я хочу сказать, законная жена, – потребовала она.
Женщины рассмеялись.
– Все, – удивился фараон. – А что, мало? Но у нас как-то не принято иметь больше трех жен…
– Боже, какая дикость и отсталость! – ужаснулась Марь Иванна. – Держать в доме гарем!..
Хуфу обиделся:
– Жены – это святое. Царицы! А гарем у меня в отдельном флигельке…
Марь Иванна раскрыла рот, но ее опередила Кукушка:
– Так вот, сегодня я забегала в гарем, и что мне там рассказали!..
– О-хо-хо! – простонала больная. – Мне бы сил хоть до постели добраться, не то что по гаремам бегать…
– Кстати, о постели, – ласково сказала жена с цветами. – Не желает ли прилечь Владыка Обеих Земель? Я так убрала его Спальные Покои…
Марь Иванна схватилась за голову.
Дверь отворилась.
– Девочки, к вам можно? – раздался чей-то бас, и тяжелой кавалерийской походкой в зал вступила низкорослая угрюмая женщина. – А, и ты тут, – бросила она фараону и похлопала его по плечу. – Все правишь?
Хнумхуфу просиял.
– Кемсит, – засуетился он. – Радость моя! Разреши представить тебе…
Кемсит небрежным жестом остановила его. Подойдя к Марь Иванне, она пренебрежительно оглядела гостью с головы до ног и процедила:
– Вкус тебе совсем изменил, Хуфуша. Где ты это выкопал?
– В песке, – с готовностью объяснил царь. – Около стройки. Секретарь-Писец говорит, что она откуда-то из другого времени.
– Хм, – пожала плечами Кемсит. – Ничего особенного. А ты уже на цыпочках перед ней бегаешь.
– Но позвольте! – возмутилась Карга. – В каком тоне вы беседуете с учителем?! Да и с фараоном тоже! Безобразие! Кто вы, собственно, такая?
Женщина расставила ноги и уперла руки в боки.
– Жрица я, – заявила она. – Служу богине любви. Небесной Хатор. Рога видишь? – Она наклонила голову, и Марь Ивана, в самом деле, разглядела среди копны волос маленькие рожки. – Так что – с кем как хочу, с тем так и говорю. А ты вообще молчи.
– Она права, – шепнула Карге на ухо царица с цветами. – Знаешь, какая Кемсит образованная? А талант!
– Дура она, – шепнула в другое ухо Кукушка, – но лучше с ней не связывайся…
– О-хо-хо… – простонала больная. – Извини, Кемсит, что сразу не приветствовала тебя, не могла языком пошевелить. И зубы ноют, сил нет…
Кемсит грузно свалилась в кресло и закинула ногу на ногу.
– Я слышала, сегодня к тебе собиралась депутация жрецов? – обратилась она к фараону. – Что им нужно?
Хуфу обреченно махнул рукой.
– Как обычно – жалуются. Говорят, из-за моей пирамиды у них возникли проблемы с рабочей силой, со стройматериалами, с жертвоприношениями…
– Врут, – мрачно изрекла Кемсит. – Интриганы паршивые. Все им мало. Ты знаешь, сколько получает Верховный жрец Пта? Мне такое и не снилось. Не на что ритуальные украшения купить.
– Я тебе подарю, – поспешно вставил Хуфу. – Хочешь наборный воротник с самоцветами?
– Она такая жадная, – шептала Кукушка на ухо Карге. – Только прибедняется…
– Она такая бедная, – шептала в другое ухо царица с цветами. – Буквально всю себя отдает служению Хатор…
– Ой-ой-ой! – доносилось из кресел. – Поясница моя! Не могу разогнуться!
– Мне нужно поговорить с тобой конфиденциально, – значительно произнесла Кемсит, подмигивая фараону. – Без посторонних ушей, – и она выразительно покосилась на Марь Иванну.
– Пойдем в Дат, – вздохнул царь.
Но удалиться в кабинет они не успели. Где-то над головой раздался грохот, послышались истошные крики, и по лестнице кубарем скатился тщедушный человечек со счетами подмышкой. Он упал и так и остался лежать. А счеты с щелканьем подъехали прямо к ногам Хеопса.
– О Великий Дом! – взмолился человечек. – Обращаюсь к Владыке Обеих Земель как к Родителю. Сыновья фараона совсем от рук отбились. Я уже и не знаю, как на них воздействовать. Учиться не хотят, уроки отменяют, балуются. А я даже наказать их не могу. Записал Хефрену в дневник: «Мяукал на уроках». А он подделал подпись Великого Господина и наложил резолюцию: «Пусть мяукает и впредь».
– Хитер, сорванец! – с нескрываемой отцовской гордостью похвалил сына Хуфу. – Это ж надо так сообразить: пусть, мол, мяукает! – он растроганно улыбнулся. – А Реджедеф что?
– Тупица тупицей, да простит меня Великий Фараон. Задаю вопрос: какие бывают пустыни? Отвечает: «Узкие и колючие»!
– А какие бывают пустыни? – растерялся Хнумхуфу.
Человечек укоризненно поднял голову:
– Ну, Ваше Величество…
– Я… просто хотел проверить твои знания, – смутился фараон.
– Мне кажется, – продолжал Учитель, – это Хефрен дурно влияет на братишку. Подговорит его – а сам в кусты. Не далее, чем вчера, например, по его наущению Реджедеф натер доску крокодильим пометом. Я собирался объяснять новый материал, но вместо этого вынужден был мыть доску и Реджедефа…
Над головой громыхнуло. Учитель затравленно посмотрел вверх.
– Выпороть их – и дело с концом, – мрачно произнесла Кемсит. – Сразу дурь вылетит.
– Позвольте, позвольте, – запротестовала Карга. – Это непедагогично. Есть же другие методы воспитания: убеждение, наглядный пример, работа с родителями, наконец…
– О Великий Родитель! – взвыл человечек. – Вели сослать меня в каменоломни! Прикажи убирать навоз из гарема священного Аписа! Я готов кормить с руки зубастого божественного Себека, только уволь меня по собственному желанию! Я больше не могу!
– Интересно! – возмутилась Кукушка. – А кто же будет учить наших мальчиков? Послушай, Хуфу, увеличь ему зарплату.
Учитель несколько раз ударил лбом об пол:
– Не корысти ради! Согласен жить на лепешках и пиве, только без этих детей!
– Никто не может с ними справиться, – сокрушенно вздохнула царица с цветами. – Удивительно! И Хефренчик, и Реджедефчик такие хорошие ребятки! В них так развито чувство прекрасного!
По лестнице с грохотом скатилась помятая бронзовая птица.
– Что делать? – развел руками фараон. – Ну потерпи еще немного! Некем тебя заменить. Все задействованы на стройке. Из грамотных во дворце только Секретарь-Писец, но у него, сам знаешь, слабые нервы.
– Руки на себя наложу! – в отчаянии пригрозил Учитель.
– Ну зачем же так, коллега, – мягко попеняла Карга. – Нельзя расписываться в своем педагогическом бессилии. Нет плохих учеников, есть плохие учителя. Кто это сказал? Песталоцци? Или, кажется, Ушинский? Впрочем, неважно. Представляю, коллега, что бы вы сказали, если бы у вас было не два ученика, а целых сорок, и среди них такие, как Петуля!
Кемсит с интересом посмотрела на Марь Иванну.
– А это идея, – воскликнула жрица. – Раз ты такая умная, то и займешься воспитанием наследников престола. Так ведь, Хуфуша?
– Конечно, – обрадовался фараон. – Если наша гостья не против.
– А что? – гордо выпрямилась Карга. – У меня, слава Богу, двадцатилетний опыт работы в школе. Я покажу вам, как справляться с трудными подростками.
– О-хо-хо! – вздохнула больная царица. – Они так шумят, так галдят. У меня просто голова раскалывается!
Учитель с благодарностью подполз к Карге и принялся целовать ее запыленные туфли.
– Век не забуду! – причитал он. – Спасительница!
Наверху зазвенели осколки.
– Приступай к своим обязанностям, – велела Кемсит, пристально глядя на Марь Иванну.
Та храбро ступила на лестницу.
– Да хранит тебя Пта! – крикнул ей вслед фараон.
– Здоровье береги! – донеслось из кресел.
Глава 3. «Прекратить немедленно!»
Марь Иванна деликатно постучалась в Комнату для Занятий.
– Здравствуйте, дети! Я ваша новая учительница! Надеюсь, мы с вами подру… – она открыла дверь и в нерешительности остановилась. В комнате было пусто.
– …жимся, – машинально закончила она, делая шаг вперед. – Ай!
Откуда-то сверху полилась холодная вода.
– Безобразие! – взвизгнула Карга, задирая голову.
Над ее макушкой болталось хитроумное приспособление из палок, веревок и большого перевернутого кувшина. Кувшин угрожающе покачивался. Карга изловчилась и выпустила дверную ручку, одновременно отпрыгивая вбок. По полу разлетелись глиняные черепки.
– Черт знает что! – Марь Иванна отжала мокрые волосы. – Эй вы! Выходите немедленно!
По-прежнему никто не отзывался. Карга опасливо огляделась и вдруг обнаружила дыру в стене. Сквозь нее виднелась верхушки деревьев.
– Несчастный случай! – сообразила учительница, бросаясь к дыре. – Дети! Дети!
Она наполовину высунулась через пролом и едва не вывалилась наружу. Потому что сзади кто-то бережно приподнял ее ноги, лишив таким образом точки опоры. Хорошо, Марь Иванна вовремя успела схватиться за выступ в стене. Далеко внизу по аллее расхаживали павлины. Два самца веерами раскрывали разноцветные переливающиеся хвосты, красуясь перед невзрачной самочкой.
– Немедленно отпустите! – заорала Карга.
И тут же почувствовала, что голова ее перевешивает, и сейчас она свалится прямо на павлинов.
– Сию же минуту втащите! – Марь Ивана лихорадочно цеплялась за кладку. – Слышите, что я говорю?!
Сзади раздалось хихиканье.
– Ну, деточки, ну, пожалуйста, – умоляла учительница, забыв о своем педагогическом достоинстве. – Ну, прошу вас…
Ее втянули внутрь. Марь Иванна бессильно опустилась на пол и принялась обмахиваться носовым платком.
На нее с любопытством смотрели две пары черных глаз.
– Здравствуйте, ребята, – отдышавшись, приветствовала Карга фараоновых сыновей. – Будем считать, что инцидента не было. Я понимаю ваше психологическое состояние. Подростки всегда болезненно реагируют на перемены…
– Перемена! – хором завопили мальчишки. – Ур-ра!
И они принялись радостно скакать вокруг мокрой и грязной Карги.
– Какая перемена? – Марь Иванна наконец пришла в себя. – Занятия еще даже не начались! О Господи!
Внимательнее присмотревшись к ученикам, она обнаружила, что они пришли на уроки в чем мать родила.
– Никакой цивилизации, – засокрушалась Карга. – Передайте отцу, чтобы он немедленно приобрел для вас школьную форму. Белый верх, темный низ. И что-нибудь на ноги. Столько матерей, а за детьми присмотреть некому!
– Ты щекотки боишься? – вдруг спросил мальчик постарше. – Прежний учитель боялся.
– Я ничего не боюсь, – Марь Иванна поднялась и одернула юбку. – Кроме невежества. А к взрослым нужно обращаться на «вы». Ой! Ой-ой-ой! Хи-хи-хи! Прекратите немедленно!
– А говорила, не боишься… – мальчик помладше обернулся к брату и удовлетворенно сказал: – Вот видишь, Хефрен, а ты волновался – новый учитель, новый учитель…
– Ну хватит, – оборвала Карга, задетая за живое. – Проведем перекличку. В классе присутствуют два ученика. Значит, ты Хефрен, – она ткнула указкой в старшего.
– Не-а, – нагло глядя ей в глаза, сказал тот. – Я Ни-Сут-Бити.
– А я, – подхватил младший, – Нехебт-Уаджит.
– Как это? – захлопала глазами Марь Иванна. – Это фамилии ваши? Ну ладно. Расскажи… э-э-э… Нехебт…
– А я не Нехебт-Уаджит. Я – Са-Ра.
Учительница с трудом сдерживала себя.
– Вы мне голову не морочьте! – прошипела она. – Думаете время до звонка потянуть? Сейчас отца вызову!
– Какого отца? – ласково поинтересовались мальчики.
Карга оторопела. Может, здесь, в Древнем Египте, так принято: не только по несколько матерей, но и… отцов?
– Вашего, – неуверенно сказала она.
– Ра? – обрадовались ученики.
Тот, что помладше, выглянул в пролом, где вовсю сияло солнце.
– Папа! – окликнул он кого-то. – Великий Ра! Тебя вызывают в школу!
– Оставь, – прервал его старший. – Отец сейчас занят. Он светит.
Карга беспомощно переводила взгляд с одного мальчика на другого. Она совершенно запуталась в их матерях, отцах, именах и фамилиях.
– Ладно, – наконец, пробормотала учительница. – С этим разберемся позже. Перейдем к опросу. Что вы сейчас проходите? – Марь Иванна протянула указку к Реджедефу.
– По счету или по письму? – спросил тот.
– По математике, – поправила Карга.
Мальчишка охотно подошел к доске и принялся чертить какие-то непонятные знаки и крючки.
– Задача. Как вычислить параметры для строительства Священной Высоты? – бойко затараторил он. – Очень просто. Сто сорок локтей в основании и «секед» в пять ладоней и один палец. Делим один локоть на удвоенный «секед», что равно десяти ладоням и двум пальцам, или десяти и одной второй ладони. Умножаем десять и одну вторую, чтобы получить семь, потому что это – один локоть: семь – это две трети от десяти и одной второй. Производим действие со ста сорока, что есть сторона основания: две трети от ста сорока есть девяносто три и одна третья. Это и есть ее высота…
– Понятно, – испуганно пробормотала Марь Иванна. – А локоть… это что?..
– Один локоть равен семи ладоням, одна ладонь – четырем пальцам. Значит, один локоть равен двадцати восьми пальцам! – отчеканил Реджедеф и добавил: – Это каждый раб знает.
Учительница растерянно посмотрела на свою растопыренную пятерню.
– На письме локоть обозначается так, – объяснял между тем мальчик, рисуя на доске согнутую человеческую руку.
– Садись, отлично, – заикаясь, произнесла Карга. – На сегодня, пожалуй, хватит.
– Нет, не хватит! – возразил Хефрен. – Я тоже хочу отвечать. По географии.
– Ну, если ты так рвешься к доске, – впервые в своей практике Марь Ивана столкнулась с такой активностью на занятиях. – Пожалуйста…
– Когда я стану фараоном, – горячо заговорил мальчик, – то соберу своих джаму и отправлю их в Страну Пунт. Спрашивай, – вдруг потребовал он. – Где находится Страна Пунт?
– Где? – слабым голосом отозвалась учительница. – Где твой пункт?
– Они не пойдут прямо вперед, – уверенно заявил сын Хуфу. – Потому что там их ждут собачьи башмаки, страшные чудовища и бесплодные пески. Лучше всего отправляться на восход. Делать это надо после Поворота тени. На берегу Тростникового Моря рабы построят крепкие барки, и Мастер Паруса поведет их, избегая мелей и скал. Колесница Ночи будет ему поводырем. На выходе из Тростникового Моря следует пристать к берегу, запастись пресной водой и мясом антилоп.
– Там начинается Великая Дуга, – подсказал Реджедеф.
– Ага, – кивнул Хефрен. – Если плыть по ней пять времен года, то легко достигнешь Та-Нутер, Страны Духов. Там, у истоков Реки, и находится Пунт. Оттуда мои джаму привезут много золота и благовонных смол, драгоценные камни, длинные зубы больших носатых животных, веселых павианов и быстроногих пятнистых собак для царской охоты. И я построю себе пирамиду еще больше папиной. На две или даже на три аруры выше. И успокоюсь в ней навеки.
– Да что ты, деточка! – всполошилась Марь Иванна. – Тебе рано думать о кончине!
– Разве ты не знаешь, что каждый египтянин всю жизнь готовится к смерти? – удивился Хефрен. – Только после нее и начинается все самое интересное. Когда я попаду на небо, на поля Иару…
– А я уже начал строить пирамиду! – перебил брата Реджедеф. – Вот она! – он отодвинул ширму, и Карга поняла, на что пошли кирпичи из разломанной стены. – Она пока маленькая, игрушечная. Зато в усыпальнице может поместиться человек. В полный рост. – И мальчик как-то странно посмотрел на учительницу.
Марь Иванне стало не по себе.
– Запишите домашнее задание, – торопливо сказала она.
– А нам не задают, – Хефрен обошел Каргу со всех сторон, беззастенчиво измеряя ее ладонью. – Мы все усваиваем на уроке. Сейчас у нас по расписанию бальзамирование.
– Что? – не поняла Марь Иванна. – Бальза… что?
– Потрошить тебя будем, – объяснил Реджедеф. – Чтоб не завонялась. Потом набьем тебя опилками, и тело хорошо сохранится для загробной жизни.
Карга попыталась улыбнуться, но это у нее получилось очень плохо.
– Вы шутите, дети, – пролепетала она. – Может, лучше устроим экскурсию на природу? Смотрите, как травка зеленеет, солнышко блестит.
Хефрен одним движением смахнул папирусы с учительского стола.
– На экскурсию мы и без тебя сходим. Полезай на разделочное ложе.
Из какого-то ящика он извлек большой каменный нож и профессионально поплевал на острие.
– Ты, Реджедеф, как будто жрец-отпевалыщик, а я как будто жрец-потрошитель. Начинай.
– Раз, два, три, четыре, пять… – торжественно затянул Реджедеф, отбивая такт на голом пузе. – Резать можно начинать…
Хефрен взмахнул ножом.
– А-а-а! – страшным голосом закричала Марь Иванна.
Глава 4. Криминальная хроника
За завтраком Великий Хуфу обычно слушал Дворцовые Новости. Вот и сегодня, расправляясь с жареным пеликаном, фараон ткнул жирным пальцем в пупок раба-информатора.
–…ирамиды, – с полуслова включился тот. – Полным ходом идут строительные работы. Чудо света достигло уже двухсот пятидесяти локтей в высоту. Вчера после Поворота тени стройку века посетил сам Великий Бог. По его личному распоряжению лидеры производства получили в конце смены гуманитарную помощь – по хару вина на бригаду…
Хуфу поперхнулся недожеванным куском.
– Почему вина? Это накладно для казны. Речь шла о пиве! Ну, Хемиун!.. Разницу вычту из зарплаты.
– Вести с полей, – размеренно продолжал раб. – На две недели раньше срока хлеборобы Фаюмского оазиса завершили уборку зерновых. В закрома Верхней и Нижней родин ссыпано 358 артабов пшеницы и в два раза больше ячменя, чем в прошлом году. Вот что сообщает Начальник Жатвы Фаюмщины Монт-Каа…
В животе у информатора что-то щелкнуло, и он заговорил густым басом:
– Несмотря на неблагоприятные погодные условия, землепашцы добились значительных успехов. Благодаря запасам Меридова водохранилища в засушливый период они внедрили на полях местных хозяйств искусственное орошение, а жрецы Себека неустанными молитвами вызвали дождь…
– Врет, шакал, – поморщился Хуфу, отхлебывая из чаши молоко. – Фараон лично был там на днях. Никакого дождя и никакого искусственного орошения. Земля черствее позавчерашней лепешки. Давай другую программу. – И он дважды нажал на рабский пупок.
– Новости дворцовой жизни, – фальцетом сообщил раб. – Вчера Великий Дом принял депутацию мемфисских жрецов. В деловой конструктивной беседе были затронуты вопросы нехватки рабочих рук на строительстве храмов, финансовые проблемы, а также обсужден ряд актуальных задач, связанных с культом Великой Девятки. После приема Великим Фараоном IV династии Хнумхуфу был дан пир в честь Великого Фараона IV династии Хнумхуфу.
Вытянувшись в струнку, информатор фальшиво запел государственный гимн.
– С обзором культурных новостей вас познакомит Начальник Культуры и Искусства Дворца Нииматникипат.
Голос снова изменился.
– Выдающееся произведение джахийских обувщиков поднес в дар супругам Великий Сын Ра, да будет он жив, здоров и невредим! В ответной речи царицы поблагодарили Бога за заботу и выразили надежду на дальнейшее укрепление культурных связей с дружественными государствами. По заявкам Великих Супруг передаем музыкальный привет для фараона. Песню «Я иду такая вся, в Дольче– Габана» исполняет придворный хор плакальщиц.
Из-за ширмы донеслись заунывные звуки.
– Хорошо поют, – вздохнул Хеопс, утирая передником уголок глаза. – Душевно. Спасибо, супруги и сестры мои, матери моих детей.
Песня смолкла.
– Криминальная хроника, – объявил раб-информатор. И своим собственным голосом доложил: – Сегодня утром, во время обхода Помещений дворцовая стража обнаружила тело неизвестной женщины. Связанная по рукам и ногам, с кляпом во рту, она покоилась на столе в Комнате для Занятий. Царевичи клянутся, что видят ее впервые. Пострадавшей оказывается медицинская помощь.
Хуфу спал с лица.
– Ну, паршивцы! – прорычал он, вскакивая. – Я вам покажу!
И опрометью бросился вон.
Невыключенный раб проводил повелителя жалобным взглядом и тоскливо провещал:
– А теперь послушайте фрагменты из многосерийной мистерии «Осирис и Исида» в постановке труппы Мемфисского храма науки и искусства под покровительством Великого Пта. Действующие лица и исполнители…
Распростертая на кровати, с простой деревянной подставкой под головой, Марь Иванна металась в бреду. То ей казалось, что вокруг сжимает кольцо добрый десяток фараоновых детей, и каждый заносит над ее беспомощным телом острый каменный нож. То вдруг она плыла куда-то на корабле, меряя палубу локтями. То кружили в хороводе царицы, осыпая ее цветами. То она проводила родительское собрание среди фараонов и требовала от них школьной формы. Неожиданно один из фараонов, сидевший за первой партой, встал и подошел прямо к учительскому столу.
– Ты жива еще, моя старушка? – обеспокоенно спросил он, кладя ладонь ей на лоб.
Карга очнулась. Над ней склонился Хуфу.
– А где остальные отцы? – слабым голосом спросила классная руководительница.
Хеопс оглянулся.
– Не понял. Какие еще отцы?
– Ваших детей, Хефрена и Реджедефа, – царь расплывался у Карги перед глазами.
Лицо фараона пошло пятнами.
– Наследники престола имеют только одного отца, – отрезал он. – Меня, Великого Бога.
– А Ра? – и Марь Иванна попыталась приподняться на локтях.
– А, Ра! – облегченно выдохнул Хуфу. – Он наш всеобщий отец. В переносном смысле. Подданные иногда называют меня Са-Ра, то есть Сын Солнца, а иногда так обращаются даже к моим паршивцам.
– Са-Ра, – повторила Карга. – Где-то я уже это слышала. А Реджедеф… Хефрен… Сколько у них имен?
– Сколько положено – пять, – пожал плечами фараон. – Как у любого представителя царской семьи. Первое – имя Гора, властителя Египта, потому что мы его земное воплощение. Второе – тоже божье имя, указывает на то, что мы имеем власть над всей Черной Землей: Нехебт-Уаджит, сокращенно Небти. Третье имя – Золотого Гора. Что это такое, никто толком не знает. Видимо, сохраняется по традиции. Четвертое – Ни-Сут-Бити – означает, что мы относимся к тростинке и пчеле, то есть к Верхнему и Нижнему царству. Ну и, наконец, Са-Ра… Проще простого. Понятно?
– В общих чертах, – голова у Карги кружилась. Она снова закрыла глаза и увидела перед собой наглых мальчишек. – Разве это дети? – простонала учительница. – Это выродки, а не дети.
– Я возмещу ущерб, – прошептал Хуфу. – Только не надо огласки. Что ты хочешь? Золото, серебро? Дом с садом? Место в гареме?
– Домой хочу-у-у! – всхлипнула Марь Иванна. – В двадцать первую школу! К Петуле хочу! Дайте мне визу! Отправьте меня обратно!
– Документик мы тебе выправим, – кивнул фараон. – А вот обратно добирайся, как знаешь. С транспортом напряженка. Все силы брошены на пирамиду. Хотя… – он задумался и пообещал: – Я поговорю со жрецами, пусть изыщут возможности.
Если бы Карга могла, она встала бы на колени.
– Поговорите, голубчик! – взмолилась учительница. – Похлопочите за меня, бедную, несчастную! Ведь конец учебного года на носу! Если директор узнает, что я уехала на курорт без его ведома, выгонит с волчьим билетом. Знаете, что такое без работы остаться?
– Ну, должность мы тебе найдем, – успокоил женщину Хуфу. – Хочешь, устрою тебя жрицей?
Марь Иванна засомневалась:
– Ой, это же с вашей религией связано… Лучше не надо, разве что в крайнем случае. Мне бы что-нибудь по специальности…
Фараон задумался.
– Надсмотрщиком пойдешь? Должность почетная, хорошо оплачиваемая.
Карга затихла. Предложение царя показалось ей любопытным.
– Вообще-то это работа с коллективом, – стала размышлять она вслух. – Организаторские способности у меня есть, дисциплину налажу… Вот только название профессии, ваше величество, меня немного смущает. Попахивает рабовладельческим строем. Веет, понимаете ли, угнетением человека человеком. Я привыкла быть классным руководителем…
– А что это?
– Примерно то же, что надсмотрщик, – слабо улыбнулась Марь Иванна.
– Так в чем же дело? Назначаю тебя Старшим Классным Руководителем на строительстве Великой Пирамиды. Так и запишем.
И Секретарь-Писец тут же занес на папирус распоряжение повелителя.
В палату вошел Главный Лекарь и распростерся перед царственным посетителем.
– Не вели казнить, вели слово молвить, – произнес он ритуальную формулу. – Твой визит, Жизнь-Здоровье-Сила, утомил пострадавшую, смерть-немощь-болезнь… К тому же подходит время процедур.
– Ухожу, ухожу, ухожу, – Хуфу на цыпочках направился к выходу, но передумал. – А можно остаться? Я потихоньку тут в уголке посижу.
– Ладно, – Главврач встал и отряхнул колени. – Только пусть фараон, да будет он жив, здоров и невредим, ни во что не вмешивается.
Он хлопнул в ладоши, и в палате сильно запахло чесноком. Две жрицы в белоснежных халатах внесли огромную плетенку чудодейственного растения и положили ее Карге на грудь.
Главный сделал несколько танцевальных па, схватил головку чеснока и разделил ее на дольки. Жрицы стали раскачиваться и подвывать.
– Да будут обновлены твои ноздри жизнью, – провозгласил лекарь и затолкал две дольки в нос Марь Иванне.
Потом он, как балерина, встал на цыпочки и без всяких пуантов сделал шестнадцать фуэте. Следующая долька лекарства отправилась в рот больной:
– Да вернется жизненная сила в твои уста.
После каскада великолепных прыжков Главврач проделал ту же чесночную процедуру с ушами Марь Иванны. Жрицы тихо заиграли на систрах.
– Спи-и! – лекарь сделал несколько пассов. – Усни-и! Угомон тебя возьми-и! Опаслив тот, кто знает страну свою, и разольет Ра страх перед тобой по равнинам и ужас перед тобой надо всеми горами…
Марь Иванна зевнула.
– Ну вот, – удовлетворенно сказал доктор. – Кризис миновал.
– Она будет жить? – с тревогой спросил Хуфу.
– Время покажет, – уклончиво ответил Главврач, щупая запястье пациентки. – Пока что могу диагностировать состояние средней тяжести. Легкие телесные повреждения головы и лица, пульс учащенный, множественные подкожные кровоизлияния.
Фараон побледнел.
– Угнетенное психическое состояние, – добавил доктор. – Неадекватная реакция. Больную преследуют навязчивые идеи. Она все время зовет какую-то Петулю. По-видимому, бредит.
Теперь лекарь внимательно изучал желтые ступни Марь Иванны. А одна из жриц, бросив систр, накладывала ей на голову тугую полотняную повязку. Другая жрица положила на лоб Карги небольшого, но очень подвижного ужа.
– Для снятия лихорадки, – уточнил доктор. – Кроме того, от синяков применим примочки с отваром бодяги. Окажем первую и последнюю помощь.
– Хорошо – похвалил фараон. – Это все?
– Нет, – вздохнул доктор. – По ладоням, ступням и радужной оболочке глаза я установил ряд хронических заболеваний уха, горла и носа. За один день такое не вылечишь.
– Пусть сколько надо, столько и лежит, – Хуфу переглянулся со стоящим в углу человеческим скелетом. – В расходах не стесняйся. Понадобятся импортные лекарства – достанем. Сейчас в чем-то нужда есть?
Главный Врач застенчиво попросил:
– Мумия бы… Наши запасы все вышли.
– Плохо, – мягко пожурил его фараон. – Настоящее мумие на дороге не валяется. К тому же все сборщики задействованы у меня на строительстве. Ладно, обеспечу мумием, но расходуй экономно. Выделю людей на добычу из гробниц устарелого образца. Пускай поскребут покойников первой, второй и третьей династии. Только тихо. Никому ни слова о том, кто тебе помог.
