Читать книгу: «Проклятье Меченого», страница 8

На мой немой вопрос «и что дальше» он продолжил:

– Прибыл в Ваше распоряжение для оказания содействия в проведении выборов.

– Ну, прибыли и прибыли, присаживайтесь, – пригласил я и указал на стул у стены, слева от меня.

– Какие-то проблемы есть? – поинтересовался мой «помощник».

– Нет, всё спокойно. Участки к голосованию готовы. Ждём первых избирателей, – как мог бодро доложил я.

То, что КГБ не оставит эти выборы без своего внимания, было очевидно. И в том, что во все города и районы были направлены комитетчики, тоже ничего сверхъестественного. Одно только было не ясно: это сам генерал-кандидат распорядился, или свита побеспокоилась?

В 8:00 открылись избирательные участки. Стали подтягиваться первые избиратели.

С утра, как правило, голосуют люди старшего поколения, в основном – пенсионеры. И, имея за плечами большой опыт участия в советских выборах, они с упрямством, достойным лучшего применения, отказывались заходить в кабинку для голосования и отмечать там своего кандидата.

Дело в том, что ещё со сталинских времён повелось, что те, кто прячется в кабинке, автоматически попадают в разряд неблагонадёжных.

Советскому человеку скрывать было нечего.

А тайное голосование – буржуйская выдумка.

Так и отмечали избиратели своего кандидата прямо за столами, где сидели члены участковой комиссии. Получил бюллетень, тут же отметил галочкой нужную фамилию и пошёл к избирательной урне.

Института наблюдателей тогда ещё не существовало, и такое нарушение не считалось чем-то экстраординарным.

А в результате, без всяких экзитполов, члены участковой избирательной комиссии имели полную информацию о том, за кого сколько голосов отдано.

Первые итоги голосования подвели в полдень.

Официально считали только явку, но неофициально от участковых комиссий мы получили данные о том, за какого кандидата отдано больше голосов.

И оказалось, что минимум три четверти избирателей проголосовали за шахтёра.

А за генерала КГБ голосовали совсем уж пожилые люди, которые хорошо помнили сталинское время и боялись, как бы чего не вышло…

Капитан Семёнов, когда услышал первые, неофициальные, итоги попросил выделить ему отдельный кабинет с телефоном.

День был воскресный, работали только председатель, секретарь исполкома и орготдел, поэтому найти свободный кабинет не составляло труда.

Что докладывал начальству капитан Семёнов, догадаться было не трудно, а вот какие он получил сверху инструкции, до поры до времени оставалось тайной.

После общения с руководством областного управления КГБ он надолго засел в кабинете председателя райисполкома. К ним вскоре присоединился второй секретарь райкома партии Горобец…

А выборы продолжались.

Всё шло достаточно гладко.

Это, как выяснилось позже, в шахтёрских районах бушевали страсти и были многочисленные столкновения избирателей с правоохранительными органами. В нашем районе было глухо, как в танке…

В два часа дня меня вызвал к себе Савченко.

Кабинет шефа было не узнать. Длинный стол для переговоров накрыт белой скатертью и ломился от богатых выпивок и деликатесных закусок. А по стенам и на люстрах развешены разноцветные воздушные шарики. Два шарика – жёлтый и голубой, прикрепили к портрету Горбачёва.

За столом сидели трое – сам хозяин кабинета, второй секретарь райкома Горобец и капитан Степанов.

Судя по тому, что одна бутылка элитного коньяка «Ахтамар» была практически пуста, заседатели уже успели снять стресс…

– Значит так, – произнёс шеф, глядя в стол, – сейчас озадачишь своих подчинённых, чтобы они обзвонили избирательные участки и пригласили всех председателей и секретарей участковых комиссий к нам, в исполком, к 16:00. И пусть захватят с собой бланки протоколов.

Уже в 15:30 начали прибывать первые приглашённые председатели и секретари. Они заходили по очереди в кабинет шефа и минут через пятнадцать спускались ко мне. У меня в кабинете они аккуратно и неспешно заполняли протоколы участковой избирательной комиссии. Судя по протоколам, уже к 17:00, выборы в нашем районе состоялись.

Проголосовало 99,85 процента избирателей.

За генерала КГБ отдано 92,6 процента голосов. А за шахтера всего 5,3 процента. Остальные 2,1 процента бюллетеней были испорчены и признаны недействительными.

После проделанной работы, с чувством исполненного долга, председатели и секретари, подписав протоколы, проходили в кабинет шефа – отметить окончание выборов.

В 20:00, сразу после официального закрытия избирательных участков, я собрал «липовые» протоколы в папку, сел в «Волгу» шефа и в сопровождении двух машин ГАИ с включёнными мигалками отбыл в областной центр. За воротами райисполкома я заметил несколько членов участковых избирательных комиссий с пачками бюллетеней в руках. Они приехали из самых отдалённых от райцентра сёл и выжидали время до официального окончания выборов, чтобы сдать бюллетени и пораньше вернуться домой…

К облисполкому мы подъехали в 22:30.

Протоколы я сдал заворгу облисполкома, и наш «пелетон» отбыл в обратном направлении.

Возвратился я примерно в час ночи и сразу же зашёл к шефу доложить о проделанной работе.

А в кабинете Савченко праздник был в самом разгаре. По команде шефа я присоединился к коллективу. Как выяснилось, это вовсе не банальная пьянка, а культурно-просветительское мероприятие.

Перед всеми присутствующими работниками исполкома и гостями из райкома партии и райкома комсомола на столе лежали избирательные бюллетени. И каждый по очереди, с интонацией зачитывал или напевал текст, записанный на бюллетене.

В основном это были стихи и частушки о выборах. В том числе, с использованием ненормативной лексики. Попадались весьма талантливые произведения. Приведу несколько образцов народного творчества, зачитанных и пропетых на нашем застолье:

 
Выбираем, выбираем
И никак не изберем.
Чего время зря теряем,
Все решит за нас райком.
 
 
Кандидатов обсуждать
На собраньи начали.
А в райкоме кого надо,
Того и назначили.
 
 
Сверху молот, снизу серп,
Это наш советский герб.
Голосуй, не голосуй,
Все равно получишь х…
 

Тема выборов была не единственной. Многие произведения отражали отношение граждан к перестройке и, в целом, к жизни:

 
Жил я 20 лет в “застое”
И в носочках, и в трусах.
Очутился в перестройке,
Голый, босый,
Как дурак.
 
 
Спали долго мы в “застое”,
Насмотрелись разных снов.
А проснулись в перестройку,
Ни резинки, ни трусов.
 
 
“А” и “Б” сидели на трубе.
“А” упала,
“Б” пропала.
“И” служила в КГБ.
 
 
Догоняем штат Айова!
Как дела идут?
Х…о…
 

Каждое прочтение сопровождалось всеобщим весельем и очередным тостом. Праздник продолжался до утра…

Понедельник был тяжёлый. Только к полудню, с большим трудом оторвав голову от подушки, я принял душ, выпил литра полтора огуречного рассола, оделся и отправился на работу.

Во дворе исполкома, у большого мусорного контейнера, стояла инструктор орготдела Виктория, а на асфальте у её ног лежали пачки избирательных бюллетеней. Вика подбрасывала документы в огонь, пылавший в контейнере.

– Уничтожаем следы преступления? – в шутку спросил я.

– Скорее, уничтожаем волеизъявление народа, – с горечью ответила Виктория…

Таким образом, первые альтернативные выборы в нашем районе состоялись. Через несколько дней поступила официальная информация о результатах выборов. Победил генерал КГБ, что и требовалось доказать.

Шахтёры пытались протестовать, но зачинщиков беспорядков быстро локализовали, а остальных припугнули.

А генералу торжественно вручили депутатское удостоверение и значок…

26 марта 1989 года по всей стране состоялись первые не экспериментальные выборы народных депутатов СССР по новому избирательному закону.

На альтернативной основе.

Но председатель КГБ Украины ничего не потерял. Его избрали депутатом от одного из сельскохозяйственных округов Житомирской области. Баллотироваться от шахтёрского округа генерал больше, видимо, не рискнул…

Выборы 1989 года стали предтечей развала Союза. Во всех национальных республиках стали как грибы после дождя появляться различные политические движения с сепаратистскими программами. На Украине это был «Народный рух Украины»…

Предположить, что великому и могучему Советскому Союзу осталось существовать всего два года, тогда не мог никто.

Но то, что КПСС теряет власть, стало очевидно даже самым убеждённым коммунистам.

Находиться и дальше на борту тонущего «Титаника» было глупо. Поэтому я уволился и уехал на стройки Крайнего Севера.

Впрочем, это уже совсем другая история…

Эпилог

Прошло тридцать лет после перестройки.

Я шёл по улицам городка, в котором происходили события этой книги, и вспоминал молодость. Вышел на центральный проспект, который в восьмидесятые носил имя Ленина. Но после всех политических кульбитов, которые происходили за последние десятилетия с Украиной, можно было не сомневаться, что проспект носит другое название.

Мне стало интересно – какое?

Подошёл к жилому дому, который обращал на себя внимание тем, что его фасад был буквально облеплен тарелками спутниковых антенн. Так местные жители обходят запреты на просмотр российских телепрограмм. Прочёл табличку с названием улицы: «Проспект строителя Ивана Татаринова».

Про строителя Татаринова я ничего не слышал.

Зато хорошо помню Ивана Ивановича Татаринова – первого секретаря районного Комитета Коммунистической партии Советского Союза.

Поинтересовался у прохожего, которому на вид было лет пятьдесят:

– Кто такой «строитель Татаринов» и за какие заслуги в его честь назван центральный проспект?

Мужчина усмехнулся и пояснил:

– Это так обошли закон о декоммунизации. Проспект Ленина был переименован в проспект Татаринова ещё в начале девяностых. А после последнего майдана поступило из Киева указание, чтобы все названия, связанные с коммунистами, изменить. Вот и добавили в название проспекта слово «строителя».

Ивана Ивановича до сих пор многие продолжают называть первым. Да ведь и по праву. Много он сделал для района. Какие дороги были, чистота идеальная, кругом клумбы с цветами, скверы, парки. И школы новые, и детские садики каждый год в районе открывались. А какие дома животноводов в колхозах возводили. Даже в самых дальних сёлах тротуары построили.

Поэтому и проспект «строителя Татаринова». Помнят люди добро. Горячая вода и газ в домах были всегда и стоили копейки. А сейчас про горячую давно забыли, холодную дают по графику. А за газ ползарплаты отдавать приходится. У нас ведь центральное отопление ликвидировали, теперь в квартирах газовые колонки стоят. А цены на газ – космические. Кто не платит – газ отрезают. Хорошо, что последняя холодная зима, помнится, ещё в восемьдесят седьмом году была…

Я тоже помнил ту зиму. Но продолжать разговор не стал. Похоже, у мужика наболело, и он готов часами делиться с первым встречным своими горестями. Я попрощался и двинул дальше по знакомому проспекту, а вдогонку услышал:

– При Татаринове мы хорошо жили, порядок был, а сейчас. – Мужчина тяжело вздохнул, сплюнул и пошёл своей дорогой…

Вот так.

В годы перестройки казалось, что хуже жить просто невозможно. Но распад Советской империи повлёк за собой не только насильственное внедрение дикого капитализма с обнищанием огромного числа жителей бывшего Союза, но и вызвал целую волну межэтнических, межконфессиональных и территориальных конфликтов.

А кое-где вылез из преисподней даже махровый нацизм.

Сколько крови уже пролилось на постсоветском пространстве. А сколько ещё прольётся…

Неужто первопричина всего, что произошло с нашей страной, – перестройка, и во всём виноват тот, кто её инициировал?

А может, не так уж далёк был от истины тверской пьянчужка Аристарх: и провал перестройки, и развал Союза – это следствие проклятья Меченого…

О судьбе основных героев этой книги я узнал от знакомых.

Иван Иванович умер в девяносто втором. Ему исполнилось всего пятьдесят четыре года. Ходили разные слухи. Кто-то утверждал, что первого убили бандиты, которым он мешал «прихватизировать» предприятия района. Другие доказывали, что Татаринов тяжело переживал распад Союза и конец коммунистической эпохи и однажды, по пьяни, залез в петлю.

Официальная версия, подтверждённая медицинским заключением, гласит, что Иван Иванович умер от инфаркта миокарда.

Александр Николаевич Савченко, сразу после смерти первого, уехал из района в неизвестном направлении. Кто-то утверждал, что его видели по телевизору на каком-то мероприятии с участием Леонида Кучмы, когда тот ещё был президентом Украины. Но подтверждений этому я не нашёл.

Савва Матвеевич Кондратенко вышел на пенсию в девяностом. Поменял квартиру на загородный домик у пруда. Но через три года тяжело заболел и умер, так и не успев насладиться сельской жизнью.

Чета Кривцовых после распада Союза переехала в Тамбов, на родину Андрея. Верочкиного папу отстранили от работы новые хозяева фабрики. Пенсию ему назначили мизерную, а амбары давно опустели. Он сам посоветовал детям перебраться в Россию.

Бывший редактор районной газеты Петухов, он же Пивненко, стал убеждённым националистом. После «оранжевой революции» его назначили главой управы в родной район. Пробыл он на этом посту три года. Ничего хорошего его руководство району не принесло. Зато сам он неплохо поднялся. При Януковиче он снова уехал в Киев, где вступил в националистическую партию «Свобода». Принял самое активное участие в событиях на майдане и последовавших за ними погромах и рейдерских захватах. Далее его следы теряются. Но не исключено, что вскоре он снова всплывёт. Говно не тонет…

Ольга Андреевна Фомина жива и здорова, слава богу. Нянчит внуков и вспоминает былое. Вот только похудела она сильно, и от этого у неё обвисла кожа, как у шарпея. Но старость и нужда никого не красят. А что похудела – может, и к лучшему…

Алиса Викторовна Толкалина тяжело пережила потерю всего, что было нажито непосильным трудом. Но вскоре адаптировалась к новым условиям, открыла парочку магазинов, привлекла в свой бизнес верных помощниц Татьяну и Катерину. И всё у неё вроде наладилось, но заниматься бизнесом оказалось гораздо рискованнее, чем руководить районной торговлей. Старые связи больше не работали. А когда район возглавил Пивненко, на Алису Викторовну наехали его «баскаки», обложили такой данью, что дальнейший бизнес потерял всякий смысл. Мужа она похоронила ещё в 98-м. А дети давно покинули родное гнездо. Алиса Викторовна распродала всё, что осталось от былого процветания, и уехала к сыну в Одессу…

«Иных уж нет, а те – далече», – лучше и не скажешь…

Жизнь в городке идёт своим чередом. Вот только на улицах часто встречаются военные, как правило, выходцы из западных регионов Украины. Это легко распознаётся по говору.

А многие местные жители трудоспособного возраста и, прежде всего, молодые люди навсегда покидают родные места. В поисках работы и более благополучной жизни…