Читать книгу: «Проклятье Меченого», страница 6
Глава 8. Хамелеон
Начало перестройки Игорь Петухов встретил в кресле редактора районной газеты «Вести с полей».
Игорь закончил факультет журналистики Киевского госуниверситета. Учился он старательно, к тому же активно участвовал в общественной жизни.
С первых студенческих дней Петухов стремился быть на виду у руководства университета.
Для начала он затесался в комитет комсомола журфака. Первым серьёзным поручением новоиспечённому комитетчику стало предложение вступить в оперативный комсомольский отряд дружинников (ОКОД). Игорь с радостью согласился. Это был верный шанс проявить себя в настоящем деле.
Дружинники совместно с сотрудниками органов внутренних дел совершали вечерние и ночные рейды по наиболее криминальным районам города, следили за соблюдением общественного порядка, выявляли различные притоны и злачные места, в которых шла бойкая торговля самогоном, а иногда и травкой, сварганенной из местного сырья – конопли. В частном секторе эту культуру активно культивировали некоторые несознательные граждане.
В составе оперативного отряда, как правило, было от трёх до пяти студентов и один милиционер. Костяк группы составляли студенты старших курсов, которые уже не первый год состояли в ОКОД…
Одногруппники подшучивали над Игорем, обзывали мусорком и оперком. Но его это нисколько не задевало.
«Цель оправдывает средства».
Игорь не помнил, где он впервые услышал эту фразу, но она глубоко запала ему в душу. Позже он узнал, что авторство приписывают итальянскому философу Никколо Макиавелли. Петухов решил, что лучшего девиза для достижения успеха в жизни ему не найти…
В первый свой ночной рейд Игорь отправился накануне нового, 1978-го, года.
Сосед Петухова по комнате в общежитии, Женя Егоров, с интересом наблюдал за сборами юного дружинника. Женя, хоть и учился на первом курсе, но до этого прошёл службу в армии и подготовительное отделение университета и о реальной жизни кое-что знал, в отличие от вчерашнего школьника Петухова:
– Значит, на дело идёшь, Игорёк? Да-а, видок у тебя не больно внушительный. И оделся ты не в тему.
– А что не так в моей одежде?
– Да шапка твоя пыжиковая и дублёнка могут вызвать нездоровый интерес у Подольской публики.
Подол считался одним из самых криминальных районов города. Именно туда направлялся Игорь в составе оперативного отряда.
Внешний вид юного дружинника действительно не отличался внушительностью. Роста он был невысокого – метр шестьдесят вместе с шапкой. Не толстый, но вполне упитанный. Лицо круглое, с ямочками на пухлых розовых щёчках. Этакий молочный поросёнок.
И ещё – он был близоруким и носил очки.
Типичный ботан.
Дублёнка ему была заметно длинновата и едва не доставала до пола. Игорь перетянул её в поясе ремнём, а на шею намотал мохеровый шарф и стал похож на мальчугана с известной картины Бориса Тальберга «Прогулка».
– Снял бы ты шапку и дублёнку да надел чего попроще. Вон у тебя куртка тёплая есть и шапочка спортивная. В самый раз. Когда братва разденет, пожалеешь. Шмотки-то дорогие, – продолжал Женька.
– Ты, Женя, зря меня пугаешь. Ничего не случится. Я же со старшими ребятами иду. А ещё с нами будет милиционер, вооружённый пистолетом.
«Ну и хрен с тобой, – подумал Женька, – попомнишь ещё мои слова».
А вслух посоветовал:
– Ты хоть документы и деньги с собой не бери, Джеймс Бонд.
Паспорт и студенческий билет Игорь брать не стал, достаточно было корочек члена ОКОД. А вот деньги старшие товарищи по отряду велели взять. Рублей десять. Для чего – не сказали.
Но ослушаться старших оперативников Петухов не решился.
Ровно в 21:00 Игорь отправился охранять покой мирных граждан. Вместе с ним выдвинулись трое опытных дружинников, которые заметно выделялись из толпы высоким ростом и спортивным телосложением. Это обстоятельство окончательно успокоило Игоря…
До Подола отряд добрался на общественном транспорте. В назначенном месте их ждал сержант милиции Семён Веселов – молодой парень лет двадцати пяти, в новенькой форме, ладно подогнанной по фигуре. Чувствовалась армейская выправка. Вот только в кобуре вместо пистолета у него лежал огурец. Оружие ему пока не доверяли.
После рукопожатий и знакомства с новым дружинником сержант Веселов обратился к старшему среди студентов – Максиму Руденко:
– Макс, тут такое дело, познакомился я с дивчиной. Такая красотка, аж дух захватывает. Боюсь, не упустить бы. Вы уж без меня походите. Простава за мной.
«Ага, слышали эту сказку про проставу уже не раз», – подумал Максим, но вслух сказал:
– Ладно, вали к своей красавице. Справимся сами, не впервой.
– И ещё, – замялся милиционер, – не займёте до получки рублей десять. А то я совсем на мели. Не кефиром же красотку угощать. Я отдам, вы ж меня знаете.
«Да уж, знаем», – снова подумал Руденко и обратился к Петухову:
– Игорь, ты деньги с собой взял? Одолжи сержанту червонец.
Новоиспечённый опер протянул Веселову купюру.
– Вот это понимаю, смена растёт, – обрадовался Семён и, похлопав Игоря по плечу, мгновенно исчез в неизвестном направлении.
Отряд, потеряв вооружённого огурцом бойца, продолжил рейд.
Впереди размашистым шагом шёл Максим Руденко.
За ним едва поспевали ещё двое бывалых дружинников. А сзади, путаясь в длинных полах дублёнки, семенил Игорь Петухов.
Макс уверенно вёл отряд к определённой цели, о которой знали все опера, кроме новенького. Подошли к какой-то обшарпанной панельной пятиэтажке.
– Игорь, ты остаёшься на стрёме. Если кто подозрительный подойдёт к подъезду, свисти, – распорядился Макс Руденко.
– А я свистеть не умею, – промямлил Петухов.
– Ну, тогда кричи или песни пой. Главное, чтобы мы услышали. Задачу понял?
– Понял, – чуть слышно ответил Игорь.
И опергруппа растворилась в тёмном подъезде.
Петухов остался на улице. Мороз к ночи крепчал. Игорь стоял у входной двери, переминаясь с ноги на ногу. Из-за угла вышли двое парней подозрительной внешности. Подошли к Игорю:
– Смотри, Лёлик, какие у нас гости. Ты кем будешь? – спросил долговязый парень, приблизившись вплотную к Петрову.
– Я дружинник, – дрожащим голосом ответил Игорь и показал долговязому повязку на рукаве дублёнки.
– Глянь, Болик, прикид-то у дружинника что надо. Прям по погоде. А мы тут мёрзнем, как фрицы под Москвой, – произнёс второй парень, приземистый и широкоплечий.
– Да, Лёлик, несправедливо как-то, – согласился Болик.
И снял с Игоря пыжиковую шапку.
– Скидывай дублёнку, дружинник, и вали с богом, – вежливо предложил Лёлик.
– Ребята, уходите, или я сейчас позову товарищей, – неуверенно произнёс Петухов и вдруг запел хриплым, негромким голоском:
Взвейтесь кострами, синие ночи,
мы – пионеры, дети рабочих!..
Что было дальше, Игорь вспоминал с трудом. Помнил только, что получил удар в челюсть и отключился.
Очнулся он в какой-то комнате с ободранными обоями и закопчённым потолком. С потолка свисала засиженная мухами блёклая лампочка.
Петухов лежал на грязном, провонявшем табаком диване, и какая-то сгорбленная старуха с морщинистым лицом и головой, покрытой дырявой шалью, делала ему болезненные примочки.
Рядом с диваном располагался сколоченный из грубых досок стол, на котором стояла наполовину пустая трёхлитровая банка с мутной жидкостью, очевидно, самогоном, и три гранёных стакана.
Ещё одна такая же банка, только с солёными огурцами и помидорами, представляла собой единственный закусон. За столом сидели изрядно охмелевшие дружинники.
– Ну что, очнулся, герой? Что ж ты не кричал, когда на тебя хулиганы наехали? – спросил Макс Руденко.
– Я пешню пел, – ответил Петухов и понял, что лучше рот не раскрывать. Челюсть ужасно болела, а два передних зуба были сломаны.
Били, видать, кастетом.
– Баб Маня, ну как наш герой, можно его забирать?
– Сейчас, ссадины спиртиком обработаю, и забирайте.
– Скажешь тоже, «спиртиком». Как нежно ты свою продукцию величаешь.
– А чем вам не нравится? Сами завсегда пьёте да нахваливаете.
– Может, внутрь пять капель «лекарства» примешь? – спросил Максим пострадавшего.
Игорь не стал отвечать, только отрицательно помахал головой.
Поскольку дублёнки, шапки и шарфа, как и предполагал сосед Женя, наш герой лишился, самогонщица баба Маня вручила ему старую фуфайку и затёртый капелюх со словами:
– От деда моего остались, царствие ему небесное, носи на здоровье…
«Триумфальное» возвращение опера Петухова с первого рейда вызвало настоящий ажиотаж среди студентов, проживающих в общежитии.
Постарался Женька.
Несмотря на то, что в общагу наш герой вернулся за полночь, Егоров протрубил на этаже общий сбор, и в коридоре собралась толпа – человек пятьдесят.
И хотя дело происходило на пятом этаже, дикий хохот разбудил даже вахтёршу.
Петухов стоически выдержал все издевательские шуточки, пробиваясь сквозь толпу в свою комнату. В этот момент он возненавидел всех сокурсников. И решил, что они ещё пожалеют о том, что насмехались над ним…
На следующий день Игорь оформил больничный и уехал к родителям. Предки его занимали ответственные должности и не бедствовали. А потому лучший дантист в районе оперативно вставил ему два золотых зуба, а синяки и ссадины в течение недели исчезли сами.
Подробности злосчастного рейда ОКОД стали известны декану журфака.
Позже выяснилось, что Игорь перед отъездом на родину подсунул в деканат докладную записку с подробным описанием событий той ночи.
Комитет комсомола совместно с отделом внутренних дел, который курировал ОКОД, провели расследование. Выяснилось, что Максим Руденко с товарищами и сержант Веселов долгое время крышевали некоторых торговцев самогоном и травкой, получая от тех вознаграждение зельем.
Максима и двух его напарников исключили из комсомола и отчислили из универа за «аморальное поведение».
А сержанта милиции Веселова вычистили из органов…
Через несколько дней после возвращения с больничного Петухов случайно встретил у деканата Максима Руденко. Тот забирал документы. Игорь как ни в чём не бывало протянул Максу руку для приветствия. Но в ответ, вместо рукопожатия, услышал:
– Далеко пойдёшь, гадёныш.
Что при этом почувствовал наш герой, неизвестно. Но уж точно никаких угрызений совести не было и в помине. Игорь не сомневался, что поступил правильно…
В ОКОД Петухова больше не привлекали. Зато включили в «Комсомольский прожектор», что для карьеры гораздо выгоднее, чем ночное патрулирование улиц. Сначала он был рядовым сотрудником и набирался опыта. Но уже на третьем курсе Петухов возглавил «Комсомольский прожектор» университета.
Вместе с другими активистами он совершал вечерние рейды по студенческим общежитиям родного учебного заведения и подлавливал различных нарушителей общественного порядка. А затем клеймил их позором в университетской стенгазете.
Допустим, празднуют студенты чей-то день рождения. Никаких эксцессов, всё чинно и благородно. Выпивают, конечно, но в меру, без злоупотреблений. И при этом забывают закрыть дверь в комнату на замок.
Игорь с коллегами тут как тут.
«Кто не спрятался – я не виноват».
А через несколько дней фотографии с комментариями появляются в стенгазете, и день рождения заканчивается для незадачливых студентов в лучшем случае взысканиями по комсомольской линии, а в худшем – выселением из общежития.
А бывали случаи, когда попадание в «Комсомольский прожектор» выливалось для студентов исключением из комсомола и, как следствие, из университета.
Приведу один такой пример.
Готовил студент Н. себе ужин на общей кухне. А дверь в комнату оставил открытой. В комнате работал радиоприёмник, настроенный на волну «Радио Свобода» или «Голос Америки». Одним словом – на вражеские голоса. А тут Петухов со своим «Прожектором».
Как ни умолял Н. простить на первый раз – Игорь был непреклонен.
В результате парня исключили из университета с жуткой формулировкой «За распространение антисоветской информации»…
Студенты Петухова ненавидели, а ректорат и деканат души в нём не чаяли. На четвёртом курсе Игоря приняли в члены коммунистической партии и через несколько дней пригласили на беседу в Комитет государственной безопасности. Предложили, в качестве партийного поручения следить за студентами и преподавателями на предмет благонадёжности.
Петухов сразу же согласился. И стучал исправно, до самого получения диплома.
Одного преподавателя попёрли с кафедры политэкономии как раз по наводке Игоря. Профессор на лекции посмел признать, что рыночная экономика эффективнее планово-распределительной.
Петухов хоть и не был круглым отличником, но диплом получил с отличием. За активную жизненную позицию. Предложили ему остаться в университете. Но Игорь учился по целевому направлению, выданному редакцией районной газеты «Вести с полей». И как бы ему ни хотелось задержаться в Киеве, пришлось возвращаться в родной район.
Мама Игоря работала заместителем начальника районного отдела народного образования. Именно благодаря её стараниям будущий журналист получил целевое направление. Смог бы он поступить на общих основаниях – трудно сказать. Конкурс на журфак всегда был очень высокий…
Молодой журналист быстро обратил на себя внимание районного руководства и лично Ивана Ивановича. И не столько своими статьями, сколько умением всегда быть на виду.
На всех районных мероприятиях, будь то первомайская демонстрация или тот же партийно-хозяйственный актив, Игорь, как хороший футболист, умел открываться и не теряться в толпе.
Потом в районной газете появлялся фоторепортаж, выполненный с лучшего ракурса. При этом первый секретарь райкома всегда располагался в анфас и в самом центре снимка. Два года отработал Петухов фотокорреспондентом, пока не освободилось кресло редактора. Других достойных кандидатов, кроме Игоря, не оказалось. А главное, его кандидатуру поддержал сам Иван Иванович…
Так молодой специалист Петухов возглавил четвёртую власть района.
Игорь быстро адаптировался на новой должности и понял, в чём его интерес. Передовицы об успехах района, достигнутых благодаря чуткому руководству, появлялись за подписью нового редактора с завидной регулярностью.
Это приносило Игорю скорее моральные дивиденды. Он был на хорошем счету у руководства района. Иван Иванович постоянно отмечал его высокую компетентность. Петухов стал часто приглашаться в президиумы различных торжественных заседаний.
Вошёл Игорь в районную элиту как нож в масло. Но ему хотелось большего. Одними похвалами сыт не будешь. Тем более что он уже успел жениться и обзавестись ребёнком.
Первым делом новый редактор газеты вписался в пищевую цепочку. Это было не трудно. Несколько статеек о выдающихся заслугах руководителей предприятий продовольственной направленности и отдельных председателей колхозов, и вот уже поступают со всех сторон пакунки под кодом «РГ».
Но и этого мало. Игорь ещё в студенческие годы уяснил, что зарабатывать на критике недостатков гораздо выгоднее, чем на восхвалении успехов. Был у него штатный корреспондент Коля Смирнов – парень молодой, горячий и, что важно, неподкупный. И не лишённый таланта. Николай без оглядки на авторитеты вскрывал отдельные недостатки в жизни района, писал острые, критические статьи…
А вот дать этой критике ход или нет – решал редактор.
К примеру, провёл Смирнов своё журналистское расследование по поводу просроченных продуктов, реализуемых через городской рынок. И написал разгромную статью, фигурантом которой оказалась заместитель председателя райпотребсоюза Толкалина.
Петухов договорился с Алисой Викторовной о встрече. О чём они беседовали, можно только догадываться. Но статья в газету не попала, а редактор в скором времени купил автомобиль ВАЗ-2106.
А ещё перед праздниками и на день рождения стал Петухов получать джентльменские наборы – чисто из уважения.
Как вы понимаете, таких, не увидавших свет, статеек набралось немало. Коля Смирнов сначала сильно возмущался, но редактор его научил жизни. Николай за свои расследования стал исправно получать гонорары в дополнение к основной зарплате. И не важно, появлялись эти статьи в газете или нет. И пакунки ему стали перепадать. Куда и девалась его неподкупность. А с другой стороны, не голодать же и не жрать просрочку, как Андрей Кривцов и другие простые граждане.
Острые статьи в газете «Вести с полей», подписанные Николаем Смирновым в соавторстве с редактором, всё же появлялись. Только критиковались в них «сбитые лётчики». Петухов держал нос по ветру. Как только над кем-то из руководителей сгущались тучи, Игорь направлял своего корреспондента Смирнова проверить слухи. И часто статья о вопиющих недостатках в работе этого руководителя опережала карающий приговор Ивана Ивановича. Политическое чутьё никогда не подводило редактора…
Жизнь у Игоря наладилась.
Руководство района уважает.
Семья живёт в полном достатке. Строится новый дом в центре города. Игорь купил участок со старым домиком-развалюхой. Развалюху снёс и на её месте заложил большой каменный особняк. Жизнь удалась, что ни говори. Живи и радуйся…
Но тут как гром среди ясного неба – доклад М. С. Горбачёва на XXVII съезде КПСС. И новый громкий лозунг от лидера партии: «Гласность – наша сила».
Что такое гласность и к чему она может привести, поначалу никто толком не понимал.
В том числе и сам Горбачёв.
Но вскоре появились первые ростки. На телевидении и в центральной прессе разразился «шабаш».
Если кто-то предполагал, что гласность – это только жалкая пародия на западную свободу слова, то он глубоко ошибся. Гласность перещеголяла эту самую свободу. Такой вакханалии в средствах массовой информации не позволяла себе ни одна западная демократия.
Сначала поток критики обрушился на предшественников Горбачёва. Доперестроечный период советской истории был обгажен с ног до головы. Затем принялись и за перестройку.
Гласность открыла ящик Пандоры, откуда на белый свет вырвались антисоветские писатели, поэты, режиссёры, журналисты и прочая творческая интеллигенция.
А показ в прямом эфире центральных ТВ-каналов заседаний Верховного Совета СССР превратился в бесконечное реалити-шоу. Народ увидел истинное лицо власти и ужаснулся…
Именно политика гласности позволила поднять голову махровому национализму в республиках Союза…
Петухов новые веяния в журналистике воспринял осторожно. Мало ли что. А если завтра наиграется руководство страны в гласность и свернёт её к чёртовой матери. Примеры в отечественной истории уже были. Одна хрущёвская оттепель чего стоит.
Но время шло, а гласность только набирала обороты. На телевидении появлялись как грибы после дождя всё новые и всё более острые передачи: «Прожектор перестройки», «Взгляд», «600 секунд».
Среди журналистов наибольшую популярность приобретали самые непримиримые критики системы. Вскрывались не только мелкие недостатки, а делались далеко идущие выводы о глубинных пороках Советского государства и необходимости отказа от руководящей роли коммунистической партии.
Пока вся эта каша варилась в пределах столичного Садового кольца, Игорь Петухов спал спокойно.
Но вот докатилась волна гласности и до нашей области.
Преследование журналиста регионального отделения газеты «Правда», расследовавшего факты коррупции и превышения полномочий в областных правоохранительных органах, вызвало всесоюзный резонанс.
В области появилась следственная группа Прокуратуры СССР, почему-то из Калининграда.
Областные руководители Прокуратуры, УВД и КГБ оказались под следствием.
Первого секретаря обкома партии и по совместительству свояка Ивана Ивановича на время следствия отстранили от должности.
Петухов понял, что дальше отмалчиваться нельзя, иначе можно угодить под каток за компанию с первыми руководителями района. И вот в один прекрасный день вышла передовица газеты «Вести с полей» под интригующим заголовком «Косность и волюнтаризм»…
Редакторская статья изобличала руководство райкома партии и лично Ивана Ивановича в стремлении сохранить район в застойном состоянии, в отказе от демократических реформ, в преследовании инакомыслящих и так далее и тому подобное.
Никаких конкретных примеров, а тем более доказательств, не приводилось. Но и без этого статья наделала много шума.
Как-то не принято было поминать всуе имя первого секретаря.
Многие жители района смелую статью приняли с восторгом.
«Так им, мироедам, и надо. Какой молодец редактор!» – таков был лейтмотив практически всех анонимных отзывов, поступавших в редакцию…
Все ждали, как на это отреагирует райком и лично Иван Иванович.
Но шли дни, недели, а ничего не происходило.
И тогда наш герой почувствовал безнаказанность, и его понесло.
Редакторские статьи, беспощадно клеймившие районное руководство, появлялись в каждом номере газеты «Вести с полей».
Критика шла по всем фронтам:
«Райком и лично первый секретарь игнорируют борьбу с алкоголизмом».
«Продовольственный дефицит искусственно поддерживается руководством района».
«Ремонтируются только дороги республиканского значения, а местные находятся в запущенном состоянии».
И так далее и тому подобное.
Сами по себе факты, приводимые в газете, в большинстве своём были неоспоримы. И борьба с пьянством, как и повсюду в Союзе, велась чисто формально. И с продуктами, как и везде, была напряжёнка. И местные дороги были не в идеальном состоянии.
А где было иначе?
В стране многие трассы союзного значения находились в таком же состоянии. О местных и говорить нечего…
Дорожная тема не случайно стала для Петухова одной из самых навязчивых. В один совсем для него не прекрасный день отправился редактор на своей новенькой, отливающей белизной «шестёрке» в село Авдеевка, где как раз производился капитальный ремонт подъездной автомобильной дороги протяжённостью всего два километра.
А следует заметить, что по причине малой производительности единственного в районе асфальтобетонного завода асфальт использовался в основном при ремонте дорог республиканского и областного значения. Подъезды к сёлам ремонтировались методом двойной пропитки.
От слова «пропитать», а не «пропить». Технология была такая. На подготовленную песчаную подушку укладывали слой крупного щебня и проливали его битумом. Затем следовал второй слой щебня – средней крупности. Его вдавливали в первый слой тяжёлыми катками. И снова заливали битумом. После чего насыпали верхний слой из мелкого щебня – клинца и опять же уплотняли катками.
Так себе технология – прошлый век.
Самый большой недостаток такой дороги – в жаркую погоду битум плавился и налипал вместе с мелким щебнем к шинам автомобилей. А потом щебень на ходу отлетал от колёс и разбивал стёкла у встречных машин. Со временем покрытие дороги устаканивалось и приобретало вид, отдалённо напоминающий асфальт. Но вот вначале…
Игорь не разбирался в дорожных технологиях, он был гуманитарием, а потому, не обращая внимания на запрещающие знаки, на полном ходу влетел на ремонтируемый участок. А там только пару часов назад пролили битум и насыпали клинец. Даже катками ещё не уплотнили.
Редакторская «шестёрка» накрутила на колёса этот клинец вместе с битумом и, продавив глубокую колею, легла на брюхо.
Игорь вылез из авто и завяз в битуме, как главный герой фильма «Операция “Ы” и другие приключения Шурика». Одним словом – влип очкарик.
Дорожники, конечно, помогли ему выбраться, но предварительно, как и положено, крепко обматерили и потребовали компенсацию морального вреда.
Пришлось Петухову раскошелиться на червонец.
«Шестёрку» вытащили бульдозером, но назвать её после этого новой мог только слепой…
Месть редактора не заставила себя ждать.
Начальник районных дорожников Борис Петрович Корнеев был буквально размазан на страницах газеты «Вести с полей». А Ивана Ивановича Петухов обвинил в том, что он позволяет своему приятелю «творить беспредел на дорогах района»…
Вакханалия гласности продолжалась в нашем районе примерно месяц. А затем из областного центра пришла информация, что калининградские следователи убыли восвояси.
Первого секретаря обкома партии торжественно проводили на пенсию в связи с достижением 60-летия, наградили и направили в Монголию в качестве советника посольства. Видать, пожалел его Горбачёв и велел закрыть дело.
А может, были и другие причины…
Областная номенклатура вздохнула с облегчением…
Звонок из райкома не заставил себя ждать.
Петухова пригласил на беседу лично Иван Иванович. Игорь детально продумал разговор с первым. И пришёл к выводу, что ничем он не рискует. Любое давление на него со стороны первого секретаря тут же будет расценено как преследование представителя прессы за критику и грубое нарушение установок ЦК КПСС на демократизацию и гласность. Он ещё и политические дивиденды получит как мученик совести. А это – прямой путь вверх по карьерной лестнице.
Всё просчитал хитрый редактор, но не учёл, с кем имеет дело. Иван Иванович был не лыком шит…
Как ни бодрился Игорь, но на входе в приёмную Первого колени у него от волнения задрожали.
Иван Иванович не стал подниматься из кресла, когда к нему приблизился редактор Петухов. И на приветствие Игоря никак не отреагировал. Только указал на ближайший стул и вежливо предложил:
– Садись, пожалуйста, Игорь Сергеевич.
Такое начало придало Петухову уверенности.
А напрасно.
Иван Иванович продолжил тихим голосом с едва заметным акцентом:
– Да, не ожидал от тебя такого. Родители – уважаемые в районе люди. Откуда только ты такой взялся? Знаешь, как в определённых местах таких, как ты называют? Крыса. Хотя не буду обижать грызунов, их такими природа сделала, они не виноваты…
Игорь не сдержался и перебил:
– Иван Иванович, Вы ко мне не справедливы. Я лишь простой солдат партии и выполняю решения XXVII съезда о демократизации и гласности…
– Погоди, не тараторь. И перебивать не смей. Когда дам слово – будешь говорить. На твои статейки мне плюнуть и растереть.
При этих словах Иван Иванович открыл верхний ящик и выложил на стол увесистую папку.
– Тут, по моей просьбе, наши органы правопорядка собрали кое-какие документы. Есть подробные показания твоего коллеги и соучастника Николая Смирнова. А также объяснения уважаемых руководителей предприятий и организаций района, у которых ты путём шантажа вымогал деньги и подарки. Что скажешь? Возьми водички, попей…
Сказать, что Игорь был поражён, – ничего не сказать. Он был убит наповал. Ему уже мерещилась тюремная камера с уголовниками и прочие ужасы.
Не дождавшись ответа, Иван Иванович продолжил:
– Хотел я дать этим бумагам ход, но пока не стану. Дойдёт до суда – упадёт тень на многих уважаемых в районе людей. Поэтому придержу бумаги у себя. А тебе предлагаю положить мне на стол партбилет. И чтобы через сорок восемь часов и духа твоего в нашем районе не было. Тогда, может быть, избежишь уголовного наказания. А теперь – пошёл вон!
Белый как снег теперь уже бывший редактор Петухов выложил на стол партийный билет и на негнущихся, дрожащих ногах покинул кабинет…
На следующий день Игорь снял со сберкнижки все свои сбережения, немного оставил жене, уверяя, что вскоре устроится и заберёт её и дочь к себе. Вот только куда, он и сам не знал. Подробности разговора с Первым ни жене, ни родителям он не раскрыл. Продолжал играть роль мученика совести. На третий день после встречи с Иваном Ивановичем Игорь Петухов покинул район в неизвестном направлении…
Долгое время о бывшем редакторе ничего не было слышно. Только в конце 1989-го стало известно, что Петухов уехал в Киев, сменил фамилию на Пивненко и вступил в ряды националистического движения «Народный рух Украины» (НРУ). Лидерами «Руха» были весьма одиозные личности: Иван Драч, Олег Тягнибок, Андрей Парубий…
В «достойной» компании оказался наш герой.
И, судя по дальнейшим событиям, не прогадал…
Вот только родители Игоря не перенесли этого. В 1990-м от инфаркта умер отец. А на следующий год скончалась и мать. От чего – неизвестно. Люди говорили, от тоски…
С женой Игорь Пивненко развёлся. Нашёл молодую соратницу по партии националистов, родом из Ивано-Франковска…
А с чего всё началось? А началось всё с лозунга «Гласность – наша сила!»
