Читать книгу: «Бремя версий», страница 6
15
Климов, погружённый в раздумья, до районной больницы дошагал, не заметив расстояния. Пришёл в себя на ступенях главного корпуса. Сделав над собой усилие, Игорь внутренне собрался, настраиваясь на работу со свидетелем. Сунув в окошко проходной удостоверение, Игорь выяснил, где сейчас больной Иванов. Сказали, что уже перевели в общую палату. Второй этаж, налево, палата двадцать один.
В палате на шесть человек все места были заняты. Лежачих оказалось всего двое. Остальные или сидели на своих местах, или бродили между коек. Имелись и двое посетителей, выделяясь на фоне застиранных халатов яркими летними одеждами.
Петровича Игорь не сразу узнал. Бинты укутывали верхнюю часть головы, а лицо состояло из здоровенных синяков, окаймлённых нездоровой желтизной. Досталось ему по полной программе.
Рядом с Петровичем на белом стульчике расположилась крупная нарядная дама. На тумбочке у кровати лежали апельсины и кульки с печеньем и конфетами. Петрович, увидев Игоря, узнал его и поздоровался. Дама насторожилась и строго глянула на Игоря. Тот поздоровался и представился даме. Оказалось, что это жена Петровича. Ей позвонили из деревни и сообщили о несчастье с Геной. Она и примчалась. Позвонили, небось, те старушки с повадками цереушниц, с которыми Игорь и Куницын вчера общались.
Разговаривать с жертвой нападения при таком числе болельщиков Игорь не мог. Поэтому обратился с просьбой войти в положение и обождать немного в коридоре. Народ не возражал и потянулся к выходу. Встал даже второй лежачий больной, объявив, что ему как раз надо в туалет. Даму пришлось попросить второй раз, после чего она с явным неудовольствием вышла.
Рассказ Петровича был короток. Никаких конфликтов у него ни с кем не имелось. Нападение он связывал только с найденной машиной и покойником в ней. Парней он хорошо запомнил и описал. Оба высокие, крепкие, с короткой стрижкой. В кожаных куртках. Один постарше. У него имелся пистолет, который он сунул Петровичу прямо под нос. По виду вроде пистолет Макарова, но рассмотреть не успел, потому что сразу стали бить по лицу, свалили на пол и несколько раз ударили ногами. Говорили мало, требовали отдать документы убитого и какую-то флешку. Незнакомое слово запомнилось. Потом перерыли всё в доме, но ничего не нашли. На уверения, что он ни к чему в машине не прикасался, старший ударил ногой в голову и Петрович потерял сознание. Что происходило дальше, не знает.
Игорь судорожно записывал его показания, а потом решил составить отдельный протокол с устным заявлением Иванова Геннадия Петровича о совершенном в отношении его преступлении. Петрович с трудом расписался в документах. В этот момент в палату ввалилась медсестра, и подняла хай про нарушение режима, мол, больные должны лежать, и она доложит заведующему отделением, что следователь всех выгнал из палаты. Игорь своё дело уже сделал, спорить с медсестрой не стал и откланялся, пожелав выздоровления Петровичу и всем присутствующим, включая медсестру.
16
Куницын в это время встречал старших коллег из областного управления. Прибыли два подполковника полиции Кривошеев и Шарафутдинов. Они сначала прошли к начальнику полиции и официально представились, а потом перешли в кабинет Куницына и стали просматривать дело оперативного учёта, куда Евгений успел поместить копии постановления о возбуждении уголовного дела и протокола осмотра места происшествия. Комментарии Евгения они выслушивали молча. Когда он выговорился, повисла пауза. Приезжие молчали. Поняв столь красноречивое молчание, как нежелание говорить в незнакомом помещении из опасений прослушки, Евгений, улыбаясь, предложил перекусить с дороги. Предложение было благосклонно принято, и вся компания спустилась во двор к машине.
Для таких особых случаев у Куницына имелся дружок по имени Гамлет, а у Гамлета – придорожная шашлычная, которая так и называлась «У Гамлета». Прелесть заключалась в том, что помимо основного здания, в глубине засаженного яблонями участка спрятались небольшие беседки, где, не афишируя, удобно провести любую приватную встречу.
Заняв дальнюю беседку, гости и Евгений закурили. Проворный официант сразу начал подавать на стол лаваш, зелень, минеральную воду. На первое попросили борщ, на горячее все сошлись на шашлыке. Гости не отказались и от бутылочки коньяка, рассудив, что до вечернего совещания у Зинченкова ещё много воды утечёт. Внимательный к мелочам Евгений попросил официанта отнести водителю в машину пару чебуреков и лимонад.
За едой о делах не разговаривали, выпили за встречу, за верховного главнокомандующего, за тех, кого нет, и за семьи. На этом бутылка иссякла. Кривошеев разрешающе махнул рукой и Евгений заказал ещё коньяка. Принесли и чай.
Тут и настало время серьёзного разговора. Теперь говорили гости. По их словам, в деле об убийстве заинтересован кто-то наверху. Им дана жесткая команда обеспечить быстрое раскрытие. Тут надежда на Евгения с его оперативными возможностями среди местного контингента. Хотя все понимают, что Калашинский район просто место нападения, все задумано и организовано в Москве.
Главное: установить мотив убийства. Пока он неясен, может быть личная месть, может быть ограбление, а может и желание заткнуть рот. Гадать можно долго, нужна хоть какая-то информация. По линии уголовного розыска на убитого Садакова или его окружение ничего нет. Но вот коллеги из отдела по борьбе с экономическими преступлениями кое-что подкинули.
Садаков работал в компании, которая проводила аудит для многих фирм, поскольку по закону они периодически обязаны публиковать отчётность, осуществлялись также финансовые консультации, суть которых сводилась, в основном, к изысканию законных способов снижения налогов или оптимизации денежных потоков. В общем, ничего привлекающего внимание. Но уже несколько лет через агентуру в ОБЭП капает информация, что у нескольких топ-менеджеров фирм, пользовавшихся услугами компании Садакова, возникали большие финансовые проблемы. Кто-то нашёл средства, справился и продолжает работать, кто-то, что называется, сошёл с круга и отсиживается за границей, а кого-то и нет в живых. Предполагается, что имел место шантаж. Но что именно и какие там крутились суммы, никто не говорит. И то, что за этим мог стоять Садаков, пока только предположение. Поэтому этой информацией следует пользоваться осторожно, иначе могут быть печальные последствия. Первая ласточка – этот ваш свидетель, нашедший машину, да и сама сгоревшая машина.
Евгений пообещал всё это учесть. Условились, что будут пока обмениваться информацией, а в случае чего областные опера Евгения прикроют. На этом обед и завершили. Проходя мимо основного здания, Куницын крикнул:
– Гамлету привет передай от меня, – и помахал рукой официанту, который, в ответ, склонился в почтительном полупоклоне.
Гамлет с Куницына денег за угощение не брал, памятуя всё доброе, что тот для него сделал. Да и Евгений, знавший меру, своими привилегиями в этом кафе не злоупотреблял.
17
После допроса в больнице Игорь сразу направился к себе в следственный отдел, куда на после обеда были вызваны люди по делам, которые он расследовал. Нужно было воспользоваться временем до очередного вечернего совещания.
Два были несложные: о бытовых убийствах. Всё в них ясно, и, если бы могли их фигуранты отмотать время назад до той крайней пьянки, что привела их в тюрьму, с радостью от своих фатальных действий отказались бы. Не факт, конечно, что очередная выпивка вновь не заставила их хвататься за нож. Но тут о предначертаниях человеческих судеб можно гадать, сколько влезет. Оба злодея проходили психиатрическую экспертизу, и пока Игорь просто подчищал эти дела, допрашивая соседей и подшивая в тощие тома характеристики из школы, с работы и по месту жительства. Набрать таких бумажек нужно за десять предшествовавших лет, что и требовало немалой переписки и времени на пробег почты.
Третье оказалось посложнее из-за множества назначенных экспертиз. Дело о несчастном случае на производстве в результате нарушения правил охраны труда возбуждалось ещё до назначения Климова на должность. Игорь утонул бы в ворохе инструкций, большинство из которых вдвое, а то и втрое его старше, если бы не подсказки Белова. Дело шло к завершению, и если бы не это свежее убийство, то Игорь начал бы уже знакомить обвиняемых мастера цеха и директора завода с материалами уголовного дела перед направлением прокурору. Теперь надо навёрстывать: истекали неоднократно ранее продлённые сроки следствия.
Настоящей головной болью оказалось четвёртое дело: об изнасиловании. Три недели назад к Сорокину на приём явилась девушка в сопровождении матери и заявила, что её накануне пытался изнасиловать уважаемый в городе человек – главный инженер департамента коммунального хозяйства. Этому предшествовал корпоративный праздник этого славного заведения, завершившийся к вечеру коллективной выпивкой. Поскольку уже стемнело, главный инженер вызвался проводись захмелевшую девицу, которая трудилась у них в канцелярии. По дороге напал, стащил с неё одежду, повалил в кусты, чтобы изнасиловать, но она чудом выскользнула, и побежала, не разбирая пути. Главный инженер, хотя и в хлам пьяный, пытался её догнать. На её счастье она увидела освещенный вход, куда и забежала. Оказалось, что это котельная городской бани. Истопник, увидев её плачевное полуголое состояние, заперся изнутри и вызвал полицию. Главный инженер сначала побарабанил в дверь, но, поняв, что дело не выгорело, ещё до приезда полиции ушёл.
Вот и вся история.
Девушка и её мать, сидя перед Игорем, заливались слезами, и жаждали возмездия. Разъяснение о том, что подобные дела возбуждаются исключительно по заявлению потерпевшей и не подлежат прекращению за примирением сторон, вызвало бурю возмущения и упреков: что следователь не на их стороне, и как вообще он мог подумать, что кто-то будет примиряться после такого зверства.
Игорь приступил к процессуальному бумаготворчеству. Когда дошло до описания одежды, мать торжественно выложила на стол пакет, и на удивлённый взгляд Игоря с гордостью заявила:
– Вот блузка, юбка, бюстгальтер и трусы. Не сомневайтесь, всё выстирано и поглажено.
Игорь сначала разозлился, хорошо понимая, что и биологические следы преступника, и микрочастицы с его одежды утрачены, а, значит, не будет и основных объективных доказательств. Но потом, взглянув на мать жертвы, понял и её. Вот ведь, несмотря на такое горе, собралась с духом, привела всё в порядок, чтобы не стыдно было выложить перед посторонним, тем более мужчиной. Пришлось Игорю приобщать к протоколу, то, что было.
Он направил девушку на судмедэкспертизу к Реброву. В общем, машина следствия закрутилась.
Главный инженер всё отрицал, утверждая, что после вечеринки они уходили вместе, но разошлись, и он один пошёл домой. Ни на кого он не нападал, никого не насиловал и, вообще, он дипломированный инженер, офицер запаса, имеет семью и двух детей, с чего бы ему насиловать? Его адвокат, специально приглашённый из Москвы, забрасывал Игоря всякими вздорными ходатайствами, а при личных встречах настойчиво просил рассматривать всю историю как добровольный отказ его клиента от совершения преступления.
Не обрадовал и Ребров. По его заключению несколько царапин у девушки не характерны для повреждений при изнасиловании, девственная плева не нарушена, на смывах с тела посторонних генетических следов не обнаружено, не говоря уже о сперме.
Коллеги из коммунхоза, словно сговорившись, пьянку припоминали неотчётливо, кто с кем и когда ушёл, уверенно сказать не могли.
Твердыми были показания только одного свидетеля – истопника из бани.
Мужичок оказался тертый, не особо разговорчивый, и, как показалось Игорю, судимый. Хотя и заявил для записи в протокол, что не привлекался. Он связно рассказал, что произошло. Описал и девушку, и её разорванную на груди блузку, и то, что трусы и юбку она держала в руках. Она ревела и повторяла, что на неё налетел их главный инженер. Дверь он запер, кто-то действительно стучал и пытался рывком её открыть, но засов выдержал. Кто это рвался, истопник не видел. Потом приехала полиция, и девушку увезли.
Чудеса начались две недели назад. К Игорю заявилась потерпевшая и сказала, что желает забрать заявление. Мотивация у неё простая. После случившегося она успокоилась, главный инженер тоже переживает и предлагает ей пожениться. Со своей женой он для такого случая готов развестись. Сама она такой жертвы от него не желает, потому что хорошо знает и его жену, и детей. Кроме того, она дружит с Русланом. Они уже три раза ходили на танцы, и Руслан, несмотря на случившееся, хочет взять её в жёны. Руслан очень хороший, только он должен спросить разрешения на свадьбу у родителей, потому что он с Кавказа, а у них так принято. А если будет суд, то родители согласия не дадут. Следователь обязан войти в её положение и отдать заявление. Потому что иначе ей в городе не жить, с этим судом один позор и от людей укоризны, что, мол, сама была выпивши и сама виновата.
Хотя логика её вполне понятна, Игорь, как мог, мягче объяснил, что заявление он «отдать» не может. Он их с матерью о том предупреждал, и она сама в этом расписалась. После этого девушка разрыдалась и выбежала из кабинета.
Ещё через неделю в следственный отдел поступила копия жалобы от потерпевшей на имя Генерального прокурора России о сплошных нарушениях её прав и безразличном отношении к её чувствам со стороны молодого и неопытного следователя, которому нельзя доверять человеческие судьбы. В жалобе применялись такие словосочетания, что чувствовалась рука опытного крючкотвора. Скорее всего, основу писал адвокат обвиняемого, а слёзные обороты дописали потерпевшая и её мать. Но жалоба есть жалоба, надлежит рассмотреть и дать ответ в установленный законом срок.
Предстояло отписываться на все уровни и готовить дело к проверке. В один из вечеров этим Игорь и занимался в своём кабинете, когда к нему неожиданно зашла заместитель руководителя следственного отдела Петрова, чего раньше никогда не бывало.
Петрова излучала доброжелательность и спросила разрешения закурить. Закурив, поискала глазами пепельницу, но у некурящего Игоря таковой в кабинете не водилось. Тогда Петрова ловкими движениями сложила из листа бумаги корытце, куда и стряхнула пепел.
– Ну как дела? – завела она разговор.
– Дела у прокурора, у нас делишки, – пошутил Игорь, не понимая цели её визита.
– Да это мы знаем. Ты скажи, как у тебя с нагрузкой, справляешься?
– Четыре дела в производстве, вроде справляюсь. Только по нарушению безопасности труда сроки большие, а так в графике.
– Будут сложности, скажи, поможем. Как дело об изнасиловании движется?
– Движется к завершению. Правда злодей вины не признаёт. Адвокат у него ушлый, да и потерпевшая может сюрприз подкинуть. В основном на показаниях основываюсь, экспертиза мало что дала.
– При таком раскладе судебной перспективы у дел не бывает. Одна морока только с такими потерпевшими. Да ещё прокурор пару раз дело возвратит на доследование из-за недостатка доказательств. Понапишет десять листов указаний. Попробуй их выполни. Короче не стоит овчинка выделки.
–Что же мне делать?
–Думай, ты следователь. Я бы лучше прекратила. Чем доследы на отдел вешать. Обвиняемый хоть не под стражей?
– Нет, с первого дня под подпиской о невыезде.
– Тем более, если прекратишь, больших разборок не будет. Думай.
С этими словами Петрова кабинет покинула. А Игорь действительно задумался. В своей правоте он уверен, но и Петрова, с её опытом, не просто так воздух сотрясает. Вполне дело может зависнуть, не добравшись до суда. Не хотелось этим службу начинать. Мало того, что будут потом год склонять на всех совещаниях, упрямым дураком перед той же потерпевшей, пусть со всеми её извивами, выглядеть не хотелось.
Время шло, но окончательное решение Игорь принять пока не мог. А тут подвалили хлопоты с убийством Садакова, и он отвлёкся.
Но сегодня он решил наверстать упущенное время и вызвал полицейских, которые выезжали в баню, на сообщение об изнасиловании. Старшим наряда оказался тот самый сержант, что перетаскивал Игоря через ручей. Он сразу заулыбался. Протянул для пожатия руку и поинтересовался:
– Ты никому не говорил?
Игорь поклялся, что про необычную переправу не рассказывал, умалчивая пока про ролик в интернете.
– Все и так знают. Ребята подкалывают, а командир взвода обещался овса выписать вместо премии. А куда деваться-то было, ведь осмотр надо было делать. И как только узнали?
Тут уж Игорь не утерпел и наябедничал на репортёров.
– Ну и суки…,– протянул сержант, – ладно, сочтёмся.
Планы мести пришлось пока отложить и начать разговор про вызов в баню.
Рассказ сержанта во всём совпадал со словами потерпевшей и истопника. Это же позже подтвердил и его напарник-водитель. Ещё они оба вспомнили, что на подъезде к бане в свете фар машины видели пьяного мужика в порванной белой рубашке, но останавливаться не стали, спеша на вызов. По их описанию это и мог быть главный инженер. Надо спланировать обыск и постараться найти эту порванную рубашку, а обвиняемого предъявить ребятам для опознания. Игорь, торопясь, делал пометки в ежедневнике.
В это время заявился Куницын и предложил пойти к Белову, чтобы поговорить. Так и сделали. Белов отложил толстенную подшивку бухгалтерских документов и приготовился слушать.
Сначала Игорь рассказал, про поход к Иванову, а Куницын поделился информацией, полученной от подполковников, предупредив, чтобы дальше это не утекало.
Белов призадумался, а потом посоветовал:
– Ты, Игорь, на совещании расскажи про нападение на Иванова, всё-таки – причинение тяжких телесных повреждений (тьфу-тьфу может и обойдётся) и угроза убийством, надо дело возбуждать. Ты заявление-то взял? Молоток, растёшь в моих глазах. Но соединять дела об убийстве и нападении на Иванова пока рано, пока надо параллельно порасследовать. Начальство, скорее всего, возражать не будет. Главное – под этот расклад экспертизы назначить по окуркам и гильзам. Пулю-то из трупа Горячкин уже вроде отправил в Москву. Теперь по Садакову. Похоже, что он действительно шантажист, за что и поплатился. Ты, Женя, срочно узнай, где фирма Садакова работала крайний раз. Думается, там надо искать, если убийство не месть за прошлые грехи. И, чтобы помочь Игорю, нарисуй там у себя бумажку, что есть сведения от агентуры, мол, лица, напавшие на Иванова, курили и стреляли на том месте у дороги, тогда он сможет экспертизу назначить. А главное, нам нужно точно узнать, что все эти упыри ищут и зачем машину сожгли. Понятно? Ну, все расстаёмся, пора на совещание.
Уже на ходу Игорь попросил Куницына помочь провести обыск у инженера-насильника, тот обещал утром прислать кого-нибудь из своего отдела.
18
Совещание в режиме телефонной конференции прошло гладко. Все сидели как на экзамене. Зинченков не зверствовал. План расследования выполнялся, экспертизы по пуле, сгоревшей машине и найденным в ней пальцевым отпечаткам назначены. Дементьева доложила про обыск дома у Садакова и допрос в его офисе. Завтра, в субботу, она собиралась выезжать на дачу Садакова. Величко, весь изъеденный комарами, коротко доложил, что на месте преступления ничего обнаружить не удалось. Про найденную минометную мину времен войны и десятки проржавевших винтовочных гильз, он, наученный вчерашним горьким опытом, умолчал. Зинченков велел вновь расширить пределы поиска и отработать пути возможного отхода. Петя сдавленно ответил:
– Есть отработать.
Игоря на этот раз не ругали. Зинченков только предостерёг, чтобы основное дело не засоряли посторонними эпизодами и отслеживали, когда Иванова выпишут. После чего бодро подытожил:
– Ну, я вижу, выводы сделаны. Давайте ускоримся в своих действиях. Сроки раскрытия никто не отменял. Завтра, как договаривались, у всех рабочий день. Вечером жду доклад. У меня всё. Отдыхайте.
Сорокин разрешил всем удалиться, кроме Игоря. Предстоял новый неприятный разговор, что стало понятно по выражению лица руководителя.
Игорь обреченно сидел на своём месте за столом совещаний и не пытался начать разговор. Сорокин тоже выдерживал паузу. Так прошло минуты три.
– Ну, что герой, допрыгался? Главврач на тебя жалуется, говорит, ты всех больных из палаты выгнал, даже лежачих, и медсестре нагрубил. Скажи, ты кем себя воображаешь? – начал заводиться Сорокин.
– Валерий Иванович, да всё не так было, – запротестовал Игорь.
– Да ладно тебе, дыма без огня не бывает. С чего бы это главврач, солидный человек начал тебя оговаривать? Сам посуди, что мне с тобой делать? Ты, Игорь Николаевич, почти полтора года работаешь в нашем отделе, а я тебя не понял, и чего от тебя ждать в следующую минуту, я не знаю. Четыре дела в производстве, завершать расследование ты и не думаешь, а теперь убийство это резонансное на нас свалилось, тоже одни неприятности. Закончится тем, что к нам пришлют комплексную проверку и понавешают всем взысканий. А тебе старлея скоро получать, да и мне до подполковника меньше года осталось. Думай, уважаемый, и делай выводы. Может, ты со следствием погорячился, не твоё это? В Москве квартира, родители, а ты здесь мучаешься. Зарплата небольшая, рабочее время, считай, полные сутки, стрессы постоянные. Имей в виду, следствие – это такая работа, которой без огромного желания нельзя заниматься. Если интереса к профессии нет, лучше тихо уйти и не занимать место. Желающие поработать найдутся. Ещё раз прошу, подумай. А если снова узнаю, что вы там с Беловым керосините, накажу обоих. Вот так, делай выводы. Свободен, – руководитель отдела махнул рукой, отпуская Игоря.
Тот поднялся и направился к выходу.
– Да забыл совсем, за этими проповедями, главврач ещё сказал, что этот избитый Иванов, вспомнил что-то важное и просил, чтобы ты пришёл, – в спину Игорю добавил Сорокин.
В невесёлых раздумьях Игорь спустился на первый этаж. Все обитатели кабинетов уже разошлись по домам. Но у двери Игоря стоял защитник инженера – насильника Веселовский, в явном ожидании.
Этот невысокий, рано располневший парень просто излучал добродетельность и благородство. Несмотря на жару и поздний вечер его светлый летний костюм и голубая рубашка были свежими, из верхнего кармашка пиджака торчал уголок платка, подобранного в тон к галстуку. Запах незнакомого Игорю, но явно непростого парфюма, заполнил неширокий казённый коридор.
– Вы извините, я без звонка, и только на минуточку, – просящим тоном произнёс Веселовский, – вот приехал передать для приобщения к делу характеристику на моего подзащитного. Прошу убедиться, что она сугубо положительная и будет способствовать прекращению дела.
Удивлённый Игорь взял листок характеристики и посмотрел в глаза адвокату. Тот улыбнулся, вытащил из кармана мобильный телефон, что-то быстро набрал на клавиатуре и сунул под нос Игорю, который, увидев на экране цифру два и шесть нолей, опешил и спросил:
– А чей это номер?
Веселовский, умиляясь бестолковости неопытного в таких делах следователя, сладким голосом пропел:
– Не номер это, а сумма. Ну, вы же всё понимаете, ведь с вами разговор составили?
Тут, на беду Веселовского, до Игоря дошло. Вся накопившаяся досада неожиданно прорвалась и придала ему решимости. Схватив защитника за воротник, Игорь резко развернул его к выходу и со всех сил поддал коленом в копчик. Веселовский, в своём благодушии не ожидавший нападения, бомбой вылетел в вестибюль. Там вневедомственный охранник, мирно готовящийся после дневной сутолоки к вечернему затишью, от неожиданности опрокинул на себя свежезаваренный чай и взвыл.
Его вопль добавил новый импульс адвокату, который бегом выскочил во двор, плюхнулся в приземистую иномарку и газанул в сторону Москвы.
После крика охранника Игорь опомнился и вышел в вестибюль. Тот, причитая, пытался отряхнуть горячую воду со своей черной униформы, расшитой разноцветными шевронами.
Игорь, продолжая сжимать в левой руке измятый листок с характеристикой, счёл уместным извиниться:
– Прости, Михалыч. Видишь, как неловко вышло, очень уж адвокат торопился, прямо не удержать, ты уж не взыщи.
– Вы, черти, заикой сделаете, ладно, чего уж там, проехали, – начал успокаиваться охранник.
Игорь, вернулся в кабинет, попробовал разгладить ладонью характеристику, но получилось не очень.
Решил позвонить Ирине, узнать, как её учёба, и пожаловаться, что суббота выпала рабочая, и он в Москву не приедет. Может только в воскресенье на пару часов. Но разговор не заладился. Ирина отвечала односложно, а узнав про субботу, сказала, что всё равно она с родителями на все выходные уезжает на дачу, и встретиться не получится.
Оставалось идти домой. От размеренного шагания Игорь постепенно пришёл в себя, но анализировать события этого дня не хотелось. В таких случаях, чтобы отбросить неудобные мысли, Игорь вслух резко командовал себе: «Отставить!» Этот способ он нашёл в какой-то заумной книжке по психологии, которую читал ещё на юрфаке, держа под столом, во время скучнейшей лекции по экологии.
От содержания книжки в голове вообще ничего не осталось, кроме этой фразы. Но она каким-то чудесным образом Игорю помогала. Помогла и сейчас. Но освобождённые мозги стали требовать не духовной, а самой насущной, телесной пищи. После утреннего чая с сушками в кабинете Куницына других калорий организм не получил и сейчас бунтовал. Магазины давно уже закрыты. Топать в ресторан, набитый по случаю окончания недели пьяными компаниями, совсем не хотелось. Зайти к кому-нибудь на огонёк, а заодно и на ужин Игорь тоже не мог, потому, что таких знакомых за всё время работы в Калашине у него пока не появилось.
Оставалось мечтать, что нечто вкусненькое само-собой зародится в стареньком холодильнике. После мрака подъезда, свет в прихожей резал глаза. Игорь долго раздевался, оттягивая момент открывания холодильника, как бы давая тупому ящику шанс опомниться и нарисовать в своих недрах что-нибудь съедобное.
Волшебства не получилось. Полки были пусты. Игорь оглядел кухню. Никаких запасов он не держал, кроме пакетиков чайной заварки. Только соль в красивой старинной солонке, арендованной вместе с квартирой. Вдруг вспомнив, что кроме соли есть ещё и сахар, Игорь рывком открыл настенную полку и вытащил на Божий свет стеклянную литровую банку, на треть, заполненную сахарным песком. Ничего другого не оставалось, как питаться им. Подспорьем послужила здоровенная хозяйская столовая ложка. В армейских коллективах такие за свой размер называются «ефрейторскими», что, разумеется, подчёркивает старательность названной категории военнослужащих во всём, включая еду. А вовсе не их прожорливость и стремление урвать побольше.
Расположившись за столиком у окна кухни, Игорь начал черпать ложкой из банки и запивать водичкой. Постепенно голод отступал. Вспомнив, что сахар производят из свёклы, Игорь постарался мысленно представить весь процесс превращения овоща в сладкие кристаллы. Они потрескивали на зубах, и Игорю стало казаться, что у потребляемого блюда имеется привкус свеклы. Хотя никакой сахарной свеклы он в жизни не пробовал. Запив остатки сахара водой, Игорь почувствовал, что сыт и готов ко сну.
Встать он решил пораньше, чтобы успеть до работы забежать в кафе-кулинарию и слопать там двойную порцию омлета с сосисочками. Нормальной еды всё-таки хотелось.
