Читать книгу: «Стихи»

Шрифт:

ISBN 978-5-4498-8619-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ОТ АВТОРА

КОГДА я беру в руки чей-то сборник стихов, всегда испытываю внутренний трепет. Потому что, погружаясь в стихи, всегда соприкасаешься с самым сокровенным – с душой поэта. «Сие есть самая великая исповедь», писал Есенин. И это действительно так! Написанное пером трудно потом как-то исправить, отречься, особенно, если это успело разлететься по свету. Хочешь не хочешь, а отвечай за написанное!

Сначала я хотел назвать свою книжку «Истории стихов», где бы в отдельном приложении или в самом тексте объяснял, с чем связано то или иное стихотворение, что толкнуло меня его написать. Но получилось бы, наверное, очень длинно.

Признаюсь, что я и сам порою не могу определить точно: где в стихах я, а где мой лирический герой, или даже антигерой. Поэтому, трудно делить и от чего-то отказываться, потому что всё, что я вам предлагаю сейчас – написал я. Своей рукой.

Этот сборник – не попытка подвести итог своему творчеству, не желание донести какую-то мысль живущим или отправить послание в будущее. Мои стихи – непринуждённый рассказ обо мне, а ты, читатель, – добрый приятель и собеседник, который нашёл время скоротать со мной вечерок.

Разные есть у меня стихи: написанные на душевном подъёме и в минуты отчаяния, от скуки и даже на заказ (к примеру, акростих «Выборы»). Есть стилизации или подражания (а мне нравятся Бунин, Есенин, Маяковский, Высоцкий, забайкальские поэты Граубин и Вишняков). Есть даже цикл притч, которые написаны в связи с любовными переживаниями. И есть стихи-шутки, стихи-буриме, сочинённые в кругу близких друзей-поэтов.

Есть стихи-память. Например, «Октябрь. Сер Читы пейзаж…» С этим стихотворением связан смешной случай. Когда я прочитал его своей сослуживице Татьяне, она всплеснула руками: «Саша! Какой ты молодец! Новое слово придумал!» Я был удивлён: «Какое слово?» Татьяна пояснила: «Серчатый! Серчатый пейзаж – классное словечко!» Когда разобрались, долго смеялись! И я не стал ничего менять в этом стихотворении – оставил на память.

Интересен в моей творческой биографии период, когда у меня не было ни одного любовного стихотворения. И мне пришлось буквально сочинить такое стихотворение – «Вот такая любовь».

Что ещё написать? Вот мне уже и не страшно пускать вас в мою душу. Очень надеюсь, что вам там будет интересно. Знайте, что я всех-всех очень люблю!

МОЯ ДУША

Моя душа открыта, как музей
В селе далёком, где я был однажды,
Не только для приятелей, друзей —
В неё войти прохожий может каждый.

В музее том, что неказист на вид,
Я находил бесценные предметы:
Топор, что на заре веков отлит,
И Михаила первые монеты.

Там залы так уютны, так малы…
Там за тобой не смотрят из-за двери:
Спокойно можно тронуть кандалы
И каску немца не спеша примерить.

Погладить бивни мамонта, рога…
Но хочется порой на самом деле,
Чтоб там не шлялись в грязных сапогах,
А войлочные тапочки надели.

Так и в душе распахнутой моей,
Пускай для всех открыты настежь двери,
Нельзя так вольно обращаться с ней
И злоупотреблять её доверием.

Пусть что-то в ней не нравиться должно,
Пусть странным что-то может показаться,
Смотрите, рассуждайте о ней, но
Руками воздержитесь прикасаться.

1.08.95.

А МЫ ВСЁ ЗНАЛИ НАПЕРЁД

А мы всё знали наперёд
Каким-то чувством тридцать третьим:
Что мы ещё с тобою встретим
Того, с кем больше повезёт,

Того, кто, как Господь, простит
Всё то, чем мы бываем грешны,
Того, кто ни за что, конечно,
Не нанесёт душе обид.

Мы знали всё: кто в первый раз
Солжёт, в глаза другому глядя,
Кто выгод кажущихся ради
Другого без стыда предаст.

Святынь любви не берегли,
Сомненья не перебороли,
Зато свободно взять смогли
Мы на себя пророков роли.

И если б наших дней черёд
Так точно не предугадали,
То, верно, счастливы бы стали…
Но мы всё знали наперёд.

19.11.94.

«А почему бы нам не быть с тобой вдвоём?..»

А почему бы нам не быть с тобой вдвоём?
Уж тут и там воркуют птичьи стайки.
Опять весна развинчивает гайки,
Закрученные лютым декабрём.

Ты перекрасилась в какой-то жёлтый цвет.
А я всегда мечтал так о блондинке!
Ты приходи ко мне, послушаем пластинки,
Пусть старые, давно забытых лет.

Всё будет сказочно-красиво: полумрак,
Бутылочка с французской этикеткой,
Ты сможешь поиграть и стать кокеткой,
Я поддержу, ну что сидеть вот так?

А может быть, немного подождём?
Весна! Весна-проказница балует,
И свежий ветерок в окошко дует,
Шурша бумагой на столе моём.

4.03.96.

АВГУСТЕЙШАЯ ЛЮБОВЬ

Николаю и Александре Романовым

Не чудо ли впервые полюбить
И в тех глазах, чей взор пленил так нежно,
Ответных чувств заветный клад открыть;
Воспламенев прекрасною надеждой,
Жить, как в бреду, любовью и тоской,
Ловить блаженство сладостных мгновений,
И наконец счастливою четой
Под сводом церкви, светом залитой,
Услышать хор венчальных песнопений?

Не человечно ли в величие не впасть,
Хранить в сердцах добро и состраданье,
Делить всё на двоих, включая власть,
Желать России мира, процветанья?

Не хочется ли каждому из нас
Плечом к плечу пройти любые муки
И умереть в один и тот же час,
Любя сильней, чем в самый первый раз,
Не веря в смерть, как в вестницу разлуки.

10.01.93.

АНАПСКИЕ КОШКИ

Анапа.
Шлёпки, босоножки
Спешат на пляж, к морской волне.
А на газоне мирно кошки
Лежат, довольные вполне.

Смотрю на них – не шевельнутся,
Не дёрнут ухом, ни хвостом,
Стоит в теньке под туей блюдце
С давно прокисшим молоком.

В коробку из-под «доширака»
Насыпан «вискас» от души
(Замечу, ни одна собака
Его похитить не спешит).

Собак в Анапе, твёрдо знаю,
Не привечают, как мурлык.
Не переносит утром лая
Тот, кто на юге отдыхая
Ночами погулять привык.

Собак тут быстро урезонят,
Чтоб воцарились гладь и тишь.
В Анапе кошки верховодят —
Хозяйки всех дворов и крыш.

Приду домой, съем булку с чаем,
Прилягу, сонный, на топчан…
Мой вывод прост и не случаен:
Да, любят кошек анапчане,
А кошки любят анапчан.

16.09.2015.

АПЕЛЬСИНОВЫЙ САД

Н. Норик

На земле прекрасного немало:
Алый мак и розовый закат…
Ты, наверно, сроду не видала
Апельсиновый, великолепный сад.
Шарики оранжевого цвета
Ела ль ты, срывая прямо с веток?

Не растут в России апельсины.
Очень верю, всё пойдёт на лад:
Рано ль, поздно – ты махнёшь в Афины,
И войдёшь ты в вожделенный сад…
Как же за тебя я буду рад!

15.09.91

АТАС – СПЕЦНАЗ!

А по-над зоной носит чёрный дым,
А это значит, скоро жди беды!
А это значит, что в который раз
Придёт на выручку спецназ.

И пусть кричат они потом «Атас!»
И пусть бросают «Мент поганый!» в нас,
Но чёрных масок наших грозный вид
Их дерзкий пыл угомонит.

Пускай за каждым хоть по семь сроков,
Пускай за злейших держат нас врагов,
И кто-то пусть таит в кармане нож,
А нас из пушки не пробьёшь!

И пусть кричат хоть маму родную,
Пусть вспоминают власть народную,
И телеграммы шлют в саму ООН —
За нами Правда и Закон.

И вот над зоной снова тишь да гладь,
И зеки смирные ложатся спать.
А где же те, кто боль творил и зло?
Кто в медсанчасти, кто в ШИЗО¹…

Под одеялом ночью втихаря
Пускай они нас хоть заматерят,
Но пусть запомнят, свой удел кляня:
Спецназ не шуток создан для.

10.05.97.

«Ах, вы, Оли и Наташи…»

Ах, вы, Оли и Наташи,
Сколько вас, друг дружки краше!
Но, как это ни печально,
Не гожусь я вам в мужья:
Я не столяр и не плотник,
Не рыбак и не охотник,
Не сантехник, не механик,
И не повар даже я.

Не электрик я, не слесарь,
И, конечно, не профессор,
А в анкете, если спросят:
«Специальность?» Ставлю – «нет».
Не имею ни шиша я,
И зарплата небольшая…
Кто же я, неужто дворник?
Хуже дворника – поэт.

Ах, вы, Лены и Марины —
Ренуаровы картины,
Да, невыгодно, пожалуй,
За поэта выходить.
Предлагай мне за бесценок
Хоть «Тойоту» с «Ситроеном»,
Не возьму (ну, не дурак ли?),
Я люблю пешком ходить.

Ах, Ирины, Тани, Светы,
Очень трудно жить с поэтом,
Листопаду удивляться,
Птах, цветочки замечать.
А бывает, среди ночи,
Как ошпаренный, он вскочит,
Чтоб придуманные строчки
На листочек записать.

Всё, однако, поправимо,
Если вдруг вы стать смогли бы
Чуть Натальей Гончаровой,
Чуть есенинской Дункан,
Да чуть-чуть Мариной Влади,
И тогда, я верю, сладим,
Я к тому ж не алкоголик
И совсем не хулиган.

3.12.89.

«Ах, Таня, Таня! Снова осень…»

Ах, Таня, Таня! Снова осень
Роняет жёлтые листы…
Всё так же романтична ты,
А я по-прежнему несносен.

Мне кажется, что всё не так,
Живу не в той стране, не с тою,
Что в жизни ничего не стою,
Ну, разве можно жить вот так?

И всё же наступает миг,
В моей душе цветут гвоздики,
Я вдруг кажусь себе великим…
Ах, Таня, Таня, я двулик.

14.10.2002.

БАЛЛАДА О ДВУХ КОРАБЛЯХ

В голубой-голубой океанской дали,
там, за многие тысячи миль от земли,
где тяжёлые пенные волны качались, —
о, счастливейший миг!
– Бригантина и Бриг
на бескрайних просторах морских
повстречались.

Был один у них флаг, и одна была цель:
пересечь океан и достичь тех земель,
где за синим туманом скрывалась страна,
несказанного счастья и тайн полна.
Ах, какое прекрасное
судеб сплетенье!
Только разные были у них
направления.

Потеряв капитана в жестоком бою,
И мечту, и надежду, и веру свою,
Бриг ни с чем возвращался, несчастный,
разбитый.
Бригантина-краса
на тугих парусах
только шла испытать себя в штормах
и битвах.

Поравнялись они, и промолвил ей Бриг:
«Я далёкой желанной земли не достиг,
верный путь пересёк мне
пиратский корвет,
причинив сотни ран, принеся много бед…
Призываю тебя,
возвращайся обратно,
там привольно живётся
одним лишь
пиратам!»

Но ему Бригантина ответила так:
«Не позорь ты Отечества нашего флаг!
На пути к той стране неизбежны
крушенья.
Ты ж в бою уцелел,
Бог тебе повелел
ещё раз попытать в этой жизни везенье.
Места хватит для всех в том чудесном краю,
Только каждый найти должен гавань свою.
Свято верь в свои силы, в добро, в чудеса,
И тебя унесут к той стране паруса!»
Ну, а волны вздымались всё выше и выше.
Что ответил ей Бриг,
даже Бог не расслышал.

7.04.92.

БАЛЛАДА ОБ УБОРКЕ
КАРТОФЕЛЯ
стихи для стенгазеты

Когда погода просто дрянь,
Работай, не зевай!
А то сгниёт ещё в земле,
Погибнет урожай.

И под дождём, и под дождём
Работают они,
И вырастают, как, грибы,
С картофелем кули.

Сказал Сокольников Андрей:
– А может, обождём,
Быть может, дождь сейчас пройдёт,
Потом копать начнём?

Но все ребята как один
Ему сказали: «Нет!»
И с поля только лишь ушли,
Когда поспел обед.

Сказал Доржиев, выпив чай:
– Заканчивай жевать,
Пошли скорее на рядки
Картошку собирать!

Шапрынский молвил:
– Дай ты нам
Хотя бы покурить!
И Боря тоже задымил;
– Покурим, так и быть…

И снова, снова под дождём
Работают они,
И вырастают, как грибы,
С картофелем кули.

Грязь по колено, ветер, дождь,
Но за ведром ведро
Каскадом сыплется в мешки
Народное добро.

И Вова Норманов сказал,
Болея всей душой:
– Мы каждый клубень соберём
И мелкий, и большой!

Работа кончена. Насквозь
Промокли под дождём.
Сказал Сокольников Андрей:
– Теперь передохнём…

Кто мыл ведро, кто сапоги,
А кто своё лицо,
Кому-то сунули в карман
Варёное яйцо.

Когда потрудишься, тогда
Не грех и пошутить,
Ведь с шуткой, каждый подтвердит,
Повеселее жить.

И я там был, мешки грузил,
И лёжа на тахте,
Балладу эту сочинил,
Хотя и не хотел.

сентябрь 1988 г.

БЕЛОГВАРДЕЙСКИЙ РОМАНС

Завтра поутру бой,
господа офицеры,
Уж не знаю, как вы,
только я не боюсь
Умирать за свою
православную веру,
За родимый наш край,
за Великую Русь.
Завтра кони заржут,
загрохочут орудья,
Снова литься рекой
будет «клюквенный сок»,
И друг в друга стрелять
будут русские люди…
Для кого ж «не убий»
заповедовал Бог?
Завтра будем рубить
коммунистов в капусту
За поруганный быт,
осквернённый язык,
За потерянный смысл
слова гордого «русский»,
За могилы отцов,
что порочит мужик.
Но в истории нас,
знаю я, обесславят,
Над могилою нашей
не грянет оркестр…
Пропоёт соловей
горько «вечную память»,
А последней наградой —
берёзовый крест.

май 1990 г.

БЕЛОЕ И ЧЕРНОЕ

На белой лошади в красивом платье белом.
Такая белая! Я не видал белей,
Как будто вся осыпанная мелом,
Плыла, как лебедь, в зелени полей.

Навстречу в чёрном аглицком костюме
Летел, как тень, на вороном коне,
Черней, чем уголь в пароходном трюме,
Чернее мрака на пещерном дне.

Она и он. Две таких разных краски,
И третья краска – сочный травостой.
Не ждите романтической развязки,
Ведь он спешил, увы, друзья, к другой.

27.02.92.

БУКЕТ ДЛЯ КОРОЛЕВЫ

Букет алых роз я куплю в магазине,
Тебе принесу их в плетёной корзине.
Скажу, протянув её, благоговейно:
«Un ramo de rosas para la reina».²

Скажу без волненья, скажу без опаски,
Ведь ты всё равно не поймёшь по-испански.
Меня ты окинешь пронзительным взглядом,
Лишь тёмных волос шевельнув водопадом.

И так же останешься ты безмятежной,
Корзину в сторонку отставишь небрежно,
И скажешь «спасибо» с улыбкой, без гнева…
Ну, что ж, до свиданья, моя королева.

16.07.90.

«Быть может, кто-то тяжко завздыхает…»

Быть может, кто-то тяжко завздыхает:
«Опять он взялся за свои стихи…»
Я рассказать хочу о Кубухае,
Где по утрам горланят петухи,
Встречая солнце, словно праздник новый,
И так по кругу, каждый Божий день,
Где жизнь подчас уныла и сурова,
Как в тысячах подобных деревень.

Но нет отныне мне дороже места,
Ведь здесь, заботою родни окружена,
В любви и нежности жила моя невеста,
А вот теперь – законная жена.
Жила, не знала, что в Чите-столице
Один поэт талантливый живёт,
И что ему ночами часто снится,
Как под венец он девушку ведёт.

Она стройна, красива, смуглолица,
Свет тёмных глаз огромных, колдовских
Из-под ресниц таинственно струится,
Такой не встретишь даже у цариц…
Одной мечтою я зажил на свете,
Я вглядывался в сотни встречных лиц,
Во что бы то ни стало силясь встретить
Тот вожделенный взгляд из-под ресниц.

Судьба – непредсказуемая штука,
И сколько ты в сердцах ее не хай,
Она всегда приходит к нам без стука,
Так в жизнь мою ворвался Кубухай.
Мне сотни вёрст пришлось по Забайкалью
Из края в край чуть не пешком пройти,
Чтоб где-то далеко за дальней далью
Свою судьбу счастливую найти.

И вот – сбылось! – она со мною рядом,
Пусть громче грянет свадьбы пышный пир!
И всякий полюбуется пусть взглядом,
Что вашего поэта покорил.
А мне теперь глядеть не наглядеться…
Стихи? Ну, что вы, целый воз готов!
Поверьте, что у любящего сердца
Достаточно красивых рифм и слов.

29.07.98.

В АЛЬБОМ

Мне дарит жизнь тьму размышлений скучных.
Не удержим годов ретивый бег.
Не повернуть лошадок непослушных
В тот златоглавый, благородный век.
А я, наивный, всё о нём мечтаю,
Оставшись сам с собою тет-а-тет…
Вот я в пролётке лёгкой подъезжаю
К тебе на романтический обед.
– Бонжур, шер Натали! – скажу с порога.
– Бонжур, мон шер! – Ты юна и мила.
Произнесу, подумавши немного,
Что на дворе иль фэ ассе фруа.
Попробовав бургундского, наевшись
Каких-нибудь печёных трюфелей,
Ты за клавир усядешься, конечно,
Адажио исполнить подлинней,
А я открою бархатный, массивный
С тисненьем золочёным твой альбом
И аккуратно пёрышком гусиным
Оставлю стихотворный столбик в нём:
«На память добрую Тагановой Наташе,
Нет барышни милей тебя и краше…»
Закончив этот дивный мадригал,
Пожалуй, я ещё налью бокал…

27.10.91.

В ВИДЕ ЗАВЕЩАНИЯ

Як умру, то поховайте…
Тарас Шевченко

1.
Говорила бабушка,
Угощая щами:
– Смерть не за горами ждёт,
Ходит за плечами.
Эта истина простая
Мною не забыта,
В наши дни откинуть
Запросто копыта.
Ближе к делу…
Предположим,
В день погожий как-то
На дороге сбил меня
Гусеничный трактор.
Или как-то вечерком
Мыл лицо и уши,
Захлебнулся в пригоршне.
Отдал Богу душу.
Иль такое вот ЧП,
Вот же невезуха!
Шел, и вдруг шальной кирпич
Прилетел мне в ухо.
В общем, множество причин —
На два-три романа,
Ну, а смерть – она одна,
Как это ни странно.
Пролетят похорона
Бедно или худо,
Наставлений никаких
Тут давать не буду.
Только меньше суеты,
Меньше слов елейных.
Да и музыку прошу
Чтоб повеселее.
В Индии загнуться —
Никакой заботы;
Спалят и развеют
Ситом с вертолёта.
Помереть на корабле
Тоже мало горя:
Вам привяжут груз к ногам
И с размаху – в море.
Ну, а наши пращуры
Долго не гадали,
Испокон веков они
Мёртвых зарывали.
Мне теперь, конечно,
Не ломать традиций,
Гнить в земле придётся…
Ладно уж, годится.

2.
Выше – то преамбула,
Но за словом слово
Наконец добрались мы
И до основного.
В виде завещания
Попрошу я мало:
Например, не ставьте
Клетку из металла.
Не хочу я видеть
В этом скорбном месте
Розы из пластмассы
И венки из жести.
Так что пожелание
У меня простое:
Вы накройте гроб мой
Мраморной плитою.
На надгробье выбейте
Мой портрет угрюмый,
Крест восьмиконечный —
Дорого, да любо.
Приходите в гости
Раз в году, не чаще,
Возложить цветочек
Самый настоящий.
Пусть придёт поплачет
В кружевной платочек
Та, которой много
Посвятил я строчек.
Вам, друзья, совет мой:
Долго не молчите,
Расскажите байку,
Да похохочите.
Мой стишок прочтите,
Ну, хотя бы этот…
Хоть какой, а был я
Всё-таки поэтом.
Кто-то улыбнется
Злой, ехидной рожей,
Только всё же книжку
Выпустил в свет Божий.
Водочки примите
Эдак граммов по сто,
Романтично выпить
Посреди погоста.
Мне оставьте тоже,
Если не допьёте,
Водки полстакана,
Да хлебца ломотик.
Говорят, что в мире
Помирать не ново,
Ничего придумать
Я не мог другого.

11.06.90

В КАБИНЕТЕ У ФЕЛЬДШЕРА

В кабинете у фельдшера
Чисто, уютно и тихо.
На окне занавески
Белоснежные, как паруса.
Пахнет мазью Вишневского,
Будто в саду – облепихой,
Кипятятся шприцы,
И ложится на стёкла роса.

В кабинете у фельдшера
Много крахмальных салфеток,
А в стеклянных шкафах
Аккуратно стоят пузырьки:
Витаминов горох,
Что намного вкуснее конфеток,
И обоймы пилюль,
Что, наверное, очень горьки.

В кабинете у фельдшера
Вмиг становлюсь я степенным.
Фельдшер скажет сурово:
«Снимай-ка штаны и ложись!»
Вколет больно укол —
И померкнут салфетки и стены,
И я твёрдо решу:
Не приду сюда больше ни в жизнь!

26.06.89.

В КОНВОЙКЕ

Сидит конвой в конвойке тесной,
Четвёртый час ждёт приговор.
Вот Яков Палыч, всем известный,
Такой заводит разговор:
«Ну, что притихли, лоботрясы,
Давай поточим, что ли, лясы?
Уже давно для вас припас
Я занимательный рассказ.
Я расскажу вам по секрету
Армейской службы эпизод,
Как вспомню, прошибает пот…
Тогда поездил я по свету,
Видал и Гоби, и Кабул…
Да, что там, горюшка хлебнул!

И кто ж служил со мною вместе?
Ведь и взаправду, тесен мир!
Он всем вам хорошо известен —
Наш славный ротный командир!
Тогда ребята молодые,
Гвардейской роты рядовые,
Отъехав от родимых хат,
Мы взяли в руки автомат.
У нас с ним рядом были койки.
Подъём-отбой, отбой-подъём,
Всегда мы вместе с ним вдвоём.
Все тяготы сносил он стойко,
Я помогал ему чем мог,
Последний не жалел кусок.

Поесть он был силён, однако!
В наряде кухонном с утра,
Глядишь, а он уже у бака,
Пока не видят повара.
А было раз, проголодавшись,
На продуктовый склад пробравшись,
Такой затеяли с ним пир,
Что полковой наш командир,
Узнав про то от замполита,
Команду краткую изрёк:
«Впредь выдавать тройной паёк
Обоим этим паразитам!»
Счастливый час для нас настал,
Он поправляться даже стал.

Но вот однажды на ученья
Погнали полк наш боевой.
Похуже адовых мученья
Там начались. О Боже мой!
Пускай там крутишься, как белка,
То маршбросок, то перестрелка,
Но как бы ни сражалась рать,
Всегда ей хочется пожрать.
Что выдали на трое суток —
Он слопал за один присест.
Сидит весь день не пьёт, не ест
Уж тут, ребята, не до шуток.
И нет бы мне ему помочь,
Да часовым я был в ту ночь.

Под утро я пришёл в палатку,
И будто обух по башке:
Мой друг в ночной тиши украдкой
В моём копается мешке!
Вот тут не выдержали нервы,
Схватил я, что попалось первым —
Лопату! – и от злости бел
По голове его огрел…»
Тут Яков Палыч потянулся,
Засунул сигаретку в рот
И, вспоминая случай тот,
Самодовольно улыбнулся:
«С тех пор, заметьте, он порой
Так нервно водит головой.»

Тут прибежала секретарша
С благою вестью: «Приговор!»
«Спасибо, милая Наташа.»
«А ну, вставай, злосчастный вор!»
Уже и чёрные браслеты
Потуже на руки надеты,
И на второй этаж его
Погнали десять одного.
Проснулся Пироговский Саша,
Пошёл машину подгонять,
Ругается: «Ах, нет, ты глядь!
Там, в гараже, собрались наши.
В который раз така херня:
Опять все выпьют без меня!..»

23.07.95.

В ЛЕТНЕМ САДУ

По Летнему саду гуляю один,
И гложет меня грусть-кручина.
Средь статуй Венер, Афродит и Афин
Хочу отыскать я Ирину.

Мне явится Муза, под сенью её
Взыграет волшебная лира,
Ведь только она вдохновенье моё —
Богиня покоя и мира.

Увы, понапрасну ищу битый час.
Уж Музе моей не явиться.
Не трогают чувств и не радуют глаз
Холодные белые лица.

24.07.91

В МОСКОВСКОМ МЕТРО

В пальто шикарном,
С холёным личиком,
Сидит напротив
Меня москвичка.

Под лак причёска,
Рот напомажен,
Сидит не взглянет
Ни разу даже.

Кругла коленка,
Нога в капроне…
А едем – ишь ты! —
В одном вагоне.

Брильянт в колечке,
В серёжке – тоже…
А я читинец
В китайской «коже».

У них тут роскошь,
Сплошное барство.
У нас что? Холод?
Тоска да пьянство?..

Вот так от «Курской»
И до «Таганской»
Я думал думу
О жизни гадской.

1.11.97.-8.06.99.

В САРАТОВСКОМ ЦИРКЕ

О. Банщикову

Вбегают на арену ассистенты,
Аквариум наполнили водой…
А через миг гремят аплодисменты —
В аквариуме гусь сидит живой!

Сказал Олег, опомнившись едва:
– Он у неё из рукава!

А фокусница продолжала чудо,
Сомнения рассеивая в пух.
Гуся засунули в какую-то посуду,
А вылетел – не верите? – петух!

Сказал Олег: – Идея не нова,
Он у неё из рукава!

А представленье дальше продолжалось,
И ассистентки были хороши.
А публика, довольная, смеялась,
До слёз смеялась, просто от души.

Ну, а Олег твердил свои слова:
– Всё у неё из рукава!

20.04.90.