Читать книгу: «Древоходец. Книга вторая. Вместе с дублем», страница 17
– Да, конечно, после такого письма, ваши «коки» будут плотно зажаты у князя в кулаке, но в этом случае отменяется допрос вашего охранника Юсаша, и дальше – никаких утечек.
Уточню: утечек с нашей стороны, с мэтром Гарвилом и представителем Совета целителей договаривайтесь сами.
И ещё, чуть не забыл! Выплатите небольшую виру в шестьсот золотых – думаю этого достаточно.
– А немного ли денег сопляку! – возмутился барон Берес.
– Кого вы имеете в виду под «сопляком»? – поинтересовался Подран. – Если Костуша, то конечно много: жив остался, княжеская семья заступилась – пусть радуется. С какой стати ему давать деньги?
А шестьсот золотых мне, за моральный ущерб. Я же обещал князю проследить, обещал, что вы, барон, оставите Костуша в покое.
Когда князь узнал о нападении, даже не представляете, какую брань мне пришлось выслушать от его высочества. Еле оправдался, ссылаясь на вашу неадекватность и полное отсутствие благоразумия.
Барон скривился, услышав про свою неадекватность, но смолчал.
Подран уехал из особняка барона Береса с покаянным письмом на имя князя, с двумястами золотыми в мешочке и с распиской на оставшиеся четыреста золотых – больше наличных в доме не нашлось.
После отъезда главы службы безопасности, в особняке барона Береса произошёл скандал. Жена и дочь узнали, что они психованные, мнительные дуры и наполучали пощёчин.
Ночью вся семья долго не могла заснуть: жена и дочь барона плакали, а сам Берес в ярости скрипел зубами.
Глава 10.
Пережив пятидневку, с двумя покушениями, Костуш долго ходил с оглядкой. Успокоился не сразу, но всё же ежедневные дела и заботы закружили привычным хороводом, и чувство висящей за плечом угрозы отступило.
Где-то, возможно, отвлекло и другое: организм Древоходца окончательно справился с действием «гвардейских таблеток» и жизнь наполнилась новыми красками, чрезвычайно яркими и резкими. В случае с Костушем были и особенности, обусловленные тем, что половой созревание пробивалось не постепенно, шаг за шагом, а наступило почти сразу и вдруг.
Он ночевал в своей комнатке в школе мэтра Гарвила, и ему снился изумительный сон, где главным действующим персонажем, помимо, понятно, самого Костуша, являлась неизвестная молодая брюнетка с пышными формами.
Его утреннее пробуждение, сосед по комнате Цыгаш, встретил словами:
– Неужели наш мальчик созрел? Расскажи, расскажи, поделись с другом: «Что же за красавица, что так мучала во сне?».
– Отстань!
– Что значит – отстань? Если отстану, кто тогда займётся твоим сексуальным воспитанием? Ты просто не понимаешь, – у молодого целителя при госпитале, почти единственная возможность подработать, это ублажать дам! И есть простое правило: чем моложе целитель, тем старше бабы, которых ему приходиться пользовать, потому как молодой – значит совсем без денег.
– Я не собираюсь так зарабатывать. – ответил Костуш.
– Ты может и не собираешься, только на вызовах предлагать будут постоянно. Иногда отказывать нельзя – опасно, иногда и сам не против, а иногда, и, чаще всего, хочется отказать, но кушать хочется больше.
– Цыгаш, Цыгаш! – окончательно проснулся Костуш, – Я прямо вижу, вижу: ты приходишь к беззубой старухе. Делишь ковригу хлеба на две части. Половину пережёвываешь в тюрю – скармливаешь старухе, дальше, отрабатываешь любовником, и честно заработанную другую половину ковриги забираешь себе!
– Это самый жёсткий вариант! – засмеялся Цыгаш. – Клиентки без зубов, правда, встречались часто, но ни любви, ни жевать хлеб не просили.
Был, правда, один мерзкий случай. Старуха с титулом, потребовала от меня услуг.
Три волосянки на трясущейся голове, вся кожа высохла, в пигментных пятнах, а отказать – живым не выйдешь.
Я говорю, мол, госпожа, со всем пылом и удовольствием готов услужить в лучшем виде, только сердце у вас слабое – боюсь не выдержит!
А она: «Ты чего сучёнок срамной несёшь? Чтобы я, баронесса, с таким отребьем любовью занималась?».
– Чего ж тогда хотела? – заинтересовался Костуш.
– «Театру» хотела. Узнала, что одна её служанка никогда не кончала. Вот и решила, пригласить целителя, чтобы довёл служанку до концовки, и чтобы всё это на её глазах.
– И как прошло?
– Замечательно! Две прислужницы посадили эту лысую обезьяну повыше в кровати, подпёрли подушками – так рядом с ней и остались.
Ещё женщины какие-то: родственницы, или приживалки – не знаю. Вышивку в сторону отложили– смотреть настроились. Два мужика в ливреях принесли кушетку и тоже к зрителям присоединились….
– Хватит зрителей перечислять, давай к главной героине, – поторопил его Костуш.
– Главная героиня: дебелая тётка, лет под сорок, в ночной рубашке. Привели под руки: с испугу сомлела, сама и идти не могла. Подволокли к кушетке, уложили на спину.
Старуха прокаркала: «Раздевайся и начинай!».
Я говорю: «Госпожа баронесса, мне нет необходимости раздеваться самому и раздевать пациентку, я всё смогу сделать целительскими методами, не оскорбляя ваш взор видом своей голой задницы».
А старуха в ответ: «Как ты, ничтожество, смеешь в моём присутствии говорить слово «задница»! Снимай одежду и…, а не то живо на конюшню отправлю и там уж твоя жопа получит кнута!».
– Сверкать голой задницей перед ней можно, а сказать слово «задница» нельзя, – заметил Костуш. – Настоящая благородная! Ты знаешь, я ожидал от тебя весёленькой истории, а как-то совсем и не смешно.
– Чего уж смешного: тётка на кушетке лежит на спине в полуобморочном состоянии, на меня, как в цирке, человек десять челяди уставились, старая лысая обезьяна с трясущейся головой кричит: «Давай, давай, поганец, снимай штаны – начинай!».
Цыгаш передёрнул плечами, отгоняя неприятные воспоминания.
– А потом, потом что было? – поторопил Костуш.
– А потом старой обезьяне от перевозбуждения плохо стало, – ответил Цыгаш.
– Ей плохо стало, до того, как ты снял штаны, или после? – поинтересовался Костуш.
Цыгаш вопрос проигнорировал и продолжил:
– Старуху стабилизировал, сказал, что сейчас срочно сбегаю за лекарством и ходу -ходу от них.
– А тётка на кушетке?
– Что тётка на кушетке? Как валялась в отключке, так и осталась валяться.
– Вот плохой ты человек, Цыгаш: и тётке удовольствия не доставил, и бабушку чем-то до смерти напугал.
– Какой до смерти! Жива, жива лысая обезьяна! Вот, опять от неё заказ на целителя приходил, – высказавшись, Цыгаш и изобразил плевок.
– Давно это случилось? Чего раньше-то не рассказывал? – спросил Костуш.
– Так нет особого желания про мерзость эту рассказывать, да и толку обсуждать с тобой: раньше, же ты, считай, кастрированный, с тобой о бабах не поговоришь. А вот сейчас почему вспомнил: попадёшь в такую историю, чтобы на конюшне не оказаться, надо во всеоружии быть – и с женщиной уметь справиться, и с собой совладать.
– Не верю, что вляпаюсь в такую историю, – сказал Костуш. – Такие истории, Цыгаш, – это только твоё.
– Что моё?
– Хозяйством перед публикой трясти, бабушек им пугать – это твоё, – заржал Костуш.
– Не тряс я никаким хозяйством! – возмутился Цыгаш. – Я тебе как другу, а ты издеваешься! И скажу – зря издеваешься! Понимаю, ты Древоходец, и, вообще, почти уникум, только пока живёшь в этом княжестве – не зарекайся. Здесь благородные могут что угодно с нами сделать – им всё позволено.
Последнюю фразу соседа по комнате, Костуш оставил без комментариев – возразить было нечего.
Оба, теперь уже молча, заправили кровати, и отправились умываться. По дороге на завтрак в столовую Цыгаш вернулся к этой теме:
– Может тебе и не придётся женщин за деньги ублажать, только вот о чём подумай: появиться у тебя зазноба, должен же ты для неё расстараться, приятностей доставить. Целитель ты, или кто?
С последним заявлением Костуш не мог не согласиться, и дал добро на проведение обучающих тренировок под руководством инструктора- Цыгаша.
В качестве живого тренажёра, Цыгаш настоял на использовании живущей при школе работницы по имени Либежа. Она рано овдовела, двоих детей оставила у матери в деревне, высылала им деньги, а здесь на месте ещё немного подрабатывала телом.
Перечисляя её достоинства, Цыгаш особо отметил объёмистую грудь и большой опыт в «натаскивании» целителей, а главное – она жила в домах работников при школе, даже за ворота выходить не надо.
За услуги Либежа требовала шесть серебряных. За эту сумму обязалась провести три обучающих сеанса. Отдельным пунктом оговаривалось, что каждый раз, завершающий акт будет только с одним из мальчиков – хоть инструктором, хоть учеником, но только с одним. Видимо, её деревенское воспитание противилось столь оголтелой разнузданности – сразу с двумя.
Костуш с Цыгашем пришли к Либежа сразу после ужина.
В домике, кроме комнаты Либежи, была ещё комната, где жила другая семья.
За мелкую монетку, соседка, забрав детей, ушла из дома, потому как обучение целителей обычно заканчивалось сладострастными и громкими криками Либежы, вызывающих у соседских детишек много ненужных вопросов.
Либежа, встретила клиентов на входе в домик, попросила разуться, а сама отправилась к себе.
Когда Костуш, подталкиваемый в спину Цыгушем, вошёл в комнату, она уже лежала на кровати, накинув на себя узкую простынь, укрывающую выше колен ноги, при этом Либежа оставила для обозрения разрекламированные Цыгашем груди.
Костуш, как ассистент, и как анестезиолог, принимал участие уже во многих хирургических операция, и пациенты, прикрытые простынёй именно таким образом, как сейчас Либежа, в таком виде и поступали на операционный стол.
Возможно поэтому, увидев сейчас Либежу укрытой простынёй, он подсознательно стал воспринимать её как пациентку, отчего, если поначалу и присутствовал в нём какой-то сексуальный заряд, то сейчас заряд полностью исчез.
Они с Цыгушем предварительно договорились, что сегодня состоится «распечатывание» Костуша, сам же Цыгаш «получит удовольствие» в следующий раз.
То ли в силу возникших ассоциаций с пациенткой на хирургическом столе, то ли малосимпатичная и возрастная Либежа не смогла видом своих грудей разбудить желание, только вот Костуш почувствовал, что совсем-совсем не хочет заниматься этим с Лебежей.
– Цыгуш, давай ты сегодня, – обратился он шёпотом к другу.
– Не бойся! Первый раз всегда страшно, – ответил также шёпотом Цыгаш. – Эх, жаль не подумал! Надо было в тебя пару кружек вина влить!
– Я не хочу и не буду сейчас! – чуть громче повторил Костуш.
– Тише, тише! Всё понял – сегодня я. Следующий раз тебя подпоим, а пока давай – учись.
Цыгаш приступил к делу: он указывал на возможные эрогенные зоны, объяснял, как воздействовать и как отслеживать состояние женщины, при этом к телу Либежи даже не прикасался, а просто водил над ней руками.
– А чего ты руками над ней водишь? – спросил Костуш.
– Здесь нужно точечное воздействие, а сфокусировать в небольшую точку с расстояния не могу., – немного смущённо ответил Цыгаш.
– А я могу! Дай попробую! – вызвался Костуш.
После последнего прироста резерва, Костуш заметил, что уже способен импульс силы свести в совсем тонкий луч и отправлять его в таком виде на значительные расстояния. Поэтому, при любой возможности, тренировками оттачивал и развивал полученную способность.
Цыгаш предложил ему воздействовать на подушечку стопы Либежи в районе пальцев.
Костуш отошёл на метр, свёл свою силу в тонкий луч и «пощекотал» им около пальчиков, от чего женщины довольно захихикала.
– Надо же! С такого расстояния свёл почти в точку! – с долей зависти отметил Цыгаш.
Они продолжили обучение и вот Цыгаш пафосно объявил: – Переходим теперь к воспетому поэтами «бугорку чувственности», бугорку который, в основном, и дарует женщинам удовольствие.
– Ты прямо сам, как поэт пропел! – заметил Костуш. – Можно я опять попробую?
– Туда я тебя пока не пущу – молод ещё туда лезть! Вон, если хочешь, тренируйся на ушах – там у неё тоже эрогенная зона.
–На ушах, так на ушах, – согласился Костуш. – Только подальше отойду: мне интересно, с какого расстояния получится точечно.
Отстояв своё решение не учувствовать в заключительном акте, Костуш, успокоился и его сразу захватил дух экспериментаторства. Он отошёл на два шага, прицелился в ушную раковину Лебежи, сконцентрировал луч, хотел было отправить к цели, но мешала спинка кровати, сделал шаг вбок и назад.
Зачем-то надумавший пройти сзади Цыгаш неожиданно в него врезался. От столкновения, Костуш потерял концентрацию, сдерживаемая энергия хлынула в луч, и он вырвался из Костуша и полетел к женщине.
Словно получив мощный электрический разряд, тело Либежи выгнулось дугой, встав на «мостик», затем она резко распрямилась и, низко, почти басом закричала.
–У неё оргазм, да? Она кончает? – стараясь перекричать Либежу, спрашивал Костуш.
– Какой оргазм, какой кончает – тупица! Я, вот боюсь, как-бы не скончалась! Смотри как её плющит! – также громко ответил Цыгаш.
Первая жуткая боль Либежу немного отпустила, и она смогла уже осмысленно говорить, точнее ругаться:
– Звери! Гады! Мамочка родная, да как же мне больно: всё тело точно в огне!
– Либежа, давай обезболю, – предложил Костуш, осознав свою вину.
– Не подходи изверг! Не подходи ко мне! – завизжала женщина. – Вон отсюда! Вон!
Костуш выскочил из домика, а Цыгаш всё же задержался и стал настойчиво предлагать Либеже обезболивание.
Костуш ждал на улице и переживал: смысл его работы, как целителя и за операционным столом, и в зубном кабинете заключался в избавлении человека от боли. А ещё он никогда в жизни ни разу не причинил физическую боль женщине. Стоя рядом с окном, он хорошо слышал стоны Либежи и ему было очень стыдно и неприятно осознавать, что именно он виновник.
Цыгушу удалось всё же успокоить женщину и уговорить принять помощь. Он смягчил боль и крики стихли.
Цыгаш вышел очень злой:
– Ты что, у неё гвардейский амулет пробивал? Так чего со всей дури залепил?
– У меня недавно был скачок, ну, в силе скачок – не приноровился ещё – стабильности нет, срывается иногда. А потом: ты же меня сам толкнул. Вот когда ты мне не мешал, я же по ногам ей прошёлся – и ничего, даже ей понравилось, – оправдывался Костуш. —
– Ты видел какие у неё ступни? У неё копыта, а не ступни, – она ж почти всё время босиком ходит! Вот твоим лучом, только копыта и чесать.
К ним подошла соседка Либежи держа за руки детей.
– Чего Либежа так страшно орала? – спросила женщина. – Она хоть жива?
– Жива, жива, ваша подруга. Всё с ней хорошо, – ответил Цыгуш. – Можете зайти посмотреть.
– Никогда так жутко не кричала, – продолжила соседка. – Не иначе, большие вы ребята затейники!
Соседка прошла в дом, после чего Костуш тоже спросил Цыгаша:
– С ней действительно всё хорошо?
– Пока более-менее, только мокрая вся, – ответил Цыгаш.
– Мокрая, это самое…, – описалась?
Костуш видел в Либеже теперь пациентку и поэтому использовал смягчённую форму, принятую в госпитале.
– Мокрая – вспотела сильно, а насчёт обоссалась – не знаю, – без затей, ответил Цыгаш.
– Не понимаю, откуда такая реакция – это же просто ухо? – высказал своё удивление Костуш.
– Попал ты в ухо, или нет – не знаю. Но точно угодил в центр термоконтроля. Отсюда у неё чувство, что горит заживо и эта потливость.
Шесть твоих серебряников я так ей и оставил за полученные страданья, – продолжил Цыгаш. – И вот что ещё: не хочу больше тебя обучать. С тобой работать, как у бочки с порохом костёр жечь – не знаешь, когда шарахнет, в кого попадёт, а ещё и куда, попадёт.
Новость про то, что Костуш сотворил с Либежой, очень быстро разошлась по всей школе, а дальше, в силу притягательности всего скабрезного, история пошла гулять и дальше по училищу при госпитале.
– Трудно тебе будет теперь девчонку найти: уже весь город знает, как Древоходец- Костуш, с дамами забавляется, – хихикая, сказал Цыгаш.
– Небось сам первый и растрепал! – обвинил его Костуш.
– Причём здесь я? Соседка Либежи, да и сама она поделилась с подругами своей бедой.
Я сам никому не слова, только в пересказе слышал, а рассказывали эту историю так: якобы залепил ты ей даром со всей дури в ухо, – Либежа блажит смертным криком, а ты спрашиваешь: «Девушка кончает?», а она в ответ: «Сейчас точно скончаюсь!».
Меня проститутки из заведения просили это чудовище – Костуша показать. Бояться они: пойдёшь с тобой в номер и заставишь ты их кричать особо извращённым способом – через ухо. Вот им я честно сказал: необязательно с тобой в номер идти, ты и с пяти метров легко в цель попадаешь, хоть в ухо, хоть куда, поэтому стоит тебя углядеть – живо по щелям прятаться!
Цыгуж посмеялся, а затем продолжил:
А вообще-то жалко – потеряли мы Либежу. Так удобно было – совсем рядом, а теперь всё закончилось.
– Почему закончилось? Доктор Меллиус сказал, что теперь у неё всё хорошо и сможешь навещать её, как раньше.
– В том-то и дело – не получиться, как раньше, – пояснил Цыгаш. – Либежа в храм Святой Первородительницы сходила, а там монахини ей и внушили, что не ты, Костуш, виноват, а наказала её Первородительница за блуд, за распутство.
Вот теперь она и поклялась, что больше никогда, ничем подобным. Можно сказать: наставил ты Либежу на путь истинный.
Либежу, после «свидания» с Костушем и Цыгашем, ещё три дня лихорадило: то жар, то озноб.
Костуш попросил мастера Меллиуса, специалиста по болезням нервной системы и головного мозга, её осмотреть.
Позже между Костушем и мастером Меллиусом состоялся разговор:
– Я понимаю, Костуш, ты это делал из хороших побуждений – хотел женщине доставить удовольствие, только запомни: таким неконтролируемым и глубоким проникновением в мозг, ты мог её не только сделать калекой, но и просто убить.
– Я у неё задел область контроля температуры? – понурившись, спросил Костуш.
–Я хотя и всю жизнь изучаю человеческий мозг, но что ты задел, сказать точно не могу, только явно что-то ещё. У неё и с глотанием проблемы, и светобоязнь. Сейчас всё потихоньку нормализуется. Судя по динамике – всё восстановиться, зато тебе на будущие урок.
За несколько дней, Костуш устал от ухмыляющихся рож, требующих подробностей: как у него Либежа через ухо оргазм получила. Он начал всех грубо посылать, в ответ же слышал только похабные хохотки.
Сам Костуш, по вине «гвардейских таблеток», сексом раньше мало интересовался и мало что об этом знал. Его дубль-Костя, конечно, кое-что слышал, но даже значение слова «оргазм» не понимал: секс-индустрии в Союзе не было, а сексуальное просвещение ограничивалось пестиками и тычинками.
В княжестве Либоргском, мальчики, благодаря наличию узаконенной проституции, сексуальный опыт получали рано, и потому их всех невероятно смешила ошибка Костуша, принявшего за оргазм крики Либежи.
Костушу уже казалось, что скоро начнёт рычать и бросаться на любого, кто коснётся этой темы. Зубоскалы это почувствовали и отстали: при полной незрелости Костуша в сексуальных вопросах, все знали, – как одарённый, он вполне зрелый и легко пробивает любые защитные амулеты.
Когда во дворе школы к нему подошёл Теллиус, и завёл разговор о неудачном опыте с Либежей, Костуш было взвился, но Теллиус его успокоил заверениями, что понимает состояния Костуша, и не собирается обсуждать этот случай, а просто хочет передать ему предложение от одной дамы.
Теллиус был одним из четырёх Древоходцев состоящих при школе мэтра Гарвила.
Как Древоходец он был слабоват и не мог перенести ребёнка больше шести килограммов. Зарабатывал же он не столько целительством, сколько удовлетворением озабоченных женщин, в чём, по слухам, сильно преуспел.
В первые месяцы, после появления Костуша в школе, между ним и Теллиусом произошёл конфликт, вызванный простым недопониманием, в результате Костушу пришлось поваляться на земле со сведёнными судорогой ногами. В дальнейшем всё наладились, и сейчас их отношения можно было назвать неплохими.
– У меня есть знакомая, она сама Древоходец, – начал рассказывать Теллиус, – и она берётся обучить тебя искусству любви.
– Что она хочет от меня получить? – с тяжким вздохом спросил Костуш.
– Она сама расскажет, что от тебя хочет, только это не деньги.
– Прыжок с ребёнком? Вырастить зубы? – попытался угадать Костуш.
–Нет, нет. И не тупи – какие зубы? Она же Древоходец!
– Как это будет происходить? – спросил Костуш.
– У тебя же есть своё жильё – вот и будет приходить к тебе по выходным.
– В выходные у меня перемещения, да ты сам знаешь.
– После прыжка приезжай домой, а вечером она подойдёт. Даже хорошо, что после прыжка – будешь чистым и трезвым, а это пока единственные её требования: чтобы чистый и трезвый. Если согласен, говори адрес дома и уже в эти выходные жди.
– Она хоть симпатичная?
– Не хочу касаться больной для тебя темы, но связавшись с Либежей, ты показал себя человеком совсем непритязательным. Так, чего вдруг?
Костуш отвернулся в сторону и отвечать не стал.
– Ладно уж, успокою тебя. Женщина симпатичная, неглупая, а возраст… – она Древоходец, у нас возраст не угадаешь. А так, и сам не спрашивал, и тебе не рекомендую. Зовут – Вирута. Если согласен, жди её уже в этот выходной.
Так в жизни Костуша появилась женщина, которая стала ещё одним его учителем.
Вирута являлась мастером- наставником в школе для девушек, наделённых даром. В Либорге имелись и такие школы. Они там занимались изготовлением лекарств и амулетов. Существовали в школе ещё направления акушерства и ветеринарии.
Вирута, как наставник, вела группы, изучающие свойства лекарств и способы их приготовления. Также она тренировала учениц, которые выбрали специальность ветеринара.
Многих девушек – ветеринаров, после окончания школы, призывали в армию и поэтому у них существовали занятия по военной подготовке, на которых Вирута преподавала боевые искусства для одарённых.
Сама она по контракту также некоторое время отслужила в армии империи, как Древоходец, была курьером при штабе, принимала участие в боевых действиях
Описывая её внешность, Теллиус назвал Вируту симпатичной, только Костуш с этим был не совсем согласен: всё же под характеристикой симпатичная, как он считал, подразумевается обаятельная женщина.
Вируту же, с её строгим изучающим взглядом и постоянно серьёзном выражением лица, которое крайне редко посещала улыбка, сложно было считать обаятельной. Поэтому она не показалась Костушу особо привлекательной, несмотря на достаточно правильные черты.
Да и фигура у неё была не совсем женская: вся она была какая-то ровная, что плечи, что бёдра, единственно, наблюдалось небольшое сужение в районе талии.
Представить, что она кокетничает, или заигрывает с мужчинами – было невозможно.
Как и обещал Теллиус, уже в следующий выходной она пришла к Костушу домой, сухо поздоровалась, и сразу потребовала обращаться к ней мастер-Вирута.
Дальше велела провести в спальню, и, подойдя к кровати, бросила на неё свёрток, который до этого несла в руке.
– Здесь чистое постельное бельё, – пояснила она. – К каждому моему приходу, должно быть постирано и выглажено. И ещё: кроме чистого белья, меня всегда должна ждать большая кастрюля с горячей водой.
Зайдя на кухню, Вирута указала пальцем на самую большую кастрюлю из хозяйства Костуша, отдала распоряжение прямо сейчас налить в неё воды и подогреть, а сама она, тем временем, стала менять бельё на кровати.
Костуш наполнил кастрюлю и потащил во двор к летней кухне.
Пока драл щепу на растопку, в голове копошилась мысль: «Сколько же ещё забот я заполучил в последнее время, насколько же спокойней было жить импотентом!».
В это время открылась дверь и Вирута крикнула:
– Иди сюда!
Костуш отбросил в сторону полено, с которого стругал щепу и поднялся на крыльцо дома.
Перед Костушем развернули большое красное полотенце и объяснили, что полотенце она оставит здесь, пользоваться им он права не имеет, и, опять же, к её следующему приходу, оно должно быть чистым и наглаженным.
– Так точно, командир! Всё будет исполнено командир! – громко доложил Костуш.
– Так! Чего это сейчас было? Что за гавканье? Шутки со мной шутить вздумал?
– Никак нет, мастер Вирута!
– Всё же, кажется, ты не совсем понимаешь кто я. Считаешь себя крутым парнем и не собираешься слушать какую-то бабу?
Значит, так: сейчас выходим во двор, и я выдаю тебе хорошую трёпку: чувствуется, некоторым самоуверенным щенкам она необходима, а то тявкать у меня вздумал!
Костуш, как-то по-другому представлял первое свидание с будущим партнёром по сексу, как-то более романтичным, и уж совершенно не ожидал, что при первой же встрече придётся меряться, у кого больше.
После прироста в силе он получил возможность бить тонким лучом с большого расстояния. Имея хорошую пробивную способность, луч, при этом, позволял экономить расход дара.
Первый же спарринг с мастером Яричем, когда Костуш начал выпускать лучи со скоростью пулемёта, показал, что простому одарённому противопоставить этим очередям совершенно нечего.
Если раньше ему было запрещено наносить удары в полную силу, то теперь, во время тренировочных боёв, запретили использование серий из лучей.
Про особые способности Костуша, конечно, Вируте ничего известно не было.
Они обошли дом и встали на расстоянии около десяти метров друг от друга.
– На счёт три, – произнесла Вирута, и начала отсчёт.
При счёте три, Костуш поставил защитное поле и, побежал к забору.
– Стой, стой трус! – прокричала она, но за это время дистанция между ними значительно увеличилась.
Костуш перестал генерировать защиту, уверенный, что с такого расстояния Вирута не сможет серьёзно его задеть. Он развернулся и направил тонкий луч силы на ноги противницы. Та, хотя и не верила, что с такого расстояния её достанут, но всё же попыталась прыжком уйти с линии атаки. Но Костуш запустил целую серию лучей в направлении её движения и зацепил её ещё в воздухе. Попадание парализовало Вируте икроножные мышцы, отчего при приземлении упала, сильно ударившись поясницей о полено, от которого Костуш ломал щепу.
– Я вас достал! Прекращаем? – прокричал Костуш, продолжая стоять на безопасном удалении.
– Не дождёшься щенок! – подумала Вирута, и пока Костуш просто стоял не нападая, принялась, используя дар расслаблять мышцы, чтобы снять судороги.
Полностью восстановившись, начала медленно подниматься, держась за ушибленную поясницу, при этом, демонстративно морщилась, якобы от боли, затем неожиданно, совершила стремительный рывок в сторону Костуша и нанесла удар силой.
От женщины, только что лежавшей с парализованными ногами, такой прыти Костуш не ожидал, и удар пропустил, единственно, успел немного отклониться влево, отчего воздействие задело только правое плечо, заставив его онеметь.
Находись Вирута ближе, возможно, он и не успел бы среагировать, а сейчас, благодаря расстоянию, всё же удалось частично увернутся, да и удар, с почти предельной для обычного владеющего дистанции, не вызвал болезненных судорог.
Костуш очередью из серии лучей ударил в ответ, заставив Вируту опять упасть, только теперь уже плашмя на живот.
– Надеюсь всё? Уважаемая мастер-командир сдаётся? – спросил он.
Вирута не отвечала. Она и в этот раз быстро справилась с судорогами, затем села, привалившись спиной к яблоне, сделала глубокий вдох и с криком: «На, сопляк!», стала отправлять в сторону Костуша один за одним удары силой, сопровождая каждый восклицаниями: «На! На!».
Костуш заблаговременно сгенерировал защиту, и, принимая на неё удары, стал отходить.
Вирута поднялась во весь рост, но всё же ноги после двух попаданий не очень хорошо её слушались, и быстро преследовать соперника она не могла.
Отойдя на безопасном расстоянии, Костуш развернулся и начал наступления.
Свои шаги он сопровождал ударами по конечностям Вируты. Левые: нога – рука; правые: рука-нога. В тело он не бил, опасаясь неприятных последствий, которых ему могли и не простить.
Поначалу Вируте удавалось блокировать удары, но после сокращения дистанции, прошёл сначала почти полноценный удар в руку, от боли концентрация нарушилась, защита слетела и вот уже все её конечности поражены и сведены судорогой.
Костуш подошёл вплотную, к лежащей на боку Вируте, на секунду задержал взгляд на перекошенном от боли лице, и быстро, одним касанием, отправил её в забытье.
Хотя у отправленного в «отключку» человека, судороги проходят сами, всё же Костуш дополнительно воздействием расслабил женщине мышцы.
После поединка, Вирута выглядела неважно: платье на ней стало грязным и сзади, и спереди, а местами ещё и порвалось, грязными были и штанишки в виде шаровар с завязками- бантиками на щиколотках, надетые Вирутой под платье. Лицо измазано, волосы растрёпаны, а на ногах сохранилась только одна босоножка.
Костуш взял женщину на руки, и сразу понял, что в этом теле нет, наверное, ни капли жира, а только мышцы. С Вирутой на руках, медленно поднялся по ступенькам крыльца, занёс в дом, где и уложил на пол в гостиной.
Внутренним зрением осмотрел место ушиба на пояснице, ничего опасного не увидел, и просто ускорил рассасывании гематомы.
Сразу приводить в сознание не стал, а пошёл во двор кипятить воду и искать потерянную босоножку.
Притащив кастрюлю с кипятком домой, сначала поставил завариваться чай, а затем решил будить Вируту.
– Почему валяюсь на полу? – сразу последовал вопрос.
– Вы очень испачкались во время поединка. Нельзя же в таком виде укладывать вас на кровать, на ваши чистые простыни.
Вирута села и стала себя осматривать.
– Да уж, уделалась знатно! Одна радость: ты не воспользовался моим беспомощным состоянием.
– Зачем так -то? Вы же, уважаемая мастер Вирута, пришли ко мне сексом заниматься.
– Про секс и не мечтай! Ты, гадёныш, извалял меня в грязи, унизил! О каком совместном сексе может идти речь? Был у тебя единственный шанс: надругаться, пока валялась в отключке, а теперь всё! Теперь забудь!
– Я хочу…, начал было Костуш, но его сразу перебили:
– Мне плевать на твои хотелки! Сказала нет, значит нет – никакого секса!
– Я могу…,
Костуша опять перебили:
– Хочешь сказать, что можешь отправить меня в отключку и использовать? Только попробуй! Я изуродую всю твою жизнь! Я боевой офицер имперской армии, я имею….
Костуш здесь не выдержал и постарался перекричать Вируту:
– Я хочу сказать, что на кухне вас ждёт горячая вода, вы можете пройти и помыться.
Вирута несколько секунд молчала, обдумывая услышанное, затем неторопливо поднялась.
– Эх, был бы ты настоящий мужик, набросился бы сейчас на меня, стянул штаны и, как победитель, по полной…! А ты: «Водичку вам согрел». Тьфу!
– Это что? Началось сексуальное обучение? – заинтересовано спросил Костуш.
– Нет, это провокация, но, вообще-то, есть такие женщины, что любят пожёстче.
Костуш проводил её на кухню, выдал ковшик, показал, где холодная вода, где мыло, выдернул заглушку слива и собрался было уходить.
