Читать книгу: «Древоходец. Книга вторая. Вместе с дублем», страница 16

С этих точек наёмные убийцы и обстреляли Костуша.

Убегая, наёмники сбросили пращи и шарики к ним, оставив при себе только пояса с метательными ножами.

С места покушения, Костуша отвезли в управление службы безопасности княжества, которое располагалось в неприметном здании на улице параллельной центральной улицей города – Княжескому проходу.

В управлении его опять допрашивали, а затем попросили спуститься в подвал, где у них находились камеры для заключённых, и куда ранее отправили наёмников, устроивших покушение на Костуша.

Тюремный целитель, он же и «мозголом» не имел нужных навыков, чтобы привести их в сознание, поэтому и обратились к Костушу с просьбой их разбудить.

Наёмников он разбудил и передал под наблюдение тюремного целителя -мозголома.

Присутствовать при допросе, ему не разрешили, да он особо и не настаивал, прекрасно понимая, кто из его врагов, настолько богат, что может себе позволить найм профессиональных убийц из империи.

Наступил уже вечер, Костуш устал и ему совсем не хотелось сегодня появляться на территории школы и отвечать на бесчисленные вопросы, поэтому попросил отвести в его домой на Парусную улицу, где надеялся в тишине и одиночестве немного отдохнуть и собраться с мыслями.

Долго не мог заснуть: мозг, подстёгнутый очередной попыткой убийства, продолжал активно работать, ища выход из сложившейся ситуации, при которой постоянно существует угроза его жизни.

Заснул он только под утро. То ли сказались волнения последних дней, то ли просто подошёл срок, но ночью к нему пришёл ярчайший эротический сон, с полной очевидностью заявивший, что сдерживающее действие «гвардейских таблеток» закончилось.

Встав с постели, привёл себя в порядок, заварил чай. Сегодня был конец пятидневки – выходной в княжестве Либоргском. В выходные Костуш обычно перемещался с детьми. Вчера же, имея уважительную причину – попытка убийства, в школу вечером не вернулся, а поэтому инструкций: с кем и откуда прыгать не получил, а значит прыжок для него отменяется и весь день теперь свободен.

От раздавшегося грохота Костуш даже подпрыгнул. Он не так часто находился в своём доме и не сразу понял, что сейчас просто стучат в его входную дверь: она достаточно свободно болталась на петлях, поэтому и возникало такое вот громкое дребезжание.

Сообразив, где находиться источник этого звука, Костуш , пошёл открывать и впустил внутрь мадемуазель Дюжану с мастером Яричем.

Дюжана очень непосредственно бросилась к нему с объятьями:

– Бедный, бедный мальчик! – причитала она, покрывая его шею поцелуями, – выше достать она не могла.

Сильно засмущавшийся Костуш, начал деликатно отстраняться от Дюжаны. Причиной смущения было то, что он ещё не полностью отошёл от своего эротического сна, а главной героиней в грёзах «бедного мальчика» являлась именно мадемуазель Дюжана.

Они сели за стол пить чай вприкуску с баранками. Дюжана с Яричем стали активно расспрашивать. Костуш отвечал односложно, пряча глаза: его мучал стыд и перед Яричем, и перед Дюжаной за свои ночные фантазии. Гости же принимали такое зажатое поведение Костуша, как последствия психологической травмы, из-за двух подряд покушений.

Удивительным образом, хотя он сам и свёл их вместе, Костуш, с одной стороны, ревновал Дюжану к Яричу: пускай и под действием возбуждающего зелья, но она явно хотела тогда Костуша, как мужчину, расшевелив в нём, даже оглушённого «гвардейскими» таблетками какое-то ответное желание.

С другой стороны, он ревновал Ярича к Дюжане. Одинокий и достаточно циничный Ярич, с Костушем вёл себя уже не как наставник, а просто как друг, как старший товарищ. А сейчас Дюжана, забирая всё внимание Ярича на себя, могла помешать их дружбе.

В тот выходной день, после ухода Дюжаны с Яричем, его больше никто не побеспокоил. Оказывается, его хотел вызвать в школу мэтр Гарвил, но мастер Ярич предупредил, что Костуш, похоже, переживает «откат» и не стоит его тревожить.

Сам же Костуш, чтобы отвлечься, надумал воспользоваться выходным для наведения порядка в доме и пополнения запасов. На улицу ему выходить совсем не хотелось, когда же, преодолев опасения, открыл калитку, к нему сразу подошли два человека в плащах военного кроя, и, представившись сотрудниками службы безопасности, сообщили что им поручено сегодня везде его сопровождать.

Сопроводили в трактир, где вместе с Костушем пообедали и даже помогли донести до дома закупленные продукты.

Больше из дома он не выходил, попробовал связаться с Костей – получилось удачно и до вечера Костуш обкатывал в голове информацию и впечатления, полученные от дубля.

На следующее утро, Костуш, как обычно, отправился в училище целителей. Сопровождала его уже другая пара сотрудников службы безопасности, которые вначале тоже представились.

До некоторых ребят, учившихся вместе с ним, уже дошли слухи об очередном покушении. На их вопросы Костуш отвечал коротко: дескать следователи разбираются, стараясь не вдаваться в подробности.

Со второго занятия его вызвали из аудитории. Вместе с теми же, утренними сопровождающими, спустились по лестнице и сели в крытую коляску. Подъехав к зданию службы безопасности княжества, завернули во двор.

Проходя через двор ко входу, Костуш заметил экипаж мэтра Гарвила.

– Будут через наставника вести допрос, – догадался Костуш. – Но почему? Чего такого я мог скрыть о нападении, чтобы потребовался допрос с наставником. Разве только – снял амулеты и отдал Рубису? – перебирал в голове варианты.

В комнате, куда его провели, помимо мэтра Гарвила и уже знакомого следователя от службы безопасности, находилось ещё два неизвестных Костушу человека. Один из них, с обрюзгшим лицом бульдога и презрительным взглядом из-под приспущенных век, сидел рядом со следователем. Другой, сухенький и незаметный, скромно примостившись на краю стола, перебирал писчие принадлежности.

Костуш почтительно поклонился всем присутствующим. На приветствие никто не ответил, даже мэтр Гарвил, – казалось, его появление не заметили, поэтому Костуш в ожидании застыл в нескольких шагах от двери.

Тем временем в комнату вошёл ещё один мужчина, сопровождаемый запахом свежевыпитого спиртного. Он кивком поздоровался со всеми, и, усевшись рядом с мэтром Гарвилом, тихо что-то с ним обсудил, затем вошедший пересел к мужчине с лицом бульдога. С этим обменялся несколькими репликами, похоже, результатом разговора остался недоволен и снова перебрался на стул рядом с мэтром Гарвилом.

Следователь вышел из-за стола, поставил рядом с Костушем стул, предложив жестом сесть.

– Все собрались, пора начинать, – произнёс следователь, и смотря на сухенького мужчину в углу стола, добавил: «Секретарь, зачитайте».

Сухенький поднялся, и, глубоким, сильным голосом, неожиданным для его субтильной фигуры, стал зачитывать решение о проведении допроса Костуша, при содействии его наставника мэтра Гарпила, «под печать ученика».

Дальше он перечислил должности и звания участников, свидетелей допроса.

Как оказалось, вошедший последним мужчина – представитель наблюдательного совета целителей Либоргского княжества, а обладатель бульдожьей физиономии – городской судья Вилихаузер.

Услышав имя судьи, Костуш сразу вспомнил слова своего адвоката, что именно этот судья признал Костуша заслуживающим наказания по абсурдному обвинению в сговоре с наёмниками и приговорил к десяти ударам кнута на городской площади.

Адвокат ещё тогда сказал, что судья Вилихаузер – человек барона Береса.

– Значит вскрылось – убийцы наняты бароном Бересом, а их человек – судья Вилихаузер, должен на этом допросе защищать интересы барона, – решил Костуш.

Тем временем допрос начался, и следователь задал первый вопрос:

– Ты, Костуш, ученик мэтра Гарвила, обладаешь ли уменьем наводить с расстояния порчу на людей?

Костуш вопрос услышал, но не имел права на него отвечать, пока тот не будет продублирован вслух наставником. Да, вообще-то Костуш и не знал, как ему отвечать, озадаченный словом «порча».

Его затруднения разрешил мэтр Гарвил, отказавшийся повторять вопрос именно по этой же причине: неопределённость понятия – «наведение порчи». Его поддержал коллега из Совета целителей.

– Передо мной лежит список вопросов, на которые я должен получить ответы. Сами понимаете, – список составлял не я, но чёткие ответы будут требовать именно с меня, – заявил следователь.

– Я догадываюсь, кто вам выдал вопросы, – вмешался судья Вилихаузер, – но думаю не будет большим отклонением, если в вашем вопросе заменить «наводить порчу» на «наносить вред здоровью».

– Тогда вопрос вообще теряет смысл, – заявил представитель Совета целителей. – Все сидящие здесь, и я в том числе, знаем, – позавчера, применив дар, он с расстояния переломал бедренную кость наёмному убийце. Или хотите сказать: перелом прибавляет здоровья, а не наносит вред?

На некоторое время разгорелся спор, как можно изменить формулировку, но однозначного варианта придумать не смогли.

– Давайте перейдём ко второму вопросу, а то проспорим так до вечера, – предложил представитель Совета целителей.

– А что же мне тогда записать по первому вопросу? – спросил секретарь

– Напишите, что свидетели допроса посчитали невозможным однозначно ответить на первый вопрос по причине употребления в нём словесного сочетания –«навести порчу», – выдал формулировку представитель Совета целителей, после чего легонько икнул, резко усилив насыщенность витающего вокруг него алкогольного амбре.

– А как же тогда быть, если следующий звучит так: «Пытался ли ты навести порчу на дочь барона Береса – Лидосу?», – озвучил второй вопрос следователь.

– Чего, чего? – с изумлением переспросил Костуш.

– Молчать! Надо же, спрашивать начал! Сегодня твоё дело отвечать! – резко обрезал его судья Вилихаузер, и дальше, уже спокойно, продолжил:

– Думаю в этом случае, легко можно заменить «навести порчу» на «нанести вред здоровью».

– Я согласен, – заметил Костуш, не обращая внимание на требование от судьи: «Молчать!». – Можете даже в вопросе объединить и «порчу», и «вред здоровью» – сразу всё вместе.

– Я же тебе сказал не раскрывать рот пока мы не потребуем! – возмутился судья.

– Господин Вилихаузер, вы не на своём заседании, а посему прекращайте нападки, – сделал замечание следователь. – А если допрашиваемый согласен ответить на вопрос с объединёнными формулировками – нам же проще.

Мэтр Гарвил, пожав плечами, прочитал вопрос в объединённой формулировке, на что Костуш быстро ответил: «Нет! Не пытался!».

– Смотрели ли вы когда-нибудь на достопочтенную Лидосу, дочь барона Береса с целью её испугать? – озвучил следующий вопрос следователь.

– Я никогда не смотрел на достопочтенную Лидосу, дочь барона Береса с целью её испугать, – после повтора мэтра, ответил Костуш.

– Зачем ты тогда смотрел ей взад? – взвился судья. – А, ну, давай, повторяй мой вопрос! – потребовал он от мэтра Гарвила.

– Кому он смотрел? – осторожно переспросил мэтр Гарвил.

– Достопочтенной Лидосе, дочери барона Береса – смотрел взад. – почти прокричал судья Вилихаузер.

– То есть, вы, судья Вилихаузер, заявляете, что Костуш имел возможность смотреть достопочтенной Лидосе в зад? – указывая пальцем на судью, произнёс представитель Совета целителей. – Вы понимаете, что вы сказали? Вы понимаете, что оскорбили благородную девицу, а значит и всё её благородное семейства? Вы осознаёте, что последует, если ваша фраза станет широко известна?

Секретарь, занесите это в протокол! Это оскорбление уважаемого, высокого семейства, и, думаю, необходимо этот протокол показать барону Бересу.

– Что ты несёшь! Ты пьян! – приподнявшись, выкрикнул судья.

– Да, я сегодня с утра немного выпил, по случаю Дня Рождения супруги наследника – баронессы Кубинской. Думаю, никто мне это в укор не поставит, а вот ваши непочтительные слова… Так что секретарь, пишите, пишите всё дословно.

– Не вздумайте заносить в протокол! – потребовал судья Вилихаузер, обращаясь к секретарю,

– Ещё раз повторяю, – не вам здесь решать и требовать. Вы сейчас не у себя на заседании, – укоротил его следователь.

А вы всё запишите, – кивнул он секретарю.

– Всё записал, – прозвучало в ответ.

– Я не буду подписывать протокол, если не будет удалена моя оговорка! – продолжал яриться судья.

– Это необязательно. Достаточно и трёх свидетелей. А после допроса, протокол будет отправлен главе нашей службы – господину Подрану. Если хотите, можете с ним на эту тему побеседовать.

А нам пора заканчивать и у меня остался последний вопрос.

Следователь с улыбкой обвёл всех взглядом и зачитал: «Зачем, после встречи на улице с достопочтенной Лидосой, дочерью барона Береса, ты оглянулся и посмотрел ей вслед?».

– Поспешили вы господин судья сами задать вопрос, – заметил следователь и добавил, обращаясь уже к Костушу. – У этого случая, есть надёжная свидетельница.

Давно отзвучал и повтор вопроса от мэтра Гарвила, а Костуш всё стоял погружённый в раздумья. Он хорошо помнил все встречи с Лидосой, да и трудно их забыть, но момента, чтобы обернулся и смотрел вслед, или, как выразился судья взад – не помнил.

– Я такого не помню! – ответил Костуш.

– Ответ должен быть конкретным, – заметил следователь.

– Я не помню, чтобы смотрел вслед достопочтенной Лидосе, дочери барона Береса, – поправился Костуш. – Можете хотя бы назвать дату, когда это было?

Дату ему следователь назвал, правда примерную.

Костуш опять подтвердил, что подобного не помнит.

Тогда вмешался представитель Совета целителей:

– А время можете назвать? – обратился он к следователю.

Время было известно: Лидоса с подружкой возвращались с занятий, и следователь назвал его почти точно.

– И что вы хотите от мальчика? – заявил представитель Совета. – В это время уже темно. В очках целителя и в светлое время не особо что разглядишь. Отсюда и результат: он просто не мог различить лица, а что оглянулся …. Теперь на всю жизнь получит урок – нельзя оглядываться на улице.

– Да как же ему не оглядываться – чуть ли не каждый второй день покушения? – вставил замечание мэтр Гарвил.

Пока секретарь оформлял протокол, пока все присутствующие его подписывали, за исключением отказавшегося судьи, Костуш с какой-то оторопью обдумывал теперь уже понятные причины нападений на него:

– Получается: сначала набросился у ресторана охранник барона, затем его решили наказать ударами кнута на площади, в заключении подослали убийц, и всё это только потому, что оглянулся на девочку? В удивительный мир я попал!

Секретарь отправился с протоколом к главе службы безопасности – господину Подрану. За ним со стремительность, поразительной для его жирного тела, выбежал судья.

Обдав перегаром, попрощался представитель Совета целителей, с ним вышел и мэтр Гарвил, перед уходом попросил Костуша обязательно сегодня появиться в школе.

Самого Костуша следователь задержал.

Он рассказал, что покушение устроили убийцы-наёмники из города Калговы – имперского городка, расположенного выше по течению реки Рул. Там существует сообщество профессиональных убийц, а оно выстроено таким образом, что найти заказчика практически невозможно.

Оказывается, даже матёрые убийцы отказываются брать заказ на Древоходцев, которые спасают детей: подписаться на такое, считалось большим грехом, хотя по их понятиям, основной грех за любое убийство лежит на заказчике, но всё равно, никто не соглашался ехать в Либорг убрать Костуша.

Этих же двоих, якобы, заставила большая нужда в деньгах.

– Мне мстить за них не будут? – спросил Костуш.

– Сообщество убийц -нет. Сообщество даже будет довольно: с заказчика всю сумму они уже получили. Из этих денег выдаётся небольшой аванс исполнителям, а остальные передаются после выполнения заказа. Понятно, за деньгами эти двое больше никогда не придут, – значит их можно оставить себе.

– А как же заказчик? Он же будет недоволен – меня не убили?

– Заказчик узнает, точнее, и в я этом уверен, ему уже известно, что покушение произошло, и уплаченные деньги честно пытались отработать.

Понимаю, по отношению к заказчику получилось не очень справедливо – деньги потерял, а результат не получил, но жизнь такая, во многом несправедливая.

В этот момент, дверь открылась, и вошедший человек положил на стол перед следователем несколько листков бумаги.

– Вот допросные листы от мозголома по твоим убийцам наконец-то готовы. Ты посиди, посиди пока, а я почитаю.

Начав читать, он вскоре прервался на комментарии:

Надо же! Я думал, за устранение тебя никто из серьёзных не взялся: они все суеверные, – бояться Древоходца убивать. Поэтому и думал: подвизалась шпана какая -то, вдвоём с такого расстояния промазали, – ан нет. За ними убийств более чем… Как же они промазали-то!?– с каким-то осуждением произнёс следователь, качая головой. – Вот теперь мне мучайся – рассылай всем сообщения, – исполнители задержаны. А толку что? Всё одно заказчики неизвестны!

Тяжко вздохнув, он продолжил чтение.

– Стоп, стоп! – прервался он опять, при этом как-то застыл, словно легавая, сделавшую стойку на дичь. – Здесь они говорят, – следователь ткнул пальцем в листок, – они знали, что идут убивать Древоходца и запаслись амулетами защиты. Так, где же амулеты? Может ты знаешь?

– Врут собаки! – произнёс Костуш, уставившись в стену. – Не было у них никаких амулетов.

– У мозголома врут?

– Ну товарищ следователь…, – откуда-то из глубин сознания вынырнуло обращение: «товарищ следователь», заложенное в советского человека, наверное, уже с рождения, на хромосомном уровне.

– Какой я тебе товарищ! – ответ прозвучал почти классически, только без упоминания «Тамбовского волка».

– Обращайся ко мне господин следователь! – рявкнул он. – Похищение улик с места преступления! Хорошо если штрафом отделаешься! Сдашь амулеты сам, или выезжаем на дом с обыском?

– Я амулеты, сразу после покушения, подарил другу своему – Рубису.

– Подожди, подожди! Сейчас возьму чистый листок, и запишем твои показания: как, кому и при каких обстоятельствах ты скинул краденное.

Их разговор, переходящий постепенно в очередной допрос, прервал тот же сотрудник, что привозил Костуша. Зайдя в комнату, он молча указал рукой Костушу на выход. Попытку следователя что-то сказать, также прервал жестом, и дальше, не произнеся ни звука, повёл Костуша наверх, в кабинет главы службы безопасности, к господину Подрану.

Навстречу по лестнице спускался судья Вилихаузер. Тихо, как приведение, проскользнул мимо, при этом, Костушу даже показалось, что судья Вилихаузер его не заметил: взгляд судьи, как-бы прошёл сквозь него не задерживаясь, да и ноги у Вилихаузера дёргались рывками словно у марионетки.

За то время, пока Костуш беседовал со следователем, у судьи Вилихаузера уже состоялась встреча с господином Подраном.

Во время этой аудиенции, судья просил главу службы безопасности не давать ход, или переписать протокол допроса Костуша, а всех участников обязать молчать.

– Понимаете, – обычная оговорка, – начал он торопливо объяснять Подрану, – Я просто имел ввиду…

– Теперь ты больше не будешь иметь, – никого и никак, – перебил Подран, – теперь все будут иметь тебя! – высказавшись, глава службы безопасности изобразил легким движением губ улыбку, довольный получившимся каламбуром.

– Я думаю, барон Берес, учитывая нашу с ним давнишнюю дружбу, моей оговорке не предаст большого значения, – заявил Вилихаузер.

– «Я думаю», – повторил за судьёй Подран. – И о чём же ты думал, когда при свидетелях, под протокол прокричал, что Костуш смотрел ей в зад. Любому мало-мальски посвящённому человеку в княжестве известно, что судья Вилихаузер крепко завязан с бароном Бересом и представляет его интересы. Своим же выступлением ты всем указал из-за чего хотели убить Костуша. Причина очень серьёзная – он оглянулся.

Ты превратил барона в настоящего сумасшедшего, в кровожадного параноика, а твоё «в зад» только добавит пикантности пересудам.

Судья слушал с открытым ртом. Поначалу просто неприятная ситуация, превратилась в катастрофическую.

– Я докажу полезность! Я отслужу! Я буду вам предан как собака! – вытирая выступивший на лице пот, и, чуть ли не срываясь на истерику, запричитал Вилихаузер.

– Согласись: в любом случае барон Берес узнает, что ты здесь наговорил, – Подран потряс перед лицом судьи протоколом. – Мальчишку, за один взгляд на дочку, Берес решил убить, нанял наёмников, не пожалел денег. А что тебя ждёт? Мне проще на твоё место найти нового человека, а не отвлекать постоянно людей для твоей охраны.

– Но как же так? Неужели вы не можете повлиять на барона? Я же с ним часто говорил, много чего обсуждал, и знаю, – с княжеской семьёй портить отношения барон опасается.

– Ты сам должен понимать расклады: ради тебя никто с бароном Бересом ссориться не будет. У Береса крупная, слаженная дружина, барон всегда её выставляет по просьбе князя, за что его высоко ценят.

Единственный выход, как я считаю, – сдавай дела и постарайся срочно забиться в самый дальний уголок империи – сиди там тихо, ходи с оглядкой.

– У меня же здесь во владении земли!

– Сын у тебя взрослый – справиться, а твоего сына, как человек благородный, барон не тронет: не он же выставил его сумасшедшим.

А теперь всё: давай, давай – поспешай, не теряй времени, – закончил разговор господин Подран.

Выпроводив судью, Подран распорядился привести Костуша.

Разговор с ним глава службы безопасности продумал заранее:

– Я знаю, что покушение на тебя организовал барон Берес, и ты знаешь, что барон, и барон знает, что мы знаем, – начал Подран, – и всё равно, это не значит, что других попыток убить тебя Берес не предпримет.

– Но, господин Подран, княжеская семья обещала мне защиту! – напомнил Костуш.

– Да, обещала, а результат их обещаний ты уже оценил. Теперь же обещать буду я, и вот я могу точно гарантировать – никаких покушений на тебя больше не будет. Конечно, имею ввиду барона Береса, за разных возбудившихся дебилов, типа Бубка, ответственность нести не могу.

Так вот, покушений со стороны барона Береса не будет, но взамен, и ты должен мне пообещать. Продан сделал многозначительную паузу и продолжил:

–Должен обещать, что, если я к тебе обращусь с просьбой и напомню этот случай, – ты беспрекословно мою просьбу выполнишь. Ну как, договорились?

Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться, какой тип услуг мог потребовать глава службы безопасности. Костуш обладал уникальной возможностью – пробивать любые защитные амулеты, и, быстрее всего, вслед за пробитием амулета, последует убийство, как, возможно, жертвы и уж точно исполнителя – Костуша.

Понимая все риски, Костуш задал наводящий вопрос:

– И когда, господин Подран, я должен буду выполнить вашу просьбу?

– Возможно, через несколько лет, а, возможно, и никогда. – сказав это, Подран сосредоточил взгляд на лице Костуша, стараясь отследить его эмоции.

– Пообещать можно всё, что угодно, – подумал Костуш. – В любом случае, у Подрана масса способов принудить дать слово. Только вот заставить меня выполнить что-то действительно ужасное – будет сложно, как, впрочем, сложно, точнее, пока даже и невозможно, убить и меня.

– Я согласен, господин Подран, – произнёс Костуш. – Только к вам, господин Подран, у меня есть тоже одна просьба: я с этих наёмных убийц снял защитные амулеты и подарил другу, – он был вместе со мной и при нападении пострадал.

Следователь об этом узнал, и теперь хочет привлечь меня за кражу улик.

Пожалуйста распорядитесь, чтобы оставил меня в покое.

– Что, хорошие у них были амулеты? – спросил Подран.

– Да какие хорошие, господин Подран, если с двадцати шагов я ему ногу переломал, – похвастался Костуш.

– Со скольких, скольких шагов? – вдруг резко заинтересовался Подран.

– Господин Подран, я сказал с двадцати? Нет, нет – ошибся! Точно ошибся! – Костуш быстро начал работать «на понижение» своих возможностей. – Шагов, наверное, с десяти, а то и меньше, точно меньше!

– Ты давай, давай – вспоминай лучше, может и до одного шага доберёшься, – подбодрил его быстрое отступление Подран.

Костуш замолчал.

Некоторое время Подран смотрел ему в лицо, а затем произнёс, показывая на листки у себя на столе:

– Это протокол твоего допроса. В твоих интересах, чтобы всё, что ты узнал осталось в тайне. На тебя напали обычные грабители. Ты понял?

Костуш в ответ кивнул.

Подран махнул рукой, показывая, что разговор закончен, после чего Костуш поклонившись пошёл на выход. Когда за ним закрылась дверь, Подран подумал:

– Точно «уникум»! С двадцати метров, человеку с амулетом переломать ноги! А ведь он ещё будет прогрессировать.!

Забрать его у Гарвила отправив в княжеские Древоходцы? Нет, не стоит: такое оружие под боком, пробивающие любой амулет – опасно!

В этот же день, ближе к вечеру, глава службы безопасности княжества Либоргского господин Подран отправился в особняк барона Береса.

За несколько пятидневок до покушения на Костуша, Подран, выполняя указания князя, имел беседу с бароном Бересом. Тогда он предупредил барона, что княжеская семья заинтересована в Костуше и берёт его под свою защиту.

В тот раз, предупреждение по поводу Костуша, барон никак не прокомментировал, но Подран и не ждал от него каких-либо высказываний, он просто поставил Береса в известность.

Сегодня, как только ознакомился с протоколом допроса Костуша, он отправил посыльного к барону, с известив о своём визите, поэтому в особняке его уже ждали и сразу проводили в малую гостиную.

Расположились они с бароном в креслах напротив друг друга, разделённые невысоким столиком, с бутылкой вина и двумя бокалами.

От предложения выпить вина, Подран отказался и сразу, без предварительных объяснений, протянул барону копию протокола допроса Костуша.

– И что это всё значит? – закончив читать, заявил барон, небрежно бросив листки на стол.

– В первую очередь этот допрос раскрыл мотив, показав, из-за чего вы пытались убить Костуша.

– Это всё смешно. Какие-то идиотские вопросы, на которые ответы: нет; не помню; не видел и, вообще, причём здесь я?

– Всем в княжестве известно – судья Вилихаузер ваш человек, и вот он лично потребовал, чтобы Костуш сознался в том, что оглянулся на вашу дочь, причём в очень забавной форме.

Представляете, если этот протокол получит огласку с высказываниями судьи?

Барон перечитал указанное Подраном место в протоколе, после чего сдавленно произнёс:

– Тупая, жирная скотина!

– Но это ещё не всё. У нас есть показания одной из подружек вашей дочери, где она рассказала, как достопочтенная Лидоса переживала из-за взгляда Костуша ей в спину.

– Всё равно это ничего не значит! – упёрся барон Берес.

– У нас были сведения, – продолжил Подран, – что ваш охранник Юсаш, недавно совершал поезду вверх по реке, и мы нашли свидетелей, которые видели, как он высаживался в городе Калгова, откуда затем и приехали наёмные убийцы.

Очень опрометчиво с вашей стороны, барон, было отправлять туда Юсаша, с его-то шрамом на всю рожу.

Мы вашего Юсаша утром уже арестовали. Допроса пока ещё не было, но мы -то с вами знаем, что он может рассказать мозголому. Про нападение на Костуша, ну это очевидно, а вот что он ещё поведает интересного, я могу только предполагать. И даже если ничего не удастся накопать на вас по другим делам, то попытка убийства Костуша – одно это уже серьёзно.

Понимаю, вы благородный, и за попытку убийства простого человека можете отделаться всего-навсего вирой. Возможно, как за Древоходца, сумма будет большая, но это только деньги, а вот есть и другое – репутация вашей семьи.

Если бы вы сами набросились на Костуша и зарубили – это одно. Мол, да, человек он вспыльчивый, пусть и мнительный – зато настоящий благородный барон. А сейчас выглядит так, что вы просто струсили, что вы его боитесь и наняли убийц, дабы по-тихому, из-за угла.

– Я его не боюсь, а наказывать лично считаю – уроном моего достоинства, – вставил своё слово барон.

– Не боитесь его? А зря: все знающие о способностях Костуша понимают – этого парня стоит опасаться. Удивлён, почему вы прибывали в неведении.

А насчёт урона достоинства – все матёрые, профессиональные убийцы из Калгова, отказывались брать заказ на Костуша, потому как грех великий: нельзя Древоходца, – он детишек лечит. Даже у бандитов есть совесть, и она не позволяла его убивать. И где теперь вы, со своим достоинством…?

А ещё подумайте, как это всё выглядит: мнительный параноик, только за то, что парень обернулся и взглянул на его дочь, решает убить Древоходца. Сам -то разобраться струсил, заплатил наёмным убийцам.

И все пересуды, будут приправлены пикантной фразой судьи, – куда именно парень взглянул.

Уверен, эта история быстро станет известна не только в нашем княжестве, а и по всей империи, всем вашим ближним и дальним родственникам.

Возможно, дойдёт до императора. А дальше…, кто знает? Подаст князю предложение за поведение, порочащее честь благородного сословия, лишить вас дворянства и состояния. Даже если такого не случиться, жить со столь испорченной репутацией – не позавидуешь.

Ладно, вы с женой, а дети? Как жизнь им свою строить с таким грузом?

– Что вы от меня хотите? – опустив голову и глядя в пол, спросил барон.

– Я раньше от вас хотел просто понимания, барон Берес, раньше, когда приходил к вам и просил оставить Костуша в покое. Я же прямо ссылался на пожелание княжеской семьи.

– Вы, господин Продан, тогда опоздали, я уже отправил Юсаша.

– А послать какого-нибудь Древоходца в Калгову, перехватить Юсаша и отменить заказ, было сложно, денег пожалели?

Барон на вопрос отвечать не стал, пожав плечами.

– Всё понятно. – продолжил Подран. – К моему предупреждению отнеслись несерьёзно, решили: есть свой судья, князь тоже, как обычно, глаза прикроет.

Вы бы лучше задумались: часто ли я к вам приезжал с предупреждениями? Или же, считаете, делать мне нечего, чтобы вот так – лично посещать?

– Ладно, хватит хлестать меня словами, – ответил барон Берес. – Всё понял – я в дерьме. Если б хотели утопить с головой, сейчас бы ко мне не приехали, а значит, давайте начнём говорить по делу: как я могу загладить свою вину перед князем.

– Что же вы так быстро сдались – даже обидно!? – вздохнул Подран. – Я ответственно готовился, мне ещё есть что сказать, а вы так сразу!

Ну, да ладно, озвучу требования. Пишите повинное письмо князю, и укажите: да, дескать, отправил посыльного нанять убийц, но это произошло раньше, чем получил от господина Подрана предупреждение не трогать Костуша. Дальше, мол, надеялся в Либорге убийц перехватить, но не получилось, а так я весь ваш, преисполнен глубоким уважением, желанием возместить, угодить, отслужить и так далее.

– Если я напишу подобное письмо, то практически сознаюсь в попытке убийства, – высказался барон Берес