Читать книгу: «Карта силы», страница 4
Никита, привыкший точно выполнять все распоряжения тренера, уточнил:
– Немного – это сколько бутеров?
– Пару-тройку. Воду пьём несладкую!– особо уточнил физрук и огляделся. – А сейчас по своим делам: девочки – налево, мальчики – направо. Разбежались!
Все помчались – только пятки засверкали!
Даже Драйв с восторгом поддался всеобщему оживлению: побежал, то обгоняя мальчишек, то притормаживая, весёлым тявканьем призывая вперёд.
На мгновение мы с Анфисой остались на полянке совершенно одни, открытые для посторонних взглядов.
Недолго думая, Анфиса заговорила почти скороговоркой:
– Я – налево, ты – направо, а потом сходимся – прямо! Вон за той трёхствольной берёзой.
…Через несколько минут, старательно огибая место привала, я на всех парусах летел на первое в жизни свидание. И пусть оно скорее походило на тайную встречу двух спецагентов, чем на романтическое рандеву, мне было весело и жутко интересно.
На радости я резво пнул какой-то колышек, попавшийся мне под ноги. Он был остро заточен ножом из сухой палки, словно копьё. Сразу вспомнилась прочитанная в Новостях статья, как в Перу индейцы изолированного племени с помощью вот таких копий напали на деревню в поисках еды и припасов. И это в двадцать первом веке!
Пробегая мимо пышного папоротника, я вдруг услышал:
– Эй, лихач! Притормози-ка на светофоре!
Разлапистые листы папоротника разверзлись, и я увидел совсем близко смеющиеся глаза в пушистых ресницах. Потом из тех же листьев вылезла рука, протянутая ладонью.
Не знаю почему, может, насмотрелся шпионских фильмов, но сначала я огляделся по сторонам – нет ли поблизости кого, и лишь потом опустил свою ладонь в предложенную, с волнующим любопытством шагнув в тёмную глубину папоротника…
Свободного места внутри почти не было, так что при каждом нашем шевелении ветви кустарника мелко дрожали, как от озноба. Поэтому для полной конспирации пришлось замереть столбиками и разговаривать еле слышно. Зато мы оказались так близко, что торопливый шёпот Анфисы щекотал мне ухо и шею. Хотелось почесаться или хотя бы засмеяться. Но она была вся такая серьёзная, что я не посмел.
– Слушай, у нас времени чуть. Того и гляди обнаружат нашу пропажу. Поэтому давай сразу про карту силы, – деловито начала разговор Анфиса.
– А что случилось-то? – искренне недоумевая, спросил я тоже шёпотом.
– Не случилось, но произошло! – многозначительно ответила Анфиса, намекая на какое-то пропущенное мной событие.
Я начал быстро прокручивать в голове всё, что сегодня было.
– Ну, давай, соображай быстрее! Думай, думай, ну?
– Пока только один случай. Лёнька взял щенка. Это, что ли?
– Вот! Оно самое! Первое испытание пройдено!
– Подумаешь, испытание! – с сомнением фыркнул я.– Прямо сил затратил немерено!
– Карта Силы не про мускулы, а про силу характера. Никто не взял на себя ответственность за жизнь потеряшки. А Лёнька взял! Характером он сильнее всех нас оказался. Всем было жалко щенка, но каждый нашёл для себя какие-то отговорки. Лично у меня есть уже две кошки. А у тебя-то что?
– А я подумал, что поход – серьёзное дело, я не сам по себе, а в команде, и должен выполнять всё по правилам.
– По правилам? Так, наверно, только у военных. А обычные люди поступают, как сердце подскажет. Щенок мог погибнуть на какой-нибудь станции. Там же поезда носятся туда-сюда, только успевай головой вертеть.
Я задумался.
– Ладно, сейчас не об этом. Испытание может быть одно на всех или по одному каждому. Что-то мне подсказывает, что наш поход теперь пойдёт по второму варианту. Если предположить, что Лёнька уже прошёл своё испытание, то…– Анфиса отстранилась и подняла на меня широко распахнутые глаза. – Неужели, осталось ещё пятнадцать?
Глава 11
Идти по лесу было в удовольствие: свежий древесный запах, птичьи трели на разные голоса и прохлада. Высокие сосны смыкали свои ветви над тропой, почти совсем не пропуская полуденное солнце. Но один минус всё-таки был: теперь мы шли по узкой тропе, не гурьбой, как раньше, а друг за другом, длинной змейкой, и это очень мешало широкому общению. Поговорить, не вывернув шеи и не запнувшись за торчащие из земли коряги, можно было лишь с тем, в чей рюкзак ты норовил упереться носом. Поэтому, после нескольких неудачных попыток, мы предпочли перекидываться лишь редкими фразами.
– Что-то не пойму, идём уже с полчаса, а уши от тишины, как заложило, – не оборачиваясь, громко сообщил Роман Русланович. – Мы на привале случаем никого не забыли? Может, перекличку сделаем? Виталий, здесь? А Марина? Почему молчите? Поссорились, что ли?
– Так они теперь идут далеко друг от друга, – усмехнулся Семён. – Им узкая тропинка "брейк" приказала.
– Да нет! Это они с широкой дороги ступили на тропу войны! – предложил свою версию Володя.
– Ха! – не выдержал Виталька откровенных пересудов за своей спиной. – Да просто у Маринки острый перец кончился! Вот она и помалкивает. Эй, рыбаки, вы для ухи пакетик перца не захватили? Окажите человеку гуманитарную помощь! Видите, пламя извергать нечем!
Маринка не заставила себя ждать и расплатилась той же острой монетой.
– А ты, видимо, не успел на привале зубы наточить! Хочешь, возьми мою пилочку для ногтей! Очень удобно: можешь точить прямо на ходу.
Наконец-то лесная тишина взорвалась нашим дружным смехом, гулко отдавшимся во все стороны. Что ни говори, а словесные батлы этой неуёмной парочки отлично скрашивали наше однообразное многокилометровое шагание.
– Ну, вот и ладушки! Зря я, выходит, беспокоился! – благодушно хохотнул Роман Русланович. – Есть ещё и перец в пороховницах, и острые клыки! Вот только никак в толк не возьму, вы дружите или воюете? Это я к тому, что не знаю, можно ли вас в случае переправы вместе в связку ставить?
С тех пор, как Виталька с завистью назвал укус на моём плече медалькой, я ждал, когда какой-нибудь случай внесёт-таки ясность: дружат или воюют? И вот случай представился. Сейчас я узнаю истину. Может быть, мама права?
Но не тут-то было!
– Витальке со мной лучше не связываться! – смеясь, увильнула от прямого ответа Маринка.
– Это ты мне типа угрожаешь? – хмыкнул Виталька. – А толку-то? Ноль! Верёвку в связке не на шее крепят, а всего лишь на поясе!
Так и не дождавшись серьёзных ответов, Роман Русланович обратился к той, кто знала о нас почти всё.
– Лариса Леонардовна, а вы-то что скажете?
– А что такое? Я никакой проблемы не вижу, – повысила голос наша классная – она по-прежнему шла в самом конце отряда.
– Так эти два пересмешника всё время ссорятся! – уточнил физрук.
– Не обращайте внимания! Не ссорятся, а спорят. И это не война вовсе, а поединок в остроумии. Что-то вроде тренинга для развития общительности. Нормальные ребята!
– Развиваются, значит… Ну-ну! А давайте мы их в КВН играть отправим. Опять же для школы польза.
А, может, Виталька просто влюбился? – как бы невзначай мелким ужиком проползла по краешку разговора Полина и тут же скрылась за спиной подруги.
Виталька от такой наглости аж запнулся!
– Я-а-а?! У тебя что, панамка поехала? – словно разъярённый бык, взревел он и остановился.
И тут на узкой лесной тропе случилась настоящая авария: все, кто шёл за Виталькой, стали врезаться в рюкзаки впереди идущих товарищей – движение застопорилось, а образовавшаяся людская пробка дружно охала и кряхтела, восстанавливая прежнее жизненное пространство.
Никита, потирая покрасневший нос, чертыхнулся:
– Ты чё?! Мотор заглох, что ли?
– Не-а, думаю, это состояние аффекта! – не колеблясь, диагностировала Маринка. – Зря ты, Полина, в одном предложении любовь и Виталькино имя соединила. Видишь, у человека аж дыхание зашлось. У-ух!
Это "у-ух" окончательно вывело Витальку из себя, и его руки, привыкшие к экспрессивной жестикуляции, взлетели, словно потревоженные птицы.
– А, может, это вы чистого кислорода наглотались? Мысли, как птички, ещё не чирикают? Что за дикость? Кто-кто, а уж я не стану себе голову такой ерундой забивать. Толи дело физика, биология, химия! Вот это моё! Вот этим я конкретно интересуюсь! Точная научная логика!
– Ну да, ну да! Зануды не влюбляются! У них же всё подчинено точной научной логике! – высунув голову из-за чужой спины, снова подколола Полина.
– Да уж, представь себе, прекрасно обхожусь без романтических тараканов! – огрызнулся Виталька.
Восстановив дистанцию, группа пошла дальше.
Я подумал: «Всё – тема закрыта». Но идущий впереди Алекс вдруг поднял вверх руку и несколько раз громко щёлкнул пальцами, привлекая внимание.
– Вит, наверно, тебе трудно будет поверить, но влюблённость в некоторой степени тоже подчиняется точной научной логике. И столь уважаемая тобой химия в этом деле рулит!
Виталька скривил в улыбке губы и заносчиво изрёк:
– Ерунда! Химия – это взаимодействие реальных веществ. А задёрганная всеми фраза "между нами химия" вовсе не научная, а просто красивые слова.
Алекс, задетый явным незнанием, но высокомерием школьника, не собирался уступать в споре. Уж кто-кто, а он, учась в медицинском, живо разбирался в механизмах запуска амурных чувств.
– Братан, ты отстал от жизни минимум на полвека! Хочешь, в пять минут докажу, что именно фраза "между нами химия" выражает научную суть влюблённости?
– Мы хотим! – наперебой закричали девчонки, услышав, что наклёвывается разговор о любви. Вот уж кого хлебом не корми, а дай поболтать и помечтать о любви, да покрутиться перед зеркалом, опять же, чтобы ребят будоражить.
– Вообще-то, мне про любовь до лампочки! – предупредил всех Виталька. – Фиолетово, понятно? Это я к тому, чтобы девчата собрали мозги в кучку и умерили насчёт меня свои буйные фантазии. Однако идти просто так всё равно скучно. Да и девчонки, если откажусь, сожрут меня без хлеба и соли за ужином у костра…
– Соображаешь, разумный ты наш! – с широкой улыбкой нильского аллигатора похвалила Маринка. – Только почему же за ужином? За обедом!
– Вот видишь? – безвыходно махнул рукой Виталька. – Так что, уж давай, рассказывай!
Но Алекс даже рта не успел раскрыть.
– Кому рассказывай-то? – тут же забузили девчонки. – Вам? Зачем, если фиолетово? А нам здесь вообще ничего не слышно! Обидно даже!
– В конце концов, где равные права? – надавила на нашу мужскую совесть Маринка. – Надо, чтобы всем было одинаково слышно!
– Верно! Алекса – в центр отряда! – поддержала её Полина.
– Зачем вам равенство? – не согласилась Илария. – Девушкам – лучшие места! Разве наши мальчишки не рыцари?
– Точно! Алекса на границу между М и Ж! – быстро внесла поправки в общие требования Алёнка.
На секунду девчонки замолчали, оглядываясь по сторонам, – не найдётся ли ещё кого, кто не воспользовался незыблемым правом заявить своё личное мнение.
Нашлось.
Анфиса сосредоточенно делала какие-то записи в смартфоне, не участвуя в манифестации. Услышав вдруг наступившую вокруг тишину, она вскинула голову, быстро соображая, какую ещё лепту можно внести в борьбу за справедливость.
– Лектора – к нам! И пять порций попкорна! Баста! – поставила точку Анфиса, привычным движением губ сдувая со лба непокорный локон.
Никита, крутя пальцем у виска, озадаченно усмехнулся:
– Во дают!
– Дурдом на прогулке! – поддержал его Володя.
– Свободу попугаям! Свободу попугаям! – в едином порыве прогорланили Денис и Лёнька, энергично потрясая над головой кулаками.
Манифестация по поводу женского равноправия могла бы продолжаться и дальше, но Роман Русланович двумя скрещёнными над головой руками приостановил движение.
– Парни, напрасно вы потешаетесь! Вполне объективные требования! – вступился за девчонок учитель. – Давайте на время делегируем Алекса в стан наших воинствующих амазонок. Справедливости ради. Однако я удивляюсь, откуда что берётся?! Девчата у вас, как на подбор, все с перчиком и заводятся с пол-оборота!
– А наши девчонки – фанатки японских аниме. И во всём им подражают, – усмехнулся Виталька.
– Ага, копируют! – подтвердил Артём. – Они даже свой боевой клич придумали. Ну, давайте, кричите, проявитесь уже!
– Боевой клич? Это интересно! Ну-ну! – Роман Русланович в ожидании посмотрел на своих учениц.
Но девчонки молчали, опустив головы, исподлобья поглядывая друг на друга.
Наконец Маринка, полная достоинства самурая, призналась:
– Клич секретный. Он – сигнал тревоги! Мы его просто так не кричим. А только, если нужно немедленно прийти кому-то на помощь.
– Ну, что же, тогда мне придётся увязнуть где-нибудь на переправе, – улыбнулся учитель.– Не бросите же вы меня в беде?
– Вот вы сами, Роман Русланович, поощряете! – мягко возразила Лариса Леонардовна. – Всё шутите! Другой бы на вашем месте давно ремешок снял да пригрозил, чтобы не очень-то резвились и своевольничали.
– Ремешков не ношу. У меня все спортивные штаны на шнурках! – не в силах придать лицу строгое выражение, развёл руками физрук. – Да и, признаться, я люблю активную жизнерадостную молодёжь.
– И мы вас за это любим. Правда, девочки?
– А я всё маме расскажу! – противным детским голосом завопил Алекс. – Тогда плакал наш поход в следующем году.
Глава 12
Алекс сошёл с тропы, дожидаясь в густых кустах, когда новое место само до него дошагает, и, наконец, произнёс голосом миссионера, вещающего диким племенам:
– Дети мои! Никого не минет чаша сия. Все рано или поздно влюбятся! Хотите вы этого или нет. Ибо влюблённость нами не управляема.
Девчонки захлопали и радостно закричали «у-у-у».
Виталька попытался было возразить, что хорошо владеет собой и сможет не подпустить к себе любое чувство, но Алекс попросил его пока помолчать и не сопротивляться.
– Природа, создавая человека, многое предусмотрела. Она учла, что найдутся скептики, слышь, Вит, вроде тебя, которые не захотят добровольно влюбиться. А это уже планетарная угроза продолжению человеческого рода! Ужас! Катастрофа! – Алекс воздел над головой скрещённые руки, вроде как конец всему, и тут же засмеялся, грозя пальцем. – Но природу не проведёшь! Она заложила в нас хитроумные ловушки в обход разума и силы воли.
Виталька снова самоуверенно хмыкнул:
– Человек сильнее природы!
– Да ты дослушай спокойно! Не горячись! – посоветовал Алекс. – Итак, ловушка первая! Влюблённостью управляют не разум и не сила воли, как считает Виталька. Сам человек не может приказать себе влюбиться или не влюбиться. Влюблённостью управляют химические вещества – гормоны: адреналин, серотонин, дофамин. Как только они начинают в комплексе вырабатываться, так мы влюбляемся. Выработка гормонов – это химические процессы. Видишь, Виталька, химические вещества, химические процессы – всё это химия! Так что, осмеянная тобой фраза «между нами химия» реально отображает суть процесса. Объясняю, как это в жизни происходит. Возьмём для примера Никиту.
– А чё сразу меня-то?! – недовольно повёл широкими плечами Никита. – Я об этом ещё и не думаю!
– Ему мама не разрешает!
– И папа в десять спать укладывает! – захохотали пацаны.
– Чего ржёте? Я сам ложусь! У меня спортивный режим. Понятно!
– Да ты чего так разволновался-то? – успокоил его Алекс. – Я же сказал, к примеру. Значит, не на самом деле, а образно. Представьте себе, идёт Никита с тренировки… А навстречу – она!
– Кто она? – смутился Никита.
– Ну, кто-кто! Девушка, конечно. Бежит куда-то с подружками. Никита видит её, слышит голос, смех. И она ему нравится! Начинается вырабатываться адреналин – это старт влюблённости. Сердце бьётся, как барабан! Восторг, как в детстве от прыжка с качелей. Следом второй гормон серотонин даёт настроению команду на взлёт. Третий гормон дофамин добавляет активности и смелости. Никита может решиться познакомиться. Короче говоря, большое количество химических реакций участвуют в разжигании любви. Так что, химия в этом деле рулит! Что и требовалось доказать! Только, Виталька, не говори, что ты инопланетянин и на тебя не действуют земные законы.
Девчонки, хоть и не были фанатками химии, но от услышанного пришли в восторг и не упустили возможности снова пошпынять Витальку за сверх меры раздутое занудство и самомнение, поэтому Алекс быстренько предложил поговорить о второй ловушке природы, и подруги тут же притихли.
– Вы когда-нибудь задумывались, почему одни люди нам нравятся, а другие – безразличны? – риторически спросил Алекс. – А всё потому, что каждому при рождении уже дана своя генетическая матрица симпатий.
– А что такое матрица? – уточнила Илария, хотя мы все были не прочь это узнать.
Алекс задумался.
– Ты когда-нибудь открывала набор шоколадных конфет? Видела, что конфеты там разной формы? Так вот, в нашем случае, матрица симпатий – это тоже набор, но не конфет, а человеческих качеств. Каждый из нас на генетическом уровне закодирован на определённые элементы внешности, тембр голоса, манеру двигаться и даже силу интеллекта. Иначе говоря, в матрице записан тип человека, который будет всегда вызывать у нас выброс адреналина. У каждого матрица симпатий своя.
– А я свою матрицу в упор не чувствую! – уже совершенно запросто сообщил Никита, видимо, ему всё-таки понравилось быть "подопытным кроликом".
– Тебе это только кажется, – заверил его Алекс. – Введи в поисковик запрос "женские лица" – ты обязательно выберешь симпатичных тебе девушек, а кого-то отвергнешь. Вот и всё! Матрица работает на подсознании.
– Так просто? – удивилась Илария. – В таком случае, я, кажется, знаю свою матрицу симпатий. Мне нравятся древние русичи. Высокие, могучие плечи, длинные русые волосы, длинные сильные пальцы, сжимающие меч…
– Длинный рост, длинный нос! Я даже знаю, кто это, – бесцеремонно встрял Виталька. – Буратино!
Мы прыснули от смеха, но тут же осеклись, понимая, что, желая всё превращать в хохму, сейчас Виталька сказал гадость.
– Это не смешно! – строго заметила Лариса Леонардовна. – Нельзя сбивать на взлёте. А ты делаешь это уже второй раз.
Но Илария, недолго думая, и сама нашлась, что ответить насмешнику.
– Значит, Буратино? Тогда знаешь, кто ты?..
– Кто?
– Дуремар из той же сказки! А на Дуремаров, знаешь что?
– Что?
– Не обижаются!
Вот теперь мы от души хохотали над ответом находчивой Иларии, а Роман Русланович с грустью заметил:
– Эх, Виталий, Виталий! Ты сейчас такую картину маслом испортил! Даже дослушать не дал.
Маринка, постучав костяшками пальцев по лбу, неодобрительно заявила:
– Когда хохмишь, голову включай! Валенок!
Виталька попытался разубедить нас в умышленных и злых намерениях:
– Ну да, ляпнул… Зато весело! Я ж не со зла, не специально! Я же просто хотел всем настроение поднять! Сами же говорите, что без меня скучно! – потом, помолчав немного, добавил: – Ладно, беру свои слова обратно…
Это была наша общая маленькая победа – говорить слова «прости» или «извини» Виталька не умел.
Глава 13
Скоро мы устали идти по заросшей кустарником тропе, то наступая друг другу на пятки, то спотыкаясь о корневища и сухой валежник, то придерживая хлёсткие, нависающие на уровне лица ветки. Однако мы терпеливо и упорно продвигались вперёд, а лесу всё не было видно ни конца, ни края.
Каково же было наше удивление, когда неудобная тропинка вдруг оборвалась, лес расступился, и перед нами широким ковром, уходящим вдаль в обе стороны, расстелилась… Дорога?!
– Нет, ребята, это просека. Видите, она разделила лес как бы на две части. И таких просек здесь много. Они делят лес на квадраты. Это обычная нарезка лесных угодий. Теперь почти до самого места мы по просеке пойдём.
После подобного сообщения нас обуяла такая радость, что все бросились скакать и дружески хлопать друг друга, словно давно не виделись, а Лёнька, схватив Драйва за передние лапы, повёл его взад-вперёд в стиле аргентинского танго.
Едва ликование стихло, в группе спешно началось перестроение по симпатиям: кому с кем было интереснее идти.
Естественно, мы с Лёнькой пошли вместе, но на ходу к нам примкнул Виталька.
«С чего бы это?» – подумал я и оглянулся: за нами стайкой шли девчонки.
Неожиданно Драйв навострил уши, и, задрав вверх морду, звонко залаял, проявляя скорее любопытство, чем встревоженность.
Пацаны, лениво оглядываясь, посмотрели на Лёньку вопросительно.
– Наверно, белку учуял, – пробежался он взглядом по стволам высоких сосен. – Или кто другой шорохается? Драйв, ко мне!
– Да тише ты! – махнула рукой Анфиса. – Какое-то ж-ж-ж! Слышите?
– Так это Карлсон! – моментально прикололся Виталька. – Ну что, девчонки, готовьте печенье, варенье, конфеты – сейчас он вас на строгую диету посадит. Вон, у Маринки какой рюкзак раздутый!
– Не облизывайся – половину занимает спрей от комаров и косметика! Так что, бедный твой Карлсон! От нас ему ничего не светит. Тебе тоже! – прощально махнула рукой Маринка.
– Да вы можете помолчать! – снова шикнула на всех Анфиса. – Я серьёзно. Только у меня одной в ушах жужжит?
Все, наконец, смолкли и прислушались. Действительно, с той стороны, куда мы шли, едва улавливалось непонятное жужжание, словно тысячи насекомых собрались в облако, которое медленно приближалось.
– Вот зря вы на Карлсона не согласились – пожадничали! – упрекнул девчонок Виталька и, зловеще нависая в их сторону растопыренными руками и скрюченными пальцами, пообещал: А теперь прилетит полчище жуков, как в книге Стивена Кинга, и напрочь поотгрызает вам головы.
Девчонки только ехидно фыркнули.
– Сам над сказками насмехаешься и сам же их нам рассказываешь! Не верим! – усмехнулась Полина.
– Придумай что-нибудь поостроумнее! – устало посоветовала Маринка.
Виталька развернулся к нам с Лёнькой и многообещающе прошептал:
– Да уж придумаю!
Через пару минут в небе над лесом появился небольшой летящий объект с шестью жужжащими винтами.
– Беспилотник! – остановившись, ткнул пальцем в небо Алекс.
– Квадрокоптер! – встал рядом Никита.
– А я его реально ещё никогда не видела, – протиснулась между ребятами Илария, приложив ко лбу ладонь домиком и с интересом разглядывая летящий в их сторону аппарат.
– И я не видела, – призналась вездесущая Маринка. – По телеку только. На паука-водомерку похож, правда?
Видимо, в голове у Витальки тут же созрела обещанная шалость, потому что глаза его озорно сузились, губы прошептали нам "тс-с-с", а рука подняла с травы пожухлый лист.
Медленно ступая, на цыпочках, Виталька прокрался за спины девчонок, и едва касаясь, провёл листочком по Маринкиной шее.
– Ой, и вправду паук! – завопил он испуганно. – Не чувствуешь, что ли? Вон у тебя по плечу бежит. Фу-у, бяка какая!
– Ай-и! – взвизгнула Маринка и закрутилась на месте, нервно колотя рукой по собственному плечу. – Сбросьте его, сбросьте!
Девчонки поспешили осмотреть подругу со всех сторон.
– Да всё, всё! Пауку гейм овер! – засмеялся Виталька, показывая болтающийся на надломленном черешке пожухлый лист.
– Ах, так! Гад ты этакий! – сообразив, что её разыграли, замахнулась Маринка, но насмешника рядом уже не было.
– Шутка! – высунулась из-за Лёнькиной спины его довольная физиономия. – Ты же сама просила придумать что-нибудь поостроумнее. Вот – придумал!
– Смотри не лопни от удовольствия! – огрызнулась Маринка.
Денис вернул наше внимание к необычному залётному гостю.
– Слышьте, кончайте дрыгаться! Гляньте, квадрик завис прямо над нами. Похоже, он нас разглядывает.
– Да кто он-то? Кому нужно в этой глуши коптер пускать? – никак не могла понять осторожная Анфиса.
– Леснику, кому же ещё? – без сомнений ответил Роман Русланович.
– Леснику? Надо же! Цивилизация дотопала до дикой природы! – хмыкнул Виталька.
– А ты как думал, – усмехнулся в ответ учитель, – что лесник – бородатый дед с ружьём и собакой? Сегодня дроны сплошь и рядом на службе у лесных инспекторов. Всякое лесное хозяйство под надзором.
– Так, может, что-то в лесу случилось? – предположила Анфиса.
– Вряд ли. Скорее всего, обычный утренний мониторинг.
Квадрокоптер сделал над нами ещё один контрольный круг и больше не появился.
Мы продолжили прерванное путешествие, оживлённо болтая о технических возможностях беспилотников.
Поэтому, когда Драйв снова тревожно залаял, никто даже не обратил на него внимания – в конце концов, есть же Лёнька, он хозяин, вот и пусть сам разбирается.
Лёнька поспешил к рычащему щенку и изумлённо застыл на месте.
– Ну, ничего себе! Роман Русланович, а идёмте сюда.
– Что случилось? – остановился физрук.
– Не знаю, как и сказать. Вы лучше сами посмотрите! – пожал плечами Лёнька, беря на руки злобно рычащего Драйва.
Как по команде, подталкивая друг друга, мы устремились туда, где у края просеки стоял растерянный Лёнька.
– Ну, давай, показывай, что тут не поддаётся описанию… – хотел было пошутить, но тут же осёкся Роман Русланович. – Ёлы-палы!..
– Какой ужас! – прикрыв рот ладонью, выдавила из себя Анфиса.
– Ой, мамочка! – отшатнулась Илария.
– Спокойно! Не смотри! – обняла её за плечи Лариса Леонардовна.
То, что мы увидели, действительно, было безобразным и мучительным. Несколько ежей лежали пришпиленными к земле остро заточенными деревянными кольями. Все они были уже мертвы.
– Лариса Леонардовна, отойдите с девочками на дорогу. Это зрелище не для впечатлительных. Как бы кому плохо не стало, – настойчиво посоветовал физрук.
И вправду, Илария уже смотрела на нас испуганными, широко распахнутыми глазами, а их блеск выдавал готовые навернуться слёзы.
– Ну, и чего стоим? Брысь отсюда, вам сказали! – намеренно сурово, чтобы никто даже и не вздумал разнюниться, поторопил девчонок Никита.
Осмотрев злосчастное место, Роман Русланович вздохнул:
– Ну, здесь уже ничем не поможешь. Ничего руками не трогайте. Я сейчас.
Спешно обойдя прилегающие окрестности, физрук воротился огорчённый и озабоченный.
– Ещё есть? – тихо спросил его Алекс.
Вместо ответа Роман Русланович кивнул головой и задумался.
– Всё это нужно зафиксировать. Может понадобиться. Выходите на просеку, ребята! Давай, Саша, ты – снимаешь, я – фотографирую.
Мы обошли место преступления по кругу, с осторожностью наступая на лиственную подстилку.
– Массовое истребление ежей! Зачем? – пожимая плечами, спросил меня Роман Русланович, словно это я, а не он был взрослым.
– И с какой жестокостью! Этот урод специально колья затачивал! Надо же, не поленился! – заметил я, снимая орудия убийства то сверху, то у самой земли.
И тут челюсть моя отвисла: я вспомнил про тот колышек, попавший мне под ноги около папоротника на привале! Он тоже был заточен. Я с любопытством наклонился, разглядывая заточку. Ножом! Невысоко от края. И колышки – прямые блестящие красновато-бурого цвета. Точь-в-точь как тот! Чувства мои были в смятении. Рассказать или не торопиться?
…Когда мы с Романом Руслановичем вернулись на просеку, все бурно обсуждали план дальнейших действий.
– Вы заметили, этот гад даже ежат не пожалел? Вот такусеньких! – сказала Марина дрогнувшим голосом и показала пол-ладони.
– Перво-наперво, надо леснику сообщить, что в лесу ёжхантер объявился, – предложил Алекс.
– Ёжхантер?! – переспросил Артём.
– Хантер – значит, убийца, живодёр, – пояснил Алекс. – Ему по закону за это статья положена.
– Положена! Да только как его теперь найдёшь? – беспомощно развёл руками Артём.
– Нам не искать, а всего лишь сообщить нужно. Лесник разберётся, что к чему! – заверил Денис.
– А как сообщить-то? Даже если беспилотник снова появится, – растерянно посмотрела на нас Маринка. – Может, нам слово "помогите" или "SOS" крупно написать?
– Точно! У Иларии же есть краски и бумага, – обрадовалась Анфиса. – Давайте плакат напишем!
– Отличное предложение! Напишем обязательно! – поддержал нашу инициативу Роман Русланович. – Но у меня тоже есть вариант. Только для этого придётся немного свернуть с маршрута и заглянуть в гости к одному хорошему человеку. Он наверняка знает лесника.
Глава 14
Рассказать или нет? И как это сделать, чтобы сохранить наш с Анфисой главный секрет? Что, если начнут спрашивать, почему на привале мы вдвоём совсем в другой стороне оказались? Что тогда? Врать? Итак надо мной пацаны две недели потешались из-за Маринкиного укуса. А теперь ещё и свидание с Анфисой в кустах папоротника!.. Буду выглядеть просто каким-то искателем романтических приключений!
Для начала я решил рассказать про колышек самой Анфисе – несправедливо держать её в неведении. Вот только нужно выбрать подходящий момент, чтобы полный тет-а-тет и больше никого в поле зрения.
По узкой, но накатанной колёсами дороге мы снова углубились в лес – Роман Русланович, как и обещал, вёл нас "в гости к хорошему человеку".
Вскоре лес расступился, открыв нашему взору уютную зелёную лужайку, на которой в живописном беспорядке росли яблони. Не то, чтобы мы хорошо разбирались в садовых деревьях, просто на деревцах были видны румяные плоды.
Под яблонями, словно игрушечный лего-городок, стояли разноцветные трёхэтажные домики.
Впечатление складывалось такое, будто мы попали на детскую игровую площадку, и что, если хорошо поискать, то здесь отыщутся и качели, и пластиковая горка.
– Ребята, это же пасека? – воскликнула Илария и тут же восхитилась: – Какая красивая! У моей бабушки в деревне ульи низкие и серые. А тут! Разноцветный городок!
– Пасека? Это ведь пчёлы. А они нас не покусают? – спросил Артём, на всякий случай натягивая обратно на голову уже снятую бейсболку.
– Ты лучше за Маринкой следи! Вот кто реально покусать может! – посоветовал Виталька.
В метрах тридцати от "площадки" особняком стояла деревянная изба с нежилой пристройкой. Забора вовсе не было.
– Избушка-избушка, повернись к лесу задом, а ко мне передом! – топнул ногой Виталька.
– Ой, смотри, нарвёшься! Сейчас Баба-Яга с метлой как выскочит – полетят клочки по закоулочкам! – пригрозила Маринка.
– Сказочница! Прям напугала! – отмахнулся Виталька, оглядывая пасеку.
Мы сняли рюкзаки, присели на стожок недавно скошенной травы – запах от неё всё ещё шёл сильный и душистый.
– Ждите тут! – строго приказал Роман Русланович. – Я один схожу. Думаю, не имеет смысла рассказывать пасечнику подробности нашей истории. Просто попрошу передать леснику, что у нас есть чрезвычайно важная информация и что мы будем ждать его в палаточном лагере.
Минут через десять физрук вернулся с седым, но моложавым мужчиной. В руках они держали широкополые шляпы с чёрной противомоскитной сеткой.
– Здорово, молодёжь!
– Здравствуйте! – дружно, как в первом классе, ответили мы.
– Коли чего спросить захотите, меня Михалычем кличут, – по-простому назвался мужчина. – Раз уж в гости ко мне зашли, хотите я вам пасеку покажу? Девочки, примеряйте шляпки.
– Фу ты ну ты! Для наших модниц – шляпки с вуалью! – усмехнулся Виталька.
– У кого футболки, маечки – накиньте чего-нибудь с длинным рукавом.
– А пчёлы злые? – поинтересовался Артём.
– Если смирно себя вести будете, могут даже не обратить никакого внимания.
– Смирно, это как? – уточнил Никита.
